Текст книги "Я останусь с тобой навсегда"

Последняя встреча

 
В скучающем парке снег первый застрял
в изгибах деревьев нагих;
ослаблены цепи, качели скрипя
слагают сонет для двоих.
 
 
Последняя встреча… Прощальное: «Нет!
Не надо звонить, не пиши!»
Из дальней беседки доносит кларнет
боль чьей-то такой же души.
 
 
Разбуженный ветер, спросонья хрипя,
хоронится в листьях сухих;
последняя встреча… измученный взгляд…
пожатье безвольной руки.
 
 
Парк тонет в безмолвье… Не вместе шаги.
Подтаявший снег не хрустит.
Печальные ноты аккордов глухих
блуждают в аллеях пустых.
 

Ложь и любовь

 
На сутки прилетев, он снова звал с собой.
Причину выдумав, она лгала опять…
Измученная ожиданьем и тоской
лгала ему, чтоб счастье дольше удержать.
 
 
Давно нетопленный камин теплом дышал,
сливался с музыкой сухих поленьев треск,
восторг не сдерживал распахнутый рояль,
качался лунный блеск на розовом аппре.
 
 
Мелодию прервав, от счастья опьянев,
она пыталась рассмешить его до слёз.
С улыбкой…
ласково целуя пальцы ей,
он знал, что никогда не сможет без неё.
 

Сладкий грех

 
В незнакомой далёкой стране
ни в жару, ни в дожди, ни в снег
ты не сможешь забыть обо мне —
я навечно твой сладкий грех.
 
 
Не однажды на Union Square,
будешь в скопище глаз блуждать,
но в цветастой чужой толпе
ты не встретишь похожий взгляд.
 
 
По ночам, расстоянье коря,
измождённый тоской без мер,
будешь имя моё повторять,
безнадёжно смотря на дверь.
 
 
А, когда в непроглядную темь
стану видеться я везде,
обезумев, ты призрака тень
на руках отнесёшь в постель.
 
 
И к себе близко-близко прижав,
вдруг почувствуешь страх внутри,
в ком ознобный…
свернувшись душа
не удержит молящий крик.
 
 
В незнакомой далёкой стране
ни в жару, ни в дожди, ни в снег
ты не сможешь забыть обо мне —
я навечно твой сладкий грех.
 

Я ваша ошибка, милорд

Цыганские мотивы.

романс

 
Прошу, не сочтите за дерзость,
прервать о любви разговор,
мне хочется с вами быть честной —
я ваша ошибка, милорд.
 
 
Не надо…
глазами сжигая,
посулами слух услаждать.
Зачем…
если оба мы знаем —
нам парой счастливой не стать.
 
 
Развеется пепел признаний,
обманность легко превозмочь,
мы с вами играли словами,
скрывала их подлинность ночь.
 
 
Мне скучно…
Во снах постоянно
ковыльные травы шуршат.
Прощайте,
не помните бранно —
по воле тоскует душа.
 
 
Коснувшись щеки поцелуем,
во взгляде сдержите укор.
вы завтра найдёте другую,
я ваша ошибка, милорд.
 

второй вариант

 
Прошу, пианистка, возьмите
чуть тише последний аккорд,
а вы, без обиды поймите —
я ваша ошибка, милорд.
 
 
Не делайте вид, что вам больно,
что сердце готовы отдать,
под грустную музыку Вольфа
расстанемся мы навсегда.
 
 
Простите горячность признаний,
обман их легко превозмочь,
поймите, была у нас с вами,
всего лишь случайная ночь.
 
 
Назад всё вернуть невозможно,
не будем друг друга винить…
Мне деньги?
Молчите…
О, Боже…
Любила я вас не за них.
 
 
Прощайте.
Уеду под вечер —
на службу, когда отзвонят.
Оставьте…
не надо колечко,
оно не удержит меня.
 
 
Свободу свою берегу я,
для жизни мне нужен простор,
вы завтра найдёте другую,
я ваша ошибка, милорд.
 

Шальная

 
Кончалась ночь…
В тиши безмолвной,
пропитанной дыханьем розы,
по складкам пепельного шёлка
скользили пальцы грациозно.
 
 
Она с улыбкою лукавой
застёгивала ворот платья,
глаза задумчиво блуждали
по узким стёклам в серых пятнах.
 
 
Светало медленно… В камине
чуть тлела горка у^′глей тёмных;
из-под очков /в летах/ мужчина
смотрел на женщину влюблённо.
 
 
Та… подойдя к нему, ответно
щеки коснулась поцелуем…
Без скрипа дверь открылась,
ветер
обня^′л красивую шальную.
 

Сумасшедшая осень

Любовь, любовь – загадочное слово,

кто мог бы до конца тебя понять?

Всеволод Рождественский

 
Так сложилось,
что мы не общаясь,
жить по разным дорогам спешим…
Наши взгляды столкнулись случайно
через стёкла соседних машин.
 
 
И Господь,
находившийся возле,
видно радость заметив в глазах,
возвратил в сумасшедшую осень
нас на двадцать четыре часа.
 
 
Устелил
небеса плюш чернильный;
город тонет в холодном дожде,
незаметно взглянув на будильник,
нежно я прижимаюсь к тебе.
 
 
Мчит бесчувственно время
и скоро…
прикоснётся к гардинам рассвет,
вместе встретив угрюмое утро,
мы расстанемся вновь на «сто» лет.
 

Так бывает

 
Наступавший день казался чудным…
вечером дотла сожгли мосты,
не убрав расколотой посуды,
спор решили способом простым.
 
 
Несмотря на холод предрассветный,
в чемоданы вещи покидав,
по звонку оформили билеты
в разные /чужие/ города.
 
 
Пожелав удачи при прощанье,
шли они отдельно к поездам;
песня о сиреневом тумане
дремлющий тревожила вокзал.
 
 
Больше к ним любовь не приходила,
видимо, обидели зело^′ —
у него /как было/ не сложилось,
у неё /как раньше/ не срослось.
 
 
Липнет луч весенний к мокрым стёклам,
цвет отдав, черёмуха грустит…
Две души несчастны,
а могло бы
их спасти обычное «Прости».
 

Случайная связь

По мотивам произведения И. Бунина

«СОЛНЕЧНЫЙ УДАР».

 
Под ампир интерьер,
складки штор не вразлёт,
куплен взяткой портье —
к ним никто не войдёт.
 
 
На массивном столе:
в вазах фрукты, цветы,
сыр, во льду Beaujolais,
два бокала пустых.
 
 
Не владея собой,
в плен тела захватив,
ненасытен огонь
безрассудной любви.
 
 
Жар пылающих тел
страсть намеренно длит,
плотских чувств беспредел
волшебством для двоих.
 
 
Свет янтарной зари
постучится в окно,
скрип тяжёлой двери
не услышит никто.
 

Розовый дождь

И будет мучительно-сладостный миг:

В лучах отлетевшего дня,

С другим заглянувши в бессмертный родник,

Ты вздрогнешь – и вспомнишь меня.

Константин Бальмонт

 
Пленяла изыском аллея…
Казалось,
что воздух хрустально звенит.
Прощались с тобой мы на время,
на лавочке старой в ажурной тени.
 
 
По чистому небу смиренно
тянулись седые барашки вразброс,
теплом прижимаясь к сплетеньям,
качались лучи на соцветиях роз.
Встревоженные прикасаньем
искрясь, трепетали кусты.
Покорно…
под ветра дыханье…
спускались на землю ручьём лепестки.
 
 
Смотрела на них я, волнуясь,
и в сердце рождалась невольная дрожь:
а вдруг ты полюбишь другую,
забудешь мой город и розовый дождь.
 

Безумный шаг

 
В кромешной тьме, под шум густого ливня,
не сдерживая дрожь, без слов… волнуясь,
он раздевал её нетерпеливо,
дразняще рассыпая поцелуи.
 
 
Страсть плавилась в желаниях поспешных.
Им…
тонущим
в волнах лагуны чудной,
шалеющим от ласк взаимно-нежных,
не думалось про День грядущий судный.
 
 
Дав согрешеньем повод для злословья,
презревшие моральные устои,
в нетопленой чужой квартире двое
лечили одиночество любовью.
 
 
Поверив в то, что будет в жизни тусклой
для них…
воспоминанием лучистым:
безумный шаг, рассыпанные бусы
и трепетная боль от чувств возникших.
 

Боже, прости мне безумство её

Пускай она печалью станет,

но как на свете без любви прожить?

Николай Доризо

 
Месяц замер над тёмною речкой,
расползлась липкой влагой жара…
ночь июньская кажется вечной,
на часах далеко до утра.
 
 
Душно.
Телу мешает сорочка,
плечи словно в объятьях тугих,
взгляд направив на лик образочка,
я прошу: «О, Господь, помоги!»
 
 
Муж чужой он.
Любовь с ним шальная.
Верю в то, что меня ты поймёшь…
каюсь, Господи,
искренне каюсь…
ты прости мне безумство её».
 
 
В жгут скрутилась простынка льняная.
Не заметив зари алый шов,
каюсь я…
под молитвы врастает
в сердце глубже шальная любовь.
 

Я отмолю твои грехи

романс

 
Не попрошу
в любви поклясться,
отдавшись власти губ сухих,
свою несвятость сняв причастьем,
я отмолю твои грехи.
 
 
Забыв число разлуки нашей,
соединю обрывки лет,
заметив боль в глазах уставших,
не буду вслух тебя жалеть.
 
 
Ни в чём не стану обвинять я,
зачем тревожить сердце злом —
верну утерянное счастье
я нежной кротостью без слов.
 
 
Рассвет,
малиново забрезжив,
вплетётся в тюлевые швы…
И…
у^′гли тлеющей надежды
вновь станут пламенем живым.
 

Безбилетница

 
Вздрогнув резко, смотрю назад —
взгляд похожий мелькнул в такси…
Перестала тебя я ждать,
а забыть
не хватает сил.
 
 
Светлой радостью ты во мне.
И в таёжный посёлок твой
безбилетницею во сне
я летаю на выходной.
 
 
После чувственных ласк твоих
в сердце места другому нет,
были встречи,
но
без любви…
На тебе только
«клином свет».
 
 
Навсегда,
взятый в плен тайгой,
знаю я,
не однажды ты
вспомнишь строчки моих стихов
под искрящийся горький дым.
 

Ангажируйте даму на танго

 
Час закатный был необычаен.
Море замерло, звёздно искрясь.
Расплывался
приятным звучаньем
над открытою палубой джаз.
 
 
Вы, задумавшись, даль обнимали,
цвет зари постепенно линял.
Я, ваш взгляд уловив, прошептала:
«Пригласите на танго меня».
 
 
«Su`therland»
недопитым оставьте,
пусть бокал
поскучает без вас,
оглянитесь назад,
догадайтесь…
кто мечтает о танце сейчас.
 
 
Вдохновлённая вашим эскортом,
в ритм движением тела попав,
не скрывая желанье под шёлком,
я сгорю с вами в огненных па.
 
 
Может быть,
петли жизненных кружев…
позже нас…
разведут навсегда.
Ну чего же вы медлите…
Ну же…
Я готова ответить вам: «ДА!»
 

Я тебя обожаю

 
Незрима дрожь седых бордюрных трав,
благоухают пёстрые левкои;
в саду, объятом негою, спокойно,
как будто дождь не бушевал вчера.
 
 
Ты… как всегда, «поднявшись раньше птиц»,
спешишь, минуя жёлтый кафель ванной,
в дощатый душ со старым ржавым краном,
где потолком синь неба без границ.
 
 
Не слышен плеск воды и вдруг салют
летит ко мне серебряным монистом,
подставив ковшик из ладоней брызгам,
я мокрое послание ловлю.
 
 
Тебя нежнее-нежного обняв,
испачканная ароматной пеной,
осознаю внутри, что во вселенной
нет женщины счастливее меня.
 

Поздняя встреча

 
Под утро туча прорвалась —
полился с шумом крупный дождь…
Двоим… дарила лишний час
в муар закутанная ночь.
 
 
Во тьме, свечи сгоревшей чад
тянулся струйкой к потолку,
смятенья полный женский взгляд
блуждал по чёрному окну.
 
 
В душевном пламени огня
сопротивлялись: «Нет! и Да»!
Горя желанием, она
стыдилась разницы в летах.
 
 
Он знал…
благословит их Бог
и, глядя на неё молчал.
Их бессловесный диалог
безумный пляс напоминал.
 
 
Мужчина, в пик немой игры,
прижался к женскому плечу,
его бесхитростный порыв
в ней вызвал бурю нежных чувств.
 
 
Быть… чтобы побеждённой им,
хватило силы слов глухих:
«Давай года соединим
и пополам разделим их».
 
 
Зеркально ярилась гроза…
При свете молниевых ламп
с плеч женских медленно сползал
ажурный шёлк к босым ногам…
 

Ты случайный мой,
я случайная

 
А за окнами
ночка тёмная.
В небе звёздочки
ни одной.
Разрешу себе
быть нескромною.
Не была давно я такой.
 
 
Может ты судьбой
предназначенный…
Задержу тебя до утра.
Столько чувств в душе
нерастраченных,
не с собой же их забирать.
 
 
Ты случайный мой,
я случайная.
Не расспрашивай ни о чём,
не смотри в глаза
опечалено,
а целуй меня горячо.
 
 
Будут в прошлом пусть
дни вчерашние.
Быть от ласк хочу во хмелю.
Все грехи свои
бесшабашные
на том свете я отмолю.
 

Банальная история

 
Она…
в июне каждом по утрам,
касаясь побережья взглядом сонным,
«листает» неслучившийся роман,
прижавшись тесно к поручню балкона.
 
 
Ей доставляет радость вспоминать
общение с жильцом на тесной кухне…
Был так неосторожен младший брат,
просивший приютить на время друга.
 
 
Неделю, просыпаясь на заре,
испачканный до подбородка краской
увы… писал тот не её портрет,
а незнакомку в длинном платье красном.
 
 
Прищуривая чёрные глаза,
то думал он о чём-то сокровенном,
то, имя женское произнеся,
обняв картину падал на колени.
 
 
Бесхитростный… был он красив, что Бог,
художник неприкаянный арбатский,
влюбившись, не нашла она предлог,
который бы помог им не расстаться.
 
 
Он улетел, остались от него
букет теперь гербарий из левкоев,
не до конца разгаданный кроссворд
и дым сигар, впитавшийся в обои.
 
 
Когда бывать случается в Москве,
ей в пёстрой разноцветности Арбата
мерещится его негромкий смех
и женщина в вечернем красном платье.
 

Переполох

 
Предчувствуя конец, декабрь блажит…
Твой поезд отбывает в шесть ноль пять.
Зелёный, ну пожалста, не спеши:
«Товарищ машинист, услышь меня»…
 
 
Позёмка извивается кольцом,
холодный свет роняют фонари,
колючий снег иголками в лицо,
а из пакета пахнет розмарин.
 
 
Не уезжай, ну подожди чуть-чуть.
Спешу, подошвой тонкою скользя…
«О, Господи, мне помоги!» – шепчу…
Напрасно. Бог не услыхал меня.
 
 
Покачиваясь, тронулся состав.
Вагон десятый тороплюсь догнать,
вдруг тонкую бумагу разорвав,
вниз устремился яблочный каскад…
 
 
Мобильный…
словно слыша сердца крик…
Алло…… Алло… кричу вослед «хвосту»,
в ответ мне голос нежный говорит:
«Я дома… Сдал билет… Целую жду».
 

Прелюдия любви

 
С утра поёт муссон лениво,
щебечут птицы озорно,
сирень дымится после ливня,
свет яркий ломится в окно…
Лучи, пробравшись сквозь решётку,
скользят по влажному стеклу.
Я встать хочу…
Твой хриплый шёпот
балу^′ет нежностями слух.
 
 
Ответно я шучу с тобою…
Касаясь мягко колких щёк,
насквозь пронзённая любовью,
желаю немо ласк ещё.
 
 
Близка прелюдии «опасность»…
Не разжимая влажных век,
я, не сдержав безумной страсти,
льну с обожанием к тебе…
 

Я поверю обманным словам

романс

Обманите меня… но совсем, навсегда…

Чтоб не думать зачем, чтоб не помнить когда

Максимилиан Волошин

 
Я беспечно с тобою шучу, несмотря на щемящую грусть,
став пунцовой от милых причуд, беспричинно лукаво смеюсь.
 
 
Жизнь в разлуке терзаний полна… Всё на свете в господних
руках,
счастье рядом, но близится час… прозвучит у калитки: «Пока».
 
 
Серым бархатом, тканным из слез, растечётся рассвет по земле…
Ты уедешь, оставив из грёз, ненадёжный, как сон, амулет.
Не молчи… слух надеждой лелей и посулами сердце тревожь…
обещай невозможное мне, в мраке ночи невидима ложь.
 
 
Даже если сомненья внутри, дай свободу обманным словам,
их, целуя меня, говори…
может быть, ты поверишь в них сам.
 

Ты будешь меня вспоминать

И качнется бессмысленной высью

пара фраз, залетевших отсюда:

«Я тебя никогда не забуду.

Я тебя никогда не увижу».

Андрей Вознесенский

 
Прощай, никогда не увидеться нам,
свершением грёз будут сны,
я знаю…
ты будешь меня вспоминать
и мне наших встреч не забыть.
 
 
Бесстрастно небес разрывая шелка,
луна, блеск роняя, плывёт;
светает…
июльская ночь коротка…
никто не продлит нам её.
 
 
Слова обрываются… губы дрожат,
тяжёл расставания миг,
сжимается сердце, стенает душа,
сдержав болью сдавленный крик.
 
 
Две жизни в одну не связать никогда…
ты будешь не здесь… я не там…
разлукою вечной грозит нам судьба,
Всевышний не внемлет мольбам.
 
 
Прощай, никогда не увидеться нам,
свершением грёз будут сны,
я знаю…
ты будешь меня вспоминать
и мне наших встреч не забыть.
 

Холодный дом

 
Пел громко в сквере про звезду заветную
в час поздний, не стесняясь, меломан…
Шуршали под ногами листья редкие,
висел шатром решётчатым туман.
 
 
Они порог,
под блеск червонных сполохов,
перешагнули вместе, не спеша…
Им подарив свидание недолгое,
дом необжи^′тый холодом дышал.
 
 
Она,
при свете тусклом, стрелки путая,
ему шептала, про который час;
он,
нежно сжав её фигурку хрупкую,
прикрыв глаза, намеренно молчал.
 
 
Душевных ран затягивались трещины,
взволнованные мысли рвались ввысь…
Вживлялось в сердце:
«Я… за эту женщину
отда^′л бы, не раздумывая жизнь».
 

Сердцу хочется любви

 
Липы золотом прострочены,
вишни в тазиках кипят,
нотой радостной закончился
соловьиный перепляс.
 
 
Под завесой солнце прячется,
/с целью дух перевести/
высь, расшитая кружавчато,
перламутрово блестит.
 
 
Ерик нежит лилий венчики,
по воде лучи скользят,
ни стрекозам, ни кузнечикам
не внушает страх коса.
 
 
Скирды тщательно причёсаны,
луг коврово не пестрит,
обкорнав его под «ёжика»,
отдыхают косари^′.
 
 
После баньки обжигающей
ледяной квасок пьянит,
бродит в жилах кровь горячая —
сердцу хочется любви.
 
 
И, когда дыша тимьяново,
мрак обнимет каждый дом,
переливчато тальяночка
разольётся над селом.
 
 
Разойдутся пары шалые,
занавеской станет темь,
ночь, даря свиданья тайные,
не запомнит кто… где… с кем.
 

Вашей девушкой стать шанс
равнялся нулю

 
Вы обычно бывали у нас в воскресенье.
Друг семьи…
К вашей шляпе шли очень усы;
подавая при встрече вам руку, в мгновенье
покрывалась до глаз я румянцем густым.
Из-за ширмы за вами следил взгляд влюблённый.
Только ночь знала горькую тайну мою.
Я была для всех
милым спокойным ребёнком…
вашей девушкой стать —
шанс равнялся нулю.
 
 
Как-то вас занесла к нам метелица в будень.
Дома не было всех. Вы стояли в двери.
Предложив чай с лимоном и яблочный пудинг,
я дерзну^′ла в отчаянье вас покорить.
 
 
Нацепив всё что было в семейной шкатулке,
Вам…
со сцены представилась Дорой Дункан…
Вы смеялись и чуть не свалились со стула,
восхваляя исполненный «дамой канкан».
 
 
Вы, уйдя,
через час возвратились с коробкой
марципановых в пудре фигурных конфет
и сказали,
что танец мой был бесподобным.
Завтра мне исполнялось одиннадцать лет.
 

Я к тебе вылетаю в семь вечера

 
Разорвав паутину воздушную,
прошептав в трубку: «Беби, bonjour»!
– ты меня приглашаешь поужинать,
прилетев на три дня в ПЕТЕРБУРГ.
 
 
И вослед, не давая опомниться,
извиненьем ответ предварив,
просишь робко пленительным голосом —
не искать для отказа причин.
 
 
За окошком погода не худшая.
Полыхают рябины огнём…
Посветлевшее небо опухшее
обещает не литься дождём.
 
 
Расстоянье преградой не кажется.
Нет дороже тебя на земле.
Отложив на потом всё вчерашнее,
в кассе я покупаю билет.
 
 
И… хотя мы с тобою не венчаны,
не связала нас жизнь словом брак,
я к тебе вылетаю в семь вечера —
в город нашей любви ЛЕНИНГРАД.
 

Она не любила оранжевый цвет

 
Она не любила оранжевый цвет,
ходила зимой нараспашку в косухе из белой кожи,
была без ума от духов Же о Зе
и красила губы помадой с оттенком античной розы.
 
 
Слыла средь подружек «своим пацаном»,
хотя не терпела табак, но могла закурить для понта,
пила вместо виски гранатовый сок,
соседскому парню-афгацу без ног ходила за водкой.
 
 
Спасала зимою бездомных котов;
не зная нот, на фортепьяно играла легко по слуху;
была влюблена навсегда в одного,
который при встречах рассказывал ей о другой…
как другу.
 

Молитва, летящая вслед,
пусть будет тебе оберегом

 
Нам больше не встретиться… нет…
Останемся в памяти эхом.
Молитва, летящая вслед,
пусть будет тебе оберегом.
 
 
Сухая метель, серебрясь,
раздольно кружит по брусчатке…
Так больно…
А если сейчас,
всё бросив, вдогонку помчаться…
 
 
О, Боже,
порыв мой сдержи,
один надо мною ты властен,
грех лишний не дай совершить,
невинным сулит он несчастье.
 
 
За просьбу,
прости мне вину,
вопрос к ней осмелюсь добавить:
«Скажи,
как себя обмануть,
внушить, что любви не бывает?»
 
 
Ночь тонет в метелистой мгле…
твой путь запорошило снегом
молитва, летящая вслед,
пусть будет тебе оберегом.
 

Ожидание

 
Пахло в крошечной кухне грибным пирогом…
Пряча
узкие плечи под маминой кофтой,
в зимний вечер
она ожидала его,
время меряя
чашками крепкого кофе.
 
 
Взглядом трогая стёкла, не вслух в полутьме,
без конца
говорила о нём с тишиною,
вразумляла себя, что таких больше нет,
сожалела,
что послан не ей
он
судьбою…
 
 
На часах электронных светился овал,
пришивались незримо минута к минуте.
За окном
мокрым снегом прощался февраль
в тот же срок
через год,
обещая вернуться…
 

Неразрешимый треугольник

Б. Пастернаку

 
Его накрыл эмоций шквал…
К ней с расстоянья прикасаясь,
смутясь, он подбирал слова,
с трудом волнение скрывая.
 
 
Молчанье с трепетом сплелись,
застряла комом в горле сухость…
перевернул обоим жизнь
один лишь взгляд в глаза друг другу.
 
 
Она не знает, что их ждёт…
Внезапное скрещенье судеб…
Есть только он и для неё
пути назад уже не будет.
 
 
С той самой встречи крест её —
неразрешимый треугольник;
их появление вдвоём —
для сплетен буйное раздолье.
 
 
За беззаконную любовь —
пять лет без прав о доме слышать.
Среди болот душе больной
его стихи помогут выжить.
 
 
Свобода. Дерзкие мечты…
Любви безумной страсть и святость.
Скорбь… Ленты чёрные… Цветы…
МОСКВА. ИЮНЬ. ШЕСТИДЕСЯТЫЙ.
Кто был с ней позже из мужчин?
Их было много до НЕГО…
до первого свиданья с НИМ…
А вот потом… ни одного…
 

Деревянная кукла

 
Все уснули в купе.
Не назойлив свет лампочек тусклых.
В горле комом отчаянья крик…
Ты, наверное, думал, что я деревянная кукла,
у которой нет сердца внутри.
 
 
Можно было со мною делить неудачи… несчастья,
не спросив: «Как дела?» – у меня,
в день любой до утра, без звонка появившись, остаться
и уйти, забывая обнять.
 
 
Ты так щедро дарил обещаний красивую ложность,
взглядом страстным мой разум пленя,
веря им я не раз, до зари обнимая окошко,
плачем горьким жалела себя.
 
 
Мне не кажется, что для тебя я потеря большая,
что вослед ты помчишься за мной,
может быть ты поймёшь, прочитав почему уезжаю —
взяв моё у консьержки письмо.
 
 
Мерно катится поезд. Темно за фрамугою стылой.
Веки сжав, внемлет стуку колёс
«деревянная кукла», которая очень любила
равнодушного принца из грёз.
 

Виновато-горький поцелуй

 
Город под туманным покрывалом,
улицы насупившись молчат,
я, такси поймав, спешу к вокзалу,
поезд твой приходит через час.
 
 
Ты проездом.
И всего пятнадцать
Богом мне подарено минут,
не успев тобою надышаться,
я другой должна тебя вернуть.
 
 
Грусть в глазах,
растерянные лица,
пальцев жар, крик сдавленный не вслух,
под зовущий голос проводницы
виновато-горький поцелуй.
 
 
Гордые, навечно разбежались…
стало тесно в доме нам вдвоём,
вдалеке счастливее не стали,
оба наказание несём.
 
 
Окнам пыльным я смотрю вдогонку,
стук колёс агонией в висках,
проплывают медленно вагоны,
расправляет щупальца тоска.
 
 
Завтра в сердце боль терпимей станет,
выльются в рифмованных строках
трепет учащённого дыханья,
стон души и тихое: «Пока»………….
 

Такая разная любовь

 
«Ну шальной»! – за глаза
– одни,
а другие вослед:
«Безбашенный»!
Он не держит обид на них —
улыбается мирно каждому.
 
 
Он то возится со щенком,
то с котом говорит о вечности,
то чердак «устелив пшеном»,
с голубями о чём-то шепчется.
 
 
Вот такого люблю до слёз
и, советов чужих не слушая,
лишь стемнеет, я бросив всё,
жду его до без мер соскучившись.
 
 
С ним над пропастью край не край,
бездны глубь —
не колодец адовый…
он умеет не только брать,
но и лаской возвратной радовать.
 
 
От уветливых слов простых
незажившие швы срастаются,
с ним жарища в любую стынь —
он обнимет и сердце плавится.