Текст книги "Хранительница. Обретение мира людей"

Глава 4

Утром Ина, в сопровождении Златы, шла по уже знакомым переходам к трапезной. Что-то изменилось в утреннем ритме обители. Хлопали двери, суетились, пробегая мимо с сосредоточенными лицами какие-то люди. Вслед за Златой, Ина вышла на воздух открытой галереи. Яркое синее небо предвещало погожий день. Пусть он не будет теплым, но дышать воздухом пронизанным светом солнца все-таки приятней, чем наблюдать низкое серое небо над головой. Хотя за вчерашний единственный день пребывания в людском мире облака закрывали и освобождали голубое небо не один раз. Если так изменчива сама природа этого мира, каковы тогда люди, думалось Ине, а может не очень ласковые люди делают таковыми небеса своего мира… Внезапно Злата приблизилась к каменной ограде галереи, с откровенным интересом разглядывая что-то происходящее на внутреннем дворе. Ина подошла к ней. Увиденное завораживало. Внизу, в полном молчании, стоял ряд воинов верхом на лошадях – всадники, вспомнила Ина произнесенное Америей название. Защитные металлические рубахи сплошь из маленьких металлических колец покрывали тела, опускаясь почти до колен. Поверх рубах, такие же, как на поразивших Ину татуированных воинах, панцири. Высокие сапоги на ногах носками упираются в специальные подставки, висящие на лошадиных боках. Ина не знала всему этому названия, но особенно поразили ее остроконечные металлические шапки, на которых бликами играли лучи яркого солнца. На лошадях защитные щитки, закрывающие всю морду животного, оставляя открытыми только глаза. Ина медленно двинулась вдоль ограждения галереи, внимательно разглядывая строй воинов. Мечи в ножнах у пояса, пики в руках. Они готовы немедленно выдвинуться в путь. Что ж тут странного, но что-то заставляет вглядываться в их строгие сосредоточенные лица, какие-то сомнения неясной тенью закрадываются в ее душу. Что-то подобное уже было с ней, смущало ее… Нет… пока не уловить непонятное, ускользающее от ее понимания…

Заглядевшись на происходящее внизу, Ина чуть не влетела в толпу нарядных девушек. В такой же сетчатой рубахе и панцире, только еще в длинном красном плаще стоял, возвышаясь над окружившими его плотным кольцом девушками сам Владелец, прижимая к себе одной рукой железный остроконечный шлем с длинным щитком для защиты носа, другую держа на рукояти меча, висевшего в ножнах на широком кожаном поясе.

– А кольчуга, достаточно ли прочна, чтобы защитить тебя мой Владелец, – щебечет миленькая белокурая девушка, не упуская возможности дотронуться до могучей груди владельца закрытой панцирем.

– Мы будем за вас молить всевышнего, Владелец наших сердец, – тут же встряла рыженькая, еще смелей обвивая рукой его руку, прижимаясь к нему своим гибким телом.

– Конечно, самому сильному воину всех открытых земель удача сама благоволит, – так страстно шепчет черненькая, заглядывая прямо в глаза Иавана, склоняя голову, стараясь перехватить его взгляд. Кольца у висков богато украшенные разноцветными каменьями, также как и обруч, к которым они крепятся, одетый на черные волосы, заметно колышутся от ее усердия. И еще много разных глупостей изливается елеем из уст толпы прелестниц, кружащих неразрывным хороводом вокруг улыбающегося Владельца, так откровенно довольного суетой, поднявшейся из-за его предстоящего, несомненно, героического похода.

Ина лишь подняла к небу глаза.

«Даже не удивительно,» – пронеслось в голове, и она двинулась дальше, обходя хоровод гудевших дев.

– Постой, Хранительница, – громкий голос Иавана заставил Ину резко застыть на месте, обрывая хор щебечущих на все лады голосов. Ина обернулась. Иаван, разрывая круг девушек, шагнул к ней. Не очень было Ине уютно ждать, пока он подойдет к ней, под множеством любопытных и далеко не доброжелательных взглядов оставленным им юных красавиц.

«Да и ладно. – опять пронеслось в голове, – мне и дела до него нет.»

– Нам по пути, – просто сказал он, указывая рукой вперед, – проведу вас до боковой лестницы.-

В полном молчании они шли к самому концу галереи и хорошо, что сзади слышались шаги Златы, в промежутках между стуком сапог Иавана о камни пола, иначе бы накинутая на плечи шуба, подаренная ей Владельцем, вспыхнула под взглядами брошенных им девушек.

Впереди уже замаячила боковая лестница, ведущая прямо с галереи на плиты внутреннего двора, обещая Ине облегчение, все еще ощущающей какое-то внутреннее смущение рядом с малознакомым и все еще малопонятным Владельцем. Они склонили головы в молчаливом прощании. Шагнувший к лестнице Иаван вдруг оглянулся.

– Не скучай, Хранительница, – подмигнул он Ине на ходу, а потом вдруг остановился и, чуть призадумавшись, добавил, – впрочем, было бы занятно, если бы ты хоть чуток взгрустнула в мыслях обо мне.-

Опять загадки. Ина даже замешкалась, глядя вслед гремящему сапогами по каменным ступенькам Иавану. Впрочем, сейчас ее беспокоит совсем другое. И тут вспышкой озарения приходит понимание. Всё! Все странности понятны. Всё смутное резко проявляется. Конечно. С ней это уже было, на плацу в резиденции Аттала. С точностью до наоборот… Лица, лица у всех без исключения всадников внизу – они светлые. Светлые, как у Златы, как у девушек, как у всех людей в этой обители, но и это не главное… живые, не каменная маска, живые лица. Глаза, в которых читается что-то свое, какая-то своя забота, печаль, радость, у всадников внизу – решимость перед ожидающей их дорогой в неведомое, но живые. Татуированные статуи, с темными лицами на своих местах у дверей трапезной, словно в подтверждении ее мыслей, все так-же смотрят пустыми глазами, куда-то в известную только им точку.

Правительница уже за длинным столом, и матрона с поджатыми губами на своем месте за ее спиной.

– А вот и наша гостья, – громко произнесла Америя, увидев входящую Ину, – я рада разделить с тобой утреннюю трапезу, – впрочем, совсем бесцветным голосом добавила она любезность.

– Что-то случилось, – коротко поинтересовалась Ина, усаживаясь за моментально подвинутый Фролом стул. Она улыбнулась седому слуге. Его лицо не изменилось, дабы не навлечь гнева правительницы, но глаза потеплели.

– Ты о сборах внизу, – равнодушно заметила Америя, ковыряясь вилкой в тарелке, – рядовой осмотр границ, сбор дружины моего сына.-

– В мире людей тоже нужны воины, – удивилась Ина.

– И не мало, – восклицает Америя, – ты даже не представляешь, сколько иногда их нужно и как это хлопотно – собрать войско. Дружина довольно дорогая игрушка, но совершенно необходимая. Ортенберия всегда была независима и защищала все открытые земли. В мире людей случаются войны, дорогая, нужно защищать свои владения, иногда брать под защиту другие, ну и конечно присоединять новые земли.-

– Неужели Иавану самолично есть необходимость отправится с войском, – расспрашивает Ина. Америя сегодня явно в хорошем расположении духа и заметно расположена к беседе, чем Ина и пользуется, пытаясь узнать как можно больше у разговорившейся правительницы.

– Он владелец Ортенберии и всех открытых земель, он воин-командующий и должен всегда быть во главе своего войска. Он должен уметь дать отпор. Пусть выведет свою дружину, они должны быть привычны к трудностям походов, а заодно и заставы по границам проверит, покажет соседям-владельцам, что не мальчик, но муж правит в этих землях, – она вдруг усмехнулась, – да честно говоря, Иаван, как все мужчины любит битвы, и ходил в совместные с союзными владельцами в походы на нечестивых лесных разбойников, но к счастью, с разбойниками разобрались быстро, пока войн нет, нет такой заботы. Проверит и вернется к своим привычным забавам. Охота, девушки… Пусть развлекается. Слава звездным богам игра словами и договор, закрепленный рукопожатием, дают весьма значительные результаты в этом мире, пока не требуя кровавых жертв, а это уже моя забота. —

«Да уж, – опять понеслись мысли в голове, склонившейся над тарелкой с вилкой в руке, Ины, – похоже, отсутствие сына правительницу совсем не напрягает. Не очень заметно в ней трепетное волнение.»

Трапезу заканчивают в полном молчании и, уже поднимаясь из-за стола, Америя неожиданно поворачивается к Ине.

– Что-ж гостья, надо мне уж вспомнить и о законах гостеприимства, – огорошивает она Ину своим упреком себе и это на третий день пребывания Ины в мире людей, – покажу-ка я тебе наше диво – эту обитель. О, – воскликнула она в ответ на удивленный взгляд Ины, – надеюсь, ты не думаешь, что дорога из трапезной в твои покои и прогулки по берегу под стеной показали тебе всю обитель? —

Любопытство моментально просыпается в душе Ины. Она торопливо покидает свое место за столом и следует за уже уверенно направляющейся к двери трапезной Америей. Дородная чопорная матрона с подчеркнутой неохотой уступает ей право шествовать сразу за спиной правительницы вместо нее, отходя в сторону и, пропуская вперед Ину, одаривает ее красноречивым взглядом.

«Что ж за нравы, – не устает дивиться Ина, – место за спиной, неужели так почетно, чтобы вызвать такое презрение к заменившему тебя на короткое время.»

Злата, увидев Ину, тут же поднимается с легкой скамеечки недалеко от дверей трапезной, где она всегда дожидалось ее после трапезы.

Матрона все-таки опережает Ину и, по ходу, старательно вытягиваясь, чтобы слова достигли только уха Америи, что-то шепчет ей. Америя резко останавливается, оборачивается, высокомерным холодным взглядом пройдясь по Злате и, обращается к остановившейся Ине.

– Твоя девушка забыла о почтении, – голос Америи строг, – я прикажу высечь ее.-

Ина застывает в полном недоумении, в тщетных попытках понять чем вызван внезапный гнев правительницы, зато Злата по-видимому совсем ни о чем не думает, ее глаза в немой мольбе о помощи молчаливо взывают к Ине.

– Я не понимаю о чем ты, Америя, – Ина искренне удивлена.

– Она обращается к тебе по имени, а это требует самого сурового наказания.-

Матрона с поджатыми губами подходит к Злате и с усердием хватает ее за руку.

– Тогда тебе придется высечь и меня, – закрывает собой Злату Ина, – поскольку это я приказала ей обращаться так ко мне.-

Америя задержала взгляд на Ине, внимательно разглядывая ее, словно принимая решение. И с явной неохотой, но подняла руку. Матрона отпустила Злату.

– Пока я поверю тебе, ты из иного мира и пока у тебя есть право самой выбрать как разговаривать с чернью, но не испытывай моего терпения и впредь привыкай следовать законам того мира, где ты пребываешь, моим законам, а то я могу и не смилостивиться, и не исполнить твою просьбу, отдав вас под кнут обеих.-

Ина, нахмурив брови, слушала Америю. Правительница гневалась и скорей всего прогулка отменялась. По крайней мере, у Ины проснувшееся любопытство исчезло совсем и душу затянуло мутной волной. Наушничество матроны и такое скорое наказание ни за что, абсолютную пустоту обвинений, неужели то, что пугало ее перед перемещением в Гармоничном мире в мире людей просто норма?

– Ну да ладно, – Америя выдохнула и неожиданно взяла Ину под руку. Прямо у нее на глазах, злость в глазах Правительницы сменилась доброжелательной добродетельностью и даже улыбка пусть мимоходом, но тронула, поднимая края красиво изогнутых чувственных губ. Как же у ней всё просто, билось в голове, а муть из души Ины уходила с трудом, надменные слова, с легкостью спорхнувшие с губ, тяжело было выкинуть из головы отмахнувшись от них непривычной к такому Ине. В Гармоничном мире принято следить за тем, что ты отправляешь с языка и думать, заслуженна ли будет причиняемая словами обида, а может даже боль, но Америя продолжала, совсем не интересуясь, как себя там чувствует после ее словесной трепки Ина: – я обещала тебе кое-что, смотри, – Америя отпустила руку Ины и, подойдя к стене, с почтением кончиками пальцев коснулась серого камня.

– Я не называю мой дом крепостью, я не называю его замком, это обитель – сердце Ортенберии и всех открытых земель, – она двинулась дальше по мрачному коридору. Узкие пальцы чуть касались каменных стен.

– Стары стены обители, очень стары, ровня самой седой древности, – благоговейно полушепотом продолжала Америя. Неровный тусклый свет факелов вырывал из ниш в темных стенах каменные фигуры ушедших владельцев, немо взирающих каменными глазами на живущих ныне в их родовом гнезде и Ина верила тихим словам.

Матрона и Злата следовали за ними, а от дверей отошли молчаливые фигуры татуированных воинов, следуя на почтительном расстоянии за правительницей.

– Я покажу тебе всё, гостья и поверь – ты удивишься, – Америя резко развернулась к Ине, благоговение ушло, и в глазах отчетливо сверкнуло торжество – она, она правительница и полновластная хозяйка этой каменной мощи и ее право полно и безоговорочно, право идти с гордо поднятой головой мимо каменных изваяниях прежних грозных хозяев и демонстрировать все это гостье из другого мира. Америя взмахнула рукой. Молчаливые воины мгновенно застыли на месте. Матрона наклонила голову и исчезла за колонной, следом пропала и Злата. Ина шла за Америей. Наконец постепенно пришло успокоение, выгоняя из души остатки мути. Она лишь гостья, случайно заброшенная стечением обстоятельств в это пространство, и ей придется смириться с обычаями людского мира, которые упорно казались Ине странностями, и которые она, как Хранительница, категорически бы запретила в Гармоничном мире. Она всё с укрепляющимся интересом внимала рассказу Америи, оглядывая вместе с ней окружающие стены, несомненно, хранящие многие тайны…

– Моя обитель – это лишь продолжение древнего жилища самих звездных богов. Оно возводилось давно, очень давно в древние седые времена, когда люди только появлялись по прихоти богов и были слабы и неуклюжи. Когда у богов в услужении были великаны… —

– Многорукие, – перебила ее Ина.

– Не знаю, – пожала плечами Америя, – легенда об этом молчит, но именно великаны создали этот рай для богов – этот остров.-

– Остров, – не поверила Ина.

– Да, неприступную крепость на неприступном острове. Пойдем, – Америя уверенно скоро прошагала, поднимая подол тяжелого темно-синего платья, минуя узкий боковой коридор. Ина, вслед за ней, поднялась по ступеням лестницы, ведущей почти вертикально вверх вдоль стены и освещенной уже дневным светом, проникающим в каменное чрево обители из огромного квадратного проема в крыше.

– Это выход на самый верх на стену обители, – пояснила, оборачиваясь и задерживаясь на одной из ступенек Америя, – стена весьма обширна, и с нее можно обозреть всё вокруг обители, насколько хватит глаз. —

Наконец они выбрались под открытое небо.

– Смирно, – неожиданно рявкнувший голос заставил Ину вздрогнуть.

– Смена караула, правительница, – вытянувший в струночку и с усердием смотрящий за Америю усатый воин застыл перед явившейся совершенно нежданно правительницей. За ним еще трое дозорных стояли, крепко вцепившись в свои мечи и подняв массивные подбородки, таким образом, выражая свое бесконечное почтение и готовность немедленно сорваться с места и ринуться в бой за свою правительницу. Ина внимательно, не беспокоясь привлечь к себе внимание, оглядела воинов. Обычные люди, как и стражники, попавшиеся им со Златой у реки. Значит татуированные только вокруг правительницы, пришло понимание.

Америя окинула холодным взглядом представших перед ней служивых.

– Отойди в сторону, – лишь процедила она сквозь зубы. Ина, молча, прошла за ней мимо незамедлительно отошедших к каменной стене воинов. Надменность Америи не знала границ, что стена, что стоявшие смирно вытянувшиеся вдоль нее воины – разве имеет это значение, четко читалось в ее дальнейшем уверенном движении вперед… Да, поражала мощность каменной стены, между зубцами которой, венчавшими ее, они и двигались. Небольшие каменные ступени лестницы и они на верху угловой башни. Трое стражников резким движением кулака к груди и наклоном головы приветствовали правительницу, отступив за спины поднявшихся к ним на смотровую площадку женщин. Лишь невысокое, каменное, в пол роста человека, ограждение защищало от неосторожного движения и падения с колоссальной высоты.

– Смотри, – гордо выдохнула Америя, подходя к самому ограждению протягивая Ине руку, приглашая ее подойти ближе. Налетевший ветер ли не покидающий такую высоту заставил задержать Ину дыхание, а скорей открывшееся ее взору необыкновенное. На высокой скале, на краю гор покрытых дремучим лесом стояла мощная обитель, а дальше за волнами моря старого, как сама обитель, дремучего леса, на самой линии соприкосновения земной и небесной тверди – величественные пики с шапками льдов, врезающиеся белыми вершинами прямо в синеву неба. Именно оттуда, с самих высот, с белых ледников несла свои неспокойные воды горная река, разрезая глубоким ущельем скалы, несясь в бурном потоке мимо одной стороны обители. Ина припомнила, что еще первую ночь она слышала шум быстрой воды, но до того ли ей тогда было, задерживаться на одном из поразительном, окружающем ее со всех сторон в новом пространстве.

– Впечатляет, – усмехнулась правительница уверенная в правоте того, что сейчас чувствовала Ина. Нет… Ина не верила своим глазам. Действительно, это могли сделать только великаны. Огромные блоки опор уходили вниз, в летящие далеко внизу воды реки, а на опорах лежал массивный каменный мост. За мостом широкая дорога уходила в густой лес, теряясь среди огромных кряжистых деревьев.

– Это дорога в город и единственная дорога, соединяющая остров с жилым миром, с лежащим прямо за лесом городом, – кивнула в сторону моста Америя.

Ина завороженно, затаив дыхание, смотрела, как несется бурным потоком горная река, бешеной мощью разрезая скалу, и казалось, ничто в этом мире не сможет обуздать ее непокорного нрава, но уже за каменной громадой обители, заметно глазу скала снижалась, сглаживались берега, и густая поросль деревьев дремучего леса заполняла их каменную твердь, которую прорезал так и неуспокоенный поток. Бесконечной полосой тянулся древний лес, аж до самой линии, где небо сливалось с его густой зеленью. С другой стороны квадрата, словно опять же рука тех же великанов, вынула кусок земной тверди и направила часть бурного потока вокруг скалы, на которой высилась продолжением этой скалы, огромным каменным массивом обитель. Такой резкий поворот усмирял бешеный нрав горного потока, и река уже плавно огибала стену обители, следуя естественному или не естественному, Ина уже и не могла понять, наклону участка суши. С противоположной стороны, за гладью реки ровной стеной тянулись высокие скалы, делая невозможным переправу на остров, а река внизу была ровно той ширины, что превышала полет стрелы. Америя с усмешкой наблюдала за Иной, стоящей у края стены и с явным трепетом оглядывающей окружающее. Правительница хмыкнула. Что ж она удовлетворена, ее тщеславие потешано, она получила подтверждение мощи своей обители, в очередной раз.

– Пойдем дальше, – снисходительно улыбнулась она Ине. Они спустились с площадки башни на стену и медленно пошли между каменными зубцами к маячившей далеко впереди следующей смотровой площадке на угловой башне. Ина жадно вглядывалась во все, что открывалось ей. С высоты стены было видно как массивен широкий мост.

– Две повозки запряженные тройкой лошадей могут спокойно разъехаться на мосту, построенном великанами, – гордые слова Америи не очень объяснили все величие увиденного, Ине не знавшей, что такое повозка запряжённая тройкой лошадей, но Ина и сама понимала, что создать данное человеку не под силу.

– А с другой стороны смотри, – голос Америи вернул ее в чувство, не дожидаясь Ины, та уже шагнула к противоположному краю стены и глянула вниз.

– Большой внутренний двор перед красным крыльцом обители – это главный вход в обитель прямо перед воротами на мост, – продолжила пояснения Америя. Отсюда Ине хороши видно, как высоко и обширно красное крыльцо, крыша которого увенчана резными башенками, а напротив, у массивных ворот обители застыли недвижимые фигуры стражников. Ина двинулась дальше за уверенно шагающей по стене правительницей.

Опять небольшая каменная лесенка, смотровая площадка на башне и трое стражников у стен встречают правительницу, опустив голову, прижав кулак к груди.

На третьей стороне квадрата, от бешеных вод горной реки до спокойной воды пущенного вокруг стен обители потока, зеленел приличный участок земли, освобожденный от громады леса, покрытый яркой изумрудной травой. Ина поняла – именно здесь на берегу заросшем ивами с гибкими ветвями вошла она в спокойные воды в первую ночь прибытия в этот мир. Они шли по зубчатой стене и сверху были четко видны круги от костров, вокруг которых велись ночные хороводы. На берегу женщины полоскали белье. Дальше за полоской деревьев прорезающей луг поперек виднелись крыши каменных построек, длинные и короткие, они были не так массивны как сама обитель.

– Хозяйственной двор, – пояснила Америя, отвечая на вопросительный взгляд Ины – это уже не интересно. Это построено много позже обычными людьми для обычных житейских нужд.-

Они прошли к следующей башне, и снова безразличие правительницы к приветствующим ее в полном молчании стражникам.

– А вот и твоя башня, – обернулась Америя к Ине, – под нами твои покои, – пояснила она, – вон видишь галерея, – Америя подошла к внутренней стороне стены, – по которой ты ходишь в трапезную, она делит обитель еще на две части, а внизу внутренний двор. —

Ина узнала этот двор, там она видела сборы на охоту, именно отсюда отправлялась в поход сегодняшним утром дружина во главе с Владельцем. Вообще галереи тянулись по трем сторонам квадрата – колодца внутреннего двора, переходя в закрытые, уже ближе к угловым башням, коридоры. У каждого угла галереи был спуск – каменные ступени лесенок с ажурными колоннами перил выводили прямо во двор. Высокая массивная арка прорезала тело обители, соединяя широким проходом два двора – этот внутренний и большой перед красным крыльцом.

– А что с другой стороны галереи, если идти дальше по коридору, не сворачивая на галерею, – повернулась Ина к Америи.

– А, – махнула та рукой, – это уже не интересно там помещения для слуг, часть гостевых покоев и казармы для стражников воеводы – обитель должна быть защищена денно и нощно.-

Ина вернулась к наружной стене, разглядывая уходящую от ворот, над открытыми створами которых они стояли, мощеную квадратными плитами дорогу, которая вела к хозяйственным постройкам, теряясь среди деревьев. Ина с удивлением глянула на подошедшую и стоящую чуть в стороне Америю.

– Но ведь с этой стороны цитадель беззащитна, здесь ворота.-

– Да, – согласилась Америя, – ворота можно и закрыть, – но не в этом дело. Я же сказала тебе, это остров, большой и явно рукотворный остров. Просто, даже отсюда, скрытый от глаз лесом не виден поворот этого потока летящего из-под моста галопом. Он соединяется с рекой, которая, как ты видишь, спокойно течет по ровному острову, но ревущим водопадом, там за лесом, так далеко, что неслышно отсюда, свергается вниз. Дальше за водопадом и происходит объединение двух разделенных руками великанов потоков одной реки, берущей начало у самых небес и дарующих покой дому звездных богов, защищая своей мощью, само сердце всех открытых земель – обитель Ортенберии. —

– Но берега… они много, ниже чем здесь у самого замка и вполне можно пройти по берегу и подняться сюда к воротам, – кивнула Ина в сторону снижающихся берегов бурной реки.

Америя снисходительно взглянула на Ину.

– Именно это и попытались сделать совсем недавно, два поколения назад мятежные владельцы нескольких земель решивших, что какими-то неведомыми путями звездные боги именно им передали право править всеми открытыми землями и сесть в тронном зале здесь – в обители Ортенберии. Хитрые лисы решили не идти на верную погибель и атаковать мост, где их в клочья разнесла бы дружина обители. Они пошли через леса. Всё было вполне предсказуемо, часть их войска погибла в гибельных топях, а жалкие остатки, вышедшие к реки именно там, куда ты и показываешь…, – Америя усмехнулась, – река, у ней еще много нерастраченной мощи и у ней есть неожиданные загадки, которые делают ее норов еще свирепей. Ни один не вышел на этот берег. В народе до сих пор ходят легенды, как богатыри, поборовшие свирепую мощь потока, не поддавшиеся железным тискам холодной погибели вод, выброшенные ими снова на берег, на который они и пришли, сгинули в диких лесах, в когтях свирепых зверей кишащих в этих местах. Никто не вернулся из того бесстыдного похода, сами звездные боги покарали самозванцев, даже мятежные владельцы не ступили на порог своих домов, – Америя гордо вскинула голову, устремляя свой взор туда, в необозримую даль, которая загадкой неизведанного манила, сливая в единое земную и небесную тверди, – разве этот замысел реален для сил природы. Разве ничтожное могущество смертных людишек могло приложить сюда жалкие потуги своих слабых ручонок. Нет… Мы на острове, на обустроенном кусочке их беззаботной уютной земли, где звездных богов никто не мог потревожить в их обители. А они, не покидая ее, могли охотиться в диком лесу, совершать омовения в спокойной реке и, лишь по своему желанию, уезжать с острова по единственной дороге. Она прекрасна, моя обитель, – выдохнула Америя, с высоты разглядывая свои владения и столько гордости и торжества светилось в ее идеально очерченных зеленых глазах… Ина продрогла. Студеный ветер с ледяных вершин забирался даже под теплую шубу, не давая покоя совсем озябшим голым ногами в сандалиях, хотя Ина старательно прятала их под длинными полами, вроде бы незаметно для правительницы перебирая ногами. Та, наконец, оторвала восторженный взгляд от дали и недовольно скосила глаза на мнущуюся рядом Ину.

– Да, дорогая, не понять тебе величие всего замысла, подпрыгивая от холода, – с обычным надменным выражением на лице заговорила Америя, поворачиваясь к Ине, красноречиво оглядывая ее с ног до головы, – скажи своей девушке, чтобы обратилась к хранителю вещей правительницы. Пусть эта скряга пороется у себя в тайных схронах, да выдаст теплые сапоги на твои ноги. Пусть скажет – приказ правительницы, а девушка поможет тебе собраться – на сегодня прогулки не закончены. Я собираюсь в город и не вижу причины не взять тебя с собой. Моя обитель прекрасна, но сидеть в ней постоянно – невыносимая скука.-

Через некоторое время, кутаясь в шубу Иавана, осторожно передвигая ногами в непривычно теплых, мягких сапогах, в сопровождении Златы, спускается Ина с высокого красного крыльца на площадь перед большими воротами. Здесь внизу, все выглядит еще более величественно и прекрасно. Высокий резной портик каменного крыльца, округлые витые колонны, поддерживающие его, а над портиком, делая мощную каменную стену обители неожиданно изящной, тянется арками проемов наружная галерея. Массивны высокие деревянные ворота, но неожиданно легки орнаменты, выбитые на металлических листах, которыми укреплены ворота, замысловатой вязью набросаны на них непонятные письмена. У крытой повозки с запряженной в нее тройкой сильных лошадей правительница что-то говорит седому воеводе, с почтением чуть склонив голову стоящему перед ней. По каменным плитам стелется зеленая ткань широких юбок платья, поверх которых падает балахон неизвестного Ине одеяния без рукавов, богато украшенного золотыми узорами шитья. Волосы спрятаны под плотно облегающий узкое лицо платок, покрывающий весь лоб, поверх которого золотой обруч усыпанный цветными каменьями. Крупные кольца, крепящиеся на обруче, еле заметно колышутся у виска, когда правительница чуть склоняется к слушающему ее воеводе.

– В общем, обитель я оставляю на тебя, – долетают до остановившейся чуть поодаль Ины властные слова, – а нерадивого конюха я бы высекла, хотя ведь не сделаешь, – махнула рукой правительница, – не будь ты дядькой-воеводой, да непонятная тяга к тебе моего сына, давно тебя самого приказала высечь. Уж больно много вольности ты себе позволяешь в своей слабости к служивому люду, – седой воин даже не шелохнулся, не отводя спокойно смотрящих на правительницу глаз, – ладно, – вздохнула правительница, – своих личных воинов заберу с собой, усиль охрану ворот до моего приезда, да пусть стражники на башнях будут внимательны. Слухи ходят, в лесах опять лихие люди шалят, чтобы дорогу из виду не выпускали до моего возвращения. Мне разбой на лесной дороге у обители не нужен. —

Воевода молча поклонился правительнице и уверенно двинулся к крыльцу, прислоняя руку к груди и склоняя голову, приветствуя, проходя мимо, Ину.

– Ох уж, этот своевольный старик, – пробурчала Америя подошедшей к повозке Ине, глядя недовольным взглядом в спину поднимающегося на крыльцо седого воеводы, – да теперь уж ничего не поделаешь, – закончила она, подавая руку подбежавшему тут же одному из сонма служащих и живущих при дворе людей, об обязанностях которых Ина не имела ни малейшего понятия, да и вряд ли, за такой короткий срок, разобралась бы в этих обязанностях. Служитель тут же помогает Ине взобраться по маленькой лестнице ведущей внутрь тесной повозки. Следом, пыхтя, втаскивает свои телеса одна из матрон, и, наконец, сам служитель в темном длинном просторном одеянии усаживается рядом с Иной, периодически нервно залезая в карман своего одеяния. Америя смотрит в окно повозки, отодвинув небрежно рукой легкую шторку.

– Распорядитель малой казны, – не выдерживает Америя, бросая шторку, обращая недовольный взгляд на ерзающего служителя, – твои мешочки, как всегда при тебе, в твоих бездонных карманах, если бы было иначе, тебя бы здесь не было, – многозначительно заканчивает она. Служитель моментально замирает на месте, смотря в точку где-то над головой Америи, боясь даже дыханием обратить на себя внимание правительницы. Америя зябко кутается в расшитый балахон и, откинувшись на мягкие подушки сиденья с недовольным лицом, уходит в свои мысли. Ине любопытно. Еще бы, новый мир сегодня открывает перед ней свои двери. Уведенное будоражило душу, а что впереди… Она смело отодвигает рукой штору, высовываясь из окна, не обращая внимания на матрону, смотрящую на нее с явным неодобрением из своего угла. Но правительница молчит, не делая никаких попыток сделать замечание Ине. Она лишь бросает короткие взгляды, и краешки губ поднимаются в усмешке, кажется, даже напротив, ее забавляет любопытство Ины и энтузиазм, с которым она его проявляет. Татуированные воины с пустыми, ничего не выражающими, лицами идут к повозке. Воины… воины дружины, проносится в голове, приходит еще одно понимание. Они, как называет их Америя всадники, они ездят на лошадях… Ина внимательно рассматривает татуированных. Двое сели впереди повозки на возвышении рядом с человеком с длинным гибких прутом в руках, трое – сзади, на широкой скамье.