Текст книги "Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 2. Осень чехословацкого социализма. 1948–1968 гг."
Автор книги: Николай Платошкин
Жанр: История, Наука и Образование
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 46 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]
Сталин и Берия с этой просьбой немедленно согласились, и в октябре 1949 года в Прагу прибыли генералы Макаров и Лихачев, которые под руководством Белкина проводили допросы арестованных по «делу Райка». Они сообщили в Москву о беспомощности чехословацкой госбезопасности, которая укомплектована либо неопытной рабочей молодежью, либо политически ненадежными кадрами из довоенных полицейских и жандармов[109]109
http://dare.uva.nl/document/106770.
[Закрыть].
В сентябре – декабре 1949 года были окончательно арестованы упоминавшиеся выше чехословацкие «филдисты». Критерием ареста служило не только знакомство с Филдом, но и пребывание в Испании, что якобы выявляло «троцкистов», или в Лондоне во время войны («английские шпионы»). Самыми высокопоставленными из арестованных были заместитель министра внешней торговли Эвжен Лебл (арестован 24 ноября 1949 года) и главный редактор центрального органа КПЧ «Руде Право» Вилем Новы. «Сдавать» высшие кадры Готвальд отказывался, а на роль «чехословацкого Райка» ни Лебл, ни Новы явно не «тянули».
Однако Лебл под давлением следователей стал называть имена высокопоставленных партийных руководителей, чтобы самому уйти в тень как относительно «мелкой сошке».
Несмотря на давление советских советников, глава чехословацкой госбезопасности Веселый как мог тормозил фабрикацию «дел». 13 апреля 1950 года Абакумов доложил Сталину, что Веселый пытался покончить жизнь самоубийством[110]110
http://dare.uva.nl/document/106770.
[Закрыть].
Тем не менее, во второй половине 1949 года и Чехословакию захлестнула волна арестов противников нового строя – реальных и мнимых. Суды не справлялись, и аресты проводились по решению «пятерок». В них на уровне областей входили первый секретарь областной организации КПЧ, сотрудник областного аппарата КПЧ, отвечавший за безопасность, начальник областного подразделения госбезопасности, начальник областного управления МВД и сотрудник областного национального комитета по вопросам безопасности[111]111
Ivanov M. Justicni vrazda aneb smrt Milady Horakove. Praha, 1991. S. 155.
[Закрыть]. На уровне страны «пятерку» возглавлял генеральный секретарь ЦК КПЧ Рудольф Сланский.
Сланский решил в сентябре 1949 года создать специальную следственную комиссию по расследованию деятельности «врагов» внутри КПЧ. Ее возглавил Карел Шваб – на тот момент руководитель отдела ЦК КПЧ по вопросам госбезопасности. Сланский настоял на том, чтобы этими делами занимались именно партийные органы, а не МВД. Лишь формально Швабу присвоили должность заместителя руководителя госбезопасности.
На 1 апреля 1949 года по политическим мотивам в Чехословакии были арестованы 6788 человек, к 1 апреля 1950-го – уже 9162.
31 мая 1950 года в Праге открылся процесс над чехословацкими «врагами народа». На скамье подсудимых находилось 13 человек, в том числе Ян Бухал (офицер госбезопасности), Милада Горакова (бывший депутат парламента от ЧНСП)[112]112
Во время Второй мировой войны и нацистской оккупации Чехословакии Горакова принимала участие в подпольной антифашистской борьбе, в 1940 году была арестована гестапо и отправлена в концлагерь Терезин, в 1944-м переведена в тюрьму в Дрездене, где ее приговорили к восьми годам заключения. Освобождена после окончания войны. Горакова была избрана членом парламента, возглавила Совет чехословацких женщин, участвовала в работе Международной демократической федерации женщин, возглавляла делегацию своей страны на Международном конгрессе женщин в Париже. 27 сентября 1949 года она была арестована по обвинению в «буржуазном национализме» и «подготовке диверсионного заговора».
[Закрыть], Войтех Дундр (бывший секретарь социал-демократической партии), Бедржих Гостичка (бывший секретарь народной партии), предприниматель, профессор университета, журналист и т. д. Обращает на себя внимание, что среди подсудимых не было коммунистов, преобладали скорее политические противники компартии. Никто из обвиняемых не занимал и крупных государственных постов. То есть, несмотря на давление из Будапешта и Варшавы, своих соратников Готвальд «сдавать» отказывался.
8 июня 1950 года четверо подсудимых, в том числе и Горакова, были приговорены к сметной казни и, несмотря на просьбы о помиловании 48-летней женщины со стороны Эйнштейна, Черчилля и вдовы Рузвельта Элеонор, были казнены. Миладу Горакову повесили 27 июня в тюрьме Панкрац.
Чтобы как-то скомпенсировать давление извне после процесса Райка в Венгрии, руководство Чехословакии старалось продемонстрировать своим союзникам возросшую бдительность.
Стремительно ухудшались американско-чехословацкие отношения (ведь Филд был «американским агентом и соратником Даллеса»). 6 апреля 1950 года был арестован сотрудник Информационной службы США (ЮСИС) в Праге, гражданин Чехословакии, которого объявили членом «американского шпионского центра» в ЧСР[113]113
Faure J. Americky pritel. Praha, 2005. S. 99.
[Закрыть]. После этого были закрыты библиотеки ЮСИС в Праге и Братиславе. Их директоров выслали из страны. Арестованный еще в марте 1948 года сотрудник американского консульства в Братиславе с двойным гражданством Джон Хваста был заново осужден в апреле 1950 года и вместо прежних трех лет заключения получил 10.
В январе 1950 года посол США настойчиво просил министра иностранных дел Клементиса прояснить судьбу Ноэля, Германа и Герты Филд.
Американцы тоже не скупились на враждебные по отношению к Праге действия. 1 мая 1950 года было закрыто консульство ЧСР в Чикаго и высланы из страны два сотрудника чехословацкого посольства. При этом госдепартамент не посоветовался с ЦРУ и выслал, в числе прочих, друга сбежавшего на Запад бывшего посла Чехословакии в США Славика, который был готов поставлять из посольства американской разведке конфиденциальную информацию.
В ответ на этот шаг ЧСР немедленно потребовала резко сократить персонал американского посольства в Праге. Вскоре у посла США Эллиса Бриггса[114]114
Бриггс родился в 1899 году. Находился на дипломатической службе с 1925 года. В течение последующих 37 лет был послом США в семи странах: Доминиканской республике, Уругвае, Чехословакии, Южной Корее, Перу, Бразилии и Греции.
[Закрыть] вместо 80 сотрудников осталось 13.
Кстати, сам Бриггс так и не понял, почему именно его перебросили из Уругвая в «оазис за железным занавесом» (так он в своих мемуарах именовал посольство США в Праге): «Когда я спросил об этом Дина Ачесона, ставшего госсекретарем, он отделался туманными фразами типа „президент и я решили, что у вас есть необходимая квалификация“, не уточнив, какая конкретно квалификация имеется в виду»[115]115
Briggs Е. Proud Servant. 1998. P. 270.
[Закрыть]. Но потом, выйдя из кабинета, Ачесон ухмыльнулся и сказал потрясенному Бриггсу правду: «Это все Трумэн. Я вам не стал говорить правду в офисе, думая, что вы можете среагировать слишком нервно. Я хорошо помню, как президент Трумэн сказал: „Кто мне нужен в Праге, так это жесткий сукин сын, который сможет противостоять этим комми“. Ачесон добавил: „Вот так вас и выбрали, но я не хочу, чтобы вы били президента Готвальда по ноге каждый раз, когда он попытается плюнуть вам в глаз“[116]116
Briggs E. Proud Servant. 1998. P. 270.
[Закрыть]. Бриггс пересек чехословацкую границу в последний день октября 1949 года.
Позднее он признавался, что военный и военно-воздушный атташе в посольстве США давали ему как послу 40 % всей работы. Готвальд же не только не пытался «плевать в глаз» Бриггсу, но, наоборот, вел себя корректно и в ряде случаев содействовал освобождению арестованных американских граждан.
Сократить штат посольства на 40 человек сначала предложил госдепартаменту сам Бриггс: с точки зрения посла, там было слишком много военных. Причем двоих он выгнал за «детские игры с разведкой»: сотрудники военного атташата хотели получить какие-то бумаги, спрятанные под камнем в одном из пражских парков. Они выехали в парк на машине с дипломатическими номерами в два часа ночи и при выемке «тайника» были задержаны сотрудниками госбезопасности[117]117
Briggs Е. Proud Servant. 1998. P. 277.
[Закрыть]. Фотографии испуганных американцев в парке обошли все чехословацкие газеты и немало повеселили общественность.
Пентагон, обозленный унижением своих офицеров, настаивал на немедленном разрыве дипломатических отношений с Чехословакией. Однако госдепартамент по рекомендации Бриггса решил оставить посольство для наблюдения за развитием ситуации в стране. Ограничились тем, что сократили персонал посольства ЧСР в Вашингтоне тоже до 13 человек.
Бриггс искренне считал, что его коллеги из военного атташата поставляют из Чехословакии в Вашингтон не ценную разведывательную информацию, а всякую чушь и набор общих фраз.
К тому же американцы сами закрыли свое консульство в Братиславе, так как полагали, что дипломатического представительства в Вене (примерно в 30 километрах от словацкой столицы) вполне достаточно. Зато было закрыто консульство ЧСР в Нью-Йорке.
Сам Бриггс отмечал, что по причине отсутствия каких-либо контактов между посольством и чехословацкими гражданами американские дипломаты изучали местную прессу и готовили сообщения для «Голоса Америки».
При сокращении штата американского посольства Бриггса особенно возмущало поведение заместителя министра иностранных дел ЧСР Вавро Хайду, который вскоре был скомпрометирован американской разведкой как «агент США».
В апреле 1951 года отношения между США и ЧСР еще больше осложнились, когда был арестован корреспондент американского информационного агентства «Ассошиейтид Пресс» Уильям Отис. Отиса осудили на 10 лет за шпионаж, причем 4 июля 1951 года – в национальный праздник США. На процессе Отис монотонным голосом подтвердил все выдвинутые против него обвинения. В Чехословакии после этого не осталось никаких корреспондентов западных СМИ.
Между тем в Москве не удовлетворились процессом над Гораковой и ее «сообщниками». 5 июля 1950 года советские советники Лихачев и Макаров из Праги информировали Абакумова (а тот доложил Сталину), что получены компрометирующие материалы на министра иностранных дел Клементиса. После этого Политбюро ЦК ВКП(б) 14 июля приняло решение о направлении в Чехословакию на постоянной основе группы советников МГБ СССР, которую возглавил В. А. Боярский (заместитель начальника управления МГБ по Московской области).
Боярский стал жаловаться из Праги на Готвальда и Копрживу, которые не хотели создавать в Чехословакии специальное министерство госбезопасности. Советник убеждал Готвальда четыре часа, но тот упорно стоял на своем: политическая обстановка в ЧСР спокойна, нужды в таком «мощном» министерстве он не видит[118]118
http://dare.uva.nl/document/106770.
[Закрыть]. А вот Боярский докладывал в Москву, что у него создается обратное впечатление: против Чехословакии активно работают как американская, так и британская разведка, а также словацкая эмиграция и Ватикан (это было абсолютной правдой), а госаппарат «засорен чуждыми людьми». Тем не менее Готвальд не хотел даже расширять штатный состав существующего КНБ Чехословакии.
Однако давление группы Боярского на Готвальда возымело свое действие: 22 ноября 1950 года Боярский сообщил в Москву об аресте руководителя партийной областной организации в Брно (а фактически и во всей Моравии) Отто Шлинга. 11 ноября 1950 года Шлинга исключили из партии.
Этому событию предшествовало анонимное письмо из Брно, полученное генеральным секретарем ЦК КПЧ Сланским 8 ноября 1950 года[119]119
http://www.wilsoncenter.org/sites/default/files/WP50IL.pdf.
[Закрыть]. Письмо было подписано «Йирка» и содержало обвинения против Шлинга.
Шлинг (еврей по национальности) был одним из самых способных и эффективных партийных работников нового поколения. Он родился в 1912 году в семье зажиточного предпринимателя. Учился в немецкоязычной гимназии. Шлинг поступил на медицинский факультет Карлова университета, но обучение не окончил: он уехал в Испанию, где участвовал в гражданской войне на стороне республиканцев (как военный врач). Во время Второй мировой войны жил в эмиграции в Англии, где был секретарем молодежной организации «Молодая Чехословакия». Именно Шлинг добился признания 17 ноября Международным днем студента в память о расправе немцев с молодыми демонстрантами в Праге 17 ноября 1939 года.
29 ноября 1945 года был кооптирован в состав ЦК КПЧ. Энергичный и жесткий Шлинг смог после 1945-го укрепить позиции КПЧ в Брно и Моравии, где до войны коммунисты были не особенно сильны: в самом городе Брно верховодили социал-демократы, а в моравской деревне при помощи католической церкви – Чешская народная партия. Шлинг был человеком требовательным, резким и нажил себе в Брно немало врагов.
Правда, деятельность Шлинга в период предвыборной кампании 1946 года была подвергнута критике, так как КПЧ получила в Брно меньше голосов, чем в среднем в Чехии.
Шлинг был человеком амбициозным, но одновременно и блестящим организатором, с готовностью откликавшимся на любые новаторские идеи. Например, в 1949 году он провел в Брно акцию «Молодежь руководит Брно», в ходе которой вся власть в городе на три дня была передана молодым.
С 1945 года Шлинг был депутатом парламента. Ранее была создана партийная комиссия, призванная расследовать довольно многочисленные жалобы моравских коммунистов, обвинявших Шлинга в диктаторских методах руководства и кадровых ошибках. Шлинга обвиняли, в частности, в незаконных арестах. Комиссия ЦК КПЧ признала наличие ошибок в работе областной парторганизации в Брно, но Шлинг свой пост сохранил. Однако в октябре 1950 года он отказался от депутатского мандата. Тучи над ним сгущались.
Боярский «обнаружил» письмо, которое Шлинг написал 17 апреля 1939-го офицеру чехословацкой разведки Эммануэлю Воске. В этом письме Шлинг якобы предлагал тому какую-то помощь.
В декабре 1950 года генеральный секретарь ЦК КПЧ Сланский обратился к Москве с просьбой дополнительно направить в Чехословакию еще четырех советников МГБ, и эта просьба была удовлетворена.
Арестованный Шлинг дал показания против члена ЦК КПЧ Марии Швермовой[120]120
Мария Швермова (урожденная Швабова) родилась в 1902 году в семье строительного рабочего в городе Теплице. Отец как активный социал-демократ подвергался преследованиям, не мог найти работу, и семье пришлось эмигрировать в Германию, где Мария ходила в школу, а затем работала на фабрике. В 1918 году вернулась в Прагу, где активно участвовала в социал-демократическом молодежном движении, за что преследовалась полицией. Поступив на юридический факультета Карлова университета, познакомилась там со студентом Яном Швермой, который стал ее гражданским мужем. В 1921 году вступила в компартию. В 1926-м Мария с мужем уехали в СССР, где, в числе прочего, работали на Коломенском паровозостроительном заводе. В 1931 году Мария представляла КПЧ в Коминтерне. С 1939 года Мария с мужем жили в Москве, где она работала на радио и помогала в госпиталях. Ее дочь Йиржина (Юрка) в 1943 году добровольцем ушла на фронт. После начала Словацкого национального восстания Ян Шверма вместе с Рудольфом Сланским были направлены в Словакию. 10 ноября 1944 года после подавления восстания Шверма умер от истощения, охлаждения и перегрузок в горах, куда отступили повстанцы. Многие обвиняли в гибели Швермы Сланского, который якобы украл у него теплые ботинки и вообще не проявил достаточно заботы об ослабшем товарище.
[Закрыть], вдове одного из основателей КПЧ Яна Швермы. В 1949-1950 годах Шлинг и Швермова состояли в интимных отношениях. Ян Шверма (и его вдова) были очень популярны в Чехословакии, поэтому Сланский ограничился сначала тем, что попросил Швермову написать для ЦК объяснительную записку об ее связях с Шлингом. Было решено проверить и брата Швермовой Карела Шваба – как уже упоминалось, заместителя руководителя КНБ.
На закрытом заседании Президиума ЦК КПЧ от 4 декабря 1950 года было решено пока отстранить Швермову от работы (она являлась секретарем ЦК) и окончательно решить ее судьбу на пленуме ЦК в феврале 1951-го. На этом заседании президиума, как сообщил Боярский в Москву, Сланский вдруг заявил «Шлинг – это Райк»[121]121
http://dare.uva.nl/document/106770.
[Закрыть]. Министр госбезопасности ЧСР Копржива даже утверждал, что Шлинг убил собственную мать.
Теперь надо было создать для наконец-то найденного «чехословацкого Райка» «группу». 16 и 17 февраля 1951 года были арестованы Шваб (брат Швермовой, заместитель министра внутренних дел) и Прохазка – заместитель заведующего отделом ЦК КПЧ. Саму Марию Швермову арестовали прямо в день открытия Пленума ЦК – 21 февраля 1951 года. На Пленуме Готвальд объявил о раскрытии в партии «широкого заговора» с целью реставрации капитализма в стране.
Следует отметить, что Швермову скомпрометировал американский агент Святло, который сообщил своим чехословацким коллегам, что она была на связи с Германом Филдом (его Святло допрашивал в Польше).
Однако Даллеса Шлинг в качестве «чехословацкого Райка» не устраивал – американцам нужна была куда более крупная фигура.
Еще в 1949 году ЦРУ запустило в ход кампанию дискредитации министра иностранных дел ЧСР Клементиса. Когда Клементис приехал осенью 1949 года в Нью-Йорк на очередное заседание Генеральной Ассамблеи ООН, его пытались склонить к эмиграции. В западных газетах, словно по команде, появилась серия статей о том, что Клементис – независимо мыслящий государственный деятель, неугодный русским, и что он наверняка будет арестован, как и его коллега Райк, сразу же по возвращении в Прагу. Фабриковались и материалы о разногласиях Клементиса с «твердолобым» «москвичом» Готвальдом.
Клементис каждый день звонил Готвальду по телефону и опровергал все эти слухи, которым не верил и сам Готвальд. В свою очередь, Готвальд сказал Клементису, что все слухи о его предстоящем аресте – вздор (эти слухи появились в «нейтральной» швейцарской прессе). В знак своего полного доверия Готвальд отправил супругу Клементиса Людимилу к мужу в Нью-Йорк с личным письмом, в котором заверял министра в неизменном дружеском уважении к нему.
Тогда ЦРУ прямо вышло на Клементиса и предложило ему вместе с женой «выбрать свободу». Министр наотрез отказался[122]122
Стивен С. Операция «Раскол». М., 2003. С. 279.
[Закрыть].
Но под давлением советских советников Клементиса сняли с поста в марте 1950 года, а в январе 1951-го арестовали. 28 января 1951 года был арестован и заместитель Клементиса Артур Лондон.
14 марта 1950 года было официально объявлено об отставке министра иностранных дел Клементиса, что стало для американского посольства в Праге полной неожиданностью, хотя слухи об этом ходили и раньше[123]123
Foreign Relations of United States (FRUS), 1951, Eastern Europe http://images.library.wisc.edu/FRUS/EFacs/1950v04/reference/frus.frusl950v04.i0010.pdf.
[Закрыть]. Бриггс считал, что причиной «исчезновения Клементиса с политической сцены» стали либо его «мелкие» разногласия с партийным руководством, либо последствия ареста чехословацкого «филдиста» Вилема Новы (члена ЦК и редактора «Руде Право», тайно арестованного в ноябре 1949 года). Бриггс не исключал, что вокруг Клементиса и Новы готовят дело типа «процесса Райка».
Нового министра иностранных дел ЧСР Вильяма Широкого Бриггс характеризовал как человека высоких моральных принципов, способного выполнять данные иностранным партнерам обещания.
Между тем в тайном процессе по делу «чехословацких филдистов» фигурировали 11 человек (двое из них, включая Власту Веселу, покончили жизнь самоубийством в тюрьме). Павлик был приговорен за шпионаж к пожизненному тюремному заключению, остальным дали длительные сроки лишения свободы.
Арест Клементиса дал Даллесу предвкушение еще более крупного успеха. В феврале – марте 1951 года по Чехословакии поползли слухи о предстоящем аресте Сланского – второго после Готвальда человека в стране.
В апреле 1951 года арестованный Лебл написал на пишущей машинке свои признания на 49 страницах. Потом он неожиданно решил их «дополнить». В новой версии говорилось главное: заговорщики и шпионы в Чехословакии имели поддержку в лице генерального секретаря ЦК КПЧ Рудольфа Сланского.
Сланский был вторым человеком в стране и явным преемником Готвальда, чье здоровье постоянно ухудшалось. Следователь по делу Лебла Когоутек решил поделиться неожиданными показаниями подследственного с советским советником Галкиным. Тот посоветовался с начальством и дал Когоутеку «зеленый свет» на извлечение дальнейших показаний против Сланского. Лебл написал от руки новые показания на 22 страницах, с которых были сняты две копии[124]124
http://www.wilsoncenter.org/sites/default/files/WP50IL.pdf.
[Закрыть].
Однако Готвальд отказывался верить компромату на Сланского. Сланский был его правой рукой в партии. Именно благодаря ему КПЧ превратилась в современную, четко отлаженную политическую партию, которая смогла мобилизовать сотни тысяч сторонников для демонстраций в феврале 1948 года, что и решило судьбу страны. Именно Сланский был архитектором февральской победы КПЧ, и Готвальд это очень ценил.
Сталин был с Готвальдом в оценке Сланского полностью согласен, хотя и регулярно получал от советников МГБ СССР в Праге разного рода компромат на последнего, который вытягивали из арестованных. 14 июля 1951 года Сталин направил Готвальду личное послание, в котором призвал осторожно относиться к показаниям, которые арестованные «враги» дают на Сланского[125]125
http://dare.uva.nl/document/106770.
[Закрыть]. Сталин писал: «Мы получили компрометирующий материал на товарищей Сланского и Геминдера (заведующий международным отделом ЦК КПЧ – Прим. автора.). Мы считаем, что этот материал недостаточен для того, чтобы выдвигать против них обвинения»[126]126
Стивен С. Операция «Раскол». М., 2003. С. 288.
[Закрыть].
Вместе с тем Сталин писал, что Сланский допустил «немало ошибок», имея в виду, что он просмотрел назначение на высокие партийные посты таких «врагов», как Шлинг. В этом же письме Сталин предложил заменить главного советника от МГБ СССР Боярского на более «сильного работника». Боярского отозвали, и 26 июля 1951 года Готвальд попросил прислать ему замену как можно скорее.
Что касается компромата на Сланского, Готвальд был со Сталиным полностью солидарен и писал в ответном послании: «Я совершенно с Вами согласен, что на основании имеющегося материала невозможно обвинить упомянутых в нем товарищей, а еще меньше – сделать какие-то выводы. Этот материал вдвойне сомнителен, поскольку заявления исходят от осужденных преступников. Таково было мое впечатление, как только я узнал об этом деле»[127]127
Стивен С. Операция «Раскол». М., 2003. С. 279.
[Закрыть].
Первый министр госбезопасности ЧСР (министерство все же было создано в мае 1950 года) Ладсилав Копржива вызвал к себе следователей, заслушал их данные по Сланскому, выразил свое недоверие и строго запретил в дальнейшем собирать компромат на генерального секретаря.
Даллес понял, что свалить Сланского трудно, но, наверное, все же возможно, и это стало бы самой крупной удачей операции «Раскол». Готвальд болел, американцы об этом знали, а более сильного и опытного работника, чем Сланский, у компартии Чехословакии не было.
Рудольф Сланский родился в 1901 году в деревне к юго-востоку от Пльзеня в семье богатого еврейского торговца. В стране ходили антисемитские слухи, что настоящая фамилия Сланского Зальцман, что абсолютно не соответствовало действительности. Вопреки желанию отца, который хотел видеть сына в коммерции, Сланский уже в 1921 году вступил в компартию Чехословакии. Партия направила его на работу в Остраву – один из крупнейших центров металлургии и машиностроения. Сланский был вместе с Марией Швермовой и Яном Швермой ярым сторонником большевизации КПЧ, в ходе которой Готвальд стал лидером партии. Однако тогдашний генеральный секретарь ЦК партии Богуслав Илек считал Сланского излишне радикальным и в 1928 году отозвал его из Остравы. Но уже через год в ходе большевизации КПЧ генеральным секретарем стал Готвальд, разделявший взгляды Сланского.
В 30-е годы Сланский публично защищал московские судебные процессы против противников Сталина. Партийная карьера Сланского развивалась успешно, и он возглавил ключевой организационный отдел ЦК, тем самым в его руках оказался весь партийный аппарат. Однако в 1935 году Сланскому досталось от Коминтерна за излишний радикализм, мешавший политике единого антифашистского фронта с прогрессивной буржуазией и социал-демократами, которую провозгласил в том же 1935 году VII конгресс Коммунистического Интернационала. Сланского сняли с поста в ЦК.
После оккупации Чехии и Моравии немцами в 1939 году Сланский, его жена Йозефа и сын Рудольф эмигрировали в Москву. Они жили в отеле «Люкс» и были свидетелями арестов многих иностранных коммунистов в ходе сталинских репрессий.
3 октября 1943 года семья Сланского пережила страшный шок. В этот день Йозефа Сланская (она работала диктором на московском радио) была неожиданно вызвана на службу, хотя у нее должен был быть выходной. Она оставила в парке восьмилетнего Рудольфа вместе с маленькой дочерью Надей, мирно спавшей в своей коляске. Когда она вернулась, детей не было, и только вместе с мужем они смогли обнаружить в парке усталого и заснувшего сына.
Тот рассказал, что после ухода матери на работу к ним подошла какая-то женщина и сказала, что мама, которую увезла «скорая помощь», поручила ей доставить Надю домой. Братик же должен пока подождать в парке. Рудольф-младший не поверил и спросил незнакомку, как зовут его мать, как она выглядит и где работает. Женщина правильно ответила на все вопросы, но Рудольф коляску из рук не отпускал. Тогда таинственная дама просто выхватила девочку из коляски и бросилась бежать.
Рудольф-старший обратился к Сталину, но девочку найти так и не удалось. После этого трагического происшествия характер Сланского сильно изменился. Он стал замкнутым, грубым, подозрительным и раздражительным. Готвальд посоветовал Сланским пережить горе и родить еще одного ребенка.
В 1944 году Сланский и Ян Шверма были направлены в Словакию, где должны были руководить Словацким национальным восстанием. В марте 1945 года Сланский стал генеральным секретарем партии, в то время как Готвальд сосредоточился на работе в правительстве. В народе считали (особенно после февраля 1948 года), что «добрый чех» Готвальд, в отличие от «жестокого еврея» Сланского, является сторонником мягкого ненасильственного пути к социализму. В этих слухах имелась доля правды: Сланский действительно всегда был более жестким и бескомпромиссным политиком, чем Готвальд.
После беспорядков во время слета «Сокола» (июль 1948 года) и особенно во время похорон Бенеша (сентябрь 1948 года) Сланский стал сторонником максимально жесткого курса в борьбе против реакционеров. В конце 1950 года в Чехословакии было примерно 11 тысяч политических заключенных.
Поначалу арестованный Шлинг и «филдисты» говорили следователям, что хотели убить обоих вождей – Готвальда и Сланского. Когда в июне 1951 года поступили первые показания на самого Сланского, ни Сталин, ни Готвальд им не поверили. Готвальд прямо запретил следователям задавать арестованным любые вопросы относительно Сланского.
Тем не менее следователи чехословацкой госбезопасности с июня 1951 года по согласованию с советниками из МГБ СССР заносили в протоколы все материалы на Сланского. В конце июля 1951-го бывший заместитель министра иностранных дел Лондон на допросе неожиданно сказал следователю Йозефу Михалеку, что Сланский является лидером чехословацких троцкистов. Его подручным якобы стал Бедржих Геминдер (тоже еврей) – заведующий международным отделом ЦК КПЧ. Михалек отправился к руководителю следственной бригады Когоутеку, который пригрозил ему всяческими неприятностями, если показания Лондона против Сланского были выбиты силой. Сам Когоутек и его коллега Доубек наедине беседовали с Лондоном, и тот полностью подтвердил показания, зафиксированные более чем на 60 страницах. Лондон назвал Сланского главой заговорщицкого центра в Чехословакии.
Сталин между тем пригласил Готвальда (как ранее Ракоши) в Москву для доверительного обсуждения дела разоблаченных в ЧСР «заговорщиков» во главе со Шлингом. Однако президент ЧСР, сославшись на плохое здоровье (это было правдой), отправил в Москву своего зятя Алексея Чепичку. 23 июля 1951 года вопрос о Сланском обсуждался на заседании политбюро ЦК ВКП(б). Сталин, как сообщал Чепичка, опять взял Сланского и Геминдера под защиту. Он провидчески говорил, что здесь возможна провокация врагов (то есть американцев). Чепичка вернулся с письмом Сталина Готвальду, в котором говорилось: «Мы полагаем, как и раньше, что заявления осужденных лиц, не подтвержденные доказательствами, не могут служить основой для обвинения работников, хорошо известных партии своей положительной работой. Поэтому Вы правы, что проявляете осторожность и не доверяете опытным преступникам в том, что касается товарищей Сланского и Геминдера»[128]128
Стивен С. Операция «Раскол». М., 2003. С. 289.
[Закрыть].
Тем не менее Сталин спросил Чепичку, правда ли, что арестованные враги типа Лондона, Лебла и Шваба (брат Марии Швермовой) являются друзьями Сланского. Если это так, то оставаться на посту генерального секретаря Сланский не может.
Судьбу Сланского решил Артур Лондон. Бывший заместитель министра иностранных дел (еврей, родился в 1915 году) попал в жернова потому, что воевал в Испании и считался неформальным лидером «испанцев» (то есть чехословацких ветеранов гражданской войны в Испании). До 1949 года Лондон с женой-француженкой жил во Франции, был членом французской компартии. Сланский лично уговорил его переехать в Прагу и стать заместителем министра.
Лондон уже признался в том, что являлся главным представителем троцкистского IV Интернационала во всей Восточной Европе, «главным резидентом американской разведки в Чехословакии под руководством Филда, прямого сотрудника Аллена Даллеса».
Он говорил, что в конце июля 1951 года его следователь капитан госбезопасности Когоутек на допросе объявил об обнаружении в ЧСР большого заговорщицкого центра, который возглавляет один из лидеров КПЧ. При этом Когоутек, по воспоминаниям Лондона, перечислил всех членов руководства КПЧ, добавляя после каждой фамилии слова «это не он». Лондон понял, что неназванной осталась только одна фамилия – Сланского[129]129
London A. Doznani. Praha, 1990. S. 236.
[Закрыть].
«Когоутек: „Ну, вы поняли, кого я имею в виду?“
Лондон: „Хотите сказать, Сланского?“
Когоутек: „Да, я говорю о Сланском“».
Как утверждал потом Лондон, все свои действия Когоутек согласовывал с советскими советниками, которых он называл «мои настоящие начальники» или «друзья».
Лондон оговорил Сланского отнюдь не потому, что его били. Скорее это был акт мести. Бывший заместитель министра был обижен на Сланского, так как считал, что именно он дал санкцию на арест его и других «испанцев». Теперь же после слов Когоутека у Лондона забрезжила надежда, что Сланский действительно мог по заданию американской разведки отправлять в тюрьмы честных коммунистов. А теперь его наконец-то разоблачили, возможно, с советской помощью. К тому же Когоутек показал Лондону протокол допроса бывшего заместителя министра внешней торговли Лебла от марта 1951 года, в котором также содержались обвинения против Сланского. Лондон решил, что Сланский уже арестован, иначе госбезопасность не осмелилась бы компрометировать второго человека в стране.
Лондон даже спросил Когоутека: «Так почему тогда раньше вы мне запрещали называть это имя, когда я пытался защитить себя?» Когоутек ответил: «Потому, что вы постоянно отрицали, что отвечали за троцкистскую группу и имели шпионские связи с Филдом. Теперь, когда вы подписали первые признания, партия считает, что мы должны идти дальше»[130]130
London A. Doznani. Praha, 1990. S. 236.
[Закрыть]. Дальше следователь якобы добавил: «Господин Лондон, ну сами подумайте, кто, по-вашему, отдал приказ о вашем аресте и аресте других добровольцев (ветеранов гражданской войны в Испании – Прим. автора.)? Мы ведь не могли сделать этого без приказа Сланского! Он принес вас в жертву, потому что думал, что если выбросит вас за борт, то спасется сам»[131]131
London A. Doznani. Praha, 1990. S. 237.
[Закрыть].
В своих воспоминаниях Лондон, конечно же, не упоминает еще одну причину, по которой оговорил Сланского, – он наделся, что теперь избежит роли «звезды» предстоявшего судебного процесса и высшей меры наказания. На эту роль явно готовили Сланского.
На самом деле в конце июля 1951 года Сланский не только не был арестован, наоборот, вся страна 31 июля торжественно отмечала его 50-летие. Генерального секретаря наградили высшим чехословацким орденом Социализма. Готвальд направил Сланскому приветственную телеграмму, в которой, в частности, говорилось: «Дорогой товарищ! Вместе со всей нашей партией мы шлем тебе по случаю твоего 50-летнего юбилея большевистский привет… В первых рядах классовой борьбы… ты всегда последовательно боролся за проведение большевистской линии против оппортунистических вредителей и предателей… будучи всегда верным идеям Ленина и Сталина… Вся наша партия и наш трудящийся народ поздравляют тебя как своего верного сына и борца, преисполненного любовью к трудящимся и верностью к Советскому Союзу и великому Сталину»[132]132
Hodos G. Schauprozesse. Stalinistische Säuberungen in Osteuropa 1948-1954. Berlin, 1990. S. 128.
[Закрыть].
Здравицы Сланскому пражское радио передавало в течение нескольких часов, прервав свою обычную программу. Видные драматические актеры читали отрывки из работ Сланского. Был издан в прекрасном кожаном переплете двухтомник избранных произведений генерального секретаря. Советское посольство в Праге не преминуло сообщить в Москву, что Сланский получил за свои труды фантастически огромный гонорар 1,2 миллиона крон.
В конце августа 1951 года министр госбезопасности Копржива лично пришел на допрос к Лондону, чтобы убедиться, что тот действительно назвал Сланского главой антигосударственных заговорщиков в Чехословакии. Причем даже по воспоминаниям Лондона заметно, что министр все равно не верил в вину Сланского: «Копржива, казалось, был потрясен»[133]133
London A. Doznani. Praha, 1990. S. 249.
[Закрыть]. Но Лондон сказал, что сначала группой бывших «испанцев» – троцкистов руководил заместитель министра внутренних дел Йозеф Павел (к тому времени тоже арестованный), а затем руководство перешло непосредственно к Сланскому, который и расставил «троцкистов» на руководящие посты. Лондон: «Копржива слушал меня с ужасом… Копрживу постепенно задевают за живое мои ответы, и он начинает со мной полемизировать… Копржива вдруг кажется мне недовольным и выведенным из равновесия моими ответами. Несмотря на то, что я боюсь результатов своих действий, я тем не менее рад, что заставил его выслушать меня»[134]134
London A. Doznani. Praha, 1990. S. 250.
[Закрыть].
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?