Текст книги "Избранное"

 
На Подкаменной Тунгуске лёд строгает берега –
Режет пихты, валит ёлки, лезет грудью на луга!
И по улицам деревни, будто пьяный, целый день
Лёд шатается, гуляет в белой шляпе набекрень.
Баня сдвинута к обрыву! Створы сбиты с берегов!
Как скворцы, сидят на ветках ребятишки остяков.
Ребятишкам целый праздник – это льдины на дыбах.
А у взрослых то и дело злое слово на зубах…
Разоришься, пострадаешь – поневоле будешь зол.
Но откуда-то с низовий показался ледокол.
И гудит, и пышет паром, дышит глоткой огневой.
Лошадей в машинах столько – только пена за кормой!
Десять тысяч бьют копытом, рвут стальные хомуты
И взахлёб, с великим потом, проползают три версты…
И трещат, трещат заторы – как из пушки бьют в борта!
И на сонных тиховодах закипают омута…
Обсыхает деревенька. Створы ставят на мысу.
И куда-то в Ванавару пароходы груз везут.
Ночь светлым-светла в округе, будто по небу плывёт –
По широким синим плёсам – серебристый битый лёд!
 

1984

 
Округа с утра застонала, заахала –
В тундру сбежала стремглав тишина!..
Тащил Енисей на горбу горы сахара –
Сладкие дни наступали! Весна!
Вскипало веселье унылого Севера,
Дурманом багульника ветер дышал,
Дрожала Дудинка от землетрясения –
Дрожал незакатный оранжевый шар…
Сколько тревоги! И сколько тут радости!
Сколько огня заморожено в лёд!
Аквамариновым, розовым, радужным –
Озоровал и пугал ледоход!
 
 
Давно, когда жизнь тут работала вёслами,
Отбойной косы не построил народ –
Люди в исподнем бежали под звёздами:
Избы разломит и берег снесёт!
Теперь поспокойней, но всё же готовятся –
Краны огромные, рельсы убрать…
Снова причалы по горло затопятся,
Льдины пойдут по асфальту гулять!
 
 
Зрелище с этого крепкого берега
Издалека приезжают смотреть.
Один сумасброд, говорят, из Америки
На вертолёте решил прилететь…
Любит художник с мольбертом пристроиться,
Изобразить ледоход на холсте…
Сколько в природе величия кроется!
Сколько загадки живёт в красоте!
Не нарисуете, не зарифмуете
Этот причудливый, сказочный сон!
Только холсты и бумагу измучите –
Лучше идите, смотрите и всё.
Сколько тут блеска шального, разбитого –
Завтра всё это бесследно пройдёт…
Будет лежать в закромах Ледовитого –
Каменный сахар, спрессованный мёд.
 

2003

 
Заполярье, зябкая природа.
Небеса на крыши прилегли.
Журавлиный голос парохода –
На краю остуженной земли.
 
 
Возвращаться долго буду в мыслях
Я теперь сюда издалека!..
Над морями, над скалистым мысом
Самолёт прорезал облака.
 
 
И тайга и горы – мимо, мимо.
Всё теплее сердцу, всё теплей.
Вот она, великая равнина
С волнами колосьев и путей!
 
 
Светлый дом и солнечное утро –
Всё это прельщает красотой,
И сентябрь от радости как будто
Уронил слезу передо мной.
 
 
Хорошо на родине, конечно!
А чужбина – там уже снега.
Только почему-то голос нежный
Чудится порой издалека.
 
 
Тихая осенняя погода,
Птицы проплывают в вышине.
Журавлиный голос парохода
Снова не даёт покоя мне!..
 

 
Бегут, бегут вагоны с грохотаньем.
Песок, верблюды, утренний арык.
И очень уж мудрёные названья.
Произнести – что вывернуть язык!
Встаёт заря и сразу столько зноя –
Хватило бы не на день, а на жизнь!
Заржавленное золото степное
Расплавилось вдали на миражи!
Дворцы дрожат, сады благоуханны.
Они всё ближе, ближе к нам, и вот –
Лебяжьи крылья вскинули фонтаны
И под сурдинку сумрак нам поёт.
 
 
Ташкент, мечта! Привет тебе и слава!
Была бы шляпа – снял бы пред тобой,
Цветочная, цветистая держава,
Хлопочущая хлопковой страдой!
Мне уголок здесь нравится любой.
Пускай в театр не сыщешь контрамарки,
Базары здесь – театры без кулис!
Секретный ларчик с тёмной контрабандой
Мне предлагает пара тёмных лиц.
Стоят мечети сказочным загадом,
До жарких звёзд гордыню вознеся!
И узкий месяц блещет ятаганом,
Как знойные раскосые глаза.
Идёт июль – в соку, в кипящей силе,
И навзничь валит головы садов.
Ташкент, когда б я знал, я из Сибири
Тебе привёз бы хлопковых снегов!
Звенит июль, калёный до предела.
Жара меня поит сухим вином!..
Среди фонтанов мраморные девы –
Какой гарем шумит в саду твоём!
Ташкент, прости мне ветряную шалость,
Коль вечер так безветрен и душист!
В твоих фонтанах выкупаться малость –
Не самый тяжкий грех моей души.
Теперь и в память мне и в кровь ко мне ты
Навек войдёшь как в самом чудном сне.
Серебряной старинною монетой
Сверкай, Ташкент, в сердечной глубине!
Твои сады, дома и минареты
Пускай везде, во всякие года –
Добром и солнцем будут обогреты,
Подземных бурь не зная никогда…
 
 
Опять бегут вагоны с грохотаньем.
Песок, верблюды, утренний арык.
И встречные знакомые названья –
Халва халвой – ложатся на язык!..
 

1

 
Полюбил я с давних пор старину глубокую!
И покой здесь и простор – прямо перед окнами.
Здесь умели мужики наряжать узорами –
Полотенца да коньки, чердаки с подзорами!
В переулках за рекой пропадаю снова я.
Ой, вы, шубы со смолой, соболи сосновые!..
 

2

 
Зимний вечер идёт со двора
По холмам, по-над крышами древними.
Раскраснелась во мгле Ангара –
За большими седыми деревьями.
Там стреляла ЧК в Колчака.
Говорят, что, мол, дело-то прошлое.
Почему ж так свежо по снегам
Раздымилась горючая кровушка?
И в туманах и в таинствах тьмы
Тополя, размерзаясь, бабахают!
И ворота иркутской тюрьмы
Так скрипят, аж мороз под рубахою!..
 

3

 
Потянуло весной от Байкала, от гор.
В небе синь с позолотою сходятся!
Скинул снежную стружку узорный забор.
Древний сад молодеет, как водится…
Только грустно мне видеть старинный собор –
Вровень с новой трубой хлебзаводика!
Тут сегодня смешались – и мука с мукой,
Слово божье и речи насущные…
И когда на вокзал я приду с темнотой
Через площадь и улицы узкие –
Во спасенье души и за хлеб дорогой
Светят свечи и звёзды иркутские!
 

 
На Байкале, там, где смерть Вампилова –
В двадцати саженях от земли.
Всё в глазах рябит от ветра стылого.
Пена разлетается вдали…
А потом, как дума величавая,
Распростёрся вечер – тишь да гладь.
Только чайка где-то за причалами
Продолжала горестно стонать.
Улетит, затихнет, и вдруг заново –
Только горя в голосе уж нет.
Темнота была – как чёрный занавес.
Чайка – белокрылый силуэт.
Звёзды, как цветы в руках у зрителей –
Рукоплещет волнами Байкал!
И туман, как в комнате курительной,
Где шумит завзятый театрал.
Вспоминая Чехова, Островского,
Говорили сквозь печальный дым:
– Жизнь его мелькнула звёздным росчерком,
Но зато блистательным каким!
Сколько правды в нём, любви, доверия,
Искромётных шуток, светлых сил!..
Двадцать метров не доплыл до берега –
К берегам бессмертия приплыл!
 

Первопроходцу Андрею Дубенскому

1

 
Смелая, дерзкая, вольная Русь
Свой горизонт раздвигает!..
Годы пройдут и на Красном Яру
Бронза твоя засверкает!
 
 
Годы пройдут… А пока не прошли –
И половины похода.
Скулы ещё не свело на мели
И не грустит воевода!
 
 
Что нам, ребята, грустить-горевать?
Каждый казак здесь – двужильный!
Мачты сломает нам буря опять –
Эх, навались-ка, дружина!
 
 
По Иртышу, по Тоболу, Оби
Веслами и – бечевою…
С берега стрелы стремятся сгубить,
Жарко втыкаясь в живое!..
 
 
Волоком, волоком в волчьей тайге –
Посуху струги скребутся
До Енисея… И в зимней тоске
Там леденеть остаются…
 
 
Ну, а потом грохотал ледолом –
Искристо, радостно, яро!
И по весенней воде напролом
Струги – до Красного Яра…
 
 
Смелая, дерзкая, вольная Русь –
Ширилась, крепла в походе…
Бронзовый ветер на Красном Яру
Славу поёт воеводе!
 

2

 
Синий вечер с Красным Яром обнялся
И туманы ставят парус над водой.
Словно струги, струги по небу скользят –
Это месяц разгорелся молодой.
 
 
Много видел красоты я на Москве,
На Урале много видел… Только вдруг
Будто чарка зашумела в голове –
От Сибири, распахнувшейся вокруг!
 
 
Эти горы, эти долы и жарки
Жгут любовью моё сердце, видит бог!
Топоры звенят сегодня, не клинки, –
Это Красный поднимается острог!
 
 
Я дорог изведал много на земле,
А счастливая одна в судьбе была…
За высоким Красным Яром в конопле
Вечерами в сердце бьют перепела!
 

 
Что мне грусть и что мне горе? Я об этом позабыл.
Золотое Дивногорье – для себя я вдруг открыл!
Дивны горы, город дивный, деревянный теремок.
Ветры в соснах чешут гривы, травку щиплют у дорог.
За порог едва шагнувши – я в таёжный мир войду.
Ветку спелую нагнувши, свищет иволга в дуду.
Изумлённо рот разинув, вижу я, как там и тут –
Скачет ягода в корзину, и грибы на стол идут!
В Енисей блесну забросишь – рыба-князь и рыба-царь…
Скачут зайцы между просек, белка бродит у крыльца.
Тихий вечер звёзды мечет, скрылись утки в камыше.
С перевала смотрит месяц, улыбаясь до ушей.
От улыбки этой длинной – мне светлей мечтать и жить.
Дивны горы, город Дивный – невозможно не любить!
Словно камень драгоценный – ты в кольце природных див.
В необъятном мире целом, Дивный, ты такой – один!..
 

 
Когда бывает одиноко –
А так, увы, бывает часто! –
Люблю смотреть в чужие окна
И представлять чужое счастье.
 
 
Пускай за плотной, светлой шторой
Мне только тени слабо видно,
Но после бури, после шторма –
Смотреть так сладко и завидно!
 
 
Быть может, там даже в помине
Нет ни уюта, ни покоя,
Но вижу я – как при камине
Сидит семейство золотое.
 
 
Жена – красавица. А муж-то –
Силён, умён и добр при этом!
Всё почему? Да потому, что
Живут любовью и советом.
 
 
Там говорят почти стихами,
Там сердце сердцу дарит ласку,
Там детвора со стариками –
Читают солнечную сказку.
 
 
Зачем обман мне этот нужен?
Вам объяснить я не сумею.
В промозглый вечер – в дождь и стужу –
Чужие окна душу греют!..
 

1

 
Время юности – риск и решимость
И родство со степным соловьём!
Был хороший напор в моих жилах,
И желанье идти прямиком…
Но сильнее меня были те, кто
На облавы и ружья горазд!
Озверенно кружили и тесно –
Каждый был и клыкаст, и горласт!
 
 
По лесам, буеракам и падям
От погони не раз уходя,
Я в капканы врубался и падал
За туманами после дождя!
Забираясь в глухие избушки
И царапая строки поэм,
Думал я, что, конечно, не Пушкин,
Но дерзать надо всюду и всем!
 
 
Я стремился, я знал, будет время
И откроется мне окоём –
Белый конь, золочёное стремя
И удача гарцует на нём!
По цветам, по широкой дороге
Закачусь я в родное село.
Та, что прежде подстать недотроге –
Поглядит на меня весело…
 

2

 
И не то, чтоб мечты разминулись
С моей жизнью, а всё-таки, друг,
Слишком поздно они развернулись,
Заплясали, запели вокруг!
Прибегаю домой поездами
И попутками буду бежать.
Было много в судьбе опозданий –
И опять суждено опоздать!
 
 
Край сосновый, единственно милый,
Гаснут здесь и любовь и друзья!
Вот ещё одной горькой могилой
За оградою вспухла земля!
И куда я теперь с этой песней?
И зачем она в этих домах?
Выпью вновь стременную и тресну
Об дорогу – и скроюсь впотьмах…
Под звездой, среди громкого скача,
Серебрится лихая стезя…
И на что мне такая удача?
И неужто иначе нельзя?
 

 
Сколько ты не молодись –
Ветер в ухо шепчет,
А попробуй-ка, вернись
К юности прошедшей!..
Сколько ты не сожалей –
Всё равно напрасно…
Сколько дождик слёз не лей –
Будет небо ясно!..
 

Виктору Юрову

 
Дорога меж сосен, хвоя и ромашки,
И на душе с каждым мигом светлей…
Когда-то из улицы, как из рубашки,
Я вырос, покинул и дом, и друзей.
 
 
Вечнозелёные, вечносмолистые
Сосны за тихой рекой надоели.
К морю желанному, дальнему чистому
Я уходил от стогов и метелей!
 
 
Я торопил золотые желания,
Взгляда не мог оторвать от небес…
Только повсюду – сквозь смех и рыдания –
Чудился неумолкаемый лес!
 
 
Вечнозелёное, вечносмолистое
Море моё!.. Будто на островке
Я на поляне – и песня далёкая
В лодке плывёт по вечерней реке.
 
 
Слышу сегодня душой эти сосны я,
Эту дорогу, стога и родник…
И небеса лежат ясные, звёздные
На величавых вершинах родных!
 

1979

 
И приходит охотник, и ставит ружьё у порога!
И течёт, как вино, и горчит на душе разговор.
И стволом ледяным упирается в небо дорога.
И видны голубые виски вечереющих гор.
 
 
Жизнь весёлая! Степь! Ты сверкнула под молнией краткой!
И росу по оврагам, и дождь, и любовь, и мечту –
Нужно было взахлёб!.. Ну, а я-то всё больше украдкой.
Песню вышептал эту, а надо бы выкрикнуть – ту!
 
 
Как же так?.. А вот так!.. И никто не виновен?.. Виновен!
Я дорогой другой… Ты другой не прошёл бы… Прошёл!..
Словно колокол, филин гудит из кедровых часовен.
И заря, как вино, пролилась на неприбранный стол.
 
 
Лес угрюмо качается в скалах рыдалистомокрых.
Град по красным калинам ударил горстями свинца!
И последних своих непутёвых щенков беломордых –
Я в полынь да крапиву тихонько бросаю с крыльца!..
 

Посёлок Урман, 1982

 
Промчалось весёлое время лихое –
В дорогах, в пирушках, в бою…
Над вечным покоем, над вечным покоем,
В глубоких раздумьях стою.
 
 
Куда я стремился и что я добился?
Шальная сорвиголова!..
Над вечным покоем уж вечер склонился,
Рыдает росою трава…
 
 
И вдруг мне откроется что-то такое,
Что раньше открыть я не мог –
Над вечным покоем, над вечным покоем
Незримо присутствует Бог!
 
 
Он смотрит мне в душу глазами созвездий,
Он шепчет губами ветров…
Как долго я ждал этих добрых известий
В полях и среди городов…
 
 
Ну, вот и закончилось время лихое
В дорогах, в пирушках, в бою –
Над вечным покоем, над вечным покоем,
Поставлю обитель свою!
 

 
Есть хороший припев у бродяжьей души:
Я срублю себе дом в деревянной глуши,
Стану сказочно жить-поживать!
В доме солнца полно, долго длится весна,
Во садочке поёт молодая жена,
В огороде цветёт благодать…
 
 
Домик воду из речки окошками пьёт,
И кукушка кукует, уснуть не даёт, –
Всё считает, считает года…
А детишки встают раньше всех по утрам
И бегут по зелёным да жёлтым лугам,
А за ними бегут холода!..
 
 
Заберётся в трубу, загудит домовой,
Над берёзами вновь учинит листобой,
Наколдует пургу в сентябре…
А когда ты развесишь бельё в длинный ряд –
Ой, как весело ягоды-розы горят
С детских ситцев на нашем дворе!
 

Часы истории

 
Меняется воздух Вселенной.
Меняется воздух эпохи!
Звезда, что казалась нетленной,
Уже разлетелась на крохи…
Метели свистят над Россией,
Хохочут впотьмах и рыдают,
Как будто нечистые силы
Свой шабаш повсюду справляют!
Лишь изредка выглянет месяц
И чуть посветлеет округа –
Среди огородов, поленниц
И оловянного луга.
 
 
И светлая вспомнится доля,
Где нету ни страха, ни дыма.
И стихнет в душе ненадолго
Печаль от вины неизбывной.
Печаль за голодные нивы,
За кладбище русского духа,
За прошлого отблеск счастливый –
Земля ему, снег ему пухом.
 
 
Россия!.. Была ли Россия?
Хохочет и злобствует вьюга,
Как будто нечистая сила
Пирует по сумеркам луга!
С дороги сбивает и с толку.
Но мне ли страшна эта нечисть?
Есть, брат, ещё порох, да только –
Да только дышать уже нечем!
Меняется воздух Вселенной,
Меняется воздух эпохи!
И жизнь, что казалась нетленной,
Вот-вот разлетится на крохи!..
 

1993

 
Новое знамя над родиной реет,
Только по старым законам живут.
Сытый голодного не разумеет –
Так же как прежде, и нечего тут…
 
 
Мироустройства таков уж порядок –
Где нам другого порядка найти?
Сколько ни дёргай дурнину из грядок –
На дармовщину так сладко цвести!
 
 
Сколько вы песен красивых не пойте
О благе народа, о благе страны –
Русская жизнь умывается потом,
Не разгибая покорной спины!
 
 
Жить по-другому она не сумеет –
Русская песня, любовь и душа…
Сытый голодного не разумеет,
А в остальном-то – судьба хороша!..
 

 
Сколько бы на небе не зажглось,
А такой звезды нигде не видно:
Русская по имени Авось –
И надежда наша и молитва!
 
 
Я родился – стужа власть взяла,
Знахарка тогда сказала маме:
«Над мальцом звезда Авось взошла,
И тепло, авось, не за горами…»
 
 
А тепло как будто чёрт прибрал –
Оттепель в стране бродила брагой,
А потом опять… маразм крепчал,
Косточки ломал в тайге, в бараках!
 
 
Жизнь гремела грубым сапогом,
Вышибала напрочь дух из тела!
Но звезда Авось при всём при том
Над великой Родиной горела!
 
 
Говорили те, кому пришлось
Вшей кормить в походах и окопах –
Как сверкала та звезда Авось
На штыках на русских, на погонах!
 
 
Говорили те, кто грыжу рвал
Целиной, плотиной, пятилеткой –
Свет звезды Авось людей спасал
И служил серебряной монеткой.
 
 
Свет звезды спасал за годом год:
Хоть с пустой авоською, но всё же
На Авось надеялся народ,
Хоть и понимал, что так негоже…
 
 
Долго помогало нам Авось,
Но дошли, как видно, мы до края
В эти дни, когда болит насквозь –
От Москвы до самых до окраин!
 
 
Жизнь другая вызрела во мгле –
К старому никто уже не склонит,
Время новых русских на земле –
Новых русских звёзд на небосклоне!
 
 
Новых этих, нет, я не хвалю,
Знаю только – в нашей старой хате
Хватит, хватит жить как во хмелю!
На звезду Авось молиться хватит!
 

 
Над землёю сгущаются грозы!
Очерствела отчизна моя.
Здесь рубаху сдирают с берёзы, –
Там за горло берут соловья.
 
 
Колокольчик на взорванном склоне
Растерял лепестки и затих,
Протянул я сухие ладони –
И нашёл две слезы голубых…
 
 
Что творится? Какое тут иго
Прокатилось в огне и во зле?
Наша жизнь – это «Красная книга»
О прекрасной, убитой земле!
 
 
В чистых реках плескалась русалка,
Домовой караулил избу.
Русский дух – вот что жалко так жалко! –
Вылетает со свистом в трубу…
 
 
Скоро тут обдерут все берёзы,
Горло пулей заткнут соловью…
Русский дух наш смеётся сквозь слёзы,
Глядя в гулкую пропасть свою!
 

 
Когда наши серые тихие будни
Окрасит весёлый цветной хоровод –
Едва ли ты слышишь зазывные бубны,
И что там девица шальная поёт.
 
 
Ни огненной чаркой, ни пылкою пляской –
Тебя не зажечь как в былые года.
И в небо ты смотришь с холодной опаской,
Как будто всё ждёшь, когда рухнет звезда.
 
 
Шагая вдоль убранной солнечной пашни,
Ты вдруг подберёшь колосок у стерни.
Как знать, не вернётся ли голод вчерашний –
И голод, и холод, и слёзы страны?!
 
 
Ты смотришь и смотришь пустыми очами,
Как возле просёлка пустого того –
Расстрелянный отрок блуждает ночами
По красному углю села твоего!
 
 
Теперь уж до гроба не будет покоя.
Терпи, человек, и прости, человек!
На русской земле ты изведал такое,
Что в землях других не изведать вовек!..
 

 
Всё хорошо, светят ясные зори,
Тихие тени в оврагах лежат…
Что ж эти кедры и сосны в дозоре
Даже при тёплой погоде дрожат?
 
 
Что-то им чудится, что-то, конечно,
Ох, невесёлое помнится им!..
Дети играют – над крепостью снежной
Белые ядра и сахарный дым.
 
 
В небо посмотрит мальчишка тот смелый:
Крестик игрушечный – звук ножевой,
След реактивный, как заиндевелый
Провод – гудит и гудит над страной.
 
 
Красную лунную прорубь морозит.
В доме гераневый запах весны.
Старый портрет, где смеётся матросик –
К нам не доплывший с последней войны.
 
 
Ночью ударит снегами по ставне,
Или откроют калитку ветра –
Старая женщина вздрогнет и встанет,
И простоит у окна до утра.
 
 
Что-то ей чудится, что-то, конечно,
Ох, невесёлое помнится ей.
А иногда что-то нежное-нежное,
Словно под сердцем поёт соловей.
 
 
И ненадолго мечта улетает
В юные годы, в иные миры…
В горнице горько и свято светает
Милый портрет довоенной поры.
 
 
Всё хорошо, светят ясные зори,
Тёплые тени в оврагах лежат.
Что ж эти кедры и звёзды в дозоре
Так безутешно дрожат и дрожат?..
 

 
Назови хоть горшком, только в печку не ставь.
Ну, вот и назвали – Адольф.
Лазил мальчишка по гнёздам, кустам,
Ручонки царапая в кровь.
 
 
А время военное было тогда.
Вдруг немцы влетели в село!..
В спину прикладом толкала беда –
Всех в одну кучу свело!
 
 
Немцы собрались народ расстрелять,
А избы огнём извести.
Староста крикнул: – Ах, мать, перемать!
Адольфа-то нету! Найти!..
 
 
Эсэсовец мрачный вдруг вскинул башку.
Адольф? Это что за дела?
Староста лапу скорее к виску –
Мол, мамка таким родила.
 
 
Хмыкнул эсэсовец из-под усов.
А где он? А ну-ка постой…
Русский мальчишка пришёл из кустов –
И горе прошло стороной!..
 

 
Зимние ночи казались мне сказкою длинной.
Годы промчались, и глупый восторг мой погас.
Между созвездий опять над холодной равниной
Оком кровавым играет воинственный Марс!
 
 
Утром уйду по сугробам в глухое селенье.
Крыши под снегом сломались, и много таких!
Женщина, бросив топор, собирает поленья,
Горькие дымы стоят в переулках пустых.
 
 
Тихо кругом, только вороны каркают грозно.
Солнце встаёт и лучи набирают разбег…
В русских селеньях и ночью и днём очень звёздно –
Звёзды прибиты на каждой солдатской избе!
 

 
Он говорил – переменись
И жизнь тебя полюбит.
Ты не скупись, ты улыбнись –
И солнышка прибудет!
Он говорил так горячо,
Что мне вдруг зябко стало.
Весь мир как будто обречён –
Улыбок в тучах мало.
Гуляют грозы над землёй,
Сверкают морды молний!
Мир не спасётся красотой –
Уродство стало модным.
Весь этот мир – войной пропах
И жалости не знает!
Зияют дыры в черепах.
И в космосе – зияют.
Не смогут люди поумнеть,
Не смогут измениться.
Мир обречён, чтоб умереть –
И заново родиться!
 
 
Зачем я вспомнил мудреца?
Ведь он чудил под старость.
Он ждал вселенского конца –
Не долго, мол, осталось.
А вот теперь и я боюсь,
Хоть не мудрец, куда там…
Ох, не даёт покоя Русь
Заморским супостатам!
Сломаться может наша жизнь,
Да так, что не наладим –
Взорвётся даль и вспыхнет близь
От глупого разлада…
Ну, а пока Земля жива,
Кружится легче пуха –
Где твоя мудрость, голова?
Где озаренье духа?
Придумай сказочную быль,
И пусть научат в школе,
Как превратить весь порох в пыль,
Всю дробь – в росу на поле…