Текст книги "Карнавал в Венеции"

Глава двадцать вторая

– Лука! – Кьяра выпрыгнула из гондолы и выбежала на площадь.

Лука сначала остановился, а потом бросился ей навстречу.

– В чем дело? – Он схватил ее за плечи. – Что случилось? Что ты здесь делаешь? Отвечай!

– Ты цел? – потребовала она, задыхаясь, потому что чувствовала присутствие черной магии, окутывавшей фигуру Луки. – Я тебя искала.

Глаза Луки светились радостью, но это ее не обрадовало. Такие глаза бывают у человека, узревшего чудо, подумала она. Теперь ей не удастся убедить его в своей правоте.

– Зачем?

– Ваш брат и его жена, – сказал подошедший Томмазо, – не пустили синьорину даже на порог дома.

– Вот как! Я этого не потерплю!

Страшное видение вдруг предстало перед глазами Кьяры: мерцающий отсвет факелов на воде, Лука в окружении людей, в руках которых поблескивает оружие. А демон со зловещей улыбкой на губах растворяется в темноте.

Лука видел, как на мгновение взгляд Кьяры остановился.

– Что ты видишь? – спросил он.

Она тряхнула головой. Скоро это случится. Слишком скоро.

– Ничего особенного.

– Тогда пошли. Я отвезу тебя домой. Они не посмеют открыто бросить мне вызов.

– Нет! – в отчаянии крикнула она. Она понимала, что сейчас ни к чему тратить силы на ссору с родственниками. Как бы сильно он ее ни любил, каким бы сильным ни было ее влияние, он уже не свернет с выбранного им пути. – Мой брат предлагал остановиться в его доме. Поедем туда.

– Если ты не хочешь возвращаться в палаццо Дзани, – нахмурился он, – есть много других мест, куда бы мы могли поехать.

– Прошу тебя. – Как объяснить ему, что, когда он пойдет навстречу своей судьбе, ей необходимо быть с кем-то, кто ее не презирает?

– Ладно, – согласился он, но по выражению его лица было видно, что он недоволен. – Сделаем так, как ты хочешь.

Дом Ренцо был небольшим, но вопреки ожиданиям Луки вполне респектабельным.

Дверь им открыла веселая толстушка, проводившая их в комнаты на втором этаже. Узкая деревянная лестница была обшарпанной, но безупречно чистой.

– Синьорина уже не первая, кто называется сестрой синьора Ренцо. Но вы первая, кому я поверила, потому что у вас те же глаза, что и у него. – Толстуха хихикнула и постучала в дверь. – К вам пришли, синьор Ренцо.

– Оставь меня, Маддалена. Дай поспать, – раздался из-за двери приглушенный голос.

– К вам пришла ваша сестра. Настоящая сестра.

За дверью послышалось какое-то движение, а потом она открылась.

Ренцо был одет в простую полотняную рубашку и облегающие бриджи. Его длинные волосы были взлохмачены.

– Мы можем войти? – спросила Кьяра.

Ренцо жестом пригласил их в комнату.

– Маддалена, сокровище мое, буду тебе бесконечно благодарен, если ты принесешь нам кофе.

– Как может пожилая женщина отказать такому очаровательному юному негоднику? – снова хихикнула толстуха.

– Именно на это я и рассчитываю, – ответил Ренцо и закрыл дверь. – Должно было случиться что-то очень плохое, если такой человек, как вы, дон Лука, решились переступить порог моего дома.

– Это Кьяра попросила привести ее сюда.

– У меня есть причины не оставаться в доме у Дзани. Могу я побыть здесь до того времени… – она глянула на Луку. – До какого времени, Лука?

Она знает, подумал Лука. Это видно по ее печальным, полным слез глазам. Каким-то образом она узнала, что его час настал.

– До завтрашнего дня, – ответил он, не спуская с нее глаз.

Ренцо наблюдал за ними с интересом заядлого игрока. Что бы здесь ни происходило, он понял, что им обоим трудно.

– Мое убогое жилище в твоем распоряжении, Кьяра. Можешь оставаться здесь, сколько тебе будет угодно.

Постучавшись, вошла Маддалена с кофе и печеньем.

– Моя сестра и ее… спутник побудут у меня еще немного, а ты, Маддалена, пока поменяй белье и приберись здесь.

– Сейчас же пойду и принесу белье, синьор. Как только Маддалена вышла, Лука набросился на Ренцо:

– Вам не интересно, почему Кьяра здесь? Она же ваша сестра!

– Он мне не сторож, Лука, как, впрочем, и ты, – вскипела Кьяра. – Кроме того, мы едва знакомы, чтобы расспрашивать.

– Но, несмотря на это, ты настояла, чтобы мы пришли именно сюда.

– Возможно, это потому, что кровь – не водица. Думаю, тебе это хорошо известно, ведь так? – Слезы так быстро подступили к глазам, что она не успела их сдержать.

Обстановка явно накалялась, и Ренцо решил оставить их одних.

– Как ты не понимаешь, Кьяра, – Лука обнял ее. – В каком-то смысле ты оказалась права – Маттео жив, но он совсем не такой, как ты говорила.

– Я сужу о твоем брате не по тому, что мне позволил увидеть дар ясновидения, а по тому, что видели мои глаза.

– Он изменился.

– Ты видел, что он сделал с Донатой. Похоже это на поступок человека, который ступил на стезю добродетели? – вскипела она, позабыв на мгновение, что у нее нет шансов переубедить его.

– Может, ты все-таки ошибаешься, любовь моя? А если и нет, то, говорю тебе, сейчас он изменился. Он верит в любовь.

Кьяра вздохнула и приложила палец к его губам. Может быть, у нее осталось всего двадцать четыре часа, чтобы побыть с ним? Она не будет омрачать их бессмысленными спорами.

Ренцо появился из соседней комнаты, модно одетый, с плащом через плечо и маской в руке.

– До свидания. – Он шутливо отсалютовал им треуголкой. – Оставляю птичкам любовное гнездышко.

– Мне надо сегодня кое-что сделать, – прервал его Лука. – Вы бы не могли остаться с Кьярой до моего возвращения?

– Куда ты собрался? – испугалась Кьяра. – Не уходи.

– У меня кое-какие дела. Это касается тебя, любовь моя.

– Тогда останься.

– Я вернусь через час. – (Она ухватилась за его рукав, не отпуская.) – Прошу тебя.

Он не из тех, кто привык просить. Нежность давалась ему с трудом, но таков уж он. И она его отпустила.

Через час Лука вернулся.

– Хочу попросить вас еще об одном одолжении, – обратился он к Ренцо, перед тем как войти в дом. – У меня на завтрашний вечер назначена встреча. Не могли бы вы остаться дома с Кьярой?

– Хорошо, – кивнул тот.

– Вот деньги. – Он протянул Ренцо кошелек. – На всякий случай.

– Я позабочусь о ней.

Когда дверь за Ренцо закрылась, Лука поднялся наверх и сел на диван, в углу которого, свернувшись калачиком, лежала Кьяра.

– Не хочешь спросить меня, где я был? – Лука постарался придать голосу веселость, но взгляд Кьяры был так печален, что вопрос прозвучал скорее грустно.

– Мне ни о чем не хочется говорить. – Она придвинулась к Луке. – Ни о чем.

– Ты уверена? – Он посадил ее себе на колени. – Разве ты не хочешь, чтобы я сказал, что люблю тебя?

Слезы градом покатились из глаз Кьяры, но она не стала их утирать.

– Не плачь, любовь моя. Все будет хорошо, можешь мне поверить.

Он хотел ее утешить, а она заплакала еще сильнее.

– Иначе и быть не может, потому что за все это время, что меня не было, я подготовил все к нашей свадьбе.

– Что? – От удивления у Кьяры высохли слезы. – Тебе же нельзя жениться. Отец мне рассказывал о законах Венеции.

– Он нам и поможет. Его имя записано в Золотую книгу, значит, со временем мы получим разрешение на брак. Я уже дал наставления своему адвокату подготовить все необходимые бумаги.

– А как же твой брат?

– Я предупредил Алвизе. Пора признать, что его жена бесплодна. Мы поженимся, любовь моя, и у нас будут дети. И род Дзани продолжится.

Может, он никуда не пойдет завтра? – обрадовалась Кьяра. Если она скажет, что скоро у него родится сын, он останется с ней?

Но она не проронила ни слова.

Лука, конечно, останется, но она его потеряет. Ибо он никогда не простит ее за то, что она удержала его от исполнения долга чести.

Следующий день был серым и туманным, и сумерки наступили рано. Лука собрался уходить. Внешне он был спокоен, хотя на самом деле его нервы были напряжены. Он немало участвовал в сражениях, но на сей раз отправлялся на битву вслепую, не имея никакого плана, не зная стратегии. Впервые в жизни он вверил свою судьбу другому человеку. И этим человеком был Маттео.

Также впервые в жизни он оставлял дома любимую женщину, что, против его ожиданий, оказалось самым трудным.

Влюбленные ни о чем не говорили, но, когда настал момент расставания, попрощались так легко, словно должны были снова встретиться через час. Лука лишь слегка коснулся губами ее рта, а она даже не обняла его. Как будто такое прощание было залогом скорой встречи.

Лука сбежал по узкой лестнице, но внизу остановился. Он должен еще раз сказать, как сильно ее любит, что будет любить всегда и сделает все, чтобы она забыла, как грубо он обошелся с ней в первый день их знакомства.

Обернувшись, он увидел, что Кьяра стоит на пороге, вытянув вперед скрещенные ладонями вверх руки.

– Не возвращайся, это плохая примета. Я слышала все, что ты хотел мне сказать.

Он ушел, больше не оглянувшись.

– Как ты? – спросил Ренцо, стоявший у нее за спиной.

Она молча его оттолкнула и, вбежав в комнату, схватила плащ и засунула за пояс юбки кинжал.

– Что ты делаешь? Куда ты собралась? – потребовал Ренцо, схватив ее за руку.

– Отпусти меня! – крикнула Кьяра, стараясь вырваться. – Отпусти или пойдем со мной!

– Никуда ты не пойдешь. Я тебя не отпущу.

– Я должна уйти. – Отчаяние прибавило ей сил: она выдернула руку и выбежала за дверь. Ренцо бросился за ней.

Глава двадцать третья

Лука шел быстрым шагом по узким улочкам. Повинуясь какому-то безотчетному тревожному чувству, он пошел кружным путем, который привел его к докам.

Маттео говорил, что они привлекут к заговору докеров Венеции, которые в одном лице представляли в Венеции и пожарников, и армию, и полицию. Без них, по мнению Луки, успех заговора был немыслим.

Лука проскользнул мимо двух каменных львов, охранявших вход. Здесь сильно пахло сыростью, а издалека слышны были стук молотков и визг пил. Группа докеров прошла мимо Луки, громко обсуждая предстоящую игру в очко. Это показалось Луке странным.

И у колоннады, где обычно смолили канаты, тоже не было никаких признаков того, что люда, собираются бунтовать.

Какой-то шум за спиной привлек внимание Луки. Он обернулся и увидел, как двое в плащах скрылись за колоннами.

Лука хотел было последовать за ним и тут услышал женский шепот. Но это была всего-навсего влюбленная парочка, притаившаяся в укромном уголке. Лука повернул в сторону набережной.

С самого раннего детства, когда отец Луки решил, что мальчик больше подходит для службы в венецианском флоте, чем для семейного предприятия – торговли пряностями, Лука никогда не давал повода сомневаться в его храбрости. Но сейчас его одолевали сомнения.

Лука ждал, когда же будет дан сигнал действовать, но его не было.

Это Кьяра посеяла в его душе сомнение, думал Лука. Нет, неправда. Он сам сомневался с самого начала, с того первого раза, когда заговорщики собрались на площади Барнаба. Но гнал эти сомнения прочь, потому что чувствовал, что перемены необходимы. А еще потому, что человек в маске… Маттео был так настойчив и убедителен.

Однако сейчас ему будет труднее выполнить обещание, данное Маттео, еще и из-за Кьяры.

Хотя она и не пыталась отговорить его, он видел, какими печальными были ее глаза. Ему было бы легче, если бы она умоляла его остаться. Но она не стала.

Не думай о ней, приказал он себе. Это сделает тебя слабым и нерешительным.

Остановившись на мосту, он бросил взгляд вниз, на набережную, и в толпе гуляк увидел группу неподвижно стоявших мужчин. Он узнал в них людей, с которыми встречался несколько раз в темных переулках Венеции. Никаких докеров, готовых начать волнения, ни солдат, ни даже наемников.

Что происходит? – размышлял Лука. Неужели Маттео задумал весь этот фарс с заговором, чтобы посмеяться над ним? Или чтобы унизить? А может – в первый раз Луку осенила эта мысль, – чтобы убить его?

Лука всегда делал то, что было должно, не задумываясь о последствиях по отношению к себе самому. Но сейчас жизнь вдруг показалась ему бесконечно дорогой. Он никуда не пойдет…

Но в это мгновение какая-то тень отделилась от стены дома, и, хотя человек был в такой же маске, как все, Лука узнал в нем Маттео.

Что-то перевернулось в сердце Луки. Он сошел с моста и направился к брату.

Кьяра спряталась в тени балюстрады при входе на мост. Ренцо был рядом. Ее магическая связь с Лукой была сильна, и Кьяра чувствовала его сомнения. Забыв о своем решении не мешать Луке, она пробормотала цыганское заклинание, чтобы отвратить его от избранного им пути. Но заклинание не подействовало – слишком велика была его решимость.

– Почему ты так уверена, что брат предаст его? – шепотом спросил Ренцо. – Ты сама сказала, что кровь – не водица.

– Ты знаешь, что такое зло, Ренцо? Не то слабое подобие злобности нашего отца или жестокости твоей матери. А настоящее зло, рожденное силами тьмы? Я его видела. – Кьяра содрогнулась. – Я видела его в глазах брата Луки.

Заметив, что Лука идет по направлению к набережной, она ступила на мост.

Спускаясь по ступенькам моста, Лука заметил, что Маттео остановился в круге света от уличного фонаря и снял перчатку, так что был виден шрам на руке. В то же мгновение люди, стоявшие на набережной и, очевидно, ждавшие этого сигнала, окружили Маттео полукругом и замерли, как хорошо выдрессированные псы. Это насторожило Луку, но он и не думал отступать.

Время для сомнений прошло, подумал он. Настала пора действовать.

Лука и Маттео пожали друг другу руки.

– Где же люди, о которых ты говорил? – тихо спросил Лука. – Или ты собираешься захватить власть с помощью жалкой кучки этих людей?

– Чем, ты думаешь, я занимался все эти недели? – Маттео шутливо толкнул Луку локтем в бок. – Все подготовлено.

– Что именно? Мне нравится открытый бой, я не хочу стать жертвенным ягненком.

– Сомнения, братец? – Маттео рассмеялся. – Или страх? – Это уже был вызов.

– Осторожность. Что-то мне не хочется сегодня умирать. И в будущем – тоже.

Маттео увидел, что Лука улыбается, и прежняя зависть захлестнула его. Однако он быстро опомнился. Ему больше незачем завидовать брату. Сегодня его день.

– Не бойся. – Маттео похлопал Луку по плечу. – Охрана Дворца дожей – наши люди. Сегодня никто не умрет.

Маттео жестом приказал окружавшим его людям следовать за ним.

– Что ты собираешься делать? – Ренцо схватил Кьяру за руку. – Неужели пойдешь за ними?

– Непременно. – Обрывки видений преследовали ее. – Если есть хоть один шанс спасти его, я им воспользуюсь.

– Это безумие. Я этого не допущу. Всю жизнь мечтал о том, чтобы у меня была семья, и совсем не хочу тебя терять, – в отчаянии умолял ее Ренцо.

– Я люблю его. Он – моя судьба. Можешь не ходить со мной, Ренцо.

Группа во главе с Маттео направлялась в сторону Дворца дожей. Кьяра пошла за ними. Ренцо не отставал от нее ни на шаг.

Неожиданно Кьяра споткнулась и упала на одно колено.

Ренцо наклонился, чтобы помочь ей встать, но она вдруг прислонилась к нему всем телом, потому что силы покинули ее.

– Свершилось, – прошептала она.

– Что?

Ответ Ренцо увидел сам. Люди на набережной бросились врассыпную, а по мосту с оружием на изготовку бежали гвардейцы в бронзовых касках и коротких красных плащах.

Завидев приближающихся гвардейцев, Лука замер. Не было ни страха, ни отчаяния – так сильно его поразило предательство.

– Теперь я с тобой рассчитался, – прошипел ему на ухо Маттео. – Я выполнил свое обещание сделать тебя знаменитым. – И он так толкнул Луку в спину, что тот чуть было не упал.

– Добро пожаловать, изменник, – сказал капитан гвардейцев и сорвал с Луки маску.

Луке потребовалась только секунда, чтобы обнажить свою шпагу и вступить в бой.

Именно это видение промелькнуло в голове Кьяры: отблеск факелов на воде и Лука, оказавшийся один на один против вооруженных людей.

Она видела, как Маттео толкнул Луку в спину, а сам стал незаметно отступать в темноту.

Кьяра сунула руку под плащ и достала кинжал.

Черная магия окутала ее, веревкой обвилась вокруг ее горла, так что она чуть было не потеряла сознание. Но у нее есть оружие, напомнила она себе.

Черпая силы в своем сердце, переполненном любовью, она двинулась наперерез Маттео, и когда тот сделал последний шаг назад перед тем, как улизнуть, его спина уперлась в кинжал Кьяры.

– Вот и конец, – сказала она. Не убирая кинжала, она повернула его к себе лицом.

– Ну и ну, спасать Луку явилась его потаскушка, – насмешливо сказал Маттео. – И что ты сделаешь? Убьешь меня?

– Если придется.

– Не смеши меня!

– Мне уже приходилось проливать твою кровь. – Ненависть, жажда мести всколыхнулись в ней. – Я не колеблясь пролью ее снова.

– О чем ты говоришь?

Кьяра сорвала маску. Зло все еще душило ее. Но постепенно оно стало отступать, а вместе с ним и ненависть, которую она так долго лелеяла в своем сердце, хотя не сразу это осознала.

– Шрам на твоей руке – след моего ножа. Но это уже не имеет значения. Сейчас важно спасти жизнь Луке. Ты дашь ему умереть только потому, что он слишком тебе доверял? Слишком тебя любил?

– Любил? – зло выкрикнул Маттео. – Знаешь, что он со мной сделал? Он получал все, а я – ничего. А когда я взял себе то, что принадлежало ему, он упрятал меня в тюрьму! – Маттео бился в истерике.

Да он безумен, поняла Кьяра. Неужели ненависть затмила его разум?

– Сейчас я опять возьму себе то, что принадлежит Луке, – вдруг засмеялся Маттео и ударил ребром ладони по руке Кьяры, державшей кинжал.

Кьяра вскрикнула от боли и, хотя ей удалось не выронить кинжал, поняла, что шанс упущен.

Лука отражал натиск гвардейцев с отчаянием человека, сражающегося за свою жизнь.

Люди из окружения Маттео разбежались.

Вдруг среди звона сабель и шума боя Лука услышал женский голос. Кьяра! Он отвлекся на мгновение и оказался распростертым на мокрых камнях. В шею ему упирался конец шпаги.

Торжествующий клич заставил и Кьяру, и Маттео обернуться. Они увидели Луку, лежащего на мостовой.

– Молю вас, – отчаянно зашептала Кьяра. – Не дайте ему умереть.

– Я столько лет ждал этого момента! Ни за что!

– Умоляю, Маттео, пусть он увидит своего сына.

Что-то – может быть, ее синие, полные слез глаза, может, любовь, окружавшая ее светлым ореолом, а может быть, то, что она так тихо, так нежно назвала его по имени, – тронуло его, рассеяв тьму, поглотившую его душу и разум.

Он долго молчал, а потом подошел к капитану гвардейцев.

– Остановитесь. Он невиновен.

– Кто вы? – потребовал капитан.

Маттео снял маску и поднял руку ладонью наружу.

– Что? – побледнел капитан. – Кто?

– Маттео Дзани, к вашим услугам.

– Но Маттео Дзани умер.

– Мне было на руку, чтобы в это поверили. Я хотел отомстить брату и устроил этот фарс. Ему ничего не ведомо. Это я заманил его сюда.

– Я вам не верю. Инквизиция располагает сведениями, что…

– …что человек, называющий себя Лукой Дзани, замышляет восстание. Это я предоставил такие сведения. Отпустите брата.

– А кто эти люди? Как быть с ними?

– Все они платные наемники. – Маттео сделал презрительный жест рукой.

– Маттео Дзани! – Голос капитана звучал почти торжественно. – Сенаторы ждут ваших объяснений.

Маттео будто не слышал слов капитана. Он подал Луке руку и поднял его. Они молча стояли друг против друга, будто никого вокруг не было.

– Всю свою жизнь, – начал наконец Маттео, – я хотел быть похожим на тебя, а на деле был полной твоей противоположностью. Я всегда тебя любил и всегда ненавидел, но ненависть была сильнее любви. – Тень улыбки мелькнула на губах Маттео. – Сейчас, пусть на мгновение, любовь взяла верх над ненавистью. – Он слегка подтолкнул Луку. – Иди. – Маттео посмотрел поверх толпы, туда, где стояла Кьяра. – Живи за нас обоих.

– Маттео, – начал Лука, но брат прервал его.

– Если можешь, прости меня, а если не можешь… – с прежней насмешливостью добавил он, – если не можешь, то и не надо. Я все равно буду гореть в аду и с твоим прощением.

Его схватили и увели.

Кьяра подошла к Луке и взяла его за руку.

Набережная опустела. Гуляки, попрятавшиеся по углам, выходили из своих укрытий, странно притихшие.

– Как тебе это удалось? – полюбопытствовал Лука. – Прочла заклинание?

– Да. Но не такое, как ты думаешь.

Лука посмотрел на Кьяру вопросительно.

– Мое сердце было так переполнено любовью, что в нем не осталось места для ненависти. Он это почувствовал. И вспомнил, что в его сердце тоже жила когда-то любовь.

Эпилог

Раздев женщину, служанка удалилась, прикрыв за собой дверь.

Кьяра, в рубашке из тончайшего полотна, откинулась на подушки, ожидая, когда к ней войдет муж. Ее муж.

Она тихо произнесла это слово, эхом отозвавшееся в тишине комнаты. Ей все еще не верилось, что это правда. Сначала она не поверила, когда Лука сообщил ей: власти Венеции готовы признать ее дочерью патриция, чтобы она могла стать его женой. Даже увидев бумагу, подписанную и скрепленную печатью, она все еще сомневалась. И когда они сегодня стояли перед алтарем, происходящее казалось ей нереальным. Она вообще сомневалась, что когда-нибудь сможет поверить в это до конца.

Кьяра устало – в эти дни она быстро уставала – опустилась на подушки и закрыла глаза, не замечая, как погружается в сон.

Лука вошел в спальню и, остановившись у края кровати, посмотрел на жену. Свою жену.

Он тихо произнес это слово, эхом отозвавшееся в тишине комнаты. Ему все еще не верилось, что это правда, настолько он был убежден, что никогда не женится.

Но он так страстно хотел, чтобы Кьяра стала его женой, что пошел и против традиций, и против старшего брата. Разрешению на брак он радовался даже больше, чем известию о том, что Сенат принял решение выделить корабли и матросов, которых он просил.

Они проживут вместе всю жизнь. У них будут дети – законные наследники.

Она устала, с нежностью подумал он. Она так бледна, что отчетливо видны тени под глазами. Осторожно, чтобы не разбудить ее, он лег рядом.

Но как только кровать прогнулась под тяжестью его тела, Кьяра проснулась. Она посмотрела на него с улыбкой.

– Прости, я не хотел тебя будить.

– Я ни за что не пропущу свою первую брачную ночь.

– Тебе надо спать. Ты устала. – Лука провел пальцем по темной, будто воспаленной коже под глазами Кьяры.

– Совсем немножко. – Она схватила его руку и прижала к губам.

– Кьяра… – начал он, но она придвинулась ближе и поцелуем заставила его замолчать.

Желание захлестнуло Луку. Он стянул с нее ночную рубашку и в немом восторге уставился на ее обнаженное тело.

В последние месяцы оно стало еще более роскошным: груди налились, а бедра округлились. Лука стал гладить ее живот.

– Как ты думаешь, – решился он, – мы сможем зачать ребенка сегодня ночью?

– Нет, любовь моя, – покачала головой Кьяра – Мы это уже сделали. – И она прижала его руку к своему животу.

– О чем ты говоришь?

– Я говорю, что мы уже зачали ребенка – в тот самый первый раз, когда любили друг друга. – Лукавая улыбка озарила лицо Кьяры.

– А давно ты это поняла?

– Тогда и поняла.

– Почему же ты мне ничего не сказала?

– Не хотела отвлекать тебя от главного.

– Ты должна была мне сказать. Если бы все обернулось иначе, я никогда бы об этом не узнал.

– Если бы все обернулось иначе, а ты бы знал, тебе было бы еще труднее. – Кьяра притянула его к себе. – Так что, мы будем препираться в нашу первую брачную ночь?

Но Лука все еще не мог успокоиться.

– Если ты знала, то как могла подвергать себя такой опасности?

– Я ведь люблю тебя.

– Несмотря ни на что?

– Лука, что было, то было. Прошлого не изменить. Можешь мучить себя, а можешь и забыть. Я забыла.

– Я люблю тебя, Кьяра, и клянусь, что всю жизнь буду это тебе доказывать.

– Начнешь сейчас?

– В этот же миг.