Текст книги "Верхом на тигре. Европейский ум и буддийская свобода"

Уже тогда в толпе слушателей преобладали белокурые головы датчан и немцев – хороший знак, что это место будет иметь международное значение.

Там я узнал, насколько неличностной может быть боль. Паво Ринпоче, держатель одной очень важной линии, когда-то перенес перелом позвоночника и из-за этого не мог сам взобраться на трон. Когда я обхватил и поднял все его 90 килограммов, его боль на мгновение перешла ко мне. Белая молния ударила меня в спину. Я позволил ей просто пройти и мягко опустил Ринпоче на его подушку. В ту же секунду боль прекратилась. Когда я потом его спросил, почему он так беспокойно сидел во время церемонии, он пояснил: «Я старался, чтобы мои ноги не оказались выше ступней Кармапы». Многие усвоенные образцы поведения явно давали о себе знать и на высших уровнях.

Некоторые высказывания Кармапы во Франции вновь подняли тему одного интервью, которое Кармапа дал до этого в Копенгагене. Журналистка из очень хорошей газеты, самая рослая из всех женщин, которых я когда-либо видел, прождала его тогда много часов. Она хотела выяснить у Кармапы только одно: в чем особенности сознания современных людей. «Честно говоря, я не должен отвечать на этот вопрос, – сказал Кармапа. – Это породит запутанность. Но раз ты спрашиваешь, я все-таки скажу. Современные люди перевозбуждены. У них все больше идей и все меньше доступа к своей вневременной природе».

«Современные люди перевозбуждены. У них все больше идей и все меньше доступа к своей вневременной природе».

Дальнейшие объяснения он дал в Ласко, в нескольких километрах от центра. Там в пещерах есть наскальные рисунки каменного века, которые мы с Бьорном видели раньше, еще когда приезжали туда с родителями. Незадолго до того, как пещеры навсегда закрыли для посетителей, мы побывали там еще раз, вместе с Кармапой. Во время просмотра я несколько раз упомянул, что это рисунки тотемных зверей, что люди их создавали, чтобы обрести власть над животными и более искусно их убивать. Поднимаясь по шахте к выходу, я вспомнил те слова Кармапы в Копенгагене, с которыми до сих пор не мог смириться. И хотя во всем остальном я был с ним согласен, этот пункт меня раздражал. Это никак не совпадало с моим собственным опытом. Мне люди и их умы видятся с каждым днем все более интересными и чистыми, а уж наши друзья всегда были самыми невероятными. «По крайней мере, мы лучше тех людей, которые жили тогда?» – попытал я счастья еще раз. «Нет», – ответил Кармапа и не стал ничего к этому добавлять.

Несколько человек из Южной Африки хотели создать у себя центр, и Кармапа перед отъездом посоветовал им меня пригласить. Я, естественно, согласился.

В Париже была запланирована большая встреча в одном из замков. Кармапа хотел, чтобы все французские группы Кагью сотрудничали, и на этой встрече можно было удалить причины будущих расколов. Но, к сожалению, на нее пришли только «уже спасенные». Те, кто пытались занять важные позиции в работе Калу Ринпоче, почуяли неладное и не явились. Таким образом, объединять было нечего. К счастью, некоторые влиятельные друзья пообещали посредничать между группами в случае разногласий.

Бельгия

В Антверпене мы услышали удивительные истории. Там как раз произошло то, чего Кармапа пытался избежать во Франции. В Бельгии столкнулись шотландские и французские интересы. Некоторые старые друзья были недовольны ламой, которого оставил у них Калу Ринпоче. Поэтому они перевезли кассу с пожертвованиями в Брюссель и внесли задаток за некое внушительное здание, которое должно было стать центром для Аконга Тулку. Мы снова столкнулись с групповщиной, которую Кармапа так не любил. Эта темная сторона индивидуализма на долгие годы осложнила сотрудничество между Англией и Шотландией. Многие идеалистически настроенные люди, казалось, совсем не умели думать неличностно и широко смотреть на вещи. С кривой ухмылкой Кармапа дал новому центру такое же имя, какое уже носил центр в Антверпене, сделал хорошие пожелания, и мы поехали дальше.

Великобритания

Вскоре по прибытии в Англию Кармапа отправил меня в Мюнхен организовывать немецкое общественное объединение Карма Кагью. Меня выбрали президентом всего объединения и представителем Кармапы во всех его центрах, как он и хотел. Чтобы его пожелания осуществились, необходимо выбирать меня президентом или вице-президентом каждой региональной ассоциации, и с тех пор это делается во всем мире. И было большой радостью, вернувшись на поделенный между Аконгом Тулку и Ламой Чиме остров, иметь возможность сказать Кармапе, что, по крайней мере, в Германии все единодушны.

Встреча в огромных залах почтенного «Буддийского общества» в Лондоне впечатляла. Были представлены многие буддийские традиции. Мы наслаждались и богатством Учения, и гибкостью Кармапы. Кристмас Хамфриз, председатель общества и автор многих книг, прочитал лекцию о страдании и о мировом зле. Кармапа сразу продолжил его речь. Он говорил об основополагающей чистоте и просветленной природе всех вещей. Показывая единство сансары и нирваны как различных состояний сознания, он добавил, что Просветление, как наша истинная природа, проявляется здесь и сейчас, когда удаляются все завесы ума. Это никак не противоречило словам предыдущего оратора, но было удачным дополнением. Во время обеда все радостно беседовали друг с другом.

Он говорил об основополагающей чистоте и просветленной природе всех вещей.

Потом автобус, минуя уже бывший Марпа-дом, повез нас в Самье Линг. Там Кармапа должен был провести Рождество. Сразу по прибытии он попросил людей в монастыре, чтобы кто-нибудь поехал на близлежащую ферму, открыл там чердачный люк и выпустил трех больших птиц, оказавшихся в неволе. И хотя он никогда до этого не видел той заброшенной фермы, он дал совершенно точное ее описание. Люди отправились туда и освободили сову и двух ворон, которые наверняка вскоре погибли бы от голода. Такие вещи Кармапа проделывал во Франции и раньше, и уже никто ничему не удивлялся.

Перед самым Рождеством Кармапа вручил нам пачку английских фунтов со словами: «Поезжайте в Ирландию и начните распространять Учение там». На поезде и пароме мы добрались до Дублина по знакомой и одновременно чужой местности. За время лекций, проходивших в основном в отелях, возникла группа, которая практикует до сих пор. Хотя ирландцы – католики, как поляки и испанцы, им почему-то намного труднее сделать шаг от среднестатистического уровня сознания до буддизма. Однако те, кто хотел медитировать, были непоколебимы. Правда, поскольку многие из них тяготели к традиционной практике, а приглашать меня каждый раз было дорого, я посоветовал им через какое-то время присоединиться к английским и шотландским центрам.

Новый 1978 год мы праздновали в Уэльсе. Эксперт по лошадям, ученик Трунгпы Ринпоче, подарил Кармапе верхушку красивой горы.

Греция

Потом мы полетели из Лондона в Афины, где Ханна переводила для Кармапы и была его секретарем. Сюда прилетела из Калифорнии Барбара Петти. В ее руках была западная треть США. Когда-то она побывала в поездке с Кармапой к индейцам-хопи. Послушав одну из моих лекций, она с энтузиазмом восприняла прямоту и силу передачи. Она тут же объявила меня тулку и настаивала на том, что я должен чаще учить в США. Кармапа сразу подхватил тему и позже постоянно подтверждал: «Ты должен летать туда каждый год, учить в моих группах и основывать новые центры. Пообещай мне это».

^{Алмазный Ум}

В старом центре в Афинах было мало места. В солидном с виду здании большая часть полезной площади была занята колоннами; дом находился в центре города, но нам это мало чем помогало. Кончилось то время, когда в Греции все говорили друг о друге хорошо. Здесь, едва заглянув под оболочку, обнаруживаешь обычаи Ближнего Востока. Но все, кто сохранил доверие, как семья Манганарисов и другие близкие друзья, продолжали очень быстро развиваться.

Приехала пара дюжин датчан, подгоняемых моей любящей мамой – неиссякаемой энергобомбой. Во время посвящения в Алмазный Ум она пережила то, чего я от всего сердца желаю каждому и что мы с Ханной испытали сразу, при первой встрече с Кармапой: она увидела его Состояние радости. С широко открытыми глазами она показывала на него и восклицала: «Да он светится! Он же светится!» Она еще долго не могла прийти в себя и никогда не забывала этот золотистый свет.

Шесть плодотворных месяцев Кармапа провел в Европе. Последнюю остановку он сделал в Париже, где его ждали птицы и горы подарков. Оттуда в середине января 1978 года он улетал обратно в Индию вместе с Джамгёном Конгтрулом Ринпоче и всеми сопровождающими ламами. Они хотели успеть к тибетскому новому году в Сикким. Европа получила отличное благословение, и областью нашей работы теперь была ее центральная и восточная часть. Кармапа, как всегда, дал ясные инструкции, что нужно делать, а на прощание написал во все европейские центры письмо – хороший памятный подарок. Захватывающе выглядела перспектива развивать Учение в Европе, не имея «шефа» под рукой.

Нашей задачей было передать дар Кармапы множеству людей, преобразовать его благословение в наш повседневный духовный рост. Люди должны понимать буддийское Прибежище, медитировать на Шестнадцатого Кармапу и выполнять Основополагающие упражнения на тибетском или на родном языке. Имея в лице учителя прочный источник связи с их вневременной сутью, они смогут избежать большой запутанности и быстро продвигаться по пути. Подлинная практика заключается в том, что мы ведем себя бесстрашно, радостно и сочувственно, пока не сравняемся с учителем. Такое отождествление приводит к зрелости быстрее всего. В этом сущность различных медитаций Гуру-йоги, держателем которых сделал меня Кармапа. Задача групп и центров заключается в том, чтобы углублять это доверие посредством поучений и медитаций, которые, как показали последние 2500 лет, очень успешно удаляют всяческие неврозы.

Подлинная практика заключается в том, что мы ведем себя бесстрашно, радостно и сочувственно, пока не сравняемся с учителем.

Но даже самые лучшие методы бесполезны без дружбы и доверия, это было очевидно. Нашим друзьям следовало знать, что цель одна – человеческое развитие. Если мы самостоятельны и владеем собой на внешнем и внутреннем уровне, проявится наша природа Будды. Методы Алмазного пути очень действенны. Поэтому люди на пути Кагью переживают много волнующих трансформаций, и скучно не бывает.

Сила Ханны была в ее непоколебимом доверии и глубокой любви. Она лучшая из всех, кого я знаю. Я черпаю силу в том, что мне нравятся люди, я нахожу их привлекательными и интересными. Эти качества в сочетании с моей радостью от действия и удаления препятствий – чем крупнее помеха, тем веселее – мы вручили Кармапе. Мы делали именно то, что он говорил. Мне следовало ездить в качестве учителя и основывать центры. Ханна должна была помогать держателям линии преемственности и другим ринпоче из Румтека – организовывать их поездки и переводить их в пути. Еще одна ее важная функция – связь с «верхами». Ханна успокаивала узколобых сплетников, которым трудно было принять мой йогический стиль. Сейчас в этом уже нет необходимости. Мы с Ханной часто вместе путешествовали и были постоянно на связи; благодаря этому отношения между Востоком и Западом постепенно стали устойчивыми.

Я черпаю силу в том, что мне нравятся люди, я нахожу их привлекательными и интересными.

Самым прекрасным было то, что Кармапа нас никогда не покидал. Со времени первого визита его поле силы осталось на Западе, и оно постоянно уплотняется. Когда люди сохраняют связь с Кармапой, в их жизни год за годом появляется все больше смысла. Его энергия, выраженная кругом силы Черного Плаща, присутствует везде и защищает каждого. Когда мои ученики начинают рассказывать, как часто они чувствовали его помощь, их не остановить.

Ханна сначала переводила в Англии для Кхенпо Цультрима Гьямцо. В Дании она начала составлять краткое изложение «Драгоценного украшения Освобождения» Гампопы. Работу над этим текстом она закончила позднее, во время одного курса во Франции, и сегодня многие его используют. В конце июля она поехала переводить Аянга Тулку из линии Дрикунг, который давал первые курсы по «умиранию в сознании» в Копенгагене и Родбю. Потом она повезла его по Европе.

Германия

То было время, когда в Южной Германии созрела следующая порция хорошей кармы. Все началось на баварском курорте с группы, подающей особенно большие надежды, а теперь пришло время писать первую важнейшую книгу – «Открытие Алмазного пути».

Еще будучи во Франции в 1976 году, Кармапа предложил мне это сделать, и некоторые друзья подхватили его идею. Издатель у нас уже был, а время и место найти оказалось легко. Я исчез так внезапно, что даже самые решительные дамы за мной не успели, и вдруг мой мир сузился до подвала в Давосе, что в швейцарских Альпах. У меня было три недели в июне на то, чтобы все написать, и отличный редактор, чтобы улучшить мой немецкий. Поначалу это был тяжкий труд. Когда так интенсивно живешь в настоящем, некогда предаваться воспоминаниям. Множество боксерских перчаток, которые остановила моя голова, а также наркотики и серьезная авария на мотоцикле в Мюнхене никак не помогли улучшить мою память. Однако в вакууме, где ничего не происходило, всплыли многие важные вещи, и вскоре не было уже ничего другого. Я почти не ел, работая с семи утра до трех часов ночи. Стопка исписанных листов стремительно росла. Когда Курт приехал за мной, он сказал, что я стал прозрачным. Я весил на десять килограммов меньше.

Когда так интенсивно живешь в настоящем, некогда предаваться воспоминаниям.

^{Встреча с Буддой в нас}

Благодаря прекрасной работе редактора и еще одной неделе, проведенной под Мюнхеном за улучшением текста, первое издание «Открытия Алмазного пути» было готово очень скоро. В 1988 году я исправил книгу для второго издания, в 1993-м появилось третье и в 2003-м – четвертое. Эта книга, сегодня опубликованная на многих языках, до сих пор служит мостом к буддизму для половины людей, приходящих в наши центры. Тепло простившись с сотнями близких друзей, я направился в Южную Африку, чтобы засеять семена благословения Кармапы в новой части света.

Третий Джамгён Конгтрул Ринпоче Чёкьи Сэнге (1954–1992)

Предшественниками Третьего Джамгёна Конгтрула Ринпоче были два ламы, важных для истории и культуры Тибета: Джамгён Конгтрул Лодрё Тхае (1813–1899) считается одним из основателей и ведущим представителем движения «римэ», которое поставило своей целью сохранение важных линий передачи различных школ. Второй, Джамгён Конгтрул Кьенце Озер (1902–1952), был сыном Пятнадцатого Кармапы, одним из важнейших учителей Шестнадцатого Кармапы и держателем поучений о Махамудре.

Чёкьи Сэнге родился в 1954 году. Вскоре Шестнадцатый Кармапа признал в нем третьего тулку Джамгёна Конгтрула. Кармапа пригласил его вместе с его организацией в Румтек, где Джамгён Конгтрул получил образование. В 1977–1978 и 1979–1980 годах он сопровождал Кармапу в поездках на Запад. После кончины Шестнадцатого Кармапы Джамгён Конгтрул продолжал выполнять важную работу. Он дал большие циклы посвящений в Индии, Тибете и на Западе. В Европе он стал известен после большой серии посвящений Кагью Нгагдзё, данной в Родбю (Дания) в 1989 году. Ранее, в 1984 году, он получил разрешение на восстановление Цурпху, главного монастыря Кармап в Тибете. Кроме того, он строил монастыри в Западной Бенгалии и Непале. Он также способствовал продвижению проекта по строительству исторического университета Наланды. Джамгён Конгтрул погиб в 1992 году в автомобильной катастрофе.

Южная Африка

1978

• Гражданская война в Никарагуа против режима Сомосы. В Родезии премьер-министр Ян Смит договаривается с умеренной негритянской оппозицией о передаче правления до конца года чернокожему большинству населения.

• Европейское экономическое сообщество и Китай заключают первое торговое соглашение.

• 1 марта 1978 года израильские войска вторгаются в Южный Ливан, где проводят антитеррористическую операцию «Литани». Цель – положить конец действиям ливанских террористов, последняя вылазка которых унесла жизни 39 израильтян.

• Советский диссидент Анатолий Щаранский приговорен к 13 годам тюремного заключения.

1978

ЮАР

Южная Африка была необычной и захватывающей. Казалось, здесь каждый предоставлен сам себе. Там было три белых «племени»: евреи торговали золотом и алмазами, англичане занимались управлением и культурой, а буры владели землей. Бок о бок с ними жили еще мулаты, азиаты и множество черных народностей, которые регулярно воевали – правда, не в западном стиле: больше всего им нравилось убивать гражданское население. Черные племена все еще опасались зулусов, маленького, почти желтолицего народа. Сто лет назад зулусы под предводительством военного гения Чарки поработили их и частично истребили. Чарка приказал сбросить тысячи своих противников со скалы недалеко от Дурбана на восточном побережье. Его власть держалась до тех пор, пока его десятитысячное войско не схлестнулось в бою на Кровавой реке с тремя сотнями мускулистых голландских солдат с длинными штыками. Потеряв в битве с бурами огромное количество людей, Чарка отступил и вскоре погиб от руки собственного брата.

^{В Южной Африке}

Самолет вылетел из Парижа и совершил промежуточную посадку где-то посреди континента. В Йоханнесбурге ждала семья Хардакр, мощные северные англичане, которых мы знали по Дордони. Джефф, которому сейчас было за 50, когда-то работал в полиции Гонконга. Его несколько раз изрешетили пулями, потому что он всегда шел первым, если нужно было разорить бандитское гнездо. Он делал насечки на своем револьвере, считая тех, кого отправил к праотцам. Еще у него была причуда: он сам отливал себе пули в гараже.

В Гонконге на Джеффа произвела сильное впечатление статуя Будды. Он нашел там буддийского учителя-женщину и к тому времени, когда в качестве страхового агента осел с семьей в Южной Африке, уже был буддистом. Несмотря на лишний вес и множество физических недугов, к которым приводит жизнь, полная насилия, это был человек-лев. Я с радостью остановился у Хардакров.

Там уже было несколько маленьких медитационных групп, в которых практиковали ярко выраженные индивидуалисты. Моя главная задача состояла в том, чтобы извлечь все, что относится к буддизму, из той путаницы духовных традиций, которая до них дошла. Для этого приходится все время наступать на чье-то эго, но, если так не делать – вся будущая работа будет построена на песке. Проводить лекции в университетах или других общественных зданиях мы не могли из-за давления со стороны церкви. Поэтому большинство встреч проходило в частных помещениях.

Моя главная задача состояла в том, чтобы извлечь все, что относится к буддизму, из той путаницы духовных традиций, которая до них дошла.

Мои расхожие представления о Южной Африке вскоре развеялись. Когда я расспрашивал белых людей о положении черных, они говорили, что европейцы пришли в страну первыми, что и в самом деле исторически верно. Коренные жители вымерли еще до того, как там высадились белые. Когда я хотел узнать что-то о рабстве, которое первыми в мире отменили датчане, мне рассказывали, что представители черных племен брали в плен друг друга, потом продавали пленников арабам, а те перевозили их к побережью. Там рабов загружали на свои корабли европейцы. Сейчас в Южной Африке у чернокожего населения положение лучше, чем где бы то ни было. Некоторые друзья даже утверждали, что самое большое преступление белого человека против черной расы заключалось в том, что ей дали пенициллин, но забыли о противозачаточных средствах. Из-за этого в таких прекрасных странах, как ЮАР, одной из самых больших проблем стала стремительно растущая перенаселенность.

Когда заговорили о возникновении апартеида, прозвучало следующее объяснение: буры очень редко брали в походы своих женщин, и через два-три поколения последствия стали явно видны. Видя, как их генофонд постепенно исчезает в огромных негритянских массах, буры ввели эти невозможные ограничения – фактически, чтобы защитить самих себя. Дурную славу апартеид снискал потому, что его возвели в ранг закона. Светлая кожа означает более высокий статус во всем мире – хотя немногие отваживаются это говорить.

Одно было совершенно ясно: если объяснять здесь Учение Будды, то без политики. Я опять подумал, насколько прав был Кармапа, когда настаивал: «Никакой политики в моих центрах!»

Я опять подумал, насколько прав был Кармапа, когда настаивал: «Никакой политики в моих центрах!»

Ландшафт был впечатляющим и диким, с суровой однотонностью. Ветер загонял во все щели мелкую пыль из золотых приисков, обработанную цианидом, и многие страдали заболеваниями органов дыхания. Йоханнесбург выглядел как миниатюрный Нью-Йорк, с похожими, но не такими высокими небоскребами и архаичными перекрестками, на которых все сначала останавливаются, чтобы выяснить, кому ехать первым.

Однажды мы направились к Драконовым горам, наверное, самой старой горной цепи в мире. По дороге мы задержались в Претории, столице страны, и стояли на лестнице парламента, пока буры творили историю. Они послали весь мир подальше, всего за час отклонив целую дюжину серьезных резолюций ООН. Я не раз думал, что, если несколько миллионов представителей этого народа по-настоящему разозлятся, все остальные жители Африки очень скоро будут плавать в Средиземном море. В бурах чувствовалась какая-то непостижимая и упрямая сила, обычно не смягчаемая чувством юмора.

В тот же день я решил взобраться на один из древнейших склонов горы. Я уже заметил, что этот склон – мечта любого скалолаза: скала была такой твердой, что любой выступ на ней мог выдержать полный вес человека. Значит, можно было очень быстро взобраться наверх. Но, поднявшись метров на тридцать, я не обнаружил ничего, за что можно было бы ухватиться – ни справа, ни слева, ни вверху. Я подумал: «Вниз я не пойду, это было бы не по-мужски». Но тут оказалось, что спуститься я все равно не смог бы, даже при желании. Несколько раз по пути наверх я подпрыгивал, чтобы ухватиться за следующую опору, и теперь неминуемо соскользнул бы в пропасть. Ситуация была поистине напряженная. Я никуда не мог сдвинуться и постепенно уставал. Только жители таких плоских стран, как Дания, способны попасть в столь глупое положение. Я вспомнил, что никогда нельзя смотреть вниз, но подумал: «Если не посмотришь, никогда не узнаешь ничего про свой ум». Я уже представлял себе, сколько места займу, лежа распластанным на камнях, и размышлял, кто первым найдет мое тело: люди или шакалы. Силы уже почти оставили меня, когда я почувствовал близость чего-то бесконечно любящего. Оно было светлым, по-женски мягким и ощущалось как легкий бриз. Он прижал меня к скале и одновременно поднял сантиметров на десять – и под пальцами оказалась расщелина, которой я снизу не видел. Остальное было легко, и когда я через несколько минут вкатился на плато, то – с удовольствием признаюсь – мои глаза были влажными от слез. «Я обещаю работать еще больше», – это все, что я мог сказать. Я обещал это без конца, снова и снова.

Силы уже почти оставили меня, когда я почувствовал близость чего-то бесконечно любящего.

^{Она полна любви}

Так вмешалась Белая Освободительница, это я знал точно. Когда я потом ходил туда-сюда по плато, повторяя ее мантру, она также благословила и мой ум. Небо стало цвета розового кварца, и, когда я посмотрел под ноги, камни превратились в колокольчики, дордже и цветки лотоса, символы тибетского буддизма. Там, наверху, в ее Чистой стране, я провел несколько часов. Возвращаясь в обычный мир, я был так счастлив, что пригласил студенческую группу мулатов, которых встретил при спуске, домой на чай. Обычно они были не особо популярны у местных крестьян. Причиной нелюбви была привычка мулатов бросать в воздух кусочки целлофановых пакетов в качестве жертвоприношения. Коровы буров любили есть этот целлофан, но не умели его переваривать, и каждый год от запоров умирало много животных.

Родезия

Еще одним незабываемым событием стала поездка в Родезию (сегодня Зимбабве), где в Солсбери (сегодня Хараре) была маленькая медитационная группа. Движущей силой был Джордж, еще один полицейский из Гонконга, нашедший себя в сфере страхования. Он разъезжал везде и оценивал ущерб, нанесенный террористами. Джефф поведал ему однажды о своем интересе к буддизму, но тот только покачал головой и уже было списал своего старого друга со счетов. Пару недель спустя он ехал на своем стареньком «Пежо», и вдруг его ослепило золотистое сияние прямо на капоте машины. Это был Будда. Он так ярко светился, что Джорджу пришлось съехать с дороги. И пока он там сидел и приходил в себя, метрах в ста перед ним на предназначенной ему мине подорвался автобус, полный местных жителей. Это было его личное введение в буддизм.

Мы полетели в Солсбери в тот день, когда люди Мугабе сбили зенитной ракетой «земля – воздух» гражданский самолет и жестоко расправились с выжившими пассажирами. Мы надеялись купить дешевый билет. Это нам не удалось, зато мы были в самолете одни. Когда из иллюминатора стало видно столицу, в небо поднялись два древних английских истребителя «Хоукер Хантер» и сопровождали нас, попеременно включая и выключая двигатели. Возможно, это делалось для того, чтобы выпущенные ракеты, которые гораздо быстрее самолетов, летали между ними зигзагами, пока не перегрелись бы и не разбились.

Мы полетели в Солсбери в тот день, когда люди Мугабе сбили зенитной ракетой «земля – воздух» гражданский самолет и жестоко расправились с выжившими пассажирами.

Что касается архитектуры, то Солсбери ничем не отличался от городов северной Англии. Его жители были отважными. Они демонстрировали типично английское присутствие духа и блюли стиль, хотя их врагов вооружал весь мир. В аэропорту Джефф поздоровался с одним старым другом, потерявшим руку. Его примитивный автоматический пистолет марки «сделай сам» заклинило, когда он собрался снять с деревьев повстанцев, вооруженных первоклассными автоматами АК-47. Его единственным комментарием были слова: «Так бывает».

Роскошь Родезии – это ее просторы. Жилые дома стоят почти в ста метрах друг от друга, что вызывает приятное чувство. Отношения между белыми и черными здесь гораздо расслабленнее, чем в ЮАР. Их разделяют не законы, а разница в образовании и роде занятий. Удивительно много людей, в основном рослые северные англичане, пришли к Джорджу после маленького объявления в газете и короткой лекции по радио. Они вешали на гвозди свои примитивные «Стэны», напоминающие автоматические пистолеты датского Сопротивления времен Второй мировой войны, и рассаживались. Вскоре мы узнали, почему их пришло так много: когда я ходил по улицам Солсбери, некоторые из них «видели» сопровождавших меня трех мужчин в красных монашеских одеждах. Жители этих мест часто отличались сверхъестественными способностями, что часто бывает в культурах, лежащих вдали от проторенных дорог. Кроме того, эти люди были практичны. Я заметил армейские машины, поставленные на ходули, которые ломались, если наступали на мины, тысячами поставляемые из России и Китая. После нескольких модификаций эти устройства превратились в обычные грузовики.

ЮАР

Вернувшись в Йоханнесбург, я дал Прибежище трем знахаркам. Обладая глубоким умом, они все же зарабатывали тем, что окропляли водой с помощью коровьего хвоста стены в жилищах богатых людей. Слуги верили, что после этой процедуры их настигнет проклятье, если они что-нибудь украдут. Основу образования этих женщин составляли разные виды голодания, и они кое-что понимали в кругах силы, но не в просветленных. По большей части, они развлекали трудных богов. Когда я говорил о пустотной природе всех вещей, они вращали глазами: это выходило за пределы их понимания, они боялись превратиться в «ничто», исчезнуть в черной дыре.

В Йоханнесбурге я читал лекцию перед группой индийцев. Было очень приятно обнаружить, что эти люди, которых я годами наблюдал в Азии в довольно жалком состоянии, здесь могли так преуспевать. Вне всяких сомнений, радикальное ограничение рождаемости принесло бы Третьему миру невиданное процветание.

Вне всяких сомнений, радикальное ограничение рождаемости принесло бы Третьему миру невиданное процветание.

Постепенно в Йоханнесбурге образовалась хорошая, слаженная группа. Цель и путь были ясны. Число приглашений постоянно росло, и пришло время для поездки по этой огромной стране. Нашим первым пунктом стал Дурбан, лежащий среди буйной зелени. Здесь, в холмистой области рядом с Индийским океаном, жила семья Зоутеров. Они тоже встречались с Кармапой в Дордони.

Дурбан был более открытым, чем Йоханнесбург. Приезжали и уезжали многочисленные учителя. Одновременно со мной в одном милом отеле остановились представители сообщества «Файндхорн» из Шотландии – люди, которые разговаривают с растениями, чтобы те быстрее росли. Мы купались в лагунах, что было очень волнующе, потому что в любую минуту огромные волны могли принести с собой акулу. Остроты добавлял вид на Скалу Чарки. В свое время он неделями сбрасывал с нее других вождей, пока не получил полную власть. Затем он снабдил свой народ экипировкой, достойной Древнего Рима, не забыв о щитах из такой мягкой кожи, что оружие противника в них просто застревало. Мужчинам запрещалось спать с женщинами до достижения тридцатишестилетнего возраста. Солдат, который только что занимался любовью, будет плохо убивать. Совершая набеги на другие племена, они всегда предлагали одну и ту же очаровательную перспективу: «Если сдадитесь сегодня, мы не убьем никого. Если завтра, погибнет каждый десятый. Если послезавтра, то каждый пятый, и так далее». Тех, кто защищался, уничтожали полностью. Зулусы уже захватили большую часть Родезии к тому моменту, когда их остановили триста голландцев, победив в суточной битве на Кровавой реке.

В Дурбане моим учеником стал местный целитель. Его звали Джонатан, он выглядел лет на сорок пять. Однажды утром он, волнуясь, постучал в нашу дверь. Джонатан приехал на ночном автобусе из Йоханнесбурга. Он рассказал, что вошел к себе в дом и обнаружил в постели очень ядовитую змею мамба. Это животное было его тотемом, появление которого означало, что Джонатану предстояло увидеть сон, посланный «предками» – так он называл своих духовных связных. Сон не замедлил присниться, и духи сказали, что ему нужно пойти по адресу Хавен Роад, 4 и учиться у белого человека, которого он там найдет. В ЮАР было не принято, чтобы негр запросто приходил в гости, но хозяева все же привели его ко мне в сад. Он хорошо говорил по-английски, и мы многое сумели обсудить. Я дал ему Прибежище, медитацию на Кармапу и пополнил его знания о кругах силы. Его совершенно поразила встреча с белым человеком, который не был христианином и не требовал от него отказа от своих корней в пользу чужого учения. До этого ему никто не говорил: «Давай посмотрим, что есть у тебя и что можно к этому добавить». Из глубокой благодарности он «поговорил» обо мне со своим оракулом, попросил три раза дунуть на мешок с костями, перьями и камнями, который потом бросил передо мной на землю. Если я все правильно помню, его предсказания сбылись. Позднее, когда его попросили погадать соседу, он вначале настроился, но сосед вдруг отпустил ироническое замечание. В системе Джонатана защиты от этого не нашлось, и его концентрация нарушилась. Последнее, что я о нем слышал, – он каждый день медитировал на Кармапу, и у него было все хорошо.