Текст книги "Абхазия на рубеже веков (опыт понятийного анализа)"

Несмотря на все испытания и деформации, которым подвергалась кавказская культура в течение последних столетий, она не перестала быть субъектом социокультурной жизни региона. Но сегодня кавказская культура – не единственная в регионе; наряду с нею здесь представлены и другие типы культур – русская (преимущественно на Северном Кавказе), западная, восточная и др. Достаточно заметную роль в культурной жизни Кавказа играют также различные конфессии: мусульманская (суннитская и шиитская), христианская (православная) и др.

Кавказ перестал быть территорией гомогенной культурной реальности. Современная культурная реальность региона разнородна, разнотипна, гетерогенна. Элементы различных по смыслу и происхождению культур переплелись друг с другом, но единой культурной целостности и идентичности не сформировали. Можно говорить лишь о процессе создания новой культурной генерации. Все это делает культурную жизнь в регионе напряженной и нестабильной.

При всей неоднозначности современных процессов на Кавказе некоторые тенденции в их течении все же просматриваются. Это, прежде всего, взаимопроникновение (культурная диффузия), взаимное структурное разрушение (культурная аннигиляция), мирное сосуществование (культурный параллелизм или плюрализм), межкультурное взаимовлияние или полемика (диалог), межкультурное противостояние (конфликт) и др. Все эти процессы характерны как раз для гетерогенной культурной среды.

Важно не смешивать этнокультурное разнообразие кавказского сообщества с той ситуацией, которая сложилась на Кавказе в последнее время. Этнокультурное разнообразие, как уже отмечалось, – это исторически сложившаяся реальность, которая функционировала в рамках единой матрицы (системы). В условиях горных и предгорных территорий Кавказа разнообразие было формой проявления и способом существования данной культурной системы. Но, по существу, система была гомогенной, так как имела единое смысловое начало (архетип). Этнические общности на Кавказе несли в себе одну и ту же смысловую нагрузку: мировоззрение, систему ценностей и др. Поэтому, несмотря на языковое и другие различия, они легко понимали друг друга.

В конце XIX – начале XX в. здесь резко изменилась не только геополитическая, но и культурная ситуация. Духовная жизнь лишилась своей внутренней цельности, гомогенности и стабильности; она стала неустойчивой, амбивалентной, гетерогенной. Кавказ перестал быть территорией монокультурной реальности и стал поликультурным регионом.

В условиях поликультурности, взаимного недоверия различных социальных слоев и групп, особенно этнических, и нарастающей динамики межкультурной конкуренции возникает острая потребность в самоидентификации. Удовлетворение этой потребности у одной части населения отрицательно резонирует у другой, что нередко вызывает рост социальной напряженности в обществе; оживают прежние обиды и подпитывают эту напряженность.

Однако было бы неверным объяснять эти социокультурные процессы лишь унаследованным историческим прошлым. Культурная гетерогенизация региона – продукт также напряженного взаимодействия, соперничества типологически различных культурно-цивилизационных образований. Именно на Кавказе сегодня, как уже отмечалось выше, проходит линия противоборства между западной техногенной и восточной цивилизациями, между европейско-христианской, русской (православной), тюркской (исламской) культурными системами. Каждая из них, естественно, преследует свои интересы и пытается установить свою гегемонию, стать доминирующей в регионе. При этом интересы собственно кавказской культуры, интересы народов сообщества учитываются меньше всего. Но как раз через эти народы каждая из соперничающих культур стремится достичь своей цели – внедрить свою модель социального жизнеустройства и технологию жизнеобеспечения, и расширить тем самым свое жизненное пространство.

Активизировавшийся сегодня интерес различных мировых игроков к Кавказу можно рассматривать как сложный и малопредсказуемый процесс втягивания региона в водоворот мировых событий. Среди них – глобализация. Постсовременный мир глобализируется, становится более целостным, а структуры, его составляющие, – более связанными. В этих условиях Кавказ утрачивает статус замкнутой культурной генерации; границы его разрушаются и он становится более открытым, многомерным, многовекторным. В этих условиях идет сложный и мучительный процесс формирования новой культурной генерации. Какова будет ее новая социокультурная идентичность – пока судить трудно. Вероятнее всего, происходящие сегодня на Кавказе социокультурные процессы приведут к образованию региональной формы культурно-цивилизационной матрицы более общего характера, которая все же будет самоидентифицироваться как кавказская.

§ 4. Абхазия в геополитическом дискурсе

Ключевые понятия: Абхазия, геополитика, ресурсы, интересы, взаимодействие

Происходящие сегодня в мире и на Кавказе культурно-цивилизационные, в том числе и геополитические, процессы весьма остро и болезненно протекают в Абхазии. Более того, Абхазия оказалась одним из эпицентров, где непосредственно проходит «линия разлома» (С. Хантингтон), где противостояние между внешними геополитическими силами достигло наибольшего напряжения.

Из этого отнюдь не следует, будто конфликт во взаимоотношениях между Абхазией и Грузией привнесен внешними силами, как это преподносится грузинской стороной. Но об этом попозже. Здесь же следует отметить геостратегическую важность Абхазии с точки зрения интересов тех внешних сил, которые сегодня ведут конкурентную борьбу за овладение регионом.

Выше уже говорилось о значимости Кавказа на евразийской территории. В геополитической структуре самого же Кавказа Абхазия занимает одно из ключевых мест: она была и остается своеобразными морскими воротами на юго-западном секторе Большого Кавказа. Если при этом учитывать значимость рек, морей и океанов в возникновении и развитии цивилизаций, поддержании ими контактов с внешним миром, то становится понятной та важная роль, которую играла Абхазия в культурно – исторической жизни Кавказа. Именно через «абхазские ворота» осуществлялась взаимосвязь региона с цивилизациями Ближнего Востока и Средиземноморского бассейна. Через эти ворота культурно-цивилизационные потоки двигались с Юга на Север и наоборот. Благодаря таким связям и контактам с внешним миром культурно-историческая жизнь Абхазии наполнялась качественно новым содержанием.

В то же время это преимущество – выгодное географическое положение – делало территорию Абхазии зоной повышенной опасности. Сюда приплывали не только для обмена культурными ценностями. Внимание внешнего мира привлекало и геостратегическое положение Абхазии, и ее геобиоресурсный потенциал. Если Кавказ выделяется в евразийском пространстве, прежде всего, биологическим разнообразием, то это разнообразие на территории Абхазии достигает высокой степени концентрации. Абхазия является одним из трех (наряду с Аджарией и Ленкоранью) субтропических уголков Южного Кавказа. Поэтому здесь пространство чрезвычайно уплотнено богатством растительного и животного разнообразия, что способствовало превращению Абхазии в сырьевой источник. Еще в древности отсюда вывозились такие ценные породы древесины, как красное дерево, самшит, дуб, каштан и др.

Интерес к Абхазии со стороны динамично развивавшихся соседних стран и цивилизаций постоянно возрастал, что часто вызывало конкурентную борьбу за господство над нею. В Новое время такая борьба велась, в частности, между Российской и Султанской империями. Основной мотив этой борьбы – геополитические интересы и ресурсы. Противостоять таким странам Абхазии в одиночку было не под силу. Поэтому приходилось ориентироваться на внешнюю силу, которая могла бы гарантировать безопасность. В условиях отсутствия политического единства иного пути выживания, кроме как стать частью крупной метрополии, у народов регионального сообщества не было.

Именно в таком статусе, в статусе российского региона, воспринимался в последние столетия Кавказ, в том числе и Абхазия, внешним миром, но скрытая борьба за этот регион никогда не прекращалась. Не раз эта борьба принимала открытый военный характер, особенно тогда, когда Российская империя переживала большие социально-политические потрясения и ослабевала. Так было и в начале XX в., когда борьба между ведущими странами мира за Кавказ вспыхнула вновь. Тогда России (советской власти) удалось отстоять свои интересы на Кавказе.

В конце XX столетия ситуация вновь повторилась, но и по сей день неясно: удастся ли России и на этот раз отстоять свое право на Кавказ? Хотя после трагических августовских событий 2008 г. уже можно говорить об усилении российского влияния на Кавказе.

Государственные интересы Абхазии и России во многом совпадают. С распадом СССР и образованием на его бывшей территории новых суверенных государств, в частности, Грузии и Украины, Россия лишилась своего былого положения в Черноморской акватории, сохранив за собой лишь узкую полосу от Анапы до Адлера. Усугубляют положение российско-грузинские межгосударственные взаимоотношения, которые трудно назвать дружественными.

В этих условиях России весьма выгодно поддерживать укрепление государственного суверенитета Абхазии, которая продолжает придерживаться традиционной для нее пророссийской ориентации. Разумеется, России было бы выгоднее держать ориентированную на нее Абхазию в составе Грузии с тем, чтобы удерживать Грузию (через Абхазию) в сфере своего геополитического влияния. Но сегодня это нереально.

В новых условиях поддержка Абхазии позволяет России:

во-первых, иметь важную геополитическую опору на Южном Кавказе, где присутствие России не бесспорно. Поддерживая суверенитет Абхазии, Россия могла бы усиливать свою позицию и на Северо-Западном Кавказе;

во-вторых, пользоваться большим и важным в геостратегическом плане коммуникационным потенциалом Абхазии, прежде всего абхазской морской и воздушной акваториями;

в-третьих, удовлетворять свои потребности в развитии рекреационной индустрии на Черноморском побережье;

в-четвертых, расширять свое торгово-экономическое и культурно-цивилизационное пространство, которое значительно сузилось после распада СССР.

В свою очередь Абхазия также обладает базовыми интересами, удовлетворить которые она может благодаря России. Среди них, прежде всего, следует выделить проблему обеспечения безопасности. Очевидно, что только Россия может выступать надежным гарантом безопасности Абхазии.

Кроме того, Россия для Абхазии – это:

– выход во внешний мир;

– важный фактор стабильного социально-экономического и культурного развития;

– сохранение связи с этнической диаспорой в России и народами северокавказского сообщества;

– возможность обмена товарами и услугами;

– сохранение своей культурно-цивилизационной идентичности.

Теперь, после признания Россией Абхазии и заключения между ними широкомасштабного договора, возникла реальная возможность ускорения выхода республики из послевоенной разрухи и форсирования процессов ее социально-экономического развития. В этом, а также в стабильности региона в целом интересы Абхазии и России совпадают.

Послевоенные годы показывают, что при благоприятных условиях Абхазия может выступать субъектом международных правовых отношений и поддерживать на государственном уровне взаимовыгодные партнерские связи с внешним миром. Для этого Абхазия и Россия располагают большими резервами, которые не исчерпываются вышеперечисленными (российскими и абхазскими) интересами. В какой мере эти резервы будут реализовываться, зависит от того, как будет развиваться политическая ситуация вокруг Абхазии, как будет меняться геополитическое положение России в мире и регионе. Но даже при неблагоприятных условиях, в которых нам приходится жить сегодня, следует искать и находить формы и способы сотрудничества с широким внешним миром, не дожидаясь наступления лучших времен.

Как отмечалось выше, Абхазия сегодня заинтересована в сохранении и расширении взаимовыгодных отношений с Россией. Но как будут развиваться эти отношения – мало зависит от Абхазии. Более того, далеко не все зависит в этих отношениях и от России. Здесь важно, как будет меняться ситуация в мире, в первую очередь, на Западе, в самой России, на Ближнем Востоке, в других близлежащих к нам регионах, а также от того, в сфере чьих глобальных интересов окажется ресурсный и коммуникационный потенциал Кавказа.

Одна из линий соприкосновения (противостояния) между Россией и Западом переместилась и проходит сегодня по территории Абхазии. Но именно здесь, повторяю, это противостояние достигло наибольшего напряжения. Однако эта линия непостоянна и может измениться. Если она изменится в пользу России, то Грузия, скорее всего, переориентируется на Россию. Однако это не будет означать, как можно было думать еще недавно, автоматического возвращения Абхазии в состав Грузии. Вероятнее ожидать определенную рекомбинацию государств Южного Кавказа. В этом случае нельзя исключать возможность заключения договора о мире и сотрудничестве между Абхазией и Грузией.

Но если эта линия будет меняться в пользу Запада и российское влияние на Кавказе, особенно в его южном секторе, ослабнет, безопасность Абхазии вновь окажется под серьезной угрозой. Вероятность развития событий по такому сценарию осознается в нашем обществе, но это осознание не доводится до моделирования такой политической конфигурации стран Кавказа, при которой Абхазия также могла бы быть защищена и сохранена. Хотим мы того или нет, но нам придется думать и об иной геополитической ситуации на Кавказе и искать в ней свое место.

При наихудшем варианте развития событий Россия окончательно вытесняется с Южного Кавказа, в том числе из Абхазии. Западом сразу же начнут реализовываться конкретные проекты, направленные на использование геостратегического положения Абхазии и ее ресурсного потенциала. Очевидно, решить такие задачи возможно посредством определенного политического инструментария. Но именно здесь, в этом ключевом вопросе, интересы Абхазии и ведущих стран Запада (США, Великобритании, Франции, Германии и др.) диаметрально расходятся.

Свое политическое будущее Абхазия видит только в форме суверенного государства, а вышеназванные страны – пока в форме прежней автономии в составе Грузии. В этих условиях чрезвычайно важна не столько демонстрация политической воли ведущих игроков Запада на возвращение Абхазии в состав Грузии, сколько создание эффективной системы управления территорией и контроля над ее ресурсами. Это под силу только суверенному государству – самой Абхазии. Функционирование такой системы государственности может быть наиболее весомым аргументом в отстаивании своей позиции перед внешним миром.

Для этого следует форсировать овладение инновационной технологией жизнеобеспечения. Сделать это будет непросто, особенно в таких сферах, как общение, социальные услуги, образование, наука, здравоохранение, право и т. д. И хотя ценности и стандарты западного образа жизни не чужды абхазской культуре, им еще предстоит стать ее органичными элементами.

Предстоящие изменения приведут к трансформации социокультурной матрицы абхазов: приобретая новое, не потерять себя, не утратить своей культурной идентичности. Функционирование нашей национальной культуры в условиях доминирования западной модели социального развития – это особая тема, о которой речь пойдет ниже.

Появление Турции на Черноморском побережье бывшего Советского Союза, в том числе и Абхазии, хорошо заметно. Оно вызвано не только распадом СССР и появлением суверенной Абхазии. В последнее время Турция как динамично развивающаяся страна нуждается в расширении экономического и торгового пространства. Кавказ для амбициозных проектов Турции – весьма удобный и выгодный источник сырья и рынок сбыта продукции. Именно в эту сферу, в сферу бизнеса, Турция внедряется весьма эффективно. По существу, она заполняет тот вакуум, который образовался здесь в постсоветское время. Конечно, абхазская территория рассматривается Турцией, в первую очередь, как важная трасса перемещения товаров и услуг. Но через эту территорию Турция может не только продвигать свои товары, свой бизнес, но и укреплять свое присутствие в регионе.

В свою очередь и Абхазия весьма заинтересована в налаживании и расширении торгово-экономических отношений с Турцией. Негосударственный сектор турецкого бизнеса играл ключевую роль в выживании Абхазии в условиях войны, блокады, непризнанности нашего государства и, как следствие, правового ограничения внешних связей.

Наряду с Россией, Турция – еще один коридор, по которому Абхазия может выходить во внешний мир. Ценность добрососедских отношений с Турцией важна и потому, что в ней сосредоточено наибольшее число представителей кавказской, в том числе и абхазской, диаспоры. Без налаживания и развития связи со своей диаспорой, проживающей в Турции, нам трудно рассчитывать на успех в осуществлении национальной стратегии – не только восстановиться, но и получить новый импульс в развитии, стать самостоятельным и признанным субъектом международного права.

Абхазо-грузинское взаимоотношение – это тема, которая в силу своей значимости требует специального анализа. Такой анализ будет проведен ниже. Здесь же ограничимся рассмотрением геополитического аспекта этого взаимоотношения.

Нет необходимости доказывать тезис о том, что Абхазия и Грузия принадлежат одному и тому же социокультурному, в том числе и геополитическому, пространству. В самом деле, абхазы и грузины как кавказские народы по своей культурно-исторической характеристике, по своему менталитету и ментальности гораздо ближе друг к другу, чем к другим народам, кроме абазин и адыгов. Тысячелетиями они жили бок о бок, непосредственно соприкасаясь и общаясь друг с другом. За это время они немало переняли друг у друга, немало приобрели того, что роднит их друг с другом. Поэтому естественно было ожидать, что они станут поддерживать добрососедские отношения и дальше, с тем чтобы эффективнее решать проблемы безопасности и развития.

Однако этого не произошло. Еще в XIX в., во время русско-кавказской войны, Абхазия и Грузия оказались по разные стороны. Если Абхазия вместе с другими народами северокавказского сообщества противостояла российской военной экспансии на Кавказе, то Грузия, как известно, поддерживала эту экспансию.

Что же побудило Грузию к таким действиям? Если попытаться разобраться в сути этих действий и понять их смысл, то, видимо, это коллективный (этнический) страх перед внешней угрозой, который осознавала, прежде всего, элита грузинского общества. Раньше такой страх (ощущение незащищенности) Грузия испытывала перед Ираном, Турцией и другими странами, что вынудило ее искать и добиваться покровительства у России. Но и в составе России Грузия не чувствовала себя защищенной. Поэтому, как только Россия начинала утрачивать свое влияние в регионе, Грузия искала себе нового покровителя.

Чувство коллективного страха, как известно, присуще любой социальной общности, в том числе и абхазскому народу, который никогда не представлял Грузию в качестве гаранта своей безопасности. Напротив, в последние столетия абхазы рассматривали Грузию как источник угрозы своей национальной безопасности. Поэтому абхазам также приходилось искать гаранта своего безопасного существования, и находили они его в лице не Грузии, а России. Когда же влияние России на Кавказе в конце XX в. ослабло, образовавшийся вакуум стали быстро заполнять страны Запада, прежде всего США. Грузия тут же переориентировалась на США, а Абхазия по-прежнему сохраняла пророссийскую ориентацию. Тем самым пути развития Абхазии и Грузии еще больше разошлись.

Однако Грузии нужна абхазская территория. Через превращение Абхазии в свою провинцию Грузия пытается решить важную для себя двуединую задачу: защитить себя от внешней (российской) угрозы и устранить ресурсный дефицит, который она давно испытывает. Но, в отличие от других, она претендует на эту территорию как на свою. И это понятно – силой Грузия не способна отвоевать Абхазию.

В геополитическом плане Абхазия рассматривается Грузией как весьма важный коридор во внешний мир (в основном северо-западного направления). На этот же коридор претендует и Россия. Поэтому Грузия считает важным для себя контролировать этот коридор и владеть ресурсным потенциалом Абхазии.

Однако Абхазия в таком геополитическом контексте не имеет аналогичных интересов. Решаемые сегодня Абхазией задачи не предполагают использования территории Грузии. Они могут быть решены в поле взаимовыгодных отношений, в первую очередь с Россией, Турцией и странами Запада.

Это не значит, что у Абхазии и Грузии вообще нет интересов, которые бы не пересекались. Такие интересы у них, несомненно, имеются. Как раз на их базе и можно искать пути и формы разрешения межгосударственного конфликта. О них речь пойдет ниже.