Текст книги "Сокровища небес"

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Как украсть сфинкса

Долгожданный посланец Назирхата уль-Вади, наконец-то явившийся в «Нору», передал Аластору, что его будут ждать подле «Храма Трех Устремлений», курильни старого Ишмика, ровно к десятому послеполуденному колоколу. Однако взломщик и сопровождавший его Ши Шелам безнадежно опоздали.

Неудивительно – ведь к наступлению вечера пробудился громогласный Джерхалиддин Раввани Ар-Гийяд, коего Лорна поселила в пустом чулане.

Для начала гость возжелал пищи и поглотил невероятное количество жареной баранины с острейшей подливкой. Затем ему потребовалось общение с родственными душами. Аластор с Ши потому и задержались, что любовались на умилительное зрелище: Райгарх и Ар-Гийяд ожесточенно спорили о преимуществах изогнутых клинков Турана над прямыми мечами Полуночи, а также о способах нанесения ударов в конном бою. Малыш почтительно внимал, боясь упустить хоть слово. Хисс упрямо старался поддеть Ар-Гийяда, причем так, чтобы туранец не взбесился, призывая кромсать и резать. Хозяйка таверны только сокрушенно вздыхала, поднося спорщикам новые кувшины взамен опустошенных.

– Дикий он какой-то, этот Ар-Гийяд, – растерянно сказала Феруза, вышедшая проводить Аластора и Ши. – Знаю, у номадов, кочующих по пустыне Альбакан, весьма странные обычаи, но я предположить не могла, что они едят сырое мясо… Бр-р, смотреть жутко!

– Главное, чтобы они с Малышом не вздумали пойти прогуляться, – с преувеличенной серьезностью откликнулся Аластор. – Тогда наш городок станет полем кровавой битвы за благочиние. Надо же, умудриться в первый же день на глазах у сотни честных горожан зарезать не кого-нибудь, а советника Намира! Можно биться о любой заклад, что Рекифес скоро поднимет тарарам на всю Замору с Коринфией впридачу. Ладно, мы отправляемся портить жизнь его милости королевскому дознавателю… Пожелай мне удачи! – он попытался сгрести Ферузу в охапку. Девушка увернулась и строго нахмурилась:

– Слушайте, вы уверены, что способны идти, не шатаясь? Не говоря уж о том, чтобы вскрывать замки и проламывать головы?

– Ув-верены, – размашисто кивнул Ши, спотыкаясь в темноте о доски, предназначенные для строительства колодца и едва не падая. – Проламывать головы – не мое ремесло. Пусть этим Кодо занимается.

Лихая парочка, чуть покачиваясь, удалилась вниз по Обманному переулку. До Ферузы еще долго долетало разудалое, слегка фальшивящее пение:

 
Начальник гвардии дворца был как обычно пьян.
В одной руке он меч держал, в другой руке – стакан.
Начальник гвардии дворца никак понять не мог
Зачем опять проклятый пол уходит из-под ног?
А также он понять не мог, какой злодей-шпион
Внушил бедняге королю принять сухой закон?
И как же это можно так – совсем не пить вина,
Ведь если гвардия трезва – зачем она нужна?..[2]2
  Перевод Е. Хаецкой.


[Закрыть]
 

Туранка обреченно подняла глаза к сумеречному небу и беззвучно пробормотала несколько слов, являвшихся чем угодно, кроме доброго напутствия.

* * *

Подле «Храма Трех Устремлений» никого не оказалось. Озадаченные компаньоны разжились у ночного торговца парой кувшинов «Старой винодельни» и, посовещавшись, зашагали к поднимающейся в темноте громаде городской управы, скупо освещенной масляными лампами и чадящими факелами. Здесь ничто не предвещало неприятностей: на широкой лестнице позевывали стражники, не местные, немедийцы в их надраенных доспехах и украшенных конским волосом шлемах. Из-за угла, печатая шаг, вынырнул ночной патруль, миновал площадь перед зданием и скрылся.

Аластор и Ши, прячась в тени окрестных домов, выбрались на задворки величественного строения, одного из самых крупных в Шадизаре, и остановились у массивных ворот, за которыми скрывался чаемый вход в казну. Ши, пребывавший в игривом настроении, предложил дернуть веревку колокола над воротами. Этого не потребовалось. Створки беззвучно приоткрылись, из щели высунулась голова и яростно прошипела:

– Где вас носит? Пошевеливайтесь!

– Мы заблудились, – пропыхтел Ши, с трудом протискиваясь между створками. – Что, без нас не справиться?

– Не умничай, – шепотом посоветовал караульный, вновь закрывая створки. – Идите налево, вон в ту арку. Кодо рвет и мечет: мол, скоро хозяин прибудет, а они до сих пор с дверями возятся.

– Что, достопочтенный уль-Вади самолично пожалует? – удивился Ши.

– Втемяшилось ему, – с легким недоумением отозвался страж. – Захотел – так захотел, что, с ним кто-то спорить будет?

Большая темная куча, громоздившаяся под стеной, вдруг завозилась, пыхтя и издавая нечленораздельные звуки. Караульный с досадой отцепил от пояса дубинку, размахнулся и нанес бесформенной груде несколько ударов, сопровождаемых оханьем и еле слышными вскриками.

– Вот крепкоголовые, – пожаловался страж. – Уже третий или четвертый раз их укладываю, а они опять брыкаются.

Аластор пригляделся, различив в полутьме десяток связанных по рукам и ногам охранников управы, набранных из местных уроженцев и потому вряд ли сумевших оказать людям Назирхата и Кодо достойное сопротивление. Удивительно, что их не прикончили, оставив просто лежать в уголке. Неужели уль-Вади решил проявить человеколюбие?

За указанной аркой прятался крохотный двор, загроможденный какими-то бочками и ящиками. В его дальнем конце, почти на уровне цоколя здания, мелькал еле заметный тусклый огонек.

– Явились? – раздраженно вопросил Кодо Ночной Кошмар, заметив пробирающуюся среди штабелей парочку. – Чего до утра не подождали? Этого зачем приволок? – он ткнул пальцем в ухмылявшегося от уха до уха Ши, немедля состроившего хмурому помощнику Назирхата игривую рожицу.

– Для смеху, – безмятежно отозвался Аластор. – Показывайте, что тут у вас?

Прятавшиеся в темноте силуэты, числом пять или шесть, слегка пошевелились, расступаясь и пропуская взломщика. Оступаясь, Альс преодолел десяток уводивших вниз ступенек, оказавшись перед низкой подвальной дверкой, обитой внахлест железными полосами. Дверца запиралась на три навесных замка. Еще пара узких скважин ехидно щерилась зубатыми отверстиями. Под ногами хлюпнула застоявшаяся вода, просачивавшаяся между камнями облицовки. Наверху завозились, передвигая фонарь, чтобы получше осветить створку и замки. Кто-то еле слышно прикрикнул на Ши, велев отвалить в сторону и не мешаться.

– Это мы без труда, – пробормотал Аластор, извлекая из сумки связку звякнувших отмычек и выбирая подходящую. Руки у него слегка тряслись, потому неудивительно, что железное кольцо с причудливыми крючками выскользнуло и скрылось в черной вязкой жидкости, издав легкий плеск. Аластор в задумчивости помянул Нергала и три сотни его демонов.

– Готово? – тонкий луч фонаря заслонила массивная голова Кодо. – Ты чего возишься?

– Отмычки уронил, – ясным голосом признался взломщик. – Сейчас достану.

Он присел на корточки, но шарить руками в омерзительной жиже не решился, воспользовавшись для поисков стилетом. Кодо на пару ударов сердца онемел, затем холодно осведомился:

– Альс, какого демона? Ты что, пьян?

– Разумеется, нет! – лезвие натолкнулось на тяжелый предмет, оказавшийся при ближайшем рассмотрении дохлой крысой. – Я слегка угостился в преддверии встречи со столь почтенным и благородным сообществом… Это Ши напился, а я совершенно трезв, вот!

– Кто напился? – сдавленным шепотом возопил Ши. – Я?! Врешь ты все! Достопочтенный Кодо, у него кувшин в сумке припрятан, я знаю!

– Альс, – глухо прорычал Кодо. – Кончай валять дурака. Не хватало еще, чтобы нас застукали!

Про себя Кодо подумал, что в таком случае его путь наверх можно смело считать завершенным. Быть схваченным у дверей городской казны в компании подвыпившего взломщика и десятка громил, годных лишь перетаскивать тяжести и разбивать чужие головы – благодарю покорно!

В арке на миг вспыхнула искорка яркого света. Кодо подобрался, мысленно сквернословя и жалея, что не отговорил Назирхата от замысла пригласить Аластора. Этот хваленый кудесник замков и отмычек ровным счетом ни на что не годился. С равным успехом вскрытие двери подвала можно было поручить старшине гильдии мясников Пайгуту из квартала Сахиль. Пусть топором прорубает.

– Как дела? – осведомился почтеннейший уль-Вади, с живым интересом заглядывая в темный проем и обнаруживая там возящегося в луже Аластора. – Кодо, кто там плещется?

– Лучший взломщик Шадизара, – нехотя буркнул Кодо. – Аластор Кайлиени. Он отмычки потерял. И пьян как сапожник.

Кто-то приглушенно фыркнул. Упомянутый Аластор невнятно запротестовал, поскользнулся и, не удержав равновесия, шлепнулся в лужу. Это досадное обстоятельство его ничуть не смутило, ибо по случайности он нашарил утерянное сокровище, радостно помахав им в воздухе:

– Нашел!

– Отопри дверь, – разъяренной коброй прошипел Кодо. – Слышишь?

– Да слышу, слышу, – Аластор попытался встать, зацепился за тяжелый замок и с оттяжкой громыхнул им по створке.

Грабители замерли, невольно сжимаясь и пытаясь раствориться в окружающем мраке. Ши пронзительно ойкнул и тут же замолк, словно ему с размаху заткнули рот.

Даже в темноте Кодо заметил, как физиономия его покровителя наливается дурной кровью.

– Здесь что, уличный балаган? – ледяным тоном процедил Назирхат. – Или обитателей дома скорбных рассудком выпустили на прогулку? Вытащите оттуда этого бездельника! Любой нищий побирушка справится с жалкой калиткой быстрее, чем вы! Даже я могу это сделать! Выкиньте его, я сказал!

Кодо щелкнул пальцами. Повинуясь знаку, один из громил торопливо скатился вниз и выволок наружу вяло отбивающегося Аластора, от которого несло тухлой водой и плесенью. Взломщика пихнули на горку составленных ящиков, мимо которой он, естественно, промахнулся.

– Свет! – потребовал уль-Вади. Схватив угодливо протянутую ему лампу, он решительно и весьма проворно для столь грузного человека заковылял вниз по искрошившимся от времени ступенькам. Недоуменно глянув вслед покровителю, Кодо приметил знакомый блеск – Назирхат принес с собой и сейчас вытащил из складок пояса диковинные отмычки, откованные из благородных металлов и украшенные россыпью мелких драгоценных камней. Кодо уже доводилось их видеть, он даже несколько дней пробыл их владельцем, но считал не более, чем воровским талисманом «на счастье». Открыть этим инструментом какой-либо замок было просто невозможно. Это понимал не только Кодо, но и торчавший у него за плечом Стикки Брешущий Пес, еле слышно присвистнувший и быстро покрутивший пальцем у виска. В другое время Кодо задал бы зарвавшемуся подручному хорошую трепку, но сейчас опасался согласиться со столь откровенно высказанным нелестным мнением Пса.

Назирхат уль-Вади, однако, вел себя так, будто отлично знал, что делает. Он перебрал висевшие на кольце из полированной меди отмычки, выхватил одну, сверкнувшую голубыми брызгами, и с размаху ткнул ее прямо в центр двери.

Отмычка на две трети погрузилась в железо.

Стикки открыл рот и забыл закрыть. Кодо обнаружил, что затаил дыхание и до крови прикусил кончик языка. Перебравшийся ближе Аластор свесил взлохмаченную голову в проем и неотрывно следил за действиями уль-Вади.

Старшина квартала Нарикано лихо повернул отмычку и потянул на себя. Дверь вместе с замками осталась стоять на месте, но в ней возник ровный черный прямоугольник, постепенно отходивший в сторону, как обычная створка.

– Гайрам, полезай туда, – распорядился уль-Вади, поворачиваясь к троице сопровождавших его телохранителей. Здоровенный и туповатый Гайрам слегка поколебался, но, не решившись спорить с хозяином, вперевалку спустился по лестнице и исчез в странной двери. Кодо принялся считать про себя «Один, два, три…». На счете «двенадцать» охранник высунулся наружу, драматичным шепотом сообщив:

– Там коридор, а в конце подземелье, забитое сундуками!

– Иди посмотри, – уль-Вади сгреб за рукав сидевшего на краю спуска в подвал Аластора. – И без глупостей.

Взломщик на удивление послушно юркнул в черный провал, вдоль срезов которого загорелось красновато-зеленое переливающееся мерцание, едва уловимое человеческим взглядом. Ши, страдавший неизлечимым пороком любознательности, потянулся следом, с сожалением глянув на блестящие отмычки, вращавшиеся на указательном пальцем Назирхата. Бесполезно, никогда ему не заполучить их обратно, а ведь именно он сумел увести эту редкость у старого дверга Альбриха! До чего несправедлива жизнь!

– Кодо, – уль-Вади поманил свое доверенное лицо, распоряжавшееся у двери подвала. – Разберись завтра с этими площадными лицедеями – Шеламом и Кайлиени. Сильно бить не нужно, просто растолкуй, что негоже являться мне на глаза в пьяном виде. Это вредит нашей репутации и общему делу. Положенную им долю урезать на три четверти.

– Может, вообще ничего не давать? – мстительно предложил Кодо. Назирхат поразмыслил и отрицательно покрутил круглой головой, покрытой вышитой бисером черной туранской шапочкой:

– Мы же не звери. Пусть мальчики получат возможность слегка пустить пыль в глаза. До меня тут дошел слух, будто Кайлиени собрался самым законным образом жениться на своей подружке, как ее… гадалке ат'Джебеларик.

Уль-Вади недоуменно хмыкнул, видимо, поражаясь непредсказуемости человеческих поступков.

* * *

Ши давно гадал, как выглядит изнутри городская казна. Оказалось, таинственное место смахивает на обычный винный подвал с низкими сводами и выстроившимися вдоль стен неподъемными сундуками. Неподъемными, ибо вместилища золота и прочего добра намертво крепились цепями к стенам и полу. Вдобавок для пущей недосягаемости цепи обматывались вокруг некоторых сундуки и запирались на хитроумные замки кофийской работы с ловушками. Одна такая уже сработала – телохранитель Назирхата по скудоумию пренебрежительно пнул замок ногой и схлопотал в ляжку тонкую отравленную стрелку. Неудачник не успел даже пикнуть, избавив тем своих спутников от необходимости избавляться от него. Посиневший труп с вытаращенными глазами и скосившимся в безумной ухмылке ртом оттащили в угол потемнее и бросили на произвол судьбы. Кодо скрежещущим шепотом приказал никому ничего не трогать и прекратить разгуливать по подвалу, словно по собственному дому.

Стремительно протрезвевшего и ставшего до невозможности серьезным Аластора вытолкнули вперед. Взломщик побродил туда-сюда – точь-в-точь кот, попавший в незнакомое место и подозрительно обнюхивающий каждый предмет – присел возле невинной в виду бочки с серебряными монетами и принялся старательно ее обстукивать.

– Твой дружок окончательно спятил? – Кодо поймал за шиворот оказавшегося в пределах досягаемости Ши и притянул к себе. Воришка оскорбленно дернулся:

– Сам ты спятил, почтеннейший. Слышал когда-нибудь про сторожевые заклинания? Хочешь, чтобы из тебя сделали фаршированную колбаску? Нет? Тогда стой смирно и не мешай знающему человеку заниматься делом.

Кодо фыркнул, словно разъяренный бык, однако подходящего ответа не нашел и промолчал. Аластор закончил обниматься с приглянувшейся ему бочкой, сказав, что теперь подвал можно осмотреть, но соблюдать осторожность – возможно, в пол вделаны «качающиеся камни», к которым цепляются поднимающие тревогу колокольчики.

По разумению Ши, минуло около колокола.

За это время подчиненные Кодо выпотрошили четыре вскрытых Альсом сундука. Наиболее ценное содержимое приготовленных к скорому отправлению в Немедию, Офир и Туран шкатулок и коробочек отправлялось в уютные кожаные мешки и уносилось наверх. Затем добычу предполагалось перенести в ожидавшую на соседнем перекрестке повозку сборщика уличного мусора. Утром повозка отправится в путь – к дому Назирхата уль-Вади. План незамысловатый и потому имеющий возможность быть безукоризненно исполненным от начала до конца.

Ши Шелам, коему поручили перебирать и наскоро оценивать попадающиеся в числе прочего добра драгоценные камни и украшения, только что разделался с очередной порцией сверкающих побрякушек. Затянув горловину мешка, воришка невольно потянулся глянуть на предмет, лежавший по соседству. С виду – тяжелый туранский ятаган в богатых ножнах черной кожи, украшенных чеканкой по серебру и мелкими рубинами. Поборовшись с искушением, Ши воровато оглянулся, взялся за обтянутую шершавой замшей рукоять и на треть вытянул коричневатое лезвие в извилистых разводах, означавших редкую и чрезвычайно дорогую сталь. Вдоль незаточенной стороны клинка струилось какое-то изречение или пожелание, выгравированное значками туранской вязи «аль-куфи». Меч испускал слабое, едва различимое сияние, менявшее свой цвет от голубоватого до блекло-зеленого. Читать, как утверждал достопочтенный Ар-Гийяд, при таком свете вряд ли можно, однако зрелище медленно пробегающих вдоль изогнутого клинка прозрачных волн завораживало.

Налюбовавшись, Ши вдвинул ятаган обратно в ножны и посмотрел, чем занят Аластор. Взломщик сидел на корточках перед внушительного вида сундуком, обмотанным аж тремя прочными цепями, перехваченными тяжелыми замками. Два из них, беспомощно выставив разомкнутые дужки, лежали на полу. Последний упрямо сопротивлялся. Альс по привычке еле слышно насвистывал себе под нос, ковыряясь во внутренностях замка тонкими изогнутыми проволочками. Воришка вытянул шею, изучая, что творится в подвале. Назирхат и Кодо рассматривают какую-то тускло блестящую вещицу, под дверями трется караульный, изображая бдительность, кто-то поднялся наверх, относить заполненные мешки, кто-то возится около сундуков.

– Альс, – тихонько окликнул приятеля Ши. – Я тут подумал…

Тонкая проволочка застряла. Взломщик сердито дернул ее, замок испустил короткое жалобное клацание и открылся.

– О чем? – Аластор поднял тяжелую крышку, заглянул внутрь и извлек подвернувшуюся под руку шкатулку, обтянутую легкомысленным розовым шелком.

– Странно как-то получается… – нерешительно протянул Ши. – Я хочу сказать, в последнее время с нами и вокруг нас творятся непонятные вещи. Да, Шадизар – самый взбалмошный город Заката и Восхода, однако его безумие имеет границы. Если постараться, можно найти объяснение любому событию, но теперь у меня не получается…

Аластор вопросительно хмыкнул.

– Скажем, этот меч, – Ши попытался говорить увереннее, – утерянная собственность Ар-Гийяда. Если верить лихому приятелю нашего Малыша, ятаган самым удивительным образом пропал около трех лун назад. Вдруг мы находим его здесь. Ладно, клинок – мелочь. Мало ли кто его стянул и через какие руки он прошел. Ты видел, уль-Вади размахивает нашими отмычками? Заметил, как он открыл дверь? Обратил внимание на коридор, каким мы сюда пришли? Я нарочно вернулся и посмотрел. В нем стены из черного обсидиана с белыми прожилками. Такие, как в подземном лазе, ведущем в неизвестно чей дворец. Мне почему-то кажется, что он принадлежал госпоже Кэто Сувейбе и расположен не здесь. Не в Шадизаре. Может быть, вообще на другом краю земли. Я даже не уверен, что подвал, в котором мы сейчас торчим – подвал под городской Управой.

– Любопытная мысль, – вежливо-задумчиво откликнулся Аластор.

– Эти люди, – Ши на миг запнулся. – Твои знакомые, в последнее время внезапно пожаловавшие в Шадизар… Кэто Сувейба, графиня Клелия из Офира, покойный старик Эпиналь, бешеный туранец Ар-Гийяд, Кебрадо… Они знают тебя, они знают друг друга, ты знаешь их.

– Сам порой удивляюсь, до чего у меня обширный круг приятелей, – невозмутимо кивнул взломщик. – Почему ты называешь Эпиналя «покойным»?

– Так прикончили его, – охотно пояснил Ши. – Калеки, толпившиеся вокруг Обители, узнав что Диск пропал, забили похитителя костылями да клюками… Все приехавшие разыскивали похищенные вещи. Дверги украли столько всего, что в лучшем сне не увидишь. Зато один пропавший предмет никто до сих пор не нашел.

– Какой? – Аластор отложил вскрытую шкатулку и повернулся к Ши.

– Талисман из храма Бела на Кривоколенной улице, – воришка собрался с духом и выпалил: – Смахивает на сказку для детей, но если тамошние отмычки – настоящие? Колдовские, способные открыть любую дверь и любой замок? Ты же был хранителем часовни, наверняка знаешь уйму легенд про Обманщика и его Ключи!

– Знаю, – медленно кивнул взломщик. – Только Отмычки в моей часовне были всего лишь ржавыми кусками железа…

– Конечно! – рьяно согласился Ши. – Так всегда бывает. С виду – ржавое железо, но если поверить, как следует поверить, по-настоящему? Верила же братия Обители Возвышенного Просветления, что им в руки попала благословенная реликвия? Гномам известно множество всяких секретов, касающихся металла. Вдруг они сумели вернуть Отмычкам истинный облик?

– Ши, – без малейшего намека на улыбку произнес Альс, – ты преувеличиваешь. Нельзя верить всему, что говорится в преданиях.

– Я и не верю! Но согласись, что таких Отмычек ни ты, ни я, никто в жизни не видел!

– Уверен, в собрании Кодо найдутся образчики поинтереснее и покрасивее, – не слишком убежденно возразил Аластор и глянул куда-то поверх головы Ши. – Между прочим, к нам приближается упомянутый Кодо, наверняка желающий узнать, почему мы треплемся и бездельничаем.

Взломщик ошибся. Ночной Кошмар пришел с известием, что в стене за кладкой фальшивых кирпичей обнаружили маленькую железную дверцу потайного шкафа, и не угодно ли месьору Кайлиени взглянуть на нее? Кстати, почтеннейший уль-Вади распорядился закрывать лавочку, ибо жадность губит хорошие начинания. Во дворе скопилось столько добра, что придется сделать десяток ходок, прежде чем оно окажется за пределами владений Совета.

Увидев дверцу, Аластор первым делом спросил, прикасались ли к ней. Нестройный хор заверил, что никоим образом. Аластор недоверчиво скривился и углубился в выстукивание камней вокруг дверцы. Возился он довольно долго. В какой-то миг сталь вдруг покрылась каплями бурой жидкости, подвал наполнился тягучим звуком разорвавшейся тетивы, а стоявший поблизости уль-Вади скривился, будто уловив неприятный запах.

Дверца беззвучно открылась. Кто-то сдавленно охнул, кто-то засвистел, кто-то благоговейно выругался.

– Мешки, быстро! – свистящим шепотом приказал Назирхат. – Забираем это и уходим.

Взломщик, запустивший обе руки в тайник, с усилием извлек нечто, завернутое в слои узорчатого кхитайского шелка, и поставил на крышку сундука. Два десятка нетерпеливо ожидающих глаз следили, как он бережно разворачивает ткань.

Узкие лучи потайных фонарей выбили стоп радужно переливающихся искр, испятнавших низкий потолок и напряженные лица столпившихся вокруг людей. Из-под складок явилось изящное конусообразное сооружение высотой в две ладони, обильно усыпанное множеством крохотных алмазов и рубинов. Вершину своеобразной короны украшала серебряная змейка с изумрудными глазками, державшая в пасти собственный хвост.

Ши (и не только он один) мысленно попытался прикинуть возможную стоимость шедевра безвестных ювелиров и ощутил легкое головокружение. Выходило, что золотая тиара может быть приравнена к трети, если не к половине суммы собираемого с жителей Шадизара годового налога. Значит, уль-Вади в самом деле удалось сделать почти невозможное – украсть сфинкса, похитить вещь, стоящую больше тысячи офирских талантов! Место в шадизарских легендах и воровских байках ему обеспечено. А заодно и тем, кто его сопровождал.

Назирхат поперхнулся, протянул руку, чтобы дотронуться до сверкающей в полутьме драгоценности и не решился, осипшим голосом пробормотав:

– Спрячьте ее… Альс, Кодо, вы мне головой ответите, если на ней появится хоть одна царапина…

Проходя темным коридором, Ши снова ощутил тревожное беспокойство. Он даже улучил миг, чтобы поскрести ногтем стену и убедится в том, что перед ним твердый, холодный камень. Аластор нес увесистую корону, небрежно завернутую в шелк, Ши, кроме порученных ему мешков, запасливо прихватил ятаган Ар-Гийяда, ломая голову над тем, как бы незаметно припрятать длинный клинок и вернуть туранцу.

Наверху все оставалось по-прежнему, если не считать того, что бледно-желтый лунный диск передвинулся по небосводу на три или четыре пальца, постепенно склоняясь к заслоненному домами горизонту. Ши облегченно перевел дух – ему примерещилось, что загадочный коридор не кончается и они до скончания веков обречены брести по узкому переходу, облицованному черным обсидианом. У него забрали мешки, и воришка присел на ящик, дожидаясь возращения остальных участников предприятия. Из поясной сумки появилась предусмотрительно захваченная фляга с вином, Ши отпил глоток и поискал взглядом Аластора.

Взломщик, пристроив в выемке стены фонарь, пристально рассматривал серебряную змейку на вершине короны. Ши только собрался его окликнуть, как темнота раздалась, пропуская кого-то, широкими шагами мерявшего двор. Мелькнул край широкого разлетающегося плаща – сверху черного, снизу алого. Ши удивленно поднял голову, столкнувшись с парой глубоко посаженных каре-желтоватых глаз, наполненных холодным, всепожирающим огнем чистейшей ненависти. С таким лицом, должно быть, отправляются на бой со злейшим врагом.

Ши хотел вскрикнуть, но язык прилип к глотке и наружу прорвалось надсадное мяуканье. Он почти сразу признал незнакомца – зингарец Кебрадо, знатный гость Назирхата уль-Вади. Человек, которого Аластор полагал чрезвычайно опасным и с нехорошим смешком именовал «давним недругом».

– Ты?! – одновременно произнесли Аластор и дон Кебрадо. После чего Аластор удрученно пробормотал: «За что мне такое наказание?», а зингарец впился неотрывным взглядом в алмазную корону, поводя головой влево-вправо медлительным движением, напоминающим раскачивания готовящейся напасть змеи.

Предусмотрительно юркнувший в ненадежное укрытие за ящиками Ши в панике заозирался. Как назло, поблизости никого не оказалось. Звать на помощь воришка не решился, опасаясь наводящего дрожь месьора Кебрадо.

– Значит, это все-таки твоих рук дело, – сухо произнес Кебрадо. – Так я и думал. Прошлое ничему тебя не научило. Чего ты добиваешься, Лжец? Чтобы на тебя обратили внимание? Можешь считать, в этом ты преуспел.

– Да ничего я не добиваюсь! – в голос заорал Аластор, напрочь забыв о необходимости соблюдать тишину. – Я вообще тут ни при чем! Ни при чем, слышишь? Можешь не верить, но я говорю правду! Чего вы на меня взъелись? Мы заключили соглашение: я не трогаю вас, вы оставляете в покое меня! Ваши дешевые подделки мне даром не нужны!

– Не нужны? – процедил зингарец, делая кистью неуловимо быстрый жест. Ши зажмурился, ожидая услышать короткий свист и лязганье брошенного метательного ножа. Вместо этого Аластора какой-то неведомой силой ударило о стену. Он едва не выронил корону.

– Эй, прекрати! – взломщик нахмурился, перехватил увесистую драгоценность в левую руку. – Давай поговорим, как разумные люди! Кебрадо, что на тебя нашло?

Вместо ответа последовал новый толчок, сбивший Аластора с ног. Зингарец шагнул вперед, его черный плащ взлетел шелестящими складками, напоминая диковинное живое существо.

– Идем со мной, – низким, перекатывающимся голосом приказал Кебрадо. – Настало время отвечать за содеянное. Не только передо мной, но и перед всеми остальными. Не вынуждай меня превращать твой любимый городишко в дымящиеся развалины. Идем. Или ты не только обманщик, но вдобавок и трус?

– Сет таки юте ралл! – огрызнулся Аластор, пытаясь подняться. Смысла фразы Ши не понял. – Который раз тебе твержу – я не…

Фигуру зингарца охватило легкое, почти бесцветное зеленоватое пламя, он пошатнулся, лихорадочно пытаясь найти опору, неуклюже взмахнул руками и исчез.

Просто исчез, будто его никогда не было.

На месте, где только что стоял разгневанный дон Кебрадо лос Уракка, осталась висеть в воздухе серебристая дымка, повторяющая очертания человека и медленно расплывающаяся в ночном воздухе.

– Кажется, я погорячился, – растерянно пробормотал Аластор. – Я пошутил! Вернись! Честное слово, я не хотел!

– Что ты с ним сделал? – ошарашено пробормотал Ши, выбираясь из убежища.

– Сам не знаю, – взломщик пожал плечами, провожая взглядом последние лоскуты белесого тумана. Морок окончательно развеял Стикки, с размаху пробежав сквозь тающее облачко и прорычав:

– Чего орете, как спятившие ослы?

Аластор и Ши переглянулись.

– Призрака увидели, – неубедительно соврал Ши. Стикки Брешущий Пес с отвращением глянул на воришку и буркнул:

– Уль-Вади велел уходить, так что шевелитесь. Вещицу не потеряли?

– Альс, что значит «Сет таки юте ралл»? – украдкой спросил Ши, когда громила отвернулся.

– «Да пожрет тебя Сет», – с тоскливым вздохом перевел взломщик. – Древнее стигийское проклятие. Говорят, действенное.

«Куда уже действеннее», – мысленно согласился Ши и посочувствовал сгинувшему неведомо куда Кебрадо.

* * *

В Обиталище Змея, главном из сотни многочисленных храмов столицы Стигии Кеми, неспешно подходила к концу ежедневная церемония Малого Подношения Творцу Теней. Отзвучали положенные слова, послушники зажгли на алтаре свечи из черного воска и привели необходимого для завершения ритуала белого ягненка. Тот брыкался и время от времени испускал жалобное блеянье.

Устоявшееся за несчитанные века ровное течение церемонии внезапно грубо нарушила яркая вспышка зеленоватого света и последовавший за ней громкий звук, напоминающий звон падающих хрустальных бокалов. Странные явления сопровождали появление в воздухе, локтях в трех над алтарем, дергающейся и кричащей человеческой фигуры.

Неизвестный приземлился рядом с алтарем и был немедленно схвачен. По виду он казался уроженцем Зингары, причем уроженцем весьма благородным и исполненным чувства собственной значимости. Правда, ругался он, как забулдыга из портового кабака, грозя превратить всех присутствующих в жаб, ящериц и других смирных животных, если его немедленно не отпустят.

Краткое совещание Верховного жреца с помощниками, проходившее под яростные проклятия зингарца, привело к тому, что нарушителя спокойствия связали и не без труда затащили на алтарь. Он продолжал клясть державших его людей на чем свет стоит, обещал лютую смерть некоему Кайлиени и обозвал попавшегося ему на глаза жреца «гадючьим выкидышем».

Его вопли резко оборвались, когда согласно всем законам и традициям жертве перерезали горло одним коротким взмахом ритуального золотого ножа. Брызнувшая вверх кровь залила алтарь, прислужников, свечи и молитвенную книгу. Неизвестному аккуратно вскрыли живот, с помощью изогнутых крючьев раздвинули ребра и извлекли сердце.

Так завершилось земное существование высокородного Кебрадо Эльдире лос Уракка, графа Ларгоньо, родом из Зингары.

Комочек мяса, недавно бывший человеческим сердцем, побрызгали настоем желтого лотоса и спалили в бронзовой жаровне. Поднимавшийся сизоватый дымок достиг ноздрей каменной головы статуи Змея… и тут случилось чудо: вырезанные из огромных изумрудов глаза Отца Ночи налились багряным сетом.