Текст книги "По следам морского змея"

Действительно, явно выраженной шеей, хотя и не длинной, закругленной мордой с коровьей пастью, двумя боковыми плавниками и раздвоенным хвостом с бахромой по краям, горбатой, затянутой в корсет спиной и шкурой, похожей на собачью, стеллерова корова очень похожа на многогорбого морского змея. Однако никто и никогда не возлагал на нее ответственность за некоторые его появления. Лишь однажды смотрители провинциального музея в Виктории, на острове Ванкувер, вспомнили о ней, да и то не к месту, когда в 1934 году на берег был выброшен скелет акулы-пилигрима. Но, конечно, не из-за этого неудачного случая никто не рискует выдвигать подобную гипотезу. А ведь она достаточно защищаема и должна была бы логично приходить на ум. В самом деле, существует три типа морских млекопитающих: ластоногие, китообразные и сиреновые. Megophias Удеманса и зейглодоны связывают морского змея с первыми двумя типами. Тогда почему такая дискриминация для третьего? Только Сирл Вуд в своей статье в «Нейчур» (1880), где он причисляет морского змея к родственникам зейглодона, делает исключение для монстра «Осборна», который, по его словам, «мог быть ламантином». Предположение вдвойне сомнительное, если принять во внимание зубчатый гребень животного и тот факт, что в Средиземном море никогда не было ламантинов.

Эта гипотеза одновременно слишком смелая и недостаточно смелая. Слишком – для консервативного ума, знающего, что корова Стеллера исчезла почти сто лет назад. А недостаточно смелая – для мечтательного и авантюрного ума, который считает слишком банальным найти животное, считающееся так недавно вымершим, в то время как цел аканта считали вымершим 70 миллионов лет назад, а неопилину все 280 миллионов лет назад.

Может ли морская корова жить в настоящее время? Мы уже говорили, что некоторых вроде бы еще встречали у острова, Беринга после его колонизации в 1830 году. Сомнительно, чтобы животное, замеченное там в 1854 году и о котором было сообщено профессору А. Е. Норденшельду, оказалось действительно морской коровой. Скорее всего, это была самка нарвала. Во всяком случае, когда на острове находились польский натуралист Бенедикт Дибовский (с 1879 по 1885 год), а затем его американский коллега Стейнеджер (1887 год), никто из них не нашел никаких следов живой морской коровы.

Но ограничен ли ареал распространения гигантских сиреневых только Командорскими островами? И больше их нигде нет? По этому поводу есть обоснованные сомнения.

Сам Стеллер, когда достиг Камчатки, не без удивления узнал от местных жителей, что странное животное, которое он только что открыл на островах, водится также на восточном побережье полуострова, от мыса Кроноцкий до Авачинского залива. Речь не могла идти о каком-нибудь другом животном. Камчадалы прозвали его «капустник» – очевидный намек на его пристрастие к морской капусте, обычному корму морской коровы. Натуралист посчитал, что на Камчатке морские коровы были известны только по трупам, которые прибой выбрасывал иногда на берег. С другой стороны, он был готов допустить, что эти животные могли обитать еще севернее, на сибирском побережье Ледовитого океана, так как стало известно, что чукчи использовали их шкуры, обладавшие невероятной прочностью, для постройки своих лодок.

Вообще Стеллер считал, что морские коровы распространены больше у побережья Америки и на островах, которые он называл «Chenal». Под этим названием он, по-видимому, подразумевал Командорские острова. Но в 1958 году советский исследователь В. А. Греков предположил, что Стеллер имел в виду острова Св. Матвея и Св. Лаврентия, расположенные севернее, в зоне, прилегающей к Беринговому морю.

С другой стороны, когда Ф. А. Кульков с 1759 по 1762 год совершал коммерческое путешествие на острова Ближние (Атту и Агатту, самые близкие к Азии из Алеутских островов), он отметил в отчете о поездке: «Здесь редко встречаются киты и еще реже морские коровы, которых охотники называют командорскими коровами, так как они во множестве водятся у островов Беринга или Командора».

Наконец, когда с 1803 по 1806 год великий русский мореплаватель Иван Федорович Крузенштерн совершал свое кругосветное путешествие, натуралист экспедиции Вильгельм Готлеб Тилезиус писал в отчете, что возвращавшиеся из Калифорнии путешественники говорили иногда о морских коровах, встреченных ими.

Греков постарался собрать все исторические документы, чтобы показать, что ареал распространения морской коровы простирался гораздо шире, чем думали раньше, и что животное могло встречаться в том или ином месте еще в XVIII веке. Но были и более поздние свидетельства.

Так, Дж. Свердлапу один русский в 1910 году сообщил, что труп морской коровы был выброшен на берег мыса Чаплин, на севере Анадырского залива.

Несмотря на все это, советские исследователи из НИИ океанографии никогда не придавали большого значения слухам о встречах в северных районах океана с животными, похожими на исчезнувшую морскую корову, периодически доходившим до них уже многие годы. Эти сведения исходили от рыбаков или местных жителей, населяющих побережье Камчатки, Чукотки, а также северных островов Курильской гряды… Короче, в зоне, протянувшейся на 2500 километров от Берингова пролива почти до ворот Японии.

Сдержанное отношение научных кругов однажды было серьезно поколеблено сообщением, поступившим в июле 1962 года от экипажа китобойного судна «Буран» из района мыса Наварин, расположенного на юге залива Анадырь.

Однажды рано утром корабль находился вблизи берега, когда полдюжины толстых животных незнакомого вида были замечены в 80 – 100 метрах от борта. На следующий день такое же животное увидели снова в том же месте, где мелководье образует нечто вроде лагуны, в которую впадает река. Этот природный бассейн зарос морской капустой и водорослями и – следует это уточнить – зимой, за исключением узкой прибрежной полосы, никогда не покрывается льдом.

По единодушному мнению очевидцев, в большинстве своем охотников и опытных китобоев, встреченные животные не были похожи ни на кита, ни на любое известное ластоногое. Их размеры достигали 6 – 8 метров . Шкура у них была темного цвета, голова маленькая. Раздвоенная верхняя губа нависала над нижней (это впечатление могли произвести и густые усы). Хвост животного удивлял бахромой на его конце.

Животные плыли медленно, время от времени погружаясь на очень короткое время, затем появляясь на поверхности совершенно особым образом. Они держались тесной группой, плыли синхронно в одном направлении.

Эти животные были поразительно похожи на морских коров, вплоть до деталей головы и хвоста. Единственным животным, у которых можно найти некоторые похожие черты, является морж, но он никогда не превышает размеров 4 метров в длину. Наконец, эти животные были встречены в такой специфической биологической зоне, что эти неповоротливые морские травоядные определенно были морскими коровами.

Не надо было больше ничего, чтобы наполнить надеждой сердца советских натуралистов, которые обнародовали эти факты в журнале «Природа», издаваемого Академией наук СССР. Они добавили к тому вполне разумные замечания:

«Как известно, морская корова была полностью истреблена на Командорских островах охотниками. Однако в других регионах, если верить полученным нами сведениям, морские коровы могли выжить. Эти районы могли быть малопосещаемыми, да и теперь там не много народу. Можно предположить, что морская корова могла там существовать, если были собраны воедино необходимые экологические условия, но у нас нет об этом достаточных сведений. Если все так и было, то морские коровы имели хорошие шансы долго оставаться незамеченными».

Конечно, советские ученые соглашались, что наблюдения моряков с «Бурана» требуют подтверждения и необходима организация специальной экспедиции.

Казалось, это подтверждение будет нетрудно получить. Стеллерова корова, из-за ее режима питания и неспособности глубоко погружаться, имела узкую среду обитания: мелководье с большим количеством водорослей и морской капусты, расположенное обычно в устье реки. Эти животные, казалось, предпочитали более пресную воду. Кроме того, они были не очень боязливыми, медлительными и неспособными к бегству. Повторяем, они не могли погружаться глубоко и таким образом спасаться.

Может быть, они лучше приспособились к жизни в море, чем другие, стали более подвижными и быстрыми, более дикими и научились лучше нырять. Может быть также, их рацион стал более разнообразным и они начали употреблять в пищу водоросли и другую растительность более глубоководных мест, а может быть, даже – кто знает? – планктон. Корова Стеллера очень специализированный вид животного – если хотите, дегенеративный, плохо вооруженный для борьбы за существование, и это – результат продолжительной изоляции в прибрежных районах островов Беринга и Медный. Так чаще всего происходит с островными формами животных, слишком долго не имевших естественных врагов.

Небольшие глубины прибрежных районов Командорских островов, куда не могли проникнуть крупные морские хищники, составляли, без сомнения, безопасную гавань для коров, и они становились существами все более неповоротливыми и, в конце концов, потеряли всякий инстинкт самозащиты. Эта дегенерация ускорила их исчезновение, которое произошло всего через несколько десятилетий после того, как они вступили в первый контакт с самым свирепым из современных хищников – человеком.

Именно расслабляющим прелестям замкнутого островного обитания, которых их братья дюгони и ламантины были лишены, коровы Стелл ера обязаны своей гибелью. И вероятно, потому морские коровы где-то дожили до наших дней, что не уступили этому предательскому очарованию островов, что им удалось до сих пор избегать обнаружения и, следовательно, уничтожения.

Стоит ли говорить, что монстр, которого увидели в 1937 году севернее Ванкувера мистер и миссис Таймюс, мог быть морской коровой? Но было бы слишком рискованно двигаться дальше по этому пути. Британская Колумбия отделена от Камчатки и от сибирского побережья всем пространством Тихого океана, то есть между ними лежит больше чем 5 тысяч километров водного пространства! Нельзя предположить и местный вид морской коровы, так как неизвестное животное, похожее на нее, было замечено всего один раз в окрестностях острова Ванкувер. Там даже ни разу не видели морского змея с несколькими горбами. Кадборозавр, то есть морской змей с развевающейся гривой и огромными глазами, который, напротив, кажется завсегдатаем этих мест, имеет совершенно другой вид.

Однако животное длиной 15 – 18 метров, описанное двумя знакомыми рыбаками супругов Таймюс, без сомнения, является нашим «Кэдди» и совершенно не похоже на то, которое они сами видели. Таймюсы назвали свое животное огромным, но его размеры не были уточнены. Длина его, скорее всего, не превышала 7 метров – это, кстати, обычный размер самки морской коровы. В этом случае животное легко можно идентифицировать. Вероятно, речь идет о северном морском слоне, хобот которого можно принять за расширяющееся рыло свиньи.

Появление этого мексиканско-калифорнийского животного у канадского берега также достаточно удивительно. Кован и Гиге упоминают в 1956 году, в своей работе о млекопитающих Британской Колумбии, что некоторые особи этого вида иногда заплывают в прибрежные воды острова Ванкувер, где однажды были пойманы двое. Дж. Уиллет отмечал, что труп еще одного был выброшен на берег еще севернее, на остров Принца Уэльского, около Аляски.

В 1939 году экипаж рыбацкого судна, ловившего палтуса, видел в устье реки Колумбия, около Астории (штат Орегон), морского змея, поднявшего голову над водой на 3 метра и уставившегося на них. Так как это произошло всего в 300 километрах от обычного места обитания «Кэдди», можно подумать, что тот отправился с дружеским визитом к американцам.

А затем разразилась Вторая мировая война. Никто больше не думал заниматься морскими змееподобными. Впервые с 1817 года морской змей, который практически каждый год напоминал о себе, исчез из новостей на пять следующих лет.

…Когда в ноябре 1941 года два рыбака из Мулулабака, севернее Брисбена, заметили змееподобное существо примерно 18-метровой длины, они решили, что это была рыба-ремень (сельдяной король). Натуралист Чарльз Барретт, который сообщил об этой истории, рассказал, что, по мнению очевидцев, «его тело имело красные пятна и у него была красная борода». Конечно, эти детали заставляют подумать о рыбе-ремне, но не согласуются с тем, что мы знаем о ее размерах. Самые крупные экземпляры этой рыбы никогда не достигали 7 метров . Но на этот раз никто не произнес имени морского змея. О нем больше не говорили.

Между тем очевидно, что встречи с морским змеем должны были происходить и во время войны. Но, уступив место жгучим проблемам другого рода, сообщения о них появились много позднее.

Так, только в 1962 году в своей книге «Монстры глубин» Томас Хельм поведал историю встречи, которая произошла в бухте Сент-Эндрю у северо-западного побережья Флориды, то есть в Мексиканском заливе.

Прослужив четыре года в американском военном флоте, получив 17 пуль в Перл-Харборе и оставшись без части левой руки и с раздробленным коленом, Хельм был демобилизован. В то время его жена Дороти и он работали дикторами на радиостанции в Панама-Сити.

Они увлекались прогулками под парусом и однажды в марте отправились на небольшой 5-метровой парусной яхте вдоль западного берега Флориды. Внезапно, около 4 часов после полудня, на поверхности воды, гладкой, как зеркало, они увидели странное создание, направлявшееся прямо в их сторону. Оно имело «голову размером с баскетбольный мяч, покоящуюся на шее, высунувшейся из воды на 1 метр 20 сантиметров».

Направляя яхту так, чтобы не столкнуться с этим странным существом, Хельм и его жена старались, однако, проплыть как можно ближе от него.

«Это было, бесспорно, живое существо, – писал Хельм. – Вся его голова и шея были покрыты мокрой шерстью, прилипшей к телу и блестевшей в лучах солнца. Когда оно проплывало у борта яхты, голова повернулась и животное посмотрело прямо на нас. Первой моей мыслью было, что перед нами какой-то гигантский экземпляр выдры или тюленя, но я сразу же понял, что это была морда не выдры и не тюленя».

С детства увлекавшийся зоологией, а позднее избороздивший весь северо-запад Тихого океана, Хельм, конечно, хорошо знал морских животных.

«Голова этого существа, – говорит он, – за исключением отсутствующих ушей, была очень похожа на голову кошки чудовищных размеров. Морда была покрыта шерстью, и глаза направлены вперед.

Цвет мокрой шерсти был шоколадно-коричневый. Глаза, хорошо очерченные, были круглыми, размером почти в серебряный доллар и черного блестящего цвета. У него был приплюснутый нос, а там, где должен был быть рот, на обе стороны спускались густые черные усы».

Несколько секунд зверь рассматривал суденышко, затем отвернулся, как будто потерял к нему всякий интерес. Вдруг голова внезапно откинулась назад, погрузилась в воду и исчезла. Только большой круг вспененной воды и водоворот обозначали место, где только что находилось его огромное тело.

Интересовавшийся, как большинство моряков, проблемой морского змея, Томас Хельм был совершенно дезориентирован внешним видом неизвестного животного: «…большая голова дракона, с челюстями, усеянными острыми зубами. Это было бы легче объяснить, чем голову кошки величиной с бенгальского тигра. Увиденное мною не вписывалось в рамки того, что я когда-нибудь слышал или читал о морских неопознанных существах».

Очевидно, Хельм не очень много читал, так как животное давало повод сравнить его со многими описаниями, и его черты кажутся похожими на молодого морского змея с гривой – короче, на морского жеребенка, если можно так выразиться.

Первое, о чем подумал моряк, – что перед ним какой-то ластоногий, но он сразу же отбросил эту мысль. Никакой из известных ластоногих, по его мнению, не имеет ни длинной шеи, ни такой большой головы (что не всегда верно – вспомним морского слона). К тому же в Мексиканском заливе их давно уже нет – с тех пор, как двести лет назад был уничтожен последний антильский тюлень.

Но Хельм также делает одно очень интересное замечание. Он отмечает черту, которая поражала многих очевидцев, встречавшихся с гривастым морским змеем:

«Настоящие и ушастые тюлени имеют вытянутые морды и расположенные по бокам головы глаза, как у белки или крысы. Существо, что встретили мы с женой, смотрело на нас глазами, посаженными почти на передней стороне лица, как у кошки».

Другая встреча со змеем произошла в конце войны, на противоположной стороне Земли. Она также должна была дожидаться почти двадцать лет, чтобы мы о ней узнали, и стала достоянием гласности в июне 1965 года после публикации первых фотографий морского змея. Француз Робер Ле Серрек, который сделал их у берегов Квинсленда, затем жил некоторое время в Нумеа, где пресса и заговорила впервые о его необычном приключении. После этого свое затянувшееся молчание прервали еще несколько очевидцев. Среди них был и Артур Фере, коммерсант из Каналы, что на Новой Каледонии.

Однажды утром в 1945 году – точную дату он уже не помнил – около 9 часов он отправился на рыбалку на моторной лодке вместе с женой и местным полицейским по имени Монтини, который был тоже с женой и тремя детьми:

«Когда мы вошли в залив Уэнгхо, то увидели предмет странной формы, возвышавшийся над водой. Сначала мы подумали, что это дерево и его большая ветка торчит из воды прямо вверх, так как предмет оставался неподвижным. Присутствие странного предмета нас заинтересовало, и мы взяли курс на него. Когда мы приблизились, то начали различать что-то вроде большой головы на длинной шее, покрытой желтыми пятнами. Это напоминало жирафа.

Проследив взглядом за шеей, мы различили массивную продолговатую форму, едва скрытую водой. Мы продолжали приближаться. Когда до существа оставалось не более 200 метров, оно внезапно зашевелилось и нырнуло, подняв целый фонтан брызг. Естественной нашей реакцией было быстрее развернуться и поспешить к берегу».

ЗАГАДКА ВОТ-ВОТ БУДЕТ РАЗГАДАНА

В 1947 году весть о гибели морского змея распространилась по всей мировой прессе.

Все началось с радиотелеграфного сообщения, которое получило гидрографическое бюро Соединенных Штатов 30 декабря с парохода «Санта-Клара», который курсировал по линии Нью-Йорк – колумбийский порт Картахена.

«34.34 СЕВ.ШИР 74.07 ЗАП. ДОЛГ 17.00 ПО ГР. ПРОИЗОШЛО СТОЛКНОВЕНИЕ С МОРСКИМ ЧУДОВИЩЕМ УБИТЫМ ИЛИ СЕРЬЕЗНО РАНЕННЫМ – ТОЧКА – ДЛИНА 13.50 М С ГОЛОВОЙ И ТЕЛОМ УГРЕВИДНОЙ ФОРМЫ ПРИМЕРНО 90 СМ ДИАМЕТРА – ТОЧКА – ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ВИДЕЛИ БЬЮЩИМСЯ ПОСРЕДИ КРОВАВОЙ И ПЕННОЙ ЗОНЫ ВТОРОЙ ПОМОЩНИК УИЛЬЯМ ХАМФРИС И ТРЕТИЙ ПОМОЩНИК ДЖОН ЭКСЕЛЬТОН».

Можно представить себе, какое волнение возбудило это лаконичное сообщение, которое пресса поспешила растиражировать – правда, с прибавлением надоевших шуточек относительно исконно моряцкого пристрастия к алкоголю. По счастью, капитан парохода, Джон Фор-дан, счел своим долгом составить точное донесение по поводу происшедшего, которое было распространенно через Ассошиэйтед Пресс. И тогда каждый смог ознакомится через газеты с тем, что действительно случилось.

Итак, 30 декабря «Санта-Клара» следовала вдоль берега Северной Каролины по гладкому, как зеркало, морю и при ярком солнце. Только что пробили полдень (то есть было 17.00 по Гринвичу), и пароход находился в 118 милях к востоку от мыса Лукаут. Уильям Хамфрис, второй помощник, штурман Джон Ригни и третий помощник Джон Эксельтон – все трое находились в левом крыле главного мостика, отмечая координаты, когда…

«Внезапно Джон Эксельтон увидел змеиную голову, которая поднялась из воды в 9 метрах по правому борту. Его крик изумления привлек внимание двух других офицеров к чудищу, и все трое уставились на него, не веря своим глазам, а оно за один миг проплыло мимо мостика и оказалось позади них.

Голова существа достигала, по-видимому, 75 сантиметров в ширину, 60 в толщину и 1, 5 метра в длину. Цилиндрическое туловище было примерно 90 сантиметров в толщину, а шея диаметром 45 сантиметров .

Когда чудовище проплывало мимо мостика, то наблюдатели заметили, что вода вокруг него окрашивается красным на площади примерно в 3 – 4 квадратных метра. Видимая часть туловища была приблизительно 11 метров в длину. Предположительно, такая окраска воды объясняется кровотечением, и, вероятно, форштевень судна разрезал чудовище надвое, но так как на другом борту не было наблюдателей, то нет никакой возможности оценить величину той части тела, которая могла быть видна оттуда.

Все то недолгое время, что чудовище было видно – от первого мгновения до полного исчезновения позади, оно билось, как будто в агонии. Кожа животного была темно-коричневой, гладкой и мягкой. Не было видно ни плавников, ни волос, никаких выступающих частей, кроме головы и шеи».

Когда в середине января «Санта-Клара» прибыла для швартовки на Норт-ривер в Нью-Йорке, журналисты поднялись на борт, чтобы взять интервью у свидетелей драмы и добиться от них еще каких-нибудь дополнительных деталей. Но к донесению капитана нельзя было прибавить ничего важного. Им лишь удалось заглянуть в бортовой журнал, чтобы убедиться, что весь инцидент был зафиксирован красными чернилами, как это предписано для катастроф и прочих необычайных происшествий. Принимая во внимание, что за любое вымышленное описание такого рода налагался штраф 500 долларов, никому и в голову не пришло, что речь идет о какой-то шутке. Впрочем, совершенно невозможно представить себе, чтобы три офицера намеренно выдумали все до последнего слова. Бесспорно, что-то они все-таки видели.

Но можно ли с уверенностью утверждать, что это «что-то» было морским змеем, то есть тем самым животным, про которого все знают, что «его не существует»? И снова дело оставили распутывать «экспертам»…

Кристофер Коатс из аквариума Зоологического общества Нью-Йорка заявил без обиняков, что чудовище – жертва маршрута (морское выражение) был, без сомнения, регалеком (сельдяным королем).

«Весьма часто, – сказал он, – двое, видевшие одно и то же, описывают его по-разному. Моряки говорят, что туловище было округлое, но плоская поверхность издалека может показаться выпуклой. Регалек – это то, что мы называем „сплюснутой рыбой“: узкая с боков, но широкая сверху вниз.

Возможно, что они видели гигантского дельфина, но более вероятно, что это был именно регалек».

Можно указать мистеру Коатсу, что как раз в данном случае разные свидетели не описывали по-разному то, что они видели, и также поинтересоваться у него – а нет ли в его аквариуме дельфина со змеиной головой на ярко выраженной шее или регалека темно-коричневого цвета длиной в 11 метров, без плавников и выпуклостей на голове. Ведь тогда бы в его коллекции, без его ведома, оказался настоящий морской змей!