Текст книги "Ровно в полдень"

И он тут же направился к двери, на ходу запихивая телефон в карман.

– Мистер Свифт… – начал было владелец.

– Простите, неотложные дела, – бросил Дункан и тут же добавил, обращаясь к Фину: – Ты знаешь, что нужно делать.

В следующее мгновение он уже бежал к своей машине.

Десятки чудовищных образов проносились в его сознании, когда он на полной скорости мчался в сторону больницы. Ему даже пришлось напомнить себе, что Фиби уже выписали – так сказала женщина, представившаяся детективом Альбертой. Значит, все не так страшно, иначе бы ее просто не отпустили из больницы.

Жаль, что эта женщина не сообщила никаких подробностей – только самое главное. «Как и положено копу», – с некоторым раздражением подумал Дункан, тормозя на красный свет.

Она не сказала, как это произошло. Не сказала, что сейчас с Фиби. И когда, наконец, загорится этот чертов зеленый?!

Может быть, в нее стреляли. Господи, помилуй!

Увидев зеленый, он тут же сорвался с места. Дункан уверенно петлял между машинами, которых с каждой минутой становилось все больше. Годы работы таксистом не пропали даром – теперь он знал, как быстрее попасть из одной точки города в другую или как проехать в нужное место обходными путями.

На стоянке он, проклиная все на свете, долго искал место для парковки. Когда ему наконец удалось поставить машину, нервы его были взвинчены уже до предела.

Вбежав в здание больницы, Дункан едва не проскочил мимо Фиби. Уже на ходу он зацепил взглядом рыжее сияние ее волос и тут же повернул назад.

Она сидела в комнате ожидания вместе с другими ранеными и больными. Рука у нее была на перевязи, а лицо – ее чарующе-неповторимое лицо – было сплошь покрыто ссадинами и синяками.

– Бог ты мой, Фиби, – склонившись, он сжал ее руку в своих ладонях. – Что-нибудь серьезное?

– Да нет, меня уже выписали, – она попыталась улыбнуться. – На самом деле все не так уж и плохо. Когда мне предложили позвонить кому-нибудь из знакомых, я почему-то сразу подумала о тебе. Наверное, не следовало…

– Не глупи. Что случилось?

– Дункан, раз уж я позвонила, а ты приехал… понимаешь, я хочу побыть где-нибудь пару часов – где-нибудь в тихом месте. Кажется, я уже готова расклеиться, и мне потребуется время, чтобы прийти в себя. Только потом я смогу показаться на глаза своим близким. Не мог бы ты отвезти меня куда-нибудь…

– О чем разговор. А ты уверена, что сможешь идти?

– Да, – Фиби попыталась встать, и Дункан тут же обнял ее за талию и осторожно потянул вверх – с тем трепетом, с каким обращаются с бесценным произведением искусства.

– Обопрись о меня.

– Собственно, это я и сделала, когда позвала тебя сюда.

Как же это было здорово – перенести на другого хоть часть собственного веса!

– Знаешь, я даже не подумала, что ты можешь быть занят.

– Я-то? Да что там, богатый бездельник. – Заметив, что она отворачивается от яркого солнца, Дункан протянул ей темные очки. – Надень-ка вот это. У тебя под глазом расцвел здоровый синяк. Как выглядит тот тип?

Фиби невольно улыбнулась:

– Хотела бы я знать.

Ладно, это подождет. Вопросы он оставит на потом – когда они наконец доберутся до дома и Фиби сможет прилечь. Ей надо бы выпить чаю или чего-нибудь освежающего. Дункан помог ей забраться в машину, и сам пристегнул ремень безопасности.

– Попробуй расслабиться, – он откинул назад спинку сиденья. – Так удобно?

– Спасибо, все замечательно.

– Тебе хоть дали какое-нибудь обезболивающее? – поинтересовался он, усаживаясь за руль.

Фиби машинально сжала сумочку, которую принесла ей в больницу Лиз.

– Да, и очень неплохое. Часть уже во мне, часть вот тут. Если не возражаешь, я хотела бы чуть подремать.

– Конечно. Постарайся отдохнуть.

Она так и не уснула. Дункан видел, как ее руки непроизвольно сжимались в кулаки – как если бы она пыталась удержать таким образом что-то очень важное.

Повязки вокруг ее запястий приводили его в некоторое замешательство. Если это был несчастный случай, почему она не захотела ехать домой? И как можно было одновременно травмировать оба запястья, разбить лицо и получить множество других ушибов, вынуждавших ее двигаться так, будто внутри у нее были не кости, а битое стекло?

Нет, это точно не несчастный случай.

В голове его замелькали другие варианты, но он тут же отбросил их прочь. Какой смысл растравлять себя собственными мыслями (кстати, а почему на ней больничная одежда?), если скоро можно узнать наверняка?

Он не стал тревожить ее разговорами. В свое время у него было столько пассажиров, что он с первых же минут мог понять, что нужно тому или иному человеку – поболтать, поспорить, поделиться информацией.

Фиби нужно было просто помолчать.

На всем пути от города до острова, включая переезд по мосту, она практически не шевелилась – если не считать беспокойного движения рук, все время сжимавшихся в кулаки.

Так он миновал прибрежные болотца и ручейки, после чего свернул в зеленый туннель из склонившихся над дорогой деревьев.

И лишь когда он чуть притормозил перед последним поворотом, она наконец пошевелилась и открыла глаза.

Дом, к которому он ее привез, отличался элегантной величавостью. Впрочем, от излишней консервативности его спасала небольшая площадка с перильцами, расположенная прямо на крыше здания. Дом опоясывало кольцо дубов, стволы которых были задрапированы густыми мхами. По всему периметру в небрежном порядке были разбросаны небольшие лужайки с азалиями, придававшие этому величественному зрелищу оттенок очарования.

Корзины и горшки с цветами наполняли смесью красок террасу и веранду возле дома. Здесь же стояли летние скамейки и стулья, одним своим видом приглашавшие посетителей посидеть и расслабиться с бокалом чего-нибудь прохладительного.

– Как красиво…

– Да, мне тоже очень нравится, – обойдя машину, он подошел к дверце с ее стороны. – Давай я помогу тебе выйти.

– Спасибо, – она оперлась на его руку. – Я действительно очень признательна тебе.

– Да ладно, о чем речь. – Через веранду он провел ее к входной двери, мозаичное стекло которой украшал все тот же кельтский узор.

– Давно ты здесь живешь?

– Лет пять, я думаю. Сначала я хотел продать его, но теперь… В общем, долгая история, – улыбнувшись, он распахнул перед ней входную дверь.

Внутри все утопало в солнечном свете. Огромный холл с высокими арками дверей и пролетами главной лестницы. Фиби, с трудом передвигая ноги, шла рядом с Дунканом. Так они миновали фойе и вступили в гостиную. Отсюда открывался вид на террасу, за которой тянулись сады и лужайки. В центре всей этой красоты возвышался шест, густо оплетенный глицинией.

Прямо напротив окон стояло пианино, а чуть поодаль разместились стулья и диваны, жемчужно-серая обивка которых приятно контрастировала с красноватым узором стен. Картины на стенах также были подобраны с большим вкусом. Повсюду были расставлены изящные безделушки, на их фоне причудливо выделялась большая глиняная свинья.

Дункан хотел было подвести ее к креслу, но Фиби, отпустив его руку, сделала несколько шагов в сторону застекленных дверей.

– Какие у тебя замечательные сады.

– Да, мне они тоже по душе. Я начал заниматься ими, когда перебрался на остров.

– Понятно. Вообще-то здесь слишком много места для одного человека.

– Поэтому я и хотел продать этот дом. Но на самом деле я использую большую часть площади.

– А что… – Не договорив, она прижалась лбом к стеклу и закрыла глаза. – Извини. Кажется, мы несколько отошли от намеченного.

– Все в порядке. – Коснувшись ее спины, он почувствовал сдерживаемые рыдания. Значит, шторм был уже близок.

Фиби повернулась, и Дункан крепко сжал ее в объятиях. Только теперь она дала волю слезам. Он осторожно перенес ее на диван и опустился рядом, укачивая и утешая, как больного ребенка. Так он и сидел возле нее, пока на смену шторму не пришло затишье.

8

Фиби не стыдилась своих слез, ведь они не просто облегчили ее боль, но и смыли с души остатки страха. И она была искренне благодарна Дункану за то, что он не стал ободряюще похлопывать ее по плечу, предлагая собраться с духом и сдержать слезы.

Он просто предоставил ей убежище и позволил выплакаться на своем плече. Когда ее рыдания наконец утихли и слезы больше не текли рекой, он наклонился и тихонько поцеловал Фиби в висок.

– Ну как, тебе лучше?

– Да, – глубоко вдохнув, она почувствовала, что напряжение и в самом деле ушло. – Слава богу, лучше.

– Тогда давай так. Я приготовлю тебе что-нибудь выпить, а ты расскажешь, что с тобой произошло, – тут он взглянул ей прямо в глаза. – Ну а потом мы решим, что делать дальше.

– Ладно.

– Вот только носового платка у меня нет…

– Там, в сумочке, целая пачка салфеток.

– Отлично. – Он помог ей подняться и усадил рядом с собой. – Может, тебе нужно в ванную комнату? Это вот сюда, а потом направо.

– Хорошая мысль.

Дункан вышел из комнаты, а она задержалась еще на мгновение, пытаясь собраться с силами. Затем, с трудом поднявшись с дивана, Фиби подхватила сумочку и по натертым до блеска полам направилась в туалет.

Вид собственного лица в овальном зеркале ванной заставил ее в отчаянии застонать. Глаза были красными и опухшими, а вокруг одного из них красовалась целая россыпь синяков. Еще ниже расползалась уродливая гематома.

Челюсть распухла самым ужасающим образом, а нижняя – рассеченная – губа увеличилась в размерах почти вдвое. Повязки на лбу прикрыли рваную рану, но не могли скрыть ободранной и покрасневшей кожи.

«Ладно, наплюй, – сказала она себе. – Это ведь не конкурс красоты. Но зрелище, конечно, не из приятных… Достаточно заявиться с таким лицом домой, чтобы до смерти напугать своих близких, – впрочем, тут уже ничего не поделаешь», – напомнила она себе, осторожно ополаскивая лицо прохладной водой.

Очень скоро Фиби обнаружила, что даже сесть на унитаз, когда у тебя разбито бедро и рука на перевязи, – задача не из легких. А при попытке встать в теле ее запульсировала тупая боль, лишь слегка приглушенная обезболивающими.

Как бы то ни было, но ей уже надоело выглядеть так, будто она с разгону въехала в кирпичную стену.

Вдобавок Фиби ненавидела ковылять. И вот теперь ей пришлось, ковыляя, возвращаться в гостиную.

Дункан уже ставил на стол поднос с чашками.

– Поскольку я не знал, чем они напичкали тебя в больнице, то алкоголь на всякий случай решил исключить. Взамен ты получишь чай, а еще – мешочек с замороженным горохом, чтобы прикладывать к своему синяку.

Фиби замерла.

– Ты приготовил мне чай…

– Тебе не нравится чай?

– Конечно, нравится. Ты приготовил чай, в таком милом чайничке и на подносе, – она подняла здоровую руку, словно бы пытаясь остановить себя. – Мои эмоции все еще бьют через край. Я готова плакать только потому, что мне принесли чай на красивом подносе и прихватили вдобавок мешочек с замороженным горохом…

– Хорошо еще, что я не испек тебе булочек.

Фиби взяла холодный мешочек и приложила его к лицу – туда, где оно пострадало больше всего.

– Ты умеешь печь булочки?

– Понятия не имею, не пробовал. В любом случае я не был уверен, что ты сможешь что-нибудь прожевать. Как твоя челюсть?

Не спеша, она приблизилась к дивану и так же осторожно села.

– Что ты предпочитаешь: чтобы я держалась стоически или рассказала тебе все как есть?

– Уж лучше все как есть.

– Ну что ж, челюсть болит, и болит здорово. То же самое можно сказать и обо всем теле – за исключением разве что пары квадратных дюймов. А тебя это, значит, веселит? – добавила она, заметив на лице Дункана улыбку.

Тот, все так же улыбаясь, пояснил:

– Меня совсем не радует, что тебе больно. Но мне нравится, как ты держишься. Уж лучше сердиться, чем переживать. – Присев на диван, он налил ей чаю. – Расскажи наконец, что с тобой произошло.

– На меня напали на лестнице, у меня же на работе.

– Напали?! Кто?

– Я его не видела, поэтому не могу сказать наверняка. Он поджидал меня там, – добавила она, а затем рассказала все, как было.

Дункан слушал ее в полном молчании. И лишь когда она стала рассказывать о том, как нападающий порезал на ней одежду, он резко встал и отошел к застекленной двери.

Фиби замолчала.

– Продолжай, – попросил он ее, так и не обернувшись.

В молчании, глядя на улицу, он выслушал вторую часть рассказа. По ту сторону двери раскинулись весенние сады, но Дункан не видел сейчас ни дикой глицинии, ни хитроумного переплетения садовых дорожек. Перед глазами у него стояла Фиби – избитая и беспомощная, и этот безликий ублюдок, который безнаказанно мучил ее и издевался над ней.

Расплата, думал Дункан. Этому мерзавцу не избежать расплаты.

– Ты знаешь, кто это был, – констатировал он, когда Фиби закончила.

– Я его не видела.

Дункан наконец повернулся. Лицо его было бледным и спокойным, и только в глазах кипела еле сдерживаемая ярость.

– Ты знаешь этого человека.

– Скажем так, у меня есть кое-какие подозрения. Но это пока бездоказательно.

– Знаешь, это отговорки полицейского. Так что скажешь?

– Я знаю, кто это был, и сделаю все возможное, чтобы доказать это. Неужели ты думаешь, что я способна стерпеть такое? – она подняла руку, словно бы пытаясь сдержать собственную ярость.

– Нет уж, продолжай. Здоровый гнев – все равно что здоровый плач. От него только польза.

– Он напал на меня. Этот чертов ублюдок. Избил и унизил. В какой-то момент я даже подумала, что он убьет меня и моя дочь останется сиротой, а мои близкие… им останется лишь оплакивать меня. Из-за него мне пришлось ползти по лестнице голой – и это у себя на работе, куда я прихожу каждый день и где все могли видеть, что он со мной сделал. И знаешь почему?

– Почему?

– Потому что его корежило при мысли о том, что я могу приказывать ему. Чтобы он подчинился женщине? Да еще женщине, которая осмелилась ткнуть его носом в его же собственные ошибки?

– Ты хочешь сказать, что на тебя напал полицейский?

Фиби и сама не ожидала, что сможет выболтать так много.

– Это всего лишь подозрения, – пробормотала она.

– И как же зовут этого типа?

От тона его голоса женщина несколько взбодрилась. «Я с этим разберусь» – вот что прозвучало в его голосе. Но Фиби лишь покачала головой:

– Дункан, не надо изображать из себя народного мстителя. Мы обязательно разберемся с тем, что случилось, – и с этим человеком тоже. В конце концов, для меня это дело чести. Что касается тебя… ты даже не представляешь, как ты помог мне – просто позволив побыть у себя дома, отойти от всего этого…

– Что ж, это здорово, и я рад, что смог быть тебе полезен. Но что прикажешь делать мне, если я испытываю неудержимое желание набить морду этому мерзавцу, а затем оторвать его никчемный член и скормить собаке, которую я как раз намерен завести? Считаешь, я могу просто так взять и перестать об этом думать?

– Нет, – помедлив, отозвалась Фиби. – Полагаю, что нет. И знаешь, мне стало как-то легче после твоих слов.

– Я не знаю наверняка, во что могут вылиться наши с тобой отношения. По правде говоря, у меня просто не было времени подумать об этом как следует. Но даже если ты сочтешь меня сексистом, или старомодным придурком, или кем-нибудь там еще, я все равно должен сказать, что в такой ситуации мне не остается ничего иного, как по-своему разобраться с тем трусливым скотом, который смог избить женщину.

А он вполне способен на это, неожиданно ощутила Фиби. Раньше она как-то пропускала это мимо сознания. Но теперь, при виде его холодной ярости и столь же холодной решимости, она поняла, что этот парень привлекал ее не только своей удачливостью и своим шармом.

– Ну ладно. Я понимаю, что все твои природные инстинкты направлены на то, чтобы защищать слабых, но…

– Не пытайся втянуть меня в переговоры – это не тот случай.

– Извини, но на этом настаивают мои природные инстинкты, – возразила Фиби. – Далее мне следовало бы сказать, что я не нуждаюсь в защите, но при нынешних обстоятельствах это было бы просто глупо. Знаешь, большую часть жизни защищать и опекать приходилось именно мне – и началось это очень давно, задолго до того, как я получила полицейский жетон. И теперь я просто не знаю, как нужно реагировать, когда кто-то предлагает тебе защиту.

Дункан подошел к Фиби, затем, чуть помедлив, склонился над ней.

– Я постараюсь быть осторожным, но ты обязательно скажи, если будет больно, – сказав это, он нежно коснулся губами ее губ.

– Совсем не больно.

Он поцеловал ее еще раз, после чего выпрямился.

– Даю тебе ровно неделю.

– Прости?

– Даю тебе неделю на то, чтобы разобраться с этой ситуацией. Затем я узнаю его имя и разберусь с этим типом по-своему.

– Это что, ультиматум?

– Нет, ни в коем случае – просто констатация факта. – Подняв с кофейного столика мешочек с горохом, он повернул его и приложил холодной стороной к ее распухшей челюсти. – Мне уже известно, что это был коп, которому от тебя за что-то недавно влетело. При желании я мог бы узнать его имя уже через час. Но я даю тебе неделю на то, чтобы ты смогла разобраться с ним своими силами.

– Думаешь, если у тебя есть деньги…

– Нет, Фиби, я знаю, поскольку у меня есть деньги, – он осторожно взял ее за руки и по очереди поцеловал забинтованные запястья. – Ничто так не ускоряет дела, как деньги, – и это тоже факт. Сейчас у тебя есть цель, которую ты обозначила предельно четко. Готов поспорить, что тебе вполне хватит недели, чтобы разобраться с этим ублюдком. Ну а если нет – что ж, тогда наступит моя очередь.

– Твоя очередь? Послушай, этим должна заниматься полиция, и только полиция.

Дункан слегка улыбнулся, отчего в уголке его рта вновь проступила знакомая ямочка.

– Знаешь, ты выглядишь сейчас просто кошмарно.

– Прости?

– Я говорю, с этими синяками на лице ты выглядишь просто ужасно. И я совершенно не в состоянии понять, почему я даже сейчас испытываю к тебе такое невероятное влечение. Тем не менее это так.

Фиби в полной растерянности бросила мешочек с горохом на чайный поднос.

– Черт возьми, какое это имеет отношение к нашему случаю?

– Никакого. Просто подумалось. Может быть, еще чаю? – добавил он, встретив ее вопрошающий взгляд. – В общем-то, я и правда пытаюсь сменить тему разговора. Ты уже все решила для себя, я тоже. Так какой смысл спорить, если нам все равно не переубедить друг друга? К тому же ты сейчас не в лучшей форме и потому вряд ли настроена на дискуссию.

– Спасибо за предложение, но чая я больше не хочу. И я действительно чувствую себя не лучшим образом. Но мне хотелось бы, чтобы ты осознал разницу между законом и возмездием.

– Давай поговорим об этом потом, когда ты наконец поправишься. Может, хочешь принять душ? Или горячую ванну? Это хотя бы отчасти поможет тебе снять боль.

«Да, этот человек никогда не потеряет головы», – подумала она.

– Очень любезно с твоей стороны, но мне уже пора домой. – При мысли об этом она невольно вздохнула. – Бог ты мой.

– Может, позвонишь им сначала? Просто чтобы предупредить.

– Нет, так будет еще хуже – они там все испереживаются, пока будут ждать меня. Боюсь, мне придется снова попросить тебя о помощи. Ты не подвезешь меня до дома?

– Можешь располагать мной по своему усмотрению.

Дункан помог ей добраться до машины. Даже такой небольшой переход утомил ее настолько, что она без сил опустилась на сиденье, молча позволив Дункану застегнуть на ней ремень безопасности.

По дороге Фиби думала о том, что Карли должна с минуты на минуту прийти из школы. Мама, скорее всего, принимает заказы по Интернету или упаковывает уже готовые вещи, чтобы завтра с утра разослать их по почте. Ава, должно быть, тоже вернулась домой и теперь возится на кухне.

Все как всегда, обычный понедельник. И вот теперь ей придется нарушить их привычный распорядок.

– А кто играет на пианино?

– Можно сказать, никто. Я иногда пытаюсь подобрать что-то на слух, но это вряд ли можно назвать настоящей игрой. Просто мне всегда казалось, что с пианино гостиная выглядит куда более стильно.

– Тетушка Бесс настояла на том, чтобы мы с Картером научились играть на фортепьяно. Но я освоила это чисто механически, а вот Картер и в самом деле проникся музыкой, – Фиби откинула голову на спинку сиденья. – Как бы мне хотелось, чтобы все это было уже позади – все эти объяснения, ужас на их лицах… Хорошо бы, чтобы все это уже кончилось.

– Давай я сам расскажу им, что произошло.

– Нет, это придется сделать мне. Дункан, а где твои близкие?

Она вдруг поняла, что нигде в этом огромном доме не видела фотографий его родных.

– Кто где.

– Что, тоже долгая история?

– Просто эпическая. Я расскажу тебе об этом попозже.

Тут зазвонил ее мобильный. С некоторым усилием дотянувшись до сумочки, Фиби вытащила оттуда телефон и прижала его к уху.

– Это Фиби. Да, Дейв, со мной все в порядке. Мне уже лучше. Нет, я только еду домой, была у друга. Знаешь, все могло быть и хуже.

Некоторое время она слушала.

– Понимаю. Я буду завтра… Сэр. Капитан. Дейв, – в голосе ее прозвучали нотки досады. – Тогда через два дня… Хорошо, через три. И я бы хотела, чтобы вы перенесли эту встречу с Миксами на четверг – если можно… Хорошо, обязательно. Спасибо вам. До свидания.

– Все в порядке? – поинтересовался Дункан.

– Не совсем, но могло быть и хуже. Представляешь, он собирался освободить меня от работы на две недели, чтобы я могла подлечиться.

– Вот негодяй…

Фиби хихикнула и тут же осеклась – такой болью это отозвалось в ребрах.

– Я бы сошла с ума за эти две недели. Мама с Авой просто доконали бы меня своей заботой. Дейв это прекрасно понимает. Я приду в себя куда быстрее, если смогу работать. Думаю, он с самого начала планировал допустить меня к работе дня через три-четыре… Вот ведь сукин сын. Почему бы не сказать об этом сразу?

– Знаешь, этот парень должен мне понравиться.

– Вполне возможно… Он скрылся с моим оружием.

– Что? Капитан Дейв?

– Нет. Конечно же, не капитан. Извини, все эти события настолько выбили меня из колеи, что я уже не способна мыслить последовательно.

«Тот коп, который напал на нее», – понял Дункан. Он видел, что Фиби все еще мучается произошедшим, и потому не стал настаивать на разъяснениях.

В скором времени они были уже на Джонс-стрит.

– Может, стаканчик бурбона? Или сигарету?

– Я бы не отказалась. Только представь – столько женщин, и все в истерике крутятся вокруг меня, – стараясь подготовиться к будущему натиску, она сделала несколько глубоких вдохов. – О нет. Только этого не хватало.

– Что такое? – искоса взглянув на нее, Дункан увидел, что на лице ее появилось некое подобие стоической улыбки. Одновременно с этим он заметил, как мужчина, неторопливо шедший по дорожке, сорвался вдруг на бег.

– Фиби! Фиби, что случилось? – распахнув дверцу, он заглянул внутрь. – Боже, что случилось? А вы кто? – слова его летели в Дункана подобно камням. – Что вы сделали с моей сестрой?

– Картер, хватит! Прекрати. Этот человек помог мне, и только.

– Кто тебя избил? Кто?

По улице неторопливо шагали люди – местные и туристы. Фиби заметила, что некоторые из них замедлили шаг и теперь с любопытством разглядывали избитую женщину и двух мужчин, стоявших по обе стороны снежно-белого «Порше».

– Перестань орать как чокнутый посередине улицы. Пора уже войти в дом.

– На мой взгляд, вполне законные вопросы, – обогнув машину, Дункан подошел к пассажирскому сиденью. – И я бы тоже не отказался узнать ответ. Меня зовут Дункан. Ей здорово досталось, так что нам следует позаботиться…

– Я способен сам позаботиться о ней.

– Картер, прекрати. У меня и так был нелегкий день, а ты хочешь сделать его еще хуже, нагрубив моему другу. Дункан, я прошу прощения за своего невоспитанного брата.

– Все в порядке.

– О боже, это миссис Тиффани и ее нелепый песик. Они как раз возвращаются из парка. Не хотела бы я с ними встретиться. Картер, не задерживай меня здесь – помоги лучше добраться до дома.

– Да это проще простого, – заметил Дункан, бросив быстрый взгляд на женщину в годах, впереди которой бежала крохотная безволосая собачка с ошейником в крупный горошек. – Она еще не успела тебя заметить. Кстати, – обратился он к Картеру, – думаю, я бы на твоем месте тоже забыл о манерах. Но как бы то ни было, если я привожу женщину домой, я обязательно провожаю ее до двери.

Поддерживаемая с обеих сторон, Фиби осторожно поднялась по ступенькам. «Итак, вступительная часть позади, – подумала она. – Теперь наступает главное действие».

Когда дверь распахнулась, Эсси была уже на полпути к холлу.

– Картер, мне показалось, будто ты кричал, и я… Фиби! Боже мой…

В одно мгновение она стала белой как мел.

– Отпустите-ка меня, – пробормотала Фиби и шагнула вперед. – Мама, со мной все в порядке. Мама, не волнуйся. Я в порядке, и я дома. Картер, принеси ей воды.

– Нет-нет, – Эсси, по-прежнему бледная, осторожно коснулась щеки дочери. – Бедная моя девочка.

– Все в порядке.

– Твое лицо. Рубен…

– Рубен мертв, мама. Ты же знаешь.

– Да, конечно… Прости меня… Боже, Фиби, но что случилось? Твое лицо и рука. Ава!

Ава примчалась откуда-то из дальних комнат, и в течение нескольких минут дом утопал в шуме женских голосов, суматохе и слезах. Дункан, закрыв входную дверь, отступил назад. Он уже давно взял за правило – если не можешь помочь, то, по крайней мере, не мешай.

– Хватит. Я сказала, хватит.

Фиби произнесла это твердо и очень спокойно. Ее голос отчетливо выделялся в этой сумятице звуков. Дункан слышал, как она повторила это раз, затем другой. На третий раз слова прозвучали подобно щелчку или удару хлыста, заставив всех на мгновение умолкнуть.

– Я вам все объясню, но сейчас мне хотелось бы, чтобы вы перестали говорить все разом. Да, меня избили – факт, по-моему, очевидный. Но ваши причитания вряд ли помогут мне в эту минуту…

– Мама…

Так же как резкий тон Фиби помог остановить истеричные причитания женщин, так и одно это слово положило конец тому, что Дункан мысленно уже успел назвать раздраженной отповедью. Фиби повернулась к маленькой девочке, которая стояла в дверях, прижимая к себе большой ярко-красный мяч.

– Все в порядке, Карли. Выгляжу я сейчас не очень, но это пройдет. Я расшиблась, но скоро все будет как прежде.

– Мама! – Мячик выпал и покатился по полу, когда Карли бросилась к матери. Обняв ее, она крепко прижалась лицом к животу Фиби. Та, побелев как мел, пыталась справиться с нахлынувшей болью.

– Эй, постойте-ка. Я понимаю, вам сейчас нелегко, но Фиби, пожалуй, лучше всего лечь в постель. – В несколько шагов оказавшись возле Фиби, Дункан с легкостью поднял ее на руки. – Карли, ты не проводишь меня в комнату своей мамы?

– Это наверху.

– Я могу идти. Дункан, я могу идти сама.

– Конечно, но я ведь уже поднял тебя. Миссис Макнамара, они дали Фиби какие-то лекарства. Думаю, ей уже пора принять их – пусть только кто-нибудь принесет ей воды.

– Да-да, конечно…

– Я схожу за водой, – Ава коснулась руки Эсси. – А ты отправляйся наверх с Фиби. Я принесу воды и льда. Картер поможет мне наколоть льда для Фиби.

– Я пойду наверх и приготовлю кровать. Я быстро, – и Эсси поспешила вверх по лестнице.

– Ты упала? – Голосок у Карли все еще дрожал. Она быстро шла за Дунканом по лестнице, вцепившись в подол материнской одежды.

– И это тоже. Я упала, и мне пришлось поехать в больницу. Там меня осмотрели, а затем отправили домой. Ты же знаешь, они отпускают только тех, у кого нет ничего серьезного.

– Ты сломала руку?

– Нет, я ее ушибла. И теперь мне придется ходить с этой повязкой, чтобы я не повредила ее еще сильнее.

– А почему ты не удержал маму, когда она падала? – это уже был вопрос Дункану.

– Понимаешь, меня не было рядом в тот момент, когда она упала.

Эсси уже успела сдернуть покрывало с постели Фиби и взбить подушки.

– Кладите ее прямо сюда. Дункан, я так признательна вам за заботу. Фиби, детка, извини, что я растерялась поначалу…

– Все в порядке, мама. Все будет хорошо.

– Ну конечно, – и Эсси, хотя губы ее заметно дрожали, улыбнулась Карли самой широкой из своих улыбок. – Мы позаботимся о твоей маме, правда, детка? Ну а сейчас ей нужно принять лекарства.

– Они у меня в сумочке…

– Вот она, – и Дункан положил сумочку ей на кровать.

– Ты всегда был внимателен к мелочам, – пробормотала Фиби.

– Дункан, может, спустишься вниз и посидишь в гостиной? Картер приготовит тебе что-нибудь выпить. А еще… – Эсси потерла пальцами висок. – А еще ты обязательно останешься на ужин. Сегодня ты ужинаешь у нас.

– Я очень признателен вам за приглашение, но мне уже пора уходить. Надеюсь, вы разрешите мне прийти к вам еще разок.

– Ну конечно, ты можешь прийти в любое время, когда пожелаешь. Я провожу тебя до двери.

– Нет-нет, останьтесь здесь, – он слегка похлопал Эсси по плечу, после чего взглянул на Фиби. – Тебя это тоже касается.

– Я и не собираюсь никуда уходить. Дункан…

– Поговорим позже.

На лестнице он встретился с Картером, который нес наверх мешочек со льдом.

– Извини, что набросился на тебя сгоряча…

– Все в порядке. Забудь.

– Не знаешь случайно, кто изуродовал моей сестре лицо? Я с удовольствием начищу его физиономию собственными кулаками, чтобы полюбоваться затем на результат.

– Пока не знаю, но собираюсь узнать.

– Не сочти за труд сообщить мне его имя – если, конечно, узнаешь его раньше, чем я.

– Ладно.

– Картер Макнамара, – переложив мешочек со льдом в одну руку, Картер протянул другую Дункану.

– Дункан Свифт. Ну ладно, до встречи.

Оказавшись на улице, Дункан быстрым шагом направился к машине. По пути он еще раз взглянул на окна спален. «Роскошный дом, – подумал он. – И весь напичкан проблемами». Ошибиться он не мог, ведь ему и раньше приходилось сталкиваться с разного рода проблемами и проблемками.

Но в это свое посещение Дункан уяснил еще кое-что: именно Фиби была тем стержнем, на котором держалась вся семья.

Да и сам этот дом – дар или бремя? Пожалуй, и то и другое, мелькнула у него мысль.

Сообразительный мужчина не стал бы ни секунды задерживаться в доме, напичканном всевозможными проблемами. Он просто развернулся бы и уехал прочь. Вот это было бы по-умному.

И тут же Дункан подумал о том, что порой бывает куда интереснее вести себя не по-умному, а по-глупому.

Уладив еще кое-какие дела, Дункан отправился к себе в бар. Он знал, что вечернего притока посетителей следует ждать только через час. И хотя в «Слэм Данк» ярко светились экраны телевизоров, а за отдельными столиками шло активное обсуждение спортивных событий, здесь было еще достаточно тихо для того, чтобы назначить встречу.

К тому же ему хотелось выпить пива, и он чувствовал, что после такого дня он вполне заслужил кружку-другую. Сидя за столиком, Дункан все время посматривал в сторону дверей и, как только увидел Фина, тут же подал знак бармену.

– Я уже заказал тебе «Корону» и начо.

Фин присел за столик.

– Ты сегодня попросту сбежал с переговоров.

– Извини, так уж получилось. Что тебе удалось выяснить?