Текст книги "Собрание сочинений в четырех томах. Том 1"

Сам я тоже чувствовал себя скверно. Появилась одышка, и стал подергиваться левый глаз.

В течение месяца члены комиссии переговорили индивидуально с каждым сотрудником от уборщицы до замдиректора и десятками других людей за пределами техникума. Был перерыт и исписан ворох бумаг.

Наконец проверка закончилась, и по ее результатам было проведено собрание коллектива, на котором прозвучал простой и понятный всем вывод: ни один из «фактов» анонимки не нашел подтверждения…

Время от времени анонимки снова появлялись то в местных органах власти, то в министерстве. Распространялись и слухи о том, что свою двухэтажную дачу с бассейном я построил на ворованные средства, что живу я в немыслимой роскоши и даже ноги свои мою только в хрустальном (?) тазике. И опять создавались комиссии, которые проводили ревизии в техникуме, снова и снова всё проверяли и перепроверяли. Дважды работники прокуратуры ездили ко мне на дачу и, увидев мою убогую халупу с облезлой крышей из толи, спрашивали: «Это – дача?» Далее следовала недоуменная пауза, после чего меня спрашивали: «А где бассейн? Где хрустальный тазик?» Становилось понятно, что «факты», изложенные в «письмах и жалобах трудящихся», очередная липа.

Источник анонимного «творчества» долгое время был для меня загадкой. Но однажды, просматривая финансовые документы, я обнаружил, что подписи нескольких учащихся в ведомостях выдачи стипендии подделаны. Я заподозрил неладное. Вызвал ревизоров, и они довольно быстро установили факты хищения денег.

Кончилось дело тем, что лица, виновные в хищениях, были осуждены народным судом. Тогда же выяснилось, что именно они были авторами многих анонимок.

* * *

Руководитель должен быть объединителем коллектива. Он должен тратить достаточно много сил на то, чтобы соединить людей в одно целое и противостоять тем, кто этому мешает.

Нас когда-то учили «развивать критику и самокритику», и некоторые так «насобачились», что готовы были по любому пустяку «правду-матку резать в глаза». Случалось, что, критикуя коллегу, дескать, «не обессудь, я такая вот, прямая», одна преподавательница выдавала другой такую «правду», что та потом неделю ходила, держась за стены.

Руководитель должен зорко смотреть за взаимоотношениями между людьми и пресекать на корню любые проявления склочности, агрессивности и попытки унижения личности. А уж если назревает что-то очень скандальное, то надо откладывать в сторону все срочные дела и мобилизовать все силы на борьбу с этим злом. Склоки внутри коллектива – страшное явление.

Бывает, человек устал, у него дома что-то не ладится, и он сорвался, наорал на своего товарища, оскорбил. Такие проступки нежелательны, но вполне простительны, если виновник чувствует свою вину. Но когда в коллектив проникает человек озлобленный, эгоистичный, не признающий того, чем дорожите вы и что дорого вашим товарищам, не реагирующий на замечания, не пытайтесь такого человека перевоспитывать – это не ваша задача. Уходите от такого человека, держитесь от него подальше и постарайтесь избавить от него ваш коллектив. И не слушайте тех мудрецов, которые говорят, что здоровый, сильный коллектив способен перевоспитать любую деструктивную личность. На практике это происходит редко, а нравственным здоровьем коллектива надо дорожить и не экспериментировать: испортит ли ложка дегтя бочку меда или не испортит.

Очень важно администрации учебного заведения при стимулировании людей, не поощрять никаких крикливых соревнований, шоу и конкурсов, участвуя в которых педагоги должны бороться за первые места и идти к наградам по «трупам» своих товарищей. И соревнования, и конкурсы, конечно, нужны, но только при условии взаимовыручки и кооперации усилий и только в атмосфере всеобщей доброжелательности. Например, у нас были разработаны и действовали условия смотра на лучший учебный кабинет, лучшую учебную лабораторию, лучшую учебно-производственную мастерскую, однако эти смотры проходили «без крови». Хотя разговоры о «неточности» подсчетов имели место.

Так же, как и в работе с учащимися, в работе с сотрудниками я руководствовался принципом полезности, или востребованности, суть которого в том, что руководитель должен быть нужен своему коллективу, востребован им. На практике принцип полезности означает:

– не ждать, когда тебя попросят о помощи падающие от усталости сотрудники, а вовремя самому предлагать свою помощь (но не навязывать);

– знать потребности подчиненных и способствовать их удовлетворению; искать в людях хорошее, а не плохое;

– находясь во главе дела, брать на себя удары первым, а если случится неудача, отсчет виновных начинать с себя;

– быть на месте, в зоне досягаемости; быть всегда на посту;

– терпеливо учить подчиненных; давать им право на ошибки.

Поведение руководителя должно быть предсказуемо, и подчиненные и ученики должны быть твердо уверены в его порядочности, ровном и добром отношении ко всем.

Другой основополагающий принцип управления – единство требований и уважения. Он означает необходимость предъявления максимально высоких требований к подчиненным в сочетании с большим уважением и доверием к ним и делегированием им полномочий.

С одной стороны, мы вынуждены предъявлять нашим педагогам очень высокие требования: к их квалификации, общей культуре, дисциплине и т. п. И это понятно, поскольку высокие требования всегда надо предъявлять и к ученикам, и к педагогам, и к руководящим работникам, и, в первую очередь, – к самому себе.

С другой стороны, мы должны перераспределить управленческие и педагогические функции и создать такую организацию, в которой наилучшим образом могли бы раскрываться и использоваться возможности сотрудников. Чтобы создать такую организацию, нужно:

– укреплять авторитет подчиненных; уважительно относиться к каждому сотруднику и создавать атмосферу уважения к каждому;

– делегировать полномочия своим подчиненным; дать необходимые средства и оборудование в их самостоятельное распоряжение, дать власть, т. е. дать права, обязанности и ответственность.

И еще об одном важном принципе, который нередко трактуется довольно произвольно – о принципе единоначалия.

На самом деле единоначалие предполагает, что:

– на руководителя возложена персональная ответственность за работу организации или подразделения;

– руководитель наделен достаточной для управления полнотой власти;

– руководитель обеспечивает дисциплину и взаимную защищенность сотрудников;

– «работник должен получать приказы только от одного непосредственного начальника» (Анри Файоль);

– в процессе выработки решений могут и должны широко участвовать различные сотрудники, но последнее слово должно оставаться за руководителем, и именно он должен принимать окончательное решение.

Многие идентифицируют единоначалие с самодержавием, автократией и авторитарным управлением. Это неверно. Единоначалие является непременной основой любого управления. Без единоначалия большая часть организаций просто рассыпалась бы.

От руководителя во многом зависит, будут ли сотрудники инициативными в решении общих дел или, боясь окрика, не будут «высовываться». Безусловно, надо поощрять инициативу. Но здесь есть несколько деликатных особенностей, о которых следует помнить.

В принципиальных вопросах необходимо опираться на коллегиальное мнение, однако руководителю надо:

– хорошо представлять, что именно следует решать;

– иметь свою точку зрения на предмет обсуждения и не пренебрегать ее изложением;

– предлагать коллегам излагать свои предложения, замечания;

– вносить коррективы в свою позицию;

– принимать самостоятельное решение после совещания.

Будьте демократичны, сообщив о своем мнении по проблеме, выслушайте на равных и заместителя директора, и преподавателя, дайте людям возможность изложить свою позицию, спокойно разберитесь с мнениями оппонентов. Не огорчайтесь, если про вас будут рассказывать анекдоты, вроде такого: «Мы обменялись с директором мнениями. Мы пришли со своим, а ушли с его мнением».

* * *

Интересное дело – воспитательный процесс. Чем больше живешь на свете, тем чаще думаешь о том, как мало мы знаем об этом процессе и как мало возможностей в организации содержания воспитания, его разнообразных форм (не методик и технологий, а именно – форм!), мы используем на практике. Ведь чем разнообразнее и интереснее содержание программ и форм, предлагаемых на выбор воспитанника, чем больше возможности его выбора, тем более разнообразной и насыщенной событиями может быть жизнь ученика в процессе образования. Это аксиома.

Другой аксиомой является обязательность действий воспитателя на упреждение. Воспитатель – речь идет о родителе, воспитателе детского сада, преподавателе, классном руководителе, мастере производственного обучения, руководителе спортивной секции или кружка робототехники – должен предложить ученику достаточно богатый набор разнообразных образовательных программ и действий, как обязательных к усвоению, так и факультативных, на выбор, не дожидаясь, когда ученик сам проявит интерес к какой-то области знаний (как того хотят весьма уважаемые мною педагоги-гуманисты). При этом нужно очень чутко и внимательно отслеживать, к чему именно проявляет наибольший интерес ученик и помогать ему, поощрять его. Всегда нужно торопиться это делать и работать на упреждение, опережая действия тех деструктивных сил, которые в ходе социализации индивида могут попытаться подчинить его своему влиянию.

Нам, педагогам старой системы образования, крупно повезло в том, что при социализме для каждой личности открывались довольно большие и разнообразные возможности для самореализации, начиная со школы, ПТУ, техникума, с бесчисленных кружков при дворцах пионеров, клубах, школах юных натуралистов и юных техников, спортивных школах, школах и кружках для одаренных детей при некоторых университетах и кончая предприятиями и организациями, особенно Сибири и Дальнего Востока, которые охотно принимали учащихся на практику. И всё это бесплатно! Выбор образовательных программ, которые содержали мощный воспитательный потенциал не только в учебном заведении, но и за его пределами, был огромный.

Повезло нам и в том, что социалистическая система воспитания была в основном построена на упреждающих действиях многих государственных и общественных институтов, начиная с добровольных обществ по ликвидации безграмотности (еще в 1920-е годы), всевозможных ОСОАВИАХИМов, ДОСААФов и кончая пионерской и комсомольской организациями, задача которых заключалась в привитии детям и молодежи гуманистической нравственности и профилактике деструктивных проявлений.

Конечно, политизированность, подчиненность сугубо коммунистической идеологии всей тогдашней жизни и многих образовательных программ уже в 1970–1980-х годах начали отрицательно сказываться на воспитательных процессах. Многих педагогов это раздражало, вследствие чего марксистско-ленинская фразеология в профессиональных учебных заведениях употреблялась в довольно ограниченных рамках. В то же время мы понимали, что именно при социализме в нашей стране была сформирована такая система воспитания, которая позволяла каждому человеку проявить свои способности наилучшим образом и быть востребованным.

В нашем техникуме существовала большая комсомольская организация, которой при секретаре Татьяне Саврицкой достигла численности около 1000 комсомольцев, и еще большая по численности ученическая профсоюзная организация во главе с Валентиной Дрожжиной. У каждой организации были свои сферы влияния, но все работали на общую цель – обучение и воспитание.

Формы и средства, которые мы использовали, были общеизвестными: социалистическое соревнование групп, общественно-политическая практика, молодежный университет общественных профессий, стройотряды и трудовые отряды, коллективная радиостанция, технические кружки, спортивные секции и т. п.

Ежемесячно «треугольник» каждой группы – староста, комсорг и профорг – вместе со своим классным руководителем отчитывался об успехах группы перед комиссией, которую возглавлял заведующий отделением. Система показателей охватывала различные формы общественной жизни группы и личностной активности учащихся: учение, участие в самообслуживании, участие в трудовых делах (например, работа в совхозе, на предприятиях), участие в спортивных мероприятиях, занятия в спортивных секциях, техническое творчество, а также негативные факты поведения и проч.; все показатели отражались в натуральных единицах и баллах, положительных и отрицательных. Итоговые результаты сводились в единую таблицу, которая вывешивалась для всеобщего обозрения, но главные итоги доводились до сведения ребят и педагогов на директорских часах, которые ежемесячно проводились по отделениям в просторном актовом зале. Победители награждались грамотами и переходящими вымпелами.

Такая система позволяла оперативно оценивать состояние дел в группах по многим параметрам.

Другим нашим общим, не менее серьезным делом, была общественно полезная практика (ОПП) учащихся, которая включала в себя теоретическое обучение, общественную практику и зачет. Теоретическое обучение предполагало либо обучение внутри техникума в университете общественных профессий на факультетах лекторов-политинформаторов, комсомольских работников и журналистов, где преподавали прекрасные педагоги Г. И. Квасов, С. Д. Шарыпова, Л. И. Шестак, Т. М. Шкурдалова и др., либо в других учреждениях дополнительного образования, либо – самостоятельное обучение по какой-то гуманитарной проблеме. Общественная практика заключалась в том, что молодой человек, комсомолец или не комсомолец, брал на себя обязательства выполнять какую-то общественно полезную работу (в техникуме или на производстве во время практики или в других местах) и в меру возможностей выполнял ее. Ежегодно в апреле проводился зачет по ОПП, который назывался «ленинским зачетом»: каждый ученик отчитывался перед группой и компетентной комиссией о своих делах и достижениях и получал свой зачет.

Нужно сказать, что публичное подведение итогов ОПП, проводимое в строгой, но достаточно доброжелательной товарищеской форме, дисциплинировало ребят. Абсолютное большинство учащихся очень ответственно относилось к «ленинскому зачету».

Одним из видов общественной практики наших юношей и девушек было также участие в студенческих стройотрядах. Наши отряды работали и под городом Находкой (командир Галина Талыбова), и в поселке Ключи-Булак под Братском (командир Виталий Перегоедов), и в поселке Кеуль Усть-Илимского района (командир Сергей Харин) и во многих других местах. Четырежды возглавлял стройотряды Александр Щеголев; работая на строящейся трассе Братск-Богучаны его стройотряд построил там опорный пункт Джижива.

Мы придавали большое значение как оформлению экстерьера зданий техникума, так и украшению интерьеров.

Среди множества дел, которые выполняли наши ребята вместе с педагогами, было и создание в шести рекреациях учебного и лабораторного корпусов наглядной агитации, посвященной основным специальностям техникума. Стенды делались руками практикантов под руководством мастера производственного обучения И.А. Воронова в учебных мастерских (заведующий А.А. Щеголев), наглядное оформление стендов выполнялось преподавателями и учащимися, а цветники внутри рекреаций устраивались комендантом О.Т. Мальковой и уборщицами.

Каждую весну мы, не прибегая к помощи подрядных организаций (денег на ремонт у нас никогда не было) создавали собственные ремонтные отряды учащихся численностью до 150 человек, которые в течение мая-июня-июля полностью производили косметический ремонт всех коридоров, рекреаций и некоторых аудиторий.

К концу 1970-х годов было закончено художественное оформление интерьеров центрального корпуса известными художниками Николаем Мироненко и Алексеем Талащуком, в главном вестибюле был установлен красивый бюст молодого Владимира Ульянова (оригинальная работа скульптора Леонида Калибабы) и по проекту ленинградского архитектора Арнольда Березовского устроен великолепный зимний сад с фонтанами.

Получив в свое распоряжение такие богатства, наш коллектив стал довольно быстро прибавлять и меняться к лучшему. Наши спортсмены (во главе с руководителем физвоспитания В. К. Ощепковым), получив один из лучших в городе спортивных залов, стали показывать блестящие результаты. Мы начали принимать на своей базе лучшие студенческие команды страны по волейболу и баскетболу и вскоре сами стали серебряными призерами Минлесбумпрома по баскетболу (тренер команды А.Д. Богданов).

У нас в гостях стали бывать знаменитые люди. Дважды Герой Советского Союза летчик-космонавт А.Д. Губарев, познакомившись с нашими лабораториями, сказал, что он давно не видел такого хорошо оборудованного учебного заведения.

На сцене нашего просторного актового зала стали выступать выдающиеся артисты, такие как Евгений Леонов и Леонид Сметанников.

Как-то принимали мы группу столичных писателей во главе с именитым Юрием Рытхэу. Поначалу и мы, хозяева, и гости были немного скованы, но после прогулки по нашим владениям, гости оживились.

– Хорошо устроились, – лукаво усмехаясь, заметил Рытхэу. – На улице зима, почти как у нас на Чукотке, а у вас тут – роскошный сад, пальмы, живые цветы…

– …И журчащие фонтаны, – в тон ему добавила молодая особа с короткой девчоночьей стрижкой, обрамлявшей круглое лицо с наливными щёчками. Это была известная писательница и киносценарист Виктория Токарева. – Ну, просто персидский дворец.

– Да, похоже, – согласился Рытхэу. – И местный падишах выгуливает здесь свой гарем из хорошеньких сотрудниц.

– Гарем богатый, – продолжила развитие темы Токарева, весело выстреливая в мою сторону своими маленькими глазками. – Сознайтесь, Николай: вы тут как сыр в масле катаетесь?

Я вынужден был признаться, что все сказанное очень похоже на правду. Но заметил, что помощники падишаха, главные «евнухи», с трудом управляются с «гаремом». А женщины у нас, и в самом деле, одна к одной – красавицы, некрасивых нет. Но все – с характером.

* * *

Однако мы продолжали жить довольно скромно. Начальство нас не жаловало ни особым вниманием, ни деньгами.

Мы продолжали спокойно расти и развиваться, пока не произошли события, которые довольно резко изменили нашу жизнь.

Как-то поздно вечером – это было в 1980 году – зазвонил мой домашний телефон. Это был межгород. Звонил наш начальник из министерства П. С. Смиренников:

– К вам выезжают инспекторы Госконтроля СССР. Они прилетают в Братск завтра. Непосредственно из Москвы будут трое, остальные – еще человек восемь-девять прибудут из Красноярска, Иркутска и других мест. Будут проверять работу вашего техникума в течение двух недель.

– Что нужно сделать? – спросил я.

– Нужно их встретить, разместить в гостинице, а дальше они сами скажут, что им надо. Советую выполнять всё, что они потребуют… Я этих людей не знаю, – добавил Павел Степанович, – но говорят, что они проверяют досконально всё и ни на какие компромиссы не идут. Так что будьте готовы ко всему.

Новость меня, конечно, не обрадовала. По слухам, органа, страшнее Госконтроля, в стране не существовало.

На следующий день я встретил в аэропорту двух молчаливых женщин очень строгого вида и мужчину, они и были московскими инспекторами. Пока ехали до города и размещались в гостинице, зимний день кончился. Но инспектора, невзирая на поздний час, прибыли в техникум. Старшая дама (фамилии её я не помню) передала мне рукописный список документов, которые подлежали проверке, и кратко пояснила:

– Все документы, которые перечислены в списке, должны завтра утром лежать в той комнате, где мы будем работать.

Список содержал около 100 наименований: это были журналы учебных занятий всех групп за последние 5 лет, дипломные и курсовые проекты, методические разработки, некоторые финансовые документы, книги приказов, протоколов педсоветов и проч. Всю ночь мы вместе с замами и лаборантами таскали эту макулатуру из разных мест, так что к утру все это добро лежало в нескольких кучках общим объемом примерно кубометров пять.

В течение ближайших дней подъехали остальные инспекторы.

И началась ПРОВЕРКА!

Такого я еще не видывал. Ни меня, ни моих замов инспекторы ни о чем не спрашивали, ни о чем не просили. Они сами подходили к расписанию занятий и, ткнув пальцем в какую-либо фамилию, предупреждали: «Мы идем к этому преподавателю». Они сами встречались с учащимися, проводили какие-то опросы и замеры, ездили по местам практики, проводили контрольные работы и многое другое. Так продолжалось чуть больше недели.

В начале следующей недели с нами начали разговаривать. И тут я обратил внимание на то, что проверяющие говорят с нами не сквозь зубы, как в первые дни, а чуть-чуть любезнее. Причина этой метаморфозы вскоре прояснилась: оказалось, что серьезных недостатков в нашей работе не обнаружено, и наш коллектив произвел на инспекторов благоприятное впечатление.

В конце второй недели комиссия закончила работу.

Состоялось заседание педагогического совета, на котором были оглашены результаты инспектирования. Комиссия официально признала, что по всем направлениям учебно-воспитательной работы техникум успешно справляется с выполнением поставленных задач.

Это была неожиданная и очень большая похвала, которая всех нас подняла в собственных глазах.

Но это было только начало…

Через некоторое время наше министерство сочло целесообразным провести на нашей базе семинар заместителей директоров техникумов Минлесбумпрома по обмену опытом, поскольку, как было сказано, «вам, братчанам, есть, что показать».

Потом директор минвузовского Восточно-Сибирского зонального методкабинета Э. И. Мейерова предложила провести у нас семинар директоров ССУЗов Иркутской области и на следующий год – преподавателей социально-экономических дисциплин и заместителей директоров по воспитательной работе.

И пошло и поехало.

Оказалось, что мы для многих людей представляем интерес, многие хотят к нам попасть, чтобы чему-то поучиться. Для нас, скромных провинциалов, это было ново и необычно.

Мы вовсю старались, и нас начали замечать и отмечать.

Пошли награды. Я получил орден, чуть позже – звание отличника среднего специального образования.

Начало 1980-х годов было звездным для нашего коллектива: мы пожинали сладкие плоды своих долгих трудов и начали было уже радоваться росту нашего имиджа. Но радости не были долгими…