Текст книги "Будни нелепой войны"

Глава 8

Снова потянулись серые будни. Возможности выехать в город вторично всё не предоставлялось, и приходилось довольствоваться лишь ожиданием таковой. Первым не выдержал Тверских. По прошествии недели он решительно заявил:

– Надоело в этом кабинете торчать. Пошли, что ли, по селу пройдёмся. Мне вот, например, срочно ручку купить надо, да и крем сапожный закончился. Кто со мной?

– Произвести покупки понадобилось ещё двоим – Велиеву и Пантелеенко.

Уведомив Лазебного, они тут же накинули разгрузки и, подхватив автоматы, вышли из здания комендатуры в сторону центра села. Ни о каких покупках, конечно же, никто не помышлял. Прослонявшись около получаса по магазинам и торговым рядам на рынке, опера зашли в столовую и плотно покушали. Уже по дороге в отдел Алексей указал рукой на добротный дом.

– Смотри Ген, да это же Ибрагима хатёнка! Помнишь, он в прошлую встречу нам показывал на него?

– Да, как будто бы его. Он ещё в гости приглашал. Зайдём, может?

Возражений никто не высказал, и через несколько минут вся троица вошла во двор. Остановившись в центре его, милиционеры позвали хозяев. Те не заставили себя долго ждать. Сначала из дома выглянула довольно приятная на вид девушка лет семнадцати, за ней вторая – постарше и пофигуристей, но не так привлекательна лицом, как первая. Обе девушки тут же скрылись в доме, и вскоре, навстречу гостям вышел сам Ибрагим. Им оказался тучный мужчина с добродушным лицом и весёлым нравом. Двор тут же огласился радостными восклицаниями и хозяин пригласил всех в дом. Обе девушки оказались дочерьми Ибрагима. Старший сын его отсутствовал и по словам отца, битый час уже возился со своим мотоциклом в другой части домовладения. Дочери спешно расставили посуду на столе, и буквально через считанные минуты перед милиционерами не осталось свободного места: всё было занято блюдами с картошкой, мясом и мучными изделиями. Оставалось за малым. Гена торжественно выставил заранее купленную в ларьке бутылку коньяка, и пиршество началось. Через некоторое время Тверских, увидев заглянувшую в комнату девушку, рассмеялся.

– А что, Ибрагим, женим Алексея на твоей младшенькой?

Услышав его реплику, она тут же скрылась в соседней комнате, снова оставив мужчин одних.

– Сначала товар рассмотреть надо! – закуражился Пантелеенко, скаля зубы в озорной улыбке – Пусть обе сюда заходят и с нами садятся. А я уже выберу, какую из них замуж брать. Я вот, к примеру, люблю, чтобы и задница и грудь на месте были, да чтобы рукой было за что взяться!

Оба молодых человека зашлись в безудержном смехе. Молчали только Ибрагим и Глеб, который настороженно сидел, ожидая реакции хозяина ещё с первой же фразы Алексея. Тот действительно обиделся, но то ли нахождение обидчика в статусе гостя, то ли ещё какая, одному ему ведомая причина, помешала хозяину отреагировать на наглость последнего в полной мере. Мигом согнав улыбку с лица, Ибрагим посерьёзнел и с явным неудольствием в голосе, выкрикнул:

– Ты думай, что говоришь! В моём доме сидишь и о дочерях моих так отзываешься…

Нельзя сказать, что восклицание чеченца оказало на Алексея ожидаемое воздействие. Напротив, внезапную перемену в настроении всегда приветливого хозяина он воспринял как очередную его шутку. Закатившись в очередном приступе неуёмного смеха, Пантелеенко приготовился развить начатые им рассуждения, но был вовремя прерван Геннадием. Тот, отчётливо осознав всю щепетильность складывающейся ситуации, поспешил перевести разговор в другое русло.

– Слушай, а правду ваши говорят, что готовы за русских своих дочерей выдать, лишь бы они их отсюда поскорей вывезли?

Пунцовый лицом Ибрагим не сразу справился с охватившим его возмущением и с ответом несколько промедлил.

– Некоторые готовы. Тут не знаешь, что самого в ближайшем будущем ожидает, вот и приходится традиции нарушать. А так, если ваш забирает девушку с собой и женится, то родственники готовы ему за свой счёт двухкомнатную квартиру купить в любом городе России. Кроме Москвы и Ленинграда конечно. В придачу ещё покупают автомобиль отечественный и несколько сот тысяч рублей дают.

– Ого! – выдохнули Пантелеенко и Тверских, удивлённо переглянувшись друг с другом.

Оба они действительно были холосты, но до сих пор брать в жёны чеченок никому из них даже в мыслях не приходило. И если последние слова Ибрагима у них вызвали удивление размером обещанных за невест льгот, то охватившее Велиева недоумение породил сам факт выплаты своеобразного приданного в противовес принятому у мусульман калыму. С интересом наблюдая за развернувшейся беседой ещё с самого её начала, он не торопился принимать в ней участия, не будучи ещё знакомым с хозяином дома настолько, как его спутники. Сейчас, с удовольствием уплетая домашнюю стряпню, Глеб гадал, насколько правдиво прозвучавшее утверждение и не является ли оно всего лишь скрытой насмешкой чеченцев над далёкими от Корана русскими.

– А чего только дочерьми ограничиваться? – продолжил свои расспросы Тверских – Пусть покупают у нас дом и перебираются всей семьёй.

– Это же всё денег стоит! – развёл руками Ибрагим и тут же, вновь широко разулыбавшись, спросил:

– Вот у вас в области такой, как у меня дом, сколько стоить будет?

Геннадий, нимало не смущаясь, загнул цену, превышающую действительную стоимость в два раза, и с интересом уставился на собеседника, ожидая последующей реакции. К удивлению присутствующих, чеченец даже не изменился в лице.

– Это хорошо, – кивнул тот крупной головой – я такую цену потяну. К вам приеду. Вы ведь мне с пропиской поможете?

Опера тут же дружно заверили, что обязательно окажут помощь и в прописке, и в любых других возникающих вопросах. Что Ибрагим для них всё равно, что брат и теперь не только будут ждать его приезда, но более того – смертельно обидятся, если он не посетит их в родном городе в этом же году.

– Эх, жалко только дело здесь бросать, – сожалеюще вздохнул хозяин – у меня ведь ларёк здесь и ещё кое-что.

– Да ты не переживай! – с размаха хлопнул по плечу Алексей, ты там за мной с Генкой как за каменной стеной будешь – И дом тебе подходящий отыщем и торговлю обеспечим. Заживёшь лучше прежнего.

– Ладно! – решительно рубанул рукой воздух хозяин – Как только достанут меня вахаббисты, так я сразу же к вам перееду…

– Что, так прямо и достают? – остановил Ибрагима Тверских.

– Ещё как. Вот сосед мой тоже ларёк свой имеет – чуть дальше по улице. Так вот ему неделю назад гранату во двор ночью забросили. А всё из-за того, что он боевикам выплачивать отказался. Я, говорит, только недавно торговлей занялся, ещё денег свободных не имею. Ко мне тоже обращались, но я отказываюсь пока.

Алексей наконец – то посерьёзнел в лице и нахмурил редкие брови.

– Кто на тебя наезжает, Ибрагим? Ты нам их укажи только или адрес дай, а мы с ними живо разберёмся!

Чеченец остановил на нём взгляд честнейших глаз и печально выдохнул.

– Не знаю я их. Приходили как-то раз незнакомые. Да мало ли их по селу шляется, особенно в выходные дни, когда большой рынок работает!

– Ну, а так, вообще, часто они в райцентр заходят? – продолжал допытываться Алексей.

– А что им заходить? – в удивлении развёл руками тот – Лечатся они у нас, да и так отдыхают. Среди них и местных много, сидят себе спокойно с вашими паспортами и ждут, когда им деньги на следующую вылазку поступят. У нас ведь за просто так ничего не делается, всё деньги решают. Нет, бывают иногда случаи, конечно, когда человек за родственника мстить идёт, но это долго не продолжается. Убьёт солдата или милиционера русского, сбреет бороду и снова живёт себе спокойно.

– А местные милиционеры, они – то куда смотрят? – решил вступить в разговор Велиев – Им ведь наверняка подноготная про каждого жителя известна, что же они скромничают?

Чеченец саркастически засмеялся и запальчиво зачастил:

– Какие милиционеры? Да там же большинство самых настоящих боевиков! Начальник отдела у них вахаббист, вот он всех своих к себе и подтаскивает. Вахид к примеру, вот тот, который среди ваших ментов постоянно ошивается, у вахаббистов до вашего прихода агитатором был, а сейчас старший участковый.

Опера многозначительно переглянулись, но прерывать Ибрагима никто не спешил.

– Вообще непонятно мне, – продолжил тот – как ваши таким оружие дают. Ладно ещё, если этого боевика в милицию берут, потому что он с кадыровского тейпа, но как таких отъявленных вахаббистов набирают – непонятно.

Выговорившись, хозяин дома замолчал и Тверских, разлив коньяк по опустевшим рюмкам, задал очередной вопрос:

– А правду поговаривают, что в этом году через райцентр Масхадов на легковушке пару раз проезжал?

– На счёт Масхадова – не знаю, но Басаев был. Не украдкой в машине, а в открытую. Весной со своим отрядом в село вошёл и объявил, что сейчас всех русских перебьёт. Ну, военных значит и вас, милиционеров. Тогда все жители, чтобы разрушений не допустить, деньги собрали и ему вручили. Он после этого на ваших нападать не стал, дальше пошёл.

– Как же он так скрытно в село пробрался? – не поверил Глеб, дрогнув уголком губ в едва заметной усмешке.

– Чего ему прятаться! – в свою очередь удивился Ибрагим – Он открыто пришёл, на полсела колонна растянулась.

– А наши что? – подался вперёд Алексей, в изумлении широко раскрыв глаза.

– Заперлись у себя ваши и носа не показывали! – не без ехидства ответил чеченец – И комендатура, и отдел.

Коньяк закончился. Велиев безразличным взглядом окинул расставленные на покрывале блюда. Пищи ещё оставалось вдоволь, но есть больше не хотелось. Побеседовав ещё с полчаса, опера засобирались – поджимало время и пора было возвращаться в отдел. Ибрагим, провожая гостей, вышел во двор и у самого выхода остановил Тверских.

– Значит, Ген, я рассчитываю на тебя. Как и договаривались раньше. Не разговаривал ты на складе ещё?

– Пока не время! – глубокомысленно изрёк тот и, второпях попрощавшись, поспешил вдогонку за вышедшими на улицу товарищами.

– Чего он там? – поинтересовался причиной его задержки Алексей.

– Всё сахар с мукой по дешёвке от меня ждёт. Помнишь, я ему в прошлый раз обещал? Пусть подождёт пока. А когда сам догадается на наших тыловиков выйти, глядишь, и командировка к концу подойдёт. Всё меньше им возможности нажиться будет!

На вечерней проверке всех ожидала новость. Ответственный по отделу объявил о запланированной на завтра зачистке. Рассказывать собравшимся милиционерам о предполагаемом месте операции начальник не стал. Он только многозначительно улыбнулся и с напускной скромностью бросил:

– Завтра всё узнаете.

Утром отдел подняли на час раньше. Наскоро перекусив, милиционеры в ожидании столпились у своих кубриков, но команды на сбор всё не поступало. Те, кто поторопился одеть на себя разгрузки с боекомплектом, успели об этом пожалеть. Глядя на покуривавших, не самых лёгких на подъём своих товарищей, они снова сложили оружие и прилегли рядом, в нетерпении бросая взгляды на стрелки часов. В итоге со времени общего подъёма не прошло и двух часов, как объявили о построении личного состава, задействованного в операции. Нет нужды рассказывать, как происходила погрузка, выдвижение и прибытие милиционеров в означенный для зачистки населённый пункт. Всё в точности повторило уже начинающий подзабываться первый выезд. Только в этот раз предстояло чистить не предгорья, а равнину, причём под самым боком у районного центра. После утомительной тряски в крытых тентами кузовах машин, милиционеры наконец выгрузились в отведённом районе сосредоточения. В открытом со всех сторон поле уже ожидали два батальона десантников, прибывших с гор специально для участия в зачистке затаившегося неподалёку села. Нельзя сказать, что Знаменское вымерло. В обе стороны продолжал сновать транспорт, по никем не контролируемым улицам свободно передвигались обыватели, словом, внешне никаких изменений заметно не было. И всё же население вот уже второй день находилось в томительном ожидании зачистки. Вполне естественно, что все не имеющие российских документов и местной прописки бандиты из села выехали, а оставшиеся в нём их товарищи, имеющие на руках выданные самими же федералами вполне легальные паспорта, упрятали оружие поглубже, и со спокойной душой приготовились созерцать привычную им потеху. Но сам факт затянувшегося ожидания утомлял. Поэтому, когда по прибытию машин в стане военных обозначилось шевеление, чеченцы с облегчёнием вздохнули: «Ну наконец-то, строиться начали. Значит, скоро начнут!» И действительно, через полчаса начали. Разбившись по группам, милиционеры в сопровождении приданных им отделений, на бэтээрах двинулись к обращённой к ним окраине села. Группы остановились у крайних домов четырёх параллельных улиц, и приступили к выполнению поставленных задач. Засидевшиеся без дела мужчины принялись скурпулёзно осматривать каждый закоулок жилых помещений. Перерывали каждый ящик и сваленный в кладовых хлам, передвигали мебель в поисках скрытых под половиками люков. Таковые находились почти в каждом втором доме, но их тщательный осмотр никаких результатов не приносил. Через сорок минут энтузиазм пропал. Меры к осмотру помещений предпринимались, но с каждым пройденным домовладением всё больше появлялось желающих ограничиться созерцанием действий своих товарищей. Более того, осмотревшись, многие милиционеры поняли тщетность своих усилий. В расположенных на указанных маршрутах домах почти не попадалось мужчин. В основном их встречали лишь старики, женщины и дети, которые на расспросы отвечали, что все трудоспособные мужчины давно уехали в Россию на заработки или же в настоящее время находятся в городе. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы увидеть наличие крепкой хозяйской руки. Добротные домовладения – коттеджи всем своим видом буквально источали ухоженность и чистоту. Во многих дворах ожидал своих владельцев готовый к эксплуатации транспорт, а в стойле жевала сено сытая и ухоженная скотина. Также нетрудно было заметить перемещавшейся по неохваченным зачисткой улицам толпы мужчин. С первого же взгляда было понятно, что это и есть якобы отсутствующие в семье трудоспособные или, вернее сказать, боеспособные члены проверяемых семей. Чеченцы бродили в стороне, явно ожидая того времени, когда можно будет вернуться в свои покинутые военными дома. Несмотря на явную несуразность создавшегося положения, никому из руководства до слоняющихся рядом толп дела не было. Военное командование, как того и требовала обстановка, пребывало вне пределов населённого пункта вместе с находящейся в резерве основной частью личного состава. Какое – то время поблизости от них ошивалось и милицейское начальство, но выждав с час и удостоверившись, что высланные группы продвигаются без происшествий, решило обозначиться и оно. Посадив на бронированный УРАЛ безотвязно следовавшую за ними охрану из восемнадцати пэпээсников, начальники штаба и МОБ в их сопровождении выдвинулись на УАЗике вдогонку за одной из углубившихся в центр села групп. Вскоре они добрались до зачищаемого милиционерами и солдатами домовладения. Бутков и Хорошевский некоторое время потолкались среди оцепления и подались к заканчивавшим осмотр милиционерам. Начальники вошли в широкий двор, заглянули в жилые помещения и даже выглянули на огород, в дальней стороне которого маячили четыре фигуры выставленных в охранении солдат.

– Давайте на огород все! – обернулся к топтавшимся за спиной охранникам начальник штаба.

– Зачем, товарищ майор? – удивлённо пожал плечами один из них – там ребята проверили уже.

– Да, при нас ведь с огорода двое возвращались. Сказали старшему, что закончили там. – поддержал товарища второй.

– Не оговаривайся, когда тебе начальник приказы отдаёт! – во весь голос заорал Хорошевский. – Шесть человек на огород, живо!

От заполнившей двор группы изнывающей от безделья охраны отделилось несколько милиционеров. Через распахнутую дверь они прошли на огород и остановились, не дойдя пяти шагов до только что расстрелянного их коллегами нефтехранилища – почти полностью вкопанной в землю цистерны за рядом длинных и просторных теплиц. Следом шагнуло ещё двое. Эти не стали утруждать себя длительными переходами. Они неторопливо миновали дощатый забор и, остановившись у входа в коровник, потянулись за сигаретами. Выждав с минуту, на задворки пожаловало и начальство. Оба руководителя в раздумье потоптались рядом со своими новоявленными телохранителями и, обменявшись друг с другом несколькими фразами, двинулись к неприметному туалету. Первым по старшинству отхожее место почтил присутствием начальник штаба. Дождавшись, когда тот наконец соблаговолит покинуть одноместный номер, в приоткрытую дверь юркнул и начальник МОБ. Когда оба старших начальника встретились вновь, Бутков решительно передёрнул затвор автомата. На глазах изумлённых пэпээсников, из задранного в небо ствола прогрохотала длинная очередь.

– Нас обстреливают! – резанул слух визг Хорошевского – Чего встали как вкопанные, занять всем оборону!

Все находившиеся на огороде милиционеры в недоумении развернулись в противоположенные от туалета стороны и взяли автоматы на изготовку. Они слышали, как со спины начальник штаба по рации передавал на командный пункт военных:

– Меня обстреляли, отражаю нападение!

– Сколько огневых точек засекли? – сразу же отозвался командовавший военными подполковник.

– Пока не можем сказать … – неопределённо промямлил Бутков, снова поднеся рацию ко рту.

– Чеченцы огонь продолжают вести? – всё допытывался подполковник.

– Нет, прекратили – после недолгой паузы, как-то уныло ответил милицейский начальник.

– Оставайтесь на месте, помощь к вам уже выслали – проскрежетал в эфире голос и на этом диалог прекратился.

Помощь не заставила себя долго ждать. Целая рота на девяти бэтээрах под командованием крепко сложенного белобрысого майора, с ходу заняла позиции по периметру квартала. Дождавшись, когда техника и бойцы займут определённые им места, командир неторопливо подошёл к ожидавшим всё у того же туалета Буткову и Хорошевскому.

– Откуда стреляли? – задал он вопрос.

– Оттуда – поспешил махнуть рукой в конец вспаханного участка начальник МОБ – очередь прямо у нас над головой прошлась. Мы только из туалета вышли, как они огонь открыли. Мы с Анатолием Сергеевичем руководители – оба заместители начальника отдела, вот они и охотятся за нами…

– Над головами, говорите? – прервал тираду подполковника милиции майор – Что-то не вижу я пробоин в досках, вообще никаких повреждений в туалете не вижу. Прямо сказать, девственной целостности сооружение, пованивает только.

– Да ты что, майор, нашим словам не веришь? – с высоты своего роста навис над офицером начальник штаба – Мы тут жизнями рискуем, а вы по окончании боя появляться изволите, да ещё вопросами дурацкими забрасываете!

– Если бы вы, господа начальники, хоть что-то в общевойсковой тактике смыслили, то мне не пришлось бы вам объяснять, что такое резерв и где его место! – отчеканивая каждое слово, также на повышенном тоне отвечал командир роты – А что до риска жизнями, так вы здесь не одни – под прикрытием наших подразделений работаете!

Оба милицейских начальника разом возмущённо загомонили, выкрикивая в адрес армейцев обидные реплики, но майор не счёл нужным вдаваться в дальнейшую полемику. Он тут же вызвал к себе командира подразделения, осуществлявшего прикрытие милицейской группы. Совсем ещё молодой прапорщик скорыми шагами приблизился и, выслушав обращённый к нему вопрос, в недоумении пожал плечами.

– Мне конкретная группа поручена: как дали нам двенадцать милиционеров, так и охраняем мы их. Пока двое от них огород осматривали, мои неотступно за ними следовали. Они с огородом закончили и во двор к остальным возвратились. Мои бойцы тоже, соответственно. Что им одним там делать оставалось? Тем более, что через огород, в доме напротив, старший лейтенант Берёзов со своими другую группу милиционеров прикрывает. У них маршрут параллельный нашему – одновременно с нами чуть в стороне продвигаются.

– А эти как здесь оказались?

– Приехали на УРАЛе минут пятнадцать назад. Мы уже в соседний двор перемещаться собирались. А тут они. Покрутились под ногами с минуту и в огород подались. Слышу – очередь оттуда. Я к ним сразу – там спокойно всё, никто и не думает стрелять больше.

Других вопросов у майора не было. Возвратившись к своему бэтээру, он отдал команду на сбор.

– Ну что там у вас, Кречет, – обозначился в эфире голос старшего командира – отразили атаку?

Майор плотнее прижал лорингофоны накинутого шлемофона к горлу и будничным голосом произнёс:

– Милиционеры отразили уже. Путём героических усилий. Без нас управились!

Вся эта суматоха никоим образом не затронула размеренную работу трудившихся на других маршрутах групп.

Одна из них, в составе которой был Велиев, методично проверяла дом за домом, пока не добралась до предпоследнего на их маршруте. Обследовав все жилые помещения и хозяйственные пристройки, мужчины наконец собрались возле двух обнаруженных на огороде нефтехранилищ.

– Хозяин, убери семью подальше, – обратился к чеченцу Николай – участковый, назначенный старшим группы – сейчас расстреливать бочки твои будем.

Немолодой, лет пятидесяти мужчина с слегка выпирающим животом, сделал несколько шагов назад, но прогонять в дом находившихся рядом жену и двух малолетних внуков явно не торопился.

– Зачем расстреливать? – вдруг высказал своё недоумение дознаватель – Можно ведь сапёров вызвать, они обе цистерны и подорвут. Не зря же они с командованием в резерве ожидают?

– Как же, гляди. Станут они в резерве торчать. – недовольно буркнул командир группы – Сапёры впереди нас прошли уже, а сейчас у соседей вон ошиваются. Вызывали мы их пару раз на маршрут. Как ни подъедут, так всё по ихнему эти хранилища взрывать нельзя. В непосредственной близости от жилья находятся, видите ли. А какие из них вдали от домов закапывать будут? Какой хозяин такой продукт без присмотра оставит!

– Да что на сапёров время зря тратить! – поддержал капитана пожилой пэпээсник с снайперкой в руках – Расстреляем сами эту бочку и дело с концом.

– Правильно дед говорит, нечего боевикам прибыток оставлять! – заявил кто-то из обступивших участкового милиционеров.

Окончательное решение было принято и Николай передёрнул затвор автомата. Слева от него в ту же открытую часть бочки прицелился пожилой пэпээсник.

– Не надо, не стреляйте! – с криком подбежал её хозяин – Я уже с вашими договорился ведь. Сколько затребовали, столько и заплатил им.

– С какими такими нашими? – не поняли милиционеры, в удивлении уставясь на чеченца.

– Которые до вас по улице проехали. Они по дворам прошлись и у кого бочки с заводами вкопаны, с тех деньги собрали. За это пообещали не взрывать. А вас что же, не предупредили они разве?

Теперь всё встало на свои места. После пары дополнительно заданных чеченцу вопросов, милиционеры лишь утвердились в своей догадке. Не тратя лишних слов, они открыли огонь одиночными выстрелами.

– Вот сучьё! – всё не мог успокоиться Николай – У них тут бизнес оказывается, а мы как дурачьё их к каждому минизаводу выдёргиваем!

– А мне всё это с самого начала странным показалось! – заявил капитан из дежурной части.

Потребовалось каких-то пять минут на то, чтобы оставить в бочке, как напоминание о себе, дюжину пробоин от автоматных выстрелов. Стреляли одиночными во избежание лишней суматохи: очереди означали бы ведение полноценного боя с последующим срочным подтягиванием армейского резерва. Закончив, милиционеры с чувством выполненного долга, не спеша прошли мимо вдруг поскучневшего её владельца, и направились дальше, когда услышали крики двух шедших в стороне товарищей:

– Мужики, да здесь ещё что-то! – сообщили те, когда вся группа приблизилась к указанному месту – На каких-то десять шагов отойти, и не видать ничего было бы. Умеют эти ичкеры маскировать!

Один из обнаруживших находку ребят оттолкнул ногой лежавший на земле большой лист жести и перед взорами милиционеров предстал самый обычный минизавод. Действительно, при беглом осмотре местности объект этот не привлекал к себе никакого внимания, так как почти полностью был зарыт в землю. «Четвёртый уже» – как-то безразлично заметил старший и спрыгнул в открывшееся углубление. Осмотрев часть корпуса, он в сомнении покачал головой:

– Пулей не взять, стенка толстая. Да и в упор стрелять опасно – срикошетировать может обратно.

– А если я подальше отойду да со своего долбану? – предложил худой малорослый пэпээсник, в руках которого выданный РПК смотрелся как какая-то минигаубица. Его не поддержали.

– Нет, Серёга! Ты только чуть в сторону отойдёшь, как от выступающей сейчас поверхности один край видеть будешь. Если и попадёшь – то чирком разве. Завалишь чеха какого, потом в тюрьму садись из-за нефти этой.

– Правильно, – согласился с говорившим всё тот же седоватый пэпээсник с СВУ – я предлагаю гранату туда бросить. В первую неделю выменял у бойца, да надоело таскать уже без дела. Ты как, командир, не против?

Старший против не был, и вскоре у завода остался лишь один владелец гранаты. Заглянув ещё раз в открытый люк, он без лишней суеты выдернул кольцо и, разжав ладонь, закинул «эфку» в наполненную коричневой жидкостью ёмкость. Затем он развернулся и не спеша, чуть пригнувшись, потрусил в сторону, но после нескольких шагов поскользнулся и с размаху грохнулся в подстерегавшую на пути небольшую лужу. Отведённые до взрыва секунды уже были на исходе и присевший на корточки метрах в двадцати пулемётчик замахал рукой:

– Быстрее сюда, Саша! – закричал он слегка приподнявшись и зачем-то усиленно жестикулируя.

Впрочем, Саша и сам не собирался оставаться в опасной близости от взрываемого объекта. Поднявшись, он вдруг воспарил над землёй со скоростью молодого сайгака. В считанные секунды новоявленный спринтер преодолел оставшееся расстояние, и плюхнулся наземь рядом со своим товарищем. Сразу же внутри завода раздался глухой хлопок. На удивление всем, прозвучал он как-то слабенько и не выразительно. Трое любопытствующих снова подошли вплотную к открытому люку и заглянули внутрь.

– Там всё так же, – заметил один, поворачиваясь к командиру группы – нефти столько же и форма корпуса не изменилась.

– А ты чего ожидал? От одной гранаты завод в воздух не поднимется. Нам главное, чтобы в днище пробоины образовались, а тогда уже их заделать непросто будет. – ответил ему капитан и, хлопнув по плечу стоявшего рядом тёзку, рассмеялся – Ну ты, дед, удивил меня! Откуда прыти у тебя столько?

– Да я и сам за собой её не замечал раньше. – улыбнулся тот, поправляя на плече ремень снайперки – Всё равно что стометровку выполнил за это время.

Вспомнив о винтовке, старшина перехватил её в руки и внимательно осмотрел оптику. «Вроде ничего не сбилось! – заметил он с облегчением – Так в эту лужу навернулся, что и удержать её на весу не смог». Саша СВУ носил не зря. Он не просто считался снайпером по штату, он был им в действительности. Причём снайпером отменным. Ещё в давние годы, на заре своей молодости, ему пришлось отслужить срочную с аналогичной военно-учётной специальностью. Демобилизовавшись, он определился в милицию, но, несмотря на довольно редкую возможность посещения стрельбищ в данном департаменте, от оружия не отвык. Сему обстоятельству немало способствовало хобби старшины, не дававшее ему покоя с юных лет. Александр Середа был заядлым охотником и по возможности старался подстрелить всё, что движется из живности. Неподвижные цели в нём интереса не пробуждали – вести огонь по ним он считал ниже своего достоинства. Вот так же и здесь, заметив сидящую у одной из многочисленных мусорных свалок собаку, он сначала производил выстрел рядом с ней, таким образом принуждая животное к бегу, а затем уже бил на поражение. Некоторым товарищам такая бессмысленная бойня собак претила, но на их деланно равнодушные или же откровенно возмущённые замечания Середа лишь недоумённо пожимал плечами:

– Я навыки сохраняю. А собак что жалеть – обычные животные, вон их сколько бездомных по помойкам бегает.

Однажды он на спор с первого же выстрела сбил сидящую на столбе в четырёхстах метрах ворону, перед этим предоставив два безуспешных выстрела вооружённому СВД снайперу из ОМОНа. После поражения на своего снайпера омоновцы подобиделись и, видя угнетённость молодого парня, Саша поспешил его успокоить. Взяв в руки его винтовку, он заглянул в оптику и громогласно, чтобы слышали все, протянул:

– Да ты и не мог из неё в цель на таком расстоянии попасть! Смотри, какая луна у тебя там.

Затем, поймав недоумённый взгляд коллеги, он принялся неторопливо объяснять ему все особенности в подготовке оружия к стрельбе, прицеливании и непосредственного ведения огня по цели. Словом – все те премудрости, знание которых и отличает настоящего снайпера от ботаника, случайно перепутавшего винтовку с сачком для ловли бабочек. Через минуту омоновец уже позабыл о неудачной стрельбе. Поняв, что в устроенном соревновании он был просто обречён на поражение, парень, раскрыв рот, внимательно слушал пэпээсника, изредка задавая возникающие по ходу разговора вопросы.

Солнце уже поднялось в зенит и припекало вовсе не по осеннему. Пробудился голод и давала о себе знать лёгкая усталость. Милиционеры отработали уже большую часть отведённого им маршрута и оставшиеся дома обследовали уже не так скурпулёзно, как первые. Из семи следующих домовладений трое имели на огородах вкопанные нефтехранилища, в одном из них также располагался минизавод, но комендачей уже никто не вызывал. С ними поступили так же, как и с предыдущими, чем вызвали плохо скрываемую радость соседей победней – тех, кто не обладал возможностью пользоваться всеми прелестями, вытекающими от переработки чёрного золота.

– Что, радуешься за соседа? – спросил одного из них Велиев, перехватив довольный взгляд чеченца, брошенный через недостроенный забор на возвышающуюся невдалеке громадину.

– Радуюсь! – с неожиданной откровенностью ответил молодой мужчина – А как же иначе? У меня, сами видите, детей двое, и все этим смрадом дышат. Они хоть деньги за эту отраву имеют, а я с детьми за что страдаю? Давно надо было завод этот взорвать, я и в лицо ему сказать об этом готов.

Чеченец приобнял хвостом следующего за ним своего старшего – семилетнего мальчика, и оглянулся на выходивших из мазанки милиционеров, закончивших осмотр.

– Ребята, может, чаю попьёте? – пригласил он, обращаясь ко всем членам группы, ожидающим неподалёку.

Домовладение его состояло всего-то из халупы и жалкого подобия сарая, в котором кроме козы и четырёх кур из живности ничего больше не было. Таких на всё село было считанные единицы, и милиционеры дружно отказались. С первого же взгляда было понятно, что парню и так с большим трудом удаётся кормить семью, и утруждать его дополнительными расходами никто желания не изъявил.