Текст книги "Мультисенсорный музей: междисциплинарный взгляд на осязание, звук, запах, память и пространство"

Спрятав изучение ботаники и биологии в программу междисциплинарного лагеря, сотрудники Оранжереи и ботанического сада Фиппса смогли привлечь молодых людей, которые обычно интересуются другими темами. Готовить, есть, нюхать цветы, рисовать – все это способы чувственного познания растений. Лагеря при ботанических садах не только учат практическим навыкам, но и прививают интерес к миру природы, обращаясь к цветам, насекомым, деревьям и другим элементам этой природы.

Все больше музеев, включая ботанические сады, стремятся использовать мультидисциплинарные занятия, чтобы вдохнуть жизнь в программы, которые до этого не подразумевали обращения к разным органам чувств. Раньше, как правило, такие программы выстраивались вокруг лекций и презентаций, которые проводились в отдельной аудитории, а не на самой выставке. Разумеется, организовать курс лекций намного дешевле и нередко проще, но он не всегда оказывается таким содержательным и полезным для слушателей, как интерактивные программы. Проводить занятия вне музейных стен, выходить на природу – большой шаг на пути к вовлечению публики. Но не стоит забывать и про шаги поменьше: включать эксперименты и другие практические занятия с элементами живой природы в сценарии занятий, даже если они проводятся в учебных аудиториях музея; пересматривать образовательные программы, чтобы сделать обучение более практико-ориентированным.

В программе Оранжереи и ботанического сада Фиппса для дошкольников под названием Little Sprouts («Молодые ростки») воспитатели и дети вместе мастерят поделки, рассказывают истории, поют песенки, играют в игры – и таким образом знакомятся с основами биологии, задействуя разные органы чувств. Занятия проходят в экспозиции «Тропический лес», где детей и воспитателей окружают краски, звуки и запахи влажных джунглей. Дети не только учатся, но и с удовольствием исследуют окружающую их природу. На занятиях для подростков, которые проходят в аудиториях, учат, как приготовить полезный перекус, сделать косметику из натуральных компонентов и украшения из переработанных материалов.

Миннесотский ландшафтный дендрарий предлагает практические курсы для всех возрастов. Для маленьких «ученых, художников, поваров, исследователей» и их семей в дендрарии предлагается бесконечное множество мультидисциплинарных занятий. В основе занятий – практическая работа с растениями. Программы для родителей с детьми, походы, школьные факультативы, – в дендрарии мир растений можно изучать разными способами, в группах и индивидуально.

Как и Нью-Йоркский ботанический сад, Миннесотский ландшафтный дендрарий предлагает кулинарные курсы для всей семьи. Во время занятий участники пробуют на вкус, трогают и нюхают сезонные растения, готовя их них полезные блюда. Кроме того, в дендрарии есть сенсорный сад «Учебные ареалы для школ», где представлены образцы растений, которые можно сажать на территории школ. Сад используют как источник вдохновения и как территорию для экскурсий: на примере каждого «ареала» можно пронаблюдать сезонные изменения, происходящие с растениями.

В Чикагском ботаническом саду не только дети и подростки, но и взрослые могут найти для себя что-то полезное. На курсах повышения квалификации, организованных ботсадом, учителям объясняют, как сделать уроки увлекательнее, оставаясь в рамках федеральных и общегосударственных стандартов образования. На курсах дают дополнительные знания об экологии и ботанике и даже дарят учителям живые растения. Через учителей биологии Нью-Йоркский ботанический сад продвигает идею использования растений в обучении в школах. Вдобавок ко всему, Нью-Йоркский ботанический сад предлагает более пятисот курсов и лекций для взрослых в рамках программ дополнительного образования, в том числе Школы профессиональных садоводов.

Целебная сила растений

Музейные мультисенсорные междисциплинарные образовательные программы, в основе которых лежит взаимодействие с растениями, могут быть полезны не только типичной аудитории подобных проектов – такой, как дети, семьи и школьные группы. Садовая терапия – это вид терапии, при которой растения и садоводство используются для лечения психических и физических заболеваний. Специалисты по садовой терапии работают и на природе, и в помещениях. С помощью взаимодействия с растениями они помогают пациентам отвлечься от боли, облегчить симптомы депрессии и снизить уровень стресса.

В Чикагском ботаническом саду, например, есть целый отдел, сотрудники которого специализируются на садовой терапии. Реабилитационный сад Бюлера находится на территории Чикагского ботанического сада и представляет собой безбарьерный сенсорный сад. Даже такое простое действие, как посадка луковицы, помогает гостю прочувствовать связь с природой и усиливает эффект от других лечебных практик. Особое внимание в саду уделяют военным, которые вернулись из зон боевых действий. Многие из них страдают посттравматическим расстройством разной степени тяжести и не могут восстановиться для нормальной жизни. Умиротворяющее воздействие растений и садоводства помогает таким пациентам вновь почувствовать многообразие ощущений и вкус к жизни[134]134
  Крески в разговоре с автором, 16 ноября 2012.


[Закрыть].

Сотрудники Центра садовой терапии и досуга в Миннесотском ландшафтном дендрарии также помогают посетителям задействовать разные органы чувств, дают возможность освоить простые навыки садоводства и показывают, как можно использовать работу в саду и на огороде для расслабления и устранения физических и ментальных барьеров. Занятия проходят на территории музея и в других местах и предназначены для людей с особенностями сенсорного восприятия, с физическими и психическими заболеваниями. Центр оказывает профессиональную поддержку даже тем, кто планирует организовать собственный сад для терапии, а также предлагает курсы для желающих обучиться на терапевтов-садоводов.

Чикагский ботанический сад активно работает с общественными садами и огородами, вовлекая взрослых и молодежь. К примеру, учебная программа The Green Youth Farm («Юные фермеры») позволяет молодежи принять участие в производстве продуктов питания на всех стадиях, от высаживания семян до приготовления и продажи собственноручно выращенных овощей и фруктов. Каждый год шестьдесят старшеклассников работают на одной из трех органических ферм с середины мая по середину октября, по двадцать часов в неделю. Они не только осваивают основы агрикультуры, но и учатся работать в команде, получают полезные навыки, начинают по-новому смотреть на продукты питания и осознают, как важна общественная работа.

Для взрослых существует программа Windy City Harvest («Урожай в Городе ветров»). В рамках этой программы изучаются принципы устойчивого производства овощей и основы предпринимательства, включая планирование, продажи, маркетинг и ценообразование. Закончив обучение, выпускники могут пополнить ряды «зеленых воротничков» – работников экологических отраслей экономики. В Чикагском ботаническом саду также открыт Центр профессиональной реабилитации, задачей которого является обучение тюремных заключенных навыкам садоводства. Заключенные выращивают органические овощи, которые затем используют на тюремной кухне, и, таким образом, осваивают навыки, которые позволят им найти достойную работу по окончании срока заключения. Участники всех этих курсов работают руками и получают возможность побыть в тишине, погрузиться в свои мысли, получая сенсорное удовольствие от солнечных лучей, копания в земле, а также приготовления выращенных продуктов и употребления их в пищу[135]135
  Бенвенист в разговоре с автором, 21 ноября 2012.


[Закрыть].

Миннесотский ландшафтный дендрарий предлагает социальную программу для детей и молодежи под названием Urban Gardening («Городское садоводство»). Проект изначально представлял собой сад-огород для детей из неблагополучных районов, а сейчас предлагает курсы по прикладному садоводству, обучение навыкам лидерства с последующим трудоустройством, а также помощь при поступлении в вузы. Заботливые и доброжелательные взрослые наставники направляют подопечных, помогают им раскрыть потенциал. Под их руководством дети и подростки создают собственный огород, готовят блюда из свежих продуктов и узнают, какую роль играют растения в нашей жизни.

В Оранжерее и ботаническом саду Фиппса для школ действует мультидисциплинарная программа по экологическому воспитанию, которая носит название Fairchild Challenge («Состязание Фэрчайлда»). Это проект Тропического и ботанического сада Фэрчайлда во Флориде, в котором Оранжерея и ботанический сад Фиппса принимает участие с 2008 года. Это состязание предназначено для школьников средних и старших классов и проходит весь учебный год. В рамках клуба школьникам предлагают выполнять различные задания, связанные с охраной окружающей среды. Все задания предназначены для учеников с самыми разными интересами и позволяют проявить таланты в изобразительном искусстве, написании текстов, музыке, сценическом искусстве, общественной и гражданской деятельности. Школы могут выбрать одно или несколько направлений. В конце каждого учебного года школы-победители, подготовившие наилучшие проекты на тему защиты окружающей среды, получают денежный приз. До появления Fairchild Challenge в Оранжерее и ботаническом саду Фиппса почти не было мероприятий для старшеклассников. Теперь эта программа позволяет школьникам, любящим искусство, проявить себя в проектах, связанных с охраной окружающей среды. Кроме того, программа пробуждает интерес к растительному миру, а также к проблемам экологии даже у тех, кто никогда не был в Оранжерее и ботаническом саду Фиппса.

Проблемы и преимущества интерактивных мероприятий

Сегодня внедрение мультисенсорного подхода к организации выставок, экскурсий, учебных занятий и других публичных мероприятий на тему отношений между человеком и природой вызывает большое воодушевление и часто приносит явные положительные результаты. Однако необходимо признать, что в каждой области применения появляются свои специфические проблемы. В зависимости от возможностей и ограничений музея одни нововведения могут оказаться более перспективными, чем другие. В этом разделе мы рассмотрим наиболее типичные проблемы в данной области.

Выставки, где экспонаты можно трогать руками, делают посетителя более активным участником процесса и позволяют научиться большему, однако содержать выставку, где посетители ежедневно что-то щупают, перекладывают или переставляют, может быть довольно сложно, особенно если экспонаты – живые растения. Дети, да и взрослые, могут обращаться с объектами на выставке неосторожно. Выставки такого типа часто требуют привлечения дополнительных сотрудников, чтобы поддерживать чистоту и порядок. Например, если на выставке есть какие-либо маленькие предметы, которые можно перекладывать, они неизбежно переместятся в другие части музея. Поэтому кто-то обязательно должен следить, чтобы они оставались на месте. Живые растения и другие подобные экспонаты, скорее всего, регулярно придется переставлять, ухаживать за ними более тщательно. Все эти факторы в совокупности могут сделать сенсорные тактильные выставки более дорогими.

Одна из трудностей, с которыми столкнулись сотрудники Оранжереи и ботанического сада Фиппса в ходе подготовки тактильных выставок – это устоявшиеся представления публики о том, что из себя представляет ботанический сад. Основанный в 1893 году, ботанический сад на протяжении десятилетий оставался демонстрационным садом с оранжереями, в которых посетители могли смотреть, но ни в коем случае не трогать экспонаты. С годами, особенно в последнее время, это место сильно изменилось: появились новые информационные таблички, интерактивные выставки и мультисенсорные мероприятия. И хотя обращение к мультисенсорному опыту кажется очевидным шагом для сотрудников, далеко не все посетители, особенно из числа тех, кто ходил в Оранжерею и ботанический сад Фиппса всю свою жизнь, оказались к этому готовы.

При планировке детской игровой зоны необходимо учитывать множество факторов. Порой дети могут слишком увлечься и, например, пойти купаться в пруд или в ручей, которые предназначены для визуального и тактильного восприятия, но все-таки не всем телом. Мощеные камнем дорожки часто так и манят пробежаться по ним, однако из-за их скользкой и неровной поверхности дело может закончиться травмой. Нехватка родительского присмотра, особенно на маленьких детских площадках, может привести к печальным последствиям; эту проблему можно решить с помощью дополнительных табличек с призывами к родителям следить за детьми.

На маленьких площадках дети, скорее всего, не смогут играть свободно, а среди большого скопления людей беготня и буйные игры могут быть небезопасны, да и следить за ребенком в толпе гораздо труднее. Таких ситуаций можно избежать, если создавать для детей замкнутые пространства, откуда они не смогут уйти незаметно. Подобные ситуации могут возникнуть, если контроль над детьми продуман в музее или ботаническом саду недостаточно тщательно.

Когда музей планирует добавить съемные/подвижные элементы (для тактильного вовлечения посетителей) в новую выставку или уже существующую экспозицию, необходимо учитывать, что эти элементы будут один за другим куда-то исчезать. Например, дети могут уйти с игрушечного рынка, оставив муляжи продуктов в тележке, – а могут просто забрать их с собой, случайно или нарочно. Нередко детали выставки или экспозиции обнаруживаются в другом помещении музея. Кроме того, экспонаты, которые регулярно трогают и перемещают с места на место, будут часто ломаться. Когда «тактильными» экспонатами становятся растения, важно иметь несколько экземпляров одного вида, чтобы вовремя заменить поврежденное или потрепанное растение.

Если посетители часто трогают экспонат, необходимо регулярно его чистить или мыть, а также организовать поблизости место, где можно продезинфицировать руки. Рядом должна быть табличка с призывом следить за чистотой рук, чтобы избежать распространения микробов. Когда тактильные экспонаты расположены рядом с нетактильными, важно четко дать понять посетителям, что можно трогать, а что – нет. Например, в Оранжерее и ботаническом саду Фиппса детский рынок окружают растения, которые трогать нельзя. Такая планировка может сбить с толку посетителей, особенно детей: есть риск, что, увлекшись игрой на рынке, они повредят растения. Поэтому совершенно необходимо, чтобы в пиковые часы на рынке дежурил сотрудник ботанического сада. Учитывая, что за дополнительные человеко-часы нужно платить, а все предметы на рынке нужно периодически менять на новые, содержание такого пространства может обходиться музею довольно дорого.

Помимо оплаты сотрудников и расходов на поддержание, тактильные экспозиции неудобны тем, что редко могут быть интересны и взрослым, и детям одновременно. На рынке Оранжереи и ботанического сада Фиппса взрослые не всегда играют вместе с детьми, так что дети могут покалечиться или испортить экспонаты, – присутствие сотрудника необходимо еще и по этой причине. Поэтому лучше создавать пространства, которые будут интересны и взрослым, и детям.

Экскурсоводы и другие сотрудники также могут противиться обновлению музея. В организациях, где к мультисенсорным практикам традиционно относились с неодобрением, любые инициативы могут вызывать непонимание или отторжение – и не только у посетителей. У сотрудников и волонтеров, которые работают в музее много лет, порой могут возникнуть сложности с принятием новых форматов вовлечения посетителей. В таких случаях помогает полное пересмотрение программы работы с экскурсоводами и волонтерами, в том числе добавление большего количества разнообразных тренингов и подключение сотрудников образовательного отдела музея к объяснению значимости нововведений. В результате экскурсии для посетителей с разными интересами и подготовкой становятся качественнее, а сенсорное вовлечение происходит активнее.

Перечислим лишь несколько трудностей, которые возникают в ходе подготовки и проведения образовательных и иных мероприятий. Как правило, посетители очень любят занятия, на которых можно делать что-то практическое, задействуя несколько органов чувств. Обычно такие мероприятия обходятся дороже из-за затрат на материалы и дополнительную оплату сотрудникам. Например, гвоздь программы мастер-класса по растениям пустыни в Оранжерее и ботаническом саду Фиппса – разрезание участниками кактуса, чтобы посмотреть на его стебель, выполняющий фотосинтезирующую функцию. Однако партия кактусов для эксперимента обходится недешево. Хотя большинство мероприятий являются платными, трудозатраты на организацию даже короткого лагеря настолько велики, что могут свести выручку к нулю. Если перед образовательным отделом музея стоит задача приносить прибыль, то найти нужный баланс будет нелегко. Нередко бывает так, что сотрудники музея разрабатывают и подготавливают мероприятие или курс, но затем вынужденно отменяют его из-за недостаточного количества участников.

Любой музей, если он хочет расти и развиваться, должен научиться преодолевать эти препятствия. В Оранжерее и ботаническом саду Фиппса, например, ввели больше междисциплинарных мероприятий для разных возрастов, чтобы оценить, какие темы вызывают больше всего интереса и какие возрастные группы наиболее активны. Затем программы мероприятий доработали, ориентируясь на полученные данные.

Рассказ об успешных проектах ботанических садов и проблемах, с которыми им пришлось столкнуться, призван вдохновить музейных сотрудников и предложить им идеи, которые можно применить в их учреждениях. Хотя, конечно, деятельность ботанических садов гораздо разнообразнее и интереснее и не ограничивается приведенными примерами. Как и все организации в музейном секторе и за его пределами, сады постоянно находятся в процессе модернизации и изобретают способы привлечения публики. Новые выставки и мероприятия исследуют как социальные, так и экологические проблемы, позволяют вписать музей в повседневный контекст и обеспечить стабильность его развития. Безусловно, обращение к мультисенсорному опыту и использование в этих целях растений – это перспективное направление развития для многих музеев. Ботанические сады могут стать источником свежих идей и открыть путь к дополнительным возможностям. Ниже приведены несколько основных советов и идей для тех, кто только начинает работать с этой темой:

– начните с малого; добавьте к традиционной программе тактильную экскурсию или игры по угадыванию запаха; опробовав новые подходы, ставьте перед собой более серьезные цели;

– попробуйте включить элементы мультисенсорного подхода в обычную неинтерактивную выставку или экспозицию, чтобы вовлечь посетителей; например, можно поставить стол с разными тактильными экспонатами или устроить дегустацию под руководством экскурсовода;

– создайте уголок, где можно самостоятельно посадить растения в горшок; так посетители смогут без особых усилий познать радости садоводства и забрать с собой «кусочек природы»;

– свяжите отдельные фрагменты музейного опыта воедино; например, устройте в кафе дегустацию растения, которое посетители видели на экспозиции в другой части музея;

– добавьте междисциплинарные мероприятия, которые можно проводить на территории музея или за его пределами; например, разработайте курс музыки, искусства, кулинарии или садоводства, чтобы через их призму взглянуть на ботанику;

– читайте отзывы посетителей; нет смысла тратить деньги или время на то, что им не нравится.

Осязание и нарратив в художественных и исторических музеях
Нина Левент и Д. Линн МакРэйни

На протяжении веков осязание и проприоцепция оставались основными, одновременно допустимыми и общепринятыми, способами взаимодействия с искусством и ритуальными объектами – со времен Афродиты Книдской до средневековых икон и скульптуры раннего Нового времени[136]136
  Cannon J. (2011) Duccio and devotion to the Virgin’s foot in early Sienese painting. A Wider Trecento: Studies in 13th– and 14th-Century European Art. Leiden and Boston: Brill. Johnson G. (2002) Touch, tactility, and the reception of sculpture in early modern Italy // A Companion to Art Theory / Smith P., Wilde C. (Eds.). Blackwell: 61–74.


[Закрыть]. Осязание и зрение всегда противопоставлялись друг другу – в основном для того, чтобы доказать превосходство последнего[137]137
  Juette R. (2005) A History of the Senses. From Antiquity to Cyberspace. Cambridge, UK: Polity Press. Johnson G. (2002).


[Закрыть]. Тем не менее только в наше время использование этих чувств в восприятии искусства подверглось цензуре и общественному регулированию[138]138
  Classen C. (2012) The Deepest Sense: A Cultural History of Touch. Urbana: University of Illinois Press. Candlin F. (2008) Museums, modernity and the class politics of touching objects // Touch in Museums: Policy and Practice in Object Handling / Chatterjee H. (Ed.), Oxford: Berg: 9–20. Smith M.M. (2007) Sensing the Past. Seeing, Hearing, Smelling, and Touching in History. University of California Press: 93.


[Закрыть]. Антропологам и историкам в последнее десятилетие удалось возродить дискуссию о чувственном восприятии во многом благодаря специальной программе сенсорных исследований в Университете Конкордия, в рамках которой было осуществлено множество научных исследований на эту тему. Констанс Классен, одна из основательниц программы, пишет о запуске экскурсий в оксфордском Музее Ашмола, во время которых посетителям разрешалось поднимать, трясти предметы из коллекции, всячески взаимодействовать с ними, благодаря чему можно было оценить вес, запах и форму этих предметов. Результатом такого взаимодействия стало более глубокое вовлечение посетителей, получение ими эстетического удовольствия и дополнительной информации об объектах[139]139
  The Book of Touch / Classen C. (Ed.) (2005) Oxford and New York: Berg.


[Закрыть].

На Западе было написано достаточно много о том, почему получение чувственного опыта стало подвергаться цензуре, и как это повлияло на музеи[140]140
  Classen C. (2012): 136.


[Закрыть]. Показательно, что сегодня в большинстве музеев возможности получения такого опыта ограничены: только в музейных магазинах мы прикасаемся к маленьким фигуркам из камня, берем в руки украшения, восхищаемся роскошными тканями, трогаем керамику и дерево, проводим руками по полотнам и фаянсу, чувствуем запах ткацких изделий и ладана. Возможно, именно это объясняет, почему в музейных магазинах всегда скопление людей, а некоторые посетители проводят там значительную часть своего «музейного» времени. В нашем недавнем исследовании незрячие посетители музея рассказали, что получили больше информации о куклах качина (ритуальные фигурки духов индейских народов – прим. науч. ред.) в музейном магазине, а не на самой выставке, где все куклы находились внутри витрин[141]141
  Reich C., Lindgren-Streicher A., Beyer M., Levent N., Pursley J., Mesiti L.A. (2011) Speaking Out on Art and Muse // UMS: Study on the Needs and Preferences of Adults Who Are Blind or Have Low Vision. Report.


[Закрыть].

Итак, далее мы разберем, когда и почему тактильное взаимодействие с музейными предметами вновь стало популярным. Для этого мы проведем обзор кураторских, образовательных и художественных нарративов, рассмотрим стратегии использования осязания и проприоцепции в качестве инструментов обучения, средства эстетической оценки и исследования, а также способа более глубокого вовлечения аудитории.

Осязание и непосредственное взаимодействие с объектами является частью многих художественных практик – от перформансов, во время которых художники делают свои тела и различные объекты доступными для осязания, до искусства новых медиа, которое иногда требует от зрителей прикосновения или движения. Скульпторы от Родена до Ричарда Серры высоко ценили осязание и создавали тактильно притягательные произведения искусства. Занавес из бусин, горки конфет и стопки листов бумаги Феликса Гонзалес-Торреса могут рассматриваться как способ разрушения институциональной иерархии посредством прикосновений. Патрик Догерти и Дебора Баттерфилд используют в скульптурах тактильно притягательные природные объекты, из которых они черпают вдохновение; эти художники стремятся подчеркнуть и выразить телесность и поэтичность отношений человека и природы с помощью своего искусства.

Чтобы привлечь новую аудиторию, исторические музеи используют альтернативные подходы, бросают вызов ожиданиям и традиционным представлениям посетителей об истории. Такие музеи должны увлекать аудиторию рассказом о неизвестном и невиданном: о местах и сооружениях, которых больше нет; людях, которых вы никогда не встречали; о событиях, которые, скорее всего, произошли задолго до вашего появления на свет. Рассказ об истории позволяет этим местам, людям и событиям стать ближе, понятнее и в некотором смысле правдоподобнее для посетителей. Чтобы этого добиться, исторические музеи ищут новые способы толкования и репрезентации прошлого. Так, аудиозаписи свидетелей определенных событий становятся альтернативой рассказу куратора или экскурсовода, голос которых ранее был единственным в музее. Использование новых технологий превратило некогда тихие музейные залы в интерактивные пространства, которые позволяют посетителям самостоятельно конструировать смыслы. Когда-то было разрешено трогать объекты исключительно в специальных интерактивных пространствах для детей, а сегодня различные практики тактильного взаимодействия и чувственного восприятия нашли свое место даже в основных экспозициях.

Эти и другие изменения помогли истории обрести голос, подняли новые вопросы и предложили актуальные интерпретации событий прошлого, а также превратили почтенные «исторические общества», которые раньше занимались этими вопросами, в современные исторические музеи и центры. Постоянные изменения заставляют исторические музеи выстраивать диалог не только с прошлым, но и с настоящим и будущим.

Исторические выставки и программы, о которых идет речь в этой статье, пытаются изменить представление о музее как о месте, где посетители пассивно узнают различные факты, даты и события из прошлого. Современные исторические музеи бросают вызов концепции сухого перечисления фактов в формате «был там-то, сделал то-то», которая заставляет многих людей думать, что одного посещения краеведческого музея им хватит на всю жизнь. Осязание и нарратив взаимодополняют друг друга в пространстве музея, что позволяет сделать информацию и предметы физически и когнитивно доступными, а также усиливают эмоциональное вовлечение в историю, делая прошлое видимым, возможным и реальным.

Осязание, эстетическое удовольствие и коллекционирование произведений искусства

Ритуальное и религиозное взаимодействие со скульптурой, иконами и изображениями людей, богов или других существ было широко распространено в Средние века и в эпоху Возрождения. Следы истертости на статуях и картинах свидетельствуют о практике религиозных прикосновений и поцелуев[142]142
  Cannon J. (2011).


[Закрыть]. Религиозное прикосновение, возможно, не является тем, что можно легко или достоверно воссоздать в современном светском музее, однако Художественный музей Уолтерса в Балтиморе предпринял в своем выставочном пространстве замечательную попытку исследования ценности эстетического прикосновения и тактильности в Европе раннего Нового времени.

В 2011 году в Художественном музее Уолтерса состоялось открытие выставки под названием Touch and the Enjoyment of Sculpture: Exploring the Appeal of Renaissance Statuettes («Осязание и наслаждение скульптурой: что делает статуэтки эпохи Возрождения такими привлекательными»). Джанет Спайсер, куратор отдела скульптуры Возрождения и барокко Музея, поместила в фокус выставки скульптуру малых форм, ее тактильную привлекательность для коллекционеров и ценителей искусства. Как исследователь эпохи Возрождения, она знала, что в прошлом было принято трогать предметы искусства, чтобы оценить качество поверхности и их объем, и что многие статуэтки удобно помещаются в ладони. В рамках выставки Музей предложил посетителям возможность прикоснуться к слепкам оригиналов скульптур из своей коллекции. После этого посетителей просили написать отзывы о своем опыте для исследователей, которые изучали тактильную привлекательность определенных форм.

Нарратив выставки был выстроен вокруг идеи удовольствия, которое приносит прикосновение к маленьким бронзовым статуэткам. Это удовольствие, возникающее в ходе взаимодействия с затейливыми бронзовыми изделиями, могло быть причиной коллекционирования и появления на художественном рынке подобных произведений искусства. Посетители музея, держа в руках статуэтки, могли испытать то же тактильное удовольствие, которое заставляло меценатов XVI века заказывать такие статуэтки художникам.

Прикосновение как «демократичный» способ познания

Одной из причин редкого предоставления посетителям возможности получить тактильный опыт может быть тот факт, что в современной потребительской культуре прикосновение связывается с обладанием. Марк Смит резюмирует эту проблему следующим образом: «Если вы хотите прикоснуться к тому, чего у вас в настоящее время нет, идите в магазин, а не в музей»[143]143
  Smith M.M. (2007): 116.


[Закрыть]. Работы Феликса Гонзалес-Торреса сейчас являются частью почти любой крупной коллекции современного искусства. Его произведения – пример критического разговора художника о прикосновении, собственности и восприятии искусства в целом. В большинстве случаев работы Гонзалес-Торреса, находясь в выставочном пространстве, являются наиболее доступными или даже единственными доступными для прикосновения предметами, будь то горка конфет в Музее современного искусства Нью-Йорка; занавес из бусин, который встречает посетителя на входе в выставочные пространства Музея современного искусства Сан-Франциско, или стопки листов бумаги в Балтиморском художественном музее. Эти произведения часто называют «демократичными»; они становятся искусством в тот момент, когда посетитель понимает, что он может потрогать и даже забрать с собой конфеты или листы бумаги, сложенные на полу, и что прохождение сквозь занавес и прикосновение к бусинам является частью музейного опыта как такового[144]144
  Chambers-Letson J.T. (2010) Contracting justice: the viral strategy of Felix Gonzalez-Torres // Criticism, № (51) 4: 559–587.


[Закрыть].

Когда в 2011 году Музей изящных искусств в Бостоне открыл свое первое крыло с современным искусством, Джен Мергель, куратор этого направления, поместила работу Гонзалес-Торреса «Без названия (Начáла)», представляющую собой занавес из бусин, прямо в дверях первого зала. Инсталляция легла в основу первой части пятилетней обзорной выставки, которую курировала Мергель; в экспозицию вошли все пять занавесов из бусин, созданных художником при жизни. В соответствии с замыслом художника работы висели в обычном дверном проеме, через который проходили посетители.

Занавесы стали важной частью разговора о расширении границ искусства и были установлены в залах наравне с другими работами, которые отражают весь спектр современного искусства. В то время как фотографии ленд-арта или боди-арта были просто развешаны по стенам галереи, занавесы Гонзалес-Торреса обеспечили реальный физический контакт с искусством, дали посетителям, проходящим через обычный дверной проем, возможность стать частью произведения искусства.

Художник говорит о своей работе и о себе «как о вирусе, самозванце, лазутчике», который всегда воспроизводит себя в каждом музее, где находится его искусство[145]145
  Гонзалес-Торрес в интервью с Джозефом Кошутом, 1993.


[Закрыть]. Работы Гонзалес-Торреса рассчитаны на постоянное повторное воспроизводство и возобновление; их можно потрогать, съесть и вынести из музея. Гонзалес-Торрес напрямую сообщает о властных и экономических структурах музеев, в которых замена и ремонт произведений искусства обходятся очень дорого. Он подчеркивает, что для него важно, чтобы разговоры об искусстве как о демократическом «лазутчике» велись внутри властных структур музеев, а не за их пределами; посетители музея могут взять части работы художника – конфеты или листы бумаги – и уйти с ними, пока охранники спокойно за этим наблюдают.