Текст книги "Записки Кота Босиком"
Автор книги: Николай Боярчук
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 10 (всего у книги 45 страниц)
С работой у Василия в Бельске не складывалось: в гляциологах тамошние учреждения не нуждались, а в преподаватели в местное училище ему предложение было, а если желает, то и в егеря или лесники пообещали взять. И это очень окрылило бы не у дел оказавшегося полярника – избушку казенную от райцентра подальше да на опушке лесной ему предоставили бы! Да только сказали, что избушка сгорела, так что придется ему пожить в поселочке леспромхозовском на квартирке съемной. И возомнил он себя в энцефалитке и с ружьем в буреломах лесных начальником за кордонами и кварталами и на просеках смотрящим. И мысленно пристраивал Мари-Анну в свою новую раскудрявую жизнь.
«Это просто невероятно. Откуда Вы? Такая Необыкновенная! Откуда в Вас? Такая Удивительная жизнь! Жизнь сердца и души, и ума еще к тому же Потрясающего?! И это точно, наваждение, Или сон или странный мираж, Чтобы человек мне был так близок, Так дорог, которого я вроде бы всего часа два видел… В этой жизни! Вы знаете, а я – у Ваших ног!
И наступает время, когда я Только недоумеваю. И даже не надеюсь уже найти всему этому объяснение, То есть я уже как бы и согласен с тем, Что этому нет объяснения. Вы – Чудо!
И я начинаю тихо Любить. Умирать. И снова жить. Вы превосходите всё, что я до сих пор видел и слышал. И что еще не менее удивительно, Вы где-то совсем рядом. Вы были всегда рядом! Где бы ни был я. Я хочу Вас взять на руки. Я хочу, чтобы Вы уместились в ладошках. И чтобы я Вас мог прижать к своей груди. Или, возьмите меня. Я стану самым маленьким, лишь бы меня не стало, и чтобы я был в Вас всегда. Я не хочу жить сам собою. Милая! Я кричу! Обратившись к небу. Посреди улицы и дня, и мимо идущих: «Я люблю Тебя!» Ты это знаешь? А ты, моя хорошая, мне кротко отвечаешь: «Так не бывает». И надо же! Даже от этих слов еще сильнее чувство у меня. А не бывает! Чудо. Но вот, на тебе! Оно еще и дышит, и улыбается так нежно мне. Ну, зачем мне моя жизнь?! Если в ней нет Тебя?! Случилось ужасное – плод моего часового (+вся ночь) письма поглотил темный инет! Он постоянно что-то похищает!»
«Так получилось, всю ночь я думаю о Вас. И утро уже, восемь. Что я делал? Я перечитывал все Ваши письма. И не скажу, что праздно так и провел часы. Я ликовал. Я плакал. Я молился. Суровым дел взор. Но это, когда думал, что и вправду, надо быть готовым и терпеть, и укрощать себя. Но то нельзя назвать театром одного актера. Иль так, ночным моим бесцельным баловством. Вы есть уже в моей жизни. И я знаю, что это очень много для меня. И не заслуга. А дар и милость. И знаю, лишь Один имеет все, чтобы давать вот так, из милосердия и безвозмездно. Это – Бог, Господь мой Иисус Христос».
* * *
Вот так всегда! Когда уже не ждешь, и не надеешься, не веришь. Когда перестаешь вообще чего-то ждать! Когда мечтаешь о выстреле в висок… И продолжаешь жить, потому что не имеешь права к самоумерщвленью. Когда, уже казалось, что впереди, что сзади сплошная глухая и безучастная к тебе стена… Когда ты вывернут и многократно наизнанку! И сам уже не топчешь землю, а как тень живешь, тень ушедшей в невозвратное жизни. Когда тебя никто не узнает, когда в твою сторону никто не смотрит. И ты, готовый кинуться на провода из тока. Но не имеешь снова права. И ты уже готов так медленно ждать, когда тебя поест неумолимо, а то еще и со злорадством взгляда какая-то болезнь или какой-то случай. Когда даже к Богу смотришь ты с немощью обиды, когда ты перестаешь быть, серьезно, напрочь, наповал, когда ты просто уже умер или дал свою молчаливое «угу» на это дело…
Приходишь Ты! Ты появилась! Фея? Из сказки, которой не бывает наяву. Нет, не Фея. Кто-то больше. Ты та, Которую я всю жизнь люблю, и да, которую, невероятно, но каким-то самым последним во мне остатком чувств, не имеющим надежды, и все же еще жду. И ты заполняешь всё во мне и всё вокруг пространство. И я улыбаюсь. И плачу. От радости. Но тихо. Молча. Я за тобой слежу. Нет, я тобой любуюсь. И вроде неподвижен еще я. Но вот ощущаю в себе, как воскресение, и уже силы, и желание вскочить и просто броситься к Тебе. Припасть и целовать твои руки. Лицо. Глаза. И всю Тебя. Но я молчу. Пока молчу. Пусть будет так. И в тишине с Тобой прекрасно. Меня становится невероятно много, если есть Ты. Это Любовь? Она такой бывает?
Нет, этого (предыдущего) Васек не писал. Это я Химере забросил заметки – закладки для дневника, конечно, подразумевая не столько себя и мои делишки, но комментируя ситуацию, каковая случилась на этот момент у Василька и, пусть редко, но случается между многими мужчинами и женщинами.
Какое слово нам опостылило?Со скрипом и большой неохотой мы соглашаемся с тем, что просто наивно думать, будто во Вселенной кроме человека никого больше и нет. Мы в большинстве своем даже соглашаемся с наличием где-то рядом с нами всевозможных эльфов, домовых, ундин, вампиров, в общем, нечисти разных мастей. Но вот наличие Бога во многих из нас вызывает протест. Мы и говорим, что Бога, как и некое духовное царство, как и религии на земле – это мы сами всё выдумали и сочинили. От нечего делать. Пока доблестные мужчины охотились на мамонтов, а милые женщины песком доисторическим драили кастрюли, бездельники и лодыри что-то там царапали себе на скалах, сочиняли всяческие мифы и всё это за ради вот, одного только самовыражения, каковое и оставляют и до ныне часто в местах экзотических отдельные человеческие особи в виде исторических надписей на камнях, на коре деревьев и где придется: «Здесь был Вася!» Я уже не говорю про сакральные писания из трех букв на стенах и дверях общественных уборных. Обезьянам и… гагарам это недоступно. У них не хватает на это ума!
А я говорю, что все религии на Земле, как и все позитивное знание (не говорю о мнимом знании) имеют один источник и он – вне человека! Вне его ума. И ум не сам себе человек воздвиг! Как и самого себя человек не создал. Но вот морального урода, каковым почти каждый из нас по существу и частенько бывает – вот это, да, породили мы сами совместно и с обществом, частью которого мы и являемся. Но помимо человека есть Вселенная, и она – населена и еще как населена. И есть существа тысячекратно превосходящие человека мощью, умом, чистотой и прочими талантами. И эти существа нельзя сказать, что никак не замечают и знать не знают человека. И какая разница, названы ли эти существа инопланетянами, внеземным разумом или Началами, Господствами, Престолами, ангелами или архангелами?! А про сказки дарвинистов – никто не возражает: да, если хотите, сэр Чарльз Дарвин, вероятно, произошел от обезьяны, но при чем здесь остальное население Земли?
Суть! Духовный мир и его существа – это вот, и есть откровение, которое мы всякий раз силимся отвергнуть, исказить, подменив истинный мир неким материализмом. Мир физический, мир материальный – всего лишь проявление мира невидимого, и не более его никак! И нет препятствий для ума увидеть то, что на первый взгляд представляется невидимым. Другое дело – к чему мы прилагаем наш ум? Мы им отменяем все миры иные, совершенно не заботясь о том, а нравится ли им эта наша человеческая самодеятельность.
И если я говорю, что Бог, а если вам опостылело это слово, то Суть – она вне творений мира, это не означает вовсе ее отсутствия в мире материальном. И тем более, иным существам нет проблем тем или иным путем проявлять себя на Земле, сообщать по возможности человеку необходимые знания, способности, а где надо, там и оберегать человечество и сохранять его, сколь это возможно. Вот за простым огнем, который видим нашим обычным глазом, уже за ним и сразу – всякий из нас мог бы при желании увидеть действие тех сил, которые в уме нашем просто немыслимы и которые, в самом деле, не от мира сего. И звездные катаклизмы или процессы, как и события в недрах Земли – это, прежде всего, отражение событий духовного мира, а не просто движение каких-либо газов, всплески температур и разные сжатия и расширения. Материя не бездушна! Материя – не механика. Бог прежде всего нравственен. И высшая Его нравственность словом Любовь выражается. Но если и это мы не в силах вместить и тут же начинаем манипулировать этим словом, то… о каком уме мы говорим?!
И еще: мы думаем, что наши 70 лет на Земле – это и есть жизнь, от которой и нужно брать всё, пока мы живы. Нет! Это еще далеко не жизнь. Это преддверие жизни. А жизнь еще вся впереди! И всякий лично в этом удостоверится в своё время, если не получил свидетельств ранее, сейчас и уже. И лично увидит, а то ли он брал в земном своем существовании, что истинно ему было полезным и нужным? И будто кто-то из читающих эти строки не знает, о чем я говорю?! А вот, чтобы уклониться и увести себя как можно скорее от этих вопросов, и как сделать их смешными и никчемными, и глупыми, и вовсе даже для материального благополучия бесполезными – тут и помощник наш верный всегда готов к услужению. Вот это и есть наш ум. Но и это еще не конец. Это только введение.
И об Откровении. Это не высшая точка способностей нашего ума. Откровение – это проявление мира Духовного в мир материальный. Оно было и есть и продолжается. Другое дело – способны ли мы видеть и «читать» это Откровение?
Мы верим ученым, которые выдают нам «на гора» свои изыскания из области невидимого простым глазом. Нам говорят о вещах, которых мы никогда не видели и видеть не можем. Нам приводят формулы, числа и цифры, нам говорят об устройствах генов, лептонов и нейтронов, и нейтрино, и всякого такого, чего и в уме иной раз не вмещается. Мы им верим. Берем за основу мировоззрения. А если я говорю о том же Духовном мире, который также не видим обычным глазом, то, странное дело, многие готовы меня осмеять и нежно назвать фантазером.
Вот обращаю внимание на такое достижение ума человеческого, как мобильный телефон. Ни проводов, ни генераторов, ничего такого видимого, чтобы мы могли ответить: а как это получается? Я говорю в какую-то трубочку, и ты меня слышишь, будучи от меня далеко на тысячи километров. Но и ты говоришь, и я тебя слышу. Что мы можем сказать об этом? То, что я своими голосовыми связками произвел некое колебание воздуха. Эти колебания уловило устройство нашей телефонной трубочки и передало их куда-то в космос, если не прямо на борт какого-то спутника, то на вышки операторов сотовой связи. А далее этот скелет из металла вычислил твое местонахождение, точнее, твоей телефонной трубочки и передал тебе эти самые колебания воздуха в виде, согласись, бывает, и вполне членораздельных звуков. И передал он это в том пространстве, которое просто кишит сегодня миллионами такого рода волн. И моя речь не перепуталась с речью кого-то другого, но каждая звуковая волна в основном идет по своему назначению, если, конечно, аппаратура у нас в исправности и настроена друг на друга.
Ave, Caesar!Василек в письмах не уступал маститым авторам – он Марихуанне поэмы писал! Разве что почти что без рифмы.
«Скажи мне что-нибудь. Дай мне скорее свою руку. Послушаем, как шелестят листочки в парке нашего лета на двоих. И что за метаморфозы?! В такое чудесное время года… Как весною дышат чувства! Все смешалось – лето, осень! Пожимаю плечами и моську свою делаю смешной, выражая всею мимикой недоуменье. Так не бывает? Мари и Анюта. Вы не представляете даже, я просто не могу без Вас!
А это – как продолжение ночной, возможно, нашей темы.
Где-то в тумане средних веков прошла моя ночь. Я вижу леса. Вижу озеро и глухие нехоженые места. Девушка на берегу. Бегущий к ней Единорог. Счастлив, кто встретится с ним. Но выживет ли? Вижу камни, из которых сложены дома и башни, и в целом крепость. Вижу интриги и пьянки имеющих власть. Вижу, как их чувства пародируют Шекспира. Она о чем-то говорит Ему, похоже, о верности, а сама беременна от другого. А он, требующий от неё чистоты, сам еще не стряхнул соломы и дыхания на нем только что использованной им дворовой девки. Но это – своды одной из комнат замка и плесень на камнях, впитавшая историю чужого рода. Я здесь не задержался. Но может быть, еще вернусь. В одной из узких келий я видел читающего Книгу, наверное, сам Элифас Леви. И далее был город с озером по середине. Эрфурт. Лодка. И мне так показалось, она качала на большой луне, что в озере всю ночь эту купалась, два силуэта: женский и мужской. О женском я решил, заметив белое и в кружевах, хрустящее так странно, как медленный костер, и почему-то столь близкое или знакомое? мне платье. Об этом я еще узнаю.
…А рано утром у меня под ногами был песок и легкая усмешка на губах, италийское солнце грело ласково висок. Я видел, как заполняются трибуны.
Видел угрюмых и деловых, как сапожников, гладиаторов, крепящих сандалии и поправляющих непрочную кожу доспехов. Я был среди них. Застывший в суете набирающего обороты возбуждения. Я думал о Любви, которой здесь никто не знал, а того пуще – никто здесь в ней и не нуждался. Я не хотел сегодня убивать сотоварищей, как мясо, бегающих по арене, и не хотел резать того, с кем вчера еще вечером говорил о той самой Любви. Он – из Фракии, говорят, высокого рода. Он сегодня может всех победить и получить свободу. Но я знаю, что у той, которая всю эту ночь ласкала Цезаря, с утра что-то с желудком, и потому сегодня никому не повезет. Я плачу. Но не об этом. Я счастлив. Смертельно счастлив. И телом сух. Готов я к бою! Но не к этому – на потеху толпе. Мой бой впереди. Блаженны те, кому повезет! И кто в живых записан в хронике Акаши!
Ave, Caesar! Идущие на смерть, приветствуют тебя…
Отзывчивая душой, Мари мир Василька воспринимала и легко читала! И дополняла в нем штрихи и целые картины!
«Меня постигла любовь с первого… слова. Это ли ни символично? («Вначале было Слово») За прошедшие сутки все во мне пришло в движение. Последнее потрясение: «Ave Caesar (morituri te salutant)!» – это одно из любимых изречение моего отца! Он с ним шел даже на смертельно опасную операцию… У меня нет слов. Я не вмещаю уже все происходящее, а пытаюсь просто впитывать и запоминать. С любовью, Ваша М.
– Я хочу Тебя. В себе. И вокруг меня. А знаешь, чего я боюсь? Раствориться в Тебе, потерять себя иль пройти сквозь Тебя навылет… Это, конечно, я – Мери.
– А то может, и хорошо было бы? Если бы так случилось. Раствориться во мне и не потерять себя.
– О таинствах церковных: когда Ты причащался в последний раз?
– Давно, Мари…
– Поэтому обнять Тебя, – значит, утонуть вдвоем.
– Есть один Врач, который врачует все недуги.
– Давай поговорим сейчас.
– Давай поговорим! Я написал тебе, чтобы ты обняла меня, чтобы тебе не было страшно.
– И я не тону вовсе, а летаю. Я готова и в монастырь уйти, чтобы душу Твою вымаливать, если вместе нам нет Пути. Я испытываю (второй раз за неделю) горечь потери. И оба раза – после посещения записок дружественного к нам Кота. Мрак инобытия, где нет Бога, – вот, что меня так напугало.
– А я уже не один раз думал об этих твоих словах, о том, что ты готова уйти в монастырь из-за меня.
А что про Кота нашего? Если мы дочитаем до конца, мне кажется, мы что-то увидим. Разве у него, действительно, сплошное безбожие? Но многие действующие лица у него да, как видишь, не так уж близко они к церкви.
Гита или о том, что нас губит…И Лотеру в гостинице Таганрога взгрустнулось, потому что он чувствовал, что в одиночку ему до Шамбалы не пройти.
Эндрю листал страницы интернета, искал необходимый ему кряк. Он уже знал про Христа в заливе Таганрога. А таганрогский феномен решили обследовать с подводной лодки «Скорпион». Она уже покинула базу ВМС на Аляске, чтобы затем по подземным водам и тоннелям проникнуть в Киев. Это был известный еще лемурийцам маршрут номер 819.
Английский премьер порекомендовал возобновить переговоры с Кореей.
А Ирану сказали, чтобы тот заткнулся.
Китай следил за этими событиями с непроницаемой улыбкой. И отрабатывал удары с подводных лодок по авианосцам США. В учебном варианте.
На Альтаире еще раньше снарядили Купидонов. Найти и встретить двоих: мужчину и женщину. И устроить им большую любовь. Зороастру послали очередную серию видений. Научили, как превращать осенние листья в деньги. И сбивать взглядом сосульки.
Надвигалась холодная война. Ядерные ракеты проверялись на предмет исправности маршевых двигателей.
Армагеддон в это время обкатывался в виде очередного шоу по Евровидению. Его участники странным образом пели про аллилуя и глаз не меркнущий в ночи, очень похожий на тот, что нарисован, как утверждают исследователи, Рерихом на долларе. Глаз неизвестной большинству человечества рептилии, между тем, прозываемый христианствующими «Дельтой лучезарной».
Я – дней этих на земле свидетель. Я – участник вашей личной жизни. И она проходит через меня, как электричество через ваши провода в квартире. И все, о чем вы думаете, о том думаю и я. И то, над чем вы плачете, во мне горечью отдается, и мои слезы за нас, неприкаянных, прожигают камни. И я радуюсь от Алмазной горы и до подводных ущелий Аида, и я вам – неистребимый Покровитель, когда вижу улыбки ваши друг другу – мужчины и женщины. Я вас люблю, когда вы целуетесь посреди города. Я вам завидую, когда вы, мальчишки-мужчины, дарите любимым девушкам-женщинам цветы. Я завидую вашей влюбленности и самой этой чудной возможности – говорить близкому человеку слова, что на небе облаками нездешними вышитые: «Я тебя люблю!» Я завидую, но лишь отчасти. Без отнятия. Потому что я счастлив. Тем, что вас понимаю.
Всем прощаю. Никого не виню. Да, я, может быть, кое в чем настоящий маг. Но это не мое достижение. А о превосходстве и речи нет. Я многих более уязвим. И закинут на одиночество. И боль моя мне сопутствует. Так назначено. И борозды на лице моем в виде шрамов – от слез моих горючих, когда я вижу века, обагренные кровью и время, когда вы убивали друг друга. И седина моя – мое гвардейское звание и примета бессмертных. Кто бы ты ни был, Человек, Твое имя – Любовь. Что же, мне всегда быть вперед смотрящим? И так тоскливо мяукающим?
…И я был в подземельях. И на меня там смотрели с надеждою. И я был на Небесах. И там меня приветствовали и узнавали, и любили. Но я привязался к вам, люди. Это мой выбор. И не сожалею. Жестокие пусть рвут и далее. Милые пусть лакают. Пока ласкается. И ничего не жаль! И я знаю, что после меня начнут воскресать. Даже если мне это пока недоступно – ходить по воде: человечина тянет на дно, я вкусил невесомость настоящих полетов. И остаюсь с вами на Земле. Пока что и до последнего. Человека. А бой уже идет. Во всю. Не подведите, Любимые!
Прости им, Господи! Они не ведают, что творят.
В Таганроге евангелисты читали рукописи. Их бесплатно раздавали зевакам. Игорьку перепало кое-что. Он читал:
«Я есть сын Человеческий. От Востока до Запада. Отныне и навсегда. И Христос, которого вы отвергли, мне Царь. Ибо нет нигде и ничего превыше Любви, покрывалом Её я с вами делюсь. Мой Бог – Любовь. И кто алкал – тот знает. Кто постиг – имеет. Кому хочется – получит. А кто учится – найдет. А нашедший – не ищет. И даже Пересмешник не оставлен мною. Я – утешение ваше. Я – человек от Начала. И Дух Сути – Бога Живого на мне. И кто поднимет руку на меня?»
– Я знаю, – ответил Лотер и оглянулся. Он опасался Лосева и занудства спецслужб. А экспедиция вот-вот должна была выйти караваном. Сначала в Бурятию через Алтай. А там и прямёхонько – на Шамбалу! Но людей еще надежных и бесшабашных не было, оснащение собрать нужно! И много-много других вещей свершить от Игорька предварительно требовалось.
Глава 8. Секретная часть
Кто мнит себя Посвященным, не будучи таковым на самом деле, не читать!
Только для избранных. Для нищих духом, голодных не хлебом. А кто не нищий, тот и так избран – всё имеет и получает сейчас.
Если Тебе это надо.
Видения Зороастра, пока ты думала и гадала, куда он пропал.
Арабески от Кота Босиком. Наши достижения. Из энциклопедии глупости.
Сценарий, где нет актеров, но каждый думает, что он сам себе режиссер
Люди шли на праздник жизни, кто как мог: некоторые озабоченные, а в основном веселые…
Шли и радовались, и стремились. И во всем увиденном искали совершенство и высший смысл, а то еще прогресс. И хорошо, что таковых не сбивали машины на перекрестке!
Как жадно живут!
Как влажно дышат!
Как властно и тяжело давят!
Как шуршат вслед за кем-то!
Как нетерпеливо скрипят!
И тот, кто может – ревёт.
И тот, кому дано – грохочет.
И тот, кто наглее – раздирает.
И тот, кто душит – шипит.
И тот, кто старается – пыхтит.
И тот, кто доволен – посапывает…
Подойди к перекрестку. Убери глаза, оставь один слух
И узнай, как работает двигатель внутреннего сгорания.
Ты услышишь, чем и как живет сегодня весь мир.
И упаси тебя Боже выйти на проезжую часть!
Парами нефти тебя сомнут еще проще, чем консервную банку.
Что делать?
Как быть?
Ты уже ничего не сможешь сделать.
И тебе уже здесь не быть.
…И вот люди шли вереницами, они искали, как отвязаться от неудобств и от всего того, что неприятно тянет на дно в серость будней и мерзость жизни. И казалось, как легко для всякого человека и достижимо вполне – совершенство! – превращать свое тело, само по себе гармоничное, гибкое, и ум заодно – в нечто до сих пор невиданное. И вот оно, это тело, уже в шерсти. Скафандр наш на земле человеческий обретает облик безобидного животного!
И кто-то из наемных акробатов, в ходе рекламного действа превращался в зверя, милого с виду, и все от этого чуда были счастливы! И многие люди хотели пройти подобную процедуру обретения себя иного, а то, может быть, и настоящего у фокусников, демонстрирующих на добровольцах изящно и галантно, как это преображение наяву происходит. И как это легко стать другим. И даже оказавшийся здесь Писатель, в восторге от увиденного, возжелал выразить восхищение такими невиданными прежде достижениями человеческого интеллекта, культуры и театрального правдоподобия, и лидерам в среде люде выказывал почтение.
А Профессор, мужчина, интеллигент, он увлекал многих, и очарованные люди за ним шли, как по открытой вдруг широкой дороге и, словно, на Колесе Обозрения – все выше и выше. Это – Эйфелева башня стала вдруг таким полукругом, изогнулась на весь мир и получилась для всех удобной и просторной аллеей. И все удивлялись находкам ума человеческого, изобретательности тела и восторгались малейшей оригинальности, которой все здесь блистали. Как на карнавале.
Да, и на галстуке у мужчины была красивая изумрудная заколка – полоска, украшение, как символ элегантности и принадлежности к какой-то ложе. Но галстук почему-то сползал. Оказался на левой ноге чуть ниже колена и повисшим тряпочным языком нелепо на блестящем ботинке. Люди нашли, что это очень смешно и для простых смертных недоступно.
Все улыбались друг другу и искали одобрения. И даже военные забавы – реконструкции различных битв и боев, здесь казались невинными шутками. Хотя были упавшие и те, кого уносили на носилках санитары.
А когда появилась очаровательная Женщина в кружевном до земли роскошном и царском платье и в милой шляпке, на всех снизошло состояние блаженства и всеобщего праздника. И видно было, что Она незримо руководит этим балом – непрекращающимся действом с постоянным чудом превращений. И тот же восторженный Писатель, переходящий от одной группы людей к другой, одним из первых к ней подбежал, и Она позволила ему поцеловать ей ручку.
И этому замечательному шоу, где все – востребованы, и каждому что-то предлагается, казалось, не будет конца.
Но восхитительная милая Дама на глазах у людей, минуя площадь и касаясь пальчиками в белой перчатке протянутые к ней многочисленные руки, стала вдруг уходить куда-то на небо. И она удалялась, а все, кто к ней стремились, стали вдруг отставать. И тогда восхищенные и отчаянные возопили ей вослед: «Кто ты? Кто ты, милая? И где ты?»
И место всеобщего присутствия понесло на себе неожиданную печать осенней грусти. Веселый ход людей на этой чудной арке ажурного процветания стал помаленьку блекнуть. И наступил миг острой недостачи.
И тревога настигла сердце трепетное Зороастра.
– Меня нет! – ответила откуда-то издалека и как бы уже из небытия Королева. А Зороастр смотрел, что будет дальше.
– Как? Почему Тебя нет? Но кто ты? – закричал от имени всех людей на Земле восторженный человек и Писатель. – Ведь, Ты видишь, за тобою мы шли и готовы идти дальше! – И в ответ он услышал беззлобное, безутешное и горькое:
– Я – Инерция!
И было заметно, Она – их царица, сама сожалела об этом, о таком своем откровении и состоянии. Ей, видимо, тоже захотелось вкусить человеческого счастья. Или хотя бы не потерять нескончаемой любви к себе столь пылкого и всегда восторженного, и готового на все ради нее человечества.
Толкование для избранных:
Первый круг – маскарад, карнавал, фокусы и забавы, превращения из гимнастов в каких-то шерстяных животных. Путь детей через маскарад взрослого мира к возвращению в детство. И это есть фокус, как венец действа. И после какого-то еще дополнительного и даже скрытого выверта, следует хлопок, как бы ладонями. И люди будут аплодировать. Потому что гибкое существо вдруг оказывается зверьком, густо заросшим шерстью. Это – наша броня. Видимая наружно злоба или равнодушие.
Второй круг: мужчина-интеллигент демонстрирует уловки ума, доброжелательный, Он и других поощряет на всевозможные выдумки. Но не у всех получается оригинально и со смыслом. Важно само движение и поиск. Чего-нибудь такого. Ну, это вы уже сами понимаете.
И третий круг был, есть и будет – за Женщиной. И все понимают, что она здесь всему на Земле – хозяйкой, и потому вокруг нее все кружились, мелькали и суетились. И люди в простодушии ожидали, что устроители Праздника Жизни им снова покажут Круг Первый. Чтобы они могли еще раз посмотреть, как же это так чудесно получается с удивительным мохнатым существом.
И думать никто не думал, что свыше назначено Время. И оно пришло, чтобы прекратить вращение Кругов этих. И потому Она, Та восхитительная Женщина, начала от всех удаляться. И, в конце концов, стала недостижимой, неуловимой, как сама Жизнь, и люди растерялись:
– Где ты? Кто ты?
– Меня нет, – Ответила Она.
– Но как Тебя зовут?
– Я – Инерция.
Как бы кто-то открыл тебе, что все дело и все проблемы на Земле от Инерции мышления, чувств, слов, поступков. И мы поэтому сами – инертные: были и нет – испарились, улетучились. Другие идут и снова то же самое повторяют – и так круг за кругом, поколение за поколением. А, может быть, надо однажды сказать себе четко: стоп! так дело дальше не пойдет…
И зачем нам в царицах Инерция?!
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
