Текст книги "Хранительница. Обретение мира людей"

– Не знаю, – буркнула Ина, – Водяное чудо говорит, что теней было много, когда я не была Хранителем, Аттал не жалел молодых жителей, отправляя в Запретный лес.-

– Да, он человек и может иногда быть суров, тени не лишаются жизни и Запретный лес – это тоже свой мир. Твой отец был тверд в своих целях и постепенно, шаг за шагом, Гармоничный мир покидал хаос, и Аттал во всем помогал ему, создавая стражей, создавая защиту Гармоничного мира, с которой считаются жители граничных земель по древнему договору с ними. Он ведь так хорошо разбирается во всем этом сложном, чего нам совершенно не понять. Только он вовремя замечает, что молодой житель готов стать стражем и делает его таковым. Ты же знаешь, какой бедой может обернуться, если вовремя не направить выплеск дурной энергии молодого жителя.-

– Я не знаю, это говорит Аттал.-

Ама с некоторой укоризной взглянула в глаза дочери, в которых не прятались ни недоверие, ни упрямство.

– А ты разве сомневаешься. Так было всегда. Ладно, – бросила Ама вставая, – пошли спать, дорогая, хватит на сегодня вопросов, – она наклонилась и нежно поцеловала Ину в лоб. Полоски лунного света пробивались через маленькие окна наполовину закрытые белыми занавесками, освещая тусклым светом жилую половину маленького уютного домика. Мама, закрыв дверь поплотней, чтобы не было ночного сквозняка, зажгла свечу на столе у окна и подошла к своей кровати, начиная приготовления ко сну. Ина, откинув пестрое покрывало, вдруг опустилась на его край.

– Мама, а как вы появились в мире людей? —

Слова Ины заставили Аму задуматься, и она замерла, вспоминая, так и держа в руках подушку, которую она готовилась уложить в изголовье.

– Мы прибыли в мир людей отроками, и я совсем ничего не помню. Только павшего перед нами ниц Настоятеля, который называл нас так смешно – ангелами. Он привел нас в свой дом. Несколько лет мы жили в его доме, помогали по хозяйству, – Ама улыбнулась, – у нас было много друзей, навещавших нас, Аттал, открыв рот, слушал откровения твоего отца приходящие ему прямо от Звездных богов, а потом мы выросли, и пришла беда… Тогда мы передали желание Вселенной и она услышала нас… —

– Целая вселенная, – с сомнением перебила ее воспоминания Ина.

– Да, – улыбнулась ей Ама, оборачиваясь с подушкой в руках, – да, тогда в бездонной пустоте и вечном молчании было слово тихое, как эхо, но громкое, такое громкое, что его услышала вся Вселенная, и мир изменился, рождая гармонию, место будущего Гармоничного мира. Слово, которое, несомненно, породилось нашим желанием… —

– Как это, – искренне удивилась Ина.

– Когда-нибудь ты, возможно, поймешь, а может твое желание разбудит слово и возродятся новые миры, – улыбнулась ей Ама, укладывая подушку, а потом выпрямилась и продолжила, – так мы оказались здесь. Звездные боги открыли твоему отцу Ковер мироздания, и после нашего прихода он запечатал его и сделал его служащим Гармоничному миру. Только один раз ковер мироздания был открыт, когда твой отец приводил в Гармоничный мир из мира людей короля Аттала. Как же далеки те дни, столько лун сменилось на небе, – вдруг выдохнула Ама.

Ина взяла с низкого столика стоящего в изголовье ее узкой кровати деревянный гребешок и тронула им густые золотые волосы. Ама тяжело опустилась на свое ложе. Долго и внимательно смотрела она на занятую своими мыслями дочь. Скользил плавно по золотым волосам юной Хранительницы деревянный гребешок и такой печалью и тревогой вдруг накрыло глаза Амы, наполняя их дрожащим маревом набежавших еле сдерживаемых слез.

– Мама, ты чего, – заметила ее взгляд Ина, – тебе плохо, – встревоженно бросилась она к матери. Слишком часто последнее время, с тяжелым вздохом прижимая к груди руку, разгибалась Ама над грядками, покрывала лицо внезапная бледность, учащая дыхание, заставляя ее все чаще садиться на ажурные лавочки в тени кустов с сиреневыми цветами. Ама нежно погладила присевшую рядом Ину по щеке.

– Если бы отец был с нами, у тебя бы была другая жизнь. Хранитель – тяжелое бремя – быть законом, отнимать жизненную энергию и превращать жителей в теней.-

Глаза Ины потемнели и Ама прочитала в них нескрытую обиду.

– Мама, почему отец оставил нас и ушел в долгий путь. Поиск ему был важней, чем мы с тобой? —

Ама резко закачала головой.

– Он выбрал этот путь и не нам винить его, – мама стряхнула с себя мучившие ее мысли и ее глаза заблестели привычным блеском решительной Амы, готовой справиться с любыми трудностями и защитить, если нужно, свое единственное дитя. Она внимательно посмотрела на Ину, сколько тепла и любви было в этом взгляде, свою маленькую девочку видела сейчас Ама, а потом решение и твердая уверенность – нет, перед ней Хранительница и ей нужны силы, а не сожаления, – видимо пришло время познать тебе все до конца, а мне открыть все сокрытое ранее, – слова уже прозвучали твердо, а глаза Амы заставляли Ину внимательно слушать и слышать сказанное, – и то в чем видел основной смысл служения Хранителя твой отец, что и делает человека Хранителем. Помни одно – его выбор был тверд – служение звездным богам. —

Голос Амы строг, и уверенность произнесенных слов, закрепленной печатью, так осознанно и гармонично складывала их в душе Ины, как-будто внутренне она уже и сама понимала истинное свое предназначение, но дальнейшее услышанное еще было непонятно.

– Он сделал все, чтобы в этот мир не проникло другое служение – служение звездным демонам.-

– О чем ты, мама, – Ина была искренне удивлена.

Ама чуть призадумалась и, словно решившись, уверенно взяла Ину за руку.

– Это разговор не для Гармоничного мира, здесь давно этого нет и даже говорить про это в Гармоничном мире не принято, ты про это, слава звездным богам и не слышала, но… Запомни одно. У человека всегда есть выбор и этот выбор порой тяжел, а порой слишком легок. Выбор данный каждому и только ему единолично, понять и признать, признать самому себе, не для кого-то, только себе – какой стороне ты служишь… И еще, не верь демону, ни говорящему с тобой, ни говорящему в тебе. Демон всегда лжет, даже если он говорит правду, она нужна ему для своих целей.-

– Каких, – нахмурилась Ина, голос Амы и ее уверенность в своей правоте заставляли Ину безоговорочно поверить таким странным словам, но словам ее мамы.

– У него одна цель – посеять зерна тьмы и ввергнуть любой мир в хаос. Избавление от него – именно этого добился твой отец, создавая Гармоничный мир, шаг за шагом изгоняя из него Великий Хаос.-

– Порок – это демон, мама? – Ина, кажется, поняла, о чем говорила ей сейчас Ама.

– Демон, – уверенно кивнула головой Ама, – но с ним тебе легко справится, а вот с другим демоном… – она на мгновение задумалась и тихо произнесла, – демоном жажды… —

– О чем ты, – встревожилась Ина.

Ама вдруг улыбнулась и стала опять просто мамой, привычно заботливой и всегда готовой нежно поцеловать свою девочку, дотронувшись губами золотых волос.

– Нет, ты все-таки в Гармоничном мире Ина, зачем тебе эти сказки на ночь, – чуть пожала ее ладонь мама.

– А если мне придется столкнуться с этим, – не унималась Ина.

– Ты справишься, дорогая, – ласково коснулась пальцами ее волос Ама, – я уверена в тебе… —

Ина проснулась среди ночи. В другом углу комнаты слышалось ровное дыхание спящей глубоким сном Амы. Ина повернула голову. Над короткой белой занавеской, закрывающей нижнюю половинку окна, украшенных каймой из белых кружев связанных руками заботливой Амы, чернел кусочек ночного неба с капельками дрожащих голубых звезд. Ина смотрела на самую яркую звезду. Какое-то непонятное чувство навалилось, не давая забыться и снова уйти в сон, нет, оно не походило на дневное предчувствие, ледяными тисками сдавившими на мгновение душу… да, была щемящая тоска и, в тоже время, что-то переворачивало, будоражило душу, какое-то предчувствие чего-то нового, таинственного, опасного и одновременно завораживающе необычного, такого пока непонятного, но уже, такого желанного, нахлынуло на нее. Она вспомнила сегодняшнего стража. А как это бывает у людей? Она никогда не задавалась этим вопросом. Создание кокона в Гармоничном мире – действо двоих. Хотя Смотритель рождения находится рядом. Мало ли что, вдруг у Матильды не хватит терпения довести до ума светящийся кокон, у нетерпеливых и такое бывает. Приходится Смотрителю рождения возвращать торопыгу на ковер мироздания, к счастью, всё же это большая редкость.

– Феерично, феерично, – заламывая руки, вещала Ине худенькая, с большими глазами Смотритель рождения, – необыкновенно красиво, как рождение новой звезды, когда из хвостиков матильд и жителя Гармоничного мира разноцветными струйками вытекают мерцающие потоки энергии рождения. Они, переплетаясь в одну нитку, начинают сворачиваться в кокон, искрясь на черной ветке. Особенно это романтично на фоне ночного неба… Конечно сидеть на коленях в это время спиной друг к другу часами и читать специальные изречения, это реально утомительно… Но какая награда ожидает их за это. Стать семьей до конца отмеренного пути и раз в двести лет своей жизни получить маленькое хвостатое чудо – новенькую матильду или жителя! И потерпеть-то всего два раза за тысячелетнюю жизнь. Меня просто выводят из равновесия те матильды, которые даже не следят потом, хорошо ли держится кокон на ветках черного дерева. Нет, правда, Хранительница, – Смотритель рождения делает строгое лицо, сводя брови, – я бы парочку таких неинтересующихся превратила для острастки в теней.-

– Не будь кровожадной, – пошутила тогда Ина…

Да уж, с этой матильдой, что выберет сегодняшний страж, подобного не случится. Она уж точно позаботится произвести впечатление и привязать покрепче такого красавца…

Звезда мерцала, и постепенно свет ее таял, уходя, растворяясь в светлеющем небе предрассветного времени. Ина уже устала в тщетных попытках все-таки понять, что сейчас мучает ее, разобраться с тем, какие загадочные предчувствия и чего-же зовущего, неудержимо властно проникают в ее душу. Что за новые волны, вдруг совсем изменившегося мироощущения овладевают ею.

– Чему быть, тому быть, – тихо прошептала Ина, отворачиваясь от окна и накрываясь с головой одеялом. Нужно еще успеть поспать до часа яркой зари – новый день может принести новые проблемы.

Ина даже не догадывалась, как точны были ее последние мысли перед уходом в предрассветный сон. Они с Амой только разместились за маленьким прямоугольным столом, стоящим прямо напротив небольшого окна в сад. Яркий букет ароматов разнотравья источали заполненные напитком круглые чашки, из которых неторопливо маленькими глотками они отпивали горячий напиток, наблюдая, как маленькие разноцветные птички снуют среди деревьев сада.

– По-моему, его уже пора белить, – кивнула Ама в сторону большого очага. Он занимал почти треть второй половины дома, предназначенной для приготовления и приема пищи, вдоль стен, которой висели полки, заставленные глиняными, искусно разрисованными большими разноцветными цветами, плошками, мисками и горшками разнообразной формы. Очаг располагался в самом центре комнаты в каменном кожухе и широкой трубой уходил в отверстие в соломенной крыше. Ина только собралась ответить Аме.

– Хранительница Ина, это неслыханно! —

Они одновременно обернулись на дверь, из-за которой разносились крики. Не просто крики, истеричные вопли, вперемежку с громкими судорожными рыданиями. Кто-то громко хлопает дверью в другую половину дома, явно разыскивая Ину, и, наконец, дверь резко открывается и, совершенно зареванная и разобиженная матильда Очарование влетает в комнату, бросаясь в объятия уже спешащей ей навстречу Ине, обнимая ее за шею и заходясь в нервных рыданиях на ее плече. Ина слегка отстраняет матильду, с удивлением заглядывая в прекрасные огромные глаза в обрамление вспархивающих длинных ресниц-бабочек, с которых густыми черными реками, оставляя дорожки на щеках, стекала черная краска.

– Как ты, – чмокает ее, чуть касаясь щеки губами слегка озадаченная Ина, – у тебя такой красивый хвостик, – она бережно берет в руки тонкий хвостик матильды, растущий из ямочки на самом затылке, и, который брошенный хозяйкой, не лежал аккуратной тонкой змейкой на руке украшенный вызывающе ярким браслетом, а болтался бесхозно вдоль спины явно взбудораженной чем-то хозяйки.

– Он скоро отсохнет, – взвыла матильда, опять припадая к плечу Ина, сотрясаясь всем телом в усиливающихся рыданиях.

– Я двести лет лелеяла свой хвостик и мне опять ждать двести лет! Хранительница, я требую возмездия, – взывает, прерывая свои рыдания судорожными всхлипами, матильда Очарование.

– Ну, ну, дорогая, – гладит Ина рукой по спине рыдающую матильду, ласковыми движениями пытаясь успокоить ее и, тут же вся холодеет от пронзающего понимания, верности своей уже зародившейся, сразу же, при виде нарисовавшейся в дверях зареванной матильды, догадки, еще шевелящейся в душе сомнением, но теперь… Вспышкой, ярким озарением до нее доходит смысл и кошмар произошедшего.

– Он не пришел на ковер мироздания, – не спрашивает, утверждает Ина, заглядывая в лицо матильды, чуть отстранившись от нее.

Матильда кивает, смотря на Ину глазами, в которых плескалось море вселенской обиды.

– И Смотритель рождения этому свидетель. Я потратила треть дня, чтобы прибыть на ковер мироздания, когда услышала зовущие меня вибрации энергии, а потом до рассвета тщетно ждала, и мои иллюзии развеялись, как утренний туман над Срединной рекой прохладным утром под первыми лучами встающего солнца, – опять захлюпала матильда Очарование.

– Тебе нужно в город к королю Атталу, – тихо произнесла Ама, молча наблюдающая за происходящим.

Да, Ама была права. Ине придется разыскать этого стража. Разыскать, где бы он ни находился в Гармоничном мире… и наказать.

Глава 2

Вспышка голубой молнии пульсирующей энергии привычно перенесла Ину к высоким стенам города Стражей – столицы Гармоничного мира. Конечно, можно было перенестись непосредственно в замок короля, но Ина давно не была в городе.

– Сегодня обменный день, – напомнила ей Ама перед дорогой, – мне нужен еще один горшок под новые цветы. После всех дел зайди к жителю, выбравшему путь делать горшки для цветов. И не забудь, мне нужен зеленый, с синей каймой. Сиреневые цветы хорошо растут в гармонии с этими расцветками.-

– Непременно, – ответила Ина, поправляя на плече лук и чмокая Аму в щеку, – заодно и по городу прогуляюсь, может, что нового узнаю.-

«Зачем городу Стражей такие высокие стены», – в который раз отметила про себя Ина, поднимая голову, разглядывая возвышающиеся над ней желтые стены, заканчивавшиеся резными выступами камня. Ее, привыкшая к простору одинокого жилища среди цветущих садов, душа упрямо отвергала величие большого города.

– Я король целого мира, – улыбался Аттал на укоризненное покачивание головой Амы, когда он знакомил их при последнем посещении с возведением нескольких городских зданий из желтого песчаника и этой стены, опоясавшей город с трех сторон, оставляя открытой только берег широкой полноводной Срединной реки.

– У тебя много добровольных строителей, – кивнула Ама в сторону работающих с упорством муравья внушительного количества снующих на возводимых стенах жителей,

– если учесть, что Гармоничный мир не такая уж густонаселенная местность.-

– Ну что ты, Ама, у меня нет никакого желания отвлекать от своих прямых обязанностей пахарей. Я не желаю своему миру голодный период. Это всего лишь одна из разновидностей обязательной тренировки и подготовки стражей. Периодическая замена маршей на плацу, – с весьма довольным видом, не отрываясь от наблюдения за кипевшей перед ними работой, отзывается Аттал.

Ама поворачивает голову и красноречиво смотрит на короля.

– Нет, нет, нет, – не дожидается он вопроса, чувствуя ее взгляд, поворачивается к ней,

– конечно всё добровольно.-

– Я не об этом, король Аттал, я верю в усердие и отзывчивость жителей Гармоничного мира, зачем тебе столько стражей! —

Ама строга. Лицо короля Аттала моментально изменилось. Дружелюбие сменилось твердой решимостью, в глазах мелькнуло тенью нечто, заставившее Ину удивленно глянуть на него. Ина не знала, как называется то, что она увидела в его глазах, но добрым оно не было точно.

– Прости, Ама, но я не хочу возвращаться к изначальному спору. Я так решил… —

Да, давно Ина не была у короля. Город стражей действительно прекрасен. Даже отсюда видно, как лесенкой убегают белые крыши домов из искрящегося под ярким солнцем белого камня по поднимающемуся вверх холму вдоль реки, теряясь в густой зелени многочисленных садов, спасающих горожан от яркого солнца. А на самой вершине ажурными башенками тянулся ввысь дворец, уверенно и вполне гармонично заканчивая тело города – резиденция короля Аттала.

Высокие ворота в город открыты. На черном металле массивных створок играют на солнце крупные звезды из желтого металла.

– О, звездные боги, – звучит в голове восклицание Амы, – и здесь не обошлось без золота.-

С двух сторон у ворот стоят рослые стражи с невозмутимыми лицами в своих черных длинных куртках из грубой плотной ткани. Короткие рукава не скрывают накаченной, вздувшейся буграми плоти рук воинов. Узкие штаны из той же ткани плотно стянуты внизу тесемками, которые крепятся на деревянных подошвах сандалий. Деревянные круглые щиты блестят на солнце металлическими острыми ободками, и длинные копья добавляют воинственности недвижимым фигурам. Белоснежные шарфы закрывают голову стражей от палящего солнца, обматывают шею и свободными концами падают на грудь, эффектно контрастируя с черной одеждой. Смотрящие куда-то вдаль глаза над головами проходящих мимо них жителей, такая же неотъемлемая часть стражей, как и их специальные одеяния.

– До чего ж Аттал любит всю эту атрибутику королевской власти, – опять всплыли слова Амы.

– В принципе красиво, – возразила тогда ей Ина.

– И вызывает трепет у населения, – недовольно буркнула Ама, – почитание, безусловное почитание, он никогда не откажется от пороков людского мира, – тихо, но твердо подытожила она.

Уже у ворот начинается движение. Босые жители и матильды – население окрестных селений и, вышедшие с появлением солнца в небе, селяне из дальних земель Гармоничного мира, сплошным потоком движутся в город. Пыль дорог и мягкая трава приятно щекочут ноги, отдавая свою энергию живущим на просторах Гармоничного мира. Сосредоточенно толкают свои повозки жители, нагруженные добром для обмена. На головах матильды несут корзины с благоухающими цветами из своих садов, которые потом и обменивают на разные штучки. Некоторые при этом тащит за руки своих подросших, любопытных, вертящих в разные стороны разноцветными головами отпрысков, некоторые везут в повозках еще совсем маленьких, недавно рожденных из искрящегося кокона в черной роще малышей. Те, которые чуть постарше, но не менее любопытные, уже сидят в повозках, активно глазея по сторонам. Ина вливается в этот упорядоченный поток обменного дня.

– Хранительница Ина, приветствую тебя! —

– Хранительница, доброй тебе дороги! —

– Светлого дня! —

– Радости! —

Ей постоянно приходится прикладывать руку груди в приветственном жесте. Ее все знают, и жители, и матильды. Она улыбается каждому в ответ на открытые улыбки, посылающие ей импульс тепла и искреннего уважения. Разве может быть иначе, разве есть причины в Гармоничном мире смотреть свысока на другого. Только понимание и только уважительное внимание, идущие от самого сердца.

Сразу за воротами уже многолюдно. Слышится разноголосие жителей Гармоничного мира. Здесь, почти у самой реки, начинается Обменная площадь, заставленная многочисленными рядами павильонов с разноцветными крышами и стенками из плотной материи, в них предлагаются для обмена разнообразные изделия мастеровых и пахарей и, конечно, выполненные умелыми ловкими руками матильд, которые как шутят горожане, уже достаются из кокона с иголкой для шитья в руках. Ина проходит мимо чаши фонтана. Тугие струи прозрачной воды взлетают ввысь, их края, рассыпаясь мириадами искрящихся на солнце брызг, одаривают проходящих мимо приятной прохладой и падают звонкими струями пронизанной солнцем воды. Вся резная сверкающая под ярким солнцем чаша фонтана наполнена прозрачной прохладной водой, в которой хлюпаются, громко смеясь и лопоча разновозрастные матильды и жители, развлекаясь пока их родители заняты вполне серьезным делом – обменом. А дальше… надо же! Через равные промежутки в три павильона белокаменные резные чаши маленьких фонтанов, из которых, от центральной струи, бьющей на небольшое расстояние вверх, разлетаются кругом туманом мельчайшие брызги, покрывая вокруг резных чащ темными влажными пятнами пыльные каменные плиты Обменной площади, прогретые жарким солнцем Гармоничного мира.

«Интересное новшество на Обменной площади», – не преминула отметить нововведение Ина. Король заботится о приятности проведения времени горожан.

– Хранительница Ина, приветствую тебя! —

Ина обернулась на раздавшийся так неожиданно за спиной голос. В повозке, остановившейся рядом с Иной, накрытой малиновым балдахином украшенным блестящими кисточками из золоченых нитей, чуть склонив голову и прижимая руку к груди, сидел один из почтенных граждан. Ярко желтый балахон, скрывающий худощавую фигуру с шеи до пят, застегнутый на плече заколкой усыпанной разноцветными прозрачными камнями, говорил о том, что почтенный гражданин направляется куда-то по делам службы.

– Приветствую тебя, почтенный гражданин, – ответила Ина тем же жестом приветствия.

– Как дела у Амы, – добродушно улыбаясь, поинтересовался почтенный гражданин, – неужели правда, что сказала мне Смотритель растений, Ама вырастила голубой цветок? – его лицо светилось искренним восхищением.

– Да, это правда, – подтвердила Ина, – и он прекрасен.-

– Тогда я сразу напрашиваюсь на посещение вашего одинокого жилища, если не буду в тягость, – продолжался любезный разговор.

– Ну что вы, почтенный гражданин, – Ина была искренне радушна, – Ама будет очень рада принять такого уважаемого всеми жителя, как вы. Я сразу же по возвращении сообщу ей это приятное известие.-

– Хранительница, ты, наверное, не в курсе, – голос почтенного гражданина наполнили нотки озабоченности, его лицо нахмурилось, – у нас опять неприятный случай. Я как раз спешу проследить за точностью выполнения вчерашнего решения суда короля, – возбужденно произнес почтенный гражданин.

– Король уже сам выносит решения, – так, между прочим, задала вопрос Ина.

– Да дело, в общем-то, не важное. Всего лишь выплеск дурной энергии у не достигшего совершеннолетия жителя. Король собрал нескольких почтенных граждан, живущих в городе и мы поддержали его решение, не найдя серьезных нарушений в процедуре… А вот и процессия, – почтенный гражданин даже чуть привстал с сиденья, внимательно разглядывая приближающуюся со стороны резиденции короля процессию. Отрывисто застучали барабаны. Ина чуть приподняла голову, чтобы за головами занятых обменом получше рассмотреть происходящее. Еще один продуманный королем Атталом ритуал. Впереди процессии шел в белых одеждах раскаяния нарушитель. Рослые стражи шли чуть поодаль от него, ударяя в определенном ритме в большие круглые барабаны. Процессия медленно двигалась через Обменную площадь. Замолкали разговоры, жители и матильды расступались, пропуская процессию, смотря неодобрительно и даже строго вслед. Процессия остановилась у городских ворот. Стражи, сложив палочки, в полном молчании встали с двух сторон от нарушителя. Один поднял табличку, держа ее на уровне груди. «Житель ударил доброго соседа, нарушил закон гармоничного сосуществования», – гласила табличка, прописанная крупными черными буквами на белом фоне. Нарушитель – совсем юный и худощавый по сравнению с крепкими высокими стражами, стоял, сложив руки на груди, в позе прощения и наклонив голову – опущенный в покаянии взгляд, это тоже входило в прописанный ритуал. Входящие селяне проходили мимо и недовольно качали головами.

– Ему должно быть очень стыдно, – тихо произнес почтенный гражданин, чуть склонившись к Ине, – позор, просто позор, – добавил он еще через мгновение. Ина даже не повернула головы в ответ на его замечание.

Неожиданно, не обращая внимания на изумленный взгляд почтенного гражданина, она срывается с места и подходит к молодому жителю. Стражи узнают ее и не препятствуют. Она подходит вплотную к нарушителю.

– Посмотри на меня, – спокойно просит Ина.

Нарушитель поднимает глаза и робко смотрит на всемогущую Хранительницу.

– За что ты ударил доброго соседа, – спрашивает Ина. Вообще —то, этот вопрос она должна была задать на вчерашнем суде, но король Аттал решил всё сам, первый раз… первый ли…

– Он стер ногой, нарисованную мной картину на песке, а я долго трудился над ней и хотел показать своей матери, – голос юного нарушителя был тих и печален.

– Он поступил так по неосторожности? – продолжала спокойно свою работу Ина. В глазах нарушителя вдруг пропала робость, и мелькнул огонек уверенной правоты.

– Он сделал это специально. Он почтенный гражданин и сказал, что уж он-то точно знает – в Гармоничном мире много оболтусов – мастеров изображения, а мир меняется и ему нужны стражи.-

Ина молчала, глядя в лицо молодого нарушителя. Странное заявление почтенного гражданина. Что пропустила Ина, отсутствуя так долго в столице.

– Я не ударил его, – тихо произнес нарушитель, – но я хотел это сделать, я кинулся к нему, но не смог, не смог даже шевельнуть рукой. На следующий день он заявил на меня королю.-

Ина внимательно смотрела в глаза нарушителя. Энергия, кружащая вокруг молодого жителя, не нарушила обычной пульсации. Он не лгал. Она поэтому и Хранительница, призванная звездными богами в Гармоничный мир, чтобы разбираться в таких вещах. Неужели опять, то о чем она только слышала от Амы, когда получала от нее знания, то, что канула в небытие с остатками изгнанного Хаоса – лжесвидетельствование и пустое обвинение. Ина чуть сжала губы, останавливая поток мыслей, чтобы не торопиться с выводами и главное не допустить смятения в душу. Она лишь разрешила себе сформулировать один вопрос – что происходит с Гармоничным миром, что проникает в его гармонию, меняя сознание?

– Ты выбрал уже свой путь? – все те же ровным голосом продолжила опрос нарушителя Ина.

Нарушитель согласно мотнул головой.

– Я не хотел быть мастером изображения, я хотел бы быть пахарем, – твердо ответил он, – но теперь… – он со вздохом безысходности опять опустил глаза, устремляя взгляд на пыльные плиты Обменной площади. Вопросов больше не было, и Ина возвращается к повозке.

– Я надеюсь, дальнейшая его судьба известна, – обращается она к почтенному гражданину, с усердием выглядывающему из повозки, фиксируя малейшие детали выполнения ритуала.

– Конечно, – не скрывая удивления, глянул на нее почтенный гражданин, и как нечто разумеющееся, добавил, – он будет стражем и подвергнут жесткому обучающему курсу.-

Ина в полном молчании наблюдала, как почтенный гражданин ставит галочки на листе обязательного протокола, который он достал из лежащей рядом на узкой скамеечки повозки тканой сумки. Ее даже не поставили в известность. Вряд ли бы она дала согласие на данное действо – житель был так молод и по закону он предупреждается, но никак не отправляется на сложную, довольно тяжелую подготовку стражей. Невозмутимость почтенного гражданина, а ведь закон нарушен и не один раз… Да, давно она не общалась с королем Атталом.

– Отлично, все сделано исключительно точно. Что ж, Хранительница, – улыбнулся, поворачиваясь к ней почтенный гражданин, – моя работа закончена, я удовлетворен. Откланиваюсь, Хранительница, надеюсь прибыть в ваш дом у Заветной рощи в скором времени, – приложил он руку к груди в прощальном жесте, чуть склоняя голову. Ина молча повторила жест.

– Любезный, мы можем двигаться дальше, – обратился он к жителю, который принял на себя выбор приложения физической силы – развозка горожан. Ина еще какое-то время задумчиво смотрела вслед удаляющейся повозке… А потом она шла дальше, двигаясь в мельтешении обычной жизни Обменной площади обычного обменного дня. Со вчерашнего времени, начавшего свое движение к закату солнца, всё пошло не так. Всё изменилось, пока неуловимо для нее в полном понимании произошедшего, но безвозвратно. Это она чувствовала наверняка. Вернулись ночные волнения, смущая привыкшую к спокойному ритму жизни Гармоничного мира душу.

«Нет, нет, – наконец возмутилась она про себя, – хватит этого бреда, хватит накручивать себя». Она сейчас пойдет к королю и во всем спокойно и обстоятельно разберется и все наверняка окажется какой-то ошибкой. У короля Гармоничного мира масса дел, вполне можно что-то упустить из вида и не учесть, забыть какие-то нюансы… Хотя такие нюансы как судьба молодого жителя… Всё, всё! Ина резко остановилась, вызвав удивленные взгляды, чуть не налетевших на нее селян. Сейчас она освободит свой разум от всего и спокойно направится к королю, чтобы даже тень предвзятости не помешала ей в открытом разговоре с королем. Ина оглянулась. Солнечные лучи привычно заливали Обменную площадь, играя в струях фонтана. Ароматы цветов и плодов, выращенных заботами матильд, благовоний и пряных трав царили над суетой обменного дня. Лавки жителей посвятивших себя служению красоте населения пестрели яркими красками тканей, сотканных руками матильд, разнообразие гаммы цветов которых просто невозможно было бы перечислить. К любому цвету тут же предлагали сочетающиеся в гармонии с выбранным цветом духи с ароматами всевозможных оттенков, от чувственно-тяжелых до ветрено-легких. Чуть уловимый долетающий сюда ветер с реки смешивал ароматы, витающие над площадью, добавляя им свою свежесть, и, кажется, бродить между лавками в коконе этих кружащих голову запахов, рассматривая немыслимое разнообразие и изящество произведенных руками населения предметов для обмена, можно было бесконечно. Щебетали, проходящие мимо нарядные Матильды с изысканно украшенными хвостиками, которые они бережно несли, обвивая вокруг правой руки, выставляя напоказ. Суетились, сосредоточенно пробегая в толпе, молодые жители посвятившие себя помощи другим в обменные дни. Степенно шагали в свободных светлых одеяниях главы семейств – патриархи в окружении своих многочисленных домочадцев, внимательно приглядываясь к предложенным к обмену вещам. Все как всегда. Ина двинулась дальше, решительно отбрасывая непонятное, смущающее ее душу.

«Как удивительно, – моментально прошло переключение на окружающее, – Гармоничный мир щедро наделял красотой женскую половину своего населения. Да, отрицать слова Смотрителя растений было бы не правдой.»