Текст книги "Избранное"

 
На циферблате Земли – Апокалипсис.
А на повестке – великое мужество!
Когда-то часы бриллиантами славились,
Звенела над миром прекрасная музыка.
 
 
Устала Земля от крапивного семени.
Цветы и хлеба снова танками попраны.
Господь вседержитель планеты и времени,
Неужто от нас отвернулся Он попросту?
 
 
Надежду найти нам в какой такой волости?
Тоска и печаль распахнули объятия.
Сияет Земля – на тонюсеньком волосе,
И стрелки стрекочут, как ножницы дьявола…
 
 
А были часы – бриллианты истории,
Звенела над миром чудесная музыка.
Кому-то охота чужой территории.
Охота опять испытать наше мужество!
 

2013

 
В небесах, в горах, в разливе синем –
Ничего не страшно, ничего.
Только бы не трогали Россию –
Дух её, народ и божество!
 
 
Ветер, ветер, что ты в поле шаришь,
Свет луны за тучи гонишь прочь…
И опять приснится жуткий шабаш –
Новая Вальпургиева ночь!
Вот они, сошлись повеселиться,
Кровь попить да в кости поиграть.
Торжествует в сёлах и столицах
Сатаною созванная рать!
 
 
Вздрогну и проснусь – на берег выйду.
А на тихом гладком берегу –
Сонные, лирические виды,
Только я их видеть не могу.
Опущу я голову и долго
Свет звезды течёт из-под воды.
И течёт сквозь пальцы наша Волга –
Символ русской песни и беды!
Под водой остались колокольни,
Захлебнулись целые века!
И плывут в туман родные корни –
Русский дух и сила бурлака!..
 
 
Солнце выйдет. Мир повеселеет.
Я забуду чёрный, тяжкий сон.
Жизнь кругом кипит, она умеет –
Хоть с горы, хоть на гору бегом!
И опять в полях, в разливе синем
Я легко вздохну и улыбнусь.
Вечно будет здравствовать Россия,
Богом поцелованная Русь!
 

 
Ты совершил удачные покупки!
Идёшь, цветёшь, с иголочки одет.
А где твои хорошие поступки,
В которых бескорыстие и свет?
 
 
Кошмарные запросы у талантов,
И даже бесталанные грубят…
Мы разучились жить и петь бесплатно,
Как птицы, ветер, листья, водопад.
Бесплатно? Вон пускай товарищ Ленин
Бревно своё таскает, как дурак,
А я хочу в футбол – одною левой –
На миллионы долларов контракт.
 
 
Страна моя! Да что с тобой? О, Боже!
Что за дурдом кругом? Что за вертеп?
Футбольные поля теперь дороже
Всех тех полей, где пахарь сеет хлеб!
А интеллект пусть ходит с кислой рожей?
Пускай шахтёр, как нищий крот, ослеп?
А если вдруг война, кругом тревожно,
Свинцовый разгорается рассвет, –
Кого на подвиг там отправить можно,
Когда у командира денег нет?
 
 
Теперь хоть что вы, хоть кого заденьте –
Везде контракты, куча хитрых схем.
Любить, родить, убить – хоть что за деньги!
Бесплатный сыр наш мир давно уж съел,
Вином запил и сыто стал икать.
Мы скоро воздух будем продавать!
И всё нормально будто бы при этом.
И до чего же низко мир наш пал!
Но ведь не зря же сказано поэтом –
Я милость к падшим призывал.
 
 
Охота верить, что придут таланты
И в тучах распахнётся синева, –
И мы сумеем жить и петь бесплатно,
Как птицы, ветер, листья и трава!
 

2014

 
Уходят сказки на покой –
И оживает в мире скверна!
И с непокрытой головой
Грустящий памятник у сквера
Однажды спрыгнет с облучка
И, отряхнув от пыли бронзу,
Произнесёт вполне серьёзно:
«Россия, грустная! Пока!
Бывай здорова и легка!»
Махнёт перчаткой, и во тьму
Пойдёт шагами командора.
Земле поэты ни к чему!
Они смешны, и потому
Зачем звенеть среди раздора
Бессмертьем бронзовых задоров?..
Уходят сказки на покой.
Уже немного их осталось.
И непонятный призрак злой –
Уже торчит у пьедестала!
 

 
В телогрейках тут пахали мы
И детей в капусте находили,
Только лишь грудастые холмы
Нам о чём-то смутно говорили…
 
 
Циники теперь кругом шумят,
В цинковом гробу они видали
Весь этот замшелый маскарад –
Старой бани, песни и морали!
 
 
Выйду я и с ужасом гляжу,
Как цинизмом поле зарастает.
Жеребцы восторженные ржут,
Но пахать, однако, не заставишь.
 
 
Жеребцы с кобылками во мгле
Золотыми сбруями сверкают.
От стыда за то, что слышно мне,
И цветы, и уши увядают!
 
 
Я стою на низком берегу,
Там, где море буйного цинизма.
Что я им сказать теперь могу?
То, что наша цель – до коммунизма?
 
 
Много, много в жизни было тьмы,
А теперь, конечно, просветили…
В телогрейках тут пахали мы
И детей в капусте находили.
 
 
А теперь страна моя в шелках –
Фейерверки, блеск, трезвон и хохот…
И всё чаще где-то в лопухах
Брошеных детей теперь находят!
 

 
«Русский мат это, брат, не ругательство –
Часть культуры и ценность великая!»
Говорило вчера нам сиятельство,
С голубого экрана чирикало.
Понапрасну ты спорил с сиятельством,
Эта лысина – нимб современности.
Будешь предан ты, брат, осмеятельству,
Нет культуры в тебе, русской ценности.
Были клумбы засеяны розами.
А теперь? Ну, чего ты нахмурился?
Звонко кроют детишки и взрослые –
До чего же народ обкультурился!
Просто гордость берёт за отечество –
За театры, за книги и прочее…
Просто власть нынче в лапах нечисти –
Скоро в моду войдёт всё порочное.
Часть культуры, недавно красневшая,
Осознала вдруг все свои ценности.
Часть культуры, вконец обнаглевшая,
Претендует на целое!..
 

 
Привет вам, господа миллионеры!
Простите, если что-нибудь не так –
Я плохо знаю светские манеры,
Советские и то лишь кое-как.
 
 
Свой белый фрак забывши на рояле,
Я не смогу на ужин к вам зайти,
И вы ко мне когда-нибудь едва ли,
Поскольку нам давно не по пути…
 
 
Два разных мира как две разных истины –
Как будто параллельные миры.
Наука накопленья – хрематистика.
Не знаю, нет, не ел такой муры.
 
 
Наука голодать – вот это ближе,
Поскольку я профессор кислых щей.
Нет, сам-то я судьбою не обижен,
Мне за державу, да и вообще…
 
 
Приятно мне смотреть на эти рожи,
Которые с трудом проходят в дверь.
В местах не отдалённых и пригожих
«Всё занято!» кричать бы им теперь.
 
 
Только теперь всё занято иначе –
По заграничным банкам и счетам.
Теперь счастливый новый русский мальчик –
Рокфеллерам несчастным не чета!
 
 
Какие здесь таланты вдруг открылись,
Какой тут гений вышел порадеть!
Одна идея в воздухе носилась:
Разворовать – и вмиг разбогатеть.
 
 
В карман засунуть фабрики, заводы,
И золото, и никель, сталь и жмых,
И всё, что есть за пазухой природы –
В глубоких, древних русских кладовых.
 
 
Всё разделили, всё порассовали,
Всё на потребу – тело и душа!
Мне горько думать, что я вместе с вами
Одним и тем же воздухом дышал!
 
 
Страны советской бывшей скромный житель,
Я потрясён размахом удальцов!
Откуда вы, такие, расскажите,
Неужто вы – от мамок и отцов?
 
 
Из космоса, из чёрных дыр и пыли,
Должно быть, вы нагрянули сюда?
Или в пробирках вас, таких, родили,
Ни совести не зная, ни стыда?
 
 
Народ наш обворован и оболган,
Народ уже пасётся по траве.
Но продолжаться так не может долго,
И час пробьёт – причём по голове!
 
 
Когда погаснут свечи всякой веры,
И торжество справлять возьмётся мрак –
Есть высший суд, он мерит высшей мерой,
Над ним горит бессмертный божий флаг!..
 

2007

 
Новый век и заповеди новые.
Среди них вот эта – «Не урви!»
Господа – на всё уже готовые –
Своё счастье строят на крови.
 
 
По колено в золоте, по локоть
В серебре живут они теперь…
На того посмотришь – с жиру лопнет.
Этот – зубы выскалил как зверь.
 
 
Ну, а этот – мать моя родная! –
Где он миллионов столько взял?
Я другой такой страны не знаю,
Где бы кто-то что-то не урвал!
 
 
Рвут и мечут, рук не покладая,
И дворцы возводят до небес…
Бесится Россия золотая,
Будто бы в неё вселился бес!
 
 
Наглый зверь в соседстве с милой мышью
Рвут и мечут всюду по стране.
Даже самый скромный бродит с мыслью –
Не урвать ли что-нибудь и мне?
 
 
Церкви, храмы всюду мы открыли,
Но закрыли совесть на замок!
Стыд и срам как будто отменили.
Бог ты мой, за что нам этот рок?
 
 
Кто нас одарил таким талантом?
Или это наша злая суть?..
У мальчишки фига с бриллиантом
И серьга из золота в носу.
 
 
Он пока ещё не ровно дышит.
Не урви, соколик! Не урви!
Может, хоть твоя душа услышит –
Не построить счастья на крови!
 

 
Божью искру высекал я пером,
Чтобы светлей стало в жизни!
И приходил иногда на перрон,
Где проносились транзиты.
Думал, что буду удачливым я,
Звонкой монетой играя,
Думал, тебя в дорогие края
Я увезу, дорогая.
 
 
Всё я мечтал, всё гадал да смотрел,
Где тут поглубже, получше.
Кто слишком много от жизни хотел,
Тот ничего не получит!
Божья искра не развеет туман,
Только прибавит печали.
Ловкость руки и уловка ума
Делают нас богачами!
 
 
Благо, кто эту науку постиг
Запросто, без проволочек.
А у меня за душою мотив,
Да бессеребряный почерк.
Хмуро приветствуя время потерь,
Выпил бы с горя, а нету…
Жизнь надо мною смеётся теперь
Самою звонкой монетой!
 
 
Шумно гуляя и грех не тая,
Лёгкой любовью торгуя,
Кто-то везёт в дорогие края
Куклу свою дорогую.
Что ж я стою на перроне пустом?
Поезд ушёл. Прощевайте!
Только сорока крылом да хвостом
Сумрак метёт на асфальте.
 
 
Только один забулдыга поёт –
Море ему по колено.
Он подошёл и отраву даёт.
– Выпьем… за связь поколений!
Как тебе в голову, дядя, пришла
Светлая эта идея?
Старая связь уж давно пережглась,
Новой связать не умею.
 
 
Господи, что я? Какая тут связь,
Если он дышит на ладан?
– Нет, – говорю, – я не пью отродясь…
– Эх, – говорю, – ну да ладно…
Так получилось – ругай, не ругай,
А не получится краше.
Перелилась моя жизнь через край –
И опрокинулась чаша!
 

 
Был вчера богат, а нынче нищий.
Не даёт уснуть тоска-печаль.
На Руси Великой снова свищет
Соловей-разбойник по ночам!
 
 
И когда взойдёт стальное солнце,
Сквозь туман сверкая остриём, –
В сердце жутким жаром отзовётся
Зябкое предчувствие моё…
 
 
Красных зорь кровавые виденья –
Будто сон я видел наяву.
А потом в лесах бродил весь день я,
Собирал съедобную траву.
 
 
А потом хлебал похлёбку жадно
И коптил махоркой небеса.
Острый нож отчаянно и жарко
На меня смотрел во все глаза!
 
 
Я когда-то им колол скотину,
А теперь в хозяйстве ни шиша…
И стоял я, гордо выгнув спину,
И рвала рубаху мне душа!
 
 
Сколько можно быть смиренным нищим?
Сколько править будет сытый сброд?..
Острый нож сидит за голенищем.
Соловей-разбойник в ночь зовёт!
 

В. Н. Гулидову

 
Когда я шёл на проходную,
Грустил заранее уже:
Кругом железо, пыль – да ну их! –
Кому все это по душе?
 
 
Но я увидел парня в деле,
Каких не видел никогда –
Его глаза искрились, пели
В горячей каторге труда!
 
 
Он чудеса творил, чертяка,
Он был потомок удальства!
В руках играла железяка
Весёлой скрипкой мастерства!
 
 
Как мало истинных талантов,
Как часто хочется сказать:
У нас везде нужда в атлантах –
Придите небо подержать!
 
 
И вдруг является порою
Такая стать, такая прыть…
Как будто крепость взял он с бою –
Теперь не грех и покурить.
 
 
Дымилось рубище от пота,
Как после грохота грозы…
Мужская, грубая работа
Была исполнена красы!
 
 
Кипящей каплей золотою
На потной робе мастака –
Прожгла дыру Звезда Героя,
Звезда, которой нет пока.
 
 
Погас металл. И гаснут страсти.
В предгорьях плавится заря.
Хвала тебе, великий мастер!
Ты небеса коптил не зря!
 

 
Не надейся, дядя, на правителей,
А надейся только на себя…
Сам себе в тайге он угол выделил,
Встала по-над речкою изба!
Сам себе он полюшко вымеривал –
Корчевал с темна и до темна.
Чуть до смерти не запарил мерина –
Распахал, закинул семена…
 
 
И вот так по всей России-матушке –
Как двужильный, русский наш мужик!
То в пыли, то в копоти до макушки –
Притерпелся он, давно привык.
Сколько лет уже в ту Лету кануло –
Пашет он без злобы на душе…
Царь там заседает, в белокаменной?
Или чёрт какой сидит уже?
 
 
Что они там делят, окаянные?
Что они кричат там про народ?..
Будто за морями-океанами
На своём он острове живёт.
Сколько той надежды на правителей?
Он и сам правитель на дому.
Бог ему такую душу выделил –
Не досталось больше никому!
 

 
Современный боярин мне кинул
Свою барскую шубу с плеча…
А когда-то он кушал мякину,
Одевался скромнее бича.
А потом, сукин сын, расстарался,
Миллион своровал или два.
Кто с поличным у нас не попался –
Уважаемая голова!
Кабаки у него и подруги,
Бандюки и сплошной карнавал…
Загулял он, ослабил подпруги,
И случайно меня повстречал.
 
 
«Я дарю тебе царскую шубу,
Драгоценный ты мой землячок!» –
Говорил он, куражась, бушуя,
Обнимая меня горячо.
«Как там наша деревня?» – кричал он.
А деревни давно уже нет,
Там крапива, полынь, там ночами
Только волки поют при луне.
 
 
Современный боярин, хмелея,
Вытер пот на холёной щеке.
«Как же так? Эх, Россия, Расея! –
Заскрипел он зубами в тоске. –
Наши предки держались устава –
Собирать, созидать, сохранять…»
И в глазу у боярина стала
Бриллиантом слезина сверкать.
 
 
Наши предки старались. А толку?
Сколько б ты здесь теперь не рыдал,
Ты, боярин, давно втихомолку
Свою душеньку чёрту продал.
Ты, боярин, и сытый и сильный,
Капиталы увёл за моря…
В телогреечке ходит Россия,
Золотыми глазами горя!
 

2002

 
В своей стране я оказался лишним,
Как будто камнем сбитый с высоты!
Крутые парни в люди нынче вышли –
Хозяйничать по жизни и цвести.
 
 
В просторных пиджаках деньгам не тесно,
Душа только томится взаперти!
Ребята из совсем другого теста,
Язык нам общий с вами не найти.
 
 
У вас другой словарь, другие мерки,
У вас мечты, как девушки, стройны.
По вечерам над вами солнце меркнет,
Как преданное золото страны!
 
 
Под натиском воинственных глаголов
Пропало всё, что русскому милей!
Грядущий день – разнузданный и голый –
Летит сюда на пьяном помеле!..
 
 
Наверно, я не прав. Не всё так плохо.
Встаёт заря – по-прежнему чиста.
Но обвалилась целая эпоха!
И стонут веси, стонут города!
 
 
За годом год кошмар какой-то длится.
Да что с тобой, родимая страна?
Перевернёшь печальную страницу, –
А там ещё печальней письмена!..
 

 
Я устал в нелюдимой стране!
Стал я мрачен, несдержан…
Если Бог на моей стороне –
Он поймёт и поддержит!
Я пою среди стылых осин –
Я не петь не умею…
Ледяное пространство Руси –
Как могу, так и грею!..
 

 
Когда пурга по тундре отгуляет
И солнце выйдет радовать с утра –
Над крышами Норильска засияет
Медвежий Камень – древняя гора.
 
 
Опять мне душу греет Север чистый,
И сахарными кажутся снега!
Но горькую историю отчизны
Не подсластить уже наверняка.
 
 
Я подойду к подножью исполина
И, глядя в землю, молча помолюсь,
И в тишине пригрезится картина
Такая, что за краски не берусь…
 
 
Гигантский гул стоит в морозных недрах,
Куда свели батрачить полстраны…
Там вагонетки тянутся на нервах –
Под крики и под хохот сатаны!..
 
 
В потёмках продырявленной планеты
Сердца людей, как золото, горят!
Той, высшей пробы, в мире больше нету
И в будущем найдётся ли навряд.
 
 
Всё ниже голова моя клонилась,
О поколеньях сгубленных грустя…
Гора эта давно бы провалилась,
Когда бы ни стояла на костях!..
 
 
Я уходил от горестной Медвежки,
Где скромная часовня и кресты,
Где солнце – со слезами вперемежку –
Грозило довести до слепоты.
 
 
Потом стемнело, ветер с гор сорвался,
Пурга взревела чёрною рекой,
И колокол в часовне раскачался,
И долго плакал – дальний и родной…
 
 
О тех, кто здесь в снегах свинцовых канул,
Не дотянув до правды и огня!..
Тебя ли мне забыть, Медвежий Камень,
Когда лежишь на сердце у меня?!
 

Виктору Быстрякову

 
Железная туча над лесом гремела,
Набитая градом, налитая водкой…
Всю жизнь я ходил тут свободно и смело,
Не думал, что сдохну затравленным волком!
 
 
Не знаю, не помню, как так получилось,
Но я оказался в бинокле, в прицеле!
Железная туча всё ниже клонилась –
Бежал я, как будто подмётки горели!..
 
 
Вы добрые люди, вы дали мне фору,
Вы умные твари, я должен признаться –
Спускаете сверху свинцовую свору,
С которой матёрый не может тягаться!
 
 
В сугроб я зароюсь рыдающим рылом,
Подумав, что мёртвые сраму не имут…
На берег опустится чёрт винтокрылый
И серую шкуру, как знамя, поднимет!
 
 
Но всё-таки я напоследок увидел:
Из тёмной дубравы, пустой и холодной,
Волчонок по следу отцовскому вышел,
Сверкая сырым изумрудом голодным!..
 
 
Затихли винты и распалась орава,
Довольная крепкой кровавой попойкой.
И шкура моя, серебристая слава,
Лежит под ногами у бабы какой-то.
 
 
Пускай потешается племя двуногих –
За шкуру свою никогда я не трясся!
Вы лучше прислушайтесь к ноющей ноте –
Волчонок выходит к посёлкам и трассам.
 
 
Посмотрим, охотник, какой ты отважный,
Когда всех цепных сторожей под луною
Волчонок мой, сын мой зарежет однажды
И призраком белым придёт за тобою!..
 

 
В моих глазах сверкают сквозь туманы –
Огонь грозы и золото любви!
Моё жилище в таинствах урманов,
Где сохнет мох, и стонут соловьи.
Ни слабости не зная, ни печали
Среди таёжной, дикой стороны
Я жил себе, как деды завещали –
Дремучие, глухие топтуны.
Своих косматых резвых ребятишек
Учил я среди игрищ и возни –
Не суетись, не зарься на излишек,
Что надобно от жизни, то возьми!
 
 
Не научил я только одному лишь –
Как обращаться с тем, который царь…
Не обхитришь его, не скараулишь
Весёлого хмельного стервеца.
Ему не нужен зверь – нужна потеха,
Где пыль и дым, и грохот грозовой…
Весь день в тайге гурьбой гуляло эхо,
Раскалывая скалы над рекой!
 
 
Кто там сказал, что все, мол, мы под богом –
Мы все под пулей ходим по земле!..
И вот я стал дышать дырявым боком,
И солнце кровоточит в полумгле…
И вот уже в глазах померкла ярость,
Я становлюсь подобен старику…
Вчера я нёс под сердцем гроздья ягод,
А нынче гроздья пуль поволоку!
 
 
Я на судьбу скулить не собираюсь –
Закон тайги суровый, но закон!
Я на прощанье с кедром обнимаюсь
И ухожу в тот край, что незнаком.
За мной гремят затворы злого века,
А я смотрю и думаю вослед:
Умнее и страшнее человека –
Другого зверя в этом мире нет!
 

 
Острый иней блестит на заре –
Серой шкурой ершатся овраги.
И таёжный, седой менестрель –
Хмурый волк – тянет песню во мраке!
Этот волк отпевает покой,
Положив свои зубы на полку…
И тебя обложили тоской –
Как последнего русского волка!
Даже в самой далёкой дали –
Вдруг хвоя поднимается дыбом!
Напролом куражи пролегли –
С карабинами, водкой и дымом…
Как подстреленный, будешь скорбеть,
Натыкаясь на стаю людскую!
На холодное солнце смотреть –
Как на ягоду волчью большую.
Вот такое вот время пришло –
В золотой да кровавой оправе…
И в лесах от людей тяжело,
И на людях – как в тёмной дубраве!
 

 
Когда-то война здесь гремела,
А нынче гремят соловьи!
И нет никакого им дела,
Зачем здесь дымились бои…
Заржавленный танк на опушке,
Окопы почти не видны.
Цветы прорастают из пушки –
Как пламя далёкой войны!..
 

 
Две этих двойки выплывают из тумана,
Как пара чёрных, овдовевших лебедей…
И память открывается как рана,
И дым стоит над Родиной моей!
И фронтовик – теперь уже их мало –
В отечественной, скромной красоте,
Идёт он, вымирающий, как мамонт,
Кругом жара, а он по мерзлоте…
Кругом цветы, но видит он другое –
Букет разрыва красного цветёт!
И словно бы тугой взрывной волною –
Толпа его подкинет, вознесёт!
Потом его поставят к микрофону
Чего-нибудь по случаю сказать.
Он мог бы и ораторам дать фору,
Но от волненья – зубы не разжать.
 
 
Скажи, скажи, батяня дорогой мой,
Какой тебе тогда пошёл годок,
Когда один патрон в своей обойме
Ты для себя, любимого, сберёг.
Скажи, как был ты до смерти измотан,
Но веселил солдатскую братву!
Как ты свой взвод тащил сквозь миномёты,
Как притащил Победу на горбу!
Скажи, как плакал ты во время Оно,
Когда знамёна красные кругом
Спускали вертопрахи с небосклона,
И танками долбили Белый Дом…
Скажи, как ты живёшь теперь в России,
Которая не пашет и не жнёт,
Скажи, какою дьявольскою силой
Завоевать стараются народ!
 
 
Скажи, скажи… А он молчит как камень.
Ну что же, пусть потомство извинит.
Над прошлым и грядущими веками
Его молчанье золотом звенит!
И только дома, возле ветхой рамы,
Когда созвездья высветлят печаль,
Он хлопнет фронтовые свои граммы
И слёзы будут пулями стучать…
 
 
И только внук, в котором нету фальши,
Развеселит хмельного старика.
И он пошлёт их всех куда подальше.
И русский дух и Родина крепка!
 

 
Страшную Правду о страшной войне
Никто нам уже не откроет.
Страшная Правда осталась на дне –
На дне океанов из крови!
А на поверхности лишь пузыри,
Блестит чешуя на парадах…
Клонится, клонится знамя зари
Под страшною тяжестью Правды!
Под тяжестью этой – сквозь дождь и ветра –
Солдаты бредут, полководцы.
Там, где гремело когда-то «Ура!» –
Только «Увы!» отдаётся.
Ржавые пули там густо растут,
Прикинувшись ягодой сладкой.
Красная глина лежит там и тут –
Пушечным мясом в распадках.
Многие там ожидают суда –
Страшного и не земного!..
Правда великой войны никогда
К нам не придёт из былого.
Кто эту Правду захочет принять,
Страшную Правду Победы?
Всё устаканилось – будут сиять
Забронзовевшие беды.
Будут салюты греметь с высоты,
Будто над русскою бездной –
Страшная Правда ломает хребты
Даже горам поднебесным!
Слава героям! Чего уж теперь –
Живым достаётся живое.
Неисчислимость народных потерь
Вьюгой вселенскою воет!..
 

 
И тело звенело, и дух красовался,
И тройки пускались в полёт!
Мелькали деревни, где красное солнце
Смеялось у каждых ворот.
Мелькали по лугу платки и рубахи,
Бродило по кругу вино.
Под бойкий бубенчик никто и не думал,
Как скоро тут станет темно!
 
 
Рассыпались красные бусы заката
В густую осеннюю рожь…
А русская молодость красные годы
Рассыпала – не соберёшь!
Усталое небо склонилось над полем
В раздумье седых облаков…
Ну что же ты, что же со вздохами ветра
Всё ищешь у тех берегов?
Ну, где же он, где же – завещанный праздник?
Скажите-ка, будьте добры…
Какие такие жестокие тройки
Его разнесли под обрыв?!
 
 
Дожди и туманы плывут, забирая
Остатки холодного дня.
И берег просвистан, и рощи раздеты,
И в избах не сыщешь огня!
Смеялась когда или просто приснилась
Весёлая яркая Русь?
Клубятся большие грибные туманы,
Да только не грузди, а грусть!
 
 
Великая грусть на великих просторах,
Где память, как рана, свежа,
Где русская удаль веками летела –
С последней рубахой спеша!
Мы сильными были, мы добрыми были,
Распахнуты были насквозь!
И нашим же салом, да нам по сусалам –
Уже вознамерился гость.
Он чарку поднимет: – Спасибо, ребята!
Вы были, да сплыли. Хвала и награда
Тому, кто как сокол, летел!
Кто гол, как сокол, оставаясь под небом
Весёлые песни нам пел!..
 
 
Не рано ль по дому ты, гость, разгулялся?
Кто наше терпенье испытывать взялся –
Скорей испытает своё.
Когда эта чаша – хмелящая наша! –
Нальётся до самых краёв,
Мы выпьем её – хлестанём об дорогу!
Эх, милые! Бог вам судья!
И вздыбятся кони… И поздно там что-то…
Прокатимся вместе, друзья!
 
 
Завьётся верёвочкой пыль над Россией –
У шумной широкой реки…
И русская тройка – подбитая птица –
С обрыва рванёт постромки!..
И треснет планета, как божий бубенчик,
И стихнут осколки впотьмах…
И только сырые горючие звёзды
Блеснут у Вселенной в глазах!..