Текст книги "500 великих катастроф"

Равное по силе ковровой бомбардировке

1948 г.

В ночь с 5 на 6 октября землетрясение стерло с лица земли столицу Туркмении Ашхабад и множество окрестных селений. По последствиям – это крупнейшее на территории СССР стихийное бедствие, намного превзошедшее Спитакскую катастрофу 1988 года. Знаменитый боевой генерал И.Е. Петров, командующий Туркестанским военным округом, который в 1948 г. руководил ликвидацией последствий катастрофы, говорил: «Такие разрушения городу могли бы причинить пятьсот бомбардировщиков, круглосуточно бомбящих Ашхабад в течение полугода».

Правда о землетрясении и его последствиях скрывалась десятилетиями. Был засекречен и фильм, снятый кинодокументалистом Романом Карменом. Его до сих пор показывают только узкому кругу специалистов. По сей день точно не определено количество жертв. Одни называют 100 тыс. человек, другие говорят о 60–70 тыс. погибших.

От ударов подземной стихии силой 9—10 баллов пострадали города Ашхабад, Батир и Безмеин. Анализируя последствия бедствия, специалисты сделали вывод, что разрушения – результат прежде всего плохого качества строительных работ, особенно кладки стен, и низкая прочность бетона.

6 октября, в день землетрясения, в Ашхабаде оказался крупный советский геолог академик Д. Наливкин. Заседание проходило в здании ЦК Компартии Туркменистана. В 2 ч. ночи стали расходиться, но первый секретарь ЦК Шаджа Батыров задержал академика.

«Стали прощаться, – пишет в воспоминаниях Д. Наливкин, – вдруг страшный удар потряс все здание, устоять на ногах было трудно, и я бросился к окну…» Качание так же быстро кончилось, как и началось. Первый толчок длился несколько секунд, но этих секунд хватило, чтобы уничтожить большой город.

«Через несколько дней после первого толчка мне пришлось летать на военном самолете над городом и изучать аэрофотоснимки. Смотреть было жутко и тяжко. Число человеческих жертв осталось точно не подсчитанным, но цифра была ужасающей».

В Ашхабадском землетрясении, по официальным данным, погибло более 10 тыс. человек. Но и эта цифра долгое время была засекреченной, как, впрочем, и вся информация о стихийных бедствиях и катастрофах на территории СССР.

Еще живы очевидцы землетрясения, родственники погибших и пострадавших жителей Ашхабада.

Рассказывает Владимир Останин:

– Когда произошла Ашхабадская катастрофа, мне было пятнадцать лет. Землетрясение грянуло в ночь на 6 октября около двух часов, когда все, кто не работал в ночную смену, спали. Большинство жилых домов Ашхабада были одноэтажными, саманными – построенными из необожженного сырцового кирпича. Дома были полностью разрушены и погребли под обломками три четверти населения города.

В ту роковую ночь во время первого толчка я спал и проснулся, когда дом уже фактически разрушился. В моей комнате разрушилась внутренняя стена, и опиравшиеся на нее балки, поддерживавшие потолок, приняли наклонное положение. Лежавшие на них доски и толстый слой глины ссыпались к середине дома, а у южной стены частично остались у меня над головой, что и спасло мне жизнь.

Рядом я услышал стоны и крики соседей. Они были завалены досками, балками и глиной обрушившейся крыши. Я стал руками разгребать обломки, пытаясь освободить их. Я бросился за помощью и привел других соседей. Один из мужчин зажег спичку и поднес ее к тому месту, где под досками были головы заваленных соседей. Открылась жуткая картина: пламя осветило ореол коричневой пыли, которой был насыщен воздух, и в нем – пораненные, окровавленные, косматые головы двух женщин и подростка шестнадцати лет. У молодой женщины была сломана нога. Она потом весь остаток ночи и день кричала от боли, бредила, пела, пока соседи не договорились о грузовике, чтобы отвезти ее в центр на площадь Карла Маркса, где собирали всех раненых.

Моя мать и два младших брата остались целы в соседней с моей комнате. Упавшие с обрушившейся внутренней стены дома концы балок их не задели, и они выбрались через окно в северной стене дома.

Отец во время землетрясения был на работе. Домой он шел пять километров пешком через разрушенный, темный город, по которому метались полуголые люди, и не знал, жива ли его семья.

На следующий день мы с отцом пошли к нему на работу в Туркменский филиал Академии наук. По дороге видели, каким стал Ашхабад после землетрясения. Разрушения были огромными: позже стало известно, что город потерял 98 % (!) жилого фонда. Особенно пострадали жилые саманные дома. Жильцы многих этих домов погибли полностью. Нам по дороге встречались люди, выносившие трупы, завернутые в простыни, и складывавшие их рядами на тротуарах. Оттуда их забирали машины, чтобы увезти и предать земле.

Уборкой трупов в дальнейшем занимались военные отряды, облаченные в противоипритные прорезиненные костюмы и противогазы.

После землетрясения жизнь в городе не остановилась. Люди приспосабливались. Устраивались жить под открытым небом рядом с развалинами своих домов. Пищу готовили на мангалах – маленьких печках, топившихся чурочками. Жители пытались спасти из развалин нужные для жизни вещи: одежду, постели, утварь, мебель. Это иногда приводило к трагедиям. Основное землетрясение сопровождалось повторными толчками, и часто при этих толчках заваливало роющихся в руинах людей.

После землетрясения люди были молчаливы, сосредоточены, внешне спокойны. Они понимали: обрушившееся на них несчастье – следствие злой неотвратимой стихии.

Рассказывает журналист Виктор Чумаков:

– Мне посчастливилось быть близко знакомым с легендарным спортсменом довоенного времени Сергеем Тихоновичем Ляховым. Он и рассказал мне, что ему пришлось пережить в ночь с 5 на 6 октября 1948 г.

Поздно вечером 5 октября поездом Ашхабад – Москва Сергей Тихонович отправился на соревнования в Ташкент. Доехали до первого разъезда Анау и надолго остановились, дожидаясь запаздывавшего встречного товарняка.

Земля ушла из-под ног совершенно внезапно. Толчок был и по направлению вверх-вниз, но гораздо сильнее был удар из стороны в сторону. Кто стоял к направлению этого удара спиной, рухнули и поотбивали копчики, а кое-кто из стоявших лицом бухнулся на колени. Одновременно с этим загрохотал своим железом поезд, а немного позже донесся слабый гул разрушающегося города, и на его месте у горизонта воцарилась тьма. Все на несколько секунд оцепенели, но сразу поняли – там, в городе, что у горизонта, погибли или гибнут их родные. Бросились к локомотиву и стали умолять машиниста двинуться к городу задним ходом. Он категорически отказался. Сергей Тихонович забежал в свое купе, взял документы, деньги и пошел по шпалам в кромешной темноте к городу, увлекая за собой почти всех пассажиров поезда.

^{После землетрясения в Ашхабаде в 1948 г. Снимок с самолета}

Пришли к рассвету. Кругом сплошные руины. Без повреждений только одно здание – тюрьма. Редкие полуобезумевшие люди. Крики о помощи. Местность изменилась до полной неузнаваемости. Поседевший за один день отец нашел в родном городе свою улицу и обрушившийся дом только к вечеру. Первый, с кем он столкнулся, был чудом уцелевший, заплаканный и полуобезумевший дедушка-сосед. Он сказал, что все дети Ляхова и бабушка живы, но жена лежит во дворе в тяжелом состоянии.

Семью Ляховых спас средний сын, одиннадцатилетний Володя. Когда обвалились стены и на всех упал потолок, он, бабушка и старший брат Александр спали, а мама, Мария Тимофеевна кормила грудью восьмимесячного Алика. Это его и спасло. Мать приняла удар на себя. Ей сломало в трех местах позвоночник и повредило глаз при ударе головой об коленку. Старший проснулся от первого толчка, выскользнул из кровати, но рухнувшим потолком ему завалило ногу. От худших последствий его спасла швейная машинка «Зингер» на высоких решетчатых чугунных ножках. Они не сломались, и Саша оказался около нее в пазухе, но лишенный возможности двигаться.

Володю полузавалило саманными кирпичами. Но он, будучи богатырем с самого детства, освободился от них, подполз к пазухе около полуобвалившейся стены, нашел дырку, расширил ее, выбрался во двор и стал звать на помощь. Но сразу понял – действовать нужно самому. Из-под развалин доносились голоса брата и бабушки, тяжко стонала мама. Вначале он подлез под кровлю и в кромешной темноте сумел освободить ногу брата. Уже действуя вдвоем, они добрались до бабушки и вытащили ее. Нашли спички, стали делать факелы из книжных страниц. Уже втроем пытались добраться до мамы и младшенького, но это было выше их сил.

Подъехала машина с солдатами. Завал на улице мешал им проехать, и солдаты стали его разбирать. Их командир внял отчаянным мольбам мальчика и послал четверых помочь поднять кровлю. Мама была уже без сознания, а вот малютка Алик никаких признаков жизни не подавал. Кто-то сказал, что он мертвый. Володя, который души в нем не чаял, в полном отчаянии схватил его, выковырял изо рта землю, стал дуть ему в нос, повернул лицом вниз, тряс его и бил по заднице и… Алик ка-а-к заорет. Заплакал и Володя.

Мать вскоре очнулась, но была в тяжелом состоянии. Братья развили бурную деятельность, нашли врача, и по его совету ее положили на доски, накрытые фанерой. Врач сказал, что без больницы она скоро умрет. Здешняя же больница лежала в руинах.

Авторитет Ляхова в Ашхабаде был очень высок, и поэтому Мария не умерла. Ее отправили в Ташкент на военном «дугласе». Остальные члены семьи остались в городе заниматься спасательными работами. Дети, как могли, помогали взрослым.

Спасательные и восстановительные работы по приказу Сталина возглавил командующий Туркестанским военным округом, генерал армии, Герой Советского Союза Иван Ефимович Петров. Через двое суток после землетрясения генерал пережил личную трагедию. 7 октября от пули мерзавца-мародера погиб его сын – боевой подполковник-фронтовик Юрий Петров. Борьба с мародерами, бандитами и вдруг ожившими басмачами, убивавшими офицеров, отнимала много сил у командования.

Работали день и ночь, как на войне, в условиях нехватки одежды, палаток, медикаментов, продовольствия. К новому году худо-бедно жизнь удалось нормализовать, но город почти обезлюдел. Уехали в Ташкент и все Ляховы.

Заново отстраивать Ашхабад, что в переводе с персидского означает «город любви», начали по спешно составленному плану уже в 1949 г.

Секретное землетрясение

1949 г.

Рассказывает журналист Виктор Чумаков:

– Таджикистан. Памир. Конец сентября 1960 г. Мы с водителем Искандером на уазике едем из Гарма в Джиргиталь. Справа за шумной и мутной рекой Сурхоб бело-голубые пики хребта Петра Великого, слева предгорье Зеравшанского хребта. Миновав мост через Сурхоб, Искандер останавливает машину, глушит мотор, выходит из автомобиля и, подложив под заднее колесо камень, молча, по малозаметной тропинке идет на север к темному зеву ущелья, из которого вытекает бурная речка Ясман.

Искандер останавливается, опускает голову и поднимает обе руки на уровень висков ладонями к лицу. Это начало молитвы.

– Почему ты там останавливался? – спрашиваю я чуть позже.

– Я жил там.

– А что там сейчас?

– Нет ничего. Все умерли давно.

– Что случилось-то?

– Горы сошлись. Был город Хаит, были кишлаки. Сейчас все люди далеко под землей. Мои папа, мама, братья, сестры, дедушка, бабушка, все родные там под землей. Никого у меня нет.

– А ты как жив остался?

– Я в армии был.

До самого Джиргиталя я расспрашивал водителя о подробностях странной катастрофы, случившейся в июле 1949 г.

Вернувшись в Сталинабад (с 1961 г. Душанбе), я сравнил карту республики 40-х годов с новейшей и обнаружил: на новой карте отсутствует город Хаит с населением 5 тыс. человек.

В центральной республиканской газете «Коммунист Таджикистана» за 15 июля 1949 г. было напечатано сообщение Таджикского телеграфного агентства: «В течение 8 и 10 июля в Таджикистане произошло два сильных землетрясения с эпицентром в горах на расстоянии 190 км на северо-восток от города Сталинабада. В Сталинабаде наблюдалось несколько толчков. Наиболее сильный – 6,5 балла ощущался 10 июля в 9:43:11 местного времени. Разрушений в городе не было. Повторные, более слабые толчки, как это обычно бывает после землетрясений, продолжались несколько дней. 12 июля толчки были намного слабее, чем 11 июля. 13 и 14 июля отмечались дальнейшие затухания толчков».

О погребенном горами городе Хаите не было ни слова!

В 1961 г. я познакомился с начальником строительства головной электростанции на реке Вахш Денисом Ерофеевичем Никитиным. Он рассказал, что 15 июля 1949 г. его, а также начальника строительства Каримова и директора ГЭС Гриднева вызвали к первому секретарю ЦК Компартии Таджикистана Б.Г. Гафурову.

Гафуров рассказывал о тысячах людей, заживо погребенных в Хаите и ряде кишлаков; об урагане, который поднимал в воздух людей и, пронеся их сотни метров, разбивал о скалы; о полностью уничтоженной растительности, о до неузнаваемости изменившемся рельефе в эпицентре землетрясения, о запруженных и прорывающих запруды горных реках.

Гафуров поставил перед собравшимися задачу: помочь местным властям восстановить мосты и переправы, вернуть реки Хаитского урочища в стабильные берега, определить, на какой глубине лежат руины Хаита, и… достать сейф с деньгами из хаитской сберкассы. Эти деньги летчики доставили в город и сдали в банк буквально за два часа до катастрофы.

От Хаитской катастрофы чудом уцелели лишь несколько очевидцев, в том числе двое летчиков. Оба они были участниками войны, награждены орденами и медалями, оба носили крылатые фамилии – Воробьев и Петухов. С 1946 г. они служили в гражданской авиации.

Летчики оформили документы и сдали деньги в городскую сберкассу. Уполномоченный сказал им, что будет работать с руководителями города и населением не менее 5–6 ч., а они могут отдохнуть.

Летчики оставили документы в самолете и пошли в гору по коровьей тропе охотиться на кабанов.

Когда наши летчики были уже почти на седловине перевала, что-то заставило их остановиться, повернуться и посмотреть вниз на город.

Внезапно как бы издалека пришел и покатился, нарастая и заглушая абсолютно все, тяжелый гул. Земля дрогнула и затряслась, испустив громкий в низком регистре звук. Звук этот без замирания перешел в мощный гул, напоминающий стрельбу нескольких сотен дальнобойных орудий. В одно мгновение все здания в Хаите разрушились, и над ним поднялся столб пыли. Всю местность заволокла мгла, и сразу потемнело.

В нескольких метрах под авиаторами образовалась и стала вначале медленно, а затем с жуткой стремительностью расширяться трещина, превращаясь в зловещее ущелье. И склон поехал вниз, набирая скорость. А чуть позже они осознали, что с другой стороны долины навстречу ему сдвинулся и понесся другой склон.

Но самый мощный и страшный обвал случился справа и выше летчиков. С высоты 800 м над уровнем долины обвалился и поехал вниз по круто падающей «дороге» с уклоном 120 м на километр кусок горы Чохрак (Чогурак) объемом в половину кубического километра! За считаные секунды этот каменный поток набрал скорость более 110 км/ч.

Перед Хаитом ущелье несколько суживается, образуя горловину, в которой и произошел на короткое время затор движущейся по ущелью массы. На остановившуюся лавину в горловине надвигались все новые и новые массы, и все это быстро росло в высоту, пока напиравшие сзади миллионы тонн увлажненного грунта не прорвали затора. Все это, поднявшись в горловине на 150 м, рвануло с неимоверной быстротой в сторону Хаита.

На фоне продолжающегося колебания почвы и беспрерывного гула появился дополнительный, быстро усиливающийся скрежет камней друг о друга, похожий на рев работающей гигантской циклопической камнедробилки. Этот нарастающий рев шел со стороны горы Чохрак и из чрева ущелья Оби-Дара-Хауз. И летчикам довелось увидеть таинство массовой мгновенной гибели 5 тыс. человек. Через пыль и «мираж» бывшего города перед их глазами появилась смахивающая на сверхъестественное чудовище темно-серая громада высотой 150 м и устремилась на Хаит. Люди, находившиеся на южной окраине городка, в паническом страхе побежали от этого девятого, но земляного вала. Но он догнал их и погреб под собой. Движение грунтовых масс этой лавины было остановлено отвесной стенкой ущелья, совершавшего здесь поворот. В результате резкой остановки на дне потока импульс давления составил несколько сотен атмосфер. Город Хаит и все живое в ущелье и долине Ясмана, в том числе и реки, оказались под слоем грунта толщиной от 100 до 50 м.

Шум, грохот и скрежет был дополнен ураганным ветром, местами достигавшим 350 км/ч, от которого деревья наклонялись кронами к земле, ломались, а большинство из них было вырвано с корнем и отброшено на километры.

И когда наконец грохот, толчки и свист ветра прекратились, летчики уже не могли узнать окружающего их пейзажа.

География местности в огромном районе вокруг эпицентра вмиг изменилась. Из-за гигантских обвалов реки оказались запруженными. В Ясманской долине на протяжении 15–17 км от Хаита произошли массовые обвалы и оползни правого берега реки Ясман.

Только 11 июля Ясман пробил себе русло в завале и стал выносить все то, что было разрушено и завалено.

В 8 км от Джиргиталя по ущелью Мадат у подножия северного склона хребта в результате подземного удара образовалась воронка глубиной 30 м и диаметром до 50 м. Удар был настолько сильным, что захватил и склон горы. Вся земля была поднята и выброшена на противоположный берег ущелья на расстояние 500 м на север. Эта земля была обильно насыщена водой и представляла собой вязкую массу, которая скатывалась со склона, увлекая за собой грунт. Приблизительно здесь было выброшено 100 тыс. кубометров грунта.

Таково было одно из сильнейших в мире землетрясений XX в. и, очевидно, сильнейшее когда-либо зарегистрированное на территории Российской империи и СССР. Его интенсивность оценивается более чем в 11 баллов, а магнитуда 7,6. Размер зоны 9-балльных сотрясений – 60 × 70 км. Выход энергии соответствует энергии взрыва водородной бомбы в 40 мегатонн.

^{Эпицентр Хаитского землетрясения, извержение каменных масс из расколовшейся горы. Вблизи это все еще свежая, не затянутая временем рана}

…После того как все стихло и толчки прекратились, потрясенные летчики сообразили, что идти можно только в сторону реки Сурхоб. Они спустились на полузасыпанную дорогу Гарм – Джиргиталь, пересекли пересохшее русло реки Ясман (мост был сильно поврежден) и глубокой ночью пришли в Гарм.

Наутро летчики уже давали показания и объяснения, почему они остались живы, а самолет погиб, куда делся уполномоченный, почему у них нет документов о сдаче денег в сберкассу и почему они с ружьем. Допросы продолжились и на их базе в Сталинабаде. Дознаватели столкнули пилотов лбами, они поругались и наговорили друг на друга много лишнего. На них было заведено уголовное дело, их исключили из партии за утерю важных документов и перевели на работу в нелетный состав. Но им сказали, что вопрос об их восстановлении в партии может быть рассмотрен после извлечения сейфа из-под земли в Хаите.

Поиск и подъем этих проклятых денег возглавил Денис Ерофеевич Никитин.

Только в конце 1950 г. проходчикам удалось извлечь злополучный сейф, превратившийся в полутонную лепешку размером полтора метра на метр, толщиной 25 см. Казалось, сейф прошел через валки прокатного стана. Никто не понимал, как он стал таким. Горное давление на глубине 70 м – 16–18 атм. Этого явно недостаточно, чтобы так сплющить сейф. Судя по всему, сработала физика движущегося и внезапно остановившегося потока – несущаяся лавина грунтовых масс во время катастрофы была остановлена стенкой ущелья. Произошло нечто подобное гидравлическому удару с броском давления в несколько сотен атмосфер. Этот удар и превратил сейф в лепешку.

Его под охраной доставили в Сталинабад. На базе строймеханизации опытный автогенщик под бдительным оком комиссии Госбанка целый день резал это чудо. А когда лепешку вскрыли, выяснилось, что деньги исчезли. Они как бы были, но превратились то ли в древесину, то ли в какой-то материал наподобие текстолита. Особенно диковинными выглядели денежные пачки, спрессованные с торцов бумажных листов. И все-таки через два часа исследований и подсчетов комиссия торжественно заявила, что все деньги в наличии.

Шахту, ведущую к сберкассе, бульдозеры завалили грунтом. Обычно на местах таких работ надолго остаются горы металлолома, но здесь весь скарб строительного участка на редкость быстро был вывезен или свален в шахту. Со временем грунт просел, и о шахте ныне напоминает только появляющееся весной блюдечко озера, пересыхающего к середине мая.

В 1951 г. летчикам Воробьеву и Петухову вернули добрые имена вместе с партбилетами и допустили к самостоятельным полетам. Вот только к этому времени один из них спился и вскоре был комиссован, зато другой стал летать на первом реактивном пассажирском самолете Ту-104.

Хаитское землетрясение 10 июля 1949 г. было зафиксировано фактически всеми сейсмическими станциями мира. Время, место и мощность землетрясения с достаточной точностью определили даже в Южной Америке. Любому ученому ясно: если район землетрясения подобной мощности обитаем, то жертвы неизбежны.