Текст книги "Наследники и оборотни Империй. Конспирологическая повесть"

– На этом миссия и закончилась?

– Не тут-то было! Егор Николаевич проявил изворотливость и внедрился в окружение гавайского короля. Судя по всему, помогло его медицинское образование. Шеффер был доктором медицины. В начале 1816 г. он донес в компанию: «Мне уже удалось завоевать дружбу и доверие великого короля Камеамеа, которого я в настоящее время лечу от болезни сердца. Мне также удалось вылечить его любимую жену, королеву Каауману, от жестокой лихорадки». Доктор явно хотел превознести свои заслуги. С другой стороны, Шеффер сделал несколько важных наблюдений. Он отмечал недовольство жителей существующим положением и политикой короля. Необычайный восторг у Шеффера вызвали природные условия Гавайев, особенно острова Оаху. Его он называл «раем». Острова могли стать отличной продовольственной базой Русской Америки и нашего флота на Тихом океане. Посланник Баранова отмечал, что хлеб на островах «родился на деревьях и на земле», каждый человек может приготовить любую еду – ананасы, бананы, сахарный тростник, апельсины, лимоны растут повсюду, на островах множество дикого и домашнего скота, в океане – изобилие рыбы и т. д.

– Я тоже не могу отделаться от ощущения, что я в раю. Кстати, меня сюда приглашали работать накануне нападения японцев на Пёрл-Харбор. Продолжай.

– Получив разрешение на устройство фактории, а также земельные участки на островах Гавайи и Оаху, Шеффер «осмотрел их и нашел способнейшими к возделыванию для многих предметов, изобильными разными строевыми лесами и сандальным деревом, водой, рыбой, дикими быками и прочим». Он построил дом и начал создавать ферму. Однако активность Шеффера усилила подозрительность иностранцев. Его открыто стали называть «русским шпионом». По словам доктора, на него даже организовали покушение. В результате Шеффер предпочел отправиться на остров Оаху, где и продовольствия было больше, «и жители лучше расположены к иностранцам». В мае 1816 г. на Гавайи прибыли русские корабли: сначала «Открытие» под командованием Я. А. Подушкина, а затем «Ильмена» капитана У. Уодсворта, которая возвращалась из Калифорнии и зашла на острова для срочного ремонта. На борту этого судна находилась партия алеутов, которых возглавлял Т. Тараканов. Таким образом, у предприимчивого доктора оказались силы, которые можно было использовать для утверждения на Гавайях. По собственной инициативе Шеффер задержал «Ильмену» в Гонолулу. Факторию он поручил П. Кичерову, а сам вместе с Подушкиным отправился на корабле «Открытие» к острову Гавайи для переговоров с королём по поводу «Беринга». Гавайский король по-прежнему не торопился удовлетворять требования доктора Шеффера. Он уклонялся от встречи, и не шел ни на какие уступки по торговым вопросам.

– Сколько энергии и сколько здорового авантюризма было у этого Шеффера!

– Вы послушайте дальше! Видя, что с королем поладить не удаётся, Шеффер решил, не теряя времени, следовать к острову Кауаи. 16 (28) мая 1816 г. корабль «Открытие» бросил якорь у берегов этого острова. Началась самая интересная и важная часть гавайской экспедиции доктора Шеффера. 21 мая 1816 г. русский посланник, казалось, достиг невероятного. В торжественной обстановке Каумуалии – «король островов Сандвичевских, лежащих в Тихом Северном океане, Атуваи и Нигау, урожденный принц островов Овагу и Мауви» – смиренно просил «Его Величество Государя Императора Александра Павловича… принять его помянутые острова под свое покровительство» и обещал навсегда быть верным «российскому скипетру». В тот же день было подписано еще одно соглашение, по которому Каумуалии обязался не только возвратить спасенную часть груза «Беринга», но и предоставить Российско-американской компании монополию на торговлю сандаловым деревом. Компания получила также право свободно создать во владениях Каумуалии свои фактории. Таким образом, часть Гавайев перешла под протекторат Российской империи! Уже тогда Россия могла получить стратегический плацдарм в центральной части Тихого океана. Он имел значение как продовольственная база и мог стать отличной военно-морской базой, а в далекой перспективе и военно-воздушной. С учётом того, что России принадлежали Дальний Восток, Курилы, Камчатка, Алеуты, Аляска и часть Калифорнии, Российская империя могла получить контроль над всей северной частью Тихого океана. В лучших традициях колониализма, Шеффер на этом не остановился, и решил закрепить успех. 1 июля 1816 г. был заключен ещё и «тайный трактат», по условиям которого король Каумуалии выделял несколько сотен воинов для завоевания «ему принадлежавших и силою отнятых» островов Оаху, Ланаи, Науи, Малокаи «и прочия». А общее руководство экспедицией было поручено чересчур активному «доктору медицины». «Король дает доктору Шефферу, – указывалось в трактате, – бланк на оную экспедицию и всякую помощь для строения крепостей на всех островах, в коих крепостях и будут русские командиры, так, как в гавани Ганаруа (Гонолулу) на острове Вагу» (Оаху). Отдельно оговаривалось, что Российско-Американская Компания получает от короля половину принадлежавшего ему Оаху, а также всё сандаловое дерево на этом острове. Гавайский король Каумуалии обязывался заплатить за все товары, что он получил и еще получит (железо, корабельные принадлежности и т. д.) – «сандальным деревом». Король также отказывался от любой торговли с американцами. А Шеффер обещал «завести фабрики и лучшую экономию, через которую бы здешние жители просветились и обогатились». Таким образом, гавайский король Каумуалии решил использовать русское покровительство, чтобы укрепить свои позиции в противостоянии с соперником – «Тихоокеанским Наполеоном». Он надеялся не только удержать за собой западные острова, но и расширить свои владения. В соответствии с данным обещанием Шеффер купил для Каумуалии шхуну «Лидия», а также договорился о покупке большого вооруженного корабля «Авон», принадлежавшего американцу И. Уитмору, за 200 тыс. пиастров. Корабль должен был оплатить А. А. Баранов. Со своей стороны, король Каумуалии давал «свое королевское слово, что Российская Американская компания сверх трех грузов сандального дерева, что король и должен за полученные товары и судно по первому трактату, заключенному сего года мая 21 числа, обязуется платить пять лет кряду сколько можно Российской компании: всякий год нарубать сандального дерева для рекомпенсации компании без всякого другого платежа». В сентябре 1816 г. И. Уитмор на корабле «Авон» отплыл в Ново-Архангельск. На борту корабля находился сын Баранова Антипатр, с которым Шеффер отправил подлинники соглашений, заключенных с гавайским королем.

– Это был триумф!

– Стараясь как можно скорее оповестить о своих успехах Петербург, доктор Шеффер направил копии соглашений на другом американском судне в Китай и далее через Западную Европу в Россию. Описывая свои удивительные приключения на Гавайских островах, Шеффер одновременно просил прислать из России два хорошо вооруженных корабля с надежной командой. По его мнению, этого было достаточно, чтобы защитить и закрепить интересы Российской империи у северо-западных берегов Америки. Ожидая поддержки со стороны России, доктор Шеффер продолжил кипучую деятельность по утверждению русских позиций на островах. Продолжая пользоваться расположением местного короля, барон за 14 месяцев с помощью гавайцев выстроил несколько домиков для фактории, завел сады, «заложил на трех возвышенностях крепости, назвав одну Александровской, другую Елизаветинской и третью именем Барклая, а долину Ганнарейскую по желанию короля наименовал по своему имени Шефферовой… К строению оных крепостей король давал своих людей. Сия провинция изобильна малыми речками, богатыми рыбами, поля, горы и вообще местоположение пленительное, почва же земли благонадежнейшая к насаждению винограда, хлопчатой бумаги, сахарного тростника, которых он несколько и насадил, заводя сады и огороды для многих нежных плодов. Урожай оных удостоверил Шеффера о великой пользе, которую сие место и вообще все острова приносить могут России, и даже вычислил интерес из того урожая, который он видел от своего насаждения». Однако расчёты Шеффера на поддержку Баранова, а главное русского правительства, не оправдались. Когда осенью 1816 г. И. Уитмор прибыл в Ново-Архангельск, правитель русских владений в Америке Баранов покупку корабля «Авон» «не апробовал и от платежа отказал». Получив подлинники соглашений предприимчивого доктора и ознакомившись с его донесениями, «А. А. Баранов немедленно написал ему, что не может без разрешения главного правления одобрить заключенные им условия», и запретил «входить в каковые-либо дальнейшие спекуляции».

– Я так понимаю, Баранов ожидал царского решения и не имел свободы рук?

– Увы, расчеты доктора Шеффера на одобрение его действий на Гавайских островах и на реальную помощь Баранова и Петербурга не оправдались.

Баранов сообщил, что не может без разрешения главного правления одобрить заключенные им соглашения, и запретил дальнейшую работу в этом направлении. Вскоре стало ясно, что и Петербург не одобряет действия Шеффера. В начале декабря 1816 г. у берегов Гавайев появился совершавший кругосветное путешествие бриг «Рюрик» под командованием О. Е. Коцебу. Так как Шеффер давно уже распустил слухи о скором приходе к нему на помощь русского военного корабля, король Камеамеа выставил целый отряд. Однако Коцебу убедил гавайского короля в дружественных намерениях русских, и Камеамеа начал жаловаться на действия доктора Шеффера, Коцебу поспешил заверить короля, что император Александр I «отнюдь не имеет желания овладеть островами». Находившийся на Гавайских островах вместе с Коцебу естествоиспытатель А. Шамиссо, оценивая международное и внутреннее положение островов, пришел к заключению, что «Сандвичевы острова останутся тем, что доныне были: вольным портом и торговым местом для всех плавателей по сим морям. Если какая-нибудь иностранная держава вздумала бы овладеть сими островами, то для соделания такового предприятия ничтожным не нужно бы ни завистливой бдительности американцев, присвоивших себе почти исключительно торговлю на сих морях, ни же надежного покровительства Англии… Народ сей не покоряется иностранцам, он же слишком силен, слишком многочисленен и слишком любит войну, чтобы возможно было истребить оный…». Однако, он явно ошибался. Гавайцы повторили судьбу многих великих индейских племен – большая часть населения вымерла от занесённых извне инфекций. И американцы довольно легко сделали острова своими.

В результате положение Шеффера, несмотря на хорошие отношения с королем Каумуалии, стало шатким. По сути, получалось, что он начал масштабное мероприятие на свой страх и риск. За ним не было государственной поддержки. Уже в сентябре 1816 г. под угрозой применения силы была оставлена фактория на Оаху, а затем американские капитаны предприняли попытку спустить русский флаг в селении Ваимеа (остров Кауаи). Правда, американцы не добились успеха. Их атака была отбита при помощи местных жителей. Тогда американцы организовали блокаду. Они построили на землях Каумуалии свою факторию, чтобы мешать русским. Стремясь вытеснить русских, янки перекупали все товары, которые гавайский король обещал русским. Шеффер, ещё надеясь удержать свои позиции на территории Каумуалии, обратился к служащим Российско-Американской Компании с призывом взяться за оружие и «показать, что русская честь не так дешево продается». Он сообщил Баранову, что «весь народ» с ним согласен удержаться на Кауаи, «покуда от Вас придет помощь», и что он занимает «здешний остров теперь во имя нашего великого государя». Таким образом, если бы Шеффер получил помощь, он мог вполне удержать часть Гавайев за Россией и даже продолжить расширять свою сферу влияния.

– Потрясающе! Но помощь так и не пришла?

– Да, помощи он не получил. Поэтому американцы в итоге вытеснили русских с Гавайев. В июне 1817 года янки решились на прямое давление. Они ложно объявили, что «американцы с русскими имеют войну, угрожая притом, что если король Томари не сгонит вскорости с Атувая русских и не снимет российского флага, то придут к оному 5 американских судов и убьют как его, так и индейцев». В результате американцы и британцы, которые были на службе у русских, взбунтовались и покинули их. Так, американец Уиллиам Воздвит, бывший капитаном на русском бриге «Ильмень», убежал к гавайцам на берег. Американцы и гавайцы объединились и вытеснили русских и алеутов на корабли. Несколько человек погибло. Противостоять сразу американцам и местным жителям русские не могли, сил было мало. Шеффер и его люди были вынуждены покинуть остров на кораблях «Ильмень» и «Мирт-Кадьяк». «Ильмень» был отправлен за помощью в Ново-Архангельск, а на потрёпанном «Мирт-Кадьяке», который не мог совершить далекое путешествие, Шеффер отплыл в Гонолулу. Американские капитаны считали, что хорошо, если русское судно погибнет, а люди потонут. Трудно сказать, как сложилась бы дальнейшая судьба Шеффера и его спутников, если бы в Гонолулу не зашел американский корабль «Пантер» под командованием капитана Льюиса, который из чувства признательности Шефферу за оказанную год назад медицинскую помощь согласился отвезти его в Китай. Оттуда доктор отправился в Петербург, добиваться поддержки проекта у правительства.

– Какая неукротимая энергия! Вот такие люди и делают историю

– Первые известия об удивительных событиях на далеких островах Тихого океана в Петербург стали поступать в августе 1817 года. Сначала всполошилась европейская пресса. Так, британская «Морнинг кроникл» в номере от 30 июля 1817 г., ссылаясь на немецкую газету, сообщала о переговорах России по поводу уступки Калифорнии с целью приобретения монополии в тихоокеанской торговле. Здесь же приводилось сообщение американской газеты «Нэшнл адвокейт» о присоединении русскими одного из островов в архипелаге Сандвичевых островов и постройке на нем укреплений. 22 сентября 1817 г. краткое сообщение о присоединении одного из островов в Тихом океане со ссылкой на американские газеты было помещено в «Северной почте». Главное правление РАК получило победную реляцию Шеффера с острова Кауаи. Руководство компании, которое лучше, чем правительство, знало о проблемах Дальнего Востока, просьбу короля Каумуалии о принятии им русского подданства восприняло с одобрением. Гавайи позволяли расширить русскую сферу влияния в Тихоокеанском регионе и сулили соблазнительные перспективы. Руководство РАК было не прочь воспользоваться неожиданной удачей для распространения своего влияния на Гавайские острова. Однако правление не могло действовать самостоятельно в таком вопросе, необходимо было одобрение правительства.

– И что же Государь и министры?

– Директора компании В. В. Крамер и А. И. Северин направили Александру I всеподданнейшее донесение, в котором сообщали, что «король Томари письменным актом передал себя и все управляемые им острова и жителей в подданство Вашему Императорскому Величеству». Схожее донесение Крамер и Северин два дня спустя послали руководителю министерства иностранных дел Нессельроде. Но если руководство РАК было убеждено в целесообразности присоединения тихоокеанской жемчужины к Российской империи, то царское правительство, и в первую очередь К. В. Нессельроде, а также российский посол в Лондоне Х. А. Ливен придерживались иного мнения.

– Боже мой, ни одной русской фамилии в верхах…

– Как известно, министр иностранных дел Карл Нессельроде был откровенным западником, который до конца жизни так и не научился правильно говорить по-русски. И этот человек руководил русской внешней политикой с 1816 года по 1856 год. До этого Нессельроде занимал важное место в окружении Александра. В частности, он настоял, вопреки мнению Кутузова, на продолжении войны с французами в Германии и за окончательное ниспровержение Наполеона, что было в интересах Австрии и Англии. Уже на посту главы министерства иностранных дел он поддерживал стратегический союз с Австрией, который завершился катастрофой Крымской войны, а до этого Вена успешно блокировала расширение влияния России на Балканах, так как Нессельроде считал себя учеником «великого» Меттерниха; его политика привела к Восточной (Крымской) войне, завершившейся поражением России; Нессельроде всячески препятствовал действиям русских на Дальнем Востоке, опасаясь «возможности разрыва с Китаем, неудовольствия Европы, в особенности англичан» и только благодаря подвижничеству Невельского и Муравьева, Приамурье отошло к России; Нессельроде отверг в 1825 году план покупки Российско-Американской Компанией крепостных для отправки в Америку с предоставлением на месте переселения свободы. То есть министр не позволил расширить русские поселения в Америке, что вело бы к закреплению Аляски и других территорий за Россией.

– Я так понимаю, что именно Нессельроде зарубил и проект освоения Гавайев?

– Сообщая в феврале 1818 г. об окончательном решении императора Александра I по вопросу о Сандвичевых островах, Нессельроде писал: «Государь император изволит полагать, что приобретение сих островов и добровольное их поступление в его покровительство не только не может принесть России никакой существенной пользы, но, напротив, во многих отношениях сопряжено с весьма важными неудобствами. И потому Его Величеству угодно, чтобы королю Томари, изъявя всю возможную приветливость и желание сохранить с ним приязненные сношения, от него помянутого акта не принимать, а только ограничиться постановлением с ним вышеупомянутых благоприязненных сношений и действовать к распространению с Сандвичевыми островами торговых оборотов Американской компании, поколику оные сообразны будут сему порядку дел». В заключение Нессельроде отмечал, что «последующие затем донесения, полученные Вашим Превосходительством от доктора Шеффера, доказывают нам, что необдуманные поступки его подали уже повод к некоторым неблагоприятным заключениям», и сообщал, что император «соизволил признать нужным дождаться наперед дальнейших по сему предмету известий». Надо отметить, что решение было в русле общей внешней политики Александра и Нессельроде.

– Да уж, Император Александр Павлович угробил десятки тысяч русских солдат в европейских войнах (войны с Наполеоновской Францией можно было избежать, создав антибританский союз с Парижем, одновременно блокировав проект всемирной Британской империи), почти все ресурсы Российской империи уходили на европейские дела, которые были далеки от национальных интересов. Необходимо было развивать страну, огромные практически пустые территории в Сибири, на Дальнем Востоке, в Русской Америке, занимать форпосты на Тихом океане, пока их не заняли американцы или британцы. Однако Александр Павлович был полностью увлечен европейской политикой и своим проектом Священного союза, который изначально был нежизнеспособным, – Мастер заметно разволновался. – Также Александр и Нессельроде следовали принципу «легитимизма», «международного права» – западных химер, придуманных для отвлечения внимания от истинной политики. Запад тогда рвал планету на куски, создавая огромные колониальные империи (Испанская, Португальская, Французская, Британская и т. д.) и грабил другие цивилизации, культуры и народности, высасывая их ресурсы. А для отвлечения внимания существовали доктрины «легитимизма», «международного права» и пр. Как в современное время для обывателя есть красивая вывеска – это пацифизм, либерализм, политкорректность, толерантность и т. д. А в реальной Большой Игре уже транснациональные корпорации по-прежнему грабят всю планету, как вампиры, высасывая из неё все соки. Хищники стирают с лица Земли целые государства, уничтожают сотни тысяч и миллионы людей. Я называю это «вирусами алчности и ненависти»…

– Успокойтесь, Николай Илларионович, давайте выпьем. Не думал, что вас так взволнуют те давние события. Вы правы, Александр и Нессельроде в этой ситуации выступили не как русские патриоты, а как западники. Своё нежелание оторваться от «просвещенного Запада» и посмотреть на Восток, Александр и Нессельроде оправдывали возможным «недовольством Европы». Петербург не хотел портить отношения с Англий и США. Император Александр носился с идеей Священного союза и не хотел скандала, который был бы неизбежен в случае новых расширений России на Дальнем Востоке. Он надеялся привлечь к Священному союзу Соединенные Штаты.

– Ой-ой-ой, твое здоровье, Джон. А что же стало с Шеффером?

– Тем временем доктор Шеффер добрался в июле 1818 г. до Европы и узнал от русского посланника в Дании, что Александр I отправился на конгресс в Аахен. Предприимчивый доктор тотчас выехал в Берлин, а в Петербург направил сопровождавшего его служащего компании Ф. Осипова, который представил обстоятельный отчет директорам Российско-Американской Компании. Встретиться с Александром I и лично вручить ему «Мемуар о Сандвичевых островах» Шефферу не удалось. Но настойчивый доктор сумел в сентябре 1818 г. передать этот доклад руководителям русского министерства иностранных дел – Иоанну Каподистрии и Карлу Нессельроде. Шеффер рекомендовал царскому правительству захватить не только остров Кауаи, но и весь архипелаг. По мнению Шеффера, «для произведения сего в действие потребно токмо два фрегата и несколько транспортных судов. Издержки за сие будут одним годом вознаграждены от произведений, особенно же сандалом, растущим на Атувае, Ваге и Овайге, который скоро и верно распродается в Кантоне». Интересно, что бравый доктор предлагал свою кандидатуру в качестве руководителя военной экспедиции. «Я обязанностью почту произвести в действие сие предприятие и покорить Вашему Императорскому Величеству все сии Сандвичевы острова, буде благоволите мне оное поверить, и, хотя я и не воинского звания, однако ж оружие мне довольно известно и притом имею столько опытности и мужества, чтобы отважить мою жизнь для блага человечества и пользы России…». Однако ни царь, ни его министры не хотели заниматься тихоокеанскими делами. Каподистрия с поста министра иностранных дел Российской империи вообще уехал возглавить независимую Грецию…

– Боже мой, кто только не стоял во главе российского МИДа, только не русские!

– Гавайский вопрос рассмотрели ещё несколько ведомств и организаций – Министерство иностранных дел, Департамент мануфактур и внутренней торговли, Российско-Американская Компания. Вверх одержало мнение Нессельроде. Даже «при самых благоприятных обстоятельствах», указывал Нессельроде, император отказался принять Каумуалии «с подвластными ему островами в подданство Российской империи», а «ныне Его Императорское Величество тем менее признает за нужное переменять означенное правило, что самые последствия доказали, до какой степени оно основательно, и опыт подтверждает, сколь мало должно надеяться на прочность такового водворения». Таким образом, гавайский проект Шеффера закрыли.

– Бьюсь об заклад, что деятельная натура Егора Николаевича на этом не успокоилась.

– Точно. После этого Шеффер отбыл в Бразилию. В Рио-де-Жанейро добился аудиенции принцессы Леопольдины, супруги будущего императора Бразилии Педру I, и преподнёс ей в дар собранную им богатую ботаническую коллекцию, которая позже стала частью экспозиции королевского музея. Затем ненадолго отлучился и, вернувшись в Бразилию в 1821 году, основал первую в Бразилии немецкую колонию Франкенталь. Она положила начало массовой немецкой иммиграции в Бразилию, только что провозгласившую свою независимость от Португалии.

– Как это всё безумно интересно! Ну, да время позднее, голубчик, отпустите старика на покой.

…Спустя пару дней Мастер уже прибыл в жаркую Манилу. Его встретили со всем возможным пиететом. Он обратил внимание, что среди организаторов, наряду с филиппинцами, немалое количество китайских хуацяо. «Видимо, предприимчивые люди разбежались от Мао не только на Тайвань, но по всему региону», мысленно отметил Николай Илларионович.

– Профессор Черткофф, – приветствовал его седой филиппинец с военной выправкой, – сегодня отдыхайте, а завтра у нас большая программа: торжественное возложение цветов к памятнику Хосе Рисалю, нашему национальному герою и писателю, а затем конференция с вашим участием. Кстати, парк его имени вдоль бульвара Рохаса, расположенный рядом с городской стеной района Интрамурос, это – старейший городской парк в Азии. Ну, экскурсия по городу у вас намечена на послезавтра, и я вам рекомендую задержаться в Интрамуросе: здесь почти каждое здание, постройка и даже стены – памятник архитектуры. Церквей много, но среди них выделяется Куиапо, в ней хранится статуя «Чёрный Назарянин», ради которой раз в год на процессию собирается несколько миллионов человек. Да, и не рекомендую вам одному гулять по городу в вечернее время. Если захотите пройтись, когда спадёт жара, дайте нам знать.

По сложившейся традиции Мастер после дальней дороги выпил ледяного пива и прилёг вздремнуть. Когда он проснулся, путаясь в часовых поясах, на Манилу уже упали ранние сумерки. «Ну, гулять я, пожалуй, не буду, а выйти обменять доллары на местную валюту где-нибудь поблизости надо», – решил он. Выйдя из своей пятизвёздочной гостиницы и окунувшись в удушливые запахи большого тропического города, Николай Илларионович попетлял по улочкам и скоро нашёл обменник. «Много менять не буду, не больше ста долларов», – решил он, протягивая в окошко купюру. «Хорошо, что вы обратились к нам, – произнёс улыбчивый клерк, – никогда не меняйте на улице, какой бы выгодный курс вам ни предлагали, это опасно». Мастер двинулся обратно к отелю среди гудящих и изрыгающих чёрную гарь причудливых манильских «джипни». Это вообще уникальный вид транспорта на Филиппинах. «Джипни» очень похожи на индонезийские тук-туки, но выглядят гораздо колоритнее. Как потом поведует гид, по сути, это преобразованные американские автомобили довоенного периода, которые остались на Филиппинах еще с тех времен. Теперь это – основной вид общественного транспорта в столице, и не только. Автомобили разбирались, удлинялась для увеличения пассажировместимости несущая рама джипа, затем вновь обшивались и красились. Постепенно это стало одной из черт филиппинской культуры. В «джипни» размещается до 12 человек на каждой скамейке, в часы пик число желающих может быть больше. Некоторые пассажиры могут стоять. На крыше «джипни» перевозят обычно грузы, в сельской местности мелкий домашний скот и птицу; перевозка пассажиров вне салона незаконна, тем не менее, зачастую крышу используют для перевозки людей. Загрузка в салон происходит через проём в задней части кузова. В Маниле более 50 тысяч «джипни». Моторы преимущественно старые, после неоднократных ремонтов машины эксплуатируются с перегрузом, вызывая чудовищное загрязнение окружающей среды. Мастер обратил внимание на навязчивость водителей, а также всевозможных продавцов мелких лавочек, воспринимавших «бледнолицего», как проходящий мимо кошелёк, который надо «пощипать». И, конечно, его поразило неимоверное количество нищих и попрошаек. «Да, правильно мне советовали в город одному не высовываться», – подумал он, автоматически скользнув глазами по вывеске другого обменника. И обомлел – он обменял деньги, не дополучив 30% от курса! Улыбнувшись, Николай Илларионович принял это, как уплату туристического налога…

Конференция проходила по-восточному пафосно, но у Мастера сложилось ощущение, что это – лишь генеральная репетиция того, что предстояло в Тайбэе. Во время кофе-брейка к нему подошёл человек, национальность которого невозможно было определить: фигура была крупная, непохожая на азиатскую, а глаза несколько раскосые, но обратился он на чистом русском языке. «Понравилась ваша презентация, – сказал он скорее из вежливости, – но в Советском Союзе такое воспримут в штыки…» «С кем имею честь?» – Николай Илларионович спросил с подчёркнутой церемонностью. «Ах, да, простите, что не представился. Александр Федюнин, корреспондент советского радио по всему региону. Мотаюсь между Индонезией, Филиппинами, Сингапуром и Таиландом. Вот получил задание послушать, о чём говорят на вашей конференции, потому что в Тайбэй меня вряд ли пустят».

– Рад встретить соотечественника, хотя мы, конечно, с вами из разных миров. Я – гражданин Российской империи, так и храню свой паспорт, несмотря на то, что уже полвека в изгнании. А вы, как говорится, «достаёте из широких штанин дубликатом бесценного груза…»

– Вам нравится Маяковский? Николай Илларионович, ваша жизнь может дать мне пищу для стольких репортажей и очерков. Знаете, что? Завтра вас будут возить по городу организаторы конференции, а послезавтра давайте я вас отвезу на острова. Посмотрите гигантские пушки, последствия боёв с японцами за каждый остров. Говорят, на некоторых до сих пор, спустя двадцать лет после окончания войны, остаются самураи, которым не отменён приказ защищать свой рубеж до последнего вздоха. Туда мы, конечно, не поедем, но вы получите незабываемые впечатления. Заодно и пообщаемся.

– Благодарю за приглашение, Александр… как вас по батюшке? Сергеевич? Давайте попробуем.

…Спустя два дня, Мастер с Федюниным погрузились на паром, который должен был доставить их на остров Коррехидор в Манильском заливе.

– Смотрите, Николай Илларионович, – корреспондент указал на глыбу бетона, поднимающуюся из воды, – это Форт Драм, построенный ещё в начале ХХ века. Сейчас его зовут «Бетонным броненосцем», а когда-то эти руины были грозным оборонительным сооружением, преграждавшим вход в залив. Здесь шли тяжелейшие бои между американцами и японцами, но часть стен, несколько орудий и башен хорошо сохранились.

– Удивительное зрелище – непотопляемый броненосец! Представляю, сколько крови здесь было пролито. Я читал, что это – настоящий шедевр фортификационного искусства – Форт Драм. Американские инженеры полностью срыли островок Эль Фрейль и возвели на его месте непотопляемый железобетонный линкор. Толщина его стен составляла от 7,5 до 11 метров, а сводов – 6 метров! Венчали сооружение две бронированные башни с двумя 14-дюймовыми (356-мм) пушками каждая. И это не считая простреливавших ближайшие подходы четырех 152-мм казематных орудий.

– Именно. Американцы считали форт Драм неприступным и неуязвимым. Действительно, реальную угрозу этому сооружению могло представлять лишь прямое попадание крупнокалиберного артиллерийского снаряда в орудийную башню. Это было по тем временам событием маловероятным, но даже и в этом случае форт (если бы броня была пробита) терял лишь половину своей огневой мощи. Еще менее уязвим был Драм для авиации. Тогдашние самолеты, особенно японские, могли поднять лишь относительно небольшие по весу бомбы. Чтобы такая бомба приобрела скорость, достаточную для пробития брони ее надо было сбросить с приличной высоты. Фактически не менее нескольких километров. Но в этом случае сильно страдала точность. Это если говорить о бомбометании с пикирования. Обычные бомбардировщики, осуществляя бомбометание с горизонтального полета, могли применять более тяжелые бомбы, но в этом случае попадание в такой небольшой объект становилось событием вообще нереальным.