Текст книги "Противодействие незаконному обороту наркотических средств и психотропных веществ"

50 % судей, 59 % адвокатов и 80 % прокуроров высказались, что в таком случае нарушаются принципы равенства и справедливости. Но при ином подходе должны быть абсолютные санкции в законе, что противоречит принципу индивидуализации наказания.

Вопрос о целях наказания не только и не столько юридический, сколько философский, так как веками он занимал умы философов. В юридической литературе высказывались различные взгляды по этому вопросу. Некоторые ученые признавали кару целью наказания (Н. А. Беляев, И. И. Карпец, В. Н. Смирнов, Б. С. Утевский). Вместе с тем восстановление социальной справедливости, заложенное в уголовном наказании и связанное с его карательным содержанием, не означает, что наказание преследует цель кары по отношению к преступнику[87]87
  Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть: Курс лекций. М.: Изд-во БЕК. 2002. С. 389.


[Закрыть].

Признают ли практикующие юристы возмездие как доминирующую цель наказания и соответственно находит ли это отражение в судебной практике? 75 % прокуроров признают возмездие именно как доминирующую цель наказания. С этим согласны 62 % судей и 59 % адвокатов. По их мнению, современная уголовно-правовая политика отражает воздаяние как карательный элемент наказания.

Влияет ли на суд настроение общественности по данному (конкретному) делу?

33 % судей, 66 % прокуроров и 90 % адвокатов считают, что влияет.

Влияет ли на суд общее настроение общественности при назначении наказания, например, по вопросам противодействия наркотизму?

31 % судей, 59 % прокуроров и 79 % адвокатов подчеркивают, что при определении наказания на суд влияет и общее настроение общественности.

Оказывают ли влияние на суд выступления в средствах массовой информации на вопросы виновности либо невиновности, на смягчение либо на усиление наказания?

Отрицательный ответ дали 82 % судей, 72 % прокуроров и 16 % адвокатов. Большинство адвокатов считают, что такое влияние имеет место.

Оказывает ли влияние на судью политика вышестоящего суда в отношении наказания?

«Да, влияет», – так ответили 80 % прокуроров, 71 % судей и 100 % адвокатов, которые назвали такое влияние безмерным.

83 % прокуроров, 61 % судей и 50 % адвокатов согласны с тем, что учет личности преступника возможен лишь до «определенного предела» при совершении особо тяжких преступлений. Более того, 77 % прокуроров, 56 % судей и 46 % адвокатов высказались, что по особо тяжким деяниям характеристика личности виновного «ничтожна» по сравнению с содеянным, хотя должна учитываться.

86 % прокуроров, 87 % судей и 89 % адвокатов разделяют мнение, что слабые позиции по существу дела со стороны обвинения относительно доказанности вины влекут автоматически назначение менее строгого наказания подсудимому.

Когда утрачена актуальность, имеет место большой разрыв во времени между преступлением и судебным разбирательством, судья назначает более мягкое наказание?

С этим согласны 56 % судей, 80 % прокуроров, 90 % адвокатов.

Согласны ли юристы с требованиями ч. 2 ст. 68 УК РФ о назначении наказания с учетом рецидива преступлений? С данным требованием закона согласны 90 % прокуроров, 54 % судей и 27 % адвокатов.

За каким видом наказания будущее, по мнению респондентов: лишение свободы и имущественные санкции?

Юристы подчеркивают, что имущественные санкции не заменят лишения свободы. Должно быть их разумное сочетание. За тяжкие и особо тяжкие преступления будет назначаться лишение свободы, за другие преступления – имущественные санкции. Конечно, здесь необходима дифференциация. Роль имущественных санкций возрастет, прежде всего, за счет экономических преступлений. 60 % прокуроров видят будущее за лишением свободы, а 40 % за имущественными санкциями.

32 % судей и 30 % адвокатов видят будущее за лишением свободы, а 68 % судей и 70 % адвокатов за имущественными санкциями.

Полагаю, что по делам о незаконном обороте наркотических средств имеется необходимость дополнить санкции ст. 228 УК РФ дополнительным видом наказания штрафом. Штраф как дополнительное наказание может быть назначен при сбыте наркотиков. В случае неуплаты штрафа можно предусмотреть, что осужденный дополнительно обязан отбыть определенный срок лишения свободы. Такое положение существует в Англии.

Уэлч в Англии был осужден за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков к 20 годам тюремного заключения. Кроме того, судья издал приказ о конфискации имущества на сумму 7000 фунтов стерлингов. Согласно Закону о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотиков, 1986 г. в случае неуплаты Уэлч был обязан отбыть дополнительно два года тюремного заключения[88]88
  Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. В 2 т. М.: Изд-во НОРМА, 2000. С. 79.


[Закрыть].

Данная конструкция вполне вписывается в рамки Европейской конвенции «Об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности» от 8 ноября 1990 г.[89]89
  Совет Европы и Россия. 2000. № 2.


[Закрыть], ст. 13 которой предусматривает возможность конфискации в форме «обязательства уплатить денежную сумму». Согласно же ст. 19 Конвенции «Об уголовной ответственности за коррупцию» конфискации подлежит имущество, стоимость которого эквивалента преступным доходам, что также предусматривает возвратность этих либо иных доходов в пределах заявленной стоимости.

В процессе анкетирования исследовался субъективный (психологический) фактор влияния на определение наказания судьей.

Как отразится на мере наказания, если подсудимый ведет себя в судебном заседании дерзко, вызывающе?

88 % судей, 75 % прокуроров и 93 % адвокатов подчеркнули, что такое поведение, безусловно, влечет за собой назначение судом более сурового наказания, чем в обычных случаях.

Но если подсудимый подросток бравирует перед сверстниками, желая показать себя «героем», то 45 % прокуроров и 77 % адвокатов отмечают, что и такое поведение несовершеннолетних влияет на выбор более строгого наказания судьями. Сами судьи здесь были достаточно единодушны и 87 % дали отрицательный ответ, утверждая, что это обстоятельство ими не учитывается при выборе наказания. Но 13 % судей подтвердили, что подобное поведение подростка влечет более строгое наказание.

Судье не нравится подсудимый, его внешний вид? 94 % судей заявили, что это не имеет значения. 75 % прокуроров полагают, что это обстоятельство не учитывается при назначении наказания, не влияет на его размер. Но 80 % адвокатов утверждают, что этот фактор негативно отражается на выборе наказания.

Какое значение имеет настроение судьи на выбор наказания?

97 % прокуроров утверждают, что любое настроение судьи (хорошее или плохое) не является фактором, влияющим на назначение наказания. Однако с таким утверждением согласились только 6 % адвокатов. 94 % адвокатов считают это обстоятельство влияющим на определение наказания. А как же сами судьи? 85 % судей категорически отвергают значение их настроения на выбор наказания подсудимому. И 15 % судей подтвердили влияние этого фактора на определение наказания.

Судье жалко потерпевшего, членов его семьи (дети остались без родителей).

70 % прокуроров, 53 % судей и 90 % адвокатов отмечают, что жалость к потерпевшему, членам его семьи влияет на выбор наказания, очевидно, в сторону его усиления.

52 % судей, 73 % прокуроров и 74 % адвокатов высказались положительно, что жалость к подсудимому влияет на выбор наказания, очевидно в сторону смягчения (к примеру, подсудимый – инвалид, имело место неправильное поведение потерпевшего).

Влияют ли предубеждения, личная философия судьи на выбор наказания?

Влияют не столько личные предубеждения, сколько знания, опыт практической работы? Судья – человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Но это уже влияние психологического фактора. Утвердительный ответ на этот вопрос дали 75 % прокуроров, 44 % судей и 88 % адвокатов.

Имеется ли потребность ужесточить уголовно-правовую ответственность за сбыт наркотиков? Социологический опрос, проведенный мною, показал, что 88 % респондентов предлагают увеличить максимальный срок наказания за деяния, совершенные с целью сбыта наркотиков, 84 % предлагают снизить возраст уголовной ответственности за совершение незаконных действий с наркотиками с целью сбыта с 16 до 14 лет. Но для этого требуется внести соответствующие изменения в ч. 2 ст. 20 УК РФ.

Уместны ли предложения о снижении возраста уголовной ответственности несовершеннолетних до 14 лет за преступления, связанные с наркотиками? – ставит вопрос А. И. Гуров. По мнению последнего, бороться надо с явлением наркобизнеса, а не с детьми, которых взрослые преступники вовлекают в возрасте 12 лет, и того раньше[90]90
  Гуров А. И. Угрозы национальной безопасности Российской Федерации и их уголовно-правовое регулирование // Уголовное право в XXI веке. М.: Лекс Эст. 2002. С. 13–17.


[Закрыть]. Предложение расширить перечень ст. 20 УК РФ может встретить упрек в противоречии его общей концепции развития страны, ориентированного на демократизацию, либерализацию и гуманизацию всех сфер жизни, в том числе правовой сферы. Другие авторы полагают, что такие возражения едва ли будут адресными. По официальным данным число подростков-потребителей увеличилось с 1993 по 1999 г. на 300 % и достигло 52,5 тыс. Фактическое же число подростков-потребителей составляет 500–700 тыс.[91]91
  Противодействие незаконному обороту наркотических средств и психотропных веществ. Часть II. М.: ГУБНОН СКМ МВД России. Изд-во «ЩИТ-М». 2001. С. 207.


[Закрыть] Распространение наркотиков среди молодежи приняло массовый характер. Подростки из объектов воздействия со стороны наркодельцов, распространителей наркотиков превратились в заметный субъект незаконной деятельности с наркотиками. Количество подростков, совершающих преступления в сфере наркобизнеса, с 1993 по 1999 г. увеличилось в три раза. Только за последние три года число подростков, привлеченных за сбыт наркотиков, возросло на треть[92]92
  Противодействие незаконному обороту наркотических средств и психотропных веществ. Часть II. М.: ГУБНОН СКМ МВД России. Изд-во «ЩИТ-М». 2001. С. 208.


[Закрыть]. Несовершеннолетние активно включились в распространение наркотиков в первую очередь среди сверстников.

Таким образом, социальная целесообразность изменения ч. 2 ст. 20 УК РФ обусловливается тем, что незаконный оборот наркотиков представляет собой угрозу, прежде всего, здоровью и дееспособности подрастающих поколений. С учетом сегодняшней наркоситуации в стране возраст уголовной ответственности за сбыт наркотиков завышен. И это обстоятельство является одной из причин вовлечения несовершеннолетних в наркобизнес.

Не исключаю, что при особо отягчающих обстоятельствах за наркоторговлю допустимо установить в законе пожизненное лишение свободы. Однако в первую очередь представляется целесообразным увеличить максимальный срок наказания за сбыт наркотиков в особо крупных размерах – до 20 лет лишения свободы.

Мировое сообщество уделяет сегодня пристальное внимание обсуждению проблемы применения смертной казни за торговлю наркотиками. В течение последних 20 лет свыше двух десятков стран мира из почти 200 суверенных государств нашей планеты приняли Законы, предусматривающие применение смертной казни за наркобизнес, из них более половины стран – за потребление наркотиков. Региональный анализ показал специфику географической концентрации государств, выбравших столь жесткую форму репрессивной политики. Они располагаются в основном на территории Азии – континенте, считающемся колыбелью проблемы наркомании и торговли наркотиками. Сегодня среди ученых и государственных деятелей, политических партий и общественных движений нет единого мнения об эффективности применения смертной казни за совершение преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков. Поднятый вопрос долго еще будет оставаться спорным. В этой связи следует отметить отсутствие рекомендаций относительно применения смертной казни во Всеобъемлющем междисциплинарном плане будущей деятельности по борьбе против злоупотребления наркотическими средствами, принятом 17–26 июня 1987 г. на Международной конференции ООН в Вене[93]93
  Противодействие незаконному обороту наркотических средств и психотропных веществ. Часть II. М.: ГУБНОН СКМ МВД России. Изд-во «ЩИТ-М». 2001. С. 68.


[Закрыть].

В России в качестве «панацеи» от наркомании предлагают криминализировать потребление наркотических средств, а также психотропных веществ, оборот которых запрещен. Так, в одном из законопроектов, поступивших в Государственную Думу в 1999 г., предлагалось дополнить УК РФ ст. 233², устанавливающий ответственность именно за такие действия[94]94
  Наумов А. Ответственность за незаконный оборот наркотиков // Российская юстиция. 2000. № 7. С. 29.


[Закрыть].

А. Наумов прав, что введение уголовно-правовой нормы об ответственности за потребление наркотиков способно создать лишь видимость эффективности деятельности органов внутренних дел по борьбе с наркоманией. Концепция данного законопроекта «бьет» мимо основной цели – борьбы с наркобизнесом, с продавцами и поставщиками наркотиков.

По данным статистики, в Российской Федерации всего осуждено по ст. 228–233 УК РФ в 2000 г. 99 114 человек, в 2001 г. – 126 858 человек, т. е. на 27,9 % больше, чем в предыдущем. Среди осужденных 70,5 % в 2000 г. и 72,2 % в 2001 г. составили лица, признанные виновными в незаконном приобретении или хранении наркотиков без цели сбыта. В основном преступления данной категории совершались лицами в возрасте от 18 до 30 лет (61,5 % в 2000 г. и 65 % в 2001 г.).

В 2000 г. 5,7 % и в 2001 г. 4,2 % осужденных составили несовершеннолетние, привлекаемые к уголовной ответственности в большинстве случаев за незаконное приобретение наркотических средств без цели сбыта, когда наркотики приобретались для личного потребления[95]95
  Обзор судебной практики по делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотиков. ОСП. 2002. С. 12.


[Закрыть]. Основными причинами совершения ими преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, являются: слабый контроль со стороны родителей; недостаточная воспитательная работа в учебных заведениях; низкая эффективность политики трудовой занятости молодежи, в том числе и временной, например в период каникул; отсутствие должного контроля со стороны участковых инспекторов, инспекторов по делам несовершеннолетних за лицами, стоящими на профилактическом учете, нигде не работающими и не учащимися; низкий уровень профилактики наркомании.

Говоря о проблеме наказуемости рассматриваемых деяний, следует решить главный вопрос: какими средствами государство собирается добиваться поставленных целей – с помощью уголовных репрессий, административных запретов, ограничений в отношении потребителей наркотиков или через помощь и сотрудничество с ними.

Иными словами, ответа требует вопрос, кому государство и общество объявляет войну, наркомафии или самим наркоманам?[96]96
  Дьяченко А., Цымбал Е. Совершенствование законодательства о предупреждении злоупотребления психоактивными веществами // Уголовное право. 2000. № 1. С. 100–108.


[Закрыть]

Существуют различные подходы к решению данной проблемы.

Так, П. Н. Сбирунов и Г. X. Шабанов полагают, что «обуздание социального зла, которым является злоупотребление наркотиками, становится задачей первостепенной государственной важности. При ее решении, бесспорно, должны использоваться уголовно-правовые меры воздействия»[97]97
  Сбирунов П. Н., Шабанов Г. X. Ответственность за незаконный оборот наркотиков. Пути совершенствования законодательства // Следователь. 1998. № 1. С. 15.


[Закрыть].

Свое мнение сторонники данной позиции мотивируют ростом числа лиц, допускающих немедицинское потребление наркотиков.

М. А. Любавина справедливо пишет: «Эффективное противодействие распространению наркомании и злоупотреблению наркотиками возможно только путем применения комплексных мер, направленных на жесткое пресечение всех действий, связанных с распространением наркотиков, с одной стороны, и медицинских и социальных мер, направленных на лечение и социальную реабилитацию лиц, страдающих наркоманией». Автор предлагает предусмотреть еще одно основание освобождения от уголовной ответственности – добровольное обращение в медицинское учреждение для прохождения курса лечения лица, совершившего преступление без квалифицирующих признаков[98]98
  Любавина М. А. Уголовно-правовое противодействие незаконному обороту наркотических средств и психотропных веществ (части 1–4 ст. 228 УК РФ). СПб., 2000. С. 169.


[Закрыть].

Но одного лишь добровольного обращения наркомана в медицинское учреждение вряд ли достаточно для освобождения от уголовной ответственности. Здесь убеждение должно быть в сочетании с мерами принуждения.

70 % опрошенных судей (из 100 человек) считают, что нет необходимости в уголовном преследовании за приобретение наркотических средств без цели сбыта. Из 467 опрошенных жителей Екатеринбурга 70 % выступают за применение мер уголовной ответственности к наркоманам, и 30 % предлагают ограничиться лишь мерами медицинского характера. Из 53 респондентов, сотрудников управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, 51 поддержали необходимость уголовной ответственности за приобретение наркотических средств и психотропных веществ без цели сбыта.

В юридической литературе справедливо отмечается, что не следует обольщаться по поводу эффективности запретительных мер, особенно уголовно-правовых, в борьбе с наркотизмом. Многие ученые предлагают применять к лицам, больным наркоманией, изготовившим, приобретавшим, хранившим наркотические средства без цели сбыта для личного потребления, только принудительное лечение и, соответственно, отменить уголовную ответственность и наказание таких лиц[99]99
  Гасанов Э. Г. Наркотизм: Тенденции и меры преодоления (на материалах Азербайджанской Республики). С. 272; Габиани А. А. На краю пропасти: наркомания и наркоманы. С. 157; Наумов А. Ответственность за незаконный оборот наркотиков. Российская юстиция. 2000. № 7. С. 30.


[Закрыть]. Пожалуй, преждевременно отказались в России от принудительного лечения наркоманов, применяемого в административном порядке. Это одна из важных мер по борьбе с наркотизмом. Вместе с тем Комиссия ООН по наркотическим средствам еще в 1995 г. с беспокойством предупреждала о том, что расходы на лечение наркоманов на 80 % выше, чем на лечение обычных граждан[100]100
  Международная конференция по сотрудничеству с Российской Федерацией в области контроля над наркотиками. Конференционный документ 10. М., 1997. С. 6.


[Закрыть].

Полагаю, что необходимо сочетание принудительного лечения наркоманов с мерами уголовной ответственности.

Принудительные меры медицинского характера, применяемые к осужденным наркоманам, известны человечеству давно. Принудительные методы лечения в XVIII–XIX вв. сводились чаще всего к изоляции пациента в условиях тюрьмы или монастыря.

Принудительное лечение от наркомании в 1999 г. назначено 2 % осужденных. Если сравнить эти данные с 1994 г., то увидим рост в 4,5 раза подвергнутых лечению от наркомании[101]101
  Михлин А. С., Яковлева Л. В. О некоторых итогах специальной переписи осужденных 1999 // Государство и право. 2002. № 3. С. 39–47.


[Закрыть]. Несомненно, что среди лишенных свободы наркоманов значительно больше. В свете этого вызывает сомнение обоснованность позиции судов, редко прибегающих к назначению принудительного лечения.

Я с оговоркой поддерживаю позицию тех, кто предлагает исключить уголовную ответственность за незаконное приобретение, хранение, перевозку, изготовление и переработку наркотических средств или психотропных веществ в любых размерах без цели сбыта. Конечно, можно ввести принудительное лечение наркоманов, задержанных за эти деяния, а вот за уклонение от принудительного лечения следует ввести уголовную ответственность[102]102
  Майоров А. А., Малинин В. Б. Наркотики: преступность и преступления. СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2002. С. 175; Гасанов Э. Г. Наркотизм: тенденции и меры преодоления (на материалах Азербайджанской Республики). С. 184.


[Закрыть].

Общеизвестно, что члены общества считают себя в относительной безопасности, когда конкретный правонарушитель находится под стражей. Но в настоящее время, когда 70–75 % судебных приговоров касается части 1 ст. 228 УК РФ, наказание в виде лишения свободы в этом случае является лишь лечебным пластырем, налагаемым на более крупную проблему. Новая судебная процедура борьбы с наркозависимостью разработана в США. Речь идет о новом подходе судебных органов к проблемам борьбы с наркозависимостью. В судебную практику введена новая процедура, которая применяется после ареста за владение наркотиками и существенно отличается от традиционной. В реальности подход наркосудов отличается от традиционного тем, что наркоманов начинают лечить сразу после того, как они попали в судебную систему, не откладывая необходимое лечение на более поздний срок. Принудительное лечение от наркомании свидетельствует не только о заболевании, но и об определенной социальной деградации осужденного, а также о его опасности для общества. Поэтому на первом этапе лечение должно назначаться независимо от желания.

Наркосуд, в основу которого положено лечение обвиняемого, признается новшеством в судебной практике. Правонарушители несут ответственность за успех или неудачу своего лечения. В традиционном уголовном суде лечение обычно является частью условного наказания. Теперь кратковременное заключение используется в качестве средства снятия интоксикации. После этого оступившиеся снова получают еще один шанс, но с более тяжелыми последствиями в случае нового нарушения установленного режима[103]103
  Новая судебная процедура борьбы с наркозависимостью в США // Уголовное право. 2000. № 1. С. 115.


[Закрыть]. По сути это административные меры принудительного лечения наркоманов. Необходимо поддерживать разумный баланс между потребностью общества в наказаниях и реабилитацией правонарушителей, склонных к потреблению наркотиков.

Лицам, осуждаемым по ч. 1 и 2 ст. 228 УК РФ за совершение впервые незаконных действий с наркотическими средствами, не связанных с их сбытом, назначалось наказание с применением ст. 73 УК РФ условно (49,8 % от числа осужденных в 2000 г. и 58,7 % в 2001 г.)[104]104
  Обзор судебной практики по делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотиков. ОСП-2. 2002. С. 10.


[Закрыть]. Однако около 40–50 % осуждаются к реальному лишению свободы за такие деяния.

Можно бесконечно дискутировать о том, является ли уголовное преследование по ч. 1 ст. 228 УК РФ ограничением свободы личности и т. д., но приходится констатировать, что в нашей стране еще ни разу ни один закон не ущемил свободу умирать.

Осуществление прав и свобод человека и гражданина, предоставленных Конституцией РФ, а также Всеобщей декларацией прав человека и иными международными документами, не включает права на злоупотребление наркотиками (приобретение и хранение без цели сбыта) и на свободу потребления наркотиков в немедицинских целях. Согласно ст. 40 Федерального закона «О наркотических средствах и психотропных веществах» в Российской Федерации запрещается потребление наркотических средств и психотропных веществ без назначения врача.

Министр внутренних дел РФ Б. В. Грызлов справедливо подчеркнул: «Полный запрет на незаконные действия, связанные с наркотиками в Российской Федерации – это не наша личная инициатива или прихоть, а четкое выполнение требований Конвенции Организации Объединенных Наций 1961, 1971, 1988 гг. Уголовное и административное законодательство, на наш взгляд, должно удерживать от совершения правонарушений, связанных с наркотиками и их потреблением, а больных наркоманией – заставлять лечиться»[105]105
  Грызлов Б. В. Меры по стабилизации наркотической стабилизации в стране // Фармацевтический вестник. № 1 (240). 2002. 2 янв.


[Закрыть].

Концепция государственной политики по контролю за наркотиками в Российской Федерации утверждена Постановлением Верховного Совета Российской Федерации 22 июля 1993 г.[106]106
  Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. № 32. Ст. 1265.


[Закрыть] Указанным постановлением признано необходимым пересмотреть действующее административное и уголовное законодательство об ответственности за правонарушения, связанные с наркотиками, с целью более глубокой дифференциации ответственности виновных в этом лиц, с сохранением строгих мер наказания за наиболее опасные деяния и введением лечения как замены наказания для лиц, совершающих малозначительные деяния. Принципиально по-новому должны быть решены вопросы обязательного лечения наркоманов, совершивших административные правонарушения и уголовно наказуемые деяния. Нуждается в законодательном регулировании порядок принудительного лечения и социальной реабилитации наркоманов[107]107
  Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. № 32. Ст. 1265.


[Закрыть]. Эти вопросы являются актуальными и в настоящее время. Данное направление должно стать одним из приоритетных в политике государства по предупреждению незаконного потребления наркотических средств. В ст. 54 Федерального закона «О наркотических средствах и психотропных веществах» от 8 января 1998 г. установлено, что больным наркоманией, находящимся под медицинским наблюдением и продолжающим потреблять наркотические средства или психотропные вещества без назначения врача либо уклоняющимся от лечения, а также лицам, осужденным за совершение преступлений и нуждающимся в лечении от наркомании, по решению суда назначаются принудительные меры медицинского характера, предусмотренные законодательством Российской Федерации.

Основания применения принудительных мер медицинского характера установлены лишь в Уголовном кодексе Российской Федерации. Согласно ст. 97 УК РФ принудительные меры медицинского характера могут быть назначены судом лицам, совершившим преступления и признанным нуждающимися в лечении от наркомании. Целями применения принудительных мер медицинского характера являются излечение лиц, указанных в ч. 1 ст. 97 УК РФ или улучшение их психического состояния, а также предупреждение совершения ими новых деяний, предусмотренных Уголовным кодексом Российской Федерации. Принудительное амбулаторное наблюдение и лечение лиц, нуждающихся в лечении от наркомании, является принципиально иной принудительной мерой, хотя и регламентируется той же статьей УК РФ, что и для лиц, страдающих тяжелыми психическими расстройствами, исключающими вменяемость либо препятствующими назначению или исполнению наказания.

Эта мера соединена с наказанием и применяется в отношении лиц, не лишенных способности к адекватному восприятию происходящего, пониманию смысла и значения применяемого в отношении их наказания. Факт заболевания наркоманией и наличия показания для соответствующего лечения должен быть установлен с помощью судебно-психиатрической или судебно-наркологической экспертизы. В то же время для осужденных наркоманов требуется иная организация, методика и тактика лечения, которые до настоящего времени не разработаны. Негативное влияние на применение принудительных мер медицинского характера оказывают специфические условия оказания наркологической помощи, отрицательное отношение к противонаркотическому лечению. Например, в колонии-поселении исполнение принудительного лечения от наркомании возлагается на администрацию и медицинскую службу исправительного учреждения. Однако последнее не имеет в своем штате психиатра-нарколога для лечения лиц, страдающих наркоманией. Существующее штатное расписание здравпунктов колоний-поселений не предусматривает должностей психиатров-наркологов. Материально-техническая база здравпунктов и лекарственное обеспечение не позволяют проводить должное лечение от наркомании. Таким образом, организовать принудительное лечение лиц, страдающих наркоманией, в колониях-поселениях в настоящее время не представляется возможным.

Конечно, наказание не должно отождествляться ни с уголовной ответственностью, ни с уголовно-правовым принуждением. И в то же время в законодательстве и на практике наказание пока остается наиболее типичным последствием осуждения лица за совершение преступления, центральным звеном принудительного воздействия на преступника. Более того, принудительная форма реализации ответственности теряет специфический уголовно-правовой характер при ее полном отрыве от назначения наказания. Однако, помимо реального исполнения уголовного наказания, уголовно-правовое принуждение может выражаться в иных обязанностях и ограничениях. Они возлагаются на виновного в тех случаях, когда суд принимает решение об условном неприменении к осужденному назначенного наказания в порядке ст. 73 УК РФ. Так, применяя условное осуждение, суд может обязать осужденного пройти курс лечения от наркомании. Эта обязанность, обеспечиваемая угрозой обращения назначенного наказания к отбытию, выступает не чем иным, как принудительной формой реализации уголовной ответственности[108]108
  Похмелкин В. В. Социальная справедливость и уголовная ответственность. Изд-во Красноярск. ун-та. 1990. С. 62.


[Закрыть].

Полагаю, что необходимо более гибко использовать уголовно-правовое принуждение, сопряженное с иными обязанностями и ограничениями. На первом этапе принудительная форма реализации уголовной ответственности может быть связана с применением наказания и принудительных мер медицинского характера. На втором этапе наказание можно будет рассматривать как одно из сопутствующих последствий уголовной ответственности. Меры медицинского характера к наркоману здесь уже носят статус добровольности. Вместе с тем добровольность лечения обеспечивается угрозой обращения назначенного наказания к отбытию. В период прохождения добровольного курса лечения от наркомании сопутствующие элементы уголовно-правового принуждения (обязанность пройти лечение) существуют как бы в скрытом виде и приобретают самостоятельное юридическое значение только тогда, когда осужденный нарушает условия лечения от наркомании.

Сохраняясь при условном неприменении наказания, после освобождения лица, например из-под стражи, принудительная добровольность лечения от наркомании выступает своего рода «остаточным явлением» уголовно-правового принуждения, закрепляющим результаты принудительно-добровольного процесса и при наличии определенных условий влекущим дополнительные правоограничения для осужденного. В течение срока лечения субъект продолжает нести бремя отрицательной оценки, государственного осуждения при уклонении от мер медицинского характера.

Вместе с тем обязанности и ограничения, связанные с необходимостью пройти курс лечения от наркомании, не следует рассматривать как составную часть принудительной формы реализации уголовной ответственности. Понятие принудительной формы реализации уголовной ответственности характеризует государственно-принудительные меры, применяемые к лицам, виновным в совершении преступлений, т. е. добровольно не выполнившим позитивные требования уголовно-правовых норм. Однако действующее уголовное законодательство предусматривает и иные формы принуждения, которые не связаны с уголовной ответственностью.

Перечень мер государственно-принудительного воздействия в обществе всегда строго регламентирован. Суд, например, не может назначить лицу, совершившему преступление, наказание, не предусмотренное уголовным законом.

В силу этого любое иное принуждение не может быть включено в содержание юридической ответственности, оно выступает лишь в роли одного из условий ее реализации. Юридическая ответственность и принуждение не равнозначные понятия. Принуждение в структуре юридической ответственности выполняет служебную, обеспечительную по отношению к ней роль, т. е. в отношении юридической ответственности и принуждения действует субординационный фактор[109]109
  Козаченко И. Я. Санкции за преступления против жизни и здоровья: обусловленность, структура, функция, виды. С. 37.


[Закрыть]. Свою основную функциональную роль в юридической ответственности принуждение выполняет, воздействуя на сознание лица, совершившего правонарушение и обязанного претерпеть лишения личного, имущественного и иного характера. Правоограничения, указанные в п. «г» ч. 1 ст. 97 УК РФ сопутствуют уголовно-правовому принуждению и имеют административно-правовую природу. Правовой базы, регламентирующей процедуру, порядок и виды принудительных мер к иным лицам, больным наркоманией, уклоняющимся от лечения, нет. Этот пробел следует восполнить. Да, наркомана нужно лечить, это больной человек. Но первый шаг он сделал сознательно, будучи здоровым, и должен отвечать за свои действия. При этом формы ответственности могут быть разными. Что касается способов вмешательства медицины в жизнь и судьбу наркозависимого человека, то здесь приходится считаться с реальными возможностями этого вида деятельности, а именно: отсутствием лекарств, способных пресечь (отключить, прекратить, разрушить) патологическую форму взаимодействия наркосодержащего вещества с организмом человека. Врач не может рассчитывать на прямой фармакологический эффект, как если бы он лечил традиционным способом. Так что основные усилия наркологов ориентированы на личность пациента из расчета освободить ее, по возможности, от тягостных переживаний, связанных с абстиненцией, и мобилизовать внутренние резервы психики методами врачебного воздействия. Речь идет о дезинтоксикации (освобождении организма от ядовитых продуктов распада наркосодержащих веществ). При этом сама очищающая терапия не меняет отношения к аддиктивному поведению, но она лишь снимание физическую зависимость, расчищая путь психотерапевтическому воздействию.

Статья 40 Федерального закона «О наркотических средствах и психотропных веществах» от 8 января 1998 г. гласит, что в Российской Федерации запрещается потребление наркотических средств или психотропных веществ без назначения врача. Потребление наркотических средств и психотропных веществ признается вновь незаконным. Согласно ст. 59 указанного Закона для лиц, осужденных к лишению свободы за преступления, связанные с оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, устанавливается особый порядок условно-досрочного освобождения. Таких специальных условий для условно-досрочного освобождения названных лиц уголовный закон не содержит.