Текст книги "Калевала-2010"

Оксана Гаспарянц
Калевала-2010

© Гаспарянц О. Н., 2016

* * *

Часть первая
Виртуальная реальность

…Хотя, кто Вы – мне не известно, Ваш образ мне определён.

Душа проявит неизбежно, чем Ваш характер наделён.

Что в глубине души таится? – И я скажу Вам наперёд:

Душа, как раненая птица, в противоречии живёт.

Вы многолики. Многогранны. И Ваших черт не перечесть…

Тверды, насмешливы, упрямы, – и в этом тоже прелесть есть.

И доброта, и снисхожденье присущи Вам. И не отнять

У Вас прекрасное уменье всё видеть, чувством понимать.

Всё сложно в Вас и всё опасно, всё разнолико и прекрасно…

Автор

Чёрная Королева покачала головой:

«Вы, конечно, можете называть это чушью,

но я-то встречала чушь такую, что в сравнении с ней

эта кажется толковым словарём».

Л. Кэрролл «Алиса в Зазеркалье»

Глава 1
Откровения двуликого Януса

Не желай дома ближнего твоего;

не желай жены ближнего твоего…

ничего, что у ближнего твоего.

Библия, книга Исход, 20, 1-17

28 мая, пятница

Владимир 28 мая 2010 в 8:21

Красивые фото.

Елена 28 мая 2010 в 8:22

Спасибо, я старалась.

Владимир 28 мая 2010 в 8:38

У Вас получилось.

Елена 28 мая 2010 в 8:46

Вы знаете, что такое внутреннее чутьё? Обладаете им?

Владимир 28 мая 2010 в 8:47

Внутреннее чутьё, или интуиция, иногда подводят даже самого чувствительного в этом плане человека. Я не исключение… Что-то внутри мне подсказывает, что нужно сделать именно так, но иногда моя доверчивость уводит меня совсем в другую сторону. А у Вас как с этим обстоит?

Елена 28 мая 2010 в 8:52

Моё внутреннее чутьё меня обманывает редко. Скорее всего, у Вас доверчивость сочетается с желаниями, которые «уводят в другую сторону». А чутьё и желания прямо противоположные вещи.

Владимир 28 мая 2010 в 8:57

Вы не только двигаете «мышкой», великий Янус, но ещё и опытный психолог?

Елена 28 мая 2010 в 8:57

Жаль, что психологии нельзя научиться в университете. Можно только у великого учителя по имени Жизнь.

Владимир 28 мая 2010 в 9:00

Жизнь настолько разнообразна, что учиться можно до самой смерти.

Елена 28 мая 2010 в 9:07

Что так мрачно? В жизни есть не только тусклые моменты, но и очень красивые… Вы философ?

Владимир 28 мая 2010 в 9:09

И не мрачно, и не философ…

Я – романтик…

Елена 28 мая 2010 в 9:12

Это такая редкость в наше время – мужчина-романтик!

Владимир 28 мая 2010 в 9:13

Значит, я редкий.

Елена 28 мая 2010 в 9:13

А кроме романтизма у Вас есть ещё какие-нибудь редкостные черты?

Владимир 28 мая 2010 в 9:14

Наверное, каждый человек по-своему индивидуален. А подробнее обо мне в моём «Автопортрете».

Елена 28 мая 2010 в 9:15

А я вот как двуликий Янус: во мне всё поровну.

Наполовину – романтик, наполовину – реалист.

Владимир 28 мая 2010 в 9:15

Всего в жизни должно быть в меру. Даже у двуликого Януса.

Елена 28 мая 2010 в 9:18

У Вас всё в меру? По анкете я этого не сказала бы.

Владимир 28 мая 2010 в 9:19

А что Вы сказали бы по анкете?

Елена 28 мая 2010 в 9:22

Что Вы очень грустный человек. Даже печальный.

Владимир 28 мая 2010 в 9:25

Вот это откровение! Можно узнать почему?

Елена 28 мая 2010 в 9:27

В анкете некоторые фразы были очень сильные, можно сказать, литературные. А, как Вы знаете, русская литература носит печально-трагический характер.

Владимир 28 мая 2010 в 9:27

Ну, хорошо… Пусть так, пусть я трагически печален, а что о себе скажете? Вы веселушка?

Елена 28 мая 2010 в 9:28

А что, похоже?

Владимир 28 мая 2010 в 9:29

Мне видится, что да! Глазки озорные!

Елена 28 мая 2010 в 9:30

Если видится, так оно и есть.

Владимир 28 мая 2010 в 9:31

«Прикольный» диалог у нас получается, ну да ладно…

Елена 28 мая 2010 в 9:38

Почему «прикольный»? Что, такие разговоры для Вас редкость? Я могу на любую тему разговаривать. Я же психолог.

Владимир 28 мая 2010 в 10:01

Вот как? Ну, тогда что ещё Вы расскажете обо мне как о своём партнёре по переписке? Или маловато информации?

Елена 28 мая 2010 в 10:05

Можно сказать, Вы тоже двуликий Янус. Или пытаетесь таким казаться.

Владимир 28 мая 2010 в 10:07

Беру с Вас пример, что ещё?

Елена 28 мая 2010 в 10:10

Ваша анкета полярна сама по себе.

Владимир 28 мая 2010 в 10:14

Вы всегда так странно общаетесь? Ваши реплики односложны, без комментариев и пояснений.

Владимир 28 мая 2010 в 11:14

А чем был всё-таки вызван первый вопрос: «Вы знаете, что такое внутреннее чутьё? Обладаете им?»

Елена 28 мая 2010 в 11:35

Сами как думаете? Почему именно Вас я об этом спросила?

Владимир 28 мая 2010 в 11:38

Думаю, что-то Вас во мне заинтересовало. Я, правда, не настолько логичен, как Вы.

Елена 28 мая 2010 в 12:03

К тому же Вы – самоуверенный человек. Всё гораздо проще: моя интуиция подсказала задать этот вопрос именно Вам.

Владимир 28 мая 2010 в 12:07

Не думаю, что самоуверенность – плохое качество. Всё как-то размыто: «подсказала задать этот вопрос именно Вам».

Это игра?

Елена 28 мая 2010 в 12:10

А что, похоже? Нет. Я почувствовала, что нужно задать этот вопрос. Во время разговора я всегда чувствую, что можно сказать, а что – нет.

Владимир 28 мая 2010 в 12:14

Ну, вот… С Вами нужно быть постоянно начеку, никакой расслабухи. Каждое сказанное слово подвергается тщательному анализу. Для пары Вам необходим такой же психолог. Может, даже более сильный.

* * *

Утро было солнечное и свежее. Весна выдалась на редкость тёплой. В мае стояла тридцатиградусная температура, что для северного края было аномальным. Близость к морю обычно обеспечивала неустойчивую погоду, частые туманы и пасмурные дни. Нынешний май был жарким и тяжёлым, хотя грозы обходили город стороной. Старожилы не могли припомнить такого лета, газеты пугали концом света, метеорологи – глобальным потеплением.

В воскресную ночь разразилась гроза.

Окно было приоткрыто, и свежий, по-утреннему прохладный ветерок гулял в комнате. Елена проснулась от ощущения чьего-то присутствия в своей спальне. Раздалось негромкое сопение.

Она чуть приоткрыла глаза и сквозь ресницы увидела склонившиеся над ней две кудрявые головки. Это были её сыновья-погодки: Коля и Дима, два совершенно одинаковых, словно близнецы, кудрявых «электроника».

Мальчики любили будить маму, но всякий раз делали это по-разному: иногда они терпеливо ждали пробуждения, иногда устраивали перепалку на кровати.

Едва слышно прозвучала трель звонка, и мальчики соскочили с постели. Раздался лёгкий топот детских ног. Её слух уловил неясный шум, приветственные возгласы. Так радоваться дети могли только одному человеку – мужу сестры.

Мягко закрылась дверь, и в комнате наступила тишина.

Лена сообразила, что сейчас, наверняка, часов десять. Олег приезжает именно в это время.

Она открыла глаза и несколько минут лежала, глядя в потолок.

Солнце проникало сквозь закрытые жалюзи, освещая небольшую уютную комнату стройными полосками света. Такие же полоски дрожали на потолке.

На полу лежал паркет, стены были окрашены в золотистый цвет, в центре стоял круглый деревянный стол. Большое количество дерева в спальне было прихотью Лены. Даже в пасмурную погоду её комната была радостной и приветливой.

В летнюю жару дерево создавало дополнительное тепло. И у нашей героини всегда был повод сбежать в прохладную квартиру на Знаменской от духоты родительского дома на Ново-Слободской.

Ночью было душно. При закрытом окне уснуть было невозможно, при открытом – мешал гром. Половину ночи молодая женщина промаялась бессонницей и только к утру, когда затих шум дождя и исчез блеск молний, забылась беспокойным сном.

Приснился ей странный сон, будто она шла по извилистой степной дороге. Навстречу ей медленно двигались незнакомые люди. Молодая женщина останавливалась и спрашивала их о том, как пройти в незнакомый город. Ей очень хотелось попасть туда, куда не знала сама. Как в любом сне: желания и поступки были непонятны.

Вдруг среди незнакомцев Елена увидела недавно скончавшуюся подругу. Покойная приблизила к ней неестественно бледное лицо и шёпотом пообещала проводить в незнакомый город. Длинные белые волосы шевелились, хотя она понимала, что во сне царило полное безветрие. Голубые глаза подруги теперь почему-то были чёрные.

На этом неприятный и странный сон обрывался. Сегодняшнее утро наша героиня встретила в усталом и не совсем здоровом состоянии.

Мгновенно ей вспомнились события минувшего года.

Покойная – Яна Золотарёва – была клиенткой Лены. Она скончалась в конце марта, а с мая снилась нашей героине едва ли не каждую ночь. На сердце легло тревожное и смутное предчувствие.

Своей интуиции молодая женщина привыкла доверять больше, чем разуму. Она была лучшим барометром судьбы. Тревога всегда предвещала беду. И неважно, было ли это настоящее несчастье или небольшая размолвка с близкими людьми. После неприятностей беспокойство проходило, и в душе опять наступала тишина.

С мая ощущение беды не покидало её.

Лена поднялась, подошла к раскрытому окну. Утро вступило в свои права после неспокойной ночи. Солнце стояло высоко, но было ещё прохладно. Во дворе гуляли собачники со своими питомцами. Было свежо и чисто после вчерашней грозы. Утро звало на улицу, пройтись по лужам, посидеть в сквере, покормить гурчащих голубей.

В комнату заглянула мама:

– Проснулась? Доброе утро… Выходи… Дети ждут… Олег приехал…

– С Полиной?

– Она ещё не вернулась, – послышался ускользающий ответ. – Ты же знаешь…

Софья Сергеевна всегда была сердита на младшую дочь.

Потирая плечи руками, Елена вышла из комнаты.

Домашние радостно встречали Олега в холле. Вокруг него суетились дети. Владимир Анатольевич что-то говорил ему, Софья Сергеевна была тут же.

В семье все любили мужа младшей дочери, относились к нему с трепетным вниманием, он был самый желанный гость в их доме.

Всегда и во всём Корсунов был «свой человек», с каждым в семье он находил общий язык. Елена от ребят только и слышала: «Крёстный сказал то, крёстный сказал сё». Отец всегда ждал его, чтобы обсудить последние новости, рыбалку. Мама готовила к его приходу необычные блюда и подолгу беседовала с ним на кулинарные темы.

«Жена ведь не накормит», – ворчала Софья Сергеевна на Полину.

Будь мамина воля, она поселила бы Олега в их квартире.

Он вышел из круга родственников и шагнул к Лене:

– Ну и соня ты! Хочу сегодня взять мальчишек на аттракционы, а ты всё спишь, – сказал он весело, обнимая её за плечи.

– Приветствую тебя. Почему бы и нет?

– Ну что? Возьмём маму с собой? – спросил Олег у босоногих пацанов, скакавших вокруг него.

Они радостно заголосили, выражая своё одобрение.

Такого оборота Лена не ожидала, ей совсем не хотелось сопровождать Олега и детей.

Скорее, в сопроводители куда больше годился её отец.

Она была не скандальной, иногда даже во вред себе. Только бы не было уговоров, разногласий и нареканий. Вот и сейчас с тоской подумала, что придётся ехать на машине Олега. А оттуда – своим ходом.

– Все за стол, Олежек, милый, садись, да… сюда… Вот так… Вкусно пахнет? Конечно, вкусно пахнет! – суетилась Софья Сергеевна.

«Мама, как всегда, в своём репертуаре», – подумала Лена.

– Семеро одного не ждут. Пойди хотя бы умойся, – мать повернулась к ней. – Не заставляй тебя ждать…

– Я готова сесть, куда скажешь.

Семья расположилась в столовой. Сегодня обсуждение было внеплановое: у матери Олега намечалась операция на тазобедренном суставе. Софья Сергеевна вызвалась поехать помочь сватьям. Эта идея пришлась всем по сердцу, в том числе и сватье. Владимир Анатольевич с внуками взялся её сопровождать, потому что «на дочерей надежды не было».

Начало разговора было обычным для Софьи Сергеевны:

– Олежек, Полина не звонила? Нам вот тоже не звонит. Мы волнуемся, а ей хоть бы что… Я вообще не знаю, в кого она у нас уродилась. Вроде все в семье умные, рассудительные… Особенно Леночка: и спокойная, и добрая. А вот, поди ж ты, не повезло с мужем! Полинке бы Кирилла в мужья, вот два сапога пара была бы! Они бы научили друг друга жизни!

Кирилл – экс-супруг Лены. Разговоры о замужестве ей порядком надоели, а тема о бывшем муже вообще была под запретом. Боль от расставания давно улеглась, но любое напоминание вызывало у неё неприятный осадок. Софья Сергеевна часто заговаривала об этом с Олегом, а в последнее время совершенно откровенно осуждала Полину.

– Мама, – предостерегающе произнесла Лена.

– А что? Не так? Скажешь, не подходит Полинке твой Кирилл?

– Мама! – с ударением произнесла молодая женщина. – Здесь сидит муж твоей младшей дочери!

– Мать, ты бы на самом деле оставила эту тему, – выразительно произнёс отец.

– А что не так? Я уже давно говорю: не пара Полина и Олег, – гнула своё Софья Сергеевна.

Лене стало неприятно. Не потому, что мама совершила бестактность, и Олег спокойно это перенёс. А потому, что, возможно, родители догадывались об истинном положении дел.

Корсунов молчал, не сводя с неё глаз. Лене сделалось неуютно под этим пристальным взглядом.

– Завтракайте без меня, – и она поспешила убраться из столовой.

Сегодня Софья Сергеевна была заведена с утра.

Лена понимала, что мама беспокоилась за Полину, поэтому раздражалась из-за каждого пустяка.

Дерзкая, сестра делала что хотела, не считаясь с мнением окружающих. Она неделями не звонила родителям, мужу, вызывая у всех пустое беспокойство. Олег давно привык к выходкам Полины. Поначалу Софья Сергеевна переживала за сохранность их брака, потом махнула рукой на младшую дочь и повела иную линию поведения.

Лена одевалась нарочито медленно. Когда она появилась перед родными, семья уже заканчивала трапезу совершенно спокойно.

– Поешь хотя бы, – проворчала мать на старшую дочь.

Теперь она была за что-то сердита и на неё.

– Не хочется…

Молодая женщина присела за стол рядом с отцом. Напротив оказались сыновья. Она старалась не смотреть на Олега и мать.

Родные обсуждали поездку в Анапу. Было решено остаться на юге до середины сентября.

Лена молчала всё время, пока длились обсуждения.

– К сватьям, – пояснила мать для дочери.

Кроме Корсуновых-старших никаких сватий Софья Сергеевна не признавала.

Её чрезвычайно раздражало спокойствие дочери в отношении сыновей, её мнимая покорность воле родных. Ей казалось, что дочь переложила воспитание детей на них, родителей.

«Что за дети у меня? – раздражённо думала она. – Воспитала эгоистов! Никому ничего не нужно: ни семьи, ни детей! Хотят жить только для себя».

– На месяц точно, – опять пояснила мать, не глядя на дочь.

Она ждала комментариев, но Лена молчала.

Софья Сергеевна обвиняла её в равнодушии к собственным детям. В том, что она не занимается мальчиками, мало уделяет им времени. Глава семьи мечтала, чтобы дочь выбросила из головы все свои психологические тренинги и сидела дома. На этом же настаивал и Олег.

«Верно, их замечания справедливы», – соглашалась наша героиня, но не желала изменять своего поведения.

Вскоре утренняя трапеза была завершена. Потом ещё полчаса мальчишки выбирали одежду, и, наконец, (Лена вздохнула с облегчением) сборы завершились.

Они вышли из подъезда вчетвером: кто не знает, сказал бы – семейная пара. Уже через полчаса в парке Олег и Лена наблюдали, как детишки прыгали на батуте. Избегая солнечных лучей, оба спрятались в тень громадного каштана.

Молодая женщина провела рукой по коре.

Удивительно: всю ночь лил дождь, а кора осталась сухой. Густая крона спасла его от влаги.

Сколько лет этому дереву? Душа её на мгновение замерла, а потом встрепенулась, словно птица. Не меньше пятисот…

Лена огляделась, и на секунду картина перед её взором изменилась: вместо аттракционов она увидела зимний лес и мужчин в старых фуфайках и валенках, валивших старые вековые деревья.

Она не верила в то, что дерево бесчувственно, потому что то, что сейчас увидела, говорило о другом. Ровно шестьдесят три года назад здесь возводили новый район города Эмска, расчищали площадь от леса под постройку. И этот старый каштан чувствовал опасность совсем как человек.

Лена прижалась спиной к тёплому шершавому стволу, ощущая течение его соков сквозь ткань и плоть струями зелёной энергии.

– Здесь харчевня недалеко. Заедем, позавтракаешь? – предложил Олег.

– Последнее время все хотят меня накормить, – ответила она своеобразным отказом.

– Кто это «все»? – недовольно спросил Олег.

Лена не ответила, а сорванцы весело кричали:

– Дядялег, Дядялег! Смотри!

Он помахал им рукой.

– Тебе Полина не звонила? – спросил он.

– Звонила, – машинально ответила она.

Семейный союз Корсуновых дал трещину два года назад. Отношения между супругами были натянутыми. Полина была недовольна мужем, вела себя вызывающе. Олег терпеливо (быть может – равнодушно) сносил её капризы.

– Когда она приедет? – его вопрос её не удивил.

– Сегодня вечером обещала приехать ко мне в «офис».

– Уезжаешь на работу? Во сколько? – спросил он. – Вечером дома будешь?

– Буду в шесть вечера. Надеюсь, с Полиной.

– Я полагал, что ты проведёшь день с нами, – в его голосе явственно чувствовалось разочарование.

Олег был удивлён не очередной выходкой жены, а поведением свояченицы.

– К сожалению, у меня важная встреча.

– Каждую неделю у тебя «важные встречи», – иронично произнёс он.

– Что-то не так? – спросила она, не глядя на него.

– Последний год ты сама не своя! Родители правильно тебе говорят: ты отдалилась от семьи!

– Им просто непривычно, что я работаю в полную силу.

– Вместо того чтобы провести день с детьми, ты идёшь на какие-то встречи! – раздражённо говорил он. – Никакая работа не может заменить детей! И что у тебя за работа? До добра не доведёт такая работа! Я понимаю, если бы ты занималась чем-нибудь серьёзным. Ты знаешь – я всегда готов тебе помочь.

– На нужные мне встречи, – Лена не хотела продолжать разговор.

– Теперь с Полиной? – он усмехнулся.

Она поняла намёк Олега.

– И с Полиной тоже.

– Хорошо, – произнёс он после минутного молчания. – Езжай куда хочешь, пропадай, как обычно, на сутки-двое!

– Олег, ты же знаешь, я работаю!

– Что за работа такая?! – возмущённо повторил он, но тут же взял себя в руки. – А, впрочем, как знаешь…

– Послезавтра, будь добра, явиться вовремя, – уже спокойно произнёс Корсунов. – И без опозданий, пожалуйста.

– Олег, не сердись. И про опоздания ты зря сказал, – Лена была сама женственность. – Однажды перепутала дни недели, что ж поделать… Такое с каждым может случиться.

– Хорошо-хорошо. Я сегодня заберу мальчишек в деревню? Вечером к семи часам мы вернёмся, – Олег решил заключить мировую.

– Они тебя сегодня заиграют, – благодарно улыбнулась она.

– Ну что ты… Мне они радость доставляют, – он посмотрел в их сторону и повторил. – Ты даже не можешь представить себе, какую радость… Побудешь с нами? Хотя бы час-полтора? Потом я отвезу тебя.

– Ну что ты! Это же другой конец города! – Лене хотелось быстрее добраться до своей машины.

– Никаких вопросов! Слышать ничего не хочу! – он не смотрел на неё.

Она вздохнула. Придётся согласиться на его помощь в ущерб себе. А то, чего доброго, опять начнутся упрёки.

Молодая женщина была чуть выше него. Высокая, худощавая, тонкие запястья и щиколотки; густые, пепельного цвета кудри увивали миловидное лицо, – волнистые у корней, на спину спускались каскадом мелких тугих колечек.

Олег – крепкий, коренастый мужчина, смуглый, нос с горбинкой, серые глаза. Не красавец, но что-то было в его внешности притягательное.

Полине нравились красивые богатыри. Олег со своей необыкновенной внешностью был не в её вкусе. Однако лёгкость обеспеченной жизни сманили сестру.

«Надо же, четыре года прожили вместе», – думала Лена.

Русоволосый, с проседью на висках, Олег казался ей даже красивым. Он знал, что свояченица разглядывает его, поэтому произнёс, не поворачивая головы:

– Постричься пора? К приезду Полины?

– Ты выглядишь безупречно, – был ответ.

Она протянула руку и смахнула какую-то мошку с его руки.

– Тебе нравится? – он повернулся, и его взгляд скользнул вниз на губы молодой женщины.

– Ты мне любой по душе…

– Замуж бы за меня пошла?

– Я «замужем» за сестрой! – улыбнулась Лена.

Он отвернулся и махнул рукой мальчикам:

– Ну-ка! Живей слезай! Брату помоги! Быстро обуваться!

…Сбежав от Олега, наша героиня прибыла в свой «офис» на улице Знаменской.

«Офисом» была трёхкомнатная квартира на третьем этаже новой «восьмиэтажки», в тихом и зелёном районе города. В отличие от отчего дома, в окна которого коптило солнце, в окна квартиры на Знаменской стучались ветви старого дуба.

Это был подарок Олега, но знай он, к чему приведёт его доброта, не стал бы проявлять её столь откровенно.

На окнах стояли решётки. Их поставили после того, как одна из подопечных бросилась с балкона. В гостиной стояли деревянные стеллажи, заставленные картонными папками. Их было уже далеко за сотню. Там хранилась странная информация о клиентах: в подшивках были скреплены рисунки, сделанные углём или карандашом.

У Лены была удивительная особенность: она мыслила образами, которые наносила на бумагу. Спустя несколько лет молодая женщина, глядя на рисунок, могла рассказать всё до мельчайших подробностей о той или иной ситуации с клиентом.

В этой же комнате стоял компьютер, на котором она работала.

Приёмный кабинет представлял собой небольшую комнату, выполненную в зелёных тонах. Из мебели было только самое необходимое: журнальный столик, два кресла, небольшой низкий диванчик. На стенах гостиной и рабочего кабинета располагались картины хозяйки «офиса».

Третья комната была жилой. Долгое время Лена не пользовалась ею.

Убедив себя в том, что дети не нуждаются в её заботе, и постоянно жить на Ново-Слободской не имеет смысла, – приспособила эту комнату под спальню. В «офисе» можно было прожить не месяц и не два.

…Воскресенье был выходной неприёмный день, но наш психолог запланировала несколько дел.

Во-первых, по просьбе Светланы Богдановой была назначена консультация её дочери.

Во-вторых, сегодня она встречала Полину, которая должна была прибыть в четыре часа пополудни.

В-третьих, ей хотелось навести порядок на рабочем месте.

В «офисе» давно не проводилась уборка: стёкла были мутные, в воздухе парили пылинки, ковёр был запачкан раскрошившимся углём. Последнее стало настоящей неприятностью для хозяйки квартиры. Мало того что уголь трудно удаляется с коврового покрытия, так ещё одна из клиенток разнесла его по полу. Вот, совершенно отчётливый след от мужского ботинка…

Лена перестала исследовать полы в квартире и выпрямилась.

«Кто из клиенток мог ходить в мужской обуви, да ещё по коврам? Да… Кажется это была Нина, спортсменка-баскетболистка. Только она может носить кроссовки сорок третьего размера. Хотя Нина была месяц назад… Боже мой, какой свинарник! Надо же было так запустить квартиру! – подумала она. – Хотя бы не нужно перебирать и перекладывать бумаги… Достаточно вымыть окна и вычистить ковры».

В отношении документов наш психолог соблюдала строжайший порядок, всё было разложено по папкам и полкам.

Убираясь в комнатах, она тщетно искала записную книжку, где были записаны телефоны и адреса клиентов. Книжке было несколько лет, это, пожалуй, был самый ценный её документ. Мысленно Лена ругала себя за то, что не перенесла клиентскую базу в компьютер.

Молодая женщина совершенно отчётливо помнила, что ещё в четверг положила блокнот в сумку и не выкладывала его оттуда до субботы. В сердце закралось смутное подозрение, что книжку просто-напросто осторожно изъяли из её вещей.

Лена стояла в комнате несколько секунд, раздумывая над этим фактом, затем вышла в коридор и открыла входную дверь. Закрыла, опять открыла, повторила вновь.

Ещё три недели назад петли громко скрипели, а сейчас дверь открывалась плавно и бесшумно.

* * *

Богданова – особа тридцати трёх лет. Худощавая, рыжеволосая, большие голубые глаза: очень светлые, почти прозрачные; прямой нос, тонкие губы. Светлана была бы очень привлекательной, если бы общее впечатление не портили нервозность, несдержанность и торопливость. Она была многословна: на каждый вопрос у неё был ответ, на каждый ответ – несколько указаний.

Разница в возрасте между ней и дочерью была восемнадцать лет.

Светлана рано вышла замуж, бросив учёбу в самом престижном вузе города. Шестнадцать лет не работала, всё свободное время проводила вне дома.

Богданова привозила ровно в 14:00 свою дочь Татьяну. Первое время она срывала сеансы, доводя дочь до слёз. На третьем занятии Елена с трудом выпроводила её из «офиса».

Светлана забила тревогу из-за изменившегося поведения дочери. Будучи спокойной и сдержанной, девушка неожиданно повела себя грубо и вызывающе. «Прямо со злобой на меня кидалась», – шёпотом пояснила Светлана при первой встрече.

Таня стала сильно заикаться, хотя никогда не страдала этим изъяном. Будучи в прошлые годы отличницей, закончила девятый класс троечницей по литературе, истории, иностранному языку. Таня стеснялась отвечать у доски, заикалась, а то и вовсе теряла дар речи.

На первом занятии Лена предложила заняться тренингами самой Светлане, но та наотрез отказалась. Дети являются зеркальным отражением родителей, проблемы родителей – это проблемы детей. В семье Богдановых царил полный хаос, поэтому было необходимо работать с родителями, а не с ребёнком. Лебедева пыталась объяснить это Богдановой-старшей, но та лишь вспылила.

Таня Богданова, пятнадцати лет, была уже не угловатым подростком, а рослой и вполне оформившейся девушкой. Она была выше матери на голову. Ей можно было дать на первый взгляд лет восемнадцать-двадцать. Если бы не совершенно детское некрасивое личико. Длинные рыжие волосы, заплетённые в косу. Курносый нос в веснушках, небольшие серые глаза. Грустные глаза.

– Я тоже носила в юности косы, – сказала ей Лена на первом занятии. – Однажды мне один старый дед сказал, что дурно воспитанные девочки не носят кос.

– Почему сейчас не носите?

– Мама разрешила отрезать, – улыбнулась она.

– Мне мама тоже не разрешает стричься.

– А тебе хочется?

– Да. Мне хочется быть другой. Я в «инете» делала тест, какая причёска мне подойдёт…

– И какая же?

– А такая! Как у Вас.

Таня в гости не ходила, с ребятами не гуляла. Гостей к ней не пускали, оттого мало кто хотел дружить с девушкой. Она никогда не выезжала к дедушкам и бабушкам без присмотра родителей. Родители Светланы жили своей жизнью, им было не до внучки. Бабушка и дедушка со стороны отца боялись приглашать Таню в гости из-за дурного нрава снохи.

Плохих привычек у подростка не было, и в этом была заслуга родителей. Слишком большая заслуга. Чтобы оградить дочь от дурного влияния улицы, родители полностью ограничили её свободу действий. В школу отвозил на машине отец. Забирала оттуда мама и отвозила в музыкальную школу. Подруг у неё не было, за исключением соседки по парте в классе и в музыкальной школе.

У Тани совершенно не было движения. Только часы постоянного сидения за партой, фортепиано и за компьютером.

Они беседовали на разные темы. Лена быстро нашла с ней общий язык, верно нащупывая дорогу к её переживаниям.

Поначалу девушка говорила немного заикаясь. Спустя некоторое время, освоившись, заговорила вполне свободно и внятно. В жизни Богдановой-младшей было мало событий, поэтому рассказывать той было почти нечего. Она не ходила к друзьям и подругам, никогда и никто не приходил в гости к ней. Это была домашняя девочка.

Домашняя игрушка.

Единственным увлечением было онлайн-общение. Пожалуй, это был самый занимательный эпизод в её жизни.

В это воскресенье было седьмое и последнее занятие с Богдановой-младшей.

Таня сидела с отсутствующим видом, глядя в окно. За окном старый дуб шевелил листьями под лёгким дуновением ветерка. На полу играли солнечные зайчики. Как только стихал ветерок, зайчики становились неподвижными.

– Тебе нравится сидеть в Интернете? – спросила Лена.

– Нравится. Я почти не выхожу на улицу. А когда включаешь «комп», будто весь мир перед тобой, – Таня оторвалась от окна и повернулась всем корпусом к собеседнице.

– Захочу попасть в Америку – и попаду. У меня даже там есть друзья, – с гордостью добавила она. – Я всегда общаюсь через ICQ.

– У тебя много виртуальных друзей?

– Много виртуальных приятелей, а друг один, – поправила Тан я.

– Что именно нравится тебе в Интернете?

– Я постоянно сижу на форуме «Верные братья». Там очень интересно, много тем для разговоров. И все будто свои, – немного оживилась девушка.

– А твоего друга как зовут?

– Андрей, – Таня опустила взгляд на дрожащих солнечных зайчиков.

– Давно ты с ним дружишь?

– Год. Я очень привязана к нему, очень люблю. Если бы не он, даже не знаю, как я вообще жила бы.

– А в чём выражается твоя привязанность? Ты часто с ним видишься?

– Нет, – Таня смутилась. – Он живёт в Питере. Честно говоря, я его в глаза ни разу не видела. Видела только его фотографию. Но он самый лучший человек на свете! Самый добрый, самый умный, самый хороший! Мой друг! Он приезжал в прошлом месяце ко мне, в Эмск. Но мы так и не увиделись. Из-за моих родителей.

На её лицо набежала тень.

– Это твой парень? – спросила Лена.

На секунду Таня запнулась.

– Да. Он мой парень. А я его девушка.

– Удивительно… Тебе здорово повезло, что ты нашла дружбу, да ещё такую долгую и крепкую!

Таня помедлила, внимательно глядя на Лену. Было видно, что девушка не совсем поверила в искренность психолога. Но, видя прямой взгляд молодой женщины, успокоилась.

– Ты подолгу находишься онлайн? – несколько секунд спустя спросила Лебедева.

– Часа четыре-пять перед сном. Мать думает, что я делаю уроки.

– А ты уроки совсем не делаешь?

– Нет, делаю, только очень быстро. Ненавижу уроки! Ещё и музыкальная школа! – я её терпеть не могу. Она отнимает у меня много времени… Как только наступает шесть вечера, я сразу сажусь за «комп»! У нас договорённость: мы все выходим в «инет» в шесть!

– А виртуальные приятели из Эмска у тебя есть?

– Да полно!

– И все сидят на «Братьях»?

– Все. Я на другие форумы не хожу.

– Сколько лет твоим друзьям?

– Я же сказала: приятелям, – поправила Таня. – По-разно му… Есть совсем старый – ему шестьдесят лет. Много моих ровесников.

– А уроки когда успеваешь делать?

– Уроки? В промежутках между письмами, – улыбнулась Таня совсем как взрослая женщина. – Школа мне не нужна. Ненавижу школу… Когда мне исполнится восемнадцать, я уеду в Питер к Андрею.

– А сколько лет Андрею?

– Восемнадцать.

– А что за человек этот парень Андрей?

– Он спортсмен. И много путешествует! Он музыкант, но никогда не учился в музыкальной школе, – с гордостью ответила девушка.

– А какой же он музыкант без музыкальной грамоты? – удивилась Лена.

– А вот так! Самоучка! Он присылал мне музыкальные файлы, и я сама слышала, как он умеет играть.

– Почему же ты не хочешь учиться в музыкальной школе? У вас столько общего!

– Потому! Ему нравится рок, а я должна учить какую-то классику!

– А почему именно в восемнадцать?