Текст книги "Хранительница. Обретение мира людей"

– Мои охотничьи трофеи, – видя ее внимание, вполне довольно заявляет Иаван. Он сидит, развалясь вольготно в кресле, вытянув длинные ноги.

– Там рогатый олень, – небрежным жестом лежащей на подлокотнике кресла рукой указывает он на пугающие головы, – я долго выслеживал этого красавца в дубовой роще, но он не ушел от моей стрелы, а там дикий вепрь долгое время наводивший ужас на всю округу. Никто не смог с ним справиться, а я убил его, всадив нож прямо в сердце. Дальше дикая кошка – рысь, пятнистый леопард, там трепетная лань, дикий бык, лось с ветвистыми рогами… —

– Ты можешь не продолжать, – грубо прервала его Ина, – твои забавы мне понятны.-

– Тебе напомнить, что ты разговариваешь с Владельцем всех открытых земель, – надменно вмешалась Америя.

– Я вижу перед собой лишь властолюбца, – не смутилась Ина, – самовлюбленного, жаждущего власти над всем живым.-

Иаван с нескрываемым интересом рассматривал явно взбешенную Ину.

– Сдерживай свои вольные речи… – начала Америя, но Иаван прервал ее, подняв руку.

– Я соврал, Хранительница, – усмехнувшись, выдал он, – вепрь и олень и правда – мои. А все остальные трофеи – подарки послов и моих поданных из разных земель. Но ведь я и не скрываю, в этом я абсолютно честен, я не очень жажду власти, – он многозначительно заглянул в ее глаза – он ответил на ее брошенное в гневе – «властолюбец», – охота, впрочем, как и любые развлечения, мне больше по сердцу, чем властные, но такие скучные обязанности. —

Он поднялся и отодвинул один из крепких стульев у длинного стола: – присоединяйся, Хранительница, утренняя трапеза дает силы на весь день, – указал он рукой на ожидающее ее место за столом. Ина, еще борясь с неудержимо рвущимся наружу гневом, села на стул с высокой изящной резной спинкой. Впрочем, Иавана, похоже, совсем не трогала ее встревоженная душа. Он вернулся на место, спокойно беря со стола серебряную ложку. Ина некоторое время сидела в полном молчании, наблюдая, как старый слуга с седой головой заполняет стол перед ней серебряными приборами. И тут же властный голос правительницы взорвал тишину трапезной.

– Ты не расторопен, Фрол, – не сдерживаемым раздражением звенел ее голос.

Ина подняла голову. Правительница, сузив глаза, излучающие презрение, смотрела на седого слугу, склонившегося перед ней в поклоне.

– Ты стал стар, чтобы обслуживать стол Владельца, я прикажу изгнать тебя из обители.-

– Смилуйтесь, правительница, – еще ниже склонил голову седой слуга, – я всю жизнь верой и правдой… здесь, – тихо произнес он, – у меня и угла-то своего нет.-

Красивые губы Америя сложились в ядовитой усмешке, готовясь высказать очередное недовольство.

– Да смилуется, – неожиданно, не дожидаясь слов матери, спокойно махнул рукой Иаван, – не правда ли, матушка, – он внимательно глянул на Америю, – старому слуге с момента твоего появления в обители служившему тебе, негоже отказывать.-

Америя промолчала, но в этом ее красноречивом молчании проявилось все недовольство, которое она не высказала лишь останавливаемая присутствием за столом нового лица и гостьи – Ины.

– Не смущайся, Хранительница, – как нив чем не бывало, обращает свое внимание на Ину Владелец, – хотя, впрочем, понятно, тебе чужды яства людского мира, мясо убиенных животных и дичь в таком изобилии представленном на этом столе, – Иаван широким жестом руки обвел заставленный стол, – боюсь и наше питье ты не примешь – хмельные меды, так приятно дурманящие голову, правда вызывающие жажду после излишнего их принятия, а посему, седой друг Флор, угости нашу гостью овощами с полей крестьян, хлебами, да лесными орехами и не забудь – родниковой воды прохладной в серебряном фамильном кубке.-

Ина сидела, ни жива, ни мертва. Такая забота. Конечно он знал, что подается на стол в Гармоничном мире. Ох уж, как и быть с этим безалаберным Владельцем, пока только раздражающим ее своей беззаботностью. Утренняя трапеза продолжалась в полном молчании. Ина бросала редкие взгляды на занятых неторопливым поглощением яств Иавана и Америю. Они совсем не удивлены ее появлением, как-будто оно ожидалось здесь, как-будто представитель иного мира был совершенно обыденным явлением и не требовал никаких вопросов, более того, ее появление не вызывало даже интереса. А сам Владелец, беспутный Иаван он хоть понимает, что он сотворил, вытащив ее в мир людей. Как, как ей вернуться обратно в Гармоничный мир, если здесь нет второго Хранителя?

– Ты мало ешь, – наконец властно замечает Америя, – а ты молодая девушка, как ты собираешься носить ребенка. —

«Почему она так разговаривает со мной, словно знает, кто я и зачем я здесь, – пробегает в голове Ины, – она даже не интересуется целью моего визита. А Иаван, похоже, он вообще ради своей блажи вытащил ее сюда, не мог же он не знать, чем обернется его посещение Заветной рощи и уход с Ковра.»

– В мое время таких вот худышек специально кормили, а то было тяжело выдать замуж, – дошел до нее голос Америи, – худая девица без ямочек на щеках, не приведи звездные боги хворая, еще и потомству хворь передаст, да и для мужских утех слаба будет… Ну да ладно, – махнула рукой Америя, тут же теряя интерес к начатой теме, – Иаван, я послам соседнего владельца отказала в их притязаниях на стадо убежавших с их земель коров. Глупые животные сами перешли на наши земли, никто их не угонял. По закону коровы наши. Иаван, ты слушаешь меня, – Америя отложила вилку в сторону, в упор глядя через длинный стол на Иавана, который как раз подмигнул задумчиво смотрящей на него Ине, – это ни много, ни мало почти сотня голов, я уже дала распоряжения приписать их к стаду Владельца всех открытых земель, твоего стада. Но тут и случилась незадача, сосед-владелец грозится войной. Послы были неуемны. Нужно проверить заставы по этим границам.-

Ина больше не смотрит на Иавана. Он улыбается. Как же она зла на него. Что за прихоть, затащить ее в мир людей, что за игрушки этого взрослого недоросля. Кто из мира людей отправит ее назад? Как она вернется в свой Гармоничный мир?

– Иаван, – Америя настойчива, – нужно отправить воинов, а лучше тебе самому отправиться туда, чтобы молва дошла до соседа-владельца. У него сейчас с сыновьями из-за наследства распри, слаб он сейчас, покажем силу, он и слова поперек не скажет, еще и послов утихомирит.-

В дверь боком протискивается толстая служанка, аккуратно, чтобы не уронить большой поднос с серебряным кувшином и кубками. Она степенно несет кувшин, стараясь, видимо, как принято здесь, неспешно подать питье. Она кораблем плывет к столу, аккуратно переставляя ноги. Лишь чуть колышутся длинные юбки темного одеяния. Она ставит кубок перед правительницей и наливает туда пряно пахнущую золотистую жидкость, минует Ину с уже поставленным кубком с простой водой и подходит к Иавану ковыряющемуся в своей тарелке. Она размеренно начинает те же движения, которые выполняла рядом с правительницей.

– Иаван, ты мне что-нибудь ответишь, – голос Америи звучит над столом. Тишина была ответом на ее строгий вопрос. Ее глаза уже горят раздражением, еще немного и гнев проявится в словах. И вдруг глухой шлепок прорывает тишину. Ина, вздрогнув от неожиданности, видит, как округляются в возмущении красивые глаза правительницы, которая, видимо, не может даже подобрать слов на выходку сына. Всё просто, сидящий с отсутствующим видом Иаван хлопает рукой по заду толстую служанку, которая от неожиданности взвизгивает и даже подпрыгивает, судорожно глотая от страха воздух, тем не менее, заученно-заискивающе смотря на Иавана.

– Торопись, толстячок, меня мучает жажда после вчерашнего, а моя мать пытается заставить меня слушать степенные речи.-

Даже Ине становится неуютно от такого непочтения, но Иаван совершенно невозмутим, он лишь в нетерпении постукивает по столу пальцами. Как же ему скучно. Эта утренняя трапеза начинает тяготить его. Служанка незамедлительно наливает ему в кубок напиток из кувшина и старается как можно быстрее покинуть трапезную, дабы не навлечь на себя господского гнева.

Ина поднимает глаза, в упор рассматривая смакующего напиток Иавана.

– Как ты оказался в моем мире, кто отправил тебя туда, – строго спрашивает она.

– Спроси что-нибудь попроще, Хранительница, – не задумываясь, отвечает Иаван, отрываясь от кубка, – наверное, я колдун, пророк-рекомый, – он ставит кубок на стол и, откидываясь на спинку стула, совершенно серьезно долго смотрит прямо на Ину, словно готов искренне посвятить ее в тайну перемещения, – нет, Хранительница, это ты навела на меня свои чары и заставила появиться перед твоим не знающим снисхождения карающим взором, – ухмыльнувшись добавил он, возвращая лицу привычную гримасу скуки, снова отрывая от стола кубок.

– А если серьезно, – Ина непробиваемо строга, ее не забавляют шутки Владельца.

– Если серьезно, я не имею понятия. Я засыпаю и… бац – просыпаюсь в Гармоничном мире. Засыпаю и… опа – я дома.-

Ина промолчала. Она знала, что это. Иаван понятия не имеет о перемещении, кто-то погружает его в пустоту сна и перемещает, но кто и зачем. Она ничего не знает о мире людей. И почему Иаван бросил вчера Америи – «это твоя гостья»… Хорошо… Ина будет терпелива, она найдет выход.

– Ты далеко собрался, – вопрошает Америя неожиданно поднявшегося из-за стола Иавана.

– Прогуляться. Проветриться и не мешать, несомненно, вашим важным беседам, – направляется он к двери, – я вдоволь насытился и вашими беседами и вашим обществом.-

– Он неисправим, – бросает вслед уходящему сыну Америя.

Ина косится на спокойно продолжающую трапезу Америю. После всего произошедшего так равнодушно брошенные слова… По-видимому ей совсем не мешает такая жизнь ее сына. Ина украдкой еще раз смотрит на спокойно продолжающую наслаждаться едой Америю. Ее равнодушие лишь укрепило в ней уверенность, скорей наоборот, правительницу вполне устраивает его явное нежелание вмешиваться в дела управления своими владениями. Насколько проще быть единственной хозяйкой и реальной правительницей, обладая всей полнотой власти… А вот у Ины всякое желание трапезничать пропало. Звуки долетающие со двора… Ина прислушивается.

Трубит рог, раздается прерывистый лай своры собак и лошадиное ржание, звуки совершенно незнакомые уху Ины. Громкий смех многих людей вплетается в непонятные звуки, собираясь в общую какафонию.

– Пойдем, – видя ее любопытство, встает Америя из-за стола, – ты, я вижу, закончила трапезу, а пропустить воистину великолепное зрелище … – она направляется к боковой двери трапезной и выходит на открытую галерею, с которой открывается вид на внутренний двор обители. Ина выходит следом и молча встает рядом, рассматривая происходящее на массивных плитах двора.

– Они всегда готовы к развлечениям, – улыбается Америя, смотря вниз, – молодые годы даются для этого и грех не пользоваться даром звездных богов, – уверенно добавляет она.

– Ты гостишь в хорошее время, – обращается она к Ине, – две недели дней веселья после сбора урожая и перед началом долгой зимы. А ночи… ночи пляшущих костров, когда небо усыпанное дрожащими звездами шлет на землю их свет и бледноликая луна нашептывает свои песни неслышные уху человека, но прекрасно различимые юным сердцам. Пляска огня ускоряет бег крови по венам и все это усиливает вечное притяжение двоих, заставляя следовать этому зову и делать выбор – выбор суженых. В обители Ортенберии гостит много молодежи пришедших в возраст обручения, наследников великих родов титулованных владетелей Срединных и Дальних земель, обычай очень древний и правильный. Почетно соединение рук в присутствии самого Владельца. —

– Они верхом на животных, – удивилась Ина, разглядывая гарцующих разномастных животных с длинным гривами, на спинах которых, украшенных яркими покрывалами с вышитыми золотом и серебром непонятными Ине знаками и разместились молодые люди, среди которых множество прекрасных, юных, разодетых в яркие разноцветные наряды, дев.

– Это лошади, – улыбается Америя, – отпрыскам знатных родов, чьи гербы красуются на покрывалах под седлами, будущим владетелям своих земель не пристало, как обычным простолюдинам передвигаться пешком. Для этого в людском мире есть лошади.-

– Разве закон не запрещает использование животных, – искренне удивляется Ина.

– О чем ты, смешная, смотри, вон в одинаковых темных одеяниях люди с большими птицами на руках – это ловчие, птицы помогают в охоте на дичь их специально обучают этому, а там, смотри, там, – Америя уже с загорающимися глазами азартного ценителя охоты, хватает Ину за руку, направляя ее внимание, – смотри, как рвут поводки в руках псарей, хрипя, даваясь лаем, собаки-гончие, они уже захлебываются собственной слюной в предвкушении охоты. Звездные боги дали всех этих и множество других животных людям в услужение, разве можно отказываться от такого дара, – Америя оставляет руку Ины и с блуждающей на лице гордой улыбкой наблюдает, как пестрая толпа в ярких нарядах, покидает двор под какофонию трубящих охотничьих рогов, лай спущенных с поводков собак, устремившихся вслед за уже проезжающими через высокие ворота обители всадниками на прекрасных сильных животных-лошадях.

Ина потрясена. Столько животных и все для использования. Людской мир так расточителен, лишая себя красоты любования свободным живым миром в естественных их условиях существования.

– Разве он не вызывает у тебя интереса, – вдруг обращается Америя к Ине.

– О чем вы, правительница, – Ина с удивлением смотрит на Америю, внезапно отвлеченная от своих размышлений. Она совершенно искренне не понимает ее.

– Даже любопытства, – недоверчиво смотрит на нее Америя, – он очень красив. В нем не столько божественной крови, сколько в тебе, но он тоже с немалой частью крови звездных богов.-

Ина качает головой. О чем говорит правительница, да, Иаван красив, Ина это уже заметила при первой встрече, она и не думала отрицать этого, тем более этот факт не имеет к ней никакого отношения, но причем здесь еще и упомянутая божественная кровь, о чем говорит правительница. Америя вдруг взрывается звонким смехом.

– Бедная девочка, ты действительно искренне не понимаешь о чем я, – она с умилением смотрит на Ину, – о, звездные боги, да ты же лишена столько интересного, что составляет жизнь человека, да почти всего лишена там, в своем Гармоничном мире.-

– Вы знаете о Гармонично мире, – тут же настораживается Ина.

– Не удивляйся дорогая, – умиление не пропадает в голосе Америи, – эти его странные видения. Я думала он любимец звездных богов, и они даруют ему прекрасные сны, в которых он видел твой мир и много мне рассказывал о нем, а последний раз и о тебе. Я предполагала – может его судьба быть даже пророком. Рекомым! Это так почетно в нашем мире. Но появилась ты, и стало понятно – это правда, это не сны моего сына. Гармоничный мир такая же правда, как и то, что нас сейчас окружает. Я надеюсь, ты мне еще подробно расскажешь о своей стране…, – Америя посмотрела в сторону высоких ворот, в проеме которых терялась шумная кавалькада, – его так любят девушки, да и он сам… – она чуть помедлила, – не теряется, – ухмылка четко проявилась на красивом лице.

«О чем говорит сейчас Америя,» – недоумевает Ина, – «что она пытается объяснить».

– Я постараюсь помочь тебе, девочка. Мы обратимся к говорящей с тьмой. Эта ведьма стара, как наш мир и, думаю, знает способ вернуть тебя домой, – улыбнулась Ине Америя, повернувшись к ней, когда за воротами исчез последний всадник.

День тянулся медленно. Ина не выходила из обители. Неуютно ей в людском непонятном мире, не хотелось лишний раз встречать взгляд любопытных незнакомых глаз, несущих неведомую энергию, чем потом излечиваться – внутренняя голубая энергия небеспредельна… Она сидела на широком ложе, слушая спокойные рассказы об обычной для Златы, но такой чудной для Ины жизни в людском мире. Она даже иногда задавала Злате вопросы, останавливаясь на чем-нибудь зацепившем ее, но мысли не покидали, всё усиливая тревогу. Она подходила к узкому окну башни и глубоко вдыхала чистый воздух с реки, но потоки… пульсирующие потоки голубой энергии так и не кружили вокруг и мучительно давило непознанное, что с ней будет, когда запас внутренней энергии исчерпается без остатка.

– Правительница изволила отдыхать, просила передать, чтобы трапезничали без нее, – суровая женщина в глухо обвязанном платке появилась на пороге после скрипа открывшейся двери и своими словами вызвала даже вздох облегчения. Что-то не очень комфортно чувствовала себя Ина в присутствии надменной матери Владельца.

– Твоя девушка прислужит тебе, – продолжила глухо женщина, – Фрол до утра посидит в темной, чтобы неповадно было, – закончила женщина и развернувшись, не закрывая дверь, исчезла во мраке коридора.

– Все-таки правительница оставила за собой последнее слово, – тихо произнесла Ина.

– О, хорошо, что он так легко отделался, – округлив глаза, ответила на это Злата, – а правительница опять меланхолию лечит, – неожиданно, прикрывая рукой рот, хихикнула Злата.

– Это ты о чем, – не поняла Ина.

– Боюсь, мне будет сложно вам объяснить.-

– Ну, тогда и не нужно… —

– Что это за женщины, – спросила Ина у Златы, когда она расположилась за столом в трапезной.

– Это матроны владычицы, следят за порядком в замке, – Злата ловко распоряжалась обедом для Ины, наливая ей из кувшина воду и подавая блюда, специально приготовленные уже для Ины, – но знаете Ина, – Злата наклонилась над ней и прошептала, – они больше следят за нами, за теми, кто служит в обители, они как бесшумные тени, вроде ходят за правительницей, потом раз… и делают уже тебе замечание в другом углу обители, они везде и… – где-то хлопнула дверь, и Злата, отпрянув от Ины, молча встала у очага.

Иаван так и не появился в замке в течение дня, впрочем, Ина не горела желанием общаться и с ним. Она уже поняла, насколько он далек от понимания сущности перемещения между мирами, но никак не могла смириться и простить того, что она по его дурному умыслу или глупой небрежности оказалась в такой безысходности чужого мира.

Солнце клонилось к закату, подсвечивая своим багровым светом полоску клубящихся облаков. Ина отошла от узкого окна башни в своих покоях. Что-ж, сегодняшний день хоть подарил тень надежды на возвращение, теперь придется набраться терпения и подождать, когда правительница отвезет ее к этой загадочной говорящей с тьмой. Тихо открыв дверь, Злата аккуратно поставила кувшин с чистой водой на низкий стол.

– Вода в купели готова, что-нибудь еще желаете, Ина. —

– Я благодарна тебе, сегодня больше ничего не нужно. Да, ты можешь быть свободна, я сама тут дальше справлюсь, – улыбнулась ей Ина.

– Я разожгу очаг, – быстро проговорила Злата, – после купания вам будет совсем холодно.-

Ина уже долго сидит, погрузившись в купель и прислонив голову к ее загнутому краю. Деревянная купель обширна, горячая вода греет, распаривая тело, и так четки видения – воспоминания о теплом, золотом солнце, ласкающим своими лучами воды Окраинного озера, отчетливо проступающего через дрожащее пламя свечей, зажженных вокруг купели. Ткань тонкой легкой рубашки для сна совсем не греет в холоде, который не разгоняет даже огонь, бьющийся в очаге опочивальни, но Ине уже начинает нравиться этот контраст соприкосновения разгоряченной после купания кожи тела и прохлады окружающего воздуха. Ина бродит по комнате, расчесывая влажные волосы золотым гребнем, стараясь не бросать даже случайные взгляды на свое отражение в огромном зеркале в деревянной резной оправе. Она села на широкое ложе. Нет, как же странно ее пребывание здесь. Никто не появился в ее покоях, никто не тревожил ее расспросами, словно никому нет дела до гостьи из иного мира. Гостьи… гостьи ли? Ина со вздохом откладывает гребень. Ох, неспокойно ее душе. Не отпускает тревога, пришедшая с лучом яркой звезды. Людской мир пока не понятен. Она с тяжелым вздохом поправляет зачем-то подушку. Потом встает и достает спрятанный в колчане со стрелами клинок. Странные действия, но пусть лучше так, чем бездействовать совсем. Ина оглядывается и подходит к двери. Ключ в замке повернут. Дверь заперта надежно – трогает она ручку двери. Клинок под подушкой. Вот теперь ко сну всё действительно готово…

Привычно шумит Заветная роща, ветер играет в листьях деревьев, встречая золотое солнце, величественно встающее из-за далекой полоски соприкосновения неба и земли. Ина спокойно идет по знакомой тропинке, уже близко к деревьям, она поправляет на плече колчан и вдруг резко останавливается. Что-то не так. Что-то мешает ей, незримо вторгаясь в окружающее, нарушая привычное состояние спокойствия и беззаботности. Чья-то чужая энергия совсем рядом, она следит за движениями Ины и совсем непонятно, зачем она здесь, рядом с Иной и что от нее ждать. Ина оборачивается и понимает, что встающее солнце совсем не греет, оно холодное и такое далекое, иная звезда…

Ина молниеносно хватает лежащий под подушкой клинок и, отбрасывая шкуру в сторону, прижимает его к шее сидящего на краю ее ложа человеку. Иаван резко отстраняется, разводя руки.

– Великолепный вид, Хранительница, – с ухмылкой замечает он, скашивая глаза на вырез в ее рубашке для сна. Он спокоен и пока не опускает показательно поднятые руки. Ина мгновенно отбросила клинок в сторону и освободившейся рукой собрала вырез, другой так и упираясь в перину.

– Твоя честь дороже для тебя твоей жизни, – продолжил тихо Иаван, чуть наклоняя к ней голову. Он опускает руки и осторожно пальцем отодвигает в сторону острие клинка, лежащего так опасно рядом с рукой Ины.

– Не бойся, Хранительница, я всего лишь проверил, сладко ли тебе спится в твоих новых покоях.-

– Как ты попал сюда, – Ина рванулась с кровати и дернула за массивную ручку резной двери. Дверь заперта. Она в растерянности глянула на Иавана, а он просто расплылся в довольной усмешке, откровенно оглядывая ее с ног до головы.

– А так еще лучше. Великолепное зрелище. Ты воистину богиня, Хранительница.-

Только теперь Ина поняла, что стоит в луче лунного света, пронизывающего все пространство небольшой опочивальни, для которого совсем не была преградой ее полупрозрачная рубашка для сна из тонкой, такой приятной на ощупь, скользящей по телу ткани.

– Я просто должен поблагодарить свою мать за ее привычки потомственной правительницы. В наших краях девушки обычно носят грубые сорочки из обычного льна, а это нежнейший шелк. Дорогой дар Заморских купцов. Она тебя воистину чтит Хранительница! —

Ина, проклиная про себя гостеприимство Америи и ее привычки потомственной правительницы, быстро юркнула с холодного ковра пола в прохладу постели, натягивая по шею простынь с накинутой поверх ее белизны лохматой шкурой.

– Как ты попал сюда, – взбешенная Ина повторила свой вопрос. Он наклонился к ее уху и тихо произнес, – пусть это останется тайной.-

Его глаза были так близки, и в них горел непонятный Ине огонь, который опять, как там, на Ковре мироздания в Заветной роще смутил ее, заставляя сердце зайтись в ускоренном темпе, но Ина тут же заставила сердце биться ровно. Запах хмельного меда вился вокруг Владельца. Ина брезгливо скривила губы и отвернула лицо. Владелец все понял. Усмешка снова тронула его губы.

– Спи спокойно, Хранительница, кроме меня никто не нарушит твоего сна, – произнес он, поднимаясь с ее постели и смотря на нее с высоты своего роста, – ты слишком прекрасна в своей чистоте, чтобы земными глупостями засорять твою голову, но знай, пока я рядом ни один волос не упадет с твоей божественной головы.-

Он шагнул к двери и повернул ключ, потом обернулся: – я буду молить звездных богов об одном, чтобы дали мне сил держаться от тебя подальше, когда ты смотришь на меня, как сейчас своими гневными глазами, в которых так хочется растопить лед неведомых земель.-

Он вышел за дверь, тихо прикрывая ее. Ина слетела с кровати и повернула ключ. О, звездные боги, как он попал сюда! Ина, ступая на цыпочках по студеному полу, обходит свои покои – ничего похожего на скрытую до этого от ее глаз дверь. Неужели он воспользовался неизвестной Ине энергией и проявился прямо в ее опочивальне. Она прислушалась, но голубая энергия спокойно наполняла ее, даже не дрогнув, тогда как? Как всё странно! Странно его появление здесь, странны речи беспутного Владельца, о чем он говорил, явившись из ниоткуда. Ина задумалась, стоя на холодном полу. Огонь в очаге давно погас, и ничто не мешало смотреть ей на бледный лик голубой луны. Что заставило в тихий ночной час появиться здесь? Что он хочет сказать ей, заглядывая в ее глаза? Она тяжело вздохнула. Как жаль, что она совсем не знает законы мира людей, но разве ей могло прийти в голову, что она когда-нибудь, даже не по своей воле, окажется в нем. Холод, наконец, проник под кожу, заставив поежиться и прийти в себя.

– Люди не стражи и не матильды, девочка, – вспомнила она слова Амы, – как жаль, что тебе не дано узнать этого.-

Ина забралась под шкуру и озадаченно вздохнула, прижимаясь щекой к подушке. Столько пороков, столько противозаконного в рамках ее Гармоничного мира переплеталось в одном человеке – Владельце всех открытых земель и однозначно – отторжение, неприязнь – вот что такая фигура должна вызывать в ее радетельной к порядку душе, но… любопытство, несомненно любопытство вызывал в ней беспутный Владелец. Неведомое притяжение, рождаемое его странными словами и действиями, заставляло думать о нем и почему-то совсем не хотелось вспоминать его в окружении щебечущих юных девушек, которых в обители было предостаточно…