Текст книги "Избранное"

 
Сторожевой курган в верховьях Дона –
Покой веков поставлен сторожить!
Такое ощущение, что дома
И никуда не надо мне спешить.
 
 
В траве, в цветах – везде слышны рулады
Янтарных пчёл, стеклянной стрекозы.
С кургана нежно катится прохлада
И запах зародившейся грозы.
 
 
Из тучи гром упал, но у проселка
Ещё малина пудрится в пыли.
И солнечные жёлтые осколки
На воду сыплются, на край земли.
 
 
Я на курган взойду, и в степи гляну.
Седобородый ветер в облаках
Поёт, подобно древнему Баяну
О миновавших битвах и веках.
 
 
Свистящий этот ветер мне напомнит
Весёлый посвист жаркого клинка,
И всё, что называлось Диким Полем –
На языке былого казака!..
 
 
Но как бы ни смотрел теперь я зорко –
Всё дышит современностью кругом.
И тихий свет зари по горизонту –
Как грустная улыбка о былом.
 
 
И только в синих сумерках над Доном
Опять туманы будут колдовать.
Такое ощущение, что дома –
Сейчас пойду казачку целовать!
 

Ростов-на-Дону, 2005

 
Седой казак в плену своей кручины
Стоял в полях и видел юный сон,
Где рвал калину и ласкал дивчину,
И гнал коней за Терек и за Дон…
 
 
Потом казак проехал по станице –
Нигде не видно жизни золотой!
Лишь грозовая дальняя зарница
Огнём да кровью дышит за рекой.
 
 
Все полегли – один лишь он остался!
Господь его, должно быть, сохранил,
Чтоб он ещё за Родину подрался,
За казаков побитых отомстил.
 
 
И пересохло в горле, пересохло,
И побелели скулы, как в январь…
Седой казак не крикнул и не охнул,
Забыв свой огнедышащий словарь.
 
 
И в стремена стремглав кидая ногу,
И саблей прожигая полумрак –
Последний раз, быть может, на подмогу
Летит последний яростный казак!
 

Олегу Пащенко

 
Я не знаю, откуда появилось вдруг это,
Только ходит по лесу чьё-то чёрное эхо.
Собираешь грибочки или, скажем, бруснику,
Ляжешь в тень под сосной – и подскочишь от крику.
 
 
– Эй, постройся орава! Молча топай к ночлегу!
Влево шаг или вправо – как попытка к побегу!
И шагает колонна с золотых рудников.
Ой, как много, ребята, у народа врагов!
За колонной колонна всё идёт и идёт…
И совсем непонятно, где ж тогда сам народ?
Люди хмуро стекают вниз по тёмной дороге.
Не цветочки мелькают, а разбитые ноги.
И не яблочко зреет, а мишень на спине.
Глухомань вечереет, ждёт барак в тишине.
Ох, обрыдло, ребята! Жизнь одна, смерть одна!
Или кровью зальёмся, иль напьёмся вина.
Кто-то дерзкий решился – отклонился вдруг вправо…
И осталась о нём только горькая слава.
Облизнулись овчарки, ветер вытер стволы.
Конвоиров перчатки – будто сажа белы.
И опять нам команда – как по струнке шагать.
А кто вздумал иначе – в душу господа мать!..
 
 
Никогда в этом жутком не бывал я строю,
Но себя почему-то и друзей узнаю.
Узнаю конвоиров, они входят во вкус.
И меня подмывает на великий искус.
Влево шаг или вправо – нынче дело за мной.
Пуля воздух кусает! Пёс хрипит за спиной!
 

1987

 
По земле ветра гуляли русые,
Как траву – плечом сгибая лес.
Голубели всюду очи русские
От воды-голубки, от небес.
 
 
И куда всё это подевалось?
По какой реке сбежало вниз?
С лебедою пашня повстречалась,
Свесил крылья горестный карниз.
 
 
Спит глухое гулкое пространство,
Где прожить – не поле перейти.
Здесь легко навеки затеряться –
Вот и затерялись мы в пути!
 
 
Спят века в туманном одеяле,
Только месяц душу бередит.
Спит Святая Русь – и уж едва ли
Ту царевну можно разбудить!
 
 
Мы ещё, конечно, много можем,
Грозный гул не зря впотьмах дрожит!
Мы ещё лихие песни сложим –
Перед тем, как головы сложить!..
 

Среди красоты и покоя

 
Красит вечер тихие просёлки
На сухом исходе сентября.
По дорогам, по лугам и сёлам
Пожинает золото заря.
 
 
Звонким камнем канет перепёлка
В синий сумрак сонных ковылей.
И молчат берёзовые колки
В желтизне покинутых полей.
 
 
Небо стало ниже, поле глаже,
Облаком вдали стоят кусты.
Есть в лице у русского пейзажа
Неземные нежные черты!
 
 
Задремала церковь на угоре
И в туман закуталась вода,
И тебе навстречу на просторе
Тянет руку первая звезда.
 
 
Кажется, вот так иди по свету,
В этот мир влюблённый человек,
И о том, что счастья в жизни нету –
Ты не догадаешься вовек!
 

1986

 
Брожу у сельского пруда.
Прохлада и покой.
Шумят вечерние стада,
Идут с лугов домой…
 
 
Заснула церковь у воды,
Качнув колокола.
Пробился луч большой звезды!
Луна вдали взошла!
 
 
И столько света стало вдруг…
И словно неспроста –
Светился лес, светился луг,
И церковь, и вода!..
 

 
Сдвину утренние шторы.
В полумгле и в полусне –
Сквозь стеклянные узоры –
Избы в белой тишине.
 
 
Словно кто в туманы вышел
И, склонившись к погребку,
Как малину, солнце вынул, –
Ой, рассыпал на снегу!..
 
 
Ухожу к берёзам в гости.
Лес в небесной новизне.
Забивает дятел гвозди,
Что-то строит на сосне.
 
 
То ли куст в сугробе, то ли
Уши заячьи торчат?
За рекою в чистом поле
Копны сахара блестят.
 
 
Что за праздник? Сплошь наряды.
Шум хмелеющих вершин.
Снег на столбике ограды –
Звонковыпитый кувшин!
 

 
Сегодня с утра небеса подобрели!
Оттаял багряный осиновый лист.
В глубоком овраге сугробы осели,
Дымком солнцепёка стволы занялись.
В лесу начинаются птичьи капели,
А где-то под снегом ручьи начались.
Вот светлую шапку снимает сосна
И наземь бросает – весна, брат, весна!
 
 
Река в ледоломных искрящихся скирдах –
Бурлит мутный мусор и солнечный свет!
Уже косогор за деревнею высох,
И виден там мячик, и слышен там смех.
И кто-то во мгле, в засыпающих липах,
Берёт себе на душу радостный грех.
Чужая там юность! И ладно, и пусть.
Откуда же в сердце и горечь, и грусть?
 
 
Весенние ночи! Луны половодье!
Медлительный, призрачный танец теней.
И словно кто за руку водит и водит
Меня среди сонных лесов и полей.
И долго смотрю я на светлую воду,
И сам становлюсь я как будто светлей.
И только под ветром вздохнёт у ручья
Плакучая ивушка-ива моя!
 

1982

 
Черёмуха вышла на пристань.
Вся в белом – сама красота…
А лето промчится так быстро,
А жизнь протечёт, как вода!
 
 
Огонь вдохновенья, азарта
Теряет уже свою прыть…
Кто знает, а может быть, завтра
И мне предстоит уходить?
 
 
Ни жалости нет и ни боли,
Пусть ветер загасит свечу! –
Весёлою песней раздольной
Вернусь я, дождём прострочу…
 
 
Черёмуха выйдет на пристань,
Кого она снова там ждёт?..
А лето промчится так быстро,
А жизнь, как вода, протечёт!
 

 
Раствориться в музыке на время,
Ну, а лучше, если навсегда!
Здесь другое солнце душу греет
Здесь живая плещется вода.
 
 
Музыка рождает это чудо,
Или занимает у небес?..
Вот опять пришли из ниоткуда –
Водопады, горы, нивы, лес!
 
 
Музыка звенит дождём и птицей,
Радугой цветёт на небесах!
Стоит на минуту лишь забыться,
И прикрыть угрюмые глаза…
 
 
Вот уже ты снова в тридевятом,
В тридесятом царстве золотом!
И тебе становится понятным
Мирозданье – твой прекрасный дом!
 
 
Здесь душа летает сквозь столетия,
Здесь печаль живёт и торжество,
Благодать царит и благолепие,
И любовь, и вера в божество!
 

 
Марьины коренья зацветут –
И мои печали тут как тут!
Буйные! Ничем их не унять,
Как цветам до срока не увять.
Я и сам себе не признаюсь…
Над кустом горячим наклонюсь…
Я ничьи здесь не ищу следы.
Жгут мне душу Марьины цветы!
 

 
Ночь до того светла, что за оградой
Подсолнухи повёрнуты к луне!
Свети, моя родимая, и радуй,
И навевай мне сказки в тишине
О том, что все цветы в лугах – ромашки,
И лебеди из тьмы плывут сюда,
И юность моя в праздничной рубашке,
И кто-то в белом платье у пруда…
Не может быть, чтоб всё это вернулось!
Не может быть? Так что ж я сам не свой?
И тонкая берёза встрепенулась,
Как белоснежный парус над водой!
 

 
Каждый день по-своему приятен.
Пусть штормит сегодня, как вчера,
Но вглядись – немало серых пятен
В небе влажном вытерли ветра!
Волны в белых юбках, тучи, горы,
И твоя умытая ладонь –
Есть повсюду свежие узоры!
Вот в печурке утренний огонь,
Разве он по-старому колдует?
Разве ты былой мечтой живёшь?
Сквозь туман широкий ветер дует –
Гонит в бухту солнечную дрожь!..
 

Бухта Тикси, 1981

 
Застыло солнце тихое на сумрачной горе,
Как будто нету сил катиться дальше.
Такой покой случается не часто в октябре –
Залив кругом не шевельнётся даже!
 
 
Мерцают в дымке северной на рейде огоньки,
Сигналят пароходы многократно,
И столько в том прощании печали и тоски,
Как будто не вернуться им обратно!
 
 
На мягкий свет таинственный, крылом чертя простор,
Летит, летит неведомая птица, –
Багровый шар ей кажется гнездом за кромкой гор
И в тёплый пух там можно опуститься…
 
 
Какие ночи светлые над берегом стоят!
Какое море нежное в округе!
Но моряки бывалые с тревогой вдаль глядят
И слышат сердцем голос грозной вьюги…
 

 
Север улыбается не часто,
Как суровый добрый человек –
Зори по воде стеклянной мчатся,
В бухте останавливают бег.
 
 
И горит лазурь, ещё сырая,
Чудотворным светом веселя!
Море, словно кисточкой играет,
Мачтою далёкой корабля!
 
 
Белокрыло, призрачно и звонко
Горы вознеслись над тишиной!..
Смехом синеглазого ребёнка –
Босоного плещется прибой!
 

 
Всё проходит, всё проходит –
Нежность, ненависть и страх,
Светлый след за пароходом,
Клятвы, муки на кострах.
 
 
Всё проходит! Так проходит,
Что вернуть бы, да нельзя.
Зимний полдень на охоте,
Выстрел – и глаза лося.
 
 
Всё проходит, это верно –
Миражи в полях и дождь,
Чистый лист и вдохновенье,
Ты пришла – и ты пройдёшь.
 
 
Сосны вдруг напомнят детство
В сером сумрачном лесу.
Всё проходит – через сердце!
Вот в чём суть!
 

Волчиха, 1975

 
Кто пахарь в жизни, кто старатель –
У всех забота на уме!
А ты всего лишь созерцатель
На древнем сказочном холме.
 
 
Там под тобой шумят дороги,
И города пыхтят в пыли,
И ходят волнами тревоги,
Сбивая с курса корабли.
 
 
А ты спокойно созерцаешь
Поверх голов и суеты,
В копилку духа собираешь
Великолепные черты.
 
 
По-над землею и под небом
Души незримый труд идёт…
И время, канувшее в небыль,
Однажды в песнях оживёт!
 
 
Разочарованный мечтатель
Хмельной петлею ловит смерть…
А ты всего лишь созерцатель –
Не устаешь на жизнь глядеть!
 
 
И каждый день – как будто первый
Твой день рожденья на земле…
Рассветом брошенные перлы –
Тебе подарка нет милей!
 
 
Шумят осенние пожары,
Сгорают вешние снега,
И солнце жалит сладким жалом
Росинку первого цветка!
 
 
Выходит пахарь и старатель –
Всяк тянет свой житейский воз…
Стоит над миром созерцатель –
Великой вечности насквозь!..
 

 
Рук не хватает – дела и делишки.
Нет ни конца и ни края!
Ручку, бумагу отбросив, я вышел.
Погодка звенит золотая.
 
 
Шёл по-над берегом светлым, зелёным.
Птицы в лесу верещали.
Вдруг за берёзами зыкнули звоны –
Где-то косу отбивали.
 
 
Затем на пути повстречалась поляна,
Пахло покосом пьянящим.
Кто-то работал проворно и рьяно –
Как богатырь настоящий!
 
 
Но что-то, казалось, такое в нём было,
Чего у других не найдёшь.
И любопытство меня поманило –
Да что же такое, да что ж?
 
 
Из-за деревьев тихонько я вышел –
И чуть не упал там, где встал…
Ай, да косарь! Я такого не видел!
Такого хоть на пьедестал!
 
 
Сверкали свистящие, сочные звуки –
Коса била травы под дых…
Ай, да мужик! Да ведь он – однорукий!
А косит, гляди, за двоих!
 
 
Покинув поляну, я стал, как мальчишка
Смущаться и даже краснеть.
Рук не хватает – дела и делишки,
Ну, как мне с делами поспеть?..
 

 
Над русской равниной блестит Звёздный Ковш,
Окованный золотом в зорях.
И в детстве и в юности был он хорош –
В минуты печали и горя!
 
 
В такие минуты любил я хлебнуть
Хмелящего крепкого ветра!
Берёзовый колок в полях обогнуть
В лазоревой дымке рассвета.
 
 
Любил я послушать покой над рекой,
Склониться над ландышем первым.
Домой возвращался я с лёгкой душой,
С хорошим весёлым припевом…
 
 
Проносятся годы, но всюду мой Ковш,
Окованный золотом в зорях!
То крепкого ливня, то ветра хлебнёшь –
И нет ни печали, ни горя!
 

Н. Лалетиной

 
В борах и раздольях я сделался тише,
Внимательней, ниже моя голова.
Завёл я привычку знакомиться ближе,
А то всё кусты да цветы, да трава.
А есть имена им другие –
Созвучные и дорогие!
 
 
Уплыли сугробы, земля чуть согрета.
Окрест ещё сыро и сиро, но там –
Уже поднялись петушки – первоцветы,
Спешат о весне кукарекать лугам!
Смеётся на солнечном склоне
Девчушка в росистой короне…
 
 
Живу без оглядки! Аукнется лето,
Быть может, бессонницей, болью висков.
Боярышник, барыня-дерево это,
Поможет кипучим настоем цветков!
Так, знать, потому и не очень
Пугает грядущая осень.
 
 
Вот ветер подул, и летят ветродуйки
С обочин дорог – одуванчиков пух.
Несёт лебедь снег на носу. Не горюйте!
Девичьей красы красный взгляд не потух.
А что за краса? Да калина.
Мне сызмальства эта картина…
 
 
И родом я здешний, и все мои песни
В обнимку с землёй до скончания дней!
И землю не знать и не помнить, как если –
Не знать и не помнить родных и друзей.
Мне с ними не так одиноко
В борах или сумерках лога!
 

 
Радость разделить хотя бы с морем!
Спит прибой на вспененных камнях.
Отражённым огненным узором
Небеса дрожат вокруг меня.
 
 
Лодка заблудилась меж созвездий,
Вёсла раздвигают облака.
Что случилось, от каких известий,
Словно бриз ночной, душа легка?
 
 
И прилив, и свет зари вселяют
Веру в силы, в то, что жизнь чиста!
Солнце жжёт всё круче!.. Закипает
Штормовая, круглая вода…
 
 
И летит, и рушится, и только –
Мокрый гул под берегом крутым…
Как это сверкающе недолго –
Быть весёлым, вольным, молодым!
 

 
Зима в лесу большой покой хранит.
Никто не ждёт гостей в седое царство.
Лишь за дорогой воздух так звенит,
Как будто мчится тройка с бубенцами.
 
 
Горячий ключ бежит в лесу, в снегах,
Звенит своей уздой, не зная броду.
Клубится пар – как будто на санях
Сидит ямщик седой, длиннобородый.
 
 
Он серебро в ладони мне плеснёт –
С далёких гор заветные гостинцы!
Глаз голубой в снегу хитро мигнёт
И вновь ручей куда-то вдаль помчится…
 
 
Я улыбнусь – гуляй, родной, гуляй,
С тобой мы как две капли схожи, парень!
И я давно покинул отчий край –
Кипеть и петь в лирическом ударе!
 
 
На снежный пух порой прилягу я
И под луною льдистой вновь ночуя, –
В метельных свистах слышу соловья
И ландыши в лесу морозном чую!
 

 
Как песню радостную спеть –
Сходить к морозной проруби!
Пустым ведром в пути звенеть,
Тальник завьюженный задеть,
Остановиться и глядеть,
Как вьются в ветках голуби –
Летит комками снег сухой
В вечерний сумрак розовый…
Река, деревня и покой!
И месяц блещет за рекой –
Ведёрной дужкой золотой,
Окованной морозами!..
 

 
Никуда спешить не надо.
Снег засыпал Русь!
Предвечерняя прохлада.
За топор возьмусь.
Принесу дровец беремя,
Печку затоплю.
Я стихи в такое время
В гости звать люблю!
За мечтами, за делами
Утро застаёт.
Затихает в печке пламя,
Но в душе поёт!
Солнце выйдет, разъярится.
Я с ведром в руке.
Пар над прорубью клубится –
Кипяток в реке!
Белогривый старый тополь
Сунул морду в стог.
Снег хрустит соломой тонкой
У путей-дорог.
На слепящем солнцепёке
Млеет частокол,
И весёлые сороки
Оглашают дол.
Небывалая отрада
Пусть продлится, пусть!
Никуда спешить не надо –
Снег засыпал Русь!..
 

 
Уже оттаяли пригорки –
Там ветерок вихры качает,
И прошлогодний дух прогорклый
Сырые листья источают.
Зима, подруга, до свиданья!
Весны приветствую рожденье!
И новых ласточек мельканье,
И свежих мыслей озаренье!
 

 
Синий март и мальчик рыжий –
От веснушек золотой.
Мокрый снег съезжает с крыши.
Пахнет солнечной сосной.
 
 
Вот! Дождались! Сколько было
И печали, и тревог!
Сколько вьюга в окна била,
Не пускала за порог!..
 
 
Никогда, казалось, больше
Не увидеть нам весны!
А теперь, гляди-ка, боже,–
Сколько солнца, тишины!
 
 
Пухнут розовые почки,
И проклюнулась земля,
И ручьям вот-вот вприскочку
Босиком бежать в поля!
 
 
Сохнут скулы сельской крыши –
Хватит жить нам со слезой…
Синий вечер, месяц рыжий –
От веснушек золотой!
 

 
Как долго бродил я по белому свету,
Ни сна, ни покоя не знала мечта…
А листьев сосновых всё нету и нету,
И не было листьев таких никогда!
 
 
А ветер опять в тишине напевает,
Что где-то меня поджидают во мгле
Сосновые листья, которых не знает
Никто из живущих на грешной земле.
 
 
И если ты к ним прикоснёшься однажды –
Усталый, угрюмый, простой человек –
Забудешь земную заботу и жажду,
Весёлой звездой просияешь навек!
 
 
Какие волхвы мне об этом сказали?
Какие сороки шепнули, смеясь?
За что мне такое далось наказанье?
За что мне отрада такая далась?
 
 
В бескрайние степи, в глухие урманы
Иду по метелям, бреду по грозе…
За копнами белых снегов и туманов
Ищу я нездешний – небесный посев.
 
 
Где сумерки волчьи, где солнышко лисье –
Звенят на пригорке, зовут на лугу,
Цветут и не вянут сосновые листья…
Как долго ищу я – найти не могу!..
 

 
Костёр над рекой обессилел.
Впотьмах, в закромах тишины
Воскликнул воинственный филин,
И скрипнула скрипка сосны.
 
 
Жуком рассердившимся бурым,
Стреляя, взлетел уголёк –
Я вздрогнул спросонья и хмуро
Потрогал прохладный курок.
 
 
Потом я глаза поднимаю –
И обмираю на миг!..
От краю до самого краю
Мерцает божественный мир.
 
 
Как будто глазами созвездий
Всевышний на Землю глядит,
И самые светлые вести
С улыбкою мне говорит!
 
 
Как будто Он знает и помнит
О каждой пылинке земной…
Какая великая полночь!
Какой необъятный покой!
 

 
Лучше всякой музыки на свете
Полюбил я слушать по ночам –
Ветер, ветер, ходит в небе ветер
И поёт старинную печаль!
 
 
Под окном звезда горит лампадой –
В самый тёмный угол достаёт.
Ничего мне, кажется, не надо,
Только ветер, ветер пусть поёт!
 
 
На душе светло, легко и странно,
Раньше за собой не замечал –
По морям, горам и дальним странам
С ветром я летаю по ночам!..
 
 
Целый день блаженно улыбаясь,
Я гляжу в таинственную даль…
На судьбу теперь не обижаюсь,
И мечты несбывшейся не жаль.
 
 
Просто я однажды вдруг заметил,
Что давно уже счастливым стал!
Лучше всякой музыки на свете
Ветер мне об этом рассказал.
 

 
Предзимний утренник суров,
Но радость он ещё не застит.
И между сумрачных стволов
Играют солнечные зайцы.
 
 
Прошла пора деньков лихих,
Где жил, как резал по-живому!
Теперь и зайцев огневых
Воспринимаю по-другому.
 
 
И наступить на них теперь
Вдруг почему-то не решаюсь,
И без того полна потерь
Душа, распахнутая в жалость!
 
 
Земля притихла, даль чиста.
И в сердце после канители –
Покой упавшего листа,
Покорно ждущего метели.
 
 
И снежноягодник – светлей
На фоне этих жёлтых листьев.
И в пустоте лесов, полей:
Снега, снега – в словах и в мыслях…
 
 
Но как бы ни был мир суров,
Он радость мне ещё не застит!
И между сумрачных стволов
Играют солнечные зайцы!
 

 
Полынь, овраги, бездорожье,
Забытый богом уголок!
Лишь на лугу – коровка божья,
Да богомол в пыли – жучок.
 
 
Увидев тёмный омут снова,
Не испугаюсь я ничуть:
Звон колокольчика живого
Способен нечисть отпугнуть!
 
 
Сусальным золотом соломы
Страда покрыла вновь поля,
И на закате возле дома
Горят, как свечи, тополя…
 
 
Последний свет зари потушен,
Цветок белеет в полумгле:
Как будто ангел свою душу
Раскрыл на сумрачной земле!
 
 
Вот так мои проходят годы,
И я признаться не боюсь:
Святая русская природа,
Я на тебя всю жизнь молюсь!
 

2008

 
Пасмурным вечером, утром ли солнечным
Всюду в бору нахожу я приют!
Старые чёрные шишки под соснами,
Будто бы чёрные розы цветут.
Старые чёрные розы колючие
Слабо мерцают янтарной росой.
Знали когда-то вы времечко лучшее –
В кронах, шумящих под самой звездой!
Юные были вы, были зелёные
И золотые в росе заревой…
Будто житейской грозой опалённые –
Чёрные шишки под старой сосной.
Будут подснежники нежными вёснами,
Будут ромашки по лугу блистать,
Но полюбил я под старыми соснами
Странные чёрные розы встречать!
 

 
Звенит осенняя погода!
Зовёт в леса, зовёт в луга.
Благословенная природа
Теперь особенно легка.
 
 
Цветут последние берёзы,
Осины спеют в тишине,
И воздух рядом с ними розов
И золотист, как в добром сне!
 
 
И так приятно в тихой чаще
Слоняться после трудных дел,
Как будто мне частицу счастья
Отдать всевышний захотел!
 
 
Как будто после долгой грусти
И после многих мрачных дней –
Заря зажглась не в захолустье,
А где-то здесь, в душе моей!
 
 
И под лучами небосвода
Смеётся птаха на лугу!
И ветер ласковое что-то
Поёт на ухо сосняку!
 

Комарово, 1990

 
Раньше в лес ходил за грустью да за песнями.
А теперь хожу по грузди – интереснее!
В перелесках утром росным – стёжка бисером…
Встало солнце, рыщут в соснах ветры быстрые.
Жёлтый лист летит с берёзы, над землёй резвясь.
Где сверкали белы грозы – белый гриб сейчас.
Где упал огонь заката – красный гриб горит.
И маслята, и опята… Дух лесной хмелит…
Закружусь я, в ус не дуя, в стороне грибной!
Всё равно не пропаду я на Руси родной!
В эту пору, в этом месте, говорит народ, –
Даже бог из поднебесья по грибы идёт!..
 

 
Было вёдро, а сегодня стеклянит вода в ведре.
В колотовниках колотят по ореховой кедре –
 
 
Гул гуляет густо,
И в мешках не пусто!
 
 
Плечи давит груз, однако ж, нету устали в ходьбе.
Дух здоровый, дух задорный распластался по избе,
 
 
Где готовят шишку –
Пламя, да не лишку!
 
 
А под вечер в переулках молодой девичий смех,
И ядрёный да калёный на зубу звенит орех!
 
 
Нынче посиделки –
И в лесу у белки.
 
 
Смех и слово пахнет кедром, и в дыханье шум тайги.
Розоватые вершины неприступны и строги.
 
 
Скройся, вечер, дай нам
Прикоснуться к тайнам!
 
 
Оба-двое на скамейке, друг от друга оба ждут…
Невзначай столкнуться губы – обожгутся, обожгут
 
 
Луговой гвоздикой,
Да крапивой дикой!
 
 
И закружатся созвездья, и Земля скорей кружит…
Было. Сплыло. А сегодня? И сегодня можно жить,
 
 
Хоть и кедров меньше
И орехи мельче!