Текст книги "Пять лет"

Глава 9

На следующий вечер была запланирована репетиция. Мы не общались с Димой весь день – он мне не писал, ну, а я… не писала ему. Наверное, тоже занят и, наверное, тоже ждет встречи на репетиции. Как там говорила Юлиана Юрьевна? Влюбленность окрыляет? Что тут скажешь – окрыляет. Такое ощущение, что приподнятое настроение ничто не может испортить. Я и раньше испытывала это чувство к другим мужчинам, но не могу припомнить парения над поверхностью земли.

Ребята уже собирались в актовом зале, но Димы пока не было. Мы обсудили некоторые спорные моменты и удостоверились, что к концерту, который состоится в следующую пятницу, у нас все будет готово. Эля позвонила Диме, но тот не взял трубку, поэтому решили начать прогон без него. Его роль пока мог сыграть один из кустиков.

Минут через двадцать я не выдержала и написала сообщение: «Ты где?»

Ответа не было, и я, как порядочный параноик, начала переживать. Дима не из тех, кто просто не приходит, никому не объяснив причины, на мероприятие, в котором заинтересован весь класс… Хотя откуда у меня такая уверенность? Разве я могу быть уверена, что он именно такой? Но он точно не из тех, кто пропадает, не предупредив меня.

Поэтому вышла из актового зала и набрала его номер. Когда меня уже захлестывала паника, что он не берет трубку, вдруг наконец-то раздалось долгожданное:

– Лен? Черт… Я во времени вообще потерялся! Хотел тебе отзвониться, сказать, что не приду!

Тон его голоса был немного странный, но я пока не уловила, чем именно. Поэтому спросила:

– Дим, что-то случилось?

– Не-е! – он рассмеялся, и я вдруг поняла, что меня смущало в его голосе. Похоже, он был пьян. – Меня друзья поймали и уволокли пить! Чесслово, я отбивался! Леночка, прости, я позвонить хотел…

И тут на заднем фоне я услышала женский голос, а потом Димино в сторону: «Катюш, да подожди ты! Сейчас я!». И тут же мне:

– Лен! Вышло так, что я косяк! Про время забыл. Я хотел предупредить…

Вот оно как. Он там с Катюшей. Пьет, гуляет, веселится, пока я, как последняя истеричка, придумываю, сколько раз его переехал трамвай, пока он летел ко мне на крыльях любви.

– Неважно, – перебила я. – Не извиняйся. Но ты подводишь ребят.

– Ребят?! – кажется, это его разозлило. – Ребятам как-нибудь объясню! А сейчас я с тобой говорю! Лен, – чуть мягче, – прости светловолосую дубинушку, а?

– Ты мне ничего не должен, – ответила я и отключила вызов.

Потрясающе! Нет, я не ревнивая идиотка, я просто живой человек. Он перезвонил, но я отключила телефон и вернулась на репетицию. Настроение было окончательно испорчено, но не до такой степени, чтобы я показала это ученикам. Через два часа мы закончили и, несмотря на отсутствие прекрасного принца, все были довольны результатом.

Попрощавшись со всеми, я вышла на улицу и направилась домой, ощущая, как до сих пор подавляемое раздражение путает мысли. Ну что ж, я в этой путанице разберусь. Да, я зла на Диму за то, что он пропустил встречу, которую я лично так ждала. Да, он должен был позвонить и предупредить, потому что мы «встречаемся». Но не глупо ли уже сейчас считать его своим должником? Ведь он пропустил не нашу встречу, а школьную репетицию. Да, глупо. Да, я просто ревную к Катюше.

Меня догнал один из близнецов и, пробубнив: «Я вас провожу!», зашагал рядом.

– Спасибо, Влад, – сказала я, испытывая благодарность за такое ненавязчивое внимание к моей персоне.

– Слава. Влад пошел Элю провожать, – поправил он меня, а я от неожиданности даже остановилась. Я давным-давно перестала их путать, различая даже по голосам! Похоже, я расстроена чуть больше, чем думала.

– Слава, извини! – решила, что это нужно сказать.

– Перестаньте, Елена Александровна! Ничего страшного. У вас все в порядке?

– Да! Почему ты спрашиваешь? – Слава был гораздо спокойнее и тактичнее своего брата. И, возможно, чуть более проницательным.

– Ну, Данилов не пришел. А потом вы… как будто расстроились. Простите, это не мое дело, но раз уж я все равно в курсе, то со мной вы спокойно можете поговорить. Если вам хочется говорить.

– Спасибо, Слава, но ничего страшного не произошло, – не знаю почему, но я почувствовала приятную легкость от его слов. Иногда просто нужно знать, что кому-то не наплевать, чтобы успокоиться. – Дима просто с друзьями сегодня, поэтому не пришел.

Мы шли молча дальше, и когда уже подходили к моему подъезду, из темноты вывалилась шатающаяся фигура. Господи, как же он был пьян… Он не мог сфокусировать взгляд перед собой.

– И все-таки она вертится? – поинтересовался Слава.

Дима как будто только что его увидел, но, откинув в сторону сигарету, сказал мне:

– Слушай, какого хрена ты отключаешь телефон? Ты же даже объяснить не дала! Лен…

– Хватит! Завтра поговорим, – перебила я.

Он шагнул ко мне, а в глазах я заметила ярость:

– Нет, мы поговорим сейчас. Я не спал с Катюшей. Сегодня.

Сегодня?

– Они и правда затащили меня туда, я думал, ну ничего – посижу немного, выпью с ними и они отвянут. Но эта… сука… она… да не суть! А потом ты мне про этих ребят. Напсиховала там сама себе чего-то и телефон отключила. Хер знает, как так вышло, но я, кажется, после этого нажрался.

– Иди уже домой. Завтра поговорим, – я попыталась снова.

– Нет! Хватит уже про «завтра»! Лен, ты же сама постоянно держишь меня на коротком поводке… Ты же сама… Я как собака за тобой. А тебе и хочется, и колется. Вот и играешь… На коротком поводке. А с Катюшей… ну, она до тебя еще появилась. Я держался же, держался. Но ты меня сама… на поводок. И я перестал держаться.

– Про какой короткий поводок ты говоришь? – я забыла о том, что адекватного ответа сейчас вряд ли дождусь, но меня зацепила эта фраза.

– Да с самого начала… Все повернула, как будто я тебя чуть ли не изнасиловал… И даже посмотреть на меня не могла. А я хотел тебя тогда… как… и правда, фактически изнасиловал… И уеду я… Я всего лишь хотел, чтоб ты сама решила за себя… Чтобы не я решил, как тогда… Да не спать… Хотя бы просто… ну… быть, понимаешь?

– Понимаю, – сказала я. Из этого обрывочного бреда я действительно уловила нечто важное – он винит себя за то, что тогда воспользовался моим состоянием… И, кажется, прозвучало явное признание, что Дима почти сразу понял, что я под наркотой. И еще, возможно, я и в самом деле не давала себе свободы просто раствориться в нем. И не отталкивала, но и не ослабляла контроль. А с его стороны это действительно могло выглядеть как «держать на поводке».

Но вдруг Дима снова вскинул голову и продолжил с еще большей злостью:

– Почему ты с одинаковым? Где, вообще, второго носит? Почему вы тут вдвоем?

Слава! Слава же тоже тут и все это слышит! Я испуганно посмотрела на того, но он просто пожал плечами и спокойно ответил за меня:

– Данилов, успокойся. Я просто провожал Елену Александровну, потому что темно уже.

– Я должен првжаать твою… мою Елну Алексссну, – и он, сильно пошатнувшись, едва не упал на землю.

Слава подошел и взял его за локоть.

– Иди домой, камикадзе, – ровным тоном сказала я, но не решалась пройти в подъезд. Надо сначала удостовериться, что Слава доставит его в сохранности домой. – Какой у тебя адрес?

– Ленна, – кажется, дар речи окончательно покинул моего почти прекрасного полупринца.

– Я знаю, что я Лена! Адрес! – раздраженно ответила я.

– Ленна псятмь, – сосредоточившись, сказал он.

– Чего?!

– Ленна псятвсмь тира ть… – это уж совсем тихо. Надеюсь, завтра он умрет от похмелья!

– Ленина 58, квартира 5, – перевел Слава на человеческий язык. Какой удивительный дар! Надеюсь, этот дешифровщик не бросит одноклассника зимой на морозе? Я уже собралась уточнить это, как обернулась на звук подъезжающего автомобиля.

– Ну че, он жив там? – увидев выходящего Костю, я выдохнула с облегчением. Что ж, теперь можно этот груз передать в ответственные руки. Но наш спаситель быстро обрубил надежды на легкое спасение.

– Грузи тело в машину, – обратился он к Славе, – и сам садись. Я к отцу его не пойду, нафиг надо. Лен, ты на переднее сиденье, я вас потом обоих по домам развезу. Никитка сейчас пришел домой, пьяный, как черт. И сказал, что оставил Димыча возле твоего подъезда, потому что тот то ли убить тебя хотел, то ли замуж позвать. Короче, я собрался и приехал удостовериться, что ты жива и не замужем. Но с отцом его разговор тебе и составлять, раз вы там… чего там у вас.

Я и сама не знала, чего там у нас, но посчитала, что Костя и так оказал другу брата немыслимую услугу, приехав, и уж точно не обязан делать еще больше. Поэтому без возражений села в машину.

Дверь нам открыл Димин отец. Удивленно перехватив бездыханное тело, он унес его на диван и тут же снова обратился к нам со Славой:

– Э… Спасибо! Поздновато ему уже ремня давать, да и с чего он вдруг так?

Я решила ответить:

– Он с друзьями был. С Никитой… и другими. Мы просто доставили его домой. До свидания!

– Подождите! И кого же мне благодарить за доставку непутевого наследника престола почти в целости и сохранности? Меня зовут Виктор. Виктор Михайлович.

– Слава, одноклассник, – ответил мой помощник.

Отец Димы ждал ответа и от меня. Было бы невежливо развернуться и уйти, поэтому я решилась:

– Я их учитель… Елена Александровна. Я случайно в этой ситуации оказалась, вот и решила, что лучше его домой…

Мне показалось, или бровь мужчины поползла вверх, как будто он услышал нечто очень удивительное? И очень сомневаюсь, что удивило его именно то, что пьяного сына притаскивает домой школьный учитель.

– Так вот значит… Елена Александровна? Заходите оба, чаю попьем.

– Нет! – меня испугала смена его настроения. – Нас там внизу в машине ждут.

Я попыталась быстро ретироваться, но он шагнул ко мне, останавливая глазами. Как же они похожи! Это что-то неописуемое. Тот же взгляд, блещущий сталью.

– Елена Александровна, спасибо, что не бросила этого утырка. Я поговорить с тобой хотел бы…

– Извините, мне пора! – и я позволила себе позорно сбежать, осознавая, что этот самый Виктор явно знает обо мне больше, чем я знаю о нем. И я уж точно не готова сегодня к знакомству с Диминым родителем. Тем более с человеком, который называет тебя по имени-отчеству и прибавляет «ты».

Мы спускались по лестнице, когда в кармане у Славы раздалась знакомая мелодия. Он вытащил из кармана телефон и прокомментировал:

– Забыл отдать! Он у Данилова из куртки вывалился, когда в машине ехали…

Мы оба посмотрели на дисплей, а мозг недовольно констатировал – Катюша. Слава скинул вызов и пожал плечами. Я, не задумываясь о том, что делаю, взяла сотовый. Что я хотела сделать? Не отвечая себе на этот вопрос, нажала на значок сообщений. Последнее – от Катюши. Открыла диалоги:

Полчаса назад: Эй, Данилов, ты куда пропал? Позвони!

Час назад: Дима, ау!

Сегодня утром: Вечером все собираемся у меня! Не отмажешься! И не вздумай свою старуху с собой тащить!

Вчера: Видела тебя на озере с этой… На древность потянуло? Ну, когда тебе надоест этот отстой, обращайся – можем повторить наш прощальный новогодний секс, прощальный рождественский секс и прощальный старо-новогодний секс))))

Неделю назад: Спасибо за то, что ты есть) Я никогда никого не стану целовать так, как целовала тебя.

Две недели назад: Дима, давай поговорим? Приезжай.

Дальше я не читала. Собственно, и так уже было все понятно. Ни одного его ответа. Скорее всего, он перезванивал. Или приезжал. Улыбка сама растянула мне губы. Я уверенно поднялась обратно и постучала в ту же дверь, отдавая удивленному Виктору телефон.

– Вот, мы забыли, это Димин! До свидания!

– Лен, – он переводил взгляд с сотового на мое лицо, – Елена Александровна, все нормально? Что с тобой?

Ничего со мной! Что за несусветная чушь? Просто я кое-как сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться!

И я дала себе волю, только когда мы вышли на улицу. Я смеялась так, как никогда до сих пор, как не смеялась даже на озере, обутая в валенки на четыре размера больше. Едва взяв себя в руки, махнула Косте, чтоб ехал без меня. Пойду лучше пешком! Когда еще удастся застать настолько ошеломительную ночь? Слава поплелся за мной, вероятно, решив, что со мной не все в порядке. Но он очень ошибался! За последние три месяца я еще не была в большем порядке, чем сейчас. Смех то и дело вырывался наружу. Мой провожатый никак мое поведение не комментировал.

Как тебя, Леночка, школьник, пацан совсем, да с прогиба! На Катюшины грубые отзывы я совершенно не обижалась. Девочка была явно влюблена, и этот яд в мой адрес – просто следствие неконтролируемой ревности. Он спал с ней. Не раз и не два. Она имела полное право ревновать. А Димой я… восхищалась! Он просто обмотал меня вокруг пальца и завязал в узел. Пять лет разницы? Да где уж там! Мне до таких высот мастерства никогда не добраться.

Возле своего подъезда сказала Славе:

– Спасибо, что помог.

Но тот так и не вышел полностью из затянувшейся задумчивости:

– Елена Александровна, врать я вам не хочу, поэтому говорю сразу – Владу я расскажу. Но дальше нас это никуда не пойдет. Если вам будет что-нибудь нужно, пожалуйста, не стесняйтесь обратиться к нам. А Данилов… я не буду его оправдывать. Вы сами потом разберетесь.

– Спасибо, – повторила я. Но мне ничего не было нужно. У меня было все прекрасно. Я учитель, а учитель должен ценить уроки. Этот урок точно не пройдет бесследно.

Глава 10

Первой мыслью было позвонить завучу и, сославшись на внезапную простуду, пропустить завтрашний рабочий день. Для передышки. Однако меня остановила абсолютно отчетливая мысль, что передышка мне вовсе не требуется. Теперь мне не нужно было прилагать усилий, чтобы взять себя в руки. Достаточно было осознания нескольких фактов. Во-первых, мне подсыпали какое-то наркотическое вещество, и в результате я оказалась в неприятной ситуации. Винить себя тут не за что. Во-вторых, я провела некоторое время в обществе умного, смешного, красивого парня. За что ему огромное спасибо – разнообразил серые будни. В-третьих, еще утром я считала, что влюблена, но оказалось, что того человека, который вызывал во мне эти чувства, попросту не существует. Я себе придумала Диму, который только внешне напоминает одного моего ученика. В-четвертых, близнецы знают о некоторых неприятностях, произошедших со мной. Но я твердо уверена, что никаких проблем они мне не создадут. В-пятых, Дима после выпускного уезжает на пять лет в Бельгию. Если бы он оказался идеальным, то через несколько месяцев мне бы пришлось сойти с ума. Какое счастье, что он не идеален! Вот и все. Вопросов больше не осталось. И я наконец-то уснула в полном спокойствии. Кажется, я достигла дзена.

Перед уроком в 11 «А» я не испытывала уже привычного волнения. Просто зашла в класс, поздоровалась со всеми, равнодушно отметила, что его среди присутствующих нет. И, честное слово, мне было плевать. Вершиной моей нирваны стал момент, когда минут через двадцать после звонка он зашел в класс, а я приветливо улыбнулась и ровным голосом сказала:

– Дима, почему опаздываешь? Садись.

– Извините, – он тоже не был взволнован. И не выглядел умирающим от похмелья. А вот это, безусловно, печально.

Когда занятие закончилось, я уже собиралась выходить из класса, но тут услышала его оклик:

– Елена Александровна! Пожалуйста, задержитесь на секундочку! У меня вопрос к вам… по пройденному материалу.

У школьника ко мне вопрос. Что тут странного? Я вернулась к учительскому столу, а Дима как будто ждал, когда все остальные покинут помещение, но Влад и Слава остановились в паре метров от нас. Поэтому он повернулся к ним и сказал прямо:

– А вы чего? Дайте нам пару минут!

Слава сначала внимательно посмотрел на меня и, прочитав в моих глазах ответ, твердо сказал:

– Нет.

Влад нахмурился и тоже покачал головой, показывая, что поддерживает брата. Кажется, они на моей стороне. И вот только тут на лице Димы появилось удивление.

– Ла-а-адно, – он снова перевел взгляд на меня, – скажу при них, раз сама так хочешь. Извини за вчерашнее. Я напился и наговорил тебе кучу того, чего не хотел говорить.

Того, чего не хотел говорить? Но он не отрицает, что говорил то, что думает.

Я кивнула, продолжая молчать.

– Елена Александровна, – он еще сильнее напрягся, – Лен! Извини! Я помню, что говорил, но со всем этим мы можем разобраться. Надеюсь, ты не услышала ничего непростительного?

Не услышала. Но зачем сотрясать воздух бесполезными звуками?

– Дима, – мягко, но уверенно ответила я. – Не волнуйся. Ты не сказал ничего, что могло бы меня обидеть. Но с какой стати ты фамильярничаешь? Тем более в стенах школы?

Он, кажется, совсем оторопел:

– Прости. Простите!

– И еще, – кажется, я никогда не перехватывала инициативу у него так уверенно, – возможно, я дала тебе повод считать, что между нами возможны неформальные отношения. Я была не права в этом и прошу меня за это простить. До свидания, ребята.

И снова направилась к двери, но Дима молниеносно схватил меня за локоть. В его глазах читались неуверенность и зародыш паники. Я удивленно посмотрела на его руку, словно и сама озадаченная тем, что он смеет себя так вести.

– Лен! Что происходит?

– Данилов, отпусти, – раздался голос одного из братьев.

Дима перевел взгляд на них, но без злости, а будто ища ответа. Я воспользовалась его замешательством и, вырвавшись из хватки, ушла. И пока шагала по коридору в учительскую, сама восхищалась своим спокойствием. Я не хочу ему ничего объяснять, я вообще не обязана с ним разговаривать, если речь не идет об учебном материале. И мне было плевать, рассказывает ли ему сейчас Слава о том, что я влезла в его сотовый – на фоне моих прочих ошибок грех не такой уж вопиющий.

После уроков взяла свой телефон. Семнадцать пропущенных вызовов. И тут же, завибрировав, аппарат возвестил о восемнадцатом. Я удалила его номер, а потом отключила телефон. Надо будет внести в черный список. Школьники не должны звонить учителю на сотовый.

Дома привычно зашла в соцсеть. Скорее по инерции, чем осознанно. Несколько сообщений от него, я равнодушно открыла и прочитала:

Дмитрий: Лена, пожалуйста, давай поговорим.

Дмитрий: Я вообще ни черта не понимаю! Просто скажи, что тебя так зацепило!

Дмитрий: Я напился и испортил тебе вечер. Прости за это. Я сказал, что ты держишь меня на поводке. Но это не ты меня держишь, я сам. Это мой выбор. И тогда… в первый раз, с Никитиными таблетками. Да, где-то у меня мелькнула мысль, что ты ведешь себя неадекватно, но у меня не было ни секунды, чтобы об этом задуматься! У меня снесло крышу. И хоть должен был это все остановить, я не смог. И чувствовал себя за это виноватым. Но разве наши отношения после этого не компенсируют ту вину?

Дмитрий: Лен, ты в сети. Я перемусолил в голове уже все, что мог, и уж прости, но не нахожу ничего катастрофического в том, что произошло. Да, виноват, но неужели настолько?

Ему что, заняться больше нечем? Клик. Клик. Мои друзья. Дмитрий Данилов. Пожаловаться на страницу. Закрыть Дмитрию Данилову доступ к моей странице. Мои сообщения. Верхний диалог. Действия. Очистить историю сообщений.

Вот теперь можно спокойно готовить ужин и в душ. Сегодня лягу пораньше.

Почти в час ночи меня разбудил дверной звонок. Я накинула халат и, даже не взглянув в зеркало, пошла открывать. Еще не хватало, чтоб этот дебил соседей разбудил. Как я могла так лохануться, связавшись с неконтролируемым малолеткой? Впредь будет наука!

Я открыла и впустила его в прихожую. Вроде бы трезвый. И на том спасибо.

– Извини, что разбудил, – он смотрел мне прямо в глаза. Впервые он видит меня такой растрепанной и совсем без макияжа. А, нет, не впервые. Все равно. – Лен, я только что от одинаковых. Славка сказал, что ты прочитала в телефоне Катюшины сообщения. И я хочу все объяснить.

Я слушала. Хочет – пусть объясняет. Мне все равно.

– Я спал с ней. Но до того, как у нас с тобой что-то началось. До того, как я понял, что ты тоже… В последнее время ничего не было! И я прямо обо всем сказал. Но она не остановилась. Анька вообще такая, она не останавливается.

Кажется, я окончательно проснулась:

– Какая еще Анька?

– Ну, Катюша которая!

А, теперь-то все ясно.

– Ее Аня зовут, – он говорил быстро, боясь, что я перестану слушать. – Катюша – это кликуха типа. Ну, как ракетная установка. Ее пробивная способность… Да не суть. Я ей прямо сказал, что ничего не будет.

Меня смешило его волнение:

– Ты сейчас хвастаешься, что ли? Тем, что пудрил мозги еще и полевой реактивной артиллерии, а не только мне?

– Тебе?! Лен, я даже не знаю, как извиняться за то, что я не хранил тебе верность всю предыдущую жизнь! Можешь думать что угодно, но на тот момент у нас с тобой еще ничего не было. И больше никаких Катюш…

– Дим, – я все же решила прервать его бесконечную тираду. – Я все понимаю, не переживай. Но помнишь, ты говорил, что если мне эти пять месяцев не нужны, я просто должна сказать. И ты никогда ко мне больше не подойдешь. Так вот, я говорю.

Он замер. Какие бесконечно серые у него глаза. Красивый мальчик. Далеко пойдет.

– Уверена? – тихо, но отчетливо.

– Уверена, – устало, но твердо.

Он посмотрел в сторону, но расфокусированный взгляд ни на чем не остановился, и, постояв так несколько секунд, решительно прошел мимо меня из квартиры. Я заперла за ним дверь.

Теперь сон не шел. Устав от бессмысленных попыток погрузиться в небытие, села к компьютеру и подключилась к сети. Новые сообщения.

Владислав: Елена Александровна, Данилов был у нас. И теперь, скорее всего, едет к Вам. Он какой-то сам не свой. Поговорите с ним.

Владислав: И еще. Вы себя сегодня вели очень странно. Это, знаете, как пять стадий принятия: отрицание, гнев, торг, депрессия, смирение. Уж простите меня, но ваше отрицание уж слишком… пугающее. Лучше б вы ему в морду плюнули. Он наш друг и, в общем-то, нормальный парень. Ну накосячил, с кем не бывает? А вы как будто умерли и воскресли другим человеком. Простите)

Вот как. Влад в психологи подался? Это не отрицание, это понимание! Поэтому стадии гнева или депрессии можно пропустить. Я не стала отвечать на сообщение, и отправилась обратно в постель. Может, мне кошку завести?

* * *

Звонок будильника был невероятно неуместен. Я продирала глаза со стоном, проклиная раздражающий трезвон. Какого черта Дима приперся ко мне посреди ночи? Из-за него я совершенно не выспалась! Бесит. Растущее раздражение чашка кофе не уняла. Немного охладив рассудок по дороге на работу, я вдруг вспомнила сообщение Влада. Отрицание, гнев… Вот оно! Как омерзительно жить по сценарию, написанному каким-то тупым психологом? Нет, гнев не пройдет! Бельгия, Катюши-Ани и белобрысые кобели не пройдут. Минуя троллейбусную остановку, заметила листок с объявлением, привлекшим меня тремя огромными буквами. Нет, не то слово, которое так и вертелось на кончике языка, а «ушу». Реклама секции ушу, которая располагалась недалеко от моего дома. Как кстати! Разве бывают лучшие способы обуздать гнев? Вечером записываюсь. А завтра заведу кошку. А послезавтра изменю прическу. А… нет, вечером репетиция! Тогда завтра записываюсь на ушу, ну и далее по плану.

Как ни странно, на эту репетицию Дима пришел без опоздания. Это меня тоже разозлило, как и само его существование на моей родной планете. Я со всеми, включая неприятных персонажей, поздоровалась, раскланялась, помиловалась, кое-как обошлась без обнимашек. В принципе, ребятам мои консультации не требовались. Я тут присутствовала как надзиратель, чтоб великолепнейшая Оксана Алексеевна дала свое великолепнейшее согласие. Все актеры были безупречны. Только Дима выказывал некоторую нервозность. Я бы отнесла его состояние на счет произошедшего между нами, но еще хорошо помнила возможности его самоконтроля. Значит, он или хочет показать свое волнение, разыгрывая спектакль исключительно для меня, или попросту плохо знает роль. В любом случае ему не стоило пропускать репетиции. Правда, финальный поцелуй заслуживал Оскара. Или хотя бы парочку Эмми. Тут он выдал все, на что способен. Эля офонарела, близнецы посматривали на меня, а я считала минуты, когда уже смогу записаться на ушу.

Домой меня на этот раз провожал Игорь, которому я по пути вкратце и рассказала душещипательную историю последних суток. Слушатель из него вышел никчемный, поскольку мой приятель заметил:

– Восемнадцатилетний пацан несколько раз за три месяца переспал с девушкой? Да ты что?! На костер его! Нет, сначала кастрировать, а потом на костер!

Шутников вот таких на костер бы…

– Нет, Игорь, дело не только в этом. Само его отношение к этой «Катюше» никак его не красит. Да и у нас с ним все равно нет будущего. Поэтому я просто воспользовалась сигналом «стоп», чтобы остановиться.

– Значит, воспользовалась? Ну, тогда так и говори. Это не он плохой, это ты боишься.

В роли коня он выглядит значительно лучше, чем в роли близкого друга!

– Фу на тебя, – закончила я разговор.

– Раз наш принц теперь свободен от любви на всю жизнь, я его себе заберу, – мечтательно закатил глаза к звездному небу Игорь. Звездное небо не ответило.

* * *

И дальше все пошло по уже протоптанной дорожке скучной жизни. В свободное время я сидела дома, в рабочее вела уроки. Никаких намеков, полунамеков и даже полу-полунамеков на наши отношения от Димы не было. Это вызывало спокойствие и раздражение одновременно. Интересно, почему в русском языке до сих пор нет слова, описывающее это состояние? На ушу я почему-то так и не записалась. И даже кошку не завела. И все было по-прежнему. Как тогда, когда был какой-нибудь октябрь… С тех пор ничерташеньки не изменилось, кроме того, что меня это перестало устраивать. Но все пройдет. И пройдет гораздо быстрее, чем если бы я дала шанс… нам.

За какую-то неделю я пережила стадии отрицания, гнева, торга и уже почти погрузилась в неизбежную депрессию. В эту пятницу наконец-то состоится тот самый концерт в честь Дня святого Валентина, к которому мы готовились. Игорь предупредил заранее, что после устраиваются школьные танцы, а его обязали следить за порядком. И мне жизненно необходимо тоже там присутствовать. Депрессия пыталась отказаться за меня, но Игорь победил ее доводы единственным аргументом:

– Купишь себе неприличное платье и пойдешь! И когда увидишь, как твоего Данилова скрутит от твоего внешнего вида, тебе сразу станет легче!

Возразить оставалось только одно:

– Он не мой!

А друг мне даже составил компанию в походе по магазинам. В вопросах стиля Игорь был истинным гуру. Выбранное платье было черным, облегающим и, на мой неизбалованный от-кутюрами вкус, слишком коротким. Но Игорь, констатировав: «Само то!», не дал мне право голоса. В итоге, в пятницу к началу концерта я уже выглядела как вполне себе сногсшибательная цаца – в новом платье и с уложенными локонами. Возможно, я никогда не уделяла столько внимания своему внешнему виду, как в тот день. Но это был вполне разумный позыв страдающей психики.

Спектакль от 11 «А» прошел на ура. Зрители смеялись и аплодировали. Мне даже показалось, что лицо Оксаны Алексеевны тоже пару раз дернулось. Боюсь осмелиться предположить, что это была улыбка, скорее, нервный тик, но, поскольку меня сразу же после окончания представления не уволили – возможно, ей понравилось.

На сцену выходили новые участники, когда мне в ухо раздался шепоток от нашей «англичанки». Тамара Дмитриевна – приятная женщина лет пятидесяти – вела в одиннадцатых классах иностранный язык.

– Ах, Леночка, какие же они молодцы! И костюмы, и сценарий, и игра! Хоть всем классом в театральное… А Данилов! Славный мальчик. Давно его не видела, а тут прям такой сразу… в образе!

Я удивленно перевела на нее взгляд.

– Как это – давно не видели? Он пропускает?

– По моему разрешению, – вздохнула та, – он же уезжает куда-то в Европу после школы. Поэтому ходит на курсы английского уже пару лет. И его уровень… Конечно, я его освободила от занятий. Мне и без него хватает… близнецов. Хотя иногда и жаль. Славный мальчик.

Вот как. А я ведь даже и не знала об этом. Мы слишком мало общались, чтобы я успела выяснить все подробности его жизни или сама не хотела задавать вопросы, потому что тогда это бы сразу стало… серьезно?

Мы еще поговорили с Тамарой Дмитриевной о всяких пустяках. А я про себя размышляла: вот она, элегантная, ухоженная и некогда очень красивая женщина. Интересно, она тоже видит, насколько славный этот «славный мальчик», близнецы и другие парни из старших классов? Видит ли она в них мужчин или для нее они просто дети? Когда человеку становится все равно до силы, красоты и сексуальной притягательности других? В каком возрасте женщина перестает быть женщиной? А если не перестает? А вдруг каждый с возрастом остается закованным в дряхлеющее тело, а его сознание по-прежнему требует красок и эмоций молодости? Как это, должно быть, печально. Убого, некрасиво до извращения, но… неизбежно? Это мою депрессию, а не меня, тянет на философию. А впереди еще и танцы. Ну, Игорь Александрович, надеюсь, ты хотя бы алкоголь сумеешь сюда пронести, а то ж, не ровен час, я на луну выть стану.

Игорь оправдал возложенные на него надежды. Когда школьники после концерта отодвигали сиденья к стене, он подошел ко мне с большой бутылкой газировки. Его хитрый взгляд не оставлял сомнений, что жидкость внутри довольно веселящая. Какой изобретательный физрук у нас в школе! Я восхищалась им до тех пор, пока не увидела у многих из одиннадцатиклассников аналогичные бутылки… Какие изобретательные ученики у нас в школе! Просто диву даюсь. Похоже, только я и Оксана Алексеевна тут тормозим. Встретилась глазами с Владом, который ответил мне улыбкой, а после поднял немного вверх свой «лимонад», тостуя. Ну, а я что? Рассмеялась и ответила тем же.

Танцы были унылые, и даже приглушенный свет не позволял ученикам в достаточной степени расслабиться. Ровно до того момента, как Оксана Алексеевна покинула зал, посчитав, что может оставить этот молодежный недоразврат на попечение учителей-надзирателей. Вот в ком женщина никогда и не рождалась! После ее ухода атмосфера в зале изменилась в мгновение ока, даже музыка заиграла другая. И праздник наконец-то начался.

Стояла возле стены, и ко мне то и дело подходили учителя и школьники, с которыми я обменивалась ничего не значащей ерундой. Игорь довольно быстро оказался на танцполе к вящему удовольствию девчонок. Ко мне несколько раз пытались прорваться близнецы, но их прямо на лету перехватывала женская половина присутствующих. Тяжела жизнь красавчика, даже если тебя двое! И вдруг заиграла знакомая музыка… Так-так. Та самая песня, под которую мы танцевали с Димой на дне рождения у Насти. Я невольно нашла глазами его, стоящего на противоположном конце зала и разговаривающего с другими парнями, и он тут же повернул голову ко мне. Очень сложно, уже почти пережив все стадии принятия устроенной им в моей жизни катастрофы, видеть, как он решительно идет к тебе, криво улыбаясь, отмечать, что верхние пуговицы его рубашки расстегнуты, замирать в предвкушении того, что уже когда-то было, понимать, что тут не место для выяснения отношений. И он это знает. Потому и улыбается.