Текст книги "Разведчики бывшими не бывают"

Группа выехала в Барселону на машинах. Там мне сказали, что я должен арестовать трех человек из Федерации анархистов Иберика. Поехали по данному нам адресу, и что мы застали там? Андалузцев с налитыми кровью глазами, которые предложили нам угоститься… водкой, русской икрой и борщом. Говорят по-русски, жутко матерятся… Ничего не понимаю! Кем же они для нас оказались? В 1922 году был убит председатель Совета министров Испании. Так вот, это их рук дело. Они бросили в него бомбу! Затем укрылись в Париже, а в 1926 году – подались в Москву. Вернулись на родину в 1931 году. В СССР они поженились на русских и украинках, которые работали официантками в столовых. И единственное, чему те смогли научить своих мужей, – это пить водку, есть борщ, ругаться матом и плохо говорить по-русски. Они остались такими же анархистами, какими приехали в Москву. Итак, я выкладываю на стол пистолет и говорю:

– Собирайтесь в дальнюю дорогу.

– В какую дорогу?

– К сожалению, должен вас арестовать».

Мятеж был подавлен за два дня. Пролилось много крови. Потери с обеих сторон достигли трех тысяч человек. Вспоминая о боях в Барселоне, Григулевич всегда повторял: «Никому не пожелаю пережить такое. Там я по-настоящему понял смысл слов: «звериный оскал гражданской войны». Несколько раз я был на волоске от гибели. До сих пор не знаю, кто стрелял в меня – свои или чужие, мятежники?»

В Испании Иосиф познакомился с политкомиссаром интербригад Андре Марти. В годы Гражданской войны в России А. Марти был руководителем восстания французских военных моряков на Черном море. Иосиф часто бывал в штаб-квартире Марти, выполняя поручения Белкина. В секретной канцелярии Марти он получал опечатанные сургучом пакеты с паспортами и другими личными документами погибших интербригадовцев. Один из этих паспортов, который принадлежал студенту-аргентинцу, Иосиф получит в 1938 году из рук резидента НКВД в Нью-Йорке Петра Гутцайта для использования в качестве документа прикрытия в Мексике и Соединенных Штатах.

Позднее, подбирая людей в разведывательную сеть в Буэнос-Айресе и Сантьяго-де-Чили, Григулевич с особым доверием относился к тем кандидатам, о которых когда-то с похвалой отзывался Марти.

Именно поэтому он считал несправедливым, даже клеветническим то, каким изображен Андре Марти в романе Эрнеста Хемингуэя «По ком звонит колокол». Григулевича познакомил с Хемингуэем Михаил Кольцов, но дальнейшего развития это знакомство не получило. Может быть, из-за тех самых выпадов в адрес Андре Марти. Григулевич называет Хемингуэя «писателем, стремящимся к успеху», а его роман произведением с «троцкистской подкладкой». Не менее постыдной является попытка Хемингуэя очернить Рубена Руиса (сына Долорес Ибаррури), «укрывающимся якобы от опасностей войны в далекой Москве». «Теперь понятно, насколько подлыми выглядят эти инсинуации, – подчеркнул Григулевич. – Сейчас все знают, что лейтенант Рубен Руис Ибаррури погиб в бою, сражаясь против фашистов в России…»

О возвращении в Москву в своих автобиографических заметках Григулевич повествует следующее:

«В конце 1937 года я тяжело заболел1818
  В целях конспирации Григулевич сознательно исказил дату и причину отъезда из Испании.


[Закрыть] и был отправлен в Москву на лечение. Поездом с испанским паспортом из Барселоны я пересек всю Европу. Поезд проследовал через Варшаву и Вильнюс, но, соблюдая конспирацию, я никого не смог повидать из своих товарищей. Наконец поезд прибыл на станцию Негорелое. На огромной арке, разделявшей два мира, сверкал написанный золотыми буквами лозунг: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Новый мир, который я защищал в борьбе с юношеских лет, служению которому посвятил свою жизнь, гостеприимно распахивал свои широкие двери».

В октябре 1937 года Григулевич был направлен на учебную дачу наркомата в Малаховке. Там по индивидуальным программам проходило подготовку свежее пополнение нелегального аппарата ИНО. В учебном центре все было организовано так, чтобы не допустить общение слушателей: нелегалы все-таки! Но остроглазый Иосиф несколько раз издалека замечал друзей, которые зарекомендовали себя в Испании хорошими боевиками. В Испанию Григулевич так и не вернулся и наблюдал за драмой падения республики издалека.

В конце 1937 года по распоряжению наркома внутренних дел Н. Ежова начальник разведки С.М. Шпигельглас приступил к подготовке операции по Троцкому («Старик» в переписке НКВД). В распоряжении НКВД в Москве находилась группа «испанцев», успешно справившаяся с задачей «исчезновения» Андреса Нина. К сожалению, кандидатуры многих из них по различным причинам (в том числе и по состоянию здоровья) были отсеяны. Шпигельглас, посмотрев «объективки» и заслушав мнение начальника курсов, сделал свой выбор: в Мексику будут направлены двое: старший группы – Григулевич, его помощником – испанец Эмилио Санчес (псевдоним «Марио»), человек с безупречным боевым прошлым и с крепкой политической закалкой.

В начале апреля 1938 года «Фелипе» (новый псевдоним Григулевича) и «Марио» пароходом отправились из Новороссийска в Соединенные Штаты. Морской канал для заброски агентуры использовался часто и был отработан в совершенстве. Рейс прошел без приключений. Оба нелегала спокойно сошли на берег в нью-йоркском порту и растворились в городской толпе. О прибытии нелегалов резидентура в Нью-Йорке была информирована. С учетом специфики задания, на встречу с «Фелипе» на этот раз вышел сам резидент Петр Давыдович Гутцайт.

На скамейке в Центральном парке он вручил Иосифу новые документы, две тысячи долларов наличными, обсудил дальнейшие условия связи. Боевикам надлежало обосноваться в Мексике, ознакомиться с оперативной обстановкой в стране и после этого наладить изучение «объекта» операции, чтобы в дальнейшем войти в его ближайшее окружение. В мае 1938 года «Фелипе» и «Марио» прибыли в столицу Мексики город Мехико (в оперативной переписке – «Деревня»). Мексиканская столица поразила их множеством недавно построенных школ и десятками заброшенных церквей.

Несколько дней нелегалы прожили в гостинице, изображая, что незнакомы друг с другом, потом разъехались по арендованным квартирам. Изучая город и его окрестности, они побывали и в районе Койоакане. Обошли вокруг «Синего дома», в котором после приезда в Мексику в январе 1937 года поселились Троцкий и его жена Наталья Седова. Из газетных интервью Троцкого Григулевич знал, что «Старику» понравилась экзотическая Мексика. Он надеялся, что эта страна станет его пристанищем на долгие годы.

На улице Акасиас, в нескольких кварталах от «Синего дома», «Фелипе» арендовал небольшой особняк, в котором организовал «явочную квартиру». Чуть позже был создан пункт наблюдения, из которого осуществлялся контроль за передвижением Троцкого и его сотрудников, изучалась система внешней и внутренней охраны, порядок допуска посетителей.

Существуют сведения о том, что в 1937–1938 годах секретарем у Троцкого работала девушка из семьи с русскими корнями, которая была якобы «двойным агентом», работая на НКВД и ФБР. Скорее всего, это была Сильвия Агелоф. В некоторых публикациях в числе лиц из ближайшего окружения изгнанника называется «Патрия» – Африка де Лас Эрас, испанка, полковник советской разведки.

Подготовка операции по «Старику» развивалась динамично, «Фелипе» вел активную переписку с резидентурой в Нью-Йорке, получал инструкции, писал отчеты о проделанной работе. И вдруг связь прервалась. Нью-Йорк замолчал. В нескольких газетах появились сообщения об аресте и расстреле наркома МВД СССР Николая Ежова.

Некоторое время спустя это сообщение подтвердилось. В октябре 1938 года Гутцайта вызвали в Москву, где он был арестован. Резидент все отрицал, но его обвинили в «предательстве» и работе «в пользу вражеских разведок», как и Шпигельгласа. Главных оперативных кураторов операции по «Старику» в конце концов расстреляли.

Находясь в полном неведении, «Фелипе» вынужден был выехать в Нью-Йорк. Гутцайт как в воду канул. На условные телефонные звонки он не отвечал. На конспиративной квартире не появлялся. В сложившейся ситуации Иосиф вернулся в Мехико, решив продолжать работу, несмотря ни на что. Такая неопределенность сохранялась около полугода.

Но польза от поездки в Нью-Йорк все же была. Там Григулевич встретился с человеком, который стал его другом, главной опорой и помощником в разведывательной работе на долгие годы. Леопольдо Ареналь1919
  Леопольдо Ареналь родился в 1911 г. в Мексике. В 1932 г. вступил в молодежную организацию мексиканской компартии, стал редактором газеты «Спартак». В 1935 году перешел на освобожденную партийную работу.


[Закрыть] прибыл в США по заданию Мексиканской компартии (МКП), чтобы закупить новое типографское оборудование для нужд партии. Весь вечер «Фелипе» провел с Леопольдо и пришел к выводу, что его можно рассматривать в качестве кандидата в свою резидентуру. Еще до встречи в Нью-Йорке Иосифу доводилось слышать об Ареналях. Его друзья-мексиканцы говорили о них так: «Это семья революционеров». В семье было четверо детей: Леопольдо, Луис, Анхелика и Берта. Луис, как художник, входил в «творческую бригаду» Давида Альфаро Сикейроса. Благодаря Луису Давид подружился с семьей Ареналей, а Анхелика через несколько лет – уже в Испании – стала его женой.

В начале 1939 года Анхелика вернулась из Испании в Мексику и была привлечена Леопольдо к работе по «Старику». Несколько позже в Мехико появился Сикейрос и после беседы с Григулевичем, которую организовал Леопольдо, дал согласие на участие в операции. Леопольдо получил псевдоним «Поло» и стал основным помощником Иосифа.

Между тем Сталин напомнил новому руководителю НКВД, что задание по ликвидации Троцкого никто с разведки не снимал. Преемник Ежова – Лаврентий Берия понимал, что устранение «Иудушки-Троцкого» даст ему шанс заявить о себе «во весь голос» и обеспечит доверие Хозяина на обозримое будущее, конечно, в тех пределах, в которых Сталин был способен «доверять».

В феврале 1939 года Сталин вызвал к себе в Кремль комиссара госбезопасности 3‐го ранга П. Судоплатова. Разговор был кратким.

Сталин говорил без обиняков. В ЦК принято решение о ликвидации фашистского отщепенца Троцкого, подрывная деятельность которого наносит все больший вред стране. Для окончательного решения «проблемы» разведка должна использовать все имеющиеся в ее распоряжении средства. Координатором операции в Москве назначается П. Судоплатов. В качестве оперативного руководителя в Мексике – Наум Эйтингон (псевдоним «Том»).

Вскоре Судоплатов и Эйтингон разработали план операции под кодовым названием «Утка», который был схематичен и оставлял простор для импровизаций. Предусматривались такие методы, как использование подрывного устройства в доме или в машине «Старика», отравление пищи или воды, применение удавки, кинжала, огнестрельного оружия, просто тяжелого предмета для нанесения смертельного удара. Не исключалось нападение на жилой дом Троцкого вооруженной группы боевиков. Документ санкционировал привлечение к операции проверенных агентов-испанцев – Каридад Меркадер (псевдоним «Мать») и ее сына Рамона («Раймонд»). Вспомогательный центр в Париже должен был возглавить Лев Василевский (Тарасов), в Нью-Йорке – Павел Пастельняк (псевдоним «Лука»).2020
  П. Пастельняк – представитель Центра, обеспечивавший оперативную связь «Тома» и «Фелипе», в том числе и связь с Москвой.


[Закрыть] Сталин согласился с планом, но визы своей на нем не поставил…

Прибывшая информация резидента в Нью-Йорке об успешной работе «Фелипе» в Мехико Л. Берию не удовлетворила: «На этого человека я хочу посмотреть сам. Он слишком долго работал с Орловым, Шпигельгласом и Гутцайтом. Не исключено, что для успеха дела «Фелипе» придется убрать из Мексики.

Григулевич отправился в Москву в конце 1939 года. В Европе шла война. Поэтому был предложен для поездки в СССР более безопасный «тихоокеанский вариант».

Через некоторое время экспресс прибыл на московский вокзал. Времени на передышку Григулевичу не дали. На следующий день, с утра, первая беседа с Судоплатовым. Множество вопросов. Деловая обстановка, корректность. Все более теплый взгляд собеседника. Григулевича заслушивали несколько раз: Судоплатов, снова Судоплатов, еще раз Судоплатов, затем начальник разведки П.М. Фитин. Было очевидно, что оперативные наработки «Фелипе» оказались более чем кстати. Чем-то надо было отчитаться перед Сталиным. А «Фелипе» предоставил практически подготовленную операцию по штурму «крепости» Троцкого.

В ходе докладов в Москве Иосиф дал исчерпывающую характеристику командиру боевой группы Давиду Альфаро Сикейросу: это человек действия – решительный, бесстрашный, безжалостный к врагам. Самое главное: стоит на четких политических позициях и считает, что Троцкий – главный виновник поражения республиканской Испании. Сикейрос не раз призывал на митингах и в своих статьях «выбросить» этого агента Гитлера и Франко из Мексики. Григулевич заверил руководство НКВД, что художник доведет дело до конца, какими бы последствиями это ему ни грозило. Сикейрос не раз сидел в тюрьмах. Он достойно проявил себя в Испании. Свой чин полковника Сикейрос заслужил на передовой, командуя бригадами, а затем 29‐й дивизией.

В этот приезд в Москву Григулевич встречался с Берией на его загородной даче. Нарком признал удовлетворительной работу «Фелипе» в Мехико. Скупой на похвалу Берия сказал Судоплатову: «Этот ваш нелегал – самостоятельный парень. По всему видно, что троцкистов не боится и готов с ними бороться до конца».

Казалось, что Берия искренне верил в то, что говорил. Он приказал снова отправить «Фелипе» в Мексику для завершения операции.

По прибытии в Мехико в феврале 1940 года Григулевич взял вновь бразды правления группой Сикейроса в свои руки. Иосиф заметил, что Леопольдо не терял времени зря и продолжал ведение слежки за «крепостью». Именно так называла мексиканская пресса новое пристанище Троцкого в Мехико.

Для известного в Мексике адвоката, доктора философии, пропагандиста марксизма Висенте Ломбардо Толедано троцкизм был воплощением предательства в политической жизни. Тезис о сотрудничестве Троцкого с Гитлером и Муссолини у Толедано не вызывал сомнений. «Сталин – их общий враг, – говорил мексиканец. – Сталин – крепкий орешек. Один на один с ним не справиться. Вот они и собрались в «волчью стаю». Для них этот союз необходим». По всей видимости поэтому в выступлениях Толедано имена Троцкого, Гитлера, Муссолини часто назывались рядом. Это враги! Антитроцкистская пропаганда, возглавляемая компартией и Толедано, привела к тому, что в Мексике Троцкого стали обвинять даже во всех кровавых авариях и катастрофах, которые происходили в стране. Именно на него как «главного саботажника» указала прокоммунистическая пресса по поводу крупной железнодорожной катастрофы между городами Ироло и Ометуско, в которой погибло более 50 человек.

По прибытии в Мексику Эйтингон встретился на следующий день с Григулевичем. Подготовку к операции Наум Исаакович одобрил и приказал ускорить решение оставшихся проблем, чтобы операцию провести уже в мае, в разгар избирательной кампании в Мексике. Шел 1940 год. Эйтингон сказал, что в Москве настаивают на скором проведении операции, поскольку война е Гитлером неминуема, а без устранения Троцкого, как показывает испанское поражение, трудно будет добиться безоговорочной поддержки Советского Союза силами международного коммунистического движения.

В отличие от многочисленного аппарата «Фелипе» в разведывательную сеть Эйтингона входило не более десяти человек. Среди них не было новобранцев. Все были проверены на практической работе в Испании и Франции в 30‐х годах.

Следует заметить, что Эйтингон не спешил с вводом «Раймонда» в состав операции. Это был запасной вариант. Главная надежда возлагалась на страшный налет на «крепость» Троцкого группы боевиков Давида Сикейроса.

Однажды Леопольдо Ареналь порекомендовал в группу поддержки комсомольскую активистку Лауру. Так Иосиф познакомился с Лаурой Араухо Агилар, девушкой двадцати лет, строгие глаза и белозубая улыбка которой раз и навсегда покорили его. Лаура работала учительницей в школе. Она была родом из небогатой многодетной семьи. Всего в семье было 12 детей. Сестры Лауры говорили, что она была лидером в семье и всеми командовала. Дело дошло до того, что Лаура запретила матери и сестрам ходить в церковь: «Священники вас обманывают». Никто не возразил Лауре. Все подчинились ее доводу.

Однажды судьба свела Лауру с невысокого роста парнем по имени Хосе. Веселый прищур его глаз не исчезал даже тогда, когда он говорил о делах серьезных. Их отношения быстро переросли рамки сугубо конспиративных. Взаимное притяжение было столь велико, что Иосиф нарушил – впервые! – золотое правило разведки: не смешивать личную жизнь и жизнь разведчика-нелегала.

Встреча с Лаурой была важнейшим событием в жизни Иосифа. В напряженные дни по подготовке к операции он сумел понять, что Лаура – его судьба, его будущая верная спутница в беде и радости. Их удивительное соответствие друг другу отметил Эйтингон, сказавший однажды Григулевичу:

– С вас только семейный портрет рисовать, вы как голубки на одной веточке. Повезло тебе, брат. Разведчику необходимо иметь прочный тыл. Мексиканки – верные жены. Она не подведет. Всегда прикроет, отстреливаясь до последнего патрона.

Иосиф рассмеялся:

– Надеюсь, до этого дело не дойдет. Патроны нам пригодятся в Кайоакане. Но ты прав в главном. С Лаурой у нас серьезные отношения.

Иосиф и Лаура заключили гражданский брак весной 1940 года. В семье Араухо никто, даже мать, об этом не знали. Лаура умела принимать самостоятельные решения.

Эйтингон завидовал. У него была семья в Москве. И у него же был в самом разгаре роман с Каридад Меркадер2121
  Каридад дель Рио родилась в 1892 году в Сантьяго-де-Куба. Ее отец был губернатором провинции. В начале XX в. семья переехала в Испанию. Каридад вышла замуж. Родила 4 сыновей и одну дочь. В 1934 г. вступила в компартию Франции. В 1936 г. Каридад была привлечена к сотрудничеству с разведкой НКВД.


[Закрыть], женщиной в критическом возрасте, с трудным характером, страстной, крайне нерасчетливой в любви и поступках. Их отношения начались в Мадриде в годы гражданской войны. Учитывая все эти нюансы, порвать Наум с Каридад не мог, потому что это вызвало бы непредсказуемую реакцию женщины, сын которой оставался запасным участником» операции «Утка».

Вместе Иосиф и Лаура прошли почти пятьдесят лет, и каких! Им пришлось пережить продолжительное преследование ФБР, двухгодичную разлуку, облавы «Сексьон Эспесиаль» в Буэнос-Айресе, смерть от врожденного порока сердца шестимесячного сына в Рио-де-Жанейро, разведывательную эпопею в Италии в самый разгар холодной войны, «жизнь с нуля» в 50–60‐е годы в Москве, злобную травлю первых лет «перестройки». Они преодолели эти испытания рядом…

Сикейроса друзья называли «Конь». Во многих странах Латинской Америки о решительном, мужественном, презирающем опасность человеке говорят «Es un caballo». «Фелипе» использовал прозвище «Конь» в качестве оперативного псевдонима Сикейроса.

Когда приготовления к штурму «крепости» были завершены, Эйтингон, взвесив все за и против, дал добро на проведение операции. Подгоняли сроки, поставленные Москвой.

«Ну что ж, – сказал Иосиф, – надеюсь, все пройдет без сучка, без задоринки. Иначе нам не сносить головы. Итак, делаем ход «Конем». Ход операции по ликвидации Троцкого подробно изложен мною во второй книге в очерке «Наум Эйтингон приказ Сталина выполнил».

Утром 24 мая 1940 года в Нью-Йорке был получен условный телефонный звонок из Мехико. По ключевым словам Пастельняк понял, что «операция проведена. О результате сообщим позже». Ближе к полудню резидентуре стало известно, что Троцкий остался жив.

Специальное сообщение разведки об операции, составленное на основании донесения «Тома», Сталин получил несколько позже – 8 июня 1940 года.

Свое объяснение «Том» написал 30 мая:

«1. О нашем несчастье Вы все знаете из газет.

2. Если не будет особых осложнений, через две-три недели приступим к исправлению ошибок, так как не все резервы исчерпаны.

3. Для завершения дела мне нужны еще 15–20 тысяч долларов, которые нужно срочно прислать.

4. Принимая целиком на себя вину за этот кошмарный провал, я готов по Вашему требованию выехать для получения положенного за такой провал наказания».

Сталин не стал устраивать разноса ни наркому, ни его сотрудникам. Он был неплохим актером, умел маскировать подлинные чувства и эмоции. Судоплатову и Эйтингону был дан еще один – последний – шанс. «Тому», «Фелипе» и «Марио» предлагалось покинуть Мексику, если им угрожает опасность. «Тому» сообщили, что ему из Нью-Йорка будут направлены частями деньги (10 тысяч долларов взамен запрошенных 15–20). В конце шифртелеграммы имелась приписка, несколько успокаивающая: «Привет от тов. Берии».

Тем временем полиции удалось выйти на одного из участников операции, студента Нестора Санчеса Эрнандеса. Во время обыска у него в квартире нашли мундир и фуражку полицейского, а также пистолет системы «Стар», который принадлежал охранникам Троцкого. Нестор все рассказал полицейскому полковнику Саласару об операции. Он его знал еще по периоду срочной службы в мексиканской армии. Старые знакомые, почти друзья. Стоит ли запираться? Вот таким образом полиция вышла на группу Сикейроса. Были установлены имена большинства боевиков, принимавших участие в операции,

«Том» предупреждал «Фелипе»: «Нас, участников операции, будут искать долго, может быть всегда. Мексиканцы забудут нас через 3–4 месяца, американцы – никогда. Для директора ФБР Гувера – дело чести разоблачить красных агентов и тех, кто помогал нам в США».

Студент Нестор подробно описал агентам полиции внешность «Фелипе». Стал известен его псевдоним, даже место возможного рождения и расовые корни – «французский еврей». Студент поведал, что «Фелипе» давал ему свой телефон. Установить адрес теперь не составляло труда. На телефонные звонки в доме «Фелипе» никто не отвечал. Полиции пришлось взломать дверь. Тщательный обыск результатов не дал, если не считать нескольких грязных рубашек с французскими ярлыками.

Полиция начала разыскивать «Фелипе». Особенно плотно велось наблюдение на границе с Соединенными Штатами. Но все было напрасно: «французский еврей» как в воду канул. Да, так оно и было: Григулевич «лег на дно». Он заранее подготовил себе убежище, в котором сыщики не додумались бы его искать. Через доктора Барского, бывшего начальника медицинской службы интернациональных бригад, «Фелипе» устроился в клинику для «душевнобольных» в пригороде Мехико, изображая из себя «чудаковатого коммерсанта со средствами».

Григулевич размышлял о причинах провала операции, тщательно подготовленной и всесторонне продуманной. Слишком много было допущено ошибок. Надо было просто забросать дом гранатами, а не палить куда попало. Шутка ли, столько дыр в стенах, и все под потолком. Боевики были в общем хорошо подготовлены, но, по всей видимости, перебрали для храбрости текилы. И, по мнению Эйтингона, наш агент Харт дал неверную информацию о месте нахождения Троцкого в доме.

Иосиф с нетерпением ждал появления Лауры. Она появлялась раз в неделю, приезжая в городок. После проверки на предмет выявления слежки, она шла на вокзал, неторопливо прогуливаясь по перрону, присаживалась на край кирпичной ограды клиники для «душевнобольных», изображая, что ждет поезда. Затем поднималась в вагон экспресса и с верхней площадки прощально махала ему рукой.

Визиты Лауры преследовали две цели: она убеждалась, что с Иосифом все в порядке и оставляла ему в тайнике письмо от «Тома».

Тайником (на оперативном языке – «Дубком») служила выемка в кирпичной ограде, куда Лаура бросала спичечный коробок. «Том» сообщал, что обстановка в Мехико остается сложной. Самое время покинуть страну. «Уходи в Тир (кодированное название Нью-Йорка. – Примеч. Н.Ш.) по запасному аргентинскому паспорту. На сегодня это лучший вариант». Иосиф понял, что операция движется к развязке. «Том» – профессионал, упрямец, он сумеет довести дело до конца.

«Раймонд» остался последней надеждой ИНО НКВД в успешном проведении операции «Утка». Григулевич знал Рамона Меркадера еще по Испании, а также встречался с ним и в Мексике.

В конце июля 1940 года Григулевич прибыл в Нью-Йорк. Покидая Мексику, Иосиф так и не простился с Лаурой. Инструкции «Тома» были жесткими: никаких личных контактов со связями в Мехико.

По плану операции «Утка» покушение на Троцкого совершил Жак Морнар («Раймонд») 20 августа 1940 года. Смертельный удар был нанесен ледорубом. В последний момент рука «Раймонда» дрогнула и острие ледоруба по касательной пробило голову Троцкого. На следующий день Троцкий скончался в больнице. Убийцу тотчас схватили охранники, и, если бы не крики Троцкого («не убивайте его, он нужен будет для разоблачения Сталина»), жизненный путь Рамона Меркадера оборвался бы там, в «крепости» на улице Вены.

Рамон Меркадер отсидел в тюрьме 20 лет! Был удостоен звания Героя Советского Союза. Скончался на Кубе в 1978 году. Похоронен на Кунцевском кладбище как Лопес Рамон Иванович.

Сикейрос, который скрывался у друзей-горняков в горах Халиско, был арестован в октябре 1940 года. Он категорически отвергал свою причастность ко второму покушению на Троцкого. Отрицал он и какую-либо связь с органами НКВД. Однако просидеть за решеткой несколько месяцев ему все же пришлось.

Решение об освобождении Сикейроса принял новоизбранный президент Мексики М. Авила Камачо. Он сказал художнику: «Убирайтесь из страны как можно скорее. По имеющимся у меня сведениям, ваши враги – троцкисты – собираются убить вас. Я же этого не хочу, особенно в период моего правления. Завтра утром вы вместе с женой и дочерью отправляйтесь самолетом через Панаму на Кубу, а затем в Чили, где сможете спокойно жить и работать».

По распоряжению Центра Иосиф приступил к подготовке собственной «эвакуации» в Аргентину, где ему предстояло отсиживаться до тех пор, пока не затихнет «шум погони». Дело в том, что ФБР развернуло поиски по всей стране, предъявляя фотографию «Арари» своим осведомителям в ресторанах, в портах и на вокзалах. Поэтому паспорт на это имя был сожжен, а взамен появился другой – чилийский, подлинность которого не вызвала бы сомнения у самого дотошного сотрудника погранслужбы. Григулевич был доволен. Ему предстояло вернуться в Буэнос-Айрес. Куратор из резидентуры посоветовал избрать окружной путь: перебраться из Нью-Йорка в Сан-Франциско и там приобрести билет на пароход в Гавану. Оттуда можно спокойно отправляться в Аргентину, не опасаясь цепких глаз агентов ФБР.

Лауре тоже пришлось бросать дела в Мехико и срочно уезжать в Нью-Йорк. Произошло это летом 1941 года, после тревожного предупреждения, полученного от директора школы: ее разыскивает полиция. Неутомимый Нестор Санчес вспоминал все новые подробности о таинственном «французском еврее». Однажды кто-то показал ему на худенькую девушку с косичками и сказал, что это «подружка» «Фелипе», учительница начальной школы. Этого было достаточно для ее розыска.

Резидентура советской разведки взяла Лауру под опеку. Ее надежды на скорую встречу с Иосифом не оправдались. На все просьбы отправить ее туда же, где находился муж, Лауру просили набраться терпения и «дать Иосифу время для устройства на новом месте». Иосифа же известили, что в целях безопасности Лаура находится в Нью-Йорке. Что касается Рамона Меркадера, то следует заметить, что обычно спецслужбы делают все возможное и невозможное, чтобы выручить своих людей из беды. Почему же советская разведка не помогла своему ценному агенту выйти из тюрьмы досрочно? Почему не организовали побег? Почему через влиятельного адвоката Эдуардо Сенисероса не добились сокращения срока?

Одна из причин лежит на виду, через десять месяцев после ликвидации Троцкого началась Великая Отечественная война. Усилия внешней разведки были сосредоточены на обеспечении стратегической информацией советского руководства и командования Красной армии. Другие задачи, какими бы важными они ни казались до 22 июня 1941 года, разом потеряли приоритет. Наверное, и сам Рамон понимал такую ситуацию. Хорошо еще, что «Том», покидая страну, оставил «группу поддержки», главной задачей которой было оказание узнику помощи деньгами и качественным питанием, организация защиты от покушений уголовных элементов, нанятых троцкистами. Необходимые средства были оставлены адвокату Сенисеросу и нелегалам «Хуану» и «Гарри».

К Рождеству 1944 года «группа поддержки» наконец-то подготовила побег Рамона. Планировалось перебросить его в Веракрус и после отсидки на конспиративной квартире переправить его на судне в Гавану. Кубинский паспорт на Рамона был заготовлен и находился в сейфе у резидента советской разведки.

Но тут в Мехико вновь появилась Каридад Меркадер (псевдоним «Кира»). Она прибыла в сопровождении кадровой сотрудницы нелегальной разведки Анны Каратаевой («Инес»). В оперативной переписке женщины проходили под кодовым названием «Дуэт». Как и следовало ожидать, «Дуэт» вскоре распался…

«Кира» отказалась от встреч с Каратаевой, так как не нашла с ней общего языка. В Мехико «Кира» решила действовать самостоятельно. Неожиданное вторжение Каридад в операцию (иначе не скажешь) стало катастрофой. Не советуясь ни с кем, пренебрегая конспирацией, не разобравшись в обстановке, «Кира» начала действовать почти вслепую. А ведь ее слишком хорошо знали в Мехико. В 1936 году она приезжала туда по заданию испанского правительства для закупки оружия. Переговоры велись со многими влиятельными лицами и привлекли всеобщее внимание, включая прессу и секретные службы. Оказавшись в Мехико вновь, Каридад не могла рассчитывать, что останется незамеченной. Конечно, «Кира» постаралась изменить свой внешний облик, но вряд ли это помогло замаскироваться.

Не прошло и трех недель после приезда «Киры» в Мехико, а последствия уже сказались: более суровым стал режим содержания Рамона в тюрьме, появились дополнительные надзиратели, больше внимания уделялось его посетителям. Угроза увольнения повлияла на имевшиеся «договоренности» с рядом охранников и тюремных чинов. Но «Киру» ничто не могло остановить. Она считала, что в 1941–1943 годах можно было вполне безболезненно вытащить Рамона из тюрьмы. Никто не стал бы связывать его побег с «рукой Москвы», поскольку посольства СССР в Мехико тогда не было2222
  Посольство СССР было открыто в Мехико лишь во второй половине 1943 года.


[Закрыть].

«Кира» настояла на встрече с руководством «группы поддержки». Пришлось в нарушение всех правил безопасности организовать встречу Каридад с нелегалом А. Купером2323
  А. Купер работал на разведку НКВД еще в Испании. Родился он в Женеве, в испанской семье с «еврейскими корнями», которая затем перебралась в испанский портовый город Bигo.


[Закрыть]. Во время личной встречи Купер вроде бы сумел уговорить «Киру» не вмешиваться, добился от нее согласия на немедленный отъезд на Кубу. Однако она не уехала из Мехико. Ее суетливые действия отдаляли проведение операции. Внутриполитическая ситуация в Мексике тоже менялась не в лучшую сторону. Каридад начала злоупотреблять спиртным и попала в автомобильную аварию, переходя улицу. Ее обнаружили на мостовой без сознания. При ней была значительная сумма денег и шифрблокнот, которые чудом не оказались в руках полиции.

Через некоторое время Каридад словно подменили. Уговоров больше не потребовалось. Со свойственной ей энергией она сразу же засобиралась в путь.