Текст книги "Я хочу научиться летать"

Замерев над «обычным врезным», вступила с ним в единоборство: рука ее чутко замыкала ключом непослушный замок, и, наконец-то, терпение ее увенчалось победой в этой трудной борьбе.

Удовлетворенно вздохнув, она ногой, не глядя, задвинула засовчик и накинула скользкую цепочку. Щелкнувший выключатель разом погрузил прихожую в сумрак, а бабушкин глаз, как бы вывернутый наизнанку дверным «глазком», внимательно оглядел лестничную площадку. Нет ли кого подозрительного?

Подкравшийся в это время Витька ловко и бесшумно извлек торчавшую из кармана передника связку ключей, и на цыпочках удалился восвояси.

Не заметив пропажи, бабушка отпрянула от «глазка» и подергала ручку: надежно ли заперта дверь? Но система защиты была на высоте. Она тускло и абсолютно надежно мерцала в сумраке прихожей, поглядывая на спешно удалявшуюся старушку…

А Витька остался наедине с бабушкой и ее системой. Вновь появившись в прихожей перед ненавистной дверью, он вдруг почувствовал, что наконец-то эта сияющая никелированная компания его боится, и тут, осознав свою силу и погрозив двери кулаком, Витька бойко повернулся и побежал на балкон. А его злейший враг, «накладной» с секретом, щелкнул, на сей раз, ему вдогонку растерянно и заискивающе.

В следующую секунду он был уже на балконе, и с высоты этажей махал двумя руками маленьким своим родителям, которые там, на дне этого бесконечного дождя садились в такси.

Вот машина тронулась, разматывая нити прикованных к ней взглядов бабушки и внука, затягивая в сердце узелки на память…

Витька стоял посреди опустевшей комнаты, и видел все те же стулья с внимательно слушающими тишину спинками-ушами, тот же паучок-телевизор на длинных ножках, тот же легкомысленный сервант с рюмками в прозрачном отблеске зеркал. И платяной шкаф, нахально занявший пол-комнаты, – до отвращения знакомый интерьер, его уютно обставленная «тюрьма». Жалко, «любимой» двери не видно. Ах, нет, вон она в зеркале отражается.

Подошла бабушка и погладила внука по голове:

– Уехали наши папа с мамой? Не горюй, вернутся, поди…

Уехали. И все, что от них осталось, это еще не убранный после обеда стол. Вот разрезанное пополам яблоко, оно удивительно похоже на бабочку: вон папина недопитая чашка чая с плавающим в ней отражением люстры; вот вишневое варенье в розетке, рядом с белоснежной скатертью оно кажется совершенно черным.

«Уехали!! Оставили! Бросили!» – Слеза исказила послеобеденный натюрморт: варенье удлиннилось и поплыло, пронзая один за другим дольки лимона, а нагло растолстевший чайник засунул свой хобот в мамину чашку, бабочка с разрезанного яблока затрепетала, все вокруг затрепетало, но Витька вовремя сморгнул, пересилив минутную слабость.

«Возьми себя в руки, ведь дверь испугалась тебя, и ты знаешь теперь, что делать. Не так ли?»

* * *

Вечерняя тьма завесила окна своим черным покрывалом. Бабушка лежала в постели, прижав руки к больному сердцу.

– Витенька, принеси водички.

Витька на цыпочках принес ей стакан воды.

Накапав капли из пузырька, бабушка со стоном выпила лекарство, и, откинувшись на подушки, молча закрыла глаза.

Витька поставил настольную лампу на пол, занавесил ее своей рубашкой, как – будто эти светомаскировочные ухищрения могли излечить бабушкино, больное сердце, и пошел к себе.

– Как иглой стальной прошивает, сердце-то, – шептали ему вслед сухие старческие губы неподвижной бабушки…

Витька лег в постель и поглядел на коврик, с которого ему улыбались сонные, разноцветные лошадки. Стрелки на будильнике показывали далеко за полночь. Смутные волнения овладели Витькиной душой.

Окна в доме напротив погасли. Напоследок громыхнул лифт, затих за перекрестком последний автобус. Комнаты разрослись, стали больше, и уже нельзя было с уверенностью сказать, что дальняя угловая комната все еще принадлежит их квартире.

Комнатами завладели тени. Как – будто они, вдруг осмелев, вылезли из-под стульев, кресел, шкафов, и везде навесили свои сумрачные покрывала, принимая причудливые, пугающие очертания…

Бабушке стало легче. Она приподнялась и, обеспокоенная, посмотрела в сторону двери, скрывающейся в прихожей.

– Витенька, проверь, пожалуйста, дверь, поздно уже. Ох, господи, куда ж я ключи-то подевала, старая.

– Хорошо, бабушка, – Витька вышел из комнаты и прошел к двери.

Вынув из кармана бабушкины ключи, он оглянулся и, тихонько пощелкав замками, неслышно отпер ее и осторожно раскрыл настежь.

На площадке было тихо, уютно, и совсем не страшно, как – будто она тоже была частью их квартиры. Лестница поднималась из глубины, принося ступени, и, разворачиваясь, уходила наверх, на чердак, и, наверное, еще дальше через разбитое чердачное окно.

Витька перегнулся через перила – бесконечные пролеты, складываясь и раскладываясь, терялись, как брошенные в колоду гармошкой карты.

Ему показалось, будто мимо прошел кто-то незнакомый и усталый, не обращающий на него внимания человек, и исчез. Он оглянулся.

Их квартира, вся как на ладони, похожая на освещенную витрину, мирно дремала. Было так тихо, что слышалось свистящее дыхание бабушки, и это казалось странным здесь, на лестничной площадке, у этой бесконечной лестницы, по которой поднималась и неслышно проходила мимо Витьки ночь. Последние страхи и волнения растаяли. Раковина исчезла. Дышать стало легче. От предчувствия необыкновенного замерло сердце.

ОТКРЫТОСТЬ пронесла свои нити: в коридоре шевелились деревья, проходила дорога, скользил, переворачиваясь в воздухе, лист. Звучала легкая, едва слышимая мелодия, а может и не мелодия вовсе, а сама природа принесла с собой эти чудные звуки…

– Спокойной ночи, бабушка, – он прошел в свою комнату и лег. Квартира вновь обрела обычные дневные размеры, даже стала как бы еще теснее, но уютнее.

Вскочив с постели, Витька решительно вошел в бабушкину комнату и, увидев, что она заснула, тихонько подошел и положил связку ключей на столик рядом с кроватью. Облегченно вздохнул и вышел.

Обеспокоенная движением, старушка открыла глаза и увидела свои ключи. Обрадовавшись несказанно, она бережно взяла их и положила под подушку. Успокоенная, смежила веки…

Витька стоял у окна и смотрел, как мириады звезд излучали в ночном небе волшебный, таинственный свет неразгаданных глубин мироздания.

Витька мечтательно улыбнулся, и тихо прошептав что-то про себя, подошел к кровати. Словно легкий шорох послышался в комнате, повеяло ветерком. Он удивленно оглянулся и замер:

У окна стоял маленький мальчик, удивительно похожий на Сережку, его друга. Мерцающий призрачный свет, словно облако, окутывал ту часть комнаты, отчего увиденное казалось нереальным фантастическим миражем.

Витька затряс головой, отгоняя от себя наваждение.

– Ты кто? – спросил он чужим голосом, вглядываясь пристальнее. Мальчика не было. Витька в недоумении опустился на кровать…

…Открыв глаза, он удивленно окинул взглядом комнату, прислушался.

Скрипнула балконная дверь. Встав с постели, он вышел в гостиную, раскрыл все окна, балкон. Сладкая невесомость разлилась по его телу.

Дождь перестал. Было очень тихо. Внизу, в глубине двора дышала и клубилась сирень, темнели декорации домов.

На перекрестке светофор сиял, не мигая, словно волшебный фонарь, и в отблесках его света блестел мокрый асфальт.

Витькины глаза излучали неизъяснимый восторг.

НЕВЫРАЗИМОЕ поднималось к окнам квартиры. Неожиданно зазвучала странная, никогда не слышимая ранее, чудная неземная музыка. Почувствовав нечто необыкновенное, Витька вздрогнул и шагнул в квартиру:

НЕВЫРАЗИМОЕ стояло за полуоткрытой дверью. Она вся сверкала и переливалась разноцветьем бликов, словно живая.

Он подбежал к двери, распахнул ее, и задохнулся от восторга, который охватил его всего! Вместо лестничной площадки Витька увидел…

Сказочный лес, окутанный дымкой, яркую луну, освещавшую поляну.

Он был поражен захватившим его многообразием красок и звуков.

Витька шагнул на тропинку. Его слух ласкала мелодия живой природы, у него было такое ощущение, что все это он уже видел когда-то во сне, а теперь впервые в жизни – наяву.

Он видел высокие сосны, лохматые ели, кустарник, через который продиралась тропинка, а за кустарником виднелся высокий забор.

«Витенька, – вдруг послышался рядом голос бабушки, – принеси водички мне, слышишь? Где ты, Витенька?»

Витька оглянулся на голос, растерянно заметался по поляне и вдруг снова увидел дверь, из которой вышел. Дверь одиноко стояла посреди поляны, окруженная ореолом призрачного сияния. Обрадованный, он подбежал к ней и испуганно юркнул внутрь…

Бабушка мирно спала в своей комнате.

Потрясенный произошедшим чудом, Витька ушел к себе, снова лег в постель и закрыл глаза.

Он слышал, как где-то глубоко внизу раскрылись двери, и кто-то вошел. Он слышал, как кто-то, не спеша, поднимается по лестнице.

Он ждал продолжения необыкновенного чуда. Ведь он хотел этого? Да…

* * *

…Резко щелкнул выключатель, хищно выхватывая Витьку желтым сачком из темноты. На коврике проснулись и испуганно заметались лошадки.

На пороге комнаты стояли бледные, с искаженными от ужасных предчувствий лицами родители.

– Витя, что с тобой? Ты жив?! – мама, громко плача, бросилась к сыну, обнимая и жадно целуя его, – а где бабушка?

В дверях показалась сонная, перепуганная бабушка.

– Господи, что случилось? Почему вы здесь? Что с Витенькой?!

Она бросилась к внуку. Убедившись, что он жив, обвела всех недоуменным взглядом.

– Самолет в Казань отменили, из-за непогоды, – растерянно сообщил папа, вытирая носовым платком обильную испарину, выступившую на его лице.

– Не квартира, а сумасшедший дом какой-то, – бормотал он, беспомощно глядя на бледное, без обычной улыбки, и потому такое странное, вызывающее беспокойство, лицо жены.

Истошный крик бабушки заставил всех вздрогнуть.

Бабушка увидела настежь распахнутую, беспомощную дверь, а за ней поляну, на которой появился, как ей показалось, тот…

… Страшный мужчина, с крючковатым носом под черными усами, улыбающийся ей угрожающе – ласково.

– Тесс… – прошипел он, приложив палец к губам…

– Это он!! Помогите! На помощь… – она, было, обессиленная, прижалась к стене, но вдруг, неожиданно для окружающих, ринулась к двери…

Родители посмотрели на раскрытую дверь, на лес за нею, и их это не удивило почему-то. Каждый только пытался увидеть, кого же так испугалась бабушка? Но за дверью на лестничной площадке никого не было.

Витька недоуменно таращил глаза на родителей, на бабушку. Неужели они ничего не видят?!

… За дверью на краю поляны высился глухой мрачный забор с рядами калиток. Вот калитки разом распахнулись, и из… городских квартир на поляну высыпали заспанные, перепуганные соседи по лестничной площадке.

– Что случилось?

– Кого ограбили, убили?

– Опять у этих соседей что-то произошло…

– Марь Михаловна, что с вами? – к безмолвно стоявшей в одиноком дверном проеме посреди поляны бабушке подошел мужчина в пижаме, с увесистой палкой в руках.

– Исчез куда-то…

– Кто?

– Бандит тот самый, с усами…

– Голубушка, успокойтесь, никого нет, – мужчина опасливо огляделся.

– Мама, пойдем домой, ты переволновалась, это вредно, – мама с папой повели бабушку в квартиру. Та молча и покорно шла, опираясь на них.

– Ничего не случилось, товарищи, все в порядке. Маме показалось, что бандиты в квартиру ворвались, а это мы вернулись, рейс отменили…

Соседи, недоуменно пожимая плечами, возбужденно и даже весело переговаривались, толкаясь посреди поляны и не замечая этого. Затем направились к своим калиткам.

И вдруг зазвенел будильник: вначале исчез забор с калитками, затем соседи, родители с бабушкой, и, наконец, лес с поляной…

Спит, похрапывая и посвистывая, бабушка, спит и то хмурится, то улыбается во сне Витька, улыбаются сонные лошадки на коврике.

В прихожей стоит сонная мирная дверь, «глазок» ее излучает спокойный желто-зеленый свет лестничной площадки.

Свет этот ширится и усиливается, как – будто кто-то невидимый проскользнул через «глазок» на лестничную площадку: слышатся быстрые детские шаги, они торопливо бегут вниз по лестнице и выскакивают на улицу, хлопая входной дверью.

А на улице раннее утро, пробуждается город: светофор на перекрестке бодро подмигнул желтым глазом, зажег зеленый, и машины ринулись вперед, обгоняя друг друга.

… Продолжал трезвонить будильник. Витька открыл глаза, огляделся.

На стене висел обычный детский коврик с тремя разноцветными лошадками на нем. Встав с кровати, босиком зашлепал в комнату родителей.

Их не было. Бабушка тихо похрапывала за дверью своей комнаты.

Витька подбежал к двери и с нетерпением стал открывать ее многочисленные замки и запоры. Дверь распахнулась, и резко обозначился пустой и скучный квадрат лестничной площадки.

Новелла третья
Звездный пришелец

… Экран погас, а Сережа все смотрел в него, осознавая увиденное.

– Витька мой лучший друг! Давай позовем его, можно? – он вскочил с дивана и бросился к телефону.

– В этом нет необходимости. Он сам идет к нам, – улыбнулся пришелец.

– Откуда тебе известно? Ах, да…

И в это время раздался звонок в дверь.

– Уже пришел, встречай…

В открывшуюся дверь ворвался радостный вихрь:

– Здорово, Серега! Ты чего, как монах в келье, заперся? На улицу не выходишь? Я уж и забыл о тебе, – оглядев друга, Витька ринулся в коридор.

– Лафа одному. Предков нет, хотя скучно… – состроив кислую мину, он вопросительно уставился на улыбающегося Сережу.

– Чудеса, да и только. Не поймешь, где сон, а где явь, – Сергей был явно обескуражен происходящим.

– Какой сон, какая явь? Серега! – Витька наконец-то очутился в желанной комнате друга и устремился к аппаратуре.

– Потрясно! Мне бы иметь твою голову, – и только тут он увидел странного мальчика, которого где-то уже видел раньше. Но где?!

Мальчик, как две капли воды, похожий на Сережу, улыбался ему. Волшебный, таинственный свет неразгаданных глубин космоса излучали его звездные глаза.

С неестественным хохотком Витька сел за пульт управления и, недоуменно прокрутившись на стуле, вскочил:

– Я видел тебя дома! Я знаю, кто ты. Я так мечтал, что ты прилетишь.

Сережа вопросительно глянул на двойника:

«Ты разве был у него?»

«Да. Но у твоего друга неуравновешенный характер, и я не пошел на контакт. Он мог не поверить мне…»

– Звездный пришелец, – прошептал потрясенный Витька, не замечая немого диалога, – Зэп…

– Вот и имя мне, – пришелец улыбался Витьке, как старому знакомому.

Но Витька быстро осваивался в любой обстановке: похлопав нового товарища по плечу и убедившись, что он – «настоящий», Витька деловито огляделся и уже уверенно изрек:

– Вот что. Надо сводить Зэпа в кино. Поди, не были нигде еще?

Насмешливо оглядев друзей и убедившись, что не были, покровительственно продолжил:

– В «Буревестнике» классный фильм крутят, старый боевик, «Пираты 20-го века». Пойдем, сгоняем?

Это жесть, – скривился Сережа, – вот если бы научно-фантастический… – нерешительно протянул он, поглядывая на пришельца.

– Точно, есть такой, – вспомнил вдруг Витька, щедро уступая своему товарищу, – побежали! – и он решительно устремился к двери.

– Подожди, а как же… вдруг… – Сережа замялся, подыскивая слова.

– Я с удовольствием пойду с вами в кино. Ведь это так интересно: побыть среди людей.

Сопровождаемый ликующими друзьями, Зэп вышел на лестничную площадку, и уверенно побежал вниз по ступеням…

Двери кинотеатра раскрылись, и в толпе выходящих из зала зрителей показалась молчаливая троица: Сережа был задумчив и рассеян, Зэп с интересом оглядывался, изучая окружающих, а Витька загадочно улыбался, наблюдая, как многие с любопытством рассматривают «братьев-близнецов».

– Солярис, – удовлетворенно прошептал Сережа, оглядываясь на огромную афишу. – Правда, интересно же очень… океан Разума…

Неожиданно для себя, пришелец вдруг ощутил в «душе» какие-то непонятные ему приливы чувств к мальчику, и неловко обнял его за плечи.

Витька словно ждал этого момента и, с ходу обхватив их своими ручищами, со смехом закружил в хороводе. Взволнованные произошедшим сближением душ, друзья весело смеялись.

– Слушай, Зэп, сделай что-нибудь, а то на вас внимание обращают, как – будто вы братья-близнецы, – продолжал смеяться Витька, – если знакомые встретятся, вот удивятся. Братан у Сереги объявился…

– Вообще-то конечно, не мешало бы, – Сережа рассматривал своего двойника, словно впервые видел.

Пришелец улыбнулся, и на глазах друзей вдруг стал смуглым и слегка видоизменился, отчего стал похож на иностранца.

– Здорово, – восхитился Витька, – а как же мы звать тебя будем, на людях? Имя надо придумать.

– Его зовут Ажерес, – ответил Сережа, – не надо ничего придумывать.

– Ажерес? – удивился Витька, и тут до него дошло: «Се-ре-жа – А-же-рес», – прокрутил он в голове догадку, удовлетворенно хмыкнув: – Ничего, подходяще, – и неожиданно помрачнел: – домой мне пора, бабушка ждет.

Друзья понимающе переглянулись.

– Зэп, уничтожь все замки, и тогда дверь не будет препятствием для наших встреч. Ты же все можешь… – Сережа с надеждой смотрел на друга.

– Не надо, – спохватился Витька, – бабушка будет расстраиваться, – смущенный, он отвернулся.

Зэп грустно улыбнулся друзьям:

– Понадобится время, чтобы в человеке произошла перестройка привычек и условностей, устоявшихся в течение веков; ложь, обман, зависть, корысть, отсюда – недоверие, страх… Они мешают прогрессу, Эволюции человеческого разума к Совершенству.

– Лев Толстой призывал к самосовершенствованию, и не только он, – вступился за человечество начитанный Сережа.

– К сожалению…

– Вон наши, в футбол рубятся, – заорал рядом Витька, прервав беседу друзей об одной из важнейших проблем человечества.

На спортивной площадке у школы мальчишки гоняли мяч.

Около ворот сидел здоровенный лохматый пес из породы «дворняг», и с напряженным вниманием следил за игрой, не забывая время от времени коситься в сторону вороха охраняемой им одежды.

Рядом стоял магнитофон фирмы «Панасоник».

От центра поля на друзей набегал разгоряченный игрой Колька Векшин: ловко подкинув мяч ногой, он точно послал его прямо на них.

Друзья привычно уклонились от «снаряда», и лишь ничего не подозревающий пришелец стоял неподвижно, улыбаясь новому собрату по разуму.

Буммм… – мяч отскочил от его лба, как от штанги, а потрясенный Зэп ощутил в голове неприятные помехи, покачиваясь и балансируя руками.

– Ха-ха-ха… – во все горло заржал удовлетворенный своей ловкостью Колька, показывая пальцем на неудачника.

– Привет честной компании! Ба, и ушастик явился, держи кордан, – сунул он и Сереже для приветствия свою большую ладонь. – Сыгранем? По рублику за гол, а, что скажешь, Христос?..

Продолжая балаганить, Колька внимательно приглядывался к странному пареньку со смуглой кожей. Наконец, не выдержал, и сильно хлопнул того по плечу:

– Извини, не хотел обидеть. Так получилось. Будем знакомы, Николай.

Подбежавшие к капитану футболисты и болельщики обступили Зэпа, с любопытством рассматривая новенького.

Сережа с Витькой с трудом протолкнулись к другу, готовые защитить его от нахала Векшина.

Пришелец улыбнулся и протянул ладонь Николаю:

– Ажерес.

– Ты что, иностранец? Откуда? Чили, Никарагуа?.. – интересуясь, Колька изо всех сил сжимал руку паренька, уверенный в своем физическом превосходстве. Наконец, порох из него вышел весь без остатка, а рука паренька оставалась твердой, будто деревянная, и сам он не проявлял никаких беспокойств по этому поводу.

– Молоток, – изумился Колька, отдуваясь и сдавая позиции.

– Ну, давайте, трое на трое и бесплатно, черт с вами, – великодушно махнул он рукой. – Вон ваши ворота…

Сережа очень старался: он весь взмок, и носился по полю, как угорелый. Еще бы, сам футболист Колька Векшин разрешил ему поиграть.

Витька деловито бежал с мячом к воротам противника: ловко обвел одного, второго, и остался наедине с Колькой. Тот бросился наперерез и в подкате отобрал мяч. Молниеносно вскочив, ринулся забивать гол.

Сережка был не в счет, ну а Ажереса он как-нибудь обыграет. Привычно обведя противника, Колька ринулся, было, далее, но с удивлением обнаружил, что мяч исчез, и бросился вдогонку за «иностранцем».

Увлеченный необычайной игрой, Зэп вдохновенно несся по полю: четко обвел одного, другого, ловко обежал с мячом вокруг опешившего Кольки и точно ударил в угол ворот мимо мечущегося вратаря.

– Гоол!! – вместе с друзьями ликующе заорал он, сам себе удивляясь: до чего же, оказывается, приятно играть в эту непонятную игру…

– Ловко ваш приятель мяч обрабатывает, – усмехнулся Векшин, с уважением поглядывая на «иностранца» и надевая кожаную тужурку, сверкающую от заклепок и цепей. Пот обильно струился по его лицу, но Векшин не обращал на это внимания: держал марку.

Словно работающий мотор трактора, рычал в это время пес, весь ощетинившись, и вперив свои собачьи очи в Ажереса. В отличие от ребят, он чувствовал неземное происхождение пришельца:

– Гыыррр…

– Тихо, Урсик, тихо. Он хороший парень, хотя и иностранец, – убеждал пса Колька, но тот не слушал хозяина, продолжая рычать.

– Да цыц ты! – наконец строго прикрикнул на него Векшин, и пес замолк, не отрывая глаз от опасного паренька.

– Хотите послушать? Последние записи… – Колька лениво нагнулся к магу и врубил музыку: тяжелый рок заглушил все вокруг железным ритмом металла. Ребята благоговейно слушали, дергаясь в такт Западу, и уважительно посматривали, как Колька величаво, словно царь, надел на шею блестящую металлическую цепь с огромной бляхой.

– Металлист, – зашептали вокруг, завистливо вздыхая.

Колька щелкнул «Ронсоном» и закурил, цыкая сквозь зубы на сторону.

– Не желаете? – он был щедр, и пачка «Мальборо» мгновенно опустела.

– Брось, – толкнул Витьку в бок Сережа, наблюдая, как друг неумело затягивается, кашляя и сплевывая. Сам он не курил.

– Никотин, – принюхался Зэп к дыму, – курить вредно!

– Да заткнись ты, воспитатель нашелся, – Колька ухмыльнулся, чувствуя себя королем бала: – кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет!.. – Общество внимательно прослушало мудрое изречение.

Зэп сосредоточенно оглядел курящих: сигареты внезапно исчезли, и лишь дым от них плавал вокруг остолбеневших от удивления подростков.

Колька недоуменно посмотрел на свою руку: сигареты не было.

– Ну, ты, фокусник! – нахмурившись, он лихо дал Зэпу подзатыльник.

С удивлением пришелец ощутил сначала боль, затем какое-то щемящее, стесняющее грудь чувство, похожее на обиду. На глазах его показались слезы, и он недоуменно смотрел на прозрачные капли, одна за другой появившиеся на его ладони.

– Может, еще хочешь? Тоже мне, иностранец нашелся, – Колька негодовал, восстанавливая авторитет, музыка гремела, прохожие недовольно оглядывались.

– Врезать бы тебе, Колька, – Витька был возмущен.

– Пойдемте, нам пора, – Сережа тянул его за руку, Зэп послушно шел рядом, подавляя в себе желание, наказать хулигана.

– Давай-давай, проваливай, колбаской по малой Спасской, – Колька с компанией насмешливо гоготали им вслед. Заглушая их, гулко гавкал пес…

– Как тебе удалось всех обвести? Ты же никогда не играл в футбол, – Витька с Сережей уважительно смотрели на шагающего рядом друга.

– Очень просто, – слезы высохли на глазах, и Зэп снова улыбался.

– Я вычислил кратчайшую траекторию пути до ворот соперников, включая помехи, и, как вы любите выражаться, поразил ворота, – и Зэп лихо подмигнул мальчишкам. Он уже вполне освоился среди землян.

Друзьям было расчудесно, они уже позабыли про недавнюю стычку и не видели, как следом за ними, осторожно прячась, незаметно крался Колька Векшин. Ему было интересно знать, куда они идут, и кто же такой этот странный паренек по имени Ажерес.

* * *

… Среди буйного веселья и океана музыки Сережа вдохновенно высекал резцом из мраморной глыбы фигурку Кентаврика с горящим факелом в руке.

Как только он стал узнаваем, боги возликовали, подняли живого и изваянного Кентавриков на руки, и понесли. В руках многих зажглись факелы.

Ликование и шум нарастали, заглушаясь громом тимпанов, Кентаврика уносили все дальше, а ребята, удивленные и восторженные, оказались в руках смеющейся Артемиды. Из уплывающего гула донесся родной голосок:

«Я вернусь к вам, ребята. Вот увидите. Берегите тростинки».

И тут удивленный Сережа видит, что вместо Кентаврика боги уносят Звездного Пришельца, Ажереса, его двойника.

– Это же не Кентаврик! – закричал потрясенный мальчик, – что вы делаете?! Зэп, вернись!..

Но вот уже вместо веселящихся в олимпийской стране богов раскинулся безграничный космос, мириады звезд засверкали вокруг, и в этом блеске мелькнул одинокий луч и исчез…

… – Зэп, вернись… вернись… – шептал Сережа во сне, и вдруг открыл глаза: в комнате было темно и тихо. Вскочив, он ринулся к выключателям и включил свет во всей квартире: Зэпа нигде не было, только простыня на его кровати была слегка смята.

Он подбежал к полуоткрытой двери, выскочил на лестничную площадку: никого. Прыгая через несколько ступеней, помчался вниз по лестнице…

Выскочил из подъезда; вокруг была ночь, тишина и звездное небо.

В скверике, что возле дома, среди деревьев сияло что-то, и Сережа побежал навстречу мерцающему свету, чувствуя, что пришелец там.

Он не ошибся. Зэп стоял посреди пустынной аллеи, вытянувшись, как струна, и устремив взор в звездное небо. Призрачный свет, словно облако, окутывал пришельца, и земная фигурка его как бы растворялась в нем.

Рядом с Зэпом Сережа увидел свою телеантенну, с которой пучками срывались яркие искры и уносились в ночь.

Приблизившись, мальчик ощутил силу излучаемой энергии, которая отбросила его в сторону. Застонав под тяжким бременем космического излучения, Сережа заметался по траве, тело затрепетало от соприкосновения с холодным звездным огнем: далекие звезды словно пронзали его своими лучами, их мерцание гипнотизировало его.

Непонятный код странных, режущих слух звуков разнесся вокруг.

Музыка Вселенной заполонила истерзанную душу маленького землянина, ошеломив его. Сережа глядел в ночное небо, и ему казалось, что он вот-вот покинет свою телесную оболочку и вместе с Зэпом вознесется к сияющим звездам.

Он был не в силах ни воспринять, ни справиться с натиском обрушившейся на него лавины образов-звуков из пространства-времени, и упал на землю…

Яркий утренний свет дрожал в воздухе легкой пыльцой, когда Сережа открыл глаза: рядом с ним сидел Зэп и участливо смотрел на него своими странными, неземными глазами.

– Что со мной было, Зэп? – Сережа с трудом привстал в постели: тело его словно налилось свинцом.

– Тебе нужно отдохнуть, – Зэп мягко, но властно уложил его обратно в кровать. – Ты оказался в зоне связи с Центром Межгалактического Разума Вселенной в тот самый момент, когда энергия Центра достигла меня, и произошел сеанс связи. Поэтому я не увидел тебя, – совсем земная улыбка осветила его лицо, преисполненное высшим разумом.

– Ты был на волосок от гибели. Но я еще раньше раскодировал твое мозговое устройство и биооболочку, и отложил код про запас в блок памяти, на всякий случай. Так что мне ничего не стоило восстановить тебя, если бы с тобой случилось несчастье.

– Ты не скоро улетишь, Зэп?

– Я останусь частицей твоего сознания, разве этого мало?..

Друзья сидели рядом, взявшись за руки, и улыбались, словно самые настоящие братья-близнецы. Им было покойно и уютно в этот миг.

– Зэп, – встрепенулся Сережа, – у моей мамы больное сердце, она, наверное, долго пролежит в больнице, – он тяжело вздохнул и задумался.

Пришелец встал и отошел к окну, явно недовольный собою.

Сосредоточившись, устремил космические глаза в пространство…

Колька Векшин подкрался к двери и, приложив к ней свое оттопыренное ухо, прислушался: на лице его сквозило глубочайшее любопытство. За дверью было тихо, и лишь рокот работающего трактора слышался на лестничной площадке.

– Тихо ты, – злобно зашипел Колька на пса, и рокот почти прекратился, но псина напряженно смотрела на дверь, словно видела за ней нечто такое, чего не видел, и от того злился Колька.

– Интересно, что они там делают, а, Урсик? – Колька и пес переглянулись и снова замерли, вслушиваясь: тишина за дверью.

– Рискнем? – спросил парнишка у пса, и тот согласно кивнул в ответ.

– А что? Подумаешь, я их выведу на чистую воду! – озлившись, Колька решительно нажал кнопку звонка.

И в это время, словно прозрачное облако, окутало Кольку с его псом, и они исчезли…

… Снова появились, словно проявившись на фотобумаге, на лестничной площадке, но уже на другой, и другой номер квартиры был на двери. Но Колька и даже пес ничего не заметили.

– Заснули они, что ли? – палец его не отрывался от звонка до тех пор, пока дверь не распахнулась, и на пороге объявилась рассерженная женщина, на которую удивительно смахивал сам Колька.

– Мама?! – Колька и пес застыли в изумлении.

– Ну, чего трезвонишь, шалопай ты этакий? Ключи у тебя где?! – мать сердито взмахнула рукой, и Кольку с собакой, словно корова языком слизнула: они испуганно юркнули за дверь…

А в это время друзья весело хохотали:

– Вот здорово, – интеллигентно заливался мелким бесом Сережа, – ты кудесник, Зэп…

– Представляю, как он удивился, вместе со своим псом, Урсиком, – захлебываясь от восторга, хохотал Витька, хлопая себя кулаками по коленкам, – ну, теперь держись, Колька не простит позора…

Зэпу тоже было радостно и весело: он подпрыгивал и смеялся, совсем как они, эти земные мальчишки. Он был доволен, что сумел позабавить их.

Но вот все успокоились, и тут зазвонил телефон: Сережа схватил трубку и, обрадованный, заулыбался:

– Мамочка, здравствуй!.. Хорошо живу… а ты, как ты себя чувствуешь?..

В трубке отчетливо слышался голос матери:

«Прямо чудеса какие-то, сынок. Даже врачи удивляются. Сердце не болит, оказывается, оно совсем здоровое, и меня скоро выписывают. Я позвоню перед выпиской…»

– Я тебя встречу, мамочка, до свиданья, – счастливо улыбаясь, Сережа положил трубку на рычаг. – Маму скоро выписывают, она выздоровела. Вот здорово, правда?..

Зэп загадочно улыбался, радуясь за друга Сережу.

Веселая троица сидела в скверике, что напротив Сережиного дома, и уминала пирожки, которыми бойко торговала неподалеку от них объемистая тетя в белом халате.

– Вкуснота, аж, язык проглотить можно, да, Зэп? – Витька подтолкнул Сережу в бок и хитро подмигнул, кивая на звездного друга, с аппетитом трескавшего пирожок.

Спохватившись, будто он делает нечто несуразное, пришелец с недоумением оглядел пирожок, мальчишек, и, наконец, понял некоторую необычность происходящего, на их взгляд, действия.

– Действительно вкусно, – он дожевал пирожок и вздохнул, – моя биооболочка требует пищи, и я начинаю привыкать к этому.

– А ты оставайся с нами, – воодушевился Витька, – на самом деле будешь братаном у Сереги…