Текст книги "Борьба за Красный Петроград"

Последнее обстоятельство обусловливалось почти полным отсутствием в волостях советских организаций – комитетов бедноты, а где они и были, то находились под руководством местного кулачества. Также сказывалось и отсутствие опытных советских работников и наличие значительного количества антисоветски настроенных служащих. Обозленность крестьянства усиливалась ненормальными взаимоотношениями с красноармейскими частями, в частности с эстонской дивизией, бойцы которой не останавливались перед открытым грабежом населения[154]154
  ЦВПА при ВПАТ, связка № 44, дело № 39, л. 33.


[Закрыть]. Если к этому еще прибавить кризис с продовольствием, который психологически отражался на крестьянстве гораздо болезненнее, чем все остальное, то общая картина причин недовольства и политической неустойчивости района вырисовывается даже на основании скудных материалов довольно ярко.

Проведение всей советской работы среди крестьянства ложилось, силою обстоятельств, на действующие части Красной армии, что не могло, конечно, не отразиться на результатах этой временной, спешной, далеко не плановой работы. В этом отношении интересной является телеграмма военного комиссара Южной группы 7-й армии П. А. Залуцкого от 21 июня, посланная на имя Г. Е. Зиновьева и И. В. Сталина:

«Среди крестьян [в] волостях и уездах Псковским исполкомом не ведется никакой работы. Не существует власти на местах. Наряду [с] военными действиями против зеленых и дезертиров приходится водворять порядок [в] деревнях. Требования, чтобы Псковский губисполком выслал ответственных работников [из] Великих Лук на работу на местах, не имеют успеха. Прошу вашего содействия понудить Псковский губисполком приступить к организации губернии. Военные власти нести эту обязанность долго не могут»[155]155
  АЛОИ, связка № 18.


[Закрыть].

Для окончательной ликвидации зеленых был выделен специальный экспедиционный отряд, который к концу июня рассеял наиболее крупные шайки. Бои с зелеными шайками были по линии железной дороги Псков – Новоржев, в 40–45 км от Пскова, в районе деревни Диванисово, на 12 км южнее деревни Мигуново. В бою 20 июня в районе деревни Диванисово зеленых было убито 60 и захвачено в плен 100 человек, в том числе и организатор зеленых – командир роты, бывший унтер-офицер Макаров. Остатки банды были рассеяны и скрылись в болотах западнее деревни Ракитино. Северо-западнее от этого района, в 20–30 км от Пскова, в районе деревни Ореховичи, красноармейские части также вели бои с зелеными, но не совсем удачно, так как один из отрядов зеленых силою около 800 чел. прорвался через фронт и соединился с белыми[156]156
  АЛОИ, связка № 18, Оперативные сводки 7-й армии за 21–21 июня 1919 г.


[Закрыть]. Таковы весьма неполные фактические сведения о движении зеленых.

Во всяком случае, и из этих разрозненных сведений можно представить всю трудность положения, в котором находились части Красной армии, действовавшие в псковском направлении.

Не лучше было положение и Северной группы войск 7-й армии.

В первой половине июня произошло, неожиданно для советского командования, восстание форта Красная горка, расположенного на южном побережье Финского залива, как раз там, откуда предполагалось нанести фланговый удар противнику.

Измена на Красной горке подготавливалась в течение довольно длительного периода, весьма конспиративно и умело. Среди командного состава форта было много бывших офицеров, призванных на советскую службу, и они-то и создали там белогвардейское ядро. Слабый контроль комиссаров способствовал заговорщикам в их работе.

Не был обойден форт и эсерами, агитация которых впервые стала оказывать влияние с конца 1918 г. На митингах выступали зверствующие матросы и предлагали свои резолюции, которые иногда и проходили. Однако на это своевременно не было обращено внимания, и контрреволюционные элементы имели полную возможность продолжать свою деятельность.

Группа бывших офицеров, таким образом, имела поддержку со стороны некоторой части матросов-эсеров, на роль которых в восстании они возлагали большие надежды.

Слабая постановка политической работы на форту, наличие малоопытных молодых коммунистов, слабый комиссарский надзор за деятельностью командного состава – все это не дало возможности советским органам, партии и военному командованию учесть боеспособность и политическое настроение гарнизона форта.

Выше уже отмечалось одно весьма сомнительное утверждение о надежности артиллеристов Красной горки, имевшееся в политсводке 7-й армии.

Здесь остановимся на другом документе, более непосредственном, – на докладе комиссара Кронштадтской морской базы от 24 мая 1919 г., поданном Комитету обороны Петрограда.

В этом рапорте излагались результаты обследования всех фортов Кронштадтской крепости, произведенного согласно распоряжению Комитета обороны[157]157
  Обследование производили комиссар базы Н. М. Лудри и член Комитета рабочей обороны г. Кронштадта Дм. Ник. Кондаков (член Петроградского губернского комитета РКП (б) в июле 1919 г.).


[Закрыть].

Относительно Красной горки там говорилось, что охрана форта на должной высоте, техническая часть в полной исправности, артиллерийский огонь может быть открыт по истечении 10-15 минут, а дежурная батарея – в любую минуту.

«Настроение как командного состава, так и команды вполне удовлетворительное. Крепость может на форт положиться как на вполне надежную опору… Признаков, наталкивающих на подозрение к измене, не наблюдалось нигде»[158]158
  АЛОИ, связка № 18.


[Закрыть].

Однако наряду с этими весьма оптимистическими утверждениями говорилось дальше и о том, что коллективы членов РКП (б) хотя и имелись на всех фортах, но в общем они были слабы и «особенно выдающейся политической и культурно-просветительной работы не могут проявлять».

И это говорилось за три недели до восстания!

Вполне понятно, что обследование было весьма поверхностным и утверждавшим сугубо неверную оценку боеспособности форта, имевшуюся уже давно у советского командования и Комитета обороны.

Слепое доверие к командному составу Красной горки увенчалось наконец неожиданной для всех, но давно подготовляемой заговорщиками изменой.

Выбору момента восстания помогли действия Северного корпуса.

В процессе наступления на Петроград левый фланг Северного корпуса имел задачу продвигаться по южному советскому побережью Финского залива и овладеть фортами Серая лошадь и Красная горка. На своем пути противник не встречал серьезного сопротивления и к 12 июня подошел на 7–8 км к форту Красная горка. Такому быстрому и близкому подходу к форту противник был обязан перешедшим на его сторону 1-му и 2-му Кронштадтским и 105-му стрелковому полкам, оборонявшим подступы к форту.

С приближением фронта настал момент действовать и заговорщикам Красной горки – коменданту форта, бывш. поручику Николаю Неклюдову (сыну генерала), командиру 12-й батареи форта Куприянову, начальнику артиллерии Кронштадтской крепости, бывш. полковнику Будкевичу, помощнику коменданта форта Лащилину и др.[159]159
  АЛОИ, рукопись Рянни.


[Закрыть].

К тому же и другие обстоятельства требовали от заговорщиков немедленных действий. На место перешедших к белым частей стали присылаться с тыла коммунистические отряды с назначением их как на фронт, так и для усиления красногорского гарнизона, что могло расстроить планы Неклюдова.

Дальнейший ход событий представляется в следующем виде.

Коллектив форта, насчитывавший около 150 человек, предчувствуя какую-то контрреволюционную подготовку, вечером 12 июня устроил общее собрание, на котором был поставлен вопрос о немедленном аресте Николая Неклюдова и его компании. Однако провести в исполнение решение не удалось, так как присутствовавший на партийном собрании как член коллектива один красноармеец, исполнявший обязанности денщика Неклюдова, поспешил сообщить обо всем своему хозяину, и тот успел принять меры первым[160]160
  АЛОИ, исторический обзор политического отдела Кронштадтской крепости.


[Закрыть].

Собрав к себе на квартиру в ту же ночь единомышленников, Неклюдов обсудил план действий и приказал выступать.

13 июня в 4 часа 30 минут Неклюдов явился в специально им подобранную пулеметную команду и разбуженным по его приказу красноармейцам стал говорить о том, что форт окружен белыми, которые предлагают сдаться. Получив согласие на сдачу форта белым, Неклюдов тотчас отдал приказ пулеметчикам произвести арест всех коммунистов форта и разоружить только что прибывший и отдыхавший по квартирам коммунистический отряд, находившийся под командованием И. В. Юклявского, мотивируя это тем, что коммунисты будут против сдачи форта белым.

Успех заговорщиков был полный: через 1–2 часа все коммунисты были посажены в бетонный каземат, и полными господами положения стали белые.

Первым актом Неклюдова была посылка радиотелеграммы финскому военному командованию в Биорке, в которой говорилось, что Красная горка предоставляет себя в полное распоряжение финского командования. Одновременно был послан Кронштадтскому совету 15-минутный ультиматум о немедленной сдаче крепости с угрозой открыть артиллерийский огонь.

В ответ на неклюдовский вызов Кронштадт и Петроград стали спешно готовиться к подавлению восстания.

В море вышли боевые суда, на суше стали сосредоточиваться отряды.

Не получая ответа на ультиматум, Неклюдов около 15 часов приказал открыть по «Кронштадту редкий огонь из тяжелых орудий. В ответ на это суда Балтийского флота «Петропавловск»[161]161
  Бывший комиссар Кронштадтской базы Н. М. Лудри в своих воспоминаниях пишет, что «Петропавловск» открыл артиллерийский огонь по Красной горке с места своей стоянки, из гавани. Однако этот обстрел не наносил никакого вреда мятежникам, так как были недолеты снарядов. Временно исполнявший должность начальника базы, как впоследствии выяснилось – участник заговора, уверял, что расчет стрельбы правильный и «Петропавловску» нет необходимости выходить из гавани.
  Только по распоряжению Комитета обороны Кронштадта, куда входил комиссар базы Н. М. Лудри, «Петропавловск» вышел из гавани; после этого недолеты снарядов исчезли (материал Василеостровской истпарткомиссии).


[Закрыть] и «Андрей Первозванный» в свою очередь открыли огонь из 12-дюймовых орудий. Артиллерийская перестрелка то затихала, то вновь возобновлялась вплоть до окончательного подавления восстания.

За все время бомбардировки Красной горки было израсходовано снарядов:

На линейном корабле «Петропавловск» 12-дюймовых 568

На линейном корабле «Андрей Первозванный» 12-дюймовых 170

На крейсере «Олег» 130-мм 750

На эскадренных миноносцах 100-мм 145[162]162
  Гражданская война. Л.: Изд. ист. отдела Штаба РККФ, 1926. Т. 2, часть 1. С. 172.


[Закрыть].

Обстрел из форта Красная горка не принес особенно большого ущерба красным в Кронштадте; в результате же обстрела судами Балтийского флота Красная горка вся была изрыта снарядами, так что восставшие не могли удержаться под ураганным огнем и вынуждены были под давлением наступавших еще и с суши отрядов моряков и коммунистов оставить форт.

15 июня в 23 часа на форт Красная горка первым вошел советский бронированный поезд, а за ним и красноармейские и флотские части.

Группа мятежников, желая избежать преследования, быстро отступила на деревню Коваши – местечко Копорье, расстреляв по дороге почти всех захваченных коммунистов, сочувствующих им и беспартийных. Застичь виновников восстания частям Красной армии так и не удалось.

Необходимо отметить, что в план заговорщиков из Красной горки, который был согласован с контрреволюционной организацией Национального центра в Петрограде, входило восстание и на других фортах. Однако Красная горка была изолирована, если не считать весьма слабой поддержки, которая была оказана ей фортом Серая лошадь, также восставшим и принимавшим участие в артиллерийском обстреле Кронштадта и судов Балтийского флота.

Главарем заговора на форту Серая лошадь был бывш. офицер Оглоблин, под руководством которого были произведены аресты находившихся на форту коммунистов и комиссара форта. Гарнизон форта требовал освобождения арестованных, но вел себя пассивно. Оглоблин распускал заведомо ложные слухи о падении после Красной горки самого Петрограда и говорил о том, что эскадра союзников вскоре возьмет Кронштадт. Когда Красная горка начала стрелять по Кронштадту, в рядах гарнизона форта прошло смятение, большая часть матросов агитировала за неподчинение приказам Оглоблина и других изменников из командного состава и предлагала ждать «выяснения». С появлением на рейде перед фортом кораблей Балтийского флота «Олега», «Гавриила» и «Свободы» гарнизон заволновался еще больше. Предложение комендора Бурова организовать сопротивление своим бывшим командирам-изменникам встретило общее одобрение, и когда был отдан приказ стать к орудиям для обстрела Кронштадта, то ни один из рядовых матросов его не исполнил. Гарнизон, захватив пулемет и сняв замки с некоторых орудий, сосредоточился в наиболее защищенном от снарядов районе форта. Пулемет был поставлен у входа. Комендор Буров разъединил электрический кабель, предотвратив тем самым возможность взрыва форта Серая лошадь со стороны мятежной Красной горки.

Подошедший с повторным приказом стать немедленно к орудиям офицер был встречен руганью и убежал. По красным кораблям открыли стрельбу из орудий форта только офицеры[163]163
  Ринг П., Кунин Форт Передовой // Красный флот. 1928. Кн. 3–4.


[Закрыть].

Такая пассивность рядовой массы гарнизона форта, лишенной руководства вследствие ареста комиссара и коммунистов, предопределила дальнейший ход событий.

При приближении частей Красной армии Серая лошадь капитулировала. Еще меньшую помощь оказал Красной горке форт Обручев, на котором командному составу, находившемуся в связи с Неклюдовым, удалось арестовать не только коммунистов, но и всех сочувствующих Советской власти. Гарнизон Обручева, получив информацию о действительном ходе событий и телефонограмму Революционного военного совета Балтийского флота следующего содержания:

«Команде форта Обручев. Восставшие против рабочих и крестьян собственной страны, во имя интересов генералов и помещиков, – заявите в течение получаса, что вы не пойдете против рабочих и матросов Кронштадта, и мы вас простим, а если этого не сделаете, то путем обстрела мы вас уничтожим»[164]164
  Гражданская война. Указ. соч. С. 170.


[Закрыть],

– понял свое заблуждение, освободил всех арестованных коммунистов и на их место посадил группу заговорщиков из командного состава[165]165
  АЛОИ, связка № 18.


[Закрыть].

Со стороны восставших на Красной горке была предпринята попытка связаться с находившейся в Финском заливе союзной эскадрой, для чего с форта был послан финский катер[166]166
  Известия ВЦИК. 1919. № 130.


[Закрыть]. Но эскадра все же не появилась, а командовавший ею адмирал ограничился посылкой следующей радиотелеграммы:

«18 часов 55 минут. 16/VI – 1919. Всем. Настоящим сообщаю, что жизни команд всех выходящих из Кронштадта судов, которые добровольно сдадутся моим силам, будут гарантированы. Все переходящие суда должны выкинуть белый флаг. Орудия должны быть направлены к носу и корме и закреплены по-походному. Скорость 10 узлов. Адмирал, командующий морскими силами»[167]167
  Арсеньев М. Форт Краснофлотский (краткий историч. очерк с приложением архивных материалов морской историч, комиссии). Л.: РИО морских сил РККА, 1926. Приложение 4.


[Закрыть].

Общая оценка красногорской авантюры была дана на общем собрании членов организации РКП (б) Кронштадта. В принятой общим собранием резолюции говорилось:

«События на Красной горке являются не случайностью, а исторической неизбежностью в ходе российской и международной пролетарской революции. Диктатура пролетариата в России не могла не встретить решительного и вооруженного отпора со стороны всех сил отечественной и международной контрреволюции».

Дальше говорилось о роли командного состава и его тактике борьбы с советской властью. Считая, что настало время установления еще более глубокого контроля действий командного состава, собрание настаивало на принятии целого ряда срочных мер, как то: расширения функций политических органов, строжайшей регламентации прав командиров, укрепления комиссарского института и т. д.

Заканчивалась резолюция следующими словами:

«Учитывая, что события на Красной горке могли бы в самом начале принять другой оборот, если бы коммунисты обнаружили больше зоркости, бдительности и сплоченности, общее собрание во избежание повторения горького опыта Красной горки в Кронштадте поручает партийному комитету принять все меры к объединению коммунистов Кронштадта в боевую единицу, которая в любой момент могла бы выступить как одно целое»[168]168
  АЛОИ, связка № 18.


[Закрыть].

Такая неослабная бдительность являлась абсолютно необходимой в условиях напряженнейшего состояния как на Петроградском фронте, так и на море. Наличие английской эскадры в водах Финского залива создавало серьезную угрозу для кораблей Балтийского флота, фортов Серая лошадь, Красная горка и самого Кронштадта.

С подавлением восстания на Красной горке несколько разрядилась угроза советскому южному побережью Финского залива со стороны суши, но это отнюдь не исключало возможности активных действий против фортов английской эскадры.

Борьба с противником на море за время, предшествовавшее событиям на Красной горке, с 1 по 13 июня 1919 г., проходила под знаком активной обороны советских берегов судами Балтийского флота. Противник за это время демонстрацией своих судов у берегов залива пытался завлечь красные суда в Копорский залив, с тем чтобы после этого атаковать их своими подводными лодками. Вообще же, Балтийский флот не располагал в то время значительной силой, и это обрекало его на временное бездействие, только изредка прерываемое выполнением серьезных оперативных заданий.

Противник также не имел успеха, и его настойчивые попытки атаковать своими подводными лодками красные суда закончились тем, что 4 июня 1919 г. эскадренные миноносцы Балтийского флота «Гавриил» и «Азард», вышедшие при поддержке линейного корабля «Петропавловск» в Копорский залив и атакованные там английской подлодкой «L55», своим артиллерийским огнем потопили ее[169]169
  Английская подводная лодка «L55» летом 1928 г. была поднята. Обнаруженные там останки английских моряков со всеми личными вещами погибших были отправлены в Англию. Команда подводной лодки комплектовалась добровольцами из различных судов английского флота, о чем свидетельствовали различные знаки отличия.


[Закрыть].

Вскоре понес потерю и Балтийский флот. В ночь на 18 июня 1919 г. английский быстроходный катер, пройдя незаметно между красными сторожевыми судами, приблизился к крейсеру «Олег», стоявшему на якоре на створе кронштадтских маяков, и пустил в него торпеду. На крейсере «Олег» около кочегарки раздался взрыв, крейсер начал быстро крениться, вследствие порчи паропровода погасло освещение. Выскочивший наверх командир крейсера Н. Милашевич дал приказ пробить боевую тревогу, но это выполнено не было, так как горнист отсутствовал, а дать звонки для его вызова не было возможности за неимением тока. Не было исполнено и другое приказание – затопить в целях выравнивания начавшегося крена все, что возможно, на правом борту, – из-за того что лопнул трубопровод. Крейсер тонул 12 минут. Погибло из команды крейсера около 50 чел.

Английский катер по приказанию английского офицера после выстрела торпедой повернул обратно и дал «самый полный ход, делая возможно чаще зигзаги, чтобы избежать попадания с фортов и судов».

Огонь судов Балтийского флота, охранявших крейсер «Олег», как и самого крейсера, никакого вреда катеру не нанес; по показанию командира советского тральщика «Запал» – «силуэт судна во мгле и на фоне берега был неразборчив, но имел быстрый ход и быструю поворотливость и нес впереди себя большой бурун»[170]170
  АЛОИ, связка № 18. Дело о потоплении крейсера «Олег» 18 июня 1919 г.


[Закрыть].

По поводу всего этого эпизода активный участник операций английской эскадры в Финском заливе в 1919 г. и, в частности, инициатор атаки крейсера «Олег» английский офицер Эгар пишет:

«Если бы восставшие на [Красной горке] знали, что помощь близка и что обстрела со стороны кронштадтских судов больше не будет, быть может, получилась бы совершенно иная картина. Если бы эта крепость [Красная горка], командующая над выходами в Невскую губу, находилась в наших руках, то общее стратегическое положение могло бы измениться и все последующие события в Балтике и в России могли принять совершенно иные очертания»[171]171
  Морской сборник. Л.: Изд. РККА, 1929. № 1. С. 110.


[Закрыть].

Такое свидетельство врага лишний раз констатирует колоссальное значение того факта, что восставшая Красная горка была вскоре обратно возвращена Советской республике и благодаря принятым мерам находилась в крепких руках в течение всего дальнейшего хода событий на Петроградском фронте.

Восстание форта явилось отдельным эпизодом, но эпизодом, характеризующим настроение не столько рядовой массы бойцов, сколько их изменнической командной верхушки, навербованной из бывших офицеров русской армии. Это обстоятельство, видоизменявшееся в той или другой степени в отношении других восставших фортов, наряду с экстренными мерами советского военного командования способствовало возвращению обратно в руки Красной армии и флота этих опорных пунктов южного побережья Финского залива.

Глава 6

В связи с общей активизацией Северо-западного фронта и агрессивной политикой финской буржуазии коммунистической партией и Советской властью были приняты все меры по укреплению города Петрограда изнутри.

Еще 2 мая 1919 г. Советом рабоче-крестьянской обороны Республики было издано следующее постановление:

«В ночь на 2 мая получено радиотелеграфное сообщение из Парижа о посланном будто бы финляндским правительством ультиматуме Советскому правительству России, содержащем требование прекращения нападения в Карелии и угрозу объявления войны в случае неудовлетворения требования; до сего времени правительство РСФСР этого ультиматума финляндского правительства не получало и никакого наступления в Карелии не ведет. Усматривая, однако, в полученном сообщении намерение финляндского правительства оправдать беззастенчивой ложью новый хищнический набег, желание обмануть финских рабочих и учитывая возможность наступления белогвардейских банд на Красный Петроград, Совет рабоче-крестьянской обороны постановил:

1) Объявить город Петроград, Петроградскую, Олонецкую и Череповецкую губернии на осадном положении.

2) Поручить Реввоенсовету Республики принятие всех тех мер, кои он признает необходимым для защиты Петрограда.

3) Предложить Петроградской трудовой коммуне в деле защиты Петрограда оказывать Петроградскому окружному военному комиссариату и 7-й армии самое широкое содействие и помощь своим авторитетом и аппаратом.

4) Предоставить право Петроградскому комиссариату по военным делам призывать под ружье все то число способных к несению полевой и походной службы и нужных для формирования вспомогательных и тыловых армейских частей и учреждений рабочих и не эксплуатирующих чужого труда крестьян, которое потребуется ходом военной обстановки.

5) Предоставить право Петроградской трудовой коммуне получить все имеющееся у населения имущество, пригодное для вооружения и снаряжения воинских частей, обороняющих подступы к Петрограду, и обязать Петроградский окружной комиссариат по военным делам принять действительные меры к получению указанного имущества.

6) Предоставить Петроградской трудовой коммуне право вводить всеобщую трудовую повинность во всех отраслях труда и службы, кои могут оказать серьезную помощь при организации защиты Петрограда.

7) Поручить Петроградской трудовой коммуне и Петроградскому окружному комиссариату по военным делам всеми имеющимися в их распоряжении средствами очистить тыл армии от контрреволюционных элементов.

8) О сделанных распоряжениях и принятых мерах Петроградской трудовой коммуне и Петроградскому окружному комиссариату по военным делам телеграфировать ежедневно Совету обороны, Реввоенсовету Республики; копия – Всероглавштабу.

Председатель Совета Обороны Вл. Ульянов (Ленин),

За председателя Реввоенсовета Э. Склянский»[172]172
  Петроградская правда. 1919. № 96.


[Закрыть].

В развитие этой директивы Исполнительный комитет Петроградского совета рабочих и красноармейских депутатов издал свое постановление, включавшее следующие пункты:

1) В Петрограде создается Комитет рабочей обороны, неограниченные полномочия которого распространяются на город и губернию (в состав комитета вошли: Г. Е. Зиновьев. Б. П. Позерн, И. П. Бакаев, В. И. Зоф и один представитель от Петроградского губисполкома).

2) В 2-дневный срок окружным военным комиссариатом проводится мобилизация в городе и губернии всех рабочих, прошедших курс всеобуча.

3) В городе всем домовым комитетам бедноты немедленно организовать постоянную суточную охрану зданий и не допускать проживания в них дезертиров, спекулянтов и т. п.

4) Собрания, общественные места (театр, кино и проч.) закрываются не позднее 23 часов.

5) Имеющиеся на руках у населения оружие и огнеприпасы в 2-дневный срок должны быть сданы в районные военные комиссариаты.

6) Дезертирство, уклонение от отбывания воинской повинности, пособничество этому карается высшей мерой социальной защиты.

7) Виновные в распространении слухов, в ведении черносотенной агитации, в производстве бесцельной стрельбы на улицах и проч. подлежат суровым наказаниям[173]173
  Петроградская правда. 1919. № 96.


[Закрыть].

Проведение всех этих мероприятий ложилось также и на специально сформированные чрезвычайные политические тройки во всех районах г. Петрограда и в целом ряде фабрично-заводских предприятий.

Районные тройки являлись высшей властью в пределах своего района. Все их распоряжения должны были немедленно и беспрекословно исполняться.

Затем, согласно постановлению Комитета обороны Петрограда, была впервые организована внутренняя оборона г. Петрограда, в качестве начальника которой был назначен член реввоенсовета 7-й армии В. С. Шатов[174]174
  АЛОИ, связка № 18; протокол постановлений Комитета обороны г. Петрограда от 8 мая 1919 г. Одновременно В. С. Шатов был назначен членом Комитета обороны города.
  В книгах «Борьба за Петроград», на стр. 56, и «Военной записке» Д. Н. Аврова ошибочно указано, что первым начальником внутренней обороны был назначен Я. X. Петерс.


[Закрыть].

Район внутренней обороны г. Петрограда был ограничен с севера линией реки Большой Невки до Литейного моста и вверх по реке Неве до села Рыбацкое включительно, с юга – линией селений Рыбацкое, Купчино, Средне-Рогатовской колонии, Малой колонии, Вологодско-Ямской слободы, дер. Автово, Морская пристань – включительно.

Управление начальника внутренней обороны Петрограда с 8 мая 1919 г. сразу же приступило к спешной работе по укреплению города.

В военном отношении были приняты меры к целесообразному распределению всех наличных вооруженных сил по районам. Город был разбит на четыре боевых участка, каждый из которых в конце мая в связи с продвижением частей Северного корпуса генерала А. П. Родзянко до линии деревень Керново – Готобужи – Бегуницы – Кикерино – Холоповицы – Сосницы получил определенную задачу.

Боевой участок № 1 включал в себя Елагинский и Петровский острова и Петроградскую сторону с Петропавловской крепостью. В качестве первой линии обороны был намечен левый берег реки Большой Невки, второй – при вынужденном отступлении – левый берег реки Малой Невки и левый берег Карповки. В случае невозможности удержаться на этих оборонительных рубежах войска участка должны были отходить к узловому пункту обороны – к Петропавловской крепости, где войти в состав гарнизона с дальнейшей задачей оборонять крепость «до последнего человека и патрона». Для обороны участка было предназначено 2 батальона при 2 орудиях. Начальником участка был назначен комендант Петропавловской крепости, он же комендант Петроградского района, А. И. Поппель.

Боевой участок № 2[175]175
  11 июня 1919 г. боевой участок № 2, лишенный гарнизона, был упразднен, и район перешел в подчинение начальника участка № 3. Боевой участок № 4 стал именоваться участком № 2.


[Закрыть] – Васильевский остров. Первая линия обороны шла вдоль левого берега реки Малой Невки, вторая линия – по реке Смоленке. При вынужденном оставлении этих рубежей частям участка следовало отходить через Николаевский и Дворцовый мосты и соединиться с гарнизоном боевого участка № 3. Опорными пунктами обороны для всего участка являлись здания Биржи и бывш. 1-го кадетского корпуса.

Общая задача для участка – наблюдать за северо-западной оконечностью Васильевского острова с целью воспрепятствовать возможной высадке десанта и, с другой стороны, иметь тесную связь с участком № 3, «охраняя его тыл от всевозможных покушений, как со стороны контрреволюционных элементов, так и противника».

Боевой участок № 2 оборонялся 2⅓ батальона при 2 орудиях и 12 пулеметах. Начальником участка № 2 состоял Малеин.

Боевой участок № 3 состоял из Нарвского района. Первая линия обороны шла вдоль левого берега реки Большой Невки, вторая линия – вдоль реки Фонтанки, Обводного канала, железнодорожной насыпи соединительной ветки М. – В. – Р. ж. дер., Путиловский завод. При необходимости – отступать к жел. – дор. насыпи, на линию Воздухоплавательный парк – деревня Купчино, где обороняться с максимальной напряженностью, чтобы дать возможность совершить планомерный отход войскам из боевых участков № 3 и № 4.

Общей задачей ставилось ведение наблюдения за западной частью участка на случай высадки противником десанта, поддерживание тесной связи с войсками боевого участка № 4 и содействие боевым участкам № 1 и № 2.

Опорными пунктами участка № 3 были назначены – штаб округа, Адмиралтейство, Зимний дворец и Эрмитаж.

Участок № 3 располагал 7 батальонами и 5 орудиями.

Начальником боевого участка № 3 был назначен бывш. офицер П. П. Козловский.

Боевой участок № 4 – Невский район. Первая линия обороны – северная часть левого берега реки Невы, вторая линия – Обводный канал. В случае обнаружившегося удара противника с юга – части участка должны были занять позиции на линии деревень Купчино – Ново-Александровская.

Оставление линии разрешалось только тогда, когда войска участка № 2 соединятся с таковыми участка № 3, а очищение всего участка ставилось в зависимость от момента прохода войсками тыла Карельского участка восточного фронта участка № 4.

Содействие частям участка должен был оказывать стоявший у Невского судостроительного завода миноносец «Сампсон».

Для обороны участка № 4 было предназначено 5 батальонов, 4 орудия, 36 пулеметов. Начальником участка № 4 был назначен Арбузов.

Всем начальникам боевых участков было приказано в случае возможных контрреволюционных восстаний в городе подавлять их особо выделенными отрядами.

Общее оперативное руководство внутренней обороной города было сосредоточено в штабе начальника внутренней обороны. С началом боевых действий штаб предполагал перейти на вокзал Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги, который имел хорошо налаженную техническую связь со всеми пунктами города.

Одновременно с разделением города на 4 боевых участка район севернее от Петрограда был назван тылом Карельского боевого участка. Граница «тыла» проходила: с юга – от линии р. Большой Невки до Литейного моста, далее по набережной р. Большой Невы до переправ через р. Неву и с севера – от разъезда «Дамба», через Лесную, Сосновку, Гражданку, мызу Ильинская, Полюстрово, Большая и Малая Охта, Ново-Саратовская колония, Островки (все пункты включительно).

В целях преграждения доступа дезертирам из боевых линий на левый берег р. Большой Невки и к Литейному мосту у р. Невы район тыла был разделен на три участка – левый, средний и правый. Левый участок тыла обеспечивался отдельным батальоном коммунистов под командованием Лебедева; батальон располагался в районе Старой и Новой Деревни в качестве заградительного отряда и выставлял отдельные заставы для усиленного наблюдения за дорогами, ведущими в Петроград.

На среднем участке тыла, в районе Лесной, по северной границе с Удельной и далее к юго-востоку – Сосновка, Гражданка, располагался также в качестве заградительного отряда 2-й отдельный батальон коммунистов под командованием Сиренко.

На правом участке тыла, в районе Б. и М. Охты, располагался 3-й отдельный батальон коммунистов под командованием Богданова.

На обязанности начальников заградительных отрядов лежала борьба с дезертирством, со всякого рода преступлениями и оказание всемерной помощи местным органам власти в их повседневной работе.

Начальником тыла Карельского боевого участка был назначен Руднев, военным комиссаром Веселов и начальником штаба Арцыбашев[176]176
  АЛОИ, связка № 21, дело № 32. Приказ по войскам начальника тыла Карельского боевого участка от 18 мая 1919 г. за № 3/оп.


[Закрыть].

Таков был в кратких чертах план внутренней обороны Петрограда.

В этих условиях, если бы противнику даже и удалось летом 1919 г. ворваться в город, что имело, конечно, меньше всего шансов, то он встретил бы уже подготовленный к бою Петроград с его районами – боевыми участками.

Для большей успешности борьбы и в целях создания противнику максимальных затруднений распоряжением начальника внутренней обороны все мосты на реках – Неве, Большой, Средней и Малой Невках, Карповке и Ждановке, как и целый ряд сооружений исключительной важности были заминированы и в случае неотложной необходимости подлежали взрыву.