Текст книги "Синдром отката"

Пина2бо

Сенсорный дисплей, позволяющий управлять лифтом, погиб при электромагнитной атаке, как и вся остальная электроника. Однако сама система питалась от генераторов внизу. Кто-то уже вырвал из стены контрольную панель; теперь техники соображали, как замкнуть ее напрямую. Для инженеров «Уайт Лэйбел Индастриз», долгие годы работавших над изменением климата, не самая сложная задача, однако и она потребовала времени и усилий. Например, оказалось, что кто-то должен спуститься по лестнице на самое дно шахты, повернуть там выключатель и закоротить несколько проводов – сверху этого никак не сделаешь. Добровольцем вызвался Жюль. Он начал спускаться и через несколько минут подал голос снизу. Инструкции выкрикивал ему сверху Конор, инженер, взявший на себя инициативу в наладке. Сейчас он стоял у лифта, засунув руки в карманы, мрачно взирая на безнадежное с виду переплетение проводов и коннекторов.

Во время всей этой процедуры Т. Р. и Саскии (у которой здесь не было вообще никаких задач, кроме как быть «дамой в беде» и принимать помощь и защиту) оставалось лишь слоняться без дела и пить воду. Уже много лет Саскии не случалось оказываться отрезанной от любых средств связи; теперь ей живо вспомнилось множество недочитанных книг, разбросанных по столам и прикроватным тумбочкам в разных королевских резиденциях.

Примерно через сорок пять минут после блэкаута все увидели, как в воздухе вокруг Центрального скользят огоньки. По их движениям было очевидно, что это дроны и что их кто-то координирует. В первый миг Саския подумала, что это «Черные шляпы» из Полуденного запустили в воздух каким-то чудом пережившую блэкаут флотилию дронов, чтобы враг не подошел к Пина2бо незамеченным. Первая волна дронов долетела только до Центрального. Но вторая скоро начала приближаться к Шестиствольнику.

Со стороны Центрального послышалась стрельба. Командир «Черных шляп» Тейтум приказал своим людям рассредоточиться по позициям и найти себе укрытия. Саскию и Т. Р. он загнал в лифт.

– Закройте дверь, – приказал он Конору, инженеру, возившемуся с проводами, – и спускайтесь все на самое дно. Как хотите, хоть по лестнице лезьте всю дорогу!

Как закрыть дверь лифта, Конор уже понял; так что больше они Тейтума или кого-то еще с поверхности не видели. Теперь Саския и Т. Р. вместе с Конором оказались запечатаны в клетушке лифта. Конор был белый, невысокий и полный, лет тридцати пяти; он, похоже, давно оставил надежду замаскировать лысину и вместо этого сосредоточился на отращивании щетины. Из-за лишнего веса он занимал в лифте много места, но Саския не возражала – лишь бы заставил эту штуку ехать вниз.

– Попытаюсь понять, как это сделать по-человечески, – объявил Конор. – Есть легкий способ, но он негуманный. – И окинул своих пассажиров значительным взглядом, как бы прикидывая в уме состояние их здоровья и крепость психики.

– А негуманный способ – это какой? – поинтересовался Т. Р.

– Просто включать и выключать мотор.

– Звучит не так уж страшно.

– Вам придется сесть на пол. Или нет, пожалуй, сидеть на полу небезопасно для позвоночника. Лучше на корточки. – И Конор продемонстрировал эту позу, присев на карачки в углу лифта, там, где мог дотянуться до вывороченной из стены панели.

Саския, как и Т. Р., ничего жуткого не предполагала, пока Конор не соединил пару проводков и мотор не заработал. Пол лифта куда-то провалился, и они со страшной скоростью понеслись вниз. А в следующую секунду лифт остановился так резко, словно во что-то врезался. К стыду своему, Саския вскрикнула.

Затем наступило молчание, которое Т. Р. прервал словами:

– А что? Работает!

– Да, сэр.

– Как будто в грузовике передачи переключаешь. Раз – и полный газ!

– Хорошая аналогия, сэр.

– И далеко мы упали?

– Понятия не имею.

Конор поднялся, продемонстрировав недюжинные мышцы ног и здоровые коленные суставы, и сквозь сетчатую стенку лифта всмотрелся в шахту, загроможденную разным оборудованием. Там было темно – лишь неравномерно светились аварийные огни. Конор выгнул шею и прижался к сетке лицом, чтобы посмотреть вверх.

– Не так уж далеко, – сказал он наконец.

Впрочем, об этом они уже догадались по звукам выстрелов сверху. Выстрелы гремели очень близко. В первый миг Саскии показалось, что они упали метров на сто – но, пожалуй, «метров десять» было вернее.

Выстрелы были не слишком частыми – полноценной перестрелкой это не назовешь. Скорее одиночными. И доносились с разных сторон.

– Винтовки, – сообщил, прислушавшись, Т. Р. – Это наши ребята пытаются сбивать дроны. – Послушал еще немного. – А вот кто-то пистолет разрядил. – И перевел взгляд на остальных. – Стыдно, конечно, бегать от драки – но, думаю, нам стоит спуститься пониже. Как вы, Саския?

– Со мной все в полном порядке, спасибо.

– Ну что ж, тогда устраиваемся поудобнее и попробуем снова переключить передачу, только…

– Сэр?

Конор уже присел на корточки и готов был снова соединить два зачищенных провода, но остановился, повинуясь жесту Т. Р. Тот замер и поднял руку, как бы говоря: «Подожди секунду». Потом поднял голову и приоткрыл рот. Он к чему-то прислушивался. Прислушались и они.

Выстрелы по-прежнему раздавались то здесь, то там – но, кроме них, наверху звучало что-то очень странное. Спокойный женский голос, усиленный электронным громкоговорителем:

– Положите оружие на землю. Поднимите руки, положите на затылок и переплетите пальцы. Следуйте в направлении, указанном зеленой стрелкой.

Чтобы понять, что говорит женщина, им пришлось прослушать объявление несколько раз – похоже, оно звучало со множества дронов в разных местах одновременно.

– Как в аэропорту, чтоб ее! – пробормотал Т. Р. и перевел взгляд на Саскию. – Что за акцент, как вам кажется? По-моему, индийский. В смысле, из Индии.

Они молча прослушали объявление еще несколько раз.

– Определенно индийский, – сказала Саския.

– Согласен, ваше высочество. – Он взглянул на Конора. – Ну что, заводи!

«Завести» Конору пришлось еще раз десять, прежде чем они добрались до дна шахты. Ближе к концу он соединял провода на кратчайшую долю секунды, так что лифт пролетал не больше метра за раз. Было понятно без объяснений: лучше уж так, чем на полной скорости врезаться в дно. Примерно в метре над Нулевым уровнем все без слов согласились, что остаток пути лучше преодолеть своим ходом.

Конор как-то хитро заставил дверь открыться. Перед ними оказалась боковая шахта на Нулевом уровне, которую Саския уже видела почти год назад, в день первого запуска Шестиствольника. Шахта почти не изменилась, разве что выглядела чуть более обжитой. Конор выбрался первым и помог спуститься Т. Р. Затем оба сразу пытались помочь Саскии, пока не заметили, что только мешают друг другу и загораживают ей выход. Внизу их уже ждал Жюль.

На всю длину отсюда до поверхности шахта была открыта, хоть и загромождена трубами, проводкой и разным механическим оборудованием. Однако сюда проходил и воздух, и свет – и доносились звуки сверху. Индийская леди со своими спокойными, но твердыми приказами здесь была уже не слышна, но слышны выстрелы. Они были по-прежнему спорадическими и, кажется, со временем становились все реже.

– Что там такое творится? – спросил наконец Жюль.

Саския сообразила, что он не видел дронов и не слышал голос.

– Судя по звукам, – сказала она, – кто-то использует дроны, чтобы окружать людей и уводить.

– Куда уводить? – спросил Жюль.

Вопрос законный – но Саскии оставалось только руками развести.

– Ясно только, что не сюда.

У Жюля вытянулось лицо. Он, похоже, очень жалел, что не остался с Фенной.

– И почему не сюда?

– А вот этот вопрос для нас может оказаться совсем не праздным, – подытожил Т. Р.

Система стабилизации образов в электронном бинокле тоже превратилась в яичницу. Чтобы разглядеть, что происходит на плато, Руфусу пришлось вернуться в каменный век: отсоединить всю электронику и залечь с «голым» биноклем за ближайшей скалой. Впрочем, с такого расстояния и бинокль не особо помогал что-то разглядеть. Видно было, что каждые несколько минут у основания одной из опор сети вспыхивает голубоватое пламя и пару минут горит. После этого столб падал. Одна за другой сети оказывались на земле.

После вспышки – произошедшей, сколько мог судить Руфус, в небесах прямо над Пина2бо – Шестиствольник перестал выпускать снаряды. Однако десятки их сейчас в воздухе, неторопливо планируют вниз на своих парашютах. В нормальных обстоятельствах они связываются с наземными системами, и те дают им указания, куда лететь. Руфус не знал, что произойдет, если снаряд не сможет «позвонить домой». Вопрос, конечно, интересный, но прямо сейчас стоит сосредоточиться на другом.

По плато над Рио-Гранде скользили упорядоченные островки яркого света; перед некоторыми из них плыли по земле – если только Руфуса не обманывали глаза – огромные зеленые стрелы. Что освещают прожектора, разглядеть не удавалось, но разумно было предположить, что людей. Всех их сгоняли в одно место – к трейлерам, на площадку, обведенную сияющим изумрудным кругом. Пленники, догадался Руфус.

На Мраморном карьере света не осталось вовсе, если не считать нескольких свечей. Все фонари здесь были светодиодными. Вместо простого выключателя, имеющего только два положения, – «умная кнопка», нажатием которой можно регулировать яркость света, проверять батарейки и так далее. Видимо, каждая такая кнопка управляла миниатюрным микропроцессором. Теперь все они поджарились, и жители карьера остались в темноте. Хорошо хоть, что светит полная луна. «Луна команчей» – так называли ее на техасском фронтире: именно в такие лунные ночи воины его народа отправлялись в набеги. Так что Руфусу удалось спуститься с горы и вернуться к костру, не подвернув ногу. Ему пришло в голову, что фонари можно заставить заработать, если открыть корпус и закоротить напрямую проводку между батарейками и светодиодом при помощи паяльника.

Есть и другой вариант: разойтись, лечь спать и подождать, пока взойдет солнце. Вот только после восхода очень скоро наступит такая жара, что останется только прятаться и ждать вечера. А значит, сейчас очень важна способность передвигаться и что-то делать в темноте.

А кроме того, заняться-то больше нечем.

В трейлере у Руфуса имелась двенадцативольтовая сеть, работающая от аккумулятора. Он разыскал паяльник, но тот требовал напряжения в сто двадцать вольт. Обычно электричество обеспечивал генератор. Теперь на генераторы рассчитывать не приходилось: у всех микрочипы в контрольных панелях. Как, кстати, и у паяльника: у него имеется встроенный термоэлемент и какой-то «искусственный разум», позволяющий удерживать заданную температуру, автоматически отключаться при длительном бездействии и так далее.

Итак, для начала Руфус сунул паяльник в угли костра, чтобы тот как следует разогрелся. Затем замкнул его напрямую на аккумулятор в машине и с его помощью перепаял фонари, которые обеспечили хорошо освещенное рабочее место на одном из пластмассовых столов.

Что происходит, Руфус, разумеется, не знал: лишь догадывался, что ранчо под ударом. Разговор с Пиппой вывел его на мысль о «перформативной войне», главную роль в которой должен сыграть Большой Лосось. В одиночку ему, конечно, с «Черными шляпами» не справиться. Но «Черные шляпы» без электронных гаджетов – это просто несколько парней со стволами, бегающих по необъятной пустыне. Пустыне, по которой из-за неровной почвы и жары почти невозможно передвигаться. А у них даже средств связи нет – разве что, когда рассветет, сигналить друг другу зеркалами или дымом костров.

В стране слепых и одноглазый – король. Большой Лосось уже здесь, на плато, живописно рубит столбы, поддерживающие сети. Почему он атакует столбы? Да потому что это символично и хорошо смотрится. Очевидно, его снимают – и использованные снаряды, что беспомощно валятся на землю, скорее всего, тоже.

Однако настоящая цель – Пина2бо – расположена полностью под землей. Рано или поздно Большому Лососю придется отправиться туда. И скорее рано, чем поздно, пока не подоспело подкрепление. Персонал там, должно быть, тоже окружили и согнали куда-нибудь, как и здесь. Следующий акт драмы – основная часть – скорее всего, состоится завтра, при свете дня, когда будет лучше выглядеть на видео.

Чтобы этому помешать, Руфусу придется преодолеть десять миль по чертовски неровной почве. И по открытой местности. Без геокостюма тут не обойтись.

Геокостюм сочетает в себе целый букет технологий. Одни – чисто материальные (ткань), другие – инженерные (все эти насосы и вентиляторы). Но главный элемент – система охлаждения; без нее Руфусу завтра не выжить.

Высокотехнологичные геокостюмы, какие использовали «Черные шляпы», представляли собой, в сущности, не костюм, а целый чемодан, набитый модульными частями, которые пользователь мог сочетать в разных условиях по своему усмотрению. Модуль, ответственный за то, чтобы юзер не погиб от теплового удара, именовался «я-фрижератор». В комплект входили несколько я-фрижераторов разных типов. Один из них оптимизирован для условий, где основная угроза – прямой солнечный свет. О пустыне Чиуауа в жаркий августовский день лучше и не скажешь! Основан он был на технологии, изобретенной и запатентованной сто лет назад не кем-нибудь, а самим Альбертом Эйнштейном, который в то время работал в команде с будущим ядерным физиком Лео Сцилардом. Движущихся частей в нем нет, если не считать пары клапанов. Это просто определенная конфигурация трубок, в которых плещутся определенные жидкости: и устроена конструкция так, что когда нагревается одна ее сторона – охлаждается вторая. Не нужен ни мотор для компрессора, ни что-то подобное. Просто открываешь клапаны, нагреваешь одну сторону – и девайс работает. Нагрев под солнцем пустыни организовать проще простого, особенно с суперчерным светопоглощающим материалом и некоторыми другими инновациями, о которых Эйнштейн не знал. В первые сто лет изобретение казалось не слишком практичным и почти не использовалось: мало ли более эффективных способов что-то охладить! Но в последнее время на него положили глаз в развивающихся странах, где тепло в виде солнца или огня доступнее и надежнее электричества. Производители дорогих и высокотехнологичных геокостюмов, которыми пользовались «Черные шляпы», также использовали такие я-фрижераторы как один из вариантов. И Руфус взялся за я-фрижератор, едва разжился ярким светом и работающим паяльником.

В сущности, паяльник и я-фрижератор объединяла общая проблема. Та часть паяльника, что действительно нужна для работы, – просто набор проводов, которые нагреваются, когда по ним пускаешь ток. Электронные мозги для него необязательны. Приятное дополнение, не больше. Если электронные мозги поджарились, их надо просто исключить из схемы. Верно, «безмозглый» паяльник потеряет некоторые дополнительные функции; в сравнении со своим собратом с мозгами он будет выглядеть пережитком прошлого. Но делать-то сможет почти все то же, что и его мозговитый собрат! Особенно если у того, кто держит его в руках, кое-какие мозги имеются.

Схожим образом и конструкция я-фрижератора – лабиринт трубок и запечатанных контейнеров со спецжидкостями – сама по себе достаточно проста и обходится без «мозгов». Еще бы: во времена, когда старина Альберт ее запатентовал, никаких мыслящих машин попросту не было! Вся штука в том, чтобы замкнуть его цепи питания в обход «мозгов», как Руфус замкнул паяльник. Верно, включать и выключать костюм придется вручную. Ничего страшного: жарко ему или нет, Руфус уж как-нибудь догадается.

– Эй, мы все хотим знать, чем ты тут занимаешься!

К столу подошла Кармелита, в их маленькой общине игравшая роль «заклинателя Руфуса». Тордис разговаривала с лошадьми. Все, кроме Руфуса, – с орлами. Руфус – с дронами. А Кармелита – с Руфусом. Научилась этому еще на ранней стадии знакомства, когда они совсем друг другу не нравились: поэтому ей было легко говорить с ним с грубой прямотой, а он не стеснялся отвечать тем же. Потом они лучше узнали и оценили друг друга, но привычка осталась.

– Раз уж явилась мне надоедать, не подбросишь ли поленьев в костер? – отозвался Руфус, не поднимая головы. – Чтобы проверить эту штуку, нужен источник тепла.

Кармелита выполнила просьбу, затем села напротив.

– Серьезно, Рэд, что это за хрень?

– Мы на войне, – ответил Руфус. – Значит, надо идти на звук стрельбы. Лучше всего выйти до рассвета.

– Какой еще стрельбы? Я ничего не слышу!

Руфус вздохнул.

– Поговорка такая. Еще из времен Гражданской. Она значит: идти туда, где будет жарко. У нас это Пина2бо.

– И ты хочешь заставить заработать этот костюм?

– Попробую.

– А дальше что, Рэд?

– Я же сказал, выеду до рассвета.

Послышались шаги. Подняв голову, Руфус увидел Тордис; за ней в фарватере следовали Пит и Цолмон.

– На Билдаде? – спросила Кармелита.

– На Пеглеге. Для старины Билдада я слишком крупный, Пеглег мне по размеру больше подойдет.

А еще, хоть Руфус и не желал в этом признаваться, он так и не простил Билдаду, что тот предпочел ему Тордис.

– Но у Пеглега геокостюма нет.

– Когда солнце поднимется настолько, что для Пеглега это станет проблемой, мы уже доберемся до одного овражка, который я приметил. В паре миль от Шестиствольника.

– Овражка?

– Низины, где есть тень и вода. Там Пеглег спокойно отдохнет до вечера, а потом сам найдет дорогу домой.

– А ты, значит, последнюю пару миль пройдешь на своих двоих.

– Ага.

– Дай-ка подержу.

Кармелита взяла в руки фонарь, который Руфус пристроил на соседнем камне, и подняла под углом, обеспечивающим хороший обзор. Теперь Руфус мог работать с мелкими элементами при помощи увеличительного стекла.

– Рэд, а как же дроны?

Это заговорила Тордис. Она и прочие подошли ближе и встали кружком вокруг стола. Пит – чудаковатый, педантичный и нелюдимый, из тех, кто методом проб и ошибок обнаруживает, что со зверушками ладит лучше, чем с людьми, – приблизился вплотную и заглянул ему через плечо.

– А ты, Пит, доставай-ка свой блокнот и все записывай, – предложил Руфус. – Будет у нас инструкция, что делать во время блэкаута. Или хотя бы список, чего делать нельзя.

Пит не ответил, но Руфус услышал щелчок шариковой ручки и шорох страниц блокнота, который Пит всегда носил с собой в особом кармашке.

– Ты не ответил на вопрос Тордис, – настаивала Кармелита.

– Мы следим за тем, что происходит, – сказала Тордис. – У этих нападающих, откуда бы они ни были…

– Из Индии, – вставил Руфус.

– У них, похоже, сотни дронов! И непонятно, сколько людей.

– По моим прикидкам, людей очень мало, – ответил Руфус.

– Так или иначе, у них дроны с огнестрельным оружием. И кто знает, что еще.

– Согласен, Тордис.

– В пустыне негде спрятаться. Дроны заметят нас за милю.

– Значит, пойду один, – ответил Руфус. – Должен же кто-то стать Гектором в этой «Илиаде».

– Гектором?

– Защитником. Тем, кто встанет у захватчиков на пути. Персонал на Пина2бо они, возможно, разоружили и согнали в одно место, как и людей на плато. Но обо мне они, скорее всего, не знают. И не подозревают, что надо следить за старым Мраморным карьером. Этого в их плане не прописано.

– То есть ты пойдешь в любом случае, с нами или без нас. Ты это хочешь сказать, Рэд? – спросила Кармелита. – Ну так дроны тебя просто пристрелят! Но если мы прикроем тебе спину…

– Как действует жара на орлов? – спросил Руфус.

– Они находят подходящий воздушный поток и поднимаются выше, туда, где холоднее. – Первая реплика Цолмон в этом разговоре – и, весьма вероятно, последняя.

– Суть вот в чем, – заговорил Руфус. – Что бы ни планировали эти ребята, им нужно сделать это быстро. Они поджарили всю электронику здесь, на ранчо, и получили фору. Но…

– На безопасном расстоянии отсюда, за пределами некоего радиуса, все по-прежнему работает, – вставил Пит.

– Именно. Так что завтра здесь появится кавалерия. И наши сукины дети об этом в курсе. Может быть, хотят использовать заложников, чтобы потянуть время. Так или иначе, завтра им придется что-то сделать. Что-то серьезное – такое, ради чего стоило всем этим заморачиваться. И я буду там. Хотите взять орлов и присоединиться – буду только рад. У нас вся ночь впереди, успею перепаять «яфы» на всех, – добавил он, сократив «я-фрижератор» до привычного сленгового названия.

Он поднялся на ноги и взял со стола «яф». За последние несколько минут Руфусу удалось найти у него выключатель: пару клапанов, активируемых электромеханическим способом, контролирующих циркуляцию жидкости по запаянным трубкам. Он освободил провода, зачистил и закоротил, создав новую простую цепь из аккумулятора, выключателя и резистора. Щелкнув выключателем, услышал, как задвигались клапаны. Руфус не сомневался, что включил девайс. Впрочем, нетрудно проверить. Он повесил костюм над догорающим костром, повернув к огню «горячей стороной» – черной и плоской, идеально поглощающей тепло. Кто над чайником стоит, у того он не кипит – так что Руфус отвернулся и отошел от костра на пару шагов.

– За этих птиц вы в ответе, – сказал он. – Вам и решать.

– Пусть для начала займутся теми, что помельче, – предложила Кармелита. – Видеодронами. Выклюют им глаза.

На лице Тордис отразилось глубокое сомнение.

– Вопрос в том, – заговорила она, – нам-то это зачем? Почему мы должны воевать за Т. Р.?

– Не за него, а за Рэда, – вставила Цолмон.

– Хорошо. А ты, Рэд, почему идешь воевать за Т. Р.?

– Помимо того, что Т. Р. мне платит за охрану его территории? – спросил Руфус, глядя ей прямо в глаза.

Но уже понимал, что таким аргументом много не выиграет. До чего же древним и устарелым чувствовал он себя сейчас, со своими понятиями времен команчей и рейнджеров! И ведь она по-своему права. Что они могут сделать? Ни транспорта, ни средств связи. Можно остаться здесь и спокойно ждать кавалерию: никто не упрекнет их в бездействии, а Т. Р. о них даже не вспомнит.

Руфус раздумывал о том, стоит ли сказать им правду – назвать свой главный мотив. Там, на Пина2бо, – Саския. Он узнал, что она прилетает, из переговоров «Черных шляп» по общему каналу вчера днем – задолго до того, как все началось. Быть может, эти дроны сейчас угрожают ей. И какая-то первобытная логика властно требовала от него скакать туда и попытаться ее спасти. Но Руфус не был уверен, что в таких чувствах стоит признаваться этой компании.

– Зачем нам так рисковать, – продолжала Тордис, – ради какого-то безумного плана по изменению климата?

Руфус задумался над ее словами.

– Видишь ли, – ответил он наконец, – климат уже изменили без нас. Мы уже летим куда глаза глядят в машине с заблокированными тормозами и без водителя. Врезаемся во что-то, сбиваем людей. Выйти не можем. Но кто-то может хотя бы схватить руль. Т. Р. – не идеальный человек за рулем, согласен; но он хоть что-то делает. И хочет сделать как лучше. Вряд ли ему хочется засушить Пенджаб и уморить голодом Индию. Можно его критиковать. Но раз уж есть возможность ему помочь – я лучше помогу.

Он потянулся за «яфом», пощупал синтетическую ткань – очень, очень холодную. Но взгляд его не отрывался от костра, где потрескивали сухие ветки, вздымая в воздух россыпи искр.

– Это объяснение для мозгов, – сказал он. – А настоящий ответ – в Библии. «Человек рождается на страдание, как искры, чтобы устремляться вверх»[106]106
  Иов 5:7.


[Закрыть]. Слишком долго я прятался в этой норе от своей судьбы.

К тому времени когда Лакс снова сел в свой шести-коптер, тот успел превратиться в пяти-коптер.

Майор Раджу давно его покинул и сейчас, должно быть, уже перебрался через реку в Мексику. Не меньше часа Лакс бродил по плато и рубил опоры для сетей, а операторы фиксировали каждый его шаг. По тому, как они занимались своим делом, и по нескольким подслушанным репликам на хинди Лакс понял, что они не ведут стрим. Просто снимают сырой материал, который потом нарежут и выложат в отредактированном виде. По здравом размышлении, не лишено смысла. Когда к Лаксу вернулись рассудок и память, он ознакомился с поразительным по объему корпусом видеоматериалов о Большом Лососе, обеспечившим его стремительное восхождение к славе. Авторы роликов уделяли много внимания его скромному происхождению и рабочей профессии, тому, что у себя дома он ловил рыбу и работал сварщиком. В какой-то момент даже потрудились нанять на денек сварочный аппарат и сняли, как он шлифует металл и работает резаком – две сварочные операции, любимые кинематографистами, поскольку высекают тучи искр. Лакс, срезающий огненной дугой стальные столбы, отлично вписывался в эту сюжетную линию.

Так или иначе, до сих пор все шло по плану (по крайней мере, насколько мог судить Лакс – обсудить с ним план никто не удосужился). Элемент случайности вносили разве что использованные снаряды, падающие с неба каждые семь с половиной минут. Прямо-таки идеальные условия для несчастного случая. Как устроены эти снаряды, Лакс не знал, но легко было догадаться, что они должны приземляться прямо в сети. Возможно, их встроенная электроника подсказывала, в каком направлении лететь, или траектория полета была рассчитана так, что они неминуемо приземлялись на плато. Но вполне вероятно и то, что на последнем этапе полета их вели к благополучному приземлению какие-нибудь роботы-диспетчеры. Однако теперь все они отключились. Одни снаряды – как тот, что они с майором Раджу увидели первым, – по-прежнему падали в сети, другие нет. И даже те, что шли верным курсом, порой попадали в сеть, опоры которой Лакс уже успел подрубить.

Через полчаса работы он увидел, как снаряд грохнулся на твердую землю, прикрытую выведенной из строя сетью. Поднял вокруг себя тучу пыли и мелких камешков – и кувыркался по земле еще метров сто, пока не остановился, в облаке оранжевого шелка и перепутанных строп. Как видно, перестали работать и механизмы, отделяющие снаряд от парашюта.

Кадры получились отличные, но очевидна была и опасность, так что остаток своей миссии операторы провели, разрываясь между ужасом и восторгом, пока эти призрачные гости с небес один за другим валились кто куда. Лакс же попросил сообщить, если снаряд будет падать прямо на него, поправил очки и вернулся к работе.

Таких предупреждений он не слышал; поэтому удивился, но не особенно обеспокоился, когда операторы вдруг завопили во всю глотку. В этот момент Лакс был занят очередным столбом. Издалека доносились звуки, которые он уже привык связывать со свободным падением снарядов, но падали они где-то далеко и не приближались. Так что он не обращал внимания и продолжал рубить столб. На этот раз операция заняла довольно много времени: похоже, разряжались аккумуляторы резака, да и баллон со сжатым воздухом почти опустел.

Он выключил аппарат, снял очки и оставил их болтаться на шее, а потом обернулся посмотреть, что за шум. Оба оператора его покинули: мчались рысью по неровному плато так быстро, как только позволял тусклый лунный свет, назад – туда, где он оставил свой беспилотник. Лакс бросил резак и последовал за ними.

Что ж, по крайней мере, попадание не было прямым. Не совсем понятно, что именно произошло: все шесть лучей и восемнадцать лопастей беспилотника опутывали стропы снаряда. Судя по всему, снаряд в падении зацепил дрон своей снастью, поволок за собой – и протащил по земле метров десять, приложив по дороге обо все встречные камни. У Лакса нашелся складной нож – и очень кстати: иначе они распутывали бы эти стропы до рассвета. А так, чтобы освободить беспилотник и оценить ущерб, хватило пятнадцати минут.

Один из шести опорных лучей оказался безнадежно поврежден. Эта полая трубка из углеволокна не оторвалась при падении, но надломилась посередине и теперь болталась под углом.

На другом луче погнулся пропеллер, но, кажется, не окончательно вышел из строя. Операторы теперь нашли себе новое применение: снимали поврежденные детали и отсылали фото специалистам в Индию.

Центральная полость беспилотника, с местом для пассажира и несколькими багажными отсеками, тоже выглядела так себе. Сперва Лакс боялся туда даже соваться – на первый взгляд ему показалось, что дело совсем худо. Но, приглядевшись, он понял: хотя большая часть деталей дрона изготовлена из жестких материалов, дверцы у багажных отделений упругие – с ними ничего не случилось. Две или три перекосились, одна висит на одной петле; но это, в сущности, косметический ущерб. Самое страшное, что может произойти, – во время полета из этого отделения что-нибудь выпадет.

В ящике для инструментов единственного оставшегося здесь автомобиля, разумеется, должен был найтись моток клейкой ленты. Один оператор бегом отправился за ним – и принес, держа перед собой обеими руками, словно Горлум кольцо. Под пристальными взглядами камер Лакс залатал поврежденные дверцы. Заодно заглянул в багажные отсеки: что там – до сих пор оставалось ему неизвестно. В самом крупном (у которого дверца отлетела почти совсем) нашелся предмет достаточно очевидный: геокостюм пустынно-камуфляжной расцветки. В других – продукты и вода. Еще в одном – на удивление тяжелый кожаный портфель. Резкий голос в наушниках приказал Лаксу его не трогать, только убедиться, что он надежно закреплен.

Беспилотник мигал россыпью предупреждающих огней и сигналов «системной ошибки», отчего сделался похож на огромный диско-шар. Следуя инструкциям из Индии, Лакс извлек из ящика с инструментами складную пилу и ампутировал поврежденный «луч». Затем заклеил концы обрезанных проводов, торчащих из обрубка. Дрон, заверили его, вполне способен летать и лишившись одного винта. Поврежденный пропеллер с другой стороны вызывал некоторое беспокойство, но короткая проверка на практике показала, что беспилотник по-прежнему легко отрывается от земли. Следующие несколько минут Лакс посвятил выключению сигналов тревоги, стиранию сообщений об ошибке, отключению защитных блокировок – словом, успокоил перепуганную машину и убедил ее продолжить путь.

Наконец он снова поднялся в воздух и двинулся дальше, вглубь Техаса. К следующему этапу своей миссии. Две сетки остались висеть – ну и черт с ними. Главное, все, что требовалось заснять, снято и загружено на какой-то индийский сервер. Операторы уже ехали в сторону Мексики. А Лаксу нужно было спешить: из разговоров за последний час он понял, что из-за поломки сильно выбился из графика.

В период выздоровления, когда Лакс уже вышел из комы, но еще не восстановил чувство равновесия, его много возили по Киберабаду на кресле-каталке. Нет нужды пояснять, как тяжело он переживал невозможность ходить! Но к этому добавлялся еще один, не столь очевидный источник раздражения: Лакс не мог контролировать свои передвижения. Куда свернуть – решал санитар, толкающий кресло. Однако в те дни Лакс хотя бы мог с ним поговорить: спросить, куда его везут, попросить о чем-то.