Текст книги "Иллюзия"

– Я уже ела.

– Уже? Когда ты успела?

Ева рассмеялась и вместе с ним скатилась с кровати.

– Сегодня утром я ела датский пирог из автомата, а днем – потрясающе вкусный куриный суп.

– Значит, есть причины отпраздновать.

Они вместе прошли в душ.

– На самом деле это был очень вкусный суп из кафе неподалеку от места преступления.

Ева запрограммировала воду на предельную температуру – сто два градуса.

Рорк поморщился, но решил выдержать.

– Ну а как ты?

– Относительно еды? – удивился он. Ева никогда раньше не спрашивала его об этом.

– У меня был настоящий большой завтрак, потом ланч в столовой у исполнительного директора, где мне пришлось слишком долго беседовать со слишком большим количеством людей. Что не могло не испортить мне аппетит.

– У тебя какие-то проблемы? Может быть, мне пора уже закладывать что-то из бесчисленного количества драгоценных безделушек, которые ты мне надарил?

– Думаю, выпутаемся и без твоих жертв. Никаких проблем. – С этими словами Рорк подставил голову под сильную струю воды. – Просто там было несколько человек, которым следовало напомнить о приоритетах и о том, кто им платит.

– Ты был в образе Рорка Ужасного?

Он улыбнулся и провел пальцем по ямочке у нее на подбородке.

– Возможно. В любом случае, дело сделано, и, надеюсь, в ближайшее время повторять мне не придется.

– Да, сегодня тебе пришлось попотеть, я вижу. У меня все было гораздо проще. И я даже жалею, что день у меня прошел без существенных конфликтов. Правда, мне удалось запугать одну богатую идиотку. Хоть что-то.

– Я ее знаю?

– Не исключено. Кандида Мобсли.

– Ах, да, конечно. Ну, уж и впрямь идиотка, каких свет не видывал! И что, она как-то причастна к этому делу?

– Не думаю. Вряд ли. Она слишком тупа, чтобы спланировать подобное преступление, а если бы она кого-то наняла, то наверняка выболтала бы все, если бы я на нее хорошенько поднажала.

– Думаю, ты права.

– Как бы то ни было, у меня тут список фирм, – почему-то их названия в основном состоят из трех имен, – и я хотела бы, чтобы ты его просмотрел. Мне хочется знать твое мнение о них, если они тебе известны.

Ева вышла из-под душа и проследовала в «сушилку». Рорк сразу же снизил температуру воды на десять градусов и довольно ухмыльнулся.

Вернувшись в спальню, Ева переоделась в удобную домашнюю одежду и хмуро посмотрела на кота.

– Он все еще на меня дуется. – Она повернулась к вошедшему Рорку. – Но разве коты умеют дуться? Успокойся, толстяк. Я поменяла брюки. Приняла душ. Все в прошлом. Пора забыть о былом.

– Он злится на тебя, как сказал мне Соммерсет, за то, что ты была у другого кота.

– Это был не кот. Это была чертова пантера.

– Ты что, ходила в зоопарк?

– Та богатая идиотка, у которой я была, держит у себя в доме детеныша белой пантеры, потому что он очень подходит к ее белоснежному пентхаусу, в котором я чуть не ослепла от режущей глаза белизны. В нем абсолютно все белое, за исключением ее помощника, который одет в черное. Думаю, чтобы случайно не затеряться в тех «сугробах», из которых состоит ее жилище. Кстати, мне надо выяснить, есть ли у нее документы, разрешающие держать дома пантеру. Надо быть круглым идиотом, чтобы взять домой хищника из джунглей.

– Она бы забила квартиру львами и тиграми, если бы кто-нибудь сказал ей, что это модно или являет собой вызов обществу.

Ева прищурилась.

– Эту дуру тебе тоже случалось шпокать?

Рорк отрицательно покачал головой.

– Вообще-то ты употребляешь крайне грубые выражения. Нет, если хочешь знать, я не шпокал, не дрючил, не трахал и ни разу не отымел эту конкретную идиотку.

– Потому что?..

– Разве слово «идиотка» все не объясняет? Можно добавить также и то, что она совершенно не мой типаж. Выпивки, постоянные конфликты с законом, несусветная глупость, безответственное поведение и испорченность до мозга костей.

– Признаюсь, мне приятно это слышать. А как насчет Альвы Муни?

– Э-э-э… Ну… она не идиотка, конечно. Но нет, я не дрючил, не трахал и тому подобное. Альву Муни – нет. Кажется, она была свидетелем. Неужели ее статус в деле изменился?

– Нет. Нет, и вряд ли изменится в дальнейшем, насколько я понимаю. Мне она понравилась. Она говорила, что мы с ней раньше встречались.

– Вполне возможно, что мы обменялись с ней приветствиями на каком-нибудь благотворительном вечере или другом подобном мероприятии. Есть еще какие-нибудь женщины в твоем списке, которых я в принципе мог бы трахать?

– Наверное, нет, – улыбнулась Ева. – Меня интересовали эти две, так как вы все втроем омерзительно богаты.

– Почему вам на ум, лейтенант, приходят такие мерзкие мысли?

– Заражаюсь ими от окружающих, – ответила Ева и вытянула руку. – Ты можешь мне очень пригодиться в этом деле, потому что ты омерзительно богат, не идиот и прекрасно разбираешься во всяких там инвестиционных портфелях и прочем дерьме.

– Все, что ты называешь «прочим дерьмом», оплачивает то вино, которое мы сейчас будем пить… и еду.

– У меня есть чек об оплате, – напомнила ему Ева. – Я же сказала, что оплатила свою сегодняшнюю еду.

– Как угодно. – Рорк потянул ее за руку, приблизил к себе и снова поцеловал. – Но клянусь, после такого трудного дня я не стану есть пиццу.

– Хорошо. Я хочу бифштекс. Настоящий огромный жирный бифштекс.

– Ну наконец мы хоть в чем-то единодушны. Давай поедим, выпьем, а потом поболтаем об убийствах и деньгах.

Ева удовлетворенно выдохнула.

– Я люблю тебя.

Глава 7

В течение многих лет самым близким к настоящей говядине продуктом, что могла себе позволить Ева на зарплату полицейского, был анемичный соевый гамбургер. Она добавляла к нему картошку фри из торгового автомата, все это посыпала солью и кое-как съедала. И вот теперь перед ней на тарелке лежал настоящий кусок превосходного мяса с порцией такого же настоящего жареного картофеля, аппетитной зеленой фасоли, посыпанной тертым миндалем.

Неплохо, совсем неплохо.

Но еще лучше, намного лучше настоящего мяса и картошки было то, что напротив сидел человек, с которым можно было поделиться своими проблемами и рассказать о деле, которым она занимается. В прошедшие годы большую часть своей еды она съедала в одиночестве или даже на ходу. Что-то перехватывала вместе с Мэвис и еще какую-нибудь мерзость проглатывала во время болтовни с другими полицейскими.

Но могла ли она тогда представить, что будет сидеть в собственном доме за прекрасным столом, на котором стоит настоящая качественная еда, а напротив сидит мужчина, который не просто слушает, но и понимает ее? Да, в жизни ей удалось выиграть тройной приз.

– Значит, личный мотив ты исключила, – подвел итог Рорк после того, как Ева изложила ему основные факты.

– Причина явно в ее работе. Я не смогла найти ни малейшего признака чего-то личного ни в мотиве преступления, ни в характере его совершения. Мне еще нужно попросить Миру, чтобы она сделала психологический анализ, – добавила она, имея в виду старшего психиатра из их отдела. – Но на данный момент я рассматриваю происшедшее как полупрофессиональное преступление.

– Полупрофессиональное? Как это понимать? Недостаточно чистое для профессионалов?

– Да, не совсем чистое. В нем есть ощущение какой-то… небрежности, халтуры. Какая-то спешка. Ведь убитая не знала, что будет работать допоздна, поэтому по-настоящему точно спланировать преступление было невозможно. Но, с другой стороны, некий план у них все-таки был, и план неплохой. Оглушить – хотя оглушение кажется, в общем-то, бессмысленным, – захватить, затащить в машину, перевезти, занести в квартиру. Метод преступления, который требует определенного профессионализма, метод абсолютно бесстрастный. Так сказать, ничего личного.

– Сомневаюсь, что с тобой согласилась бы жертва.

– Она до самого конца думала, что они отпустят ее или, по крайней мере, надеялась на это. Преступник убил ее, подойдя сзади. Это является свидетельством того, что в его поведении не было ничего личного. Он – или они – получил всю нужную ему, или им, информацию плюс содержимое ее портфеля. Затем они воспользовались стандартной инсценировкой уголовной мокрухи.

– Да, это классика…

– И это могло сработать. Но какой уличный грабитель будет пользоваться станнером, бить ее по лицу, а затем сворачивать шею?

– Какой-то исключительный садист… Но нет, конечно, нет. Если ты простой уличный грабитель и тебе посчастливилось заполучить станнер, ты, естественно, просто оглушишь свою жертву, заберешь у нее все ценные вещи и тут же убежишь.

– Абсолютно с тобой согласна.

– Если же ты садист, то ты вообще не будешь пользоваться станнером.

– Тоже согласна. И еще одно. Она ведь была настоящей находкой для грабителя. Женщина идет по улице одна. Не сопротивляется. Ведь на ней не было никаких ран, которые могли возникнуть при сопротивлении. Если бы она кричала, звала на помощь, то могла бы испугать преступника, и кто-то обязательно бы ее услышал. А в этом районе люди обязательно позвонили бы в полицию или, по крайней мере, сообщили бы полицейским, делавшим обход свидетелей. А если бы она его испугала…

– У него при себе был бы станнер, – подхватил Рорк нить ее размышлений. – Гораздо легче и быстрее приставить станнер к горлу и покончить с ней.

– Вот почему использование станнера в данном случае лишено всякого смысла, но ведь у Марты на теле есть следы от него. И еще одно. Какие дела могли у нее быть так далеко от работы и от дома? Для простой прогулки в этот поздний час было слишком холодно и поздно. Кроме того, она сказала мужу, что направляется к станции метро, которая находится на расстоянии всего полутора кварталов от ее офиса.

– Да, все правильно. И еще кровь на брезенте.

– Это очень важное свидетельство того, что она действительно была в квартире. Чтобы завести жертву внутрь, им нужен был код. Если они могли себе позволить нанять профессионала в данной области, чтобы проникнуть в квартиру без малейших следов взлома, то могли бы найти лучшего профессионала и для выполнения основного поручения.

– Возможно, у них просто не было времени на поиски таких людей.

– Именно! – провозгласила Ева, ткнув пальцем в сторону Рорка. Удовлетворенная тем, что логика его рассуждений совпадает с ее собственной логикой, она подняла бокал. – В день гибели Марта получила какие-то отчеты и поручения о проведении аудита. И это наиболее вероятный мотив. Конечно, не исключено, что им могло стать и какое-то из более давних ее дел. Она просто достигла той стадии в проверке документации, на которой заметила какие-то серьезные нарушения. И все-таки гораздо более велика вероятность того, что ее убили из-за какого-то совсем недавнего поручения, так как во всем чувствуется сильная спешка.

– Недавнего конкретно для нее.

Радуясь проницательности Рорка, Ева снова отсалютовала ему поднятым бокалом.

– Вот именно! До ушей клиента или бизнесмена, у которого проводят аудит, или как они там все называются, ну, в общем, до того человека, который не желает, чтобы в его дела влезали новые люди, доходит слух о перепоручении аудита Марте. Он понимает, что не может себе этого позволить. А у нее было всего несколько часов. Вполне возможно, что она даже ничего не успела узнать, лишь слегка скользнула по поверхности. Но ему нельзя рисковать. В компании «Брюер» воцаряется неразбериха из-за того, что двое бухгалтеров попали в больницу в Лас-Вегасе. Отдел, в котором работает Марта, небольшой. Все друг друга знают. Не представляет никакой сложности выяснить, кому какой аудит поручен. Любой сотрудник, не придав особого значения вопросу, ответит вам, кому перебросили работу Джима или Чаза. Или даже проще: сам начальник отдела сообщил об этом заинтересованным лицам, когда они позвонили ему и выразили озабоченность ситуацией с их документацией после несчастного случая с бухгалтерами.

– Пожалуйста, не беспокойтесь, мистер Очень Плохой Парень, – подхватил ее мысль Рорк. – Марта – один из лучших наших аудиторов. Она сделает все наилучшим образом и сегодня специально задержится, чтобы выполнить работу побыстрее.

– Да, ты прав, все очень просто, – подтвердила Ева. – После чего мистер Очень Плохой Парень вызывает к себе парочку головорезов, требует выяснить, что уже стало известно Марте, и приказывает избавиться от нее.

– Что они успешно и выполняют. Однако лейтенант Очень Умная Женщина находит едва заметные оплошности в их работе.

– Им не стоило забирать пальто, – сказала Ева, отрезав кусочек бифштекса и махнув ножом. – Это на первый взгляд незначительная деталь, но явный перебор. Или если они все-таки взяли пальто, то им следовало бы забрать и туфли. Ведь на ней была очень дорогая обувь, совсем новая. И стоила она, скорее всего, дороже, чем пальто. И, конечно, если они хотели, чтобы все выглядело как уличное ограбление, им ни в коем случае нельзя было пользоваться станнером. Квартира, несомненно, удобное место, но не слишком умный ход. Она сразу же дает следствию определенную нить.

– Связывающую «WIN» с «Брюером» и с новыми аудитами жертвы.

– На сегодняшний день мне известны, по крайней мере, восемь общих для обеих компаний клиентов и трое, чьи аудиты были переданы Марте в день убийства. Хотя это, наверное, еще далеко не все. – Она наколола на вилку кусочек бифштекса и, нахмурившись, воззрилась на него. – С другой стороны, все получается как-то уж слишком просто.

– Кстати, а почему ты не включаешь в число подозреваемых рабочих, занимавшихся ремонтом? Кто-то из них вполне мог знать коды.

– Не исключено. Мне нужно внимательнее вчитаться в рапорт Пибоди. Пока никто из них особых подозрений не вызывает. Помимо всего прочего, если бы это был кто-то из рабочих, он, скорее всего, после совершения преступления привел бы в порядок брезент. Они же прекрасно знают, как должно выглядеть помещение в начале дня. Беспорядок всегда вызывает подозрения. И, если бы преступник выровнял брезент, он обязательно заметил бы следы крови на нем.

– Как это сделала ты. Но ему могло и не прийти в голову, что полиция зайдет внутрь.

– Тогда он круглый дурак. Если труп женщины находят рядом с пустой квартирой, то любой, даже самый тупой, следователь обязательно проверит квартиру.

– В таком случае нужно внимательнее присмотреться к этому самому «W» в «WIN».

– К Уайтстоуну?

– Верно. Ведь как-то странно, что он оказывается в нужное время в нужном месте, чтобы сообщить о преступлении.

– Да, ты прав, выглядит довольно подозрительно. Муни подробно описала мне свой вечер с ним, это именно она завела с ним разговор о ремонтируемом здании. Он не настаивал. Мы продолжим наблюдать за ним, но его партнеры привлекают меня гораздо больше.

– Почему?

– Если ты организуешь чье-то убийство, предоставляешь убийцам собственную квартиру и если ты при этом честолюбивый бизнесмен, неужели ты возьмешь того, в ком видишь важного клиента и с кем вообще-то хочешь потрахаться, на место преступления, чтобы она обнаружила жертву вместе с тобой?

– Да, ты права, слишком причудливая тактика и не слишком умная. Тем не менее неплохое алиби.

– Можно, конечно, называть это алиби, – согласилась Ева, – но гораздо разумнее – а ведь он производит впечатление разумного парня – будет уйти с потенциальным клиентом куда-нибудь подальше от места преступления и дождаться, когда убитую обнаружит полиция.

– Есть люди, которые любят сами во всем участвовать.

Еве нравилось, что он старается в разговоре с ней играть роль адвоката дьявола, тем самым помогая продумывать мельчайшие детали и шаги расследования.

– Да, такие люди есть, но он к ним не относится. Не относится, и все. – Рорк поднял бутылку, чтобы налить ей еще вина, но Ева отрицательно покачала головой. – К тому же он достаточно амбициозный человек. Он гордится своей компанией, этим зданием. Но бизнес может серьезно пострадать, если клиенты узнают, что какая-то женщина была убита фактически на пороге его квартиры, пусть даже все будут считать ее смерть делом уличных грабителей. Такие вещи отпугивают людей, и особенно людей с большими деньгами.

– Должен с тобой согласиться. – Рорк наклонился вперед, наслаждаясь ее логикой и умом, всей их беседой, несмотря на то, что темой разговора была смерть человека. – А другие партнеры? Они тоже амбициозны и тоже гордятся своей компанией?

– По-видимому, да. Кроме того, я должна заметить, что преступление совершалось во многом спонтанно, под воздействием внезапно сложившихся обстоятельств, под влиянием паники. Они думали: у нас есть место, мы им воспользуемся, и в полиции никогда не узнают, что это сделали мы. То, что с ней произошло, было результатом случайного нападения, ей просто страшно не повезло. Заказчик преступления потребовал от исполнителей, чтобы все было сделано быстро и чисто и чтобы выглядело как нападение уличных грабителей. Заберите все ценные вещи, потребовал он. И я готова поспорить на недельный заработок, что тот, кто убил ее, сам никогда не подвергался ограблению и никого никогда не грабил. В противном случае он сделал бы инсценировку убедительнее.

– На чей недельный заработок будешь спорить? На мой или на свой?

– Поскольку ты зарабатываешь за неделю больше, чем многие люди зарабатывают за десятилетия, остановимся на моем. Ну, вот мы и вышли на ту пользу, которую можно почерпнуть у тебя. Если в ее бухгалтерских книгах и документах есть что-то странное, ты обязательно это заметишь.

– К счастью для многих, я люблю быть полезным, люблю помогать людям. А еще больше я люблю копаться в чужих финансовых документах. – Рорк улыбнулся, заметив, как нахмурилась Ева. – Естественно, с благими намерениями. Почему бы нам сразу не приступить к делу? Я просмотрю их прямо здесь. Так будет удобнее, вдруг у тебя возникнут вопросы ко мне или у меня – к тебе?

– Не возражаю.

– Документы на твоем домашнем компьютере или в компьютерной базе вашего центрального офиса?

– Я попросила Макнаба скопировать их и отослать мне.

– Ну, в таком случае никаких проблем не возникнет.

Пока Рорк готовился к просмотру документов, она занялась уборкой со стола, чувствуя себя, как и несколько часов назад после «волшебного супа», полной энергии и готовности продолжать работу.

Свою роль в этом, вероятно, сыграли сон, секс и горячий душ. Как бы то ни было, Ева была уверена, что еще несколько часов сможет продержаться и не уснуть.

Она заметила, что Рорк сразу же уселся за работу. Кот же, когда Ева вышла из кухни и включила свой планшет, продолжал подозрительно следить за ней.

Ева решила не обращать внимания на Галахада, пока он не забудет о происшедшем.

Она подошла к принтеру и распечатала несколько фотографий: Кандиды, Эстона и экономки Альвы Муни. Разложив их перед собой, задумалась о возможных связях между этими людьми.

Кандида и Альва – в прошлом подруги и даже состояли в любовной связи. Кандида связана с жертвой через аудит. Ева добавила в свой список финансового консультанта Кандиды с примечанием, что его тоже необходимо проверить.

Затем она разложила портреты членов семьи жертвы с одной стороны, ее коллег – с другой. Надо еще внимательно разобраться с этими ребятами в Лас-Вегасе: Джеймсом Арнольдом и Чазом Парзарри. Ева также отметила для себя, что необходимо связаться с больницей и взять сведения о полученных травмах и прогнозе.

Она видела, что Рорк полностью погрузился в работу. Волосы собраны в конский хвост, рукава закатаны – он производит впечатление человека, оказавшегося в своей стихии. Еву всегда удивляло, как некоторые люди могут до такой степени любить цифры.

Она же сидела у своего компьютера, всматриваясь в гораздо более увлекательные, с ее точки зрения, сведения о человеческой жизни и психологии.

Арнольд, Джеймс, возраст сорок шесть лет. Состоит во втором браке в течение девяти лет. В первом браке имел двоих детей разного пола, на которых в настоящее время выплачивает внушительные алименты. Во втором браке имеет еще одного ребенка – девочку.

Выглядит как типичный бухгалтер. Бледный, со слегка озабоченным выражением тонкого лица, светлые, почти бесцветные глаза, редкие русые волосы.

Производит впечатление безвредного зануды. Однако кому, как не Еве, знать, насколько обманчива бывает внешность? Получил диплом с отличием, в колледже выполнял функции помощника учителя и старосты по общежитию.

Настоящий «ботаник».

В течение шести лет работал в Службе по внутреннему налогообложению, затем с двухгодичным промежутком, во время которого безуспешно пытался открыть собственное дело и работать на дому, перешел в частный бизнес.

В «Брюере» работает тринадцать лет.

Получает очень неплохое жалованье. Любой, кто целыми днями пережевывает все эти бесконечные колонки цифр, заслуживает хорошего жалованья, подумала Ева. Кроме того, как бы иначе он оплачивал своему старшему отпрыску обучение в очень дорогом колледже?

Ничего криминального за ним не числится, однако зафиксировано большое количество нарушений при вождении машины. И… гм, у второго ребенка, оказывается, масса конфликтов с законом. Воровство в магазине, незаконное приобретение и употребление алкоголя, случаи вандализма. Долгий период лечения в реабилитационной психиатрической клинике. Частной клинике. Очень дорогой.

Жена совсем недавно отказалась от пособия по уходу за детьми и вернулась на работу в качестве помощника адвоката.

Получает Арнольд, конечно, неплохо, подумала Ева, но при таких тратах с деньгами у него могут быть проблемы. Как он должен себя чувствовать, днями корпя над всеми этими отчетами с огромными денежными суммами, постоянно помня о том, как бы уложиться в траты и в должный срок выплатить очередной взнос по кредиту?

Интересно, интересно…

Чаз Парзарри, возраст – тридцать девять лет, холост, детей нет. Несколько мрачноватый брюнет – такой тип нравится некоторым женщинам. Правильное тонкое лицо, непослушные волосы. Совсем не похож на бухгалтера. Но у него тоже диплом с отличием и стаж работы на государственной службе. Это, наверное, от них требуется, подумала Ева.

Она перевела взгляда на Рорка, решив, что он может это знать, но не стала отвлекать его таким в общем-то незначительным, пустяковым вопросом.

В колледжах Парзарри постоянно получал стипендии. Он явно был очень способным юношей. Родился в Нью-Джерси, в семье официантки и водителя такси, у которых, кроме него, было еще двое детей. Снова денежные проблемы, по крайней мере, в прошлом.

В настоящее время все изменилось. Надежная, хорошо оплачиваемая работа, разумно вложенные деньги, неплохая квартира в Верхнем Ист-Сайде, всего в нескольких кварталах от места работы.

Ничего криминального за ним не числится. Есть несколько транспортных нарушений, но до уровня Джима Арнольда явно не дотягивает. В основном штрафы за превышение скорости. Всегда есть люди, которые постоянно куда-то торопятся. Возможно, Чаз спешит разбогатеть.

Ева отложила эту информацию в сторону – ей надо отлежаться – и принялась за чтение отчета Пибоди о допросе Джаспера Милка, затем доклада Кармайкл и отчета Сантьяго о допросе дизайнера интерьеров.

Ева почувствовала, что всей этой информации надо дать время вылежаться, поэтому встала, включила кофеварку и поставила кружку на стол Рорка.

– Спасибо. – Он откинулся на спинку кресла и взглянул на Еву. – Сколько с меня?

– Пара ответов и/или мнений.

– Вполне могу себе такое позволить.

– Скажи, у тебя появились какие-нибудь соображения?

– Конечно. – Рорк улыбнулся и взял кофе. – Прежде всего я должен сказать тебе, что ты вряд ли имеешь дело с чем-то спонтанным и плохо подготовленным. Две компании из представленных в этих бумагах – очень крупные. У них имеются дочерние фирмы, благотворительные фонды, огромные штаты сотрудников, амортизационные отчисления и тому подобное. Мне нужны основные данные по ним. И не думай, что я смогу отыскать удобную колонку цифр, озаглавленную «деньги, которые мы растратили» или «присвоили» или «то, чего не было и быть не могло».

– А что значит последнее?

– То, что иногда компании или отдельные их сотрудники начинают жульничать как бы в противоположном направлении, чтобы успокоить акционеров, потенциальных клиентов, инвесторов и советы директоров. Это, так сказать, «оптимистический подлог».

– Понятно.

– Здесь есть один аудит, связанный с возможным слиянием компаний, другой – в соответствии с уставными нормами и третий – по распоряжению суда. Создается впечатление, что жертва занималась примерно тем же, чем занимаюсь сейчас я. Вначале она хотела получить общее впечатление об анализируемых документах. Она отметила несколько вопросов по всем трем. Ничего существенного, правда, но ведь работала она с ними совсем недолго.

– Как ты думаешь, располагала ли она, по крайней мере, на момент своей смерти, какой-либо серьезной компрометирующей информацией?

– Не могу сказать точно, но мне кажется, что ничего особенно компрометирующего в этих документах нет.

– Хорошо. У меня есть несколько подозреваемых. Я хочу посоветоваться с тобой относительно одного из них. Он владеет собственной семейной компанией, существующей уже не первое поколение. Примерно десяток лет назад дела у него пошли очень, очень плохо. Ему удалось выстоять, но с огромным трудом. Пришлось брать ссуды, продать часть имущества. Он начинал какие-то более мелкие предприятия и порой терял деньги на них.

– А каково число сотрудников компании?

– В хорошие времена их было около пятидесяти, а в период спада дошло примерно до двадцати. Я плохой специалист в вопросах бизнеса, но мне кажется, что ему следовало бы сократить их число еще вдвое. Зарплата сотрудникам съедала у него большую часть доходов.

– Он сохранял в штате наибольшее количество сотрудников, которое только мог себе позволить. В близкой перспективе это, возможно, не самая лучшая стратегия, но в дальней – вполне разумная. Ты знаешь своих сотрудников, а они, со своей стороны, уверены, что могут рассчитывать на тебя.

– Да, я тебя поняла. В настоящий момент у него тридцать два сотрудника, и некоторые из них работали в компании до наступления тяжелых времен, когда ему пришлось с ними расстаться. А теперь они снова вернулись к нему.

– Может, это преданность? Обычная лояльность. Они знали его как хорошего руководителя, и, когда дела снова пошли на подъем, эти ребята вновь вернулись к нему.

– Может быть.

– А каков статус компании? Есть в ней акционеры? – уточнил Рорк.

– Нет, это его собственное дело. Семейное. Строительная компания.

– Да-да, помню. Примерно с десяток лет назад дела в строительном бизнесе действительно шли неважно. Вообще во всем, что было связано с недвижимостью, продажей жилья. Пузырь лопнул.

– Какой пузырь?

– В жилищной сфере. И не впервые. Многие люди потеряли жилье, а когда подобное случается, те, кто обслуживает жилые здания, кто ремонтирует их и строит, тоже теряют работу. Это тяжелое время для очень многих, и особенно для тех, кто любит рисковать, а затем пожинать плоды в дальней перспективе. Кстати, в период экономического спада я приобрел много недвижимости. Ты полагаешь, что этот человек и есть убийца?

– Нет. Пока у меня нет никаких доказательств. Однако, как ты совершенно правильно заметил, ему или кому-то из его бригады могли заплатить за передачу кодов от входной двери.

– Но, насколько я вижу, тебе эта идея тоже не очень нравится, и ты еще больше склонна ее отвергнуть, после того как ознакомилась с характеристикой на него.

– Ты прав, она мне не нравится. Все тоже как-то не складывается: недостаточно времени для того, чтобы найти нужного человека, предложить ему то вознаграждение, которое он примет. Ну, конечно, если они не были каким-то образом связаны до того. Но я такой связи пока не вижу.

Ева глотнула кофе.

– Практически то же самое у меня и с той женщиной, дизайнером интерьеров. Великолепная репутация. С полицейскими, которых я наслала на нее, она была предельно откровенна. В превосходных отношениях с рабочими, с клиентами и руководством компании.

– Ну, что ж, значит, даже если ты не можешь их полностью исключить из списка подозреваемых, они все равно находятся в самом его конце.

– Да. Есть, правда, возможность того, что они могли кому-то передать коды случайно, по недосмотру. – Ева повернулась и взглянула на экран. – Таким образом, у меня остаются члены партнерства и аудиторы, работу которых жертва приняла на себя. Или кто-то еще из сотрудников бухгалтерской фирмы, но, исходя из того, что ты только что сказал мне, это маловероятно.

– Они бы знали, что она не располагает ничем серьезным и нет никаких причин убивать ее. С другой стороны, если они действительно были заинтересованы в уничтожении имеющейся у нее информации, то, имея доступ во все кабинеты в качестве начальства, они могли бы без особого труда проникнуть в ее кабинет после окончания рабочего дня и почистить файлы на ее компьютере. Все это гораздо легче и безопаснее, чем убийство.

– Согласна. Ты прав. В таком случае у меня остаются члены партнерства, то есть руководство, общие для обеих компаний клиенты и два бухгалтера в Лас-Вегасе. Один из них не мог общаться с ней, так как находился в коме, а другой хотя и мог, но весьма ограниченно.

– Вряд ли кто-то из них мог организовать нападение на нее, оказавшись в таком положении.

– Да, ты прав. Вряд ли можно представить себе бухгалтера, лежащего в отделении интенсивной терапии за тридевять земель, в Лас-Вегасе, и оттуда «заказывающего» своего коллегу. «Заказ» поступил откуда-то еще. Но, если он как-то связан с документами, один из них или даже оба к этому причастны. Они оба слишком хорошие профессионалы, чтобы упустить нечто существенное в доверенных им бумагах.

– Ты изучила состояние их собственных финансов?

– Да, и у одного из них довольно сложная финансовая ситуация. Два брака, трое детей, один учится в очень дорогом колледже, другая – не в ладах с законом, проходила курс психологической реабилитации в дорогой частной клинике.

Ева указала на экран, на котором появилась фотография Арнольда.

– У него есть дом в Квинсе и три автомобиля, за которые он продолжает расплачиваться. Чтобы у тебя возникло желание заполучить что-то, ты должен узнать об этом, увидеть, представить. А если ты видишь это очень часто, постоянно имеешь с ним дело, но оно всегда принадлежит кому-то другому?

– Ты начинаешь желать его еще больше. По крайней мере, я всегда так делал.

– Верно. На первый взгляд он производит впечатление обычного парня, но только на первый взгляд. Второй – холостяк, происходит из семьи «синих воротничков», с большим трудом скопил денег на учебу и потому учился прилежно, в основном за счет стипендий. Заработал деньги, ничего ни у кого не занимая, а такое возможно, только если ты хорошо разбираешься в денежных вопросах. И в настоящее время он, конечно, в деньгах не купается, но располагает вполне солидным состоянием. Парень, учившийся за счет стипендий в престижных учебных заведениях, возвращается к себе домой в Джерси. Видит, как живут люди вокруг, что вызывает у него совсем не радостные эмоции. Он понимает, что оказался здесь исключительно благодаря своему уму, а не деньгам. У него нет такой шикарной одежды, которая есть у многих его соседей. Он ездит на работу на автобусе, а не на подаренном папочкой автомобиле. Конечно, такое положение может обозлить любого.