Текст книги "Особняк самоубийц"

Нина Дитинич
Особняк самоубийц

© Дитинич Н., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2018

* * *

 
Мы живем, точно в сне неразгаданном,
На одной из удобных планет…
Много есть, чего вовсе не надо нам,
А того, что нам хочется, нет…
 

Игорь Северянин

Не будем говорить о любви, потому что мы до сих пор не знаем, что это такое.

К. Г. Паустовский

Пролог

Покрытый мхом времени старинный особняк на одной из улочек Замоскворечья врос в землю и угрюмо отгородился чугунной решеткой от своих таких же древних собратьев, чудом уцелевших от алчного ока варваров – охотников точечной застройки. Из-под облупившейся известки местами проглядывала древняя кладка кирпичей. Провалы окон пугали непроницаемой, тревожной чернотой. И мало кто осмеливался подняться по стертым мраморным ступеням к двустворчатым дверям с медным, изъеденным зеленью старинным кольцом.

Заброшенный дом внушал местным жителям необъяснимый страх, прохожие невольно обходили его стороной. Всего год назад здесь кипела жизнь, но странная гибель молодой женщины, а вскоре и смерть ее мужа изменили все. Трагедия прибавила зловещего флера особняку, и после смерти его хозяев даже наследники боялись приблизиться к дому, напоминающему склеп. А уж желающих снять его и вовсе не нашлось. Дом продолжал жить какой-то своей особенной, тайной жизнью, чему немало находилось свидетелей, видевших по ночам внутри странный блуждающий свет, а некоторые, особо впечатлительные, сквозь запыленные стекла окон ухитрялись разглядеть призраков, выглядывающих из-за штор.

Гуляя с собакой, Александра частенько бродила вдоль забора, окружавшего особняк, останавливалась и разглядывала затейливые украшения фасада. Ей хотелось побывать внутри, почувствовать таинственную атмосферу и встретить хотя бы одно привидение. Хотя как психолог и просто образованный человек она понимала, что слухи о доме – не более чем сказки, что рассказывают, чтобы пощекотать себе нервы, а за призраков принимают забравшихся в дом бомжей.

Но сегодня Александре было не до старинного дома и мистических историй, рука беспокойно сжимала в кармане письмо арендодателя с отказом о продлении договора аренды. Это был неожиданный, болезненный удар, потому что найти за столь короткий срок другой офис в центре столицы за приемлемую цену практически невозможно, а снять помещение на окраине – значит потерять большую часть состоятельных клиентов. Принимать их в собственной квартире, в которой со дня на день начнется ремонт, смешно, тем более что смета на работы строительной фирмой составлена и аванс уже внесен.

Она судорожно вздохнула, взгляд ее упал на ворота особняка, и вдруг Александру осенило.

«А почему бы не снять этот дом на время? Скажем, на год. Можно обустроить в нем офис, а заодно и жить здесь же. Особняк огромный, есть куда перевезти вещи на время ремонта».

И, будучи женщиной активной и решительной, она немедля принялась за дело. В тот же день разыскала нынешнего владельца особняка. Им оказался Леонид Петрович Извеков, двоюродный брат почившего в бозе известного артиста Альберта Барятьева. Извеков проживал с семьей в квартире покойного на Пречистенке. И, на счастье Александры, на встречу согласился охотно, а уже через час ждал ее у ворот особняка.

Александра издалека увидела худощавого мужчину лет шестидесяти пяти в темном старомодном пальто и потертой шляпе. Мужчина нервно озирался, хищно посверкивая стеклами круглых очков. Седыми, жесткими, смешно торчащими усами он почему-то напомнил Александре артиста, игравшего роль Кисы Воробьянинова в кинокомедии «Двенадцать стульев», но на этом сходство и заканчивалось. Но на героя одноименного романа Извеков вряд ли похож, как известно, Киса слыл известным кутилой и промотал состояние жены, а Извеков, напротив, представлялся Александре прижимистым, расчетливым человеком.

Внутреннее чутье не обмануло, Леонид Петрович оказался необыкновенно жадным типом и загнул такую астрономическую сумму за наем дома, что у Александры дыхание перехватило. Но она имела не только железную хватку и несгибаемый характер, но и удивительную находчивость. Поторговавшись и увидев, что Извеков не хочет уступать ни копейки, Александра печально вздохнула и с обворожительной улыбкой произнесла:

– Очень жаль, что вы хотите так много. Это безумная цена, я могу заплатить лишь половину.

Извеков упрямо боднул головой воздух и рассерженно промычал:

– Об этом не может быть и речи!

Но Александра не сдалась и тихим голосом, но со стальным напором, которому позавидовал бы сам великий полководец Суворов, проворковала:

– На вашем месте я бы за счастье сочла мое предложение. Ведь вы же понимаете, здесь не за что платить. Особняк запущен, вот-вот развалится и имеет такую дурную славу, что вряд ли кто другой его снимет. Так и будет гнить, а вы продолжите нести убытки. Ведь его содержание обходится недешево. А я, помимо платы за аренду, могу оплачивать коммуналку и приведу этот курятник в божеский вид.

Извеков понимал, что она права, и с унылым видом вынужден был согласиться.

Обоюдно скрепив подписями заранее подготовленный Александрой договор, они расстались. Александру удивило, что хозяин дома, вручив ей ключи, поспешно сбежал, даже не показав новой арендаторше территорию.

– А что тут показывать? Сами все посмотрите. Мне некогда, жена ждет, – и, с отвращением взглянув на лестницу, ведущую на верхний этаж, ринулся к выходу.

Глава 1. Переезд в загадочный дом

Не теряя времени, Александра в тот же день вместе с мальтийской болонкой и домработницей Зинаидой перебралась на новое место. И занялась обустройством.

На первом этаже она решила сделать кабинет для приема клиентов, потерявших психическое здоровье на полях отчаянного сражения за место под солнцем.

Надо сказать, что психолог Александра Барсова преуспевала на своем поприще, и от клиентов у нее отбоя не было. Пятидесятилетняя статная голубоглазая брюнетка с хорошей фигурой и приятной внешностью с первого взгляда располагала к себе. Ее спокойный, убаюкивающий голос, уверенный, проникновенный взгляд, мягкие манеры производили на клиентов магнетическое воздействие, они подпадали под ее власть, расслаблялись, забывали о стрессах и становились кроткими и спокойными. Визиты к Александре стоили дорого, поэтому ее посещали люди хотя и разношерстные, но состоятельные.

Квартира Александры находилась неподалеку отсюда в многоэтажном доме. В трех комнатах обитали она, ее любимая болонка и сорокапятилетняя домработница Зина. С мужем Александра рассталась, дети выросли, выпорхнули из родительского гнезда и жили отдельно. Женщина целиком и полностью посвящала себя работе, которую очень любила и которая очень неплохо ее кормила.

Заброшенный дом будил ее воображение. Она представляла, какие умопомрачительные тренинги с клиентами тут можно проводить. А в глубине души таилось любопытство, Александре казалось, что дом хранит какую-то непостижимую тайну. О странной смерти обитателей особняка до сих пор судачат. И средства массовой информации нет-нет да и вспомнят о загадочной кончине молодой жены известного артиста Альберта Барятьева. Да и смерть его самого окутана тайной. Никто достоверно не знал, что произошло в этом особняке, показания свидетелей трагедии лишь больше напустили тумана.

Александру не на шутку заинтересовала эта история, она выудила в Интернете множество информации о бывших обитателях заброшенного дома, но к разгадке, что же именно произошло с хозяевами особняка, так и не пришла.

На следующий день они с Зинаидой как следует осмотрели особняк.

При дневном свете в глаза бросилась паутина, обильно свисавшая с потолка, огромный слой пыли на мебели, грязный пол. Убранство особняка сохранилось в первозданном виде, и если бы не густая, плотная пыль, можно было подумать, что хозяева в спешке покинули дом и должны вот-вот вернуться. На паркете от сырости местами проступила плесень, повсюду валялись брошенные вещи. Александре невольно вспомнилась легенда о «Марии Целесте» – корабле, покинутом экипажем по невыясненной причине.

Зинаида, вооружившись тряпкой и ведром с водой, бросилась наводить порядок. К вечеру она стонала от боли в спине, но стоически закончила уборку.

Домработнице понравилась кухня, переходящая в столовую, на первом этаже. Старинный огромный резной буфет и овальный обеденный дубовый стол вполне органично сочетались с современной мебелью, бытовой техникой и бронзовыми, слегка выцветшими жалюзи.

Пока Зина перетряхивала ящики шкафов, драила до блеска полы и кастрюли, Александра на втором этаже знакомилась с комнатами бывших владельцев и библиотекой.

У бывшей хозяйки дома имелся кабинет, и он резко отличался от кабинета мужа рациональной простотой и удобством. Да и размером был значительно меньше. Компьютерный стол с полками у окна, кресло. Пара офисных шкафов, заполненных папками и книгами. Несколько портил вид старый книжный шкаф, целиком занимавший стену, за которым пряталась аскетическая оттоманка, застеленная шерстяным, сереньким в клеточку пледом. На столе в красивой металлической рамке – фотография мужа. И все щедро запорошено пылью.

Кабинет хозяина выглядел более вычурно и был обставлен антикварной мебелью из карельской березы.

«Странно, что такую дорогую мебель наследники оставили в доме, – подумала Александра. – Тем более что господин Извеков производит впечатление необыкновенно скупого человека».

Массивное, обитое мягчайшей вишневой кожей кресло возвышалось, словно трон, у стола и выбивалось из общего стиля утонченной старины. Шторы из тяжелого шелка, с кистями являлись произведением искусства и явно были специально заказаны по эскизам каталога девятнадцатого века. В кабинете хозяйки окна закрывали жалюзи: серебристые, с изящным рисунком, напоминающим веточки японской сакуры.

Спальни и Александра, и ее домработница выбрали наверху, внизу, несмотря на решетки, ночевать было страшновато.

– Мужичка бы нам хоть одного, – ворчала Зинаида. – В таком огромном домище и одни… Ну вы даете, Александра! Тем более здесь уже кого-то пришибли. Душой чую, хватим мы горя.

Они разговаривали в кабинете погибшей хозяйки особняка. Портрет худенькой жизнерадостной светловолосой женщины висел на стене. Угол фотографии был перепоясан черной шелковой лентой.

Маленькая, полнотелая, почти кругленькая Зина с ногами забралась на оттоманку и с благостным выражением лица вязала свитер. Рядом с ней калачиком свернулась болонка и безмятежно похрапывала.

Александра устроилась за столом с ноутбуком и скрупулезно выискивала информацию о супругах Барятьевых.

– Все-таки не верится, что жена артиста покончила с собой, – внезапно пробормотала Александра. – Странная какая-то смерть, неожиданная.

– Смерть всегда странная и неожиданная, – откликнулась Зинаида.

– А я ведь знала Надежду Барятьеву, – кивнула Александра на портрет.

– Да ну! – Глаза Зины загорелись любопытством. – Расскажите.

Александра глубоко вздохнула.

– Собственно говоря, близко мы не были знакомы, но иногда встречались, когда гуляли с собаками, общались.

Зинаида лукаво прищурилась.

– Тогда, выходит, я тоже ее знала, мы с ней частенько разговаривали, когда я Альму выгуливала.

– Мне она казалась очень несчастной, у меня даже возникло желание ей помочь, – словно оправдываясь, виновато произнесла Александра.

Удивленно взглянув на хозяйку поверх очков, Зина пробурчала:

– Да уж, счастливой ее назвать было трудно. Но мне думается, она сама виновата, прислугу распустила, мужа тоже.

– Чем же она виновата? У человека просто был мягкий характер.

– Нет, виновата! – завелась Зина. – И результат-то какой, сама повесилась, муж умер…

– А может, Надежду повесили, – задумчиво проговорила Александра.

– Так по телевизору сказали, что сама она на себя руки наложила.

– Ни с того ни с сего? Она была не похожа на психопатку. Поэтому даже если сама, то кто-то же довел ее до самоубийства! – гневно воскликнула Александра. – А это такое же преступление, как и убийство!

Глава 2. История особняка и его хозяев

Облезшие и засиженные птицами полуразрушенные кариатиды намертво вцепились в крышу особняка и держали ее уже третью сотню лет. Их глаза зорко наблюдали за происходящим. И наверняка увидели немало интересного. Ах, если бы они могли рассказать!

Особняк построен князем Барятьевым в девятнадцатом веке на месте боярского терема, сгоревшего во время московского пожара 1812 года.

Первый владелец особняка – герой Отечественной войны, князь Барятьев, происходил из рода знатного и древнего. Прадед его был боярином, спальником при Иване Грозном, состоял в тайном совете у государя и в делах военных отличился. Но по навету попал в опалу и был казнен. Жена боярина, больше жизни любившая мужа, не пережила его смерти и наложила на себя руки, повесилась в своей горнице.

Странное дело, но в доме, построенном на месте сгоревшего терема, история повторилась, только в иной интерпретации. Один из потомков Барятьевых, человек жестокий и желчный, женился несколько раз. Трех жен извел своим обращением, они недолго жили после замужества. А Барятьев недолго оставался вдовцом. Но четвертая его супруга не умерла тихо от какой-нибудь болезни или тоски, а бесследно исчезла. Слуги меж собой шептались, мол, задушил барин барыню и где-то в доме замуровал. С тех пор особняк обрел дурную славу.

А незадолго до революции 1917 года многих потряс новый таинственный страшный случай: единственный наследник огромного состояния, молодой красавец повеса Барятьев внезапно застрелился при загадочных обстоятельствах. Прибежавший на звук выстрела слуга увидел посреди зала распростертого на полу мертвого хозяина рядом с пустым черным гробом, неизвестно откуда взявшимся. Никто из прислуги не видел, как гроб попал в дом, хотя из дома никто никуда не отлучался.

После этого обыватели сразу вспомнили, что на месте особняка в незапамятные времена было болото, где погибло немало всякого разного люда. Терем построили, осушив болото, и то, что он сгорел, было дурным знаком. А последующие события это только подтвердили. Поползли слухи по всей округе, что это место нечистое, что дом облюбовали призраки и живут в нем, а живым там места нет. И вообще есть в этом особняке что-то зловещее и даже угрожающее.

В советское время в особняке попеременно располагалось много всяких организаций. Последней занимала апартаменты союзная контора по снабжению и сбыту каких-то изделий. Сотрудники организации, не знакомые с судьбой дома, время от времени чувствовали как бы постороннее присутствие и необъяснимый, безудержный страх, поэтому вечерами старались на работе не задерживаться.

Комнаты и залы особняка были поделены на кабинеты. Фрески на потолке замазаны белой краской, и лишь в некоторых местах остались изразцы и великолепная лепнина. И только начальство решилось навсегда избавиться от буржуазной старины и отделать все современным пластиком, как грянула перестройка, контору выселили, а у особняка нашелся хозяин – известный артист Альберт Барятьев.

Альберт по материнской линии оказался потомком князей Барятьевых и взял фамилию родительницы.

Вальяжный, импозантный красавец брюнет соответствовал своему имени – Альберт, что по-латыни означает «белый», потому что имел удивительную белую кожу, почти сияющую, как говорили поклонницы.

Альберту перевалило за сорок, он был в самом расцвете мужских и творческих сил. Чеканный, мужественный профиль, известность и искрометное обаяние легко покоряли женские сердца, а серьезность и основательность характера внушали пассиям надежду на постоянство в отношениях и счастливый брак. Но Альберт ни разу не был женат, хотя любовных романов заводил массу, и бывали случаи, когда он даже намеревался узаконить отношения с очередной возлюбленной, но все срывалось в последний момент. И тому была серьезная причина – его мать, которая с детства была для Альберта идеалом и непререкаемым авторитетом.

Белла Леонидовна – эффектная, изящная брюнетка, над которой, казалось, возраст был не властен, безумно любила своего единственного сына и вертела им как хотела. Высокий, под два метра, крупный, статный Альберт с сильным, эгоистичным, своенравным характером терялся перед своей властной маменькой и ни в чем не мог ей противоречить. А уж тем более если дело касалось такого важного вопроса, как женитьба. Ведь с юного возраста он не перечил матери, чтобы не огорчать ее.

На многочисленные любовные похождения сына Белла Леонидовна закрывала глаза и иногда даже подсмеивалась над ними, но вот возможности серьезного романа для Альберта, угрозы, что какая-то женщина станет для него важнее матери, она даже в мыслях не допускала.

Глава 3. Гадание на Святки

1980-е, Подмосковье

На улице завывала на все голоса зимняя вьюга. Снежные потоки закручивались в спирали, взлетали ввысь и порывисто со всей силой обрушивались на случайных прохожих. Сугробы были по пояс. Давно зима не проявляла столь яростный характер, давно не баловала изобильными снегами. Маленький старинный подмосковный городок потонул в снежной мгле, обезлюдел и, казалось, вымер. Не было видно ни зги.

В занесенных по крышу домах едва теплилась жизнь. Кое-где виднелся робкий дымок из труб. Единственная снегоуборочная машина застряла на дороге и была немедленно заметена снегом.

Шла первая неделя Святок.

Под вой рвущейся пурги, что бушевала за окном, в комнатушке небольшого домика на окраине городка две старшеклассницы увлеченно готовились к гаданию. Святочные гадания недавно снова вошли в моду.

Поставив на стол длинные белые свечи, Наденька – худенькая девушка со светло-русой косой и большим, словно у лягушонка, ртом – устроилась перед зеркалом. Достала спичку из фиолетового коробка, чиркнула и поднесла к свечам, пламя тревожно заметалось, плавя воск.

Рядом суетилась ее подружка, белобрысая веснушчатая Сима, она с затаенным страхом наблюдала за манипуляциями Нади.

Захлебываясь от волнения, Наденька тараторила:

– Зря ты, Симка, здесь торчишь, так суженый не появится, я должна одна перед зеркалом находиться.

– И тебе не страшно? – испуганно спросила Сима.

– Нисколько, – храбрясь, хихикнула Наденька. – Выйди, я погадаю, а потом ты.

Недовольно вздохнув, Сима исчезла за дверью, прикрыв ее за собой.

Отодвинув зеркало подальше, Надя поставила напротив другое и стала всматриваться в образовавшийся бесконечный коридор.

Некоторое время она сидела неподвижно. От напряжения в глазах появились слезы, и она уже собиралась прервать гадание, как вдруг в глубине зеркального коридора появилось темное туманное пятно, в котором смутно угадывался силуэт человека. Силуэт приближался, проявились черты лица, а вскоре получилось рассмотреть бледность, синие глаза и черные как смоль волосы. Громко взвизгнув, Надя опрокинула зеркало.

В комнату ворвалась перепуганная Сима.

– Чего орешь? Что случилось? Что?!

Закрыв лицо руками, Наденька потрясенно прошептала:

– Я жениха своего видела.

– Да ну! – недоверчиво протянула Сима. – Может, показалось?

Наденька отняла руки от взволнованного личика. Ее лягушачий ротик безмолвно открывался и закрывался. Наконец, девушка взяла себя в руки и вымолвила:

– Не показалось, я его видела. Только лицо не запомнила, не рассмотрела как следует, я испугалась и зеркало перевернула. Это мой будущий муж, я знаю!

Сима насмешливо растянула губы.

– Совсем с ума сошла, привиделось ей! – Но нетерпеливо подскочила к зеркалам. – А ну, дай-ка я погадаю, уйди.

Еще не придя в себя от шока, Надя в полуобморочном состоянии медленно выбралась из-за стола, Сима мгновенно заняла ее место.

– Только ты, пожалуйста, не начинай, пока я не уйду, – жалобно пролепетала Надя.

– Хорошо, – не глядя, буркнула Сима, ей не терпелось повторить эксперимент подруги.

Наденька, словно испуганный воробышек, вылетела из комнаты.

Сима поправила свечи и старательно вгляделась в зеркальную поверхность, но сколько ни смотрела, так ничего и не увидела. Отставив зеркало, девушка позвала подругу.

– Ну что, видела? – спросила Наденька.

Сима нахмурилась.

– Ничего я не видела. Да и ты не видела. Ты все придумала!

– Не веришь? – обиделась Надя. – А я правда видела! У тебя просто чувства не такие тонкие, как у меня.

Сима обиженно надулась.

– Мои-то чувства как раз нормальные, а ты – истеричка. Мама говорит, у тебя руки потеют, потому что ты нервная. Вот тебе и мерещится всякая чушь. Тоже мне, жених ей привиделся! Психическая! – крикнула Сима и побежала в прихожую. Сорвав с вешалки старое пальтецо, она натянула валенки и вышла в метель.