Текст книги "Борьба за Красный Петроград"

Для поддержания порядка на улицах города городская милиция занимала более 1000 постов.

Для несения же внутренней гарнизонной службы количество требуемых красноармейцев для суточного наряда определялось около 3000 человек, в силу чего местная петроградская караульная бригада, насчитывавшая к 10 мая всего 3800 человек, не в состоянии была обслужить город и требовала пополнения.

К делу обороны города были привлечены и женщины. 22 мая Комитетом обороны был издан приказ, объявлявший призыв добровольцев среди работниц для несения милиционной службы. Прием добровольцев производился по представлении партийной, советской или профсоюзной рекомендации, причем по службе женщины не получали никаких преимуществ по сравнению с милиционерами-мужчинами.

23 мая 1919 г. Петроградский совет рабочих и красноармейских депутатов после заслушания доклада о текущем моменте вынес следующую резолюцию-обращение:

«1. Петербургский совет на своем собрании с участием всех остальных рабочих организаний Петербурга и с участием представителей всех трудящихся женщин Петербурга постановляет:

На наш Красный Петербург двигается новый Корнилов. Два царских генерала – Юденич и Родзянко вместе с царским полковником Балаховичем, подкупленные американскими капиталистами[177]177
  Генерал H. Н. Юденич в то время сидел в Гельсингфорсе и никакого фактически отношения к наступавшему на Петроград Северному корпусу не имел. С. Н. Булак-Балахович никогда царским полковником не был. Указание на то, что Северный корпус был подкуплен американскими капиталистами, не вполне соответствует действительности; можно говорить о сильном влиянии Англии, и то несколько позже.


[Закрыть], собрали несколько тысяч белогвардейских офицеров и идут на Петербург, чтобы разграбить его, перерезать рабочих и работниц, красноармейцев и матросов. На это может быть только один ответ, такой же ответ, какой в свое время мы дали Корнилову.

Все рабочие мобилизуются, все самые ответственные работники мобилизуются. Текущая работа на несколько дней откладывается до тех пор, пока мы [не] отгоним новоявленных корниловцев. Все рабочие вооружаются.

Дезертиров арестовать, трусов презирать. Всякого, кто посмеет нарушить спокойствие города, уничтожать.

Красноармейцы, защищающие Петербург, не смеют отступать. Вся Советская Россия идет нам на помощь. Надо раз и навсегда покончить с белыми бандами, рыскающими вокруг Петербурга. Надо отбить охоту у финских и эстонских белогвардейцев покушаться на Петербург.

Красный Петербург спокойно и уверенно заявляет:

Петербург отстоит себя и проучит всех наглецов, посягающих на него.

2. Товарищи красноармейцы! Застигнутые врасплох некоторые красноармейские части на подступах Красного Петербурга поддались панике и отступили. Они забыли при этом, что им придется дать отчет рабочим и работницам, которые не знают страха и презирают тех, кто ему поддается. Они забыли также и о том, что своим отступлением они предали тех, кто остался на своем посту, честно выполняя свой долг перед советской родиной.

От имени пролетариата Красного Петербурга Совет рабочих и красноармейских депутатов клеймит позором всех, кто в такую грозную минуту изменяет общему делу. Совет призывает всех активных и мужественных борцов беспощадно бороться с самыми ужасными врагами Советской власти – паникой и трусостью. Пусть не будет места измене среди нас. Пусть каждый знает, что огня и воды будет лишен всякий, кто в минуту решительной борьбы осмелится думать о себе, а не о всеобщем благе.

Да здравствует гордая непоколебимая Красная армия!

Да здравствует стойкая сила красноармейцев и матросов! И позор навсегда всем трусам, лижущим сапоги палачам-белогвардейцам!

Петербургский совет рабочих и красноармейских депутатов.

Петербургский совет профессиональных союзов. Общегородская конференция трудящихся женщин всего Петербурга»[178]178
  «Известия Петроградского совета рабочих и красноармейских депутатов», № 114/307 от 23 мая 1919 г.


[Закрыть].

Объявленная Комитетом обороны мобилизация по г. Петрограду рабочих, родившихся в 1879–1901 гг., дала за время с 20 мая по 18 июня 1919 года следующие результаты[179]179
  АЛОИ, связка № 18.


[Закрыть]:

Примечание. В г. Петрограде функционировало 3 районных военных комиссариата, по которым и даны сведения.

Мобилизованные рабочие по округу распределялись:

Примечание.

* Данные не совсем верны, т. к. в действительности из указанного числа «не служивших вовсе» значительный процент рабочих проходил военную службу.

Приведенные таблицы свидетельствуют об истощенности петроградских рабочих, которые уже неоднократно производили мобилизации и отправляли мобилизованных на другие фронты. Вторая таблица с очевидностью говорит и о понижении общей квалификации мобилизованных рабочих, так как в специальные части (артиллерийские и инженерные) попал весьма незначительный процент мобилизованных.

Отправка петроградских рабочих на фронты Республики производилась сразу же после Октябрьской революции и достигла наибольших размеров в 1919 г., когда восточная и южная контрреволюция на широком фронте наступала на Советскую Россию. Помимо укрепления фронтов отряды петроградских рабочих получали и другие задания по советизации отдельных районов Республики.

Коммунистическая партия и Советское правительство при каждых новых трудностях всегда апеллировали к рабочим Петрограда.

За время, предшествовавшее летнему наступлению Северного корпуса, из Петрограда было брошено большое количество рабочих на Дон и Украину.

О необходимости таких мер писал В. И. Ленин. Он требовал отправки на Дон и на Украину «тысяч трех» петроградских рабочих, не годных к войне и невооруженных, советовал всех рабочих закрытых предприятий поголовно бросить на Украину, на Дон, на Восток сроком на три месяца, так как «глупо голодать, гибнуть в Питере, когда можно отвоевать хлеб и уголь».

Это свое чрезвычайно интересное письмо В. И. Ленин заканчивает так:

«Еще и еще надо «грабить Питер», т. е. брать из него людей, ибо иначе не спасти ни Питера, ни России.

Разные отрасли управления и культурно-просветительной работы в Питере можно и должно ослабить на 3 месяца ВДЕСЯТЕРО.

Тогда спасем Россию и Питер.

Других рабочих уровня питерцев у нас нет»[180]180
  АЛОИ, связка № 5, папка № 2.


[Закрыть].

Это письмо В. И. Ленина в двадцатых числах апреля 1919 г. обсуждалось на заседании Петроградского комитета РКП (б), который постановил отправить на Дон 500 рабочих-металлистов, вернувшихся с Ижевского завода, мобилизовать 20 % состава городской партийной организации, 10 % членов профессиональных союзов и 20 % членов коммунистического союза молодежи. Для проведения этих мобилизаций была создана специальная комиссия[181]181
  АЛОИ, связка № 1. Протокол собрания организаторов при ПК РКП (б) от 23 апреля 1919 г.


[Закрыть].

Однако это решение не было проведено полностью в связи с обострившимся положением вокруг самого Петрограда.

29 апреля Петроградский комитет РКП (б) постановил немедленно, не позже 2 мая, отправить 1000 мобилизованных на Карельский фронт и 1000 коммунистов – на Олонецкий фронт[182]182
  АЛОИ. Протокол заседания ПК РКП (б) от 29 апреля 1919 г.


[Закрыть].

Мобилизация проходила без больших затруднений, и к 8 мая 1919 г. общее количество мобилизованных коммунистов по районам Петрограда достигало 1850 чел., из которых только незначительная часть отправилась на Дон, остальные поехали на фронт[183]183
  АЛОИ, связка № 1. Протокол собрания организаторов при ПК РКП (б) от 8 мая 1919 г.


[Закрыть].

Общее количество отправленных и подлежащих отправке на Дон был определено Комитетом обороны Петрограда от 11 мая 1919 г. в 1000 чел. Все же остальное количество мобилизованных партией, профессиональными союзами и комитетами бедноты, согласно постановлению ПК РКП (б) и соглашению с РВС Республики, было оставлено на Северо-западном фронте для защиты Петрограда[184]184
  Там же. Протокол постановления Комитета обороны Петрограда от 11 мая 1919 г.


[Закрыть].

Помимо проводимой по городу, губернии и округу мобилизации населения Комитет обороны постановил начать формирование резервных рабочих полков Петроградского совета профсоюзов. Всех работавших на петроградских фабриках и заводах рабочих, не мобилизованных в армию, но могущих носить оружие, предлагалось влить в эти полки и начать там военное обучение.

Для организации обучения был учрежден Главный штаб рабочих полков Петроградского совета в составе начальника штаба и 3 членов (заведующих строевой, хозяйственно-технической и военно-санитарной частями) и 8 районных штабов: 1) Нарвский, 2) Московский, 3) Петроградский, 4) Василеостровский, 5) Выборгский, 6) Городской, 7) Невский, 8) Охтинско-Пороховской.

Все начальники как главного, так и районных штабов назначались Исполнительным комитетом Петроградского совета и утверждались начальником внутренней обороны Петрограда и находились в его непосредственном военном подчинении.

На обязанности Главного штаба лежала организационная работа по формированию районных штабов и частей, составление инструкций по военному обучению, назначение командного состава и осуществление общего командования рабочими полками.

Все рабочие, призванные в резервные полки, жили у себя дома и продолжали работу на своих предприятиях, но ежедневно в определенные часы являлись в свои части для обучения военному делу (стрельба, тактическое учение рассыпной строй, сторожевая служба, разведка и т. д.)[185]185
  Петроградская правда. 1919. № 138.


[Закрыть].

Согласно инструкции, выработанной Главным штабом резервных рабочих полков Петроградского совета, все районные штабы также состояли из 3 человек, причем для политического воспитания рабочих и в целях установления тесной связи с партийными организациями во все районные штабы должны были входить представители от районных партийных комитетов. В своей деятельности последние должны были руководствоваться указаниями официального представителя Петроградского комитета РКП (б), находившегося при Главном штабе.

Районные штабы прежде всего должны были выяснить при содействии профессиональных союзов, заводских комитетов и партийных ячеек на местах наличный состав рабочих в пределах своего района, подлежащих зачислению в рабочие полки. Для этой цели все фабрично-заводские предприятия обязывались в свою очередь завести списки рабочих, способных носить оружие с указанием домашнего адреса каждого рабочего, его военной обученности, прежнего состояния на военной службе, рода оружия и должности.

Зачислению в рабочие полки подлежали все рабочие от 17 до 45 лет, способные носить оружие, но не был закрыт доступ и для старших возрастных контингентов, «выразивших желание записаться в рабочие полки Петросовета для обороны Красного Петрограда».

Все мобилизованные рабочие оповещались по своим предприятиям, под личную расписку каждого, о том, куда и в какие часы они обязаны явиться на обучение, с предупреждением, что в случае опозданий или неявок виновные в этом будут переводиться на казарменное положение.

При прохождении военного обучения мобилизованные рабочие разбивались на батальоны, роты, взводы и отделения. Причем эта разбивка производилась следующим образом. Каждый взвод по возможности должен был состоять из рабочих одной и той же мастерской и насчитывать 36 рядов.

В каждом взводе было по 3 отделения, по 12 рядов в каждом, в каждое первое отделение взвода зачислялись наиболее подготовленные в военном отношении рабочие, во вторые отделения – менее обученные и, наконец, в третьи – совершенно необученные. В каждом отделении и взводе были свои командиры, назначенные из числа обучаемых. Таким образом, каждый взвод вместе с командным составом состоял из 76 человек.

Далее из каждых 3 взводов рабочих, по возможности с одного завода, формировались роты; 3 роты сводились в батальоны и последние в полки. На обязанности районных штабов и районных партийных комитетов лежал подбор из среды призванных рабочих соответствующих степеней командиров, которые в дальнейшем подлежали обязательному утверждению приказом Главного штаба.

Все мобилизованные рабочие под страхом суровой ответственности по законам осадного положения обязывались беспрекословно подчиняться «законным приказаниям» своих отделенных, взводных и т. д. командиров.

Сформированные батальоны и роты сохраняли помимо общей нумерации наименование того района или завода, откуда большинство рабочих и составили эти части. Например: «4-я Путиловская рота 1-го Нарвского батальона»; полки именовались: «1-й рабочий полк Петросовета», 2-й, 3-й и т. д.

Те из частей (рот, взводов или отделений), которые не имели полного количества рядов, шли на пополнение уже сформированных строевых единиц и использовались для укомплектования частей специального назначения. Причем этим частям уделялось большое внимание в смысле подбора соответствующих специалистов, составление списков на которых было обязанностью ротных и взводных командиров[186]186
  ЛАБ, партсекция, связка № 22, по описи № 19, дела Петроградского района, л. 37.


[Закрыть].

В специальной инструкции Петроградского комитета РКП (б), выработанной в связи с инструкцией по формированию рабочих полков, говорилось, что общее руководство и непосредственный контроль набором рабочих полков принадлежит Петроградской организации РКП (б), в силу чего ПК и поручал районным комитетам партии осуществить эту директиву на местах.

Там же говорилось, что зачислению в полки должны подлежать рабочие, «известные как честные и надежные люди, стоящие на платформе советской власти». На командные должности районные комитеты РКП (б) совместно с районными штабами рабочих полков должны были проводить по возможности коммунистов[187]187
  Там же, л. 1.


[Закрыть].

Вся Петроградская организация РКП (б) еще задолго до решения вопроса о формировании рабочих полков была поставлена под ружье.

Основным лозунгом тогда, как видно из инструкции штаба коммунистической роты Петроградского района, было:

«Военная организация, дисциплина, коллективное сплочение и вооружение рабочих сил – есть задача [условие] победы трудового народа над врагами рабоче-крестьянской власти…»

«Единым дружным сплочением, единой дружной работой и быстрым очищением от всяких контрреволюционных и белогвардейских засилий на советской территории, через вооружение народов, через революционную войну мы встанем на твердый путь, который приведет нас к скорейшему торжеству коммунизма, к интернациональному миру и братскому сотрудничеству народов…»

«Каждый член коллектива – есть боец коммунистического ядра.

Каждый коллектив – есть боевое коммунистическое ядро.

Коммунистическая рота – есть мощная боевая единица»[188]188
  ЛАБ, партсекция, связка № 22, по описи № 19, дела Петроградского района, л. 30.


[Закрыть].

На всех фабрично-заводских предприятиях и при районных комитетах РКП (б) в конце мая 1919 г. стали образовываться коммунистические взводы и роты. Включенные туда партийцы проходили усиленным темпом строевые занятия, посещение которых было категорической обязанностью бойцов. От посещения строевых занятий освобождались только те товарищи, которые несли ответственную работу в советских учреждениях (работники военных комиссариатов, следователи ЧК и др.).

Все коммунистические отряды вливались в Петроградский коммунистический батальон в составе 750 членов партии и «особо надежных сочувствующих».

Коммунистический батальон состоял из трех рот, численностью по 250 чел. каждая. Дальше роты разбивались на взводы, которые укомплектовывались таким образом, чтобы коммунисты одного или смежных районов входили в один взвод.

Обмундирование и вооружение выдавалось районными военными комиссариатами, для чего все винтовки и огнеприпасы, ранее находившееся в распоряжении партийных районных комитетов, подлежали сдаче соответствующим военным комиссариатам.

Командный состав, согласно инструкции от 24 мая 1919 г., разосланной районным тройкам и комитетам партии, назначался районными военными комиссариатами по соглашению с райкомами, в центре – губернским военным комиссариатом по соглашению с ПК РКП (б)[189]189
  ЛАБ, партсекция, связка № 22, по описи № 2, дела Выборгского района, л. 24.


[Закрыть].

Однако на местах вопрос о командном составе разрешался несколько иначе.

Так, например, в Петроградском районе каждый партийный коллектив должен был избрать на общем собрании, по возможности из числа знающих военное дело, старших военных руководителей (взводных и их помощников).

Все члены коллектива обязаны были о всяком изменении своего адреса, о выбытии из коллектива и проч. немедленно ставить в известность своего военного руководителя. Больше того, даже при временной отлучке из дому каждый член партии обязывался оставлять записки или словесно информировать членов своей семьи о месте его возможного нахождения. Это было нужно для того, чтобы в любое время все бойцы коммунистических взводов и рот были под ружьем. От явки по экстренному вызову никто не освобождался. Все эти меры базировались исключительно на партийной дисциплине; виновные в нарушении какого-либо приказа или распоряжения квалифицировались как люди, нарушающие дисциплину рядов РКП (б).

В связи с тем, что весь внутренний распорядок жизни и работы коммунистических рот основывался на партийной дисциплине, не все товарищи аккуратно посещали строевые занятия и даже не все сразу зарегистрировались в своих ротах. Для изжития такого преступного отношения к своим партийным обязанностям командирам коммунистических рот и взводов приходилось на первых порах действовать силою убеждения.

Так, например, командир коммунистического взвода при Петроградском районном комитете РКП (б) А. Аркадьев в своем приказе, отданном на 3 июля 1919 г., приводя случаи халатного отношения товарищей, писал:

«…Принимая во внимание партийную дисциплину, я принужден лишний раз напомнить вам [бойцам взвода] долг товарищеский, а именно не теряя ни минуты напрячь все свои силы и знания к отпору врага народа, стоящего у врат Красного Питера. А для этого, главное, необходимо знать военное дело и обращение с винтовкой. Приходите, товарищи, не только в установленные дни и часы для обучения, но и во всякое свободное у вас время от прямых ваших служебных обязанностей, дабы с полным сознанием и вниманием проходить курс военного обучения»[190]190
  ЛАБ, партсекция, связка № 22, по описи № 23, дела Петроградского района, л. 49.


[Закрыть].

Бойцы коммунистических рот кроме посещения строевых занятий и своей служебной деятельности несли ежедневно службу по дежурству и охране своих партийных комитетов, патрулировали по своему району и выполняли все экстренные поручения начальника внутренней обороны, партийных органов и органов ЧК. Несение дежурства в здании районных комитетов партии возлагалось преимущественно на физически слабых товарищей, которые не имели возможности по состоянию своего здоровья посещать строевые занятия.

Необходимо еще отметить, что в коммунистические роты зачислялись те товарищи, года которых не были призваны в Красную армию. Призванные партийцы должны были на общих основаниях отправляться непосредственно в красноармейские части.

С 4 июня 1919 г. было введено поочередное суточное дежурство отделений каждого районного коммунистического взвода; ни один из бойцов отделения за время дежурства отлучаться не имел права.

В дальнейшем в ряде районов Петрограда в целях упорядочения службы и внесения большей четкости во всю повседневную работу коммунистических взводов и рот все бойцы были разбиты на две группы, одна из которых являлась кадром взвода или роты, другая была на положении переменного состава. Кадровики обязаны были находиться в казармах своей роты с 8 часов вечера и до 6 часов утра ежедневно. Переменники посещали строевые занятия и являлись в роту только по вызову своего командира.

В общем, организация коммунистических отрядов по районам г. Петрограда отличалась большим своеобразием. Районные комитеты партии вырабатывали свои инструкции, которые не всегда и не во всем сходились с инструкцией ПК. Не было установлено единой терминологии в смысле наименования коммунистических боевых организаций. Почти одновременно в различных районах Петрограда говорилось о создании коммунистических взводов, рот, батальонов, отрядов и коммунистических отрядов особого назначения. Но все это в общем итоге соответствовало основной директиве центральных партийных органов – поставить всех членов партии под ружье.

Небезынтересно привести в данном случае некоторые пункты инструкции по организации коммунистического отряда Пороховского района, составленной 23 мая 1919 года работниками района.

Тут коммунистический отряд мыслился как самостоятельная боевая единица, имеющая в своем составе и части специального назначения. Отряд разбивался на 3 взвода, и последние – на отделения.

Во главе отряда стоял штаб, в каждом взводе избирался общим собранием бойцов взвода комендант, на обязанности которого лежало следить за правильным назначением и несением постовой службы, за внутренним казарменным распорядком и проч. Помимо комендантов каждый взвод обязан был выбрать себе взводного командира, который являлся одновременно и помощником коменданта. С момента выступления отряда в бой должность коменданта упразднялась и занимавший эту должность товарищ переводился в строй в качестве рядового бойца.

Начальник коммунистического отряда должен был координировать и руководить работой комендантов и одновременно принимать участие в управлении своим отрядом в качестве одного из членов штаба.

За строевым обучением бойцов коммунистического отряда должен был следить специально назначаемый командир отряда, он же был ответственен за боеспособность своего отряда. Командир отряда также входил в состав коллегиального управления штаба.

Кроме должности начальника отряда и командира была введена должность комиссара коммунистического отряда; последний должен был «объединять» работу штаба и «следить за деятельностью всего отряда не только в смысле боеспособности, но и в политическом отношении»[191]191
  ЛАБ, партсекция, связка № 21, по описи № 408, дела Выборгского района, л. 4.


[Закрыть].

К концу июня коммунистические роты как самостоятельные боевые организации стали постепенно расформировываться, а коммунисты вливались целиком, в иных местах сохраняя в неприкосновенности свою ротную или взводную партийную ячейку, в рабочие полки Петроградского совета.

В обороне города приняла невольное участие и буржуазия.

В момент наибольшей опасности для Петрограда в город стали съезжаться домовладельцы, фабриканты и проч. в надежде на скорый приход белых. Из этих лиц и было мобилизовано около 10 000 чел. на принудительные работы по возведению укреплений на подступах к Петрограду. Однако из этого общего числа было использовано около 3000 чел., которые были отправлены частью в Кронштадт и частью в другие места вне города. По отзывам, мобилизованные работали «вполне добросовестно» и дезертиров у них почти не было[192]192
  Петроградская правда. 1919. № 160.


[Закрыть].

В целях разгрузки Петрограда от лишнего, не подлежащего немедленному использованию имущества была создана специальная эвакуационная комиссия. Одновременно функционировала и другая комиссия, назначенная Комитетом обороны и имевшая целью взятие на учет всего годного для Красной армии имущества.

Вторая комиссия имела почти неограниченные полномочия, и положительные результаты ее работы в скором времени сказались.

Эвакуационная комиссия в своем заседании 20 июня 1919 г. решала вопрос о выборке нужного военного имущества для текущей потребности фронта и разрабатывала общий план эвакуации.

На заседании было постановлено: на Усть-Ижорской верфи – оставить все имевшиеся там затворы и 3-дюймовые лафеты, остальное вывезти в Сормово; на Путиловском заводе – оставить наличные 3-дюймовые полевые пушки образца 1902 г., 3-дюймовые горные пушки, 3-дюймовые зенитные пушки, 42-линейные полевые пушки, 6-дюймовые крепостные гаубичные орудия и т. д.[193]193
  АЛОИ, связка № 18.


[Закрыть].

Вопрос об эвакуации вызвал горячее обсуждение среди работников, каждый из них, за редким исключением, видел в работе эвакуационной комиссии проявление чьей-то злой, а может быть, и прямо контрреволюционной воли.

Работники Ижорского завода получили распоряжение от председателя ликвидационной комиссии Главброни от 24 мая относительно сворачивания работ завода.

В тот же день было созвано заседание Комитета обороны Колпинского района, на котором была принята резолюция:

«…Всякую эвакуацию прекратить, дабы не вводить дезорганизацию как в среду рабочих, а также и на вполне налаженную работу по бронированию автомашин, которые так необходимо нужны в настоящее время на фронтах для отражения похода белогвардейских банд…»

25 мая коллегия по управлению Ижорским заводом обратилась с письмом к председателю Комитета обороны Петрограда, в котором указывала на значение и характер работы Ижорского завода и на неоднократные попытки «чьей-то злостной руки» разрушить налаженное на заводе броневое дело. С этими попытками товарищи боролись увеличением производительности труда, что сказалось хотя бы в выпуске в течение двух месяцев, с 15 февраля по 15 апреля 1919 г., 2 бронированных поездов и около 6 бронированных автомобилей. Относительно новых распоряжений о сворачивании работ завода в письме говорилось:

«В тот момент, когда коллегия, заводской комитет и Комитет обороны Колпинского района напрягают самые героические усилия для того, чтобы дать как можно больше броневиков… для защиты Петрограда… нам вместо спокойной работы навязывают другую работу, работу по эвакуации. Мы знаем, что значит эвакуация. Она вносит дезорганизацию в работу, рабочие опускают свои головы и мощные руки, подготовляют для отправки в тыл своих жен, детей и стариков… Мы, рабочие, закаленные в боях, твердо верим в победу, крепко стоим на своих постах и знаем, что и когда нужно делать, когда и какую работу нужно производить и когда нужно заниматься эвакуацией».

Дальше, давая гарантию Комитету обороны Петрограда в том, что в критический для г. Колпино момент рабочие вывезут все оставшиеся незабронированными машины, товарищи просили отменить распоряжение Главброни и весь вопрос об эвакуации завода предоставить на усмотрение Комитета обороны г. Колпино и Колпинского района[194]194
  АЛОИ, связка № 18.


[Закрыть].

Второй аналогичный случай имел место по вопросу о приостановлении деятельности авиазаводов в Петрограде, и в частности единственного в то время в России завода «Гамаюн», обслуживавшего всю действующую гидроавиацию на всех фронтах. Соответствующая телеграмма Главкоавиа из Москвы-говорила: «… ликвидировать все заводы с вывозом всех материалов… Принять меры к переезду желающих рабочих на московские заводы».

По получении этого приказа объединенное заседание правления петроградских авиационных заводов, проходившее совместно с представителями авиазаводов и заинтересованных ведомств 17 июня, констатировало, что исполнение приказа Главкоавиа приостановит на продолжительное время авиационное производство, что вредно отразится на состоянии фронта.

Главный комиссар морской авиации А. П. Онуфриев тотчас после вышеуказанного заседания вошел с докладом к члену реввоенсовета Балтийского флота В. И. Зофу с просьбой приостановить эвакуацию заводов, так как, по его мнению, в распоряжении Главкоавиа «кроется злой умысел, направленный к расстройству аппарата снабжения».

В ответной телеграмме на имя Главкоавиа в Москву, посланной тем же товарищем, говорилось еще более резко, и распоряжение об эвакуации авиазаводов там квалифицировалось как проявление саботажа и осуществление замысла, «играющего только на руку белогвардейским бандам»[195]195
  Там же.


[Закрыть].

В тесной связи с предпринятыми шагами по эвакуации наиболее ценного имущества из Петрограда был поставлен на очередь дня вопрос о парализации петроградской промышленности и транспорта. Эта чрезвычайно ответственная и серьезная работа была поручена Технической комиссии по парализации промышленности и транспорта при Комитете обороны Петрограда. Необходимость такой парализации обусловливалась следующим соображением, зафиксированным самой комиссией:

«Условия современной маневренной гражданской войны создают возможность овладения белогвардейцами на известный промежуток времени теми или другими местностями Советской России. Занятие известных пунктов разрешается часто налетом; в таких случаях технически нельзя произвести полную планомерную эвакуацию орудий производства, которая в то же время вообще нежелательна ввиду того, что налеты эти большей частью быстро ликвидируются, и, эвакуировав промышленность, мы тем самым ослабляем общую обороноспособность страны.

Возможность такого быстрого и краткого налета на Петербург поставила перед Технической комиссией по парализации петроградской промышленности и транспорта при Комитете обороны вопрос, как быстро и безболезненно привести петроградскую промышленность и транспорт в такое состояние, чтобы, с одной стороны, белогвардейские шайки при занятии города не могли ею воспользоваться, а мы при возвращении города могли снова легко пустить их полным ходом»[196]196
  АЛОИ, связка № 21, дело № 32.


[Закрыть].

Исходя из таких соображений и руководствуясь директивой СНК РСФСР, комиссией было решено промышленность и транспорт Петрограда вывести из строя на срок от трех до шести месяцев; при установлении более длительного срока парализации белогвардейцы все равно получили бы возможность подвезти при помощи Антанты все нужные машины и продукты.

Комиссия при решении этой задачи главное свое внимание направила, естественно, на источники энергии петроградской промышленности (городские электрические станции, силовые установки и заводские станции). По данным Петроградского Совнархоза на апрель 1918 года, три электрические городские станции (без центральной трамвайной) развили мощность 113 812 лош. сил; вся петроградская промышленность, работавшая на оборону (почти вся металлообрабатывающая, военное обмундирование, обувь, обслуживание водного транспорта), потребляла 230 137 лош. сил, а вся промышленность города вообще потребляла 344 508 лош. сил. Следовательно, энергия трех электрических станций города удовлетворяла только ⅓ потребности всей промышленности или ½ военной. Поэтому комиссией было постановлено парализовать в первую очередь городские и местные электрические станции, а затем, на основании данных специального обследования заводов и фабрик, определить характер работ и в отношении этих предприятий. В число последних вошли не только предприятия, работавшие на оборону, но и предприятия мирного типа, мощностью более 500 лошадиных сил.

Всего по Петрограду и губернии было намечено к парализации 246 предприятий, из которых было 189 военных и 57 мирных. Все предприятия были разбиты на 5 подгрупп: А-1, А-2, В-1, В-2 и С. В первые две подгруппы, А-1 и А-2, были включены неработавшие предприятия и мастерские, к парализации которых можно было приступить немедленно, причем 69 предприятий из подгруппы А-1 – в первую очередь и 28 предприятий из подгруппы А-2, как менее важных, – во вторую. В подгруппы В-1 и В-2 вошли работавшие предприятия, которые останавливались по особому сигналу дня за три до оставления города, причем 116 предприятий подгруппы В-1 – в первую очередь и 24 предприятия В-2 – во вторую. В подгруппу С входили телеграф, телефон, часть машин электрических станций, керосиновые и военные склады, часть железнодорожных, автомобильных и судоремонтных мастерских и проч. Эти предприятия, которых насчитывалось 24, подвергались парализации особыми техническими отрядами за 6–8 часов до прихода противника. Водопровод, хлебопекарни и мельницы парализации вовсе не подлежали.

Для выполнения этой работы в каждом районе города были выделены особо уполномоченные лица, в распоряжении которых находился необходимый персонал[197]197
  АЛОИ, связка № 21, дело № 32


[Закрыть].

В выработанной затем «инструкции по съемке частей в предприятиях, подлежащих немедленному обезвреживанию» (А-1 и А-2), указывалось, что все снимаемые части машин должны обязательно смазываться и упаковываться в деревянные ящики с расчетом, чтобы вес ящика с грузом не превышал 20 пуд. На этих ящиках сверху должны были делаться отметки завода, на упакованных же частях машин делать таковые категорически запрещалось[198]198
  ЛАБ, партсекция, связка № 22, по описи № 2, дела Выборгского района, л. 69.


[Закрыть].