Текст книги "Записки паломника"

Божественную литургию совершало греческое духовенство соборно. Блаженнейший Патриарх Венедикт присутствовал при богослужении. Паломники нашей группы участвовали в пении. Богослужение совершалось на греческом языке. Молящихся собралось много, и всех желающих не мог вместить сравнительно небольшой храм. Я удостоился стоять около кафедры Патриарха. Архиерейские кафедры в греческих храмах стоят не против алтаря, как у нас, а справа (если встать лицом к алтарю), и напоминают внешним видом трон под балдахином. Ограждения вокруг кафедры нет. Богослужение прошло торжественно и спокойно, а затем все отправились крестным ходом, под неумолкаемый звон колоколов, в резиденцию Патриарха, где состоялся праздничный прием духовенства и мирян. Прием происходил в тронном зале. Блаженнейший Патриарх, принимая нашу группу в числе первых, в краткой речи поздравил всех собравшихся с праздником Светлого Христова Воскресения и, обращаясь к нам, вторично выразил радость, что видит у себя в этот великий христианский праздник русских паломников. Он упомянул о своей любви к Русской Православной Церкви и лично к Святейшему Патриарху Алексию. Отметил, что на протяжении почти тысячелетия наши Церкви пребывали в постоянной любви и согласии, что он считает вполне естественным, так как у Греческой Матери-Церкви не может быть недружелюбных отношений с Русской Дочерью-Церковью. Я обратил внимание, что Патриарх все время подчеркивал как в этом выступлении, так и в других старшинство Греческой Церкви. С ответным приветствием выступил архимандрит Ювеналий. Потом выступали представители других Церквей. После обмена приветствиями, Патриарх с каждым похристосовался и каждому вручил красное яйцо. А в это время кавасы разносили неизменный кофе, коньяк и конфеты.

Тронный зал не мог вместить всех, желавших поздравить Патриарха с Высокоторжественным Праздником, а поэтому многие ожидали своей очереди в приемной и даже на улице. Нельзя не отметить, что миряне – греки и арабы – вели себя весьма неспокойно, чтобы не сказать буйно. Они буквально со стуком и криком ломились в двери, и кавасы с трудом сдерживали натиск толпы. По окончании приема нас выпустили через запасный выход прямо на улицу.

По выходе из Патриархии архимандрит Ювеналий объявил нам, что Патриарх пригласил нас переехать в Авраамиевский монастырь, где для нас уже приготовлены кельи. Сам отец архимандрит вместе с Борисом Сергеевичем, отцом Борисом и Владимиром Петровичем должны поехать с официальным визитом к королю в Амман. Всей группой мы отправились в гостиницу, быстро собрались, и оставшиеся поехали со всеми вещами в монастырь, а отец архимандрит и сопровождающие его лица отправились в Амман. В древнем Авраамиевском монастыре мы расположились с меньшими удобствами, чем в первоклассной современной гостинице, но монастырь непосредственно примыкает к храму Воскресения, и можно сказать, что мы поселились под кровом великой святыни, буквально рядом со Святым Гробом Господним. Можно ли мечтать о большем?!

В одной из комнат второго этажа, с окном, выходящим на площадку перед храмом Воскресения, поместились архимандрит Филарет, отец Ливерий, отец Павел, Александр Феодорович и я. Рядом с этой комнатой находится келья инокини Серафимы и тут же ее кухонька, в которой она любезно приготовила для нас завтраки. Быстро разместившись в отделенных для нас комнатах, мы, во главе с матушкой Серафимой, отправились осматривать то место, где во времена Спасителя находился знаменитый Иерусалимский храм, построенный Соломоном. По узким и запутанным улицам мы подошли к воротам, от которых широкая лестница ведет на огромную площадку, где некогда возвышался храм. Мы поднялись на гору Мориа. Здесь, на самой вершине горы, Авраам совершил свое жертвоприношение, принеся во всесожжение овна вместо (Исаака) сына своего (Быт. 22, 13). На этом месте царь Давид соорудил жертвенник Господу (2 Цар. 24, 25) и задумал построить обширный храм по плану скинии. Но Бог сказал ему: Не строй дома имени Моему, потому что ты человек воинственный и проливал кровь… Соломон, сын твой, построит дом Мой (1 Пар. 28, 3, 6). Давид заготовил материалы, необходимые для постройки храма, а Соломон в 1014 году до Р.Х. приступил к строительству храма. Вершина горы Мориа была выровнена и превращена в ту самую площадку, на которой мы находились. Здесь был воздвигнут великолепный храм. Для строительства храма и изготовления драгоценной утвари Соломон пригласил из Финикии главного зодчего Хирама-Абифака и других мастеров. Строительство продолжалось семь лет. В 586 году Навуходоносор, царь ассирийский, разрушил храм. По возвращении из Вавилонского плена, евреи восстановили храм в прежнем виде, но не с прежним великолепием. В 20 году до Р.Х. Ирод Великий перестроил храм, а в сентябре 70-го по Р.Х. сын римского императора Веспасиана Тит, преодолев длительное и упорное сопротивление евреев, взял приступом Иерусалим и до основания разрушил и город, и храм. Попытки Юлиана восстановить его оказались тщетными.

Все эти события и многое другое, что происходило на этом месте, особенно ярко возникали перед мысленным взором, и душу охватывало необычное волнение. Казалось, что вся земная жизнь Сына Божия как бы прошла через этот храм. Богоматерь принесла Его в храм Младенцем, приходил Он в дом Отца Своего Ребенком и Юношей, сюда пришел Он, ради народа избранного, Мессией, но народ Израильский не принял Его. Они ждали иного Мессию. И Христос со Своими учениками ушел из храма: Се оставляется вам дом ваш пуст (Мф. 23, 38). С уходом Христа храм действительно опустел духовно и потерял свое значение Дома Господня, а затем и вообще никаких следов от него не осталось.

Теперь посреди площадки стоит огромная мечеть Омара, иначе «Купол скалы». Мечеть построена в форме восьмиугольника и возвышается над природной скалой, где некогда стоял жертвенник перед Святая Святых Иерусалимского храма. Мусульмане почитают это место своей великой святыней, занимающей второе место после Мекки и Каабы. По мусульманскому преданию, с этого места Магомет вознесся на небо. В настоящее время мечеть Омара ремонтируется, но уже доступна для обозрения. Посетить ее может всякий без различия национальности, вероисповедания и пола. Прошло то время, когда «гяуров» не пускали в мечети. Мечеть, очень красивая и величественная снаружи, внутри богато украшена. Естественная скала окружена изящной металлической решеткой; над решеткой возвышается огромный купол, высотой метров семь, а шириной в диаметре до двадцати метров. Купол покоится на барабане, который внутри поддерживают колонны из яшмы. В барабане 16 окон, застекленных цветными стеклами. Рисунок на стеклах каждого окна особый и дважды не повторяется. Снаружи купол увенчан золотым полумесяцем. Мечеть имеет четыре входа, в соответствии с четырьмя частями света. Снаружи стены мечети покрыты гладким серым мрамором. Внутри мечети три ряда колонн; стены покрыты прекрасной мозаикой; пол мраморный, мозаичный. В мечети находится очень красивая мраморная кафедра.

Недалеко от мечети Омара стоит мечеть Эль-Акса, переделанная из христианской базилики, которую, по преданию, построил Юстиниан во имя Введения во храм Пресвятой Девы Марии. В этой мечети интересны две ниши, из них одна посвящена Мусе (Моисею), а другая Ише (Иисусу). В нише Ише на камне помоста сохранился отпечаток стопы Иисуса Христа. При входе в мечеть, конечно, надо снимать обувь. Мечеть большая и красивая, но во многом уступает мечети Омара. Осмотрев мечети, мы полюбовались фонтаном среди кипарисов.

С площадки хорошо видны Золотые ворота. Через эти ворота шествовал на осляти Иисус Христос в сопровождении апостолов. Огромная толпа народа сопровождала Спасителя, приветствуя восторженными криками «Осанна Сыну Давидову!» Золотые ворота, после взятия Иерусалима Омаром, были закрыты и открывались только два раза в год: для крестного хода православных в Вербное воскресение и в праздник Воздвижения Святого Животворящего Креста. Позднее, под влиянием фанатически настроенных мусульман, эти ворота были совсем замурованы.

Под впечатлением всего виденного и исторических воспоминаний, мы не спеша вернулись в монастырь. Архимандрит Ювеналий со своими спутниками еще не возвращался. Нас пригласили в монастырскую трапезную, где мы и пообедали. Между прочим, обед мясной, так как в Палестине греческим монахам уставом не возбраняется вкушать мясо. После обеда решили подробнее ознакомиться с храмом Воскресения. Матушка Серафима нас сопровождала. Главный вход в храм Воскресения находится с южной стороны и выходит на небольшую площадку, выложенную каменными плитами. Снаружи храм и окружающие его постройки не отличаются красотой и не привлекают взор своей величественностью. К тому же, стену храма закрывают огромные металлические леса, вернее контрфорсы, установленные для предохранения стен во время землетрясений. Войдя в храм, мы сразу подошли к тому месту, на которое Иосиф Аримафейский, сняв с Креста, положил Пречистое Тело Иисуса Христа для того, чтобы совершить помазание миром и обвить плащаницей. Это место прикрыто плитой желто-розового мрамора, длиной метра два, а шириной сантиметров семьдесят. Эту плиту называют «камень помазания», и принадлежит она православным, католикам и армянам. Перед ней, на каменных плитах пола, ясно видны углубления, образовавшиеся от колен паломников, делающих здесь земные поклоны. Над плитой висит восемь неугасимых лампад, справа и слева стоят огромные подсвечники. Совершив земные поклоны, мы благоговейно приложились к Камню помазания.

Затем мы прошли одной из галерей к Кувуклии, где поклонились Святому Гробу и помянули по запискам родных и всех тех, кто завещал нам молиться о них. В это время здесь находились только отдельные молящиеся, а поэтому каждый мог уделить больше времени для поклонения Святыне и молитвам.

С западной стороны к Кувуклии примыкает часовня Коптской Церкви. Из этой часовни пройти в пещеру Святого Гроба нельзя, но в скале имеется отверстие, через которое видно Пречистое ложе Спасителя, а просунув руку, можно и коснуться его. Часовня бедная, почти без всяких украшений. Напротив коптской часовни, между пилястрами ротонды, находится часовня Сирийской церкви, которая теперь принадлежит армянам, но сирийцы сохранили за собой право совершать в этой часовне богослужения каждое воскресенье и в дни Страстной седмицы. Из сирийской часовни по узкому коридору мы прошли в небольшую пещеру, где высечены в природной скале две гробницы, из которых в одной похоронен Иосиф Аримафейский, уступивший, как известно, свою пещеру для погребения Спасителя, а в другой похоронен тайный ученик Иисуса Христа Никодим. Так оба тайных ученика покоятся вблизи места погребения своего Учителя. Кроме этих могил, имеются здесь и другие захоронения. Мы пропели «Благообразный Иосиф.» и пасхальные песнопения. К востоку от Кувуклии особая арка соединяет храм Воскресения с ротондой. Об этом храме я уже упоминал. Он занимает центральную часть всего комплекса построек, окружающих Святой Гроб Господень. Сразу от входной арки начинается неф, который заканчивается перед алтарем большим трансептом, часть которого занята очень узкой солеей. Алтарная абсида (полукружие) отделена иконостасом. Общая длина храма, включая алтарь, около тридцати метров, а ширина в трансепте десять – двенадцать метров и в нефе девять метров. Над этим храмом, ротондой и прилегающими часовнями возвышается общая кровля. Пол храма покрыт мраморными плитами. В середине нефа, на некотором расстоянии от входа, стоит столбик, сделанный из разноцветного мрамора. Этот столбик носит название «Пуп земли». Существует поверье, что на этом месте Бог сотворил первого человека Адама. Иконостас храма высокий, в пять ярусов, сделан из мрамора. Заканчивается Распятием с фигурами Богоматери и Иоанна Богослова по сторонам. Иконы старинного византийского письма, в дорогих окладах. На стенах тоже висят иконы. Вдоль стен тянутся стасидии (особые седалища для монашествующих и духовных лиц). В трансепте, направо и налево, две кафедры в виде тронов под балдахинами: одна для Блаженнейшего Патриарха, другая для его Наместника. Вокруг барабана, на котором покоится купол, с внутренней стороны, имеется галерея для молящихся. Перед иконостасом стоят громадные, выше человеческого роста, подсвечники с не менее громадными свечами. Из центра купола спускается очень большое и красивое паникадило с двуглавым орлом из золоченой бронзы; на галерее установлены особые светильники. В алтаре, направо и налево, две лестницы, одна из них ведет в ризницу, а другая – на Голгофу. В храме Воскресения хранится великая святыня: большой деревянный крест с частицей Животворящего Древа. За стеной алтаря находится армянский придел Разделения Риз. От этого придела спускается вниз лестница, которая ведет к высеченному в скале храму святой Равноапостольной царицы Елены. От этого храма другая небольшая лестница ведет вниз к храму Обретения Животворящего Креста. В этом храме два придела: православный и католический. Храм высечен в природной скале.

К югу от храма Воскресения находится католическая часовня Богоматери, а рядом небольшой храм Явления Господа, тоже католический. Католики считают, что Спаситель по Воскресении на этом месте явился святой Марии Магдалине. Над Святыми Вратами находится армянский храм Богоматери. Отмечены здесь и другие места, связанные с евангельской историей последних дней земной жизни Сына Божия. До самого позднего вечера пребывали мы в этом необыкновенном храме. С чувством величайшего благоговения и неизъяснимой духовной радости поклонялись мы всемирным христианским святыням и почти везде пели пасхальные песнопения. Уходя из храма, мы еще раз поклонились Святому Гробу.

Во Вторник Светлой седмицы мы начали свой день молитвой у Святого Гроба. Как радостно находиться под сенью Вселенского храма Воскресения и начинать день молитвой у всемирной Святыни!

Утро только что начиналось, когда мы всей группой с инокиней Серафимой выехали в автомобилях на Иордан. Путь наш лежал через Иерихон. Теперь туда ведет очень хорошая асфальтированная дорога, по которой мы доехали до перевала. Здесь сохранились развалины гостиницы «Добрый самарянин». В те отдаленные времена, о которых повествуют святые Евангелисты, здесь тоже была гостиница, которую имел в виду Христос, рассказывая притчу о добром самарянине. Теперь в этом месте проходит граница между Иорданией и Израилем. Мы вышли из машин и осмотрели дикую и пустынную местность. Отсюда ответвляется древняя иерихонская дорога, по которой мы и решили продолжить свой путь, чтобы лучше представить, как выглядели эти места во время земной жизни Спасителя и еще в более древние библейские времена. Как только мы двинулись по этой дороге, сразу же поняли, что для автомобильного транспорта древняя дорога не приспособлена. Видимо, она сохранилась до наших дней во всей своей первобытности с библейских времен. Она вьется среди диких скал, то опускается, то поднимается, делает крутые повороты и наконец приводит к краю пропасти. На этом месте мы остановились, чтобы спуститься в узкую долину, где находится монастырь святого Георгия Хозевита. Спуститься туда можно только по еле заметной тропинке пешком. Даже на осле там не проедешь. Матушка Серафима и Александр Феодорович не пошли с нами. Тропинка, извиваясь почти по отвесному склону скалы, привела нас к своеобразному водопроводу. По склону горы проложен открытый бетонированный желоб, по которому течет вода в сторону Иерихона. Подобный водопровод существовал здесь еще во времена римского владычества и, в несколько модернизированном виде, сохранился до наших дней. За одним из уступов скалы мы вышли на небольшую площадку, с которой открывается замечательный вид на монастырь преподобного Георгия Хозевита. Преподобный Георгий жил в IX веке. Родина его – остров Крит. Совершая паломничество по Святой Земле, он зашел в хозевитский монастырь и остался в нем. Преподобный отличался строгой подвижнической жизнью и по времени стал настоятелем монастыря. Память ему – 8 января.

Монастырь расположился на уступе скалы, буквально прилепившись к противоположному (от нас) склону горы. Окрашенный в голубой и белый цвета, он выглядит как-то празднично красиво на фоне серых скал. Несколько ниже монастыря, на берегу ручейка, просочившегося из водопровода, приютился очень маленький оазис, состоящий из нескольких пальм, зеленых кустиков и роз. Мы перешли по каменному мостику через водопровод и направились к монастырю. В это время на маленькой колокольне раздался трезвон, гулко прокатившийся по ущелью, нарушив тишину, – так здесь приветствуют паломников. На пороге монастырских ворот стоял монах, встречавший нас как представитель братии, которая состоит из четырех человек. Кроме них, в монастыре живут два наемных работника-араба. Прошли в небольшую красивую и уютную церковь. Пропели пасхальные песнопения. Потом посетили пещеру, где спасался святой пророк Илия и куда ворон приносил ему пищу. Помолились святому пророку. Затем прошли в пещеру, где сложены сотни черепов обезглавленных сарацинами монахов. Помянули мучеников и пропели вечную память. На прощанье монах напоил нас студеной водой и напутствовал добрыми пожеланиями.

На обратной дороге нам встретился Александр Феодорович, который все же не вытерпел и немного спустился, чтобы, хотя издали, взглянуть на монастырь. Выбравшись из ущелья, мы по той же допотопной дороге продолжали свой путь в Иерихон. Местность дикая и пустынная, голые скалы, узкие ущелья и извивающаяся каменистая дорога, – такими же эти места были и две тысячи лет тому назад. И, вероятно, странными показались бы наши автомобили, если бы посторонний наблюдатель мог нас заметить. Но мы никого не встретили. Постепенно дорога стала спускаться с горы, и перед нашими глазами раскинулась цветущая Иерихонская долина, вся в зелени пальм и цветущих садов. В отдаленные библейские времена эта равнина считалась житницей Иудеи и славились своим благоуханием розовые кусты в Иерихоне (Сир. 24, 15). Иерихон – один из древнейших городов мира. После сорокалетнего странствования в пустыне евреи остановились на равнинах Моава, при Иордане, против Иерихона (Чис. 22, 1). Это был богатый и хорошо укрепленный город, на который евреи напали при вступлении в Землю Обетованную. Однако овладеть городом они смогли только благодаря чуду, когда при звуке священных труб обрушилась стена [города] до своего основания (Нав. 6, 19). Взяв приступом город, евреи предали смерти и мужей и жен, и молодых и старых, и волов, и овец, и ослов (Нав. 6, 20). От древнего Иерихона ничего не осталось, и Иисус Навин даже наложил заклятие на всякого, кто бы осмелился восстановить город. С тех пор место пришло в запустение. И только в царствование Ахава, восьмого царя израильского (924–903 до Р.Х.), некий Ахиил Вефилянин построил Иерихон (3 Цар. 16, 34). Город быстро восстановился и вновь стал цветущим и богатым.

При императоре Константине Великом в Иерихоне была христианская община во главе с епископом. Потом Иерихон опять стал приходить в упадок, и от него осталось только небольшое селение Эль-Риха, около которого теперь ведутся раскопки древних римских сооружений. Современный Иерихон разделяется на две части: одна с красивыми современными постройками и цветущими садами, другая – с довольно беспорядочным нагромождением серых зданий, без всякой зелени. Наш путь лежал через цветущую часть города, в центре которой расположился базар, где мы запаслись продовольствием. От города к Иордану ведет хорошая дорога. Вдоль берега реки тянутся почти сплошные сады цитрусовых, масличные рощи и густые заросли пальм, олеандров и акаций. На берегу Иордана, среди благоухающих садов, расположились монастырские подворья различных христианских Церквей. Мы заехали в подворье коптского монастыря, где нас весьма любезно приняли, провели в храм и разрешили исполнить пасхальные песнопения. Потом, через обширный сад, провели нас на берег Иордана. Там у них сделан очень удобный спуск к воде. Иордан не широк и не глубок, но течение быстрое. В это время года вода в нем цвета кофе с молоком, так как в горах Ливана идет таяние снегов. Говорят, что летом вода бывает прозрачной, голубой. Иордан не похож на величественные судоходные реки, издревле прославившиеся, но сколь несравнимо величие Иордана со всеми реками мира вместе взятыми!

И вот Господь сподобил нас достигнуть берегов священной реки. Прежде всего архимандрит Ювеналий, в сослужении со всеми нашими клириками, совершил водосвятный молебен. С чувством особого волнения и благоговения, со слезами великой радости, мы пели «Во Иордане крещающуся Тебе, Господи.» Эти, с детства привычные, хорошо знакомые слова здесь, на берегу Иордана, под ясным голубым небом Святой Земли, звучали совсем по-иному. После молебна все испили Иорданской воды, а затем, пользуясь полным уединением, разделись и погрузились в священные воды реки. У берега глубина по грудь, а на середине больше человеческого роста. По существующему обычаю, каждый три раза погружался с головой во имя Святой Троицы. Существует еще и такой обычай, что, погрузившись за себя, каждый может погружаться и за отсутствующих. Мы, следуя этому доброму обычаю, стали погружаться за своих родных, близких и за всех тех, кто завещал нам молиться о них в Святой Земле. Никому не хотелось выходить из воды. Я старательно вспоминал всех, за кого следовало мне погрузиться, а таких нашлось немало. Наконец, отец Ювеналий сказал: «Погрузитесь, Николай Сергеевич, сразу за всех прихожан вашего собора и выходите из воды, а то мы никогда отсюда не уедем». Да, ни выходить из воды, ни, тем более, уезжать отсюда не хотелось. Но пришлось. Не лишним будет заметить, что вода в Иордане какая-то особая, очень приятная для тела, совсем бархатистая. Каждый из нас взял с собой иорданской воды.

Возвратившись в подворье коптского монастыря, где оставались автомобили и ждала матушка Серафима, поблагодарив за гостеприимство радушных хозяев и попрощавшись с ними, мы выехали на дорогу к Иерихону. Немного в стороне от дороги, в излучине реки, стоят под навесом специальные столпы для паломников, чтобы они могли подкрепить свои силы привезенной с собой провизией или заказать что-либо в расположившемся здесь трактире. У нас все необходимое было с собой, и мы с большим аппетитом поели. На обратной дороге посетили монастырь Иоанна Предтечи. Встретили нас, как и везде, приветливо. Провели в храм, где мы помолились перед местными святынями и пропели пасхальные песнопения. Затем поднялись на кровлю, где приятно освежал легкий ветерок и открывался прекрасный вид на долину. Конечно, нам предложили кофе и прохладительные напитки монастырского изготовления. Поблагодарив и попрощавшись с радушными хозяевами, мы разделились на две группы.

Одни поехали в монастырь святого Герасима, который жил в V веке (скончался в 475) и основал этот монастырь. Преподобного Герасима обычно изображают со львом, которого он излечил, вынув занозу из лапы. Лев остался жить в монастыре и не отходил от преподобного. Лев исполнял некоторые работы, например возил воду. Когда святой Герасим скончался, лев долго бился головой о камни на его могиле и там же умер.

Другие, в том числе и я, отправились на Сорокадневную гору, которая находится к юго-западу от Иерихонской долины. Перед нашим взором раскинулось обширное плоскогорье, среди которого, несколько в стороне от Иерусалимской дороги, возвышается довольно большая гора. Крутые, почти отвесные обрывы, голые скалы, непроходимые узкие ущелья, отсутствие растительности, каменистая почва, сожженная палящими лучами солнца и покрытая сетью мелких и крупных расселин, придают ей безжизненный, суровый и дикий вид. Существует (правда, довольно позднее) предание, что именно в эту пустыню удалился Иисус Христос сразу после крещения и на этой горе провел сорок дней в посте и молитве. Поэтому и называют эту гору Сорокадневной.

В давние годы на этой горе обосновался пещерный монастырь, от которого теперь остался небольшой православный скит. Он прилепился на большой высоте южного, почти отвесного, склона горы. К монастырю ведет едва приметная тропинка, извивающаяся спиралью по уступам горы. По такой тропинке, в лучшем случае, можно ехать только на осле. Мы поднялись пешком. Дорожка привела к каменным воротам, от которых надо подниматься по лестнице, буквально висящей над обрывом. Каменный коридор-галерея, прилепившись к скале, огибает ее и приводит в большую естественную пещеру. Здесь вдоль всех стен устроены каменные скамьи, а в середине установлен огромный котел, в котором кипятили воду для паломников. Здесь много пещерок-келий, много переходов, висячих галереек и балкончиков. Отсюда открывается замечательный вид на Иерихон и долину Иордана.

Помолившись в небольшой пещерной церкви, мы поднялись на несколько ступенек по каменной лестнице и вошли в часовню, которая называется Место Спасителя. Здесь под открытым престолом хранится камень, на который садился Спаситель во время Своего сорокадневного поста. Пропев пасхальные песнопения, с душевным волнением и благоговением склонялись мы перед священным камнем, чтобы приложиться к нему. В этой часовне, вернее в крошечном храме, мы помянули по запискам своих родных и всех, кто завещал нам молиться о них. Из часовни прошли дальше по высеченному в скале коридору мимо маленьких пещерок, где на каменных ложах почивают останки святых угодников, и вышли на небольшой дворик. Из этого дворика низенькая узенькая калитка, проделанная в стене монастыря, служит вторым выходом. От калитки едва заметная на камнях тропка ведет на вершину горы Искушения. Надо признаться, что подъем на гору мы преодолели с большим трудом. На вершине горы находится обширная площадка, окруженная полуестественной стеной. В центре площадки заложен православный храм, к югу от храма, около стены, построены четыре кельи. Повсюду навален строительный материал. Строительство этого храма предприняло Русское палестинское православное общество перед Первой мировой войной, завезло сюда материалы, необходимые для строительства, но закончить постройку не удалось. Когда мы поднялись на плоскую крышу келий, перед нашими глазами развернулся изумительный вид на всю окрестность. Ближе всего цветущий Иерихон. За ним тянутся, теряясь в туманной дымке, обработанные поля, сады и зеленая линия кустарников, прихотливо извивающаяся вдоль русла Иордана. А совсем уже далеко виднеется Мертвое море, за которым едва различается цепочка Аравийских гор. Какая резкая разница между тем местом, где мы находились, и тем, что виднелось вдали! Там цветущая, изобилующая плодами земными, живописная долина, здесь – дикая, суровая и мрачная пустыня. Размышляя о пребывании на этом месте Спасителя и об Его искушениях, склонились мы в тихой молитве, а потом пропели пасхальные песнопения. Медленно спускались мы с горы Искушения. Прошли через монастырь и простились с его насельниками. Выйдя за ворота, увидели у подножия горы паломников, которые ездили в монастырь святого Герасима.

Делясь впечатлениями, отправились в обратный путь по новой дороге. Проезжали мимо источника пророка Елисея, который струился у подножия горы. Автомобили шли на большой скорости, но все же в Иерусалим мы приехали при свете вечерних фонарей. В гостеприимном Авраамиевском монастыре нас ждала обильная трапеза, состоявшая из обеда и ужина.

В среду на Светлой седмице приходилась в тот год память святого великомученика Георгия Победоносца и святой мученицы царицы Александры. В шесть часов утра мы были уже на Голгофе в греческом храме. Божественную литургию совершали наши клирики в сослужении с греческими. Пели наши паломники, все прихожане. Всю службу все молящиеся стояли с зажженными свечами. Помянули по запискам родных и близких, завещавших нам молиться о них. После литургии приложились к тому месту, где стоял Крест Спасителя, а затем прошли в Кувуклию поклониться Святому Гробу.

Выйдя из храма, все разошлись по своим делам. Я пошел с кем-то из спутников на базар, который начинается у самого храма и состоит из великого множества кривых крытых улочек, в которых разместились магазины, лавочки и палатки со всевозможными товарами. Очень много церковной утвари и предметов церковного обихода. Все это, главным образом, католическое, но есть и православные иконы, в большинстве – литографии. Очень много свечей, ладана, настоящего лампадного масла. Невольно обращаешь внимание на обилие и разнообразие других товаров. Обувные магазины завалены мужской и дамской обувью самых различных фасонов и качества; очень много готового платья из дорогих и дешевых материй, разных покроев и расцветок. В мануфактурных магазинах большой выбор тканей, вплоть до настоящей парчи, на которую я посматривал с большим вожделением. Для каждого вида товаров отведены особые ряды. Имеются на базаре и продовольственные лавки. Обилие овощей и фруктов. Среди лавок приютились кафе и ресторанчики, парикмахерские, прачечные и разные бытовые мастерские. Многоязычная и шумная толпа, среди которой преобладали греки и арабы, сплошным потоком заливала базар. Гомон и толкотня невообразимые. Мне показалось, что большая часть людей слонялась без всякого дела. Одеты, в большинстве, по-современному, но довольно часто попадаются люди и в национальных костюмах или в невероятном смешении восточных и западных одежд. Все духовные лица в рясах. Очень много туристов, съехавшихся со всех частей света. Побродив по базару и кое-что купив, все собрались в монастыре.

Около одиннадцати часов утра отправились с официальным визитом к губернатору. Губернатор любезно принял нас в своей иерусалимской резиденции. Обстановка обычная европейская и весьма скромная, ни малейшего намека на кричащую восточную пышность. Сам губернатор и все его чиновники в гражданских очень хороших темных костюмах. Разговор происходил на английском языке: с нашей стороны – через переводчика, а губернатор свободно владел этим языком. Архимандрит Ювеналий приветствовал губернатора от имени русских паломников, представил нас и преподнес губернатору палехскую шкатулку, а для его супруги передал серебряную чашечку с финифтью. Губернатор, в ответ, поздравил нас с приездом в Иерусалим и нашим праздником. Сказал о неизменной дружбе между арабским и русским народами. Пожелал нам приятного пребывания в их стране. Мы исполнили пасхальные песнопения (что было, возможно, не совсем уместно) и провозгласили губернатору многолетие. Конечно, предложили кофе, коньяк и конфеты. На этом прием кончился.