Текст книги "Печать Нострадамуса. Божество в камне"

Часть 2. Новый король

 
В короне и золоте новый король.
Готовится он отыграть свою роль.
Но ты добродетели нынче не жди.
Для всех, кто был против,
                          зажгутся огни.
 

Глава 4. Испанское посольство

С тех пор как Анри стал именоваться Генрихом IV, королём Франции, в стране начали понемногу угасать конфликты прошлых лет. Бывшие сторонники Де Гиза и члены Католической лиги ещё пытались поднимать бунты, но день ото дня их становилось всё меньше. Поговаривали, будто враги короны один за другим исчезали в неизвестном направлении. Кто-то считал, что они бежали в соседние государства. Кто-то обвинял в их пропаже самого короля. Но как бы то ни было, жизнь в стране начала входить в мирное русло. Европейские государства, многие годы считавшиеся противниками Франции, стали искать дипломатические пути разрешения былых конфликтов.

В первые осенние дни 1889 года на крыльце Лувра столпился, казалось, весь двор. Громко перешёптываясь, дамы в нарядных платьях и господа в своих лучших мундирах посматривали в сторону ворот. Наконец, те распахнулись. Во дворе Лувра раздался стук колёс и конский топот. Спустя минуту на первую ступень королевского дворца ступил высокий мужчина немногим старше шестидесяти лет. Его тёмный камзол был щедро украшен вышивкой, а на шее красовался медальон с золотым львом. То был не кто иной, как Филипп II – законный король Испании.

Следом за ним из кареты выбралась одна из его дочерей, инфанта Анхела-Валенсия, и тотчас приковала к себе взгляды всего французского двора. Высокая стройная девушка со смуглой кожей и глазами цвета янтаря слегка улыбнулась, но взгляд её не коснулся ни одного подданного. Всё её внимание было приковано к новому королю Франции. Заметив интерес инфанты, Анри сдержанно улыбнулся и обратился к гостям.

– Рад приветствовать вас на землях Франции. Признаться, я до последнего не верил, что Ваше Величество найдёт время лично посетить Париж. К счастью, вы оказались человеком дела. А потому я надеюсь, что следующие несколько дней, которые вы проведёте в стенах Лувра. станут основой для мира между Испанией и Францией.

Окинув медленным взглядом собравшихся для встречи придворных, король Испании, наконец, устремил взор на Анри. Его губы дёрнулись, пытаясь сложиться в улыбку, но лицо всё ещё оставалось серьёзным.

– Мне близки эти суждения, Ваше Величество. Ваш предшественник, увы, был менее благоразумен. И посмотрите, к чему это привело. Я рад прибыть в вашу столицу. Со мной почти нет воинов, лишь дипломаты, советники и моя дочь. Сегодня все мы – послы мира.

– Прекрасные речи, – ответил Наваррский. – А сейчас прошу во дворец. Лувр давно не принимал столь дорогих гостей.

Анри повёл рукой, приглашая испанскую делегацию проследовать в резиденцию. Скрываясь в дверях замка, король Франции ещё раз поймал на себе заинтересованный взгляд юной инфанты и, незаметно усмехнувшись, догадался, с какой целью девушка прибыла ко двору.

Придворные потянулись во дворец лишь после того, как в Лувр вошла вся испанская делегация. Среди молодых дам, всё это время стоявших на крыльце, была и Мадлен.

Её обморок, случившийся на коронации, долго был темой для пересудов. Шептались, будто бедняжка не сумела справиться с эмоциями, увидев величие Наваррского. Кто-то едва не записал её в шпионку Католической лиги, расстроенную победой Анри. К счастью, были и те, кто объяснил обморок обычной духотой.

С момента возвращения Мадлен в столицу прошла всего пара недель. Этого хватило, чтобы царапины и синяки на её теле зажили, но память всё ешё хранила в себе боль и ужас от пыток, что постигли её в лапах инквизиции. Тревоги добавляло и отсутствие известий от Калеба. Его молчание изрядно пугало Мадлен. «Где он? Что с ним?» – постоянно думала она, но ответа на эти вопросы не находила. Селеста, знавшая, что Калеб отправился на поиски Мадлен, как могла успокаивала подругу. «Он скоро объявится, я уверена. Нужно просто подождать». Но в своих речах была неискренна. Где-то в глубине души мадемуазель Моро опасалась, что некромант попал в беду, но делиться этими предположениями с Мадлен, только что пережившей ужасы инквизиции, не собиралась.

С трудом вырвавшись из плена дурных воспоминаний, Мадлен не заметила, как толпа зашевелилась и внесла её обратно в стены Лувра. Повинуясь потоку, она вместе с остальными направилась в тронный зал. Мысли вновь попытались утянуть девушку в прошлое, но сейчас она сумела дать им решительный отпор. «Нет, я не желаю больше вспоминать о том дне. Ещё немного, и эти мысли сведут меня с ума. И тогда всё окончательно полетит в пропасть. Нужно взять себя в руки и двигаться дальше. То видение должно было предупредить меня о надвигающейся беде, а значит, у меня ещё есть шанс не допустить такого будущего». Размышляя, девушка не заметила, как толпа внесла её обратно в стены Лувра. Повинуясь потоку, Мадлен вместе с остальными направилась в тронный зал.

Когда гости и постоянные обитатели Лувра переместились в помещёние для приемов, король уже занял своё место на троне. Испанская делегация во главе с Филиппом II расположилась напротив.

– Я заметил, Ваше Величество, что место подле вас осталось свободным, – усмехнулся испанец. – Где же королева Маргарита?

Упоминание законной супруги не доставило Наваррскому удовольствия, но он постарался не выказать гостям своего негодования.

– Во Франции множество прекрасных замков, Маргарита давно облюбовала один из них и не покидает его. Я не смею настаивать на её переезде в Париж.

Филипп едва заметно ухмыльнулся, прекрасно зная истинную причину отсутствия королевы. На губах же его дочери заиграла довольная улыбка. Не смутившись этой реакции, Наваррский обратился к собравшимся. – Наши гости проделали долгий путь до столицы, и я хочу, чтобы они узнали, что такое французское гостеприимство. А потому в честь прибытия испанской делегации в Лувре состоится бал. Пусть всего на один вечер он перенесёт нас в Мадрид, чтобы наши гости почувствовали себя как дома.

– Это приятная новость, – с долей снисхождения заметил Филипп – Всем нам порой нужен праздник. Надеюсь, и наши дальнейшие переговоры пройдут под знаком мира.

– Не сомневаюсь в этом, – ответил Анри, искусно делая вид, будто не замечает надменности испанского короля. – А сейчас, чтобы вы могли отдохнуть с дороги, для вас подготовили лучшие покои Лувра.

Анри перевёл взгляд на юную инфанту, стоявшую подле отца. Всё это время Анхела-Валенсия не спускала взгляда с Наваррского, её губы были растянуты в игривой лёгкой улыбке, а ресницы мило подрагивали при каждом слове короля.

– Ваше Высочество расположится в покоях, что ранее занимала королева Луиза, – проговорил Анри, – а девушки, что служили при ней фрейлинами, проследят, чтобы вы ни в чём не нуждались.

– Благодарю, мой король, – склонив голову, произнесла принцесса.

Короткая благодарность, произнесённая инфантой, заставила придворных тихо ахнуть.

Принцесса соседнего государства только что назвала своим королём монарха другой страны. В иной ситуации её слова могли бы вызвать скандал. Но, ко всеобщему удивлению, Филипп весьма благосклонно отреагировал на слова дочери, тем самым заставив всех задуматься, для чего на самом деле король Испании привёз принцессу в Париж.

Селеста, хорошо знавшая те интриги, что скрывали обычно дамские покои, нахмурилась и, хмыкнув, обернулась к Мадлен.

– Теперь ясно, зачем инфанта проделала столь долгий путь до Парижа.

– Боюсь, я не совсем понимаю тебя. О чём ты говоришь? – удивилась Мадлен.

Стоя в центре взволнованной толпы, мадемуазель Бланкар с интересом покосилась на задумчивую подругу.

Перейдя на едва различимый шёпот, Селеста произнесла:

– А ты не замечаешь? Король Филипп, зная о том, что брак Наваррского и Маргариты всего лишь формальность, привёз сюда свою дочь, чтобы заинтересовать ею Анри. Он хочет, чтобы его наследница стала следующей королевой Франции.

Мадлен, сама того не замечая, бросила на инфанту холодный неодобрительный взгляд. Правда, открытая Селестой, неприятно царапнула сердце девушки.

«Она вполне могла бы вскружить голову королю. И эта мысль против моей воли терзает меня, – самой себе призналась Мадлен. – Неужели я ревную? Нет, этого не может быть. Этого не должно быть. После того, что я узнала об Анри: о его сделке с Абраксасом, о его планах на меня… Нет! Я больше не могу подпускать короля близко к себе, и, что бы ни чувствовало моё сердце, я должна успокоить его. Должна навсегда выбросить Анри из свой головы, своего сердца и своей души».

Слегка продвинувшись вперёд, чтобы лучше видеть гостей короля, Мадлен вдруг заметила испанского посла. Алехандро, присоединившись к делегации, стоял позади Филиппа.

«После смерти Генриха III Алехандро определённо чувствует себя свободнее, и, уже не таясь навещает в замке Шенонсо Луизу, лишившуюся короны. А если переговоры между Анри и Филиппом действительно закончатся подписанием мира, то он и вовсе окажется в полной безопасности».

Мадлен взглянула на трон короля. Было непривычно не найти среди стоявших там гвардейцев Фабьена. Обернувшись к Селесте, девушка поинтересовалась:

– А где же месье Триаль?

Селеста заметно погрустнела.

– Убийство Генриха стало для Фабьена настоящим ударом. Он винит себя в том, что не сумел уберечь от смерти короля, которому дал клятву верности, – призналась мадемуазель Моро. – Ко всему прочему, Анри отстранил Фабьена от службы. Наваррский опасается использовать в качестве личной охраны гвардейцев Генриха. Боится, что они всё ещё верны памяти прошлого короля, и могут устроить заговор.

Фабьену тяжело видеть на троне другого правителя, и он старается как можно реже появляться на мероприятиях, подобных сегодняшнему.

– Это, должно быть, невероятно печально, – заметила Мадлен. На самом деле, девушка, так же как и гвардеец, до сих пор винила себя в смерти Генриха. «Это я по глупости и неосторожности впустила в замок Жака. Поступи я иначе, Генрих Валуа был бы жив».

Обмен любезностями между двумя монархами, наконец, подошёл к концу. Испанская делегация отправилась размещаться в отведённые для них покои. Бывшие фрейлины. в числе которых была и Мадлен, по приказу короля отправились вслед за Анхелой-Валенсией.

С интересом осматривая своё временное пристанище, испанская принцесса довольно улыбалась. Проводя ладонями по обивке кресел, девушка представляла, каково это быть хозяйкой Лувра.

– Мне здесь нравится, – довольно растянув губы в улыбке заявила принцесса. – У королевы Луизы был отменный вкус. Я слышала, что Маргарита Валуа не жалует подобную роскошь. Хорошо, что она не живёт во дворце, иначе теперь переделала бы всё на свой лад.

Стараясь держаться поближе к инфанте, Жизель во всем соглашалась с гостьей.

– Вы правы, Ваше Высочество, но думаю, ни нам, ни Лувру нечего опасаться. Король не в ладах со своей супругой, все об этом знают, поэтому вряд ли она когда-либо появится здесь в качестве королевы.

– Зачем Франции королева, которая не интересуется ни политикой, ни королём? – хитро усмехнулась принцесса. – Его Величеству следовало бы задуматься о новом браке. С девушкой, достойной его.

– Вы правы, Ваше Высочество, абсолютно правы, – закивала головой Жизель.

Мадлен же неприятно покоробили слова инфанты. Эта девушка едва вошла во дворец, как уже начала устанавливать здесь свои правила. Дочь испанского короля не скрывала, что целью её визита в Париж являлся новый король Франции. Она уже примеряла на себя роль королевы, что сидит на троне возле Анри. Не нравилось Мадлен и поведение Жизель.

«Она неисправима, – думала девушка, – хотя её можно понять: с тех пор как она потеряла статус главной королевской фрейлины, её шансы найти влиятельного супруга резко уменьшились. Это совершенно не нравится её отцу, и он не забывает напоминать об этом Жизель при любом удобном случае».

Слуги закончили вносить в покои вещи, привезённые принцессой. Окинув беглым взором доставленные сундуки, Анхела-Валенсия гордо обернулась к своим новым фрейлинам.

– Я привезла для вас подарки. Хочу, чтобы каждая из вас получила наряд из самого сердца Мадрида.

Принцесса приказала открыть один из сундуков и позволила девушкам выбрать по одному из платьев. Видя, с каким восторгом француженки рассматривают испанские ткани, Анхела-Валенсия хлопнула в ладоши.

– Надеюсь, в ближайшие дни испанская мода покорит Лувр.

Подхватив полученные от принцессы подарки, девушки направились в свои покои, чтобы примерить их.

Оказавшись в своей комнате, Мадлен отложила в сторону платье, привезённое из Испании. Его яркая красная ткань с золотой вышивкой играла в лучах солнца, но девушка отчего-то не горела желанием примерять этот наряд. «Анхела-Валенсия пытается подкупить нас, завоевать расположение фрейлин, задобрив их подарками. С кем-то вроде Жизель это сработает безукоризненно. Но мне не по душе дары инфанты», – решила Мадлен и провела руками по нежно-голубому платью, в которое облачилась сегодня утром.

Возвращаться обратно в покои испанской принцессы девушке отчего-то не хотелось.

Присев на край кровати, она привычно потянулась за дневником деда, но в последний момент остановилась. «Ему больше нечего мне показать. Теперь ответы на свои вопросы мне придётся искать самой».

Не успела девушка придумать, чем же занять себя до вечера, как её покой оказался потревожен. В дверь постучали, а спустя пару секунд в покои заглянул Пьетро – королевский паж.

– Вас, мадемуазель, желает видеть Его Величество.

– Мне следует спуститься в тронный зал? – удивилась Мадлен, уверенная, что в этот час Анри ведёт переговоры с испанской делегацией.

– Нет, идёмте за мной, я провожу, – ответил паж.

Нехотя поднявшись на ноги, Мадлен вздохнула. «Что королю могло понадобиться от меня?» С момента возвращения в Лувр Мадлен более не оставалась наедине с Наваррским и всячески избегала разговоров с ним. Для себя она твёрдо решила, что более не поддастся его чарам и сделает всё, чтобы он понял: она не на его стороне. Его ложь и связь с Абраксасом разрушили то хрупкое доверие, что зародилось между ними. Теперь, глядя на короля, Мадлен испытывала трепет, подобный тому, что чувствует беззащитная жертва, смотря в глаза хищнику.

Пьетро привёл девушку в ту часть Лувра, что обычно отводилась под личные нужды короля. Показав на одну из комнат, юноша жестом пригласил её войти внутрь. Как только Мадлен шагнула вперёд, паж, оставшись снаружи, аккуратно и бесшумно закрыл за ней дверь. Девушка, затаив дыхание, осмотрелась. Сейчас она стояла в самой роскошной из всех спален дворца. Чтобы привыкнуть к золотому блеску, наполнявшему покои, ей пришлось несколько раз моргнуть.

– Нравится? – Голос короля, всё это время наблюдавшего за ней, заставил девушку резко обернуться.

– Здесь красиво, но золота многовато, – честно ответила Мадлен. Анри усмехнулся:

– Под стать королю. Мастерам по моему приказу пришлось многое переделать.

Человек, что стоит во главе целой страны, должен обладать тем, чего нет у других.

И сейчас Мадлен не знала, как ей следует вести себя с ним. Их многое связывало, но то было раньше. Тот Анри, чьи признания грели её душу, не был королем Франции, не был для неё лжецом, скрывавшим правду о сделке с Абраксасом. Не спеша проходить в глубь покоев, девушка продолжала стоять подле двери.

– Вы позвали меня сюда, чтобы показать свои новые покои?

– Они не мои, – лукаво ухмыльнулся король. – Вернее, не только мои. Я приготовил их для тебя, Мон Этуаль.

Последняя фраза, слетевшая с губ Анри, прозвучала необычайно нежно, напомнив девушке, как Наваррскому удалось добиться её расположения.

– Для меня? Но зачем? – удивилась Мадлен, в душе уже зная ответ.

– Мне хотелось порадовать тебя. В последнее время ты меня сторонишься. Это тревожит.

– Неужели вы считаете, что роскошные покои помогут это исправить? – возмутилась Мадлен.

– Эти покои – лишь красивый жест. Кроме того, здесь, в королевском крыле, я смогу чаще навещать вас без лишних глаз. У нас появится возможность чаще бывать вместе, и мы сможем вернуть то, что было утрачено. Я прикажу перенести ваши вещи сюда.

– Нет, не утруждайтесь, Ваше Величество. – Прервав короля, девушка решительно отступила к двери, – Я не намерена переезжать сюда. Моя комната вполне меня устраивает. Помимо этого, Ваше Величество, я прошу вас более не делать мне подобных предложений и не вторгаться в мои покои.

– Вы жестоки, Мон Этуаль, – наигранно печально произнес Анри. – Всё ещё обижаетесь на меня?

– Нет, просто пытаюсь сказать, что всё, что было между нами, осталось в прошлом, – заявила девушка, стараясь верить в то, что говорит. – Я не принадлежу вам.

– Хм, любопытно… – протянул Наваррский. – Что же случилось?

– Причина моих слов сейчас не важна.

– Ошибаетесь, Мон Этуаль. И почему мне кажется, что у этой причины есть конкретное имя.

Услышав предположение короля, Мадлен вздрогнула… И перед внутренним взором само собой всплыло лицо некроманта. «Нельзя говорить ему о Калебе, это до добра не доведёт», – понимала Мадлен и, как могла, пыталась не выдать своего волнения.

– Это не так, – произнесла она, но обмануть Наваррского было не так-то легко.

– Вы нечестны со мной, Мадлен, – зло усмехнулся он. – Не хотите говорить? Что ж… Я сам узнаю имя негодяя, что пытается забрать вас у меня. И поверьте: он ещё поплатится за это.

По спине девушке пробежал неприятный холодок. Произнося свои угрозы, Анри почти не менялся в лице, но его взгляд становился злее, опаснее. Король не блефовал. Его душила ревность, что могла толкнуть на самые неприглядные поступки.

– Я могу уйти, Ваше Величество? Меня ждут дела.

Наваррский неприятно усмехнулся, бросив на девушку взгляд выжидающего хищника.

– Вы можете свободно уйти отсюда, Мон Этуаль. Я не держу вас.

Быстро поклонившись королю, как того требовал этикет, девушка поспешила выскользнуть за дверь. Оставшись один, Анри скрестил на груди руки и грозно нахмурил брови.

– Пока не держу…

Глава 5. Павана, флирт и Нотр Дам

Весь следующий день Лувр был наполнен шумом и гомоном сотни голосов. Все обитатели королевского дворца готовились к балу в честь испанских гостей. Двор с нетерпением ждал вечера, чтобы отдаться долгожданному торжеству.

И вот на Париж спустились сумерки…

Бальный зал Лувра, украшенный цветами Испании, начал наполняться гостями. Стараясь удивить весь двор, дамы надели свои лучшие платья, а мужчины кичливо выставили напоказ дорогие украшения. Войдя в двери бального зала, Мадлен с порога почувствовала себя неуютно. Руками скользнув по струящейся золотой ткани своего платья, девушка вздохнула: «Здесь столько людей, и каждый пытается привлечь к себе чужое внимание. А это лишь начало вечера». Девушка вспомнила карнавал, что когда-то в честь своих именин устроила королева Луиза. «С тех пор Лувр не знал новых празднеств». Стараясь двигаться вдоль стены, Мадлен прошлась по залу и в другом его конце встретила восторженную Селесту.

– Наконец двор собрался вместе ради праздника, а не по причине чьих-то похорон. Я уже и забыла, каково это.

– Рада, что тебе нравится, – улыбнулась Мадлен. – Однако я бы предпочла провести вечер в тишине.

– Тишиной ты успеешь насладиться. А, когда ещё попадёшь на испанский бал, неизвестно, – парировала Селеста. – Поэтому советую тебе провести этот вечер, забыв обо всех трудностях: ты заслужила отдых.

Взгляд Селесты вдруг стал печальнее, и это не укрылось от взора подруги.

– Что-то не так?

– Я всё ещё виню себя за то, что в тот день не ушла с коронации вместе с тобой. Если бы я была рядом, быть может, Габриэль не удалось бы похитить тебя.

Мадемуазель Моро отвернулась и украдкой смахнула с щеки одинокую слезу.

– Нет, пожалуйста, не взваливай на свои плечи этот груз. – Мадлен осторожно взяла руки Селесты в свои ладони. – В том, что случилось, нет и не может быть твоей вины. Никто из нас не мог и предположить, что такое возможно.

– Это точно. Я всегда считала мадемуазель Д’Эстре робкой и застенчивой девушкой. И даже не предполагала, какое чудовище скрывается за милым личиком, – тихо всхлипнула Селеста.

– Умоляю, не плачь, – попросила Мадлен. Слёзы подруги лишь сильнее тревожили её воспоминания, заставляя вновь переживать жуткие минуты, проведённые наедине с инквизитором Беллармином. – Воспользуйся своим же советом: насладись этим вечером, тем более я уверена, тебе есть с кем его провести.

Мадлен мягко улыбнулась и кивнула на дверь. В эту минуту, озираясь по сторонам, в бальную залу вошел Фабьен.

Обернувшись, Селеста увидела гвардейца, и на её лице засияла улыбка.

– Я думала, он не придёт, – призналась мадемуазель Моро. – Ему тяжело сейчас появляться при дворе.

– Я уверена, он пришёл ради тебя, – произнесла Мадлен, уверенная, что её предположение истинно. – Давай иди к нему.

– Но… могу ли я оставить тебя одну? – разволновалась Селеста.

– Здесь со мной точно ничего не случится, – заверила её Мадлен. – Никто не станет похищать меня на глазах у сотен гостей Лувра.

Селеста сомневалась ещё несколько мгновений и наконец-то решилась. Тихо прошептав подруге «Спасибо», она развернулась и устремилась навстречу Фабьену.

Мадлен, оставшись наедине с собой, плавно поплыла по залу, осматривая гостей. Где-то в толпе мелькнуло довольное лицо Тьерри. Пытаясь изъясняться на испанском, юноша уже общался с двумя юными девушками из свиты инфанты. Среди испанской делегации, расположившейся в дальнем конце залы, Мадлен заметила Алехандро. Месье Ортега, кивая головой, внимательно слушал своих собеседников. Смеясь, мимо девушки прошли несколько бывших фрейлин. Мадлен заметила, что среди них не было Жизель. «Видимо, она теперь ни на шаг не отходит от испанской принцессы, надеясь на благосклонность».

Обойдя бальную залу, Мадлен остановилась возле одной из стен. Сейчас, окружённая людьми, девушка вдруг ярче обычного ощутила то волнение, что вызывало отсутствие Калеба. «Где ты сейчас? – мысленно обращалась она к некроманту. – Вдруг ты попал в беду, а я даже не знаю об этом. Я же жду от тебя вестей, Калеб. Как же мне не хватает тебя…»

Мысли стройным хороводом вновь потянули девушку в прошлое, заставляя вспомнить последнюю встречу с некромантом.

В зале вдруг заиграла музыка, и фрейлина выпорхнула из своих воспоминаний. Музыканты наполнили Лувр прекрасными южными мелодиями. И вскоре гости, объединившись в пары, закружились в жарком испанском танце. В ту же минуту двери бальной залы распахнулись. Гости расступились. Гордо неся себя, облачённая в роскошное алое платье, в зал вошла Анхела-Валенсия. Её, как и предполагала Мадлен, сопровождала Жизель. Оказавшись в центре залы, инфанта махнула фрейлине рукой, давая понять, что в её обществе она более не нуждается. Жизель поклонилась принцессе, но выражение её лица тотчас изменилось. Чтобы скрыть от инфанты своё разочарование, Жизель тотчас завела беседу с каким-то господином в несколько раз старше себя. Облокотившись на одну из стен, за ней сурово наблюдал отец. А из другого конца зала, не спуская с возлюбленной печального взгляда, за Жизель следил Пьетро.

Не находя себе места на этом празднике, Мадлен начала медленно пробираться к выходу. Но её внимание неожиданно привлёк голос испанской принцессы. Обернувшись, Мадлен увидела, как юная инфанта кокетничает с новым королём Франции.

– Этот праздник, мой король, вызывает восхищение, – улыбалась она. – Вы так бережно перенесли в Париж культуру нашей страны, что порой мне кажется, будто я нахожусь в Мадриде.

– Я рад, принцесса, что этим праздником доставил вам удовольствие, – коротко ответил Анри. Но инфанта не спешила отходить от короля.

– Я бы хотела отблагодарить вас за это, – соблазнительно пропела инфанта.

Рука принцессы мягко коснулась груди Анри. Глядя на эту картину, Мадлен почувствовала, как в её душе поднимается волна ревности. «Она хочет получить Анри и готова пойти на любые уловки», – поняла Мадлен.

В это время, улыбнувшись принцессе, Анри накрыл её ладонь своей и аккуратно убрал с груди.

– Я вас уверяю, принцесса, слов благодарности будет вполне достаточно. А сейчас прошу меня простить.

Оставив растерянную принцессу одну, Наваррский направился дальше. Осмысляя увиденное, Мадлен не сразу поняла, что король идет к ней.

– Вы скучаете, Мон Этуаль?

– Не так сильно, как оскорблённая вами принцесса, – заметила Мадлен, поймав на себе гневный взгляд инфанты.

– Думаю, она найдёт утешение в ком-нибудь другом, – произнёс король.

– Ей не нужен никто другой. Ей нужны вы.

Анри самодовольно усмехнулся, при этом не сводя цепкого взгляда с девушки.

– А вам? – неожиданно спросил он.

– Мне?! – удивилась Мадлен.

– Да. Кто нужен вам, Мон Этуаль? Берите пример с принцессы: она своих желаний не скрывает. И вам не следует.

Мадлен молчала, совершенно растерянная. Король ждал её ответа, но как она могла сказать ему правду, если сама не знала ответа на этот вопрос. Обернувшись по сторонам, фрейлина поняла, что многие придворные смотрят в их сторону.

– Чужие взгляды смущают вас? – поинтересовался Анри.

– Они многое усложняют.

– Тогда я могу вам помочь. Одно ваше слово – и мы немедленно уйдём отсюда. И там, оставшись наедине, вы дадите мне ответ на вопрос, что я задал.

– Нет, я не смогу. – Чувствуя, как начинает терять связь с реальностью, Мадлен развернулась, намереваясь сбежать подальше от короля, но она не успела: его рука легла на её талию, не позволяя уйти и медленно притягивая к себе. Через пару секунд Мадлен почувствовала, как прижалась спиной к груди Наваррского. По телу пробежала непокорная дрожь, а над самым ухом раздался голос короля:

– Почему вы отталкиваете меня, Мон Этуаль, почему держите на расстоянии? Помните ту ночь в лесном домике? Вы моя, Мадлен. Вы моя.

– А вам не кажется, что вы забыли спросить мое мнение, Ваше Величество? – набравшись смелости, спросила Мадлен.

Но вместо ответа Анри лишь крепче прижал девушку к себе.

Его горячее дыхание коснулось шеи, заставив тело предательски задрожать.

– А вот и ответ, – прошептал король. – Вы сами дали его, вернее, дало ваше тело. Его не обмануть. Я нужен вам так же, как и вы мне. Вы хотите, чтобы рядом с вами был я, чтобы мои губы оставляли поцелуи на вашей коже.

– Прекратите, прошу…

– Нет, я ещё не закончил, Мон Этуаль. Вы хотите меня, а я желаю вас. Так почему же вы так настойчиво отталкиваете меня?

Пальцы Наваррского впились в талию девушки, едва не сделав ей больно. Король не ждал ответа – он требовал его. Но, к счастью, в эту минуту музыка заиграла громче. Гости бала засуетились, ища себе пару. И в этот момент Мадлен выскользнула из рук Наваррского и, не оглядываясь, бросилась к выходу. Её сердце бешено колотилось в груди. Мысли путались, пугая её. «Анри нельзя верить, нельзя! – безмолвно твердила Мадлен. – Я должна держаться от него подальше, я не могу позволить ему вновь захватить все мои мысли, свести с ума, сделать… своей».

Добравшись до двери, ведущей прочь из зала, Мадлен не сумела незаметно выйти наружу. В эту минуту в зал заходили высокопоставленные члены испанской делегация во главе с самим Филиппом II. Фрейлине пришлось отойти в сторону, оставшись на празднике. Увидев отца, Анхела-Валенсия воспряла духом и вновь смело шагнула к Анри. Протянув королю руку, принцесса заговорила:

– Мой король, вы ведь не откажете в танце вашей гостье?

Взгляд Анри прошёл сквозь инфанту и отыскал Мадлен. Что-то в лице короля изменилось: он был зол, но старался скрыть свои истинные чувства. Анри дождался, когда фрейлина поднимет взор и их взгляды пересекутся. Тогда, зная, что Мадлен смотрит на него, он ухмыльнулся:

– Конечно, принцесса, я буду рад составить вам пару на этом балу.

Король под пристальным взглядом всех собравшихся вывел Анхелу-Валенсию в центр зала. На них моментально устремились десятки глаз. Но Анри волновал лишь один взгляд, тот, что принадлежал Мадлен, стоявшей неподалеку от выхода.

Положив руку на талию принцессы, второй Анри крепко сжал её ладонь. Музыка стала громче, и Наваррский закружил инфанту в танце. Анхела-Валенсия светилась от счастья. Нежно воркуя, она старалась как можно сильнее прижаться к королю. И в этот раз Анри не сопротивлялся, позволяя принцессе верить в то, что она сумела заинтересовать его.

«Он вправе делать, что хочет, – грустно глядя на короля, уверяла себя Мадлен. – Рано или поздно ему придётся найти себе новую королеву. Я бы никогда не сумела занять этого места. Всё, чем я могла бы довольствоваться, – роль фаворитки, любовницы, не более. А потому я не должна испытывать ревности, не должна чувствовать боли, глядя на то, как Анри сближается с другой».

Отведя глаза в сторону, чтобы не видеть короля и довольной улыбки принцессы, Мадлен шагнула в сторону двери. Но в этот миг её руки легко коснулась чья-то ладонь. А после над ухом раздался мягкий знакомый голос.

– Может быть, задержитесь, мадемуазель? Я надеялся, что сегодня вы подарите мне танец.

На долю секунды у Мадлен перехватило дыхание. Она знала, кому принадлежит этот голос, и легко узнала бы его из тысячи других. Но фрейлина не верила, что тот, о ком она думала, может вдруг оказаться рядом.

Однако, обернувшись, девушка лишилась всех сомнений: подле неё действительно стоял Калеб.

Он выглядел непривычно: вместо обычного чёрного одеяния некроманта на нём был надет гвардейский мундир.

Боясь своей радостью привлечь к себе чужое внимание, Мадлен легко прильнула к груди некроманта и, обвив его руками, зашептала на ухо:

– Это ты… Но как? Как ты здесь оказался? Я так волновалась за тебя…

– Я переживал за тебя не меньше, – с заметной печалью ответил Калеб. – Мы искали тебя повсюду, но… – юноша запнулся, подавленный чувством вины, – но не смогли отыскать.

– Всё уже позади, – заверила его Мадлен. – И я не хочу вспоминать о том, что было. Но ты не ответил, как сумел попасть сюда?

Калеб, едва улыбнувшись, поправил полы мундира:

– Один из гвардейцев решил принарядиться к празднику во дворце, а свой служебный наряд отдал портному, чтобы дыры заштопал. Там его и позаимствовал. Но ты не волнуйся: завтра я верну его на место.

– Как тебя впустили во дворец? – не унималась Мадлен.

– А кто не пустит во дворец королевского гвардейца?

В этот момент музыка в зале сменилась. Музыканты по просьбе испанских гостей заиграли павану. Тотчас, объединившись в пары, мужчины и женщины плавно и медленно поплыли по залу. Глядя на них, Калеб протянул Мадлен руку:

– Позволишь пригласить тебя на этот танец?

– Ты умеешь танцевать павану? – удивилась Мадлен.

– Я быстро учусь, – улыбнулся Калеб. – Не думаю, что это сложно.

Мадлен сомневалась, опасаясь того, что они с Калебом привлекут к себе внимание короля, но, глядя в ясные глаза некроманта, не сумела отказать ему. Девушка шагнула вперёд и вложила с накрыла левой ладонью руку Калеба. Спустя несколько секунд фрейлина и некромант оказались в самой гуще танца. Стараясь не отставать от остальных пар, они плавно кружились по залу, будто паря над полом.