Текст книги "Сказок много не бывает. Сказки моих учениц"

Под сказочным зонтиком

Мария идёт к окну, опирается ладонями о подоконник и смотрит на освещенные фонарями улицы, на взметнувшиеся к небу ветви раздетых деревьев, на низкое серое небо, которое давит их к земле. Осень, поздняя осень. И деревья уже не просят пощады ни у злого ветра, ни у косохлёста, щедро льющегося с небес. Они просто смирились и безропотно ждут зимы. Совсем, как она. Девушка просит скользкую дорожку жизни не лететь сломя голову вперёд. Там неизвестность раскрывшаяся пасть внутренней бездны. Она пугает, притягивает, и Маша не знает, куда приведет следующий шаг. А ведь когда-то было небо, раскрашенное воздушными шарами. Они наполнялись живым огнем и взлетали прямо у неё на глазах.

Ночь бережно набрасывает на город чёрный капюшон. Огни пустынных дорог тянутся длинной вереницей, убегающей куда-то вдаль. В них таинственность и завораживающая загадка. Последний, запоздалый трамвай устало ковыляет в депо. Кое-где маленькие огоньки горящих окон показывают, куда переместилась жизнь большого суетливого города. В каждом из них своя история, своя романтика, свой крохотный мирок. Город погружается в дрему, а с ним и Мария.

Даже утром дождь спокойно и неторопливо продолжает стучать в окно. Его крупные капли медленно текут по стеклу. Он разительно отличается от себя весеннего, такого веселого, шустрого, звонкого. И чудится Маше в шлёпанье капель усталость и печаль. Она натягивает сапоги, укутывается в плащ и открывает дверь… На бегу замечает, как капли шкодливо щёлкают по носу, шлёпают по лужам и старательно умывают, умывают всё что попадается на пути. Неожиданно летящая походка оправдывает своё название и шагов через двадцать Маша взлетает над мокрой дорожкой, недолго парит в воздухе и приземляется не особо мягко.

– Чёрт меня подери! Ворона растрёпанная! Как же я теперь? Куда… – бормочет она всхлипывая.

– Девушка, вам помочь или не мешать? – раздаётся над ней чей-то голос.

Маша поднимает глаза, оглядывается по сторонам. Улица расцвечена яркими зонтиками. Красные, синие, малиновые, оранжевые, жёлтые. У каждого человека в руке, как огромный диковинный цветок, зонт. Плывут пёстрые волны через дороги и по тротуарам. Затекают красочными ручейками в офисы и магазины. Замирают живописными островками на остановках.

– Так вам помочь?

У женщины, протягивающей руку такое знакомое лицо, и голос этот Маша уже слышала где-то. Только где? Она поднимается, пытается отряхнуть плащ, но только размазывает грязь и вновь начинает злиться.

– Что же я теперь делать буду? Придётся возвращаться, – со слезами в голосе фыркает Маша.

– Как что? Слушать дождевые нотки и радоваться!

– Ничего себе радость! Чумазая радость какая-то, – продолжая роптать, Маша безуспешно пытается хоть немного убрать грязь.

– Завтра ветер переменится, – пропела женщина и достала из сумочки что-то блестящее, – завтра прошлому взамен он придёт, он будет добрый, ласковый Ветер Перемен, – прилепила Полине на плащ, и тот сразу заблестел, как новенький, а заодно и сапожки отряхнули грязные брызги.

Маша раскрыла, было, рот не то от удивления, не то от восторга и хотела поблагодарить, но женщина исчезла. А её подхватила толпа, расцвеченная яркими зонтиками, и понесла вперёд. Прямо к огромному прилавку под безмерным навесом, где торговал старый дед.

– Что, красавица, желаешь? Халву или пряники? Или то и другое? А может рахат-лукум? Нет? – увидев, как отрицательно Мария замотала головой, – тогда арбуз бери или дыню! Тоже нет? Чего же ты хочешь? Счастье потеряла или в жизни запуталась? – он подмигнул девушке хитрым глазом, – тогда вот, выбирай, – и он выложил на прилавок зонтики, – бери любой, какой душа просит!

– Зачем мне зонтик? У меня свой есть!

– Э, девушка, слушай, примерь мой товар, очень прошу! Может, найдешь то, что потеряла! Смотри, какой белый, совсем как первый снег, лёгкий, как пух, – и раскрыл зонт над головой Марии, – держи!

Девушка нахмурилась, но всё же взялась за ручку зонта, подняла его над головой и замерла. Над городом шёл дождь, а вокруг неё закружились первые снежинки. Вначале они тут же таяли, побеждённые теплом, а потом повалил уверенный снежище, морозный, дерзкий. Выстелил под ноги гололед и намёл сугробы. Снежное кружево укутало мир. Снежинки падали, и ей казалось, что она перенеслась в далекое прошлое, в то время, когда она всем сердцем верила в доброе волшебство. Ей тут же пришла мысль, что погода совсем, как у неё на душе – тоска дремучая, всё из рук валится. Холод иглами проникает под кожу. Трескучий мороз забирается внутрь. Карает. Неотвратимо рождает холодное безразличие. Обездвиживает.

– Совсем замёрзла, девушка, – старик-торговец участливо поцокал языком, – пурга на душе? Вот возьми другой, – и вложил Полине в руку красный зонтик.

Снег исчез, но прямо над головой туча растолкала хмурые облака по краям неба, заворчала, а потом и вовсе разревелась. Не то душа у Полины плакала, не то и правда дождь урчал, о том, что не надо быть перфекционистом. Разве облака идеальной формы? Они рвутся и перекатываются друг в друга, меняют очертания и всё время создают новые образы. А камни в воде? Самые искусные ювелиры в мире не смогут повторить их узор. Волны в любое мгновение могут поменять его. Да и нужно ли оно, идеальное? А выбор? Люблю, не люблю. Не принимаю, но терплю до последнего. Предполагаю уйти, но мешкаю. Топтание на месте? Даю обещания и не делаю. Хочу сказать, но молчу. Хочу кричать. Надсадно, с надрывом, но выжимаю улыбочку. Выдавливаю радость и всё дальше и дальше удаляюсь от себя. Надо просто решиться и сделать.

Маша не заметила даже, когда и как раскрылся над головой жёлтый зонтик, просто почувствовала внутри, как состояние поменялось и серый бархат газонов начал медленно покрываться зеленью. Из земли проклюнулась мать-и-мачеха. Кланяется на ветру жёлтой головкой, будто спрашивая – можно уже выходить? Ёлки рядом стряхнули оцепенение и забавляются, переливаясь на солнце мокрыми иглами. Маше становится спокойнее, и страх что-то сделать не так исчезает. Он просто как прирученный пёс бежит позади, защищает, но не преграждает путь

Жёлтый зонт незаметно меняется на зелёный. И вот уже веточки берёз розовеют от животворящих соков, а весенняя листва танцует на ветру. Наперебой хвалится молодостью и свежестью. Шелестит. Шепчет. Шумит. Шалит. Зелёный цвет очнулся от обморочного зимнего сна. Деревья танцуют под музыку дождя, а нахальный воробей, этот пернатый вымогатель, клянчит крошки. То ли небо, то ли душа у Маши клубится облаками, окрашивается то в рассвет, то в закат. И это всё её. Никто не подсматривает за её эмоциями и можно до бесконечности наслаждаться природой, узором скалистых утёсов, спрессованных миллиардами лет, вбирать силу воды и твердыню камня, лёгкость брызг и суть облаков посреди бездонного неба. Вот дракон из взбитой облачной ваты летит по закатному небу на восток. Проводил солнышко ко сну и торопится встретить его с другой стороны. Только сказочные существа умеют проходить эту границу – провожать за горизонт, и встречать обновлённым с другой стороны. Каждый сказочник видит временами драконов в небе. И дракон видит сказочника. Они оба замирают от восторга, а потом дракон машет хвостом и обещает вернуться завтра за секунду до рассвета.

Под чёрным зонтом Маше видится рождение нового дня, в котором все будет хорошо. Красное солнце, потягиваясь, вылезает из облачного одеяла, зевает и открывает глаза, освещая весь мир. Будто кто-то невидимый раздвинул облака шторы, а за ними появилось бесконечное небо. Глубокое. Голубое. И дождь то уже вокруг не поливает яростно, а просто брызжет, Да и в душе появилась уверенность, что всё плохое, что могло с ней случиться – было, а теперь будет по-другому: тепло, спокойно и радостно.

Девушка уже не замечала, как меняются зонты в её руках, как раскрывается синий купол над головой. Она просто почувствовала, как мироздание отменило дождь и отпустило солнце на прогулку. Как под босыми ногами сочно и ласково примялся песок, как пушинка поцеловала её в щеку. Как прозрачная синева неба слилась на горизонте с зеркалом реки. А она, Мария, раскидывает руки и вбирает, обнимает всю ширь и глубину неба и воды. Ей пришла мысль, что надо собрать все частички себя и омыть их в животворящем источнике мироздания.

– Ну что, отыскала потерянное? – смеется старик, – бери подарок, – и протягивает ей небольшой шуршащий сверток.

Маша улыбается ему, людям, всему миру. Красные, синие, фиолетовые, зелёные, оранжевые зонты плывут по улицам. У каждого человека в руке, как огромный причудливый цветок, зонт. Плывут пёстрые волны через дороги и по тротуарам. Плывут не под дождём, а под лучами светила. Веселится радушное солнце, благодушно грохочет гром, торжествующе стелится радуга. А над всем этим не то Оле-Лукойе со своими волшебными зонтами, не то сама Мэри Поппинс с Ветром Перемен.

Дома Мария развернула хрусткую бумагу и, почувствовав аромат волшебства, прижмурилась от счастья. Это же зелёный ларчик из детства. Стоит только открыть крышку, как под приветливый перезвон колокольчиков она сможет увидеть живую сказку. И ещё в её руках тот самый дивный зонтик, на котором улетала Мэри Поппинс. Маша крепко сжимает полированную ручку и теперь точно знает, что полетит. Ведь всего-то и нужно только научиться видеть волшебство в обычных вещах и не бояться любых перемен.

Ей сразу захотелось раскрасить сегодняшний день насыщенными красками. Это её внутренняя девочка погрозила своим пальчиком, пощекотала и заливисто засмеялась. «Что тут такое забавненькое?!» Её попа приплясывает и подскакиивает. Глазёнки светятся, щёчки пылают. «Хочу, хочу, покажите!» Это она, любопытная, хочет прикоснуться к ступе Бабы Яги, взобраться на крыльцо избушки, настороженно вслушиваясь в скрип ступенек и ворчливый голос. А услышав её брюзжание, распекающее Кощея почём зря: «Чего злобишься, мешок костей?! Коли не знаешь с какой стороны зайти, иди напролом!», громко рассмеяться. Хочет испить зелье со стрекозиными крыльями. Эта девочка хочет пошептаться с кикиморами о бусиках и оборках на платьишке, посплетничать с лешим о болотных жителях. Она много что хочет. И Маша разрешает своей малютке быть бесстрашной. С любопытством совать носишко в приключения. Пусть мечтает, узнаёт новое и рассказывает о своих желаниях. Вдохновляет. Без неё совсем не интересно. А внутренний взрослый воплотит эти хотелки, чаяния, стремления.

Мария теперь каждое утро радостно встречает день, в котором она никогда не была. Каждое утро её ожидает мир, который она никогда не видела. И всёчто ей нужно в проводники на этом пути – это широко распахнутое сердце. Жизнь такая пестрая в разные свои моменты. Уметь ею наслаждаться не всегда получается. Но надо не сдаваться, не закрываться, а просто шагать дальше, элементарно для того, чтобы дойти. Из маленьких радостей можно сколотить вполне приличное счастье, особенно когда над тобой раскрываются сказочные зонты счастья.

Помощь ангела

Под утро Инна проснулась с ощущением того, что не может дышать. Не то воздуха не хватает, не то камень тяжелый на грудь давит. Дрожащими руками попробовала поднять, невесть откуда взявшуюся тяжесть, сдвинуть в сторону. Но впустую. Попробовала ещё раз, ещё. Силится, упирается – камень ни с места, словно врос. Тут же в висках забилась, затрепыхалась мысль: «Вот и смерть моя явилась». Неожиданный хохот насторожил её.

– Кто здесь? – вопрос повисел в воздухе, эхом отозвался в голове.

– Ну, я здесь! – возник ответ там же.

– Кто это ты, где прячешься?

– Не чувствуешь разве, прямо в тебе. Давлю тебя, придавливаю. Давление я твоё родное.

– Перестань сейчас же! Мне тяжело!

– Ха-ха! Ишь чего захотела! Командирша нашлась! Лежи, давай.

Инна начала нервно перебирать возможности справиться с давлением, но как назло ничего на ум не шло, кроме таблеток. Только до них ещё дотянуться надо, а она пошевелиться не может. Получается лишь, лежать и с трудом дышать. Вдох – выдох. Вдох – выдох. Ещё один вдох – выдох. Инне стало чуть легче. Успокоилось немного сердцебиение и даже удалось чуть-чуть сдвинуть камень.

– Эй-эй, полегче! Тебя никто не отпускал! Куда собралась, торопыга?

– Почему ты меня в плену держишь? Иди отсюда своей дорогой, больно ты мне нужно!

– Так это и есть моя дорога, я о тебе забочусь.

– Ничего себе забота! Придавить до смерти, раньше времени в гроб загнать! —возмутилась Инна.

– Так не я ж тебя загоняю. Ты сама стараешься, всё для этого делаешь! Суетишься, торопишься. Вот я тебе и помогаю, притормаживаю. Лежи, отдыхай, кайфуй.

—Не люблю я так отдыхать, мне шевелиться надо! – Инна попыталась убрать камень.

– Любит она! Пустобрешка! Шевелиться она любит, а отдыхать кто будет? Отдых – это когда ты вся расслабляешься. А ты бежишь, и остановиться, отдышаться не можешь.

– Да не бегу я. Просто иду по жизни.

– Мысли-то твои скачут как зайцы, мечутся из стороны в сторону. И сколько у тебя открытых дверей в царстве Разума? Сто? Двести? А закрывать их, когда будешь? Сколько дел пытаешься решить разом? Домашних осчастливить, за подруг подумать, всем на блюдечке подать-поднести готовенькое. Вот я о тебе и забочусь, как могу, как умею. А чтобы ты никуда не бежала – придавлю посильнее. Лежи, отдыхай, расслабляйся, сил набирайся. Прерви свой бег и бесконечные мысли. А то мои братцы Инсульт да Инфаркт до тебя доберутся, тогда мало не покажется

Задумалась Инна. Собеседник, кажется, говорит справедливые слова, наверно, он и в самом деле прав. Пора притормозить.

– Спасибо, тебе, Давление, поняла я. Ты опекаешь меня, беспокоишься, бережешь. Давай условимся. Я, перестану суматошиться, только ты меня больше не дави. И ещё, напоминалку мне оставь, пожалуйста, а то вдруг забуду и помчусь по-прежнему.

– Хорошо, – камень стал легче, – голова твоя забита сотней мыслей враз. Поэтому, как только вразнос пойдешь, злиться беспричинно будешь, устанешь – тебя будет клонить в сон. Только ты не пропусти мимо ушей, не переступай знаки. Мне вернуться недолго, да ещё и с помощниками.

С этими словами тяжёлый камень превратился в невесомого Ангела, который подмигнул Инне и исчез. А у неё на душе и в теле появилась лёгкость. Захотелось вскочить и бежать – впереди столько дел. Но в ушах звучали слова: «Сколько дел пытаешься решить разом? Прерви свой бег и бесконечные мысли». Она улыбнулась, посмотрела в окно и подумала, что каждое утро надо начинать с прогулки. В парке деревья еще стояли с листвой, где жёлтой, где красной. Кусты вовсю зеленели, словно знать не хотели о близкой зиме.

Инна накинула лёгкую курточку, натянула баретки и отправилась наслаждаться осенью. С серого неба быстро летят на волне холодного ветра маленькие снеговые крупинки. Они падают на мокрые листья, на дорогу и сразу пропадают. Инна смотрит в глаза небу, дышит ветром и вдыхает жизнь, а где-то в глубине души зарождается сказка о том, как осень распечатывает свои краски и брызгает ими то там, то тут. Она не видит, но чувствует, как из-за махровых туч улыбается Ангел, её Ангел.

Зелёный человечек

Неожиданно набежали тучи, и среди них с бешеной скоростью пронеслась молния. Не поспевая за ней обижено заревел от досады гром и раскатистое «тра-та-та– ааа…» заложило уши. Тут же начал тарахтеть дождь. Полина поёжилась, мельком глянула в окно и вновь уткнулась в книгу, где расплывались буквы, по странице туда-сюда бегал Зелёный Человечек, самый обычный человечек, но только зеленый. Он видимо очень любил зелёный цвет. И джинсы у него были зелёные, и шляпа была тоже зелёной – в темно-зелёную клетку и даже башмаки. Она потрясла головой, зажмурилась, приоткрыла один глаз и вновь зажмурилась.

– Глюки какие-то, – прошептала она, – дочиталась, зелёные пятна видятся!

– Сама ты глюк! – проскрпело в ответ, – ещё скажи и гроза глюк, и комната и вообще всё вокруг!

Полина открыла глаза, потрясла головой и, молча, уставилась на Зелёного Человечка. А тот гордо выставил вперёд ногу, снял шляпу и поклонился, словно артист какой на сцене.

– Посланник я, от очей твоих прекрасных, которые ты бессовестным образом угнетаешь, ни сна им спокойного, ни отдыха не даёшь!

– Какой такой посланник? Кому я покою не даю? Вообще никого не трогаю, сижу себе спокойно читаю…

– Вот в том-то и дело, – перебил девушку Зелёный Человечек, – днями и ночами сидишь над книгами. Устали твои глазоньки по строчкам мчаться, рыскать и гоняться за буквами, знаками разными, высохли совсем. Неужели не чувствуешь?

Полина подавлено молчала. Она, конечно, ощущала, что со зрением что-то не так, но не придавала этому значения. Частенько стали появляться сухость, жжение в глазах, а недавно строчки расплываться стали, словно туманной волной накрывало. Видимо давали знать о себе напряжение и усталость. Но при чем тут глаза? Какой им особый отдых нужен? Их дело смотреть и видеть.

– Вот в этом ты вся, – словно прочитав её мысли, воскликнул Зелёный Человечек, эксплуататорша!

– Чем я глазам-то не угодила? – пошла вразнос Полина, – умываю их, подкрашиваю!

– Да ты не только глазам, ты всему организму покою не даешь! – возмутился посланник, – никто отдохнуть от твоей деятельности не успевает, бежишь по жизни, словно опаздываешь куда. Ни оглянуться, ни подумать тебе некогда.

– И что же мне теперь только сидеть, лежать и ничего не делать?

Зелёный Человечек загрустил, он не мог понять, как еще объяснить этой бестолковой девушке, что она неправа. Ему стало печально от того, что она видит лишь то, что лежит на поверхности. Ему казалось, что она теряет не только красоту и радость, а себя и весь мир.

– Пойдем! Я покажу тебе то, что не все могут почувствовать и заметить, – и он потянул её на улицу.

Воздух после дождя показался Полине удивительно вкусным, совсем как свежевыжатый сок. В фонтанчике, к которому они подошли, появилась радуга и начала, переливаясь семицветием, мерцать в прозрачных пенных струях. Фонтан шумел, плескался, шутил и рассказывал сказки. О невидимых подземных реках, и причудливых украшениях пещер о небесных облаках, сотканых из солнечных лучей, из росинок, и даже из его шумных брызг. Полина почувствовала запах цветов, хотя они были еще бутонами. Она услышала, как движутся соки внутри дерева, прижавшись к стволу ухом. Она наблюдала и удивлялась. Как-то незаметно оказалась в парке. Устроилась на зелёном коврике из травы, и залюбовалась голубым куполом неба, который просвечивал сквозь кружево сплетённых ветвей. Косые лучи солнца пробирались вниз, игриво разглядывали разбросанные шишки, порхающих бабочек и кузнечиков выскакивающих периодически на тропинку.

Оглянулась. Сосны. Берёзы. Небо. Всё на месте. Тропинка, убегающая в кусты. А Зелёного Человечка нет. Она осталась наедине с небом, вечереющим последождием и птичьими трелями над головой.

– Не забывай давать отдых глазам, телу, душе. Тогда волшебство будет всегда рядом! – звучало внутри.

Полина часто теперь прогуливается в парке. Берет бутылку с водой и отличное настроение. Тропинка бежит впереди неё. Пятнадцать минут и она уже на месте. Сосны упираются в небо, поглядывают хитро свысока и бросаются шишками. Заигрывают. Берёзки здесь редкие гостьи. Распустят цыганские юбки и любуются своей стройностью и красотой, словно им ни до кого нет дела. Тропинка огибает поляну и теряется где-то в кустах.

Она знает, что зелёное волшебство природы полезно для глаз, а семицветье жизни для души. И из всего этого рождается тепло в душе и умиротворение.

Сказочница

Настасья призадумавшись, уставилась в окно на далёкий осенний лес по-своему спокойный, неторопливый сонный. Где-то вдалеке хрустит засохшая веточка, хлюпают по мёрзлой и грязной земле чьи-то шаги. А вокруг ночь вступает в свои полновластные права, укутывает всё тёмным покрывалом, убаюкивает всё живое. Тишина нависает над миром. Только вот эти шаги, да дрожащая берёза под окном, разбрасывающая вокруг золото осенней листвы. И мысли у Настасьи о том, что счастья в жизни почти не было, видимо, заплутало оно где-то, припозднилось, или вообще по окольным дорогам бродит. Было оно конечно, как не быть. И любовь была, да закончилась. Дети выросли. У них жизнь своя. Уже и внуки подрастают. Но чего-то не хватает. Пустые и грустные дни потянулись. Когда-то писала она сказки, для себя, подруг, близких. Радовалась им, словно детям новорожденным. Но вот только посмеивались над её чудачествами. Как ни крути, а ни денег, ни признания, ничего…

Тишина в доме убаюкивает, прилегла Настасья, отмахнулась от мыслей прилипчивых. Только не спится ей что-то, ну никак не засыпается. Нащупала книжку на полочке, что рядом с кроватью, свет зажгла. Книжка какая-то диковинная. Откуда взялась? Внучка что ли привезла? И название удивительное «Всё сбудется». Открыла. Так, из чистого интереса. А там слова на самой первой странице: «Для того чтобы тебе помочь, надо с Внутренней Сказочницей встретиться».

– Фу, ерунда какая, где её взять, эту Внутреннюю Сказочницу? Ещёе где-то разыскивать придётся, больно надо, да и выдумка всё это – подумала Настасья.

Однако, интереса ради стала перелистывать страницы дальше. Любопытство у любой женщины в стандартной комплектации встроено. И на каждой странице где-то таинственными знаками, а где-то и прямым текстом говорилось, что надо отправляться в путь на поиски.

– И тут Её Величество Сказка, – зевнула женщина, поудобнее устраиваясь на подушке и прислушиваясь к звукам со двора, – в такую погоду и куда-то отправляться…

Разбивается о берег волна, холодными капельками касается кожи. Журчание неширокой речки отодвигает на задний план другие звуки, наталкивает на размышления. Воздух напоен ароматами хвои и полевых трав. Чудится в нем что-то тихое, свежее, предвосхищающее грядущее счастье. Ранее утро ласково обнимает прохладным ветерком, сгоняет последние крохи сна, оставляя, однако, тихое и задумчивое состояние. Дивится Настасья, как попала сюда, оглядывается. На опушке избёнка небольшая, совсем как в сказке, только курьих ножек не хватает. Над ней радуга, будто зонтик, повисла. Цветов диковинных вокруг полно, бабочки и стрекозы в догонялки над ними играют, и откуда-то мелодия дивная доносится, словно шкатулку музыкальную распахнули. Двинулась, было, Настасья туда, а навстречу женщина вышла. Вроде бы обычная, улыбчивая. Только загадкой пряталось в глазах что-то таинственное, и одновременно тёплое, притягивающее.

– Пришла, наконец! Долго же ты собиралась!– прикрывая глаза ладошкой, молвила она, – знакомиться будем? Нана я, Внутренняя Сказочница.

– Настасья…

– Да знаю я тебя. Это ты обо мне не слыхивала, но я вот она, существую! Спрашивай, о чём хотела.

–Отчего так у меня получается, что все из рук валится, не пишется и не думается в последнее время?

– От того это все, что порядка в твоём Королевстве не хватает. Расплодились в ней Страхи да Сомнения, Ложные Убеждения бал правят, и Неуверенность процветает, ─ Внутренняя Сказочница ответила.

– Что же делать? – прошептала Настасья – Неужто всю жизнь я так и буду сидеть голову понурив? Без радости и денег.

─ Помогу я твоему горю, ─ улыбнулась Внутренняя Сказочница, – только вот дело это не простое! Не забоишься, не дрогнешь?

—Нет, конечно, ни за что! – ответила Настасья.

Вернулась тогда Сказочница в избушку, прихватила с собой Волшебный Посох, подала Настасье Дудочку да Поясок, и оглядевшись, поманила с собой одну из феечек, ту что в золотом сарафанчике и кокошнике на краю радуги сидела. Так и отправились они в путь-дорогу. Долго ли, коротко шагали путницы, а пришли в какое-то пустынное место. Серые пески вокруг змейкой вьются, следы путешественниц заметают, куда ни ступят те, там сразу бархан песочный, серый, тоскливый, да из него вылезают существа неведомые, щупальца тянут, воют на разные лады.

—Бросай-ка в них Опояску, – приказала Сказочница Настасье, – а не то засыпят нас по самую маковку.

Та размахнулась немного неуклюже и бросила Поясок Волшебный в серую массу. Тут же трава зазеленела вокруг и из одного, самого высокого бархана, выступила рать.

– На охрану границ Королевства шагом марш! – приказала Сказочница и войско помаршировало вперёд, подхватив разудалую песню. А она повернулась к Настасье и спросила, —поняла поди, что это стражи твои, не надо их бояться, управлять просто ими правильно надо.

Настасья молча кивнула головой, приходя в себя от увиденного. Едва-едва путницы от бывшей Пустоши Страхов отошли, как зачавкало что-то под ногами, завыло, заухало на разные голоса. То сомнения активизировались

— Быстро же они обнаружились! — устало проговорила Внутренняя Сказочница, —видать, совсем дикие они у тебя!

И тут стало Настасью корежить. Сомнения вились вокруг словно огромные тени. Сказочница махнула маленькой феечке и та, вытащив из-за поясочка сачок стала ловко их отлавливать, а Внутренняя Сказочница только успевала их Посохом прихлопывать, да приговаривать:

—Не попадайтесь на моем пути, а если уж попались, то я вас в зоркость обращу, на пользу Настасье! Смотрит на Настасью, а та вот-вот шлёпнется, так плохо ей, — прочь уходите, а то Настасья упадет сейчас, — воскликнула, —да что это я размахиваю, ну-ка, Настасья, бери Посох Волшебный в руки, дорогу ощупывай, да прочь выводи нас отсюда, из болота Сомнений

Схватила та Посох Волшебный и сразу её трясти перестало, уверенность появилась и ну тропку в болоте искать, да так ловко, что вскоре выбрались они на сухое место. Оглянулись, а позади болота нет уже, только озеро голубым глазом подглядывает.

— Ну, вот и озеро Веры очистили, — улыбнулась Сказочница, — теперь совсем другое дело, а то в болоте Сомнений не очень-то уютно находиться. Глядишь, и родники новые скоро появятся.

Отдохнули путешественницы на берегу Озера Веры, умылись, чистой водицы испили, да и снова в дорогу пустились. Ждал их самый трудный отрезок пути – Лес Сожалений.

—Лес этот, – говорила Внутренняя Сказочница, ─ вырос на месте Рощи Надежд. Раньше, когда ты маленькой была, прибегали вы сюда вместе со своей Внутренней Девочкой. Ух, и озорница она у тебя! Резвушка —веселушка, а уж фантазёрка какая! То грозит пальчиком, то щекочет и заливисто смеётся: «Что тут такое забавненькое?!» Её попа приплясывает и подскакиивает. Глазёнки светятся, щёчки пылают. «Хочу, хочу, покажите!» Всё бывало, и разбитые коленки, и забавы разные. Попадало тебе от взрослых не раз. А ты и рада стараться! Вместе слушали и слышали Вселенную. Шёпот и крик галактик, встречи и разлуки, приключения. Мечтали попасть в сказку! Не просто почитать, а прожить изнутри, пропитаться. Вот так вот вместе с ней миры свои творили. А потом уж, как ты выросла, то и сбежала от тебя Внутренняя Девочка, или спряталась где. Велика твоя Внутренняя Страна, и много в ней таких мест, о которых и я не ведаю.

Тут вдруг тоскливые голоса завели свои заунывные мелодии. Воздух сразу наполнился гулом и начал сотрясаться от этого безобразия. Неслись грубые насмешки, предостережения и откровенные издевательства. У Настасьи душа в пятки рванула, сожаления заключили её в свои липкие объятия и мысли о том, что она такая неудачница, что жизнь зря прошла, полезли в голову одна за другой. Рядом феечка тряхнула своими золотыми кудряшками, взмахнула, невесть откуда взявшейся, палочкой и каждое убеждение самым волшебным образом становилось поддержкой. Настасье даже показалось, что перед ней древо Рода покачивает ветвями и оттуда доносится:

— Род поддерживает тебя в твоих начинаниях! Деньги дают возможности, подружись с ними

—Давай-ка, дорогая, ловушку для ложных убеждений настроим, ─ обратилась Внутренняя Сказочника к Настасье.

─ Это ж не мыши, чтоб ловушку ставить, ─ засмеялась та.

─ Так мы волшебную сделаем. Она будет весь этот негатив отлавливать, буквы в словах переставлять таким образом, чтоб те истиной становились, позитивом искрились и всех вокруг заряжали.

Сказочница подала знак феечке и та, достав из своего, казавшегося бездонным кармашка что-то, и принялась сооружать нечто совсем не похожее на ловушку. А сама подхватила под руку Настасью, чтоб отправиться в Стольный Град Королевства. Добрались они туда на удивление быстро, но слухи о их прибытии долетели еще быстрее. По Дворцу, словно вихрь носились в панике слуги и придворные Неуверяны, той, что восседала в Тронном зале на королевском месте. Топнула Настасья ногой, в ладоши хлопнула, да не слышат, внимания не обращают ни слуги, ни придворные. Подала ей Внутренняя Сказочница Дудочку Волшебную. Поднесла её Настасья к губам и понеслась музыка бравурная по огромному Дворцу. Тут уж все к ней потянулись, вокруг выстроились.

—Морок Ложных Убеждений побеждён! Лес Сожалений расколдован, теперь это Роща Фантазий и Надежд! — начала Настасья, — Болото Сомнений исчезло, там плещется Озеро Веры! Страхи из Пустоши границы наши охраняют, да и не страхи это вовсе, а Зоркие Воины, — она оглянулась на Сказочницу и продолжила, — процветания нашему Королевству!

Все направились в Тронный Зал. На королевском месте всё ещё восседала Неуверяна, но уже сморщенная, будто печёная груша и трясущаяся от страха. Засмеялась Настасья, хлопнула в ладоши, и на месте самозванки появился букет цветов и сверкающая корона.

— Да здравствует Королева Настасья! Ура! Ура! Ура! ─ пронеслось по залу.

Настасья открыла глаза, потянулась и подумала:

— Приснится же такое!

Рядом лежала открытая книга, со страниц которой, казалось, подмигивали улыбчивая женщина с загадочными глазами и феечка в золотом сарафанчике, а рядом с ними высился огромный белокаменный Дворец.

Над миром по-прежнему висела тишина, где-то далеко за окном был неторопливый и сонный осенний лес. Хлюпали по мёрзлой и грязной земле чьи-то шаги, и ночь укутала всё тёмным покрывалом. Но мысли теперь у Настасьи были о том, что счастье вот оно – в каждом мгновении жизни. Оно трогает до глубины души, задевает её струны, оставляя там свой след. Хочется сохранить их, эти следы, упаковать в шкатулку, завернуть в слова. А потом делиться этими чудесами.