Текст книги "Пять лет"

Глава 5

Я бессильно опустила голову. Как же мне хочется ответить, написать ему… Спросить, зачем он это сделал, поругаться, попросить, чтобы напечатал тот стих полностью, узнать, где он и что делает, послать ко всем чертям, позвать к себе. Я выключила ноутбук и схватила телефон. Открыла контакт «Он», закрыла и набрала Настю:

– Слушай, познакомь меня с кем-нибудь. Я что-то совсем с ума схожу!

Подруга рассмеялась и заявила:

– У меня день рождения скоро! Собираю большую толпу. Совершенно точно, там найдется кто-нибудь, с кем можно задружить пару-тройку раз!

Сойдет.

– А кого ты зовешь?

– Всех наших, плюс с работы нескольких. И Костю с Никиткой тоже! Мы вообще с ними здорово скорефанились.

Тук… Тук. Близко, слишком близко… Хотя Костю все же можно рассматривать как вариант. Надо будет заставить себя об этом подумать. Но Настя разрушила эту хрупкую надежду, заявив:

– Ты только на Костика не вздумай западать! Он у нас вроде как по мальчикам.

Да что ж это за невезуха такая! В кого приличного ни плюнь – или гей, или твой ученик… Я бы их вообще всех в Бельгию выслала, чтоб жить не мешали! Ну, хотя бы только учеников.

Расспрощавшись с подругой, решила прибегнуть к крайним мерам и набрала в поисковике: «Как избавиться от влюбленности?». Вот сейчас эту статью прочитаю и сразу пойду удалять его номер из мобильника.

Пункт 1. Рассказать близкому другу или подруге все, что чувствуешь.

Выполнено. Да только разговор с Игорем ничем не помог, если не сделал еще хуже. Насте я вообще не осмелилась ничего рассказывать, ибо… нечего ржать.

Пункт 2. Предаться творчеству, это перенаправит энергию в нужное русло.

Так… Я взяла листок и ручку. Попробовала что-нибудь нарисовать. Изобразить хотелось одно-единственное лицо. Овал, палочка носа, кругляшки глаз, волосики торчат в разные стороны… Какой замечательный уродец получается! Очень захотелось снова зайти в сеть и срисовывать с его аватарки. Или просто поводить пальцем по монитору по его бровям, по смеющемуся рту… Стоп, стоп! Этот способ точно не излечит.

Может, стихотворение написать? Поэзия мне намного ближе живописи. Другой листок, и ручка побежала вдоль строк сама:

 
Снег идет на улице,
Я сижу в квартире.
Я не буду хмуриться,
Утоплюсь в сортире.
 

Нет, выходит слишком печальненько, а надо позитивненько!

 
Как хорошо, что ты мне не пишешь,
Как замечательно, что не звонишь,
Ты меня вовсе, совсем не колышешь!
Гаденыш, мудак, малолетка и псих!
 

Да я просто чертов гений! И правда, помогает! Продолжим-с.

Но, кажется, на этом литературном шедевре мой талант иссяк. Ладно, что там дальше?

Пункт 3. «Клин клином». Познакомиться с другим мужчиной и завязать с ним несерьезные отношения.

С превеликим удовольствием! Бы… На Настин день рождения оденусь как шлюха, буду вести себя как шлюха и не стану воротить нос от всех пристающих мужиков! Главное – отвлечься, спать ведь с ними не обязательно. Я ведь не шлюха, в конце концов.

Пункт 4. Заняться делом.

А вот это продуктивно! Я давно уже не проводила генеральную уборку! Со вчерашнего дня. Неохота шевелиться, но мне и вчера не хотелось. Начала вяло, приложив огромные усилия воли, чтоб просто подняться. Но уже минут через десять бодренько, как сайгак, скакала по квартире с тряпкой. И правда, помогает! Лучше всего! Какая гениальная статья!

Правда, когда убирать уже было нечего, а все горизонтальные поверхности раздражали блеском, я вернулась к мысли… Так, там еще один пункт оставался.

Пункт 5. Сосредоточиться на недостатках объекта своего внимания.

Недостатки? А Бельгия считается? Очевидно, автор этой статьи с Димой не знаком. Какая никчемная статья!

Поняв, что остановить себя все равно не смогу, решила написать самое мерзкое, на что была способна:

Елена: Мне все равно.

Ответ пришел через несколько минут:

Дмитрий: Как скажете))

Вот и зачем я вообще ему написала?

* * *

В субботу заехала в магазин и купила Насте духи. Вообще-то, та сама попросила меня их купить, она всегда так делала. Старые друзья такое поведение наглостью не считали, а только радовались, что Настя сильно упрощает задачу с поисками подарков.

Намарафетилась, нарядилась, кучери навила и отправилась окунаться в разврат и забвение. Настя сразу меня представила Вадиму – коллеге по работе – немного странному парню лет двадцати пяти. Не знаю, что она там ему наплела, но он был истерически рад со мной познакомиться. Или это медикаментозная эйфория? Ладно, он мне тоже понравился. Тремя последними буквами своего имени.

Решила выпить, тогда, возможно, танцы с Вадимом уже не так будут потрясать мое воображение. Он вел себя… как будто его воображение ничто не потрясало и через пару стаканчиков бурой жидкости предложил: «А может, уже поближе начнем знакомиться?». От ответа меня спас, как ни странно, Никита. Он схватил меня за локоть, обозначил: «Переговорим?». И увел от этого страшного человека с почти прекрасным именем.

– Лена, я извиниться хочу. Ну, за то, что тогда сделал. Я как бы не собирался…

Значит, он в курсе всего, что тогда произошло? Стыдно… Но ему должно быть стыднее!

– То есть та ситуация стала достоянием общественности? – поинтересовалась я.

– Нет! – перебил резко. – Я видел, как вы вдвоем ушли в комнату, знал, что вы там провели ночь. Димка вообще ничего не комментировал! Да и я-то стал, можно сказать, случайным свидетелем. Хотел понаблюдать, что этот затейник будет делать, когда до него дойдет. В первый раз это был несравненный прикол!

– Прикол тебе… – я злилась на него, но не до такой степени, чтобы устраивать скандал.

– Вот я и прошу прощения! Лен, ну правда!

Я кивнула. Продолжать этот разговор было ни к чему, однако ж Никита считал иначе:

– Хоть он и не сказал, чего вы всю ночь делали, но я и сам не дурак. Выяснил только, что ты его учительница, и уж прости, что не посчитал этот факт причиной для суицида. Но… что у вас теперь? Димыч мой лучший друг, так что не сочти за наглость мою наглость! На днях он даже Катюшу отшил… А это уже ни в какие ворота! Верни мне моего приятеля таким, каким я его тебе отдал! Хочу все, как было!

Меня почему-то эта детская просьба рассмешила:

– И каким же образом я могу это сделать?

Никита вытащил из кармана телефон, начал искать в списке контактов.

– Его сюда тоже приглашали, но он, узнав, что ты тут будешь, отказался. Я позвоню ему, вы жахнете, поговорите по душам и, может, оба уже успокоитесь?

– Оба? – меня возмутила эта оговорка. – Но я спокойна!

– Ага. Поэтому ты сейчас так орешь… Я предлагаю хоть какой-то вариант решения!

– Это не решение! – я старалась не повышать голос, но раздражение все же находило выход. – Мы уже пытались поговорить! Никакого толку, все только хуже стало!

– Но его тоже приглашали сюда, не думаешь, что это нечестно? Он ведь только из-за тебя не пришел! Это же просто какой-то бред. Тебе не кажется, что раз вы оказались в одной компании, можно как-то сосуществовать?

– Нет! Я уже здесь! А он пусть дома сидит!

– А может, тогда вам дома посидеть? – раздался голос из трубки, которую Никита до сих пор держал в руках. – Минут через двадцать буду.

Никита ему позвонил?! И на громкую связь, не предупредив? Боже… Я шагнула к этому нахалу, чтобы незамедлительно убить. Тот поднял руки к лицу, защищаясь, но полностью скрыть вырывавшуюся из-под контроля улыбку не смог.

– Идиотина! Зачем ты это сделал?!

Никита смеялся:

– Лен, ты же училка, а ведешь себя как ребенок! Ты мне потом еще спасибо скажешь, как все придет хоть к какой-то точке.

– Не скажу! – я не сторонница физического насилия, но от всей души желала ему тяжких увечий. – Потому что прямо сейчас уеду!

Никита осклабился и сказал неожиданно серьезно:

– Уезжай, Лен, уезжай. Потому что ведь он сюда приедет. А ты такая спокойная, что одним воздухом с ним дышать не можешь. Уезжай, как последняя трусиха. И признай уже, что сама себя боишься.

РРРРРРРРР!!! Вот же говнюк мелкий! Ладно, я не уеду, я покажу этим двум мозгоклюям, что моя жизнь от них вообще никак не зависит. Где мой любимый Вадим? Да вот же он, клеится к какой-то блондинке. Я подпорхнула, ухватила и уволокла. Мое! А ты, стерва, поищи себе другого «поближе познакомца»!

– Прикопался же этот псих… А тебе, наверное, скучно стало? Идем танцевать? – я врубила все резервы, включая два взмаха ресницами, а потом отправила Вадима в нок-аут хитрой улыбочкой, приставив кончик языка к клыку. Знаю, что это работает, милый, можешь мне не рассказывать! У меня минут двадцать до того, как он придет и удостоверится, что я тут живу долго и счастливо.

Я старалась попадать в странный ритм наших танцев, согласилась «выпить еще по одной», позволила усадить себя на диванчик и приобнять. Какими длинными бывают двадцать минут! Вслушиваться в шепот в ухо я не соглашалась, ведь все внимание было сконцентрировано на входной двери. Она наконец-то открылась и впустила того, кого я так не хотела видеть.

Господи, ну зачем он такой хорошенький? Как же ему идет эта черная футболка! Почему так улыбается Насте, вручая ей что-то? А эта гадюка моего мальчика радостно обнимает, как будто и правда приглашала… Стоп! Стоп, Ленуся, не в ту сторону думаешь! Соберись, он идет прямо сюда.

Я очаровательно ему улыбнулась.

– Здравствуй, Дима! И ты тут?

– Вечер добрый, Елена Александровна. Типа того. Как у вас дела?

Вадим почему-то напрягся от нашей неуемной улыбчивости.

– Как видишь, – я развела руками, демонстрируя свою состоявшуюся личную жизнь.

– Ну-ну, – усмехнулся и пошел дальше.

И что? Это все?! Ради этого я пережила три микроинфаркта?

А мой распрекрасный Вадим почему-то убрал от меня руки и немного отодвинулся. Спасибо, хоть не сбежал в Южную Америку! Как там говорил Дима? «Талант отпугивать мужиков»? Прямо даже не знаю, во что верить… Но я решила не упускать свое счастье, потащив Вадима снова танцевать.

После минуты тягостных телодвижений, он вдруг заявил:

– Слушай! Я так не могу! Тот блондинистый парнишка смотрит так, как будто уже расчленил и закопал меня за домом!

Я повернулась в направлении его взгляда и увидела, что Дима разговаривает с Никитой, с мягкой улыбкой глядя на нас. И что Вадим нашел такого криминального в этом взгляде? Он просто смотрит, даже без интереса, а улыбается, скорее, от разговора с другом. Мне пришлось усилить хватку, чтобы жертва не дала деру. Ничего, ничего, сейчас я в тебя еще чего-нибудь волью, и ты будешь моим навеки!

Мы снова пили возле импровизированной барной стойки, когда услышали громкое Настино:

– Народ! Поступило предложение поиграть в бутылочку!

Пьяные и шальные гости восторженно заорали, а я чуть не выплюнула выпитое. Что за детский маразм?! Интересно, у детей бывает маразм? Увидев рядом с подругой этих двух мерзопакостнейших гадов, я догадалась, от кого именно «поступило предложение». Ну нет, меня вы в свои забавы не втянете!

Все желающие рассаживались прямо на ковер кружком. Никита двумя руками схватил моего Вадимушку, который то ли не сильно сопротивлялся, то ли просто идиот, вырвал у меня добычу из цепкой хватки и потащил туда же. Охреневшую меня доставил в круг Дима. Я попыталась сбежать, но сидевшие рядом Настя и Андрей не позволили этого сделать. Ладно, камикадзе, давай играть! Я не боюсь!

Первой бутылку крутила Настя, а после чего с удовольствием поцеловала в щеку какого-то парня, я не запомнила его имя. Андрей, очевидно, ревностью не исходил… А вот и зря! Убил бы ее этой бутылкой, день рождения постепенно перерос бы в похороны, а на похоронах люди себя так не ведут. Теперь бутылку крутил тот парень, и она показала на Андрея. По правилам он должен был целовать следующую девушку по часовой стрелке, то бишь меня. Вот и прекрасно! Смотрите, как я умею! Чмокнула его прямо в губы и под всеобщий смех тоже приложила руку к вращению стеклянного разрушителя человеческих судеб. И, хвала небесам, горлышко указывало на Вадима. Тащи сюда свои губехи, трусливая шавка! Чмокаться будем! Но… неожиданно на бутылку наступил чей-то палец и развернул ее дальше, поворачивая на себя. Я подняла голову и увидела смеющиеся серые глаза.

– О-о-о! – восторженно отозвалась на это действие толпа. – Нарушаем, Димыч?

– Не нарушаем, а спасаем игру! – смеясь отозвался тот. – Правда? – он почему-то спросил у Вадима.

– Правда! – ни с того ни с сего ответил мой «ухажер», встал и ошалело добавил: – Я вообще в это играть не хотел! Я танцевать больше люблю.

Как же я ошиблась, поставив сегодня на этого утырка… Ничего, Лен, прорвемся. Дима уже переместился на четвереньки, и руками «шагал» ко мне.

– Стоять! – я поставила перед его носом ладонь. – Это все равно нарушение правил! Дождись своей очереди.

– Океюшки, Лен Санна, дождусь, – и он мгновенно откатился назад.

После этого он целовался с какой-то девушкой и дважды с Настей. Простые поцелуи в щеку. Кажется, только я вышла за рамки, поцеловав первого парня в губы. В очередь Никиты горлышко показало на меня, мы обменялись поцелуями и, похоже, обозначили этим, что предыдущий конфликт исчерпан. Я крутанула и снова попала на Никиту. Засмеявшись, снова двинулась в его направлении, но он вдруг вскочил и прокомментировал:

– Мне срочно надо бухнуть! Передаю очередь следующему.

Никто же не сомневается, что следующим по очереди был его ухмыляющийся друган? Разгоряченной толпе почему-то такая форменная несправедливость не претила. Ничего, я справлюсь! Я позволила ему приблизить лицо, откинула рукой челку и поцеловала в лоб. Он не отстранился, не стал настаивать, только тихо рассмеялся.

Я не смогла сдержать ответную улыбку:

– Дим, ну хватит уже, а?

Он вдруг схватил меня за руку, заставил подняться и потащил в сторону со словами для разочарованных остальных:

– Мы уже наигрались!

– Дима, да что ты делаешь? – спросила я, хотя никак не могла изобразить голосом достаточную степень недовольства происходящим.

Мы оказались на кухне, а он продолжал держать мою руку. И находился так близко, что думать я больше просто не могла. Он наклонился к моему лицу, продолжая улыбаться, и поцеловал. Очень мягко, но настойчиво. Я не оттолкнула его, на это мое тело уж точно не было способно, но и не ответила. Просто умиротворенно растворялась в долгожданной ласке, в его вкусе, в его запахе. Дима чуть отстранился, посмотрел с иронией:

– Что-то вы, Елена Александровна, в этот раз отлыниваете.

– У меня от твоего «Елена Александровна» либидо падает, – парировала я.

Он тихо засмеялся. Да гори оно все синим пламенем! И я, схватив его за ворот футболки, притянула снова к себе. Он, похоже, вознамерился отомстить мне за предыдущую пассивность и на этот раз позволил целовать себя, тоже не отвечая. И когда я уже решила возмутиться столь неподобающим поведением, почувствовала ладонь на моем затылке, лишающую меня простора для маневра. Его губы тут же перешли в атаку, а когда я почувствовала его язык, то не смогла сдержать стон, выдохнув прямо ему в рот. Не представляю, как долго продолжался этот поцелуй, но когда его руки спустились чуть ниже и стали такими же настойчиво-сильными, как и губы, я нашла в себе силы оттолкнуть его. Той же рукой, которой несколько минут назад притянула.

Он отстранился, но продолжал улыбаться и меня из рук не выпустил.

Глава 6

– Ты все-таки хочешь разговаривать, – прокомментировал он, беззастенчиво перейдя на «ты». Я решила не поправлять, раз уж до сих пор чувствовала его вкус на своих губах, и просто кивнула.

– Дима, ты мне нравишься… – сказала тихо.

– Правда, что ли? Знаешь, ты мне тоже нравишься! – шутливо перебил он.

Я улыбнулась, стараясь сосредоточиться и не отвлекаться на его слишком близкое присутствие.

– Но, понимаешь… Я не хочу всего этого. Я не была готова к такому.

– К какому? – он перехватывал мой взгляд, не давая возможности его отвести.

– Ну… встречаться со школьником, например! – решила настроить его на серьезность.

На кухню то и дело заходили другие гости, но заметив нас, понимающе улыбались и скрывались с горизонта. Мне было наплевать, что меня в таком положении могут увидеть мои или его друзья. Есть только здесь и сейчас! А в нашем «здесь и сейчас» посторонних нет.

– Разве я предлагал встречаться? – этот вопрос меня смутил. Действительно, не предлагал. А Дима продолжил: – Лен, я хочу с тобой встречаться! Но если тебе само это слово не нравится – давай встречаться не будем.

Я не могла оторвать взгляда от его улыбки.

– А что мы будем делать?

– Все, что захотим. Целоваться, обниматься, танцевать и снова целоваться. Я буду провожать тебя до дома, а там мы будем… опять целоваться.

– И все? – видя его прищуренные глаза, я не смогла сдержать сарказм.

– Конечно, нет, – он тихо смеялся. – Еще мы будем кормить попугайчиков. Если тебе и слово «секс» не нравится, то мы будем кормить попугайчиков.

От его прямолинейности было сложно сдержать нервную дрожь в пальцах.

– Дим…

– Лена.

Да я готова на все, лишь бы слышать свое имя в его исполнении! Но это все же слишком быстро… Поэтому я попыталась начать заново:

– Дим, я не готова к такому.

– Судя по тому, как ты на меня недавно набросилась, вполне готова.

– Дима! – возмущенно перебила его. Надеюсь, с возрастом он хоть немного научится тактичности! Хотя вряд ли…

– Хорошо, – недовольно отозвался он. – Я вот что предлагаю: тут никого знакомых нет, Оксаны Алексеевны и прочих блюстителей нравственности – тоже. Мы можем жить хотя бы сегодняшний вечер?

– Да, – другого ответа родиться во мне просто не могло. Слишком близко были его губы. И я наконец-то снова дотянулась до них, сметая все запреты в сознании.

А потом мы с ним танцевали и это было… чуть ли не более возбуждающе, чем наши поцелуи. Наши тела так идеально вливались в музыкальный ритм, так гармонично дополняли друг друга, что это было вполне достойно названия «заниматься любовью». Да, именно так! В гораздо большей степени, чем потные фрикции, которые я пережила в другой жизни с другими мужчинами. В танце с ним было больше секса, чем в объятиях моих бывших, в мимолетных касаниях – больше страсти, чем в прижатых друг к другу телах, в его глазах – больше смысла, чем во всех признаниях, слышанных мною до. Куда я падаю, когда я с ним? Докуда мы можем добраться, когда мы вместе?

И снова поцелуи, объятия и смех. И ни один из нас не вспомнил про алкоголь или других присутствующих. Самые безумные наркоманы – влюбленные. А я точно была абсолютно влюбленной наркоманкой. Потом, возможно, я пожалею, что растворилась в этой эйфории. Но тот вечер стоил того, чтобы жалеть о нем всю оставшуюся жизнь.

А потом мы шли по ночному городу, не обращая внимания на редких прохожих, а они почему-то тоже на нас внимания не обращали, кутаясь в свои шарфы. Январь в этом году был особенно морозным. На улице такой холод, а внутри такое тепло. Как же хорошо…

Мы снова долго целовались возле двери в мою квартиру. Я забыла о существовании соседей и зловредных завучей, но очнулась, почувствовав, что наши поцелуи выходят из-под контроля и требуют продолжения.

– Дима, давай не будем спешить? – сказала я, кое-как оторвавшись от губ.

На самом деле очень не хотелось, чтобы он уходил, но я чувствовала себя единственной, кто был способен остановить это безумие.

– Конечно, спешить мы не будем, – с улыбкой ответил он. – Но, Лен, что мы вообще делаем? Мы и так потеряли два месяца. Если считаешь, что мы можем подождать еще парочку, то я возьму у Никиты его волшебные таблетки, – сказал Дима и снова шагнул ко мне.

Я засмеялась, закрыв лицо руками. Как же он мне нравится – все в нем! И я, наверное, просто умру, если перестану нравиться ему.

И снова эти губы, да как же сосредоточиться-то в таких условиях? Прижатая к стене, я уже задыхалась от возбуждения, но все же сказала:

– Дим, подожди, да подожди ты!

– Лен, – он обнимал меня и гладил по волосам, – можно, я все равно останусь? Ничего не будет, обещаю. Я просто хочу остаться.

Я посмотрела на него и ответила, жалея о каждом произносимом слове:

– Нет. Не сейчас. Мне надо подумать… без тебя. И тебе надо подумать. Мы вообще друг о друге почти ничего не знаем, но мы пока даже разговаривать не в состоянии.

Он, продолжая улыбаться, отступил на шаг:

– Спрашивай.

Ну зачем он такой замечательный? Я выдавила, собрав последнее мужество:

– Не сегодня. Дай мне время, пожалуйста.

Он в последний раз легко поцеловал меня и ушел. Я занырнула в квартиру и закрыла дверь – быстро, будто боялась, что сорвусь следом. Как же тихо быть без него.

Примерно через час на сотовый пришло сообщение:

Он: Не вздумай мне присниться, противная училка!

Я, конечно же, ответила:

«Не имею привычки сниться малолеткам!»

Он: Спокойной ночи, бабуля))

«Спокойной ночи, человеческий детеныш))»

Он: Все неправильно. Ты должна быть тут, или я должен быть там.

Я завизжала в подушку, но ничего отвечать не стала. Знаю, чем все это кончится. А мне надо подумать.

* * *

На следующий день почти в обед пришла долгожданное сообщение:

Он: Привет! Какие планы?)

«Привет, пока не знаю», – ответила и стала ждать очередного сообщения.

Но телефон молчал. Я открывала и закрывала диалоги, набирала текст, стирала и снова ждала. Зачем он спросил меня про планы? Ну вот какого черта вообще возник этот вопрос? Чтобы я почувствовала себя дурой? Он играет со мной в игры? Заставляет ждать, понимая, что я теперь мучаюсь в ожидании продолжения? Невыносимо. Может, он занят? Ну так и напиши – «занят»! Самое глупое времяпрепровождение – ждать чьего-то сообщения. Ведь телефон возвестит о входящем, а пока можно заняться другими делами. Но о других делах думать невозможно, потому что ты ждешь, ждешь, ждешь. Весь рассудок сосредоточен только на ожидании. Примерно через час зашла в соцсеть, он там сегодня не появлялся. Играет, точно играет в кошки-мышки. Хочет, чтобы я сама сорвалась, не желает брать на себя инициативу. Убедив себя в этой мысли, решила заняться проверкой последних контрольных работ, но услышав сигнал телефона, преодолела разделявшее меня от него расстояние за миллисекунду.

Он: Давай в кино сегодня сходим? Или куда-нибудь еще)

Ага, сейчас! Через два часа и три минуты глупого ожидания я уже тебя ненавижу.

«Извини, появились другие планы»

Ответ пришел сразу же:

Он: Ок. Жаль. Не хочешь пока выходить со мной в цивилизацию? Тогда увидимся только завтра на уроке?

Да нет же, нет! Наш город не настолько мал, чтобы я отказала себе в удовольствии увидеть тебя! Начав набирать ответ, остановила себя. Моя очередь поиграть. Подожду пару часов с ответом. Или вообще отвечать не стану.

Все два часа я просто сидела и следила за стрелками. Какая глупость! Какая сила воли… Интересно, сила воли – это всегда глупость или только в моем случае? И только после этого вымученного времени ответила: «Да»

Теперь ответа я ждать точно не стану. Позвоню лучше Насте.

– Здорова, подружка, – она приняла вызов почти сразу же.

– Привет, Настен! Как здоровье после вчерашнего?

– Все зашибись! Но ты лучше про свое «зашибись» расскажи! – в ее голосе слышалась улыбка.

– В смысле?

– Ну, ты с Димычем вчера задружила, вы вместе ушли! Любовь-морковь, да?

– Ты заметила? – удивилась я. Обычно она не отличалась особой наблюдательностью.

– Все заметили! – Настя смеялась. – Так и что?

– Ничего, – я вдруг ощутила потребность выговориться. – Настен, я, кажется, влюбилась. Но он младше, и он… мой ученик.

– Да?! Ну и совпаденьице, – похоже, она действительно об этом не знала. – А он что?

– А он ничего, – хотелось окончательно впасть в депрессию, и чтобы подруга меня в этом святом действе поддержала. – Это только я. Дима просто забавляется.

– Уверена?

– Почти. Ладно, пока. У меня еще дел много.

– Ну… пока. Ты это, Ленусь… не грузись там. Звони, если что. Хочешь, я у Никиты разузнаю подробности?

– Не смей! Обижусь, честно! Просто дай мне самой разобраться. Пока.

Насчет «много дел» я сильно преувеличила. Проверила работы и прочитала необходимый материал. Трижды. А потом все-таки зашла в сеть. Он был онлайн и будто сразу заметил мое появление, потому что меньше чем через минуту пришло сообщение:

Дмитрий: Разгреблась с делами?

Меня так обрадовало, что он написал, что сила воли вся куда-то испарилась.

Елена: Частично.

Дмитрий: Лен, давай увидимся. Хоть ненадолго, а? Мы сегодня с парнями тачку наконец-то в норму привели. Давай я заеду? Просто прокатимся. Максимум, на час.

Какую еще «тачку»? Он же школьник! Но если все так, то он действительно был занят… И может, только поэтому не ответил сразу, а вовсе не играл со мной в кошки-мышки, как я себя окончательно убедила?

Елена: Не знаю. Поздно уже.

Дмитрий: Вчерашний день тебе понравился?)

Провокационный вопрос! Но он и сам знает ответ, поэтому…

Елена: Да.

Дмитрий: Давай каждый день жить так, чтобы нам нравилось?) Например, и сегодняшний?)

Я не могла остановить улыбку.

Елена: Буду готова через полчаса. Только ненадолго!

Дмитрий: Ок))

И отключился. Я метеором собралась, накрасилась и даже умудрилась соорудить более-менее приличную прическу. И после этого вышла на улицу, где он уже ждал меня. За его спиной красовалась темная иномарка.

– Откуда у тебя машина? – вместо приветствия спросила я, остановившись в паре шагов от улыбающегося Димы.

Он же, вместо привествия, подошел сам и поцеловал. Наглый мальчишка! Ему что, наплевать на бабушек, зорко следящих в окна за всеми подъезжающими, отъезжающими, встречающимися и расстающимися? Ну ладно, мне, собственно, тоже плевать на этих тайных сотрудниц ЦРУ. А Дима, продолжая легко прижимать меня одной рукой, наконец-то ответил:

– Угнал, конечно. Но не бойся, от гаишников оторвемся, в случае чего.

Мои расширенные глаза вызвали у него только усмешку:

– Шучу я. Отец купил, еще летом. А тут стартер полетел. Но теперь все в порядке.

Потом мы просто ехали по вечернему городу, ощущая безмятежный комфорт оттого, что находились рядом. Я нарушила молчание:

– Так твой отец так богат, что дарит школьникам машины?

Дима мельком взглянул на меня и вернул внимание дороге.

– Достаточно богат, чтобы подарить своему совершеннолетнему, – он выделил это слово, – сыну машину. Он мне и квартиру предлагал купить, но я не вижу в этом необходимости. Точнее, не видел до недавнего времени, – я оценила его лукавую улыбку. – А что, ищешь богатого женишка?

– Если бы искала, то уж точно не тебя. Тогда бы сразу на твоего отца и вышла! – не осталась я в долгу.

– Разбежалась, неугомонная! – возмутился мой очаровательный мальчик. – Ишь, чего удумала! Или порнушки насмотрелась, где молодая мачеха соблазняет пасынка?

Я рассмеялась.

– Дим, расскажи мне о своей семье. Мне правда интересно.

Оказалось, что его отец – юрист, владеющий собственной фирмой. После развода он так и не женился, хотя в последние два года встречается с одной женщиной. Мама Димы пострадала в той аварии гораздо серьезнее, чем он, и с тех пор прикована к инвалидному креслу. Но, вопреки моим предположениям, именно она стала инициатором развода. Просто между ней и лечащим врачом возникла взаимная любовь, и она не захотела обманывать мужа, которого бесконечно уважала. Дима несколько лет жил в новой семье матери, но потом ее супругу – выдающемуся хирургу – предложили хорошую должность в Гентской больнице. Потому они переехали в Бельгию, а Дима стал жить с отцом. Отношения у него с родителями и даже новым мужем матери очень теплые.

– Ты говорил, что после выпускного уедешь туда, – вставила я.

Он нахмурился. Припарковал машину к обочине и повернулся ко мне, улыбнувшись, но как-то грустно.

– Тебя это расстраивает?

И что прикажете на это отвечать? Признать, что мне нужны наши отношения, и я не хочу, чтобы они имели заведомо определенный конец? Но ведь пока нет никаких отношений.

– Уезжаю, но только учиться, – продолжил он, не дождавшись моего ответа. – Знаешь… я бы, наверное, хотел, чтобы тебя это расстраивало. Это было бы как признание. Хотя это и нечестно по отношению к тебе… Но вряд ли мы оба хотим только из-за этого держаться друг от друга подальше, ведь так? – я все же кивнула. – Во-первых, у нас есть пять месяцев. Пять месяцев, чтобы жить! Да и потом, пока неизвестно, что будет. Если у нас с тобой все получится, то мы найдем выход. В самом крайнем случае, я там после университета жить не собираюсь. Я бывал у матери и уже раньше точно решил для себя, что вернусь потом обратно. А с тамошним образованием у меня тут, мягко говоря, очень неплохие перспективы. Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме. То есть максимум через пять лет я все равно вернусь.

Неужели он всерьез строит планы на будущее, включая вероятность того, что и я там могу быть? А если и мне подумать, что будет, если дать нашим отношениям шанс? Пять лет! Не те жалкие пять лет разницы в нашем возрасте, а настоящие мучительные долгие пять лет. Пять лет сначала разрывающих психику телефонных звонков и переписок в соцсетях, потом постепенного осознания, что жизнь продолжается, и рано или поздно – отвыкания и удаления из памяти того, что между нами было. Неправильно – того, что между нами будет. Какая пустота в голове…

Он наклонился ко мне и пальцем зацепил локон, упавший на лицо.

– Но если вдруг ты решишь, что нам эти пять месяцев не нужны, то просто скажи. И я больше никогда не подойду к тебе.

И вдруг я ясно поняла – вот этого я точно не хочу! А то, что случится через почти полгода, только тогда и будет требовать моего осмысления! Будем жить только сейчас. И даже сейчас остается слишком много но:

– Дим, ты мой ученик.

Он закатил глаза:

– А я-то надеялся, что мы уже пережили этап «Ты мой ученик, что ты себе позволяешь, малолетка, я для тебя слишком старая, а ты для меня слишком сногсшибательный».

Я не нашлась, что ответить, а Дима неожиданно заявил:

– Пошли играть в дартс! Мы как раз почти приехали.

Во что?! Пока я хлопала глазами и находила соответствующие слова, он завел мотор и буквально через пару минут остановился возле какого-то бара. Помог мне, ошеломленной, выйти и зажав мою ладонь в своей, повел внутрь. В помещении народу было не очень много, все же воскресный вечер. Люди сидели за деревянными столами и пили пиво, приглушенно звучала довольно тяжелая музыка, некоторые играли… в этот самый дартс: парами или большими компаниями столпившись возле мишеней, которых вдоль периметра зала было развешено около десятка. Дима направил меня к свободной и усадил за столик, стоявший ближе всего. Не успела я как следует оглядеться, как он уже купил две кружки пива и сел напротив.

– Да мне завтра на работу! А тебе на учебу! – праведно возмутилась я.

– Ага, – кончик его языка сводил меня с ума, – видишь, мы только начали встречаться, а я уже тебя порчу.

Начали встречаться? Ну ладно, сегодня спорить с ним не очень хочется.

Эту игру я видела только в фильмах. Дима показал, как кидать дротики, и кратко рассказал правила. Мы договорились, что кидаем по три дротика, а победителя определяем по сумме очков. Мой милосердный спутник разрешил сначала немного потренироваться. Первые попытки были… как бы это помягче назвать… плачевные, но потом я наконец-то приноровилась хотя бы попадать в стену, а последние дротики даже попали в разрисованный круг.