Текст книги "Интервенция США в Доминиканской республике 1965 года"

Посол обвинял Боша в попытке разжечь недовольство доминиканских военных, что представляет собой злоупотребление гостеприимством США (Беннет отослал в госдепартамент некоторые последние речи и выступления Боша, которые якобы свидетельствовали о резком росте его оппозиционной деятельности против Рейда Кабраля). «Ведь, наконец, это правительство страны, с которой мы поддерживаем нормальные, даже тесные отношения, и глава государства которой несколько раз жаловался нам на активность Боша… Я сам считаю, что Бош настроен антиамерикански (непонятно только, почему посла это удивляло. – Прим. автора). Это мнение разделяют сотрудники посольства, которые находились здесь во время президентства Боша, а также некоторые мои латиноамериканские коллеги, кому я доверяю».

Вышесказанное якобы подтверждал и пакт, заключенный Бошем с антиамериканской Социально-христианской партией. (Имелось в виду соглашение между ДРП и социальными христианами от 30 января 1965 года. Напомним, что президент Кеннеди считал эту партию дружественно настроенной по отношению к США.)

25 февраля Беннету ответил личным письмом заместитель госсекретаря по Латинской Америке Манн[416]416
  Foreign Relations of the United States. 1963-1968. Volume XXXII. P. 55–57.


[Закрыть]. Он согласился, что Рейд Кабрал действует решительно, но заметил: «…к сожалению, очень многие авторитетные люди в Доминиканской республике недовольны его успехами. Это не прекратит нашего сотрудничества с ним до тех пор, пока он будет делать правильные вещи для своей страны и своего народа». Что касается Боша, Манн был осторожен: видимо, он, в отличие от Беннета, не хотел ставить в Доминиканской республике только на крайне непопулярного «Донни». «С юридической точки зрения у нас нет доказательств, что Бош нарушил законы США или умышленно пытался их нарушить. Что он делал – так это пользовался своим правом на свободу слова». Манн писал, что можно попытаться обвинить Кабраля в нарушении иммиграционного законодательства, но, «учитывая предысторию и обстоятельства, которые привели его к потере власти и иммиграции в Соединенные Штаты», это чревато неприятными последствиями: «…мы можем ожидать взрыва негодования со стороны либералов из Соединенных Штатов и Латинской Америки, если попробуем такой вариант… Бош – натура непредсказуемая, но мы знаем, что он азартный политический игрок, иногда опрометчивый… Его единственным шансом на возвращение к власти является какое-либо внутреннее восстание в Доминиканской республике. В этих условиях зачем ему сдерживаться?»

Манн понимал, что Бошу требовался весомый повод для критики триумвирата, и он нашел его в проамериканской линии Рейда Кабраля. Этот повод, признавал Манн, был особенно выигрышным на фоне серьезных экономических трудностей в Доминиканской республике. Заместитель госсекратаря все еще считал, что к сентябрьским президентским выборам можно побудить ДРП выдвинуть «более ответственного кандидата», чем Бош. Если же сейчас надавить на Боша, то он станет политическим мучеником и его популярность только возрастет.

Пока Беннет и госдепартамент пытались досадить Бошу, ситуация в Доминиканской республике неуклонно обострялась.

В середине апреля 1965 года начальник генерального штаба доминиканской армии генерал Маркос Ривера Куэста получил уже детальную информацию о заговоре в поддержку Боша в военной среде. Генерал немедленно поставил в известность военных атташе американского посольства, а те так же быстро передали важную информацию в Вашингтон[417]417
  Chester E. T. Rag-Tags, Scum, Riff-Raff, and Commies. The US Intervention in the Dominican Republic, 1965-66. Monthly Review Press, 2001. P. 44.


[Закрыть]. С депешей ознакомили даже президента Джонсона. Однако американцы все же сочли, что высшее военное командование имеет силы еще в зародыше подавить любое выступление молодых офицеров. Поэтому особой тревоги информация из Санто-Доминго не вызвала.

15 апреля 1965 года ситуацию в Доминиканской республике обсудили руководители разведки госдепартамента и представители ЦРУ[418]418
  Foreign Relations of the United States. 1963-1968. Volume XXXII. P. 57–58.


[Закрыть]. На заседании были рассмотрены три варианта политики США по отношению к этой стране в ближайшем будущем:

– дать Бошу и Балагеру возможность участвовать в президентских выборах;

– отложить выборы на год, чтобы «успокоить» сторонников Боша и Балагера;

– «растянуть» выборы – провести муниципальные выборы осенью, парламентские – весной 1966 года, а президентские – «еще позднее».

Крокетт от лица госдепартамента говорил: если придется выбирать между Бошем и Балагером, «мы охотно примем Балагера». На вопрос, не может ли облегчение экономической ситуации улучшить президентские перспективы Рейда Кабраля, Крокетт ответил, что «возможности отмыть его нет». ЦРУ вообще считало, что с каждым днем Рейд становится не сильнее, а слабее. Обсуждалась и возможность использования доминиканской армии, чтобы в случае необходимости заставить Рейда Кабраля уйти. Было констатировано, что Адольфу Берлю удалось наладить очень хорошие отношения с генералом Вессином-и-Вессином.

В конечном итоге участники совещания решили, что на выборах в сентябре 1965 года победит Балагер, и его правительство будет «хорошим».

Между тем военные заговорщики в Доминиканской республике тоже узнали о том, что их деятельность фактически раскрыта. В этой обстановке у их осталось лишь два возможных варианта дальнейших действий: отказаться от заговора или, наоборот, немедленно его осуществить, не дожидаясь арестов или отставок своих сторонников. Офицеры выбрали второй путь и быстро разработали план переворота под кодовым наименованием «Энрикильо».

Согласно этому плану восстание должны были начать войска, расположенные на двух военных базах рядом со столицей (база «27 февраля» и база «16 августа»). Предполагалось немедленно выдвинуть войска с этих баз (которые еще, правда, предстояло захватить) в центр столицы и занять Национальный дворец и теле– и радиостанцию. Заговорщики понимали, что у их противников в армии есть не только численное преимущество, но и превосходство в вооружении: ВВС наверняка останутся верными правящей диктатуре. Поэтому всю надежду на успех своего весьма рискованного предприятия молодые офицеры возлагали на скорость действий. Требовалось быстро захватить столичную крепость Осама (там располагался мощный арсенал), а также обезвредить подготовленное американцами полицейское спецподразделение «белые каски».

Вместе с частями в Санто-Доминго должны были восстать и армейские подразделения во втором по величине городе Сантьяго. Их главной задачей был захват расположенной рядом с городом базы ВВС, чтобы предотвратить применение боевых самолетов против Санто-Доминго, а в идеальном случае – использовать эти же самолеты для бомбардировок базы Сан-Исидро под столицей, если ее командование окажет сопротивление перевороту (в чем заговорщики не сомневались). На самой базе Сан-Исидро тоже были сторонники заговора, и им поручалось по крайней мере нейтрализовать боевые возможности базы, особенно бронетанковые части Центра военной подготовки под командованием Вессина-и-Вессина.

Установив контроль над столицей и нейтрализовав танки Вессина-и-Вессина, восставшие намеревались пригласить Боша в столицу и передать ему власть.

Переворот был намечен на 26 апреля 1965 года. Однако когда заговорщикам стало известно, что военное командование и Рейд Кабраль узнали о существовании конспиративной организации в вооруженных силах, офицеры решили действовать немедленно, если Кабраль предпримет дальнейшие меры по перестановкам в армии.

Между тем на позиции внепарламентского сопротивления диктатуре перешли и коммунисты. 16 марта 1965 года Народно-социалистическая партия обратилась к своим членам и сторонникам с воззванием, в котором отказалась от выборов как метода борьбы с режимом. Коммунисты призвали к немедленному восстановлению в должности законно избранного президента Боша в «результате боевых выступлений масс»[419]419
  Кремер Т. И. Доминиканская республика. 60-70-е годы. Очерк политической истории. М., 1980. С. 53.


[Закрыть].

В конце марта 1965 года решительно настроенный профсоюз работников сахарной промышленности ФОУПСА призвал к единству рабочего движения в политической борьбе против режима. Помимо чисто экономических требований (увеличение заработной платы, контроль над ценами) рабочие потребовали восстановления конституции 1963 года и разрешения забастовок.

В Доминиканской республике явно зрело всеобщее недовольство, и правительство не могло этого не понимать. В феврале 1965 года была объявлена амнистия, но она носила ограниченный характер, и от нее выиграли главным образом военные, расстреливавшие без суда партизан из «Движения 14 июня».

В марте власти силой подавили забастовку на американском сахарном комплексе «Ла Романа». Войска заняли плантацию и произвели массовые аресты. Вместо штрейкбрехеров на работу в принудительном порядке были направлены государственные служащие. Власти пытались разжечь конфликт между рабочими-доминиканцами и гаитянами, обвиняя последних в том, что они крадут рабочие места у коренных жителей страны. Несмотря на формальное поражение стачки, она завершилась политическим поражением для Рейда Кабраля: большинство профсоюзов теперь уже открыто требовали восстановления конституционного правления, то есть возвращения к власти Боша.

22 апреля 1965 года Рейд Кабраль начал серию увольнений офицеров из рядов вооруженных сил. В первом списке уволенных были семь человек, симпатизировавших заговорщикам. В этих условиях последние решили немедленно привести в действие план «Энрикильо».

Глава 4. Кровавый 1965 год: народное восстание и военная интервенция США

Утром в субботу 24 апреля 1965 года начальник генерального штаба доминиканской армии генерал Маркос Ривера Куэста решил подавить заговор молодых офицеров в зародыше. Он вызвал к себе в штаб-квартиру армии, расположенную в четырех милях к северо-востоку от Санто-Доминго четырех подозрительных офицеров, которых надлежало первыми уволить из рядов вооруженных сил[420]420
  Chester Е. Т. Rag-Tags, Scum, Riff-Raff, and Commies. The US Intervention in the Dominican Republic, 1965-66. Monthly Review Press, 2001. P. 46–47.


[Закрыть]. Куэста, видимо, не знал, что один из приглашенных – майор Хуан Мария Лора Фернандес – был одним из руководителей заговора, и что заговорщики решили немедленно начать переворот, если кого-то из них попытаются нейтрализовать.

Куэста не ожидал никаких неожиданностей: он думал, что заговор еще не оформился организационно и находится на стадии обычного недовольства молодых офицеров тем, что их недостаточно быстро продвигают вверх по карьерной лестнице.

Ничего необычного не замечали и в посольстве США. 23 апреля 1965 года посол Беннет вылетел в свой родной штат Джорджию, чтобы навестить больную мать. 26 апреля он должен был изложить руководству госдепартамента свои впечатления об обстановке в Доминиканской республике. 11 из 13 членов американской военной миссии в Доминиканской республике (включая главу миссии полковника морской пехоты Джозефа Килти) находились на рутинном семинаре в зоне Панамского канала. Шеф резидентуры ЦРУ Кинг отправился загорать на пляж.

Еще в пятницу, 23 апреля военно-морской атташе США уехал в долину Сибао поохотиться на голубей. На охоту его пригласил сам «Тони» Имберт.

22 апреля (перед отъездом в США) Беннет составил для госдепартамента отчет о событиях в Доминиканской республике за прошедшую неделю. Положение в стране представлялось ему спокойным. Посол сообщил в отчете о слухах насчет возможного переворота со стороны группы молодых офицеров, но рекомендовал всерьез эти слухи не воспринимать[421]421
  Жуков В. Л., Листов В. В. «Большая дубинка» над Санто-Доминго. М., 1969. С. 5.


[Закрыть].

Между тем к полудню 24 апреля четыре офицера прибыли к Куэсте, и тот стал расспрашивать, что они знают о заговоре в военной среде. Капитан Марио Пенья Таверас, который командовал комендантским взводом в штаб-квартире армии, тоже был одним из руководителей заговора. Узнав о вызове своих коллег-заговорщиков к Куэсте, капитан решил привести план «Энрикильо» в действие. Он отдал приказ арестовать Куэсту, что и было исполнено[422]422
  Правда, повстанцы вскоре выпустили Куэсту на свободу, и он немедленно присоединился к их противникам.


[Закрыть]. Таким образом, примерно в 12:30 24 апреля 1965 года в Доминиканской республике начался военный переворот.

В течение следующего часа Пенья Таверас обзвонил всех руководителей заговора, и машина переворота заработала по заранее предусмотренному сценарию. Восставшие военные назвали себя конституционалистами, так как их главными требованиями было восстановление действия конституции 1963 года и возвращение к власти законно избранного президента страны – Хуана Боша.

Повстанцы быстро взяли под контроль военную базу «16 августа» (17 миль к северо-западу от Санто-Доминго) и расположенный неподалеку от штаб-квартиры вооруженных сил артиллерийский арсенал. Силы восстания возглавил подполковник Мигель Анхель Эрнандо Рамирес, прибывший на военную базу «16 августа»[423]423
  На конец апреля 1965 года доминиканские сухопутные силы насчитывали примерно 11 тысяч человек, ВВС – 3710, ВМС – 3370.


[Закрыть].

Однако командующий второй ключевой военной базой «27 февраля» в окрестностях столицы примкнуть к перевороту отказался. Фактически он занял нейтральную позицию, выжидая, чья возьмет. Таким образом, не успев начаться, переворот оказался под угрозой провала. План – быстрое концентрированное движение частей двух военных баз на столицу – срывался: было потеряно много времени на обработку командного состава базы «27 февраля». Открывать огонь по своим коллегам восставшие не хотели.

Но взять базу «27 февраля» было жизненно необходимо: пока восставшие располагали только 300 солдатами и офицерами из гарнизона «16 августа», а на одной только базе «27 февраля» их находилось около 2 тысяч.

Примерно в 13:45 капитан Пенья Таверас дозвонился до одной из радиостанций, которая находилась под контролем сторонников Боша[424]424
  Chester Е. Т. Rag-Tags, Scum, Riff-Raff, and Commies. The US Intervention in the Dominican Republic. 1965-66. Monthly Review Press, 2001. P. 48.


[Закрыть]. В эфире в тот момент выступал Франсиско Пенья Гомес – один из лидеров ДРП и один из немногих гражданских политиков, которых молодые офицеры посвятили в план переворота. Поэтому звонок капитана для Пеньи Гомеса полной неожиданностью не был. Пенья Гомес немедленно передал в эфир обращение ко всем сторонникам Боша и демократии выйти на улицу и мирными демонстрациями поддержать военных, которые хотят восстановить в стране конституцию 1963 года. Уже через несколько минут улицы Санто-Доминго наполнились ликующими сторонниками Боша и просто противниками правящей диктатуры. Так военный переворот превратился в народное восстание.

Огромная толпа окружила Национальный дворец. Рейд Кабраль приказал полиции разогнать манифестантов. Полиция применила водометы и огнестрельное оружие, ранив трех человек. Однако убрать ликующее население с улиц столицы не удалось: всю ночь доминиканцы радостно отмечали торжество демократии.

Пенья Гомес возглавил атаку сторонников Боша на комплекс радио-и телестанции. Примерно в три часа дня 24 апреля этот современный комплекс, построенный Трухильо для владычестванад умами доминиканцев, оказался под контролем конституционалистов. Теперь призывы выйти на улицу и поддержать переворот мирными демонстрациями слышала вся страна. Пенья Гомес прокричал в эфир: «Режим свергнут! Все на улицу! Да здравствует Хуан Бош!»

В мгновение ока улицы покрылись сделанными краской надписями типа «Свобода или смерть!» и самодельными транспарантами, прославлявшими Боша и конституцию 1963 года.

Рейд Кабраль прекрасно понимал силу радио в стране, где большинство населения не умеет читать и писать, но в каждом дворе есть радиоприемник. «Донни» отдал приказ немедленно очистить от мятежников центральную радио– и телестанцию. Кабраль не сомневался в своем численном превосходстве: президентский дворец охраняли около 600 хорошо вооруженных бойцов полиции и CEFA, а рассеянные по городу 2300 солдат вооруженных сил хранили нейтралитет. От Национального дворца к радиокомплексу выдвинулись танки и ударные части полиции. Находившийся практически рядом с Национальным дворцом комплекс был легко отбит у фактически безоружных защитников, трое из которых погибли. Пенья Гомес был арестован.

Кабраль выступил по телевидению и объявил, что правительство полностью контролирует обстановку в стране. Восстали якобы лишь небольшие группы военных на двух базах. Кабраль ультимативно потребовал от мятежников сложить оружие к 6 часам утра 25 апреля, пообещав в противном случае подвергнуть базы ударам с воздуха.

Пока восставшие офицеры все еще уговаривали своих коллег с базы «27 февраля» примкнуть к восстанию, командование ключевой военной базы в Сан-Исидро (в 8 милях к востоку от Санто-Доминго, где генерал Вессин и Вессин командовал ударными танковыми частями) никак не могло определиться с собственной линией поведения. Кабраля генералы недолюбливали, но и возвращения Боша не желали. Ударить по восставшим частям побаивались, так как не было известно досконально, на чьей стороне большинство сухопутных сил и ВВС. В частности, Вессин-и-Вессин опасался, что если он пошлет танки в столицу, то по ним могут ударить самолеты с соседней базы ВВС «19 ноября». На первых порах генерал отправил нескольких офицеров в Санто-Доминго для изучения складывавшейся там ситуации.

Начальник штаба ВВС генерал Хуан де лос Сантос собрал офицеров базы, чтобы выяснить их точку зрения. Некоторые молодые офицеры высказались в поддержку мятежа конституционалистов. Напротив, командующий ударными наземными частями базы майор Сальвадор Льюберес Монтас предложил немедленно выступить против путчистов.

Однако большинство офицеров, включая самого де лос Сантоса, решили переждать. Победила точка зрения, что всем военным надо договориться между собой и создать объединенную военную хунту, которая и заменит Кабраля у власти. Затем можно будет провести и обещанные выборы. Де лос Сантос наивно полагал, что восставшими молодыми офицерами движут только карьерные соображения, поэтому договориться с ними не составит большого труда.

Имберт, командующий полицией, предложил Кабралю немедленно атаковать мятежников, но взамен потребовал для себя пост министра обороны. Кабраль отказался, опасаясь, что тогда Имберт свергнет и его самого.

Посольство США в Санто-Доминго с трудом успевало реагировать на стремительно менявшуюся обстановку. Временный поверенный Уильям Конетт послал первую шифровку в Вашингтон 24 апреля в 15:30 с пометкой «вне очереди», что предполагало ознакомление с ней всех министерств, чьи представители входили в СНБ, а также военных, ЦРУ и аппарата Белого дома. Конетт считал, что режим Кабраля находится под серьезной угрозой, но в целом способен справиться с мятежом[425]425
  Chester Е. Т. Rag-Tags, Scum, Riff-Raff, and Commies. The US Intervention in the Dominican Republic, 1965-66. Monthly Review Press, 2001. P. 50.


[Закрыть]. Буквально через несколько минут после первой телеграммы он отправил вторую, где говорилось, что военные атташе оперативно пытаются прояснить ситуацию. ВМС, по оценкам американцев, стояли на стороне Кабраля. О своем формальном подчинении ему заявил и де лос Сантос. Однако Конетт абсолютно верно полагал, что реальная позиция многих высших военных чинов пока еще не ясна. Особенно тревожила американцев нейтральная линия, которой придерживался Вессин-и-Вессин.

Прочитав путаные шифровки Конетта, заместитель госсекретаря Манн два раза позвонил ему в посольство, чтобы получить дополнительную информацию. После этого Манн поставил в известность о доминиканском кризисе президента Джонсона. Президент пока не видел особого повода для беспокойства, так как жизни американцев в Доминиканской республике были вне опасности. Джонсон лишь попросил держать его в курсе событий. Президенту США было не до Доминиканской республики: в феврале 1965 года он решил начать полномасштабную войну во Вьетнаме, и все его внимание было приковано к Юго-Восточной Азии[426]426
  В феврале 1965 года США начали операцию «Раскаты грома» (Rolling Thunder), которая сводилась к варварским бомбежкам Северного Вьетнама. В марте 1965 года Джонсон направил в Дананг 3500 морских пехотинцев, с чего, собственно, и началась восьмилетняя агрессивная вьетнамская война США. К концу 1965 года во Вьетнаме находились уже 180 тысяч американских военнослужащих.


[Закрыть].

Вечером 24 апреля огромные толпы народа, скандировавшие здравицы в честь Боша, снова окружили президентский дворец в Санто-Доминго. Офицеры-конституционалисты, устав от бесплодных переговоров с командованием базы «27 февраля», подтянули к ней артиллерию и пригрозили открыть огонь. После этого, примерно в 18:00, командующий базы (сторонник Балагера) бежал, и повстанцы наконец установили контроль над объектом. На базе было захвачано примерно 30 тысяч единиц оружия. Эрнандо Рамирес перенес на базу «27 февраля» (она находилась в четырех милях от центра Санто-Доминго) свой командный пункт. Теперь можно было идти на столицу.

Примерно в час ночи 25 апреля восставшие войска на грузовиках начали прибывать в Санто-Доминго. Никакого сопротивления им никто не оказывал. Полиция попросту разбежалась. Не присоединившиеся к мятежу армейские части ждали команды своих начальников, а таких команд не поступало. Повстанцы действовали быстро и слаженно, словно пытаясь отыграть потерянное накануне время. Были взяты под охрану важнейшие транспортные развязки столицы, на центральной площади Независимости разместилась артиллерия. Импровизированная линия обороны была создана на мосту Дуарте через реку Осама. Река отделяла Санто-Доминго от находившейся к востоку от него базы Сан-Исидро (откуда повстанцы могли ожидать удара реакционных военных под командованием Вессин-и-Вессина), а мост был единственным местом, где танки Вессин-и-Вессина могли пробиться в город.

Рейд Кабраль уже не контролировал ситуацию и успел лишь назначить генерала Вессин-и-Вессина командующим вооруженными силами.

Повстанцы тем временем снова заняли теле– и радиостанцию. Охранявшие ее части Центра боевой подготовки (CEFA, которым командовал Вессин-и-Вессин) предпочли без боя отойти: приказа открывать огонь по своим коллегам-военным у них не было. Та же ситуация повторилась и у президентского дворца. Его также охраняли танки и БТР CEFA. Повстанцы взяли дворец вместе с охранявшими его частями в кольцо и, в свою очередь, старались избегать вооруженной конфронтации.

Когда столица проснулась, она уже фактически была уже в руках конституционалистов. ДРП снова, используя все радиоканалы, призвала своих сторонников выйти на улицу и поддержать восстание. Множество людей (в Санто-Доминго жили тогда примерно 400 тысяч человек) радостно праздновали победу.

Однако до победы было еще далеко, и поэтому уже утром радиостанции восставших стали призывать население собраться на мосту Дуарте, чтобы «живым щитом» помешать танкам Вессин-и-Вессина пробиться в город. Утром 25 апреля у воинских гарнизонов выстроились длинные очереди желающих получить оружие. Народ скандировал: «Армас! Армас!» («Оружия! Оружия!») Однако конституционалисты все еще надеялись, что кровопролития удастся избежать, и оружие не раздавали. Наоборот, они издали приказы, строго запрещавшие передачу оружия и боеприпасов гражданским лицам, хотя отдельные солдаты и сержанты стали уже было раздавать винтовки и патроны[427]427
  Chester Е. Т. Rag-Tags, Scum, Riff-Raff, and Commies. The US Intervention in the Dominican Republic, 1965-66. Monthly Review Press, 2001. P. 53.


[Закрыть].

Желая как-то воодушевить своих сторонников среди населения, жаждавших реальных действий, Эрнандо Рамирес приказал людям делать «коктейли Молотова», чтобы встретить танки Вессин-и-Вессина. За несколько часов было изготовлено около пятнадцати тысяч бутылок с зажигательной смесью: женщины споро наполняли бутылки бензином. Наиболее рьяно в изготовлении «коктейлей Молотова» участвовали активисты левой партии ДНД.

Еще утром 25 апреля восставшие военные заняли центральную телефонную и телеграфную станцию Санто-Доминго. Теперь временный поверенный в делах США в Доминиканской республике Конетт опасался, что все его разговоры по телефону с Вашингтоном могут прослушиваться. А госдепартамент требовал оперативной информации. Конетт стал использовать коротковолновую радиостанцию сотрудника посольства, отвечавшего за связи с общественностью. Но и сообщения по этой рации приходилось передавать открытым текстом, а значит, их тоже могли прослушать конституционалисты.

Рейд Кабраль все еще надеялся, что Вессин-и-Вессин быстро подавит восстание. Именно поэтому генерал и был назначен верховным главнокомандующим вооруженными силами. Однако база в Сан-Исидро молчала.

Тогда «Донни» призвал на помощь американцев. Он пожаловался находившемуся в президентском дворце военно-морскому атташе США полковнику Хейвуду, что Вессин-и-Вессин ничего не хочет предпринимать. Рейд Кабраль прямо спросил Хейвуда, не могут ли американские войска вмешаться в события[428]428
  Chester Е. Т. Rag-Tags, Scum, Riff-Raff, and Commies. The US Intervention in the Dominican Republic, 1965-66. Monthly Review Press, 2001. P. 54.


[Закрыть]. Но единственное, что мог обещать полковник, – передать просьбу Кабраля Конетту. Примерно в 9:30 25 апреля Конетт приехал в президентский дворец и встретился с Рейдом Кабралем. К сожалению последнего, ничего утешительного временный поверенный сообщить не мог. Вместо этого он предложил Кабралю образовать правительственную хунту из офицеров, враждебных Бошу и конституционалистам. Фактически Конетт тем самым предложил «Донни» подать в отставку: мавр сделал свое дело и теперь был должен уйти.

Расстроенный предательством своих былых покровителей, Кабраль подал в отставку, и президентский дворец в 10:30 без боя был занят небольшим отрядом конституционалистов, которым командовал полковник Франсиско Альберто Кааманьо Деньо.

Охране Национального дворца из CEFA было позволено удалиться вместе с танками. Однако когда танки подошли к мосту Дуарте, на них набросились безоружные сторонники восстания из числа гражданского населения. Только первым двум танкам удалось пробиться через толпу и перебраться на другой берег реки. Остальные пять были остановлены, и их экипажи бежали через мост на своих двоих. Эти события резко изменили соотношение сил в пользу конституционалистов: теперь у них тоже были средства для быстрого наступления на базу Сан-Исидро.

Между тем генералы в Сан-Исидро послали в президентский дворец на вертолете своего представителя полковника Бенуа для переговоров с восставшими армейскими частями. Бенуа представился как эмиссар командующего ВВС де лос Сантоса (чьи реакционные взгляды были более чем известны в стране). Бенуа предложил Эрнандо Рамиресу образовать объединенную военную правительственную хунту, однако быстро убедился, что восставшие офицеры действительно хотят как можно скорее передать власть законному президенту – Хуану Бошу. Бенуа сообщил де лос Сантосу по телефону, что дальнейшие переговоры бесполезны.

Однако провал переговоров с Бенуа создал для восставших серьезную проблему. Бош мог вернуться с Пуэрто-Рико только на самолете, причем срочно, пока американцы не успеют этому воспрепятствовать. Но из переговоров с Бенуа было понятно, что ВВС (по крайней мере, на базе под Санто-Доминго) не хотят никакого возвращения Боша и могут сбить его самолет еще на подлете к столице. К тому же было неясно, куда должен приземлиться самолет с президентом: аэропорт столицы находился в руках сторонников де лос Сантоса и Вессин-и-Вессина.

После отставки Рейда Кабраля военные примерно в 10:30 25 апреля образовали временный орган власти – «Военное революционное командование». Однако, будучи сторонниками конституции, они просили Боша как можно скорее вернуться в страну и приступить к исполнению своих обязанностей. Бош, в свою очередь, ждал в Пуэрто-Рико самолета с родины, но все машины были в распоряжении противников конституционалистов.

Тогда Бош связался по телефону с одним из своих сторонников и лидеров ДРП Хосе Рафаэлем Молина Уреньей[429]429
  Уренья родился в 1921 году. В 1948-м получил докторскую степень юриста в Университете Санто-Доминго, затем учился в Коста-Рике и во Франции.


[Закрыть] и попросил его принять на себя обязанности временного президента вплоть до возвращения в страну законного главы государства. С точки зрения конституции 1963 года, Бош действовал безупречно: в 1963-м Уренья был председателем конституционной ассамблеи и палаты депутатов. В отсутствие президента именно он по конституции должен был исполнять обязанности главы государства.

После полудня 25 апреля Молина Уренья образовал временное правительство страны. Эрнандо Рамирес стал министром обороны, Франсиско Кааманьо – министром внутренних дел. После этого в глазах закона мятежниками оказались уже не конституционалисты, а офицеры и генералы на базе Сан-Исидро. Поэтому, как только Уренья принял на себя полномочия главы государства, в президентский дворец снова вызвали полконика Бенуа. На этот раз к Бенуа присоединились представители полиции и ВМС – тем самым конституционалистам давали понять, что все силовые структуры настроены против них. Но второй раунд переговоров оказался столь же бесплодным, сколь первый: Бенуа от имени генералов из Сан-Исидро решительно высказался против возвращения Боша в страну. Он опять предложил Эрнандо Рамиресу создать объединенную военную хунту без участия гражданских политиков. Однако офицерам-конституционалистам не нужны были высокие звания и должности: возвращение законного президента для них не являлось предметом политического торга.

Вернувшись в Сан-Исидро, Бенуа доложил о провале своей миссии де лос Сантосу, и тот решил поговорить с конституционалистами на другом языке. На тот момент реакционным генералам было ясно, что восстание поддержали не более 1000 солдат и офицеров сухопутных сил и артиллеристов, а также группа боевых пловцов численностью примерно в 200 человек. Подавляющее численное и материально-техническое превосходство было на стороне реакционного командования ВВС, ВМС, полиции и CEFA. Гражданское население генералы в расчет не принимали. Правда, непонятно было, от чьего имени действуют генералы после того, как Рейд Кабраль сложил свои полномочия. Но такие формальности де лос Сантоса и Вессин-и-Вессина интересовали мало.

Де лос Сантос передал конституционалистам ультиматум: если они немедленно не согласятся на образование единой военной хунты, то ВВС нанесут удары по президентскому дворцу. Сразу же после ультиматума четыре самолета П-51 «мустанг» с базы Сан-Исидро начали обстреливать дворец из пулеметов. Один самолет был сбит пулеметным огнем. В 16:00 к обстрелу присоединились ВМС: по резиденции главы государства было выпущено четыре снаряда с канонерки в устье реки Осама. Впрочем, большого ущерба канонерка не нанесла.

Но вместо того, чтобы достичь главной цели – деморализации повстанцев, налеты и обстрелы едва не убили Рейда Кабраля. Во дворец, спасаясь от бомбежки, ворвалась группа из примерно 50 вооруженных гражданских лиц. Увидев Рейда Кабраля, люди закричали: «К стенке его!» Кааманьо спас «Донни», спрятав его в подвале, а потом вообще разрешил свергнутому диктатору идти домой. Кабраль, естественно, направился к своим американским друзьям и попросил политического убежища в США. Однако в этом ему было отказано: в Вашингтоне уже не хотели ставить на битую карту. «Донни» нашел пристанище в доме одного из своих друзей в Санто-Доминго, где спокойно жил до июня.

Таким образом, 25 апреля 1965 года генералы-реакционеры развязали в Доминиканской республике гражданскую войну. Позднее Вессин-и-Вессин объяснял, что обстрел дворца не был с ним согласован, и де лос Сантос действовал по своему усмотрению. Последний, в свою очередь, утверждал, что его заставили атаковать президентский дворец чуть ли не силой: якобы командир ударного батальона базы Сан-Исидро Монтас привел танки и пригрозил репрессиями, если де лос Сантос не начнет налеты.

На самом деле военные-реакционеры просто не хотели возвращения Боша, в чем имели мощного союзника – Соединенные Штаты. Конетт и военные атташе США постоянно давили на генералов из Сан-Исидро, требуя немедленно навести порядок и подавить восстание конституционалистов. Если первоначально посольство США в Санто-Доминго полагало, что Кабраль и Вессин-и-Вессин быстро расправятся с немногочисленными повстанцами, то после отставки «Донни» и приведения к присяге Молины Уреньи Конетт стал сообщать в Вашингтон о том, что положение становится критическим и угрожающим.