Текст книги "Кровь и символы. История человеческих жертвоприношений"

Близкий ритуал прохождения войска между частями рассеченного человеческого тела описан у хеттов, создавших свою державу в Малой Азии в начале XVII века до н. э.[68]68
  Она просуществовала примерно до 1180 года до н. э.


[Закрыть] Он совершался, если войско потерпело поражение; жертвой, видимо, служил военнопленный. Из ветвей боярышника хетты сооружали символические ворота. Козла, щенка и поросенка разрубали пополам и клали по обе стороны ворот. Этой же участи подвергался и пленник. Потом с двух сторон разжигали костры, и войско проходило в ворота. Пройдя между рассеченными трупами, воины направлялись к реке и брызгали друг на друга водой. Обряд, по-видимому, носил очистительный характер.

Существовал у хеттов и еще один обычай, близкий к шумерскому и вавилонскому, – «замена» царя. Для того чтобы все неприятности, назначенные судьбой настоящему царю, обрушились на его «заместителя», проводился ритуал помазания на царство пленника. Настоящий царь объявлял божеству: «Смотри! Это царь! Имя царствования я на него возложил, в одежду царствования его облачил, диадему на него возложил. И отметьте его дурным знамением, укороченными годами, укороченными днями! И направьтесь к этой замене!» Потом пленника уводили, а настоящий царь совершал обряд омовения и снова обращался к богам: «Смотрите! Небесному божеству Солнца и земным божествам я вместо себя дал замену. И вы ее возьмите, а меня отпустите!»{67}67
  Цит. по: Ардзинба В. Г. Ритуалы и мифы древней Анатолии. – М., 1982. С. 107.


[Закрыть] После этого по логике вещей пленника, ставшего «царем», должны были казнить, но, как ни странно, судьба его оказывалась более чем благополучной. Согласно хеттским текстам, его отводили в ту страну, откуда взяли в плен. Хотя не исключено, что это поздняя традиция, а первоначально «заместителя» по-настоящему приносили в жертву богам.

Сохранились и другие косвенные свидетельства того, что в далекой древности хетты приносили в жертву людей – если и не слишком часто, то достаточно регулярно. Но позднее ритуал, судя по всему, смягчился. Так, у хеттов существовал праздник Хассумас, главным действующим лицом которого был наследник престола. В течение четырех дней царевич обходил ритуальные помещения столицы и всюду пировал со своими приближенными и жрецами и «кормил» богов. Но на четвертый день к участию в празднике подключали человека, который должен был символизировать разнообразные несчастья и неприятности, угрожающие хеттскому народу. Этим «козлом отпущения» обязательно назначался слепец – символ мрака и смерти. Его раздевали, облачали в шкуру только что убитого и съеденного козла, избивали и вели в святилище. Но избиением неприятности слепца, по-видимому, и заканчивались.

В хеттских текстах сохранились описания праздников, на которых люди «веселили» богов ритуальными битвами. Но, как и в случае с «козлом отпущения», нет четких указаний на то, чем заканчивались «потешные» битвы – смертью участников или же ее имитацией. Вероятнее всего, в глубокой древности побежденных действительно приносили в жертву, но в те времена, о которых пишут хеттские авторы, мог проводиться бескровный ритуал посвящения человека божеству. Это тем более вероятно, что битва была заведомо «срежиссированной», с заранее известным исходом, повторялась она на осеннем празднике из года в год, а одна из сторон сражалась тростниковым оружием. При этом владельцы бронзового оружия назывались «людьми Хатти» (хеттами), а их противники, вооруженные тростником, – некими «людьми Маса». Завершалась битва, естественно, победой «людей Хатти». Хеттский автор описывает это так:

«И люди, способные носить оружие, делятся на две половины, и они называются [так]: и [одну] половину разделившихся зовут они "людьми Хатти", [другую] половину разделившихся зовут они "людьми Маса". И "люди Хатти" держат бронзовое оружие, "люди Маса" же держат оружие из тростника, и они сражаются [друг с другом]. И "люди Хатти" побеждают, и они хватают пленного и преподносят его божеству…»{68}68
  Ардзинба В. Г. Рец. на: Р. Otten und V. Souček, Ein althethitisches Ritual für das Königspaar, «Studien zu den Boğazköy-Texten», Ht 8, Wiesbaden, 1969, 136 стр. // Вестник древней истории. 1973. № 3. С. 205.


[Закрыть]

Вообще, у хеттов человеческие жертвоприношения применялись только в самых крайних случаях, например при тяжелом военном поражении. Сохранились и упоминания о людях, принесенных в жертву в рамках народной религии. Например, в одном тексте в качестве жертвы упомянуты кабан, собака и военнопленный. Но эти ритуалы не входили в государственный культ и оставались личным делом каждого отдельного взятого хетта. В целом же хетты были людьми гуманными. Даже их законодательство – один из древнейших в мире сводов, старейший сохранившийся текст которого датируется рубежом XVI–XV веков до н. э., – смертную казнь предусматривает лишь в исключительных случаях, рекомендуя все вопросы решить полюбовно. Например, один из его параграфов гласит:

«Если кто-нибудь околдует человека и сделает его больным, то он должен за ним ухаживать и дать вместо него человека, и тот должен работать для его дома до тех пор, пока он не поправится; а когда он поправится, то околдовавший должен дать ему 6 полусиклей[69]69
  Единица веса в хеттском царстве, хеттское название и точная величина которой неизвестны (возможно, в пределах 4–9 граммов).


[Закрыть] серебра, и плату врачу он же должен [да]ть»{69}69
  Первая таблица хеттских законов. 10 // Дьяконов И. М. Законы Вавилонии, Ассирии и Хеттского царства // Вестник древней истории. 1952. № 4. С. 260.


[Закрыть].

Впрочем, была у хеттов богиня, которая требовала человеческой крови, хотя на убийствах и не настаивала. Ее жрецы в экстазе сами наносили себе раны, а самые рьяные и оскопляли себя – это считалось наиболее угодной жертвой. Кровожадная богиня носила имя Великой Матери, позднее ее называли Ма или Кибела. Когда в XII веке до н. э., привлеченные ослаблением Хеттского царства, в Малую Азию ринулись фригийцы[70]70
  Этот народ пришел в Малую Азию из Юго-Восточной Европы, вероятно, с Балкан.


[Закрыть], они переняли культ Кибелы у побежденного ими народа. С тех пор фригийская богиня Кибела начала свое победное шествие по Ойкумене. В 204 году до н. э. она покорила непобедимый Рим, где ее культ, слившись с культом богини посевов Опс, получил статус государственного. Ей были посвящены Мегалезийские игры, которые подробно описывает Овидий[71]71
  Римский поэт, 43 год до н. э. – 17 (18) год н. э.


[Закрыть] в своих «Фастах» – книге о календарных праздниках Рима. Рассказывает поэт и о том, почему богиня требовала от своих служителей такого странного жертвоприношения.

Когда-то во фригийских лесах юный отрок, «обаятельный обликом Аттис», увлек Кибелу «чистой любовью». Богиня отвечала за плодородие, но в этом случае почему-то решила воздержаться от физической близости и потребовала от юноши, чтобы он оставался при ней и «блюл святыни», а также поставила маловыполнимое условие «отроком быть навсегда», т. е. отказаться от плотской любви с кем бы то ни было.

 
Повиновался он ей и дал ей слово, поклявшись:
«Если солгу я в любви –     больше не знать мне любви!»
Скоро солгал он в любви; и с Сагаритидою нимфой
Быть тем, кем был, перестал. Грозен богини был гнев…
 

Ревнивая Кибела погубила соперницу, а на Аттиса наслала безумие, и он стал сам наносить себе раны острым камнем.

 
Он голосит: "Поделом! Искуплю я вину мою кровью!
Пусть погибают мои члены: они мне враги!
Пусть погибают!" Вскричал и от бремени пах облегчает,
И не осталося вдруг знаков мужских у него.
Это безумство вошло в обычай, и дряблые слуги,
Пряди волос растрепав, тело калечат себе…{70}70
  Излагается и цит. по: Овидий. Фасты. IV.223–242. Здесь и далее: пер. Ф. Петровского, цит. по: Овидий. Элегии и малые поэмы. – М., 1973.


[Закрыть]
 

Впрочем, к чести как хеттов и фригийцев, так и самой Великой Матери Кибелы, эти жертвенные оскопления были добровольными.

Финикийцы

На территории, заселенной финикийцами[72]72
  Древний семитский народ, населявший восточное побережье Средиземного моря. Границы Финикии размыты и в разное время определялись по-разному; она примерно соответствует современным прибрежьям Сирии, Ливана и Израиля.


[Закрыть] и близкими им семитскими народами, человеческие жертвоприношения были распространены, вероятно, не более, чем по всему остальному Древнему миру. Но ужас потомков (а в значительной мере и современников) вызывал тот факт, что в жертву здесь очень часто приносили детей, причем не рабов и не пленников, а своих собственных. Впрочем, этот обычай тоже не был уникальным, однако в финикийских городах он продержался до того времени, когда остальная Ойкумена давно от него отказалась.

Одним из крупнейших и древнейших городов Сирии была аморейская Катна. В середине XIV века до н. э. ее уничтожили хетты; завоеватели сожгли царский дворец и храм, составлявшие единый архитектурный комплекс. Развалины надежно законсервировали для археологов подземные склепы и фундаменты. А под этими фундаментами исследователи обнаружили в специальных кувшинах жертвенные погребения детей в возрасте от двух месяцев до трех лет.

Впрочем, использование детей в качестве строительных жертв было достаточно широко распространено у многих народов. Но, помимо этого, у жителей Ханаана[73]73
  Доизраильское название территории Палестины, Сирии и Финикии. В Библии это понятие трактуется по-разному, но чаще относится только к прибрежной полосе.


[Закрыть] существовал еще один страшный обычай – принесение в жертву своих первенцев, их всесожжение. Практиковался он, например, в Угарите – древнем городе-государстве, существовавшем на севере Финикии в III–II тысячелетиях до н. э. Сохранилась молитва, которую угаритцы возносили к своему богу Балу (он же Баал):

 
Когда осаждает сильный ворота ваши,
витязь –     стены ваши,
глаза ваши к Балу поднимите:
О Балу!
Так! Прогони сильного от ворот наших,
витязя –     от стен наших!
Тельца, о Балу, мы посвятим,
посвящение по обету, Балу, мы выполним.
Первородного, Балу, мы дадим!
Добычу, Балу, мы дадим!
Пиршество, Балу, мы устроим!
К святыне, Балу, мы поднимемся,
по дороге к храму, Балу, мы пойдем!
И услышит Балу молитвы ваши,
прогонит сильного от ворот ваших,
витязя –     от стен ваших{71}71
  Цит. по: Шифман И. Ш. Культура древнего Угарита. – М., 1987. С. 94–95.


[Закрыть].
 

Происхождение обычая приносить в жертву именно первенцев вызывает споры среди исследователей. Ведь у большинства народов первенец, как правило, считается привилегированным ребенком и наследником. Возможно, древние жители Угарита пытались смягчить своих кровожадных богов, отдавая им самое ценное, что у них было. Впрочем, есть и другая точка зрения. Дело в том, что религия и мировоззрение семитских народов, населявших эти края, были достаточно тесно связаны с шумеро-аккадскими религией и мировоззрением. А те имели свою точку зрения на ценность первенцев. Сохранилась аккадская поэма, записанная в XI веке до н. э. вавилонским жрецом-заклинателем Эсагил-кини-уббибом. Она носит условное название «Вавилонская теодицея», или (по первой строке) «Мудрый муж, постой, я хочу сказать тебе…». В ней говорится, в частности, о том, что богиня-мать Аруру создала первенцев менее жизнеспособными, чем младших детей:

 
Творение рук Аруру все существа живые, –
Отпрыск их первый у всех неладен:
Первый теленок мал у коровы,
Приплод ее поздний –     вдвое больше;
Первый ребенок дурачком родится,
Второму прозванье –     Сильный, Смелый.
Видят, да не поймут божью премудрость люди!{72}72
  Цит. по: «Мудрый муж, постой, я хочу сказать тебе…» «Вавилонская теодицея» / Пер. И. С. Клочкова // Я открою тебе сокровенное слово… С. 240.


[Закрыть]
 

Финикийский историк, грек Филон Библский[74]74
  I–II века н. э. Филон в своей «Финикийской истории» ссылается на не дошедшую до нас книгу древнего финикийского историка Санхунйатона Беритянина, жившего, возможно, в конце II тысячелетия до н. э. Есть версия, что Филон перевел текст финикийского автора на греческий. Однако не исключено, что это литературная мистификация и что настоящим автором «Финикийской истории» был сам Филон.


[Закрыть], описывает происхождение обычая детских жертвоприношений. Филон придерживался учения Эвгемера[75]75
  Греческий философ, IV–III века до н. э.


[Закрыть], считавшего, что прообразами языческих богов были реально существовавшие люди. Он пишет:

«У древних был обычай, по которому во время великих несчастий от опасностей властители городов или народа отдавали свое любимое дитя на заклание карателям-богам – в качестве искупления, вместо всеобщей гибели. Отданные [на заклание] убивались во время мистерий. Так, Крон[76]76
  Имеется в виду прообраз греческого верховного бога Крона, поедавшего собственных детей. Крон был сыном Урана и отцом Зевса.


[Закрыть], которого финикияне называют Элом и который царствовал над страною, а потом, после своей смерти, был обожествлен под видом священной звезды Крона, имел от туземной нимфы, называемой Анобрет, единственного сына, – его поэтому назвали Йехуд, так как еще и теперь у финикийцев это слово означает «единородный», – его Крон, когда на страну обрушились величайшие несчастия вследствие войны, украсив царским нарядом и соорудив жертвенник, принес в жертву»{73}73
  Филон Библский. Финикийская история. С. 79 / Пер. Б. А. Тураева. Здесь и далее цит. по: Финикийская мифология. – СПб., 1999.


[Закрыть].

В другом отрывке Филон говорит: «Когда же случилась губительная моровая язва, Крон приносит в жертву отцу своему Урану единородного своего сына»{74}74
  Филон Библский. Финикийская история. С. 77.


[Закрыть]. Таким образом, согласно Филону, обычай детских жертвоприношений был освящен божественным почином. Филон отождествляет Эла (Илу) с Кроном и считает, что жертвы приносились его отцу, Урану. Более традиционным считалось принесение жертв Балу (Ваалу, Баалу), который тоже отождествлялся с Кроном, а иногда – с Зевсом. А в культе карфагенян, выходцев из Финикии, ведущую роль играл Баал-Хаммон («хозяин-жаровик»), олицетворение Солнца, которого в римское время почему-то отождествляли с Сатурном.

Существует версия еще об одном божестве, Молохе. О нем говорится в Библии, причем Молох назван здесь «мерзостью Аммонитской[77]77
  Аммонитяне – семитский народ, живший на восточном берегу Иордана.


[Закрыть]»{75}75
  3 Царств. 11:7.


[Закрыть], ему строят капища и приносят жертвы. Однако реальных следов кровожадного Молоха ученые не нашли; есть основания думать, что он появился на свет в результате ошибки переводчиков. Историк, профессор Новгородского университета Ю. Циркин в своей книге «Карфаген и его культура» пишет: «…жертвоприношение, как полагают многие современные исследователи, называлось „молк“ (или „молек“). Это слово встречается в Библии. Неправильно понятое, оно послужило поводом для сконструирования несуществовавшего у финикийцев бога Молоха, пожирающего человеческие жизни»{76}76
  Циркин Ю. Б. Карфаген и его культура. – М., 1986. С. 180.


[Закрыть]. Версия эта, впервые выдвинутая немецким семитологом О. Эйсфельдтом, давно признана научным миром, о ней говорится, в частности, и в солиднейшей энциклопедии «Мифы народов мира», написанной ведущими российскими учеными. Но это не мешает Молоху совершать победное шествие по множеству не только художественных, но и научно-популярных книг, словарей и даже иметь свои традиционные изображения.

Впрочем, как бы ни звали кровожадных ханаанских богов, жертвы им приносили. Детей сжигали в так называемых тофетах – небольших святилищах, вокруг которых простирались своего рода кладбища. Здесь останки детей, помещенные в глиняные сосуды, зарывали в землю и над каждым ставили посвятительный камень с обращением к божеству, которому была принесена жертва. Но были и жертвоприношения другого рода. Сохранились египетские барельефы, на которых изображены сцены осады сиро-ханаанских городов. Их жители, совершая какой-то религиозный обряд, стоят над городской стеной и держат детей с вероятным намерением бросить их вниз. Это можно видеть, например, в храме Амона в Карнаке, где показано взятие южноханаанского города Ашкелона в XIII веке до н. э. Впрочем, поскольку страшное намерение на большинстве рельефов так и осталось неосуществленным (кроме, возможно, рельефа храма Бейт эль-Вали), исследователи не пришли к окончательному выводу о том, какой же обряд в действительности происходил на городских стенах.

Известны законы, за нарушение которых виновник должен был принести своих детей в жертву богам. Например, арамейский документ из Верхней Месопотамии (составленный на аккадском языке) гласит, что за осквернение царского имени преступнику положена следующая кара: «Пусть семеро его сыновей будут сожжены для Хаддада[78]78
  Одно из имен Баала.


[Закрыть], а семь его дочерей отданы Иштар в качестве жриц».

Сохранились документы, в которых жители Сирии обещают в случае нарушения делового контракта принести своих детей в жертву божеству. Так, заключенный в 783 году до н. э. договор о покупке пахотной земли гласил, что в качестве неустойки возможный нарушитель «должен будет сжечь своего старшего сына для [бога] Сина, а свою старшую дочь – для Белет-цери[79]79
  Богиня степи. Оригинальный документ поврежден, имя богини Белет-цери восстановлено.


[Закрыть]». В контракте, заключенном веком позже, говорится, что нарушитель «должен будет сжечь своего старшего наследника или свою старшую дочь для Белет-цери, а также два хомера[80]80
  По разным версиям, от 440 до 750 литров.


[Закрыть] хороших пряностей»{77}77
  Контракты цит. по: Липиньски Э. Пантеон Карфагена // Вестник древней истории. 1992. № 3. С. 49–50.


[Закрыть]. Впрочем, здесь уже происходит смешение традиций, потому что, хотя дело происходило в Сирии, и Син, и Белет-цери были аккадскими божествами, которые ни человеческих жертв, ни тем более сожжения детей не требовали.

С возникновением и развитием иудаизма, который категорически запретил любые человеческие жертвоприношения, значительная часть Ханаана избавилась от страшного обычая (об этом мы подробнее поговорим в главе «Жертвоприношение Авраама»). Но в приморских городах-государствах, смешанное население которых греки называли финикийцами (Тире, Сидоне, Библе и других), его продолжали практиковать. Примерно с XII века до н. э.[81]81
  Эта датировка оспаривается некоторыми учеными.


[Закрыть] финикийцы начали осваивать берега всего Средиземного моря, образуя колонии и насаждая страшный культ Баала-Хаммона во множестве новых городов и поселений.

Финикийцы издревле считались лучшими кораблестроителями и мореходами Ойкумены. Даже само название народа, возможно, произошло от египетского слова «кораблестроитель» – «фенеху». На рубеже II и I тысячелетий до н. э. знаменитые финикийские пираты наводили ужас на все Средиземноморье. Финикийцы были первыми, кто совершил путешествие вокруг Африки, – когда египетский фараон Нехо II[82]82
  Правил приблизительно в 610–595 годах до н. э.


[Закрыть] организовал такую экспедицию, он пригласил в нее финикийских мореходов, и они выполнили заказ фараона за три года.

Естественно, что именно финикийцы были главной движущей силой колонизации Средиземноморья. И сегодня археологи находят традиционные следы финикийского культа – глиняные сосуды с обгоревшими детскими костями – во множестве древних береговых поселений. Около 1300 таких сосудов было обнаружено в одной из финикийских колоний, основанных на рубеже II и I тысячелетий до н. э., – в городе Моция на небольшом одноименном острове возле Сицилии. Над многими из них сохранились стелы с изображениями богов или посвятительными надписями. Подобные кладбища найдены в Хадрумете (в нынешнем Тунисе), в финикийских городах Сардинии и, конечно же, в Карфагене – крупнейшей колонии финикийцев.

Карфаген был основан выходцами из финикийского города Тира в конце X века до н. э. Согласно легенде, ими предводительствовала вдовствующая царица Дидона (или Элисса), дочь тирского царя. Когда корабли Дидоны подошли к африканским берегам, предприимчивая царица купила у местного правителя Ярба такое количество земли, которое можно покрыть одной бычьей шкурой. Ярб отнюдь не собирался торговать своими владениями, но Дидона просила о ничтожном участке, и царь уступил. Однако он просчитался: хитрая финикиянка велела разрезать шкуру на узкие полоски и окружила ими огромный участок земли, на котором и основала цитадель будущего города.

О дальнейшей судьбе Дидоны мифографы повествуют по-разному. Существует рассказ о том, что Дидона, преследуемая сватовством Ярба и желающая сохранить верность покойному мужу, совершила самосожжение, чтобы спасти Карфаген от войск настойчивого жениха. Другое предание связывает гибель Дидоны с отъездом бросившего ее Энея. Исторический Эней, если он существовал, мог оказаться в Африке никак не позже начала XII века до н. э., вскоре после окончания Троянской войны; Карфаген же был основан значительно позже (впрочем, есть разные версии). Но из-за кого бы ни покончила с собой злосчастная Дидона, ее смерть однозначно связана с самосожжением. Гибель царицы на костре положила начало страшному потоку ритуальных самоубийств и убийств. Они совершались в Карфагене на протяжении многих веков, причем так активно, как, возможно, ни в одном другом финикийском городе, а быть может, и ни в одном из городов Ойкумены.

Римский историк Саллюстий[83]83
  I век до н. э.


[Закрыть] передает рассказ о двух жителях Карфагена, братьях Филенах, которые согласились похоронить себя заживо, дабы расширить границы карфагенских земель.

«В те времена, когда Карфаген владычествовал почти во всей Африке, Кирена[84]84
  Древнегреческий город, стоявший на территории современной Ливии. Основан в VII веке до н. э.


[Закрыть] тоже была могущественна и богата. Между обоими городами лежала однообразная песчаная равнина; не было ни реки, ни горы, которые могли бы служить границей между ними. Это обстоятельство привело к тяжелой и долгой войне. После того как не раз соперники разбивали вражеский флот и наносили огромный ущерб друг другу, они, опасаясь, как бы на усталых победителей и побежденных не напал кто-либо третий, заключив перемирие, договариваются о том, чтобы в назначенный день из обоих городов вышли послы, и там, где они встретятся, установится граница между обоими народами. И вот отправленные из Карфагена два брата по имени Филены поспешили в дорогу; киреняне передвигались медленнее… Киреняне, увидев, насколько их опередили, и испугавшись наказания, ожидавшего их дома, обвинили карфагенян в том, что они вышли в путь раньше установленного срока; они спорили и готовы были на что угодно, только бы не уходить побежденными. Но когда пунийцы[85]85
  Здесь – карфагеняне. В широком смысле – финикийские колонисты в Северной Африке.


[Закрыть] предложили поставить другие условия, лишь бы они были справедливыми, греки предоставили карфагенянам на выбор: либо чтобы они в том месте, где желают провести границу своей страны, позволили зарыть себя в землю живыми, либо чтобы сами греки на тех же условиях отправились до того места, которое выберут. Филены согласились и принесли себя и свою жизнь в жертву отечеству – они были заживо зарыты. В этом месте карфагеняне посвятили алтари братьям Филенам, а на родине учредили для них и другие почести»{78}78
  Саллюстий. Югуртинская война. 19.2–10 / Пер. В. О. Горенштейна // Гай Юлий Цезарь. Записки о Галльской войне. Гай Саллюстий Крисп. Сочинения. – М., 2002.


[Закрыть].

Карфагеняне приносили в жертву и военнопленных. Иногда, как сообщает греческий историк I века до н. э. Диодор Сицилийский, для этого выбирали самых красивых пленников. Но случалось, что с выбором не заморачивались и в жертву приносили всех пленников сразу. Так поступил Ганнибал Магон (не путать с знаменитым Ганнибалом Баркой) после того, как в 408 году до н. э. взял сицилийский город Гимеру. Когда-то карфагеняне потерпели при Гимере сокрушительное поражение, и в битве погиб дед Ганнибала Магона, Гамилькар. Взяв город, мстительный полководец разрушил его и принес в жертву тени своего деда 3000 пленных.

Двумя веками позже Ганнибал Барка, воевавший с Римом и одержавший блистательную победу при Каннах, перенял у побежденных обычай погребальных гладиаторских игр. По сообщению римского историка Аппиана[86]86
  Древнеримский историк, писавший по-гречески, грек по происхождению. II век н. э.


[Закрыть], «тех, кто принадлежал к сенаторам или вообще к знатным, он заставил вступить друг с другом в единоборство, отцов с сыновьями, братьев с братьями, не упуская ни одного случая проявить презрительную жестокость, причем ливийцы были зрителями этого зрелища»{79}79
  Аппиан. Римская история. VII.28 / Пер. С. П. Кондратьева // Аппиан. Римская история. – СПб., 1994.


[Закрыть]. Возмущение Аппиана, получившего римское гражданство и причисленного к сословию всадников, не вполне справедливо, ведь во времена Пунических войн[87]87
  Три войны между Римом и Карфагеном, шедшие с перерывами с 264 по 146 год до н. э. Завершились победой Рима и полным уничтожением Карфагена. Упомянутая выше битва при Каннах состоялась в 216 году до н. э.


[Закрыть] римляне сами практиковали и человеческие жертвоприношения, и гладиаторские игры. А ко II веку н. э., когда Аппиан поселился в Риме, на аренах римских цирков ежегодно гибли тысячи людей. Но к вопросу о гладиаторских играх мы вернемся в главе, посвященной Вечному городу. А пока что перейдем к самому страшному и массовому виду человеческих жертвоприношений Карфагена – всесожжению детей.

Тофет Карфагена находился на берегу моря, рядом с портом. Поначалу, примерно до VII века до н. э., здесь было обычное святилище, где приносили в жертву животных. Вплоть до этого времени археологические находки ничем не подтверждают детских жертвоприношений. Та же самая картина видна и в других финикийских колониях – покинув родину, древние мореходы отходили от традиций предков, хотя в остальном связи с метрополией сохраняли, и даже независимый Карфаген регулярно посылал своих представителей в Тир для участия в религиозных ритуалах. Но начиная с VII–V веков до н. э. на окраинах финикийских городов рядом с крепостными стенами появляются тофеты.

Карфагенский тофет представлял собой закрытый двор, внутри которого за лабиринтом перегородок находился еще один, внутренний, дворик, а в нем – крохотная часовня площадью всего в один квадратный метр. Здесь на алтаре сжигали детей; их прах и кости помещали в глиняные урны и хоронили в наружном дворе. Над урнами ставили каменные стелы.

Античные авторы оставили леденящие душу описания того, как карфагеняне сжигали живых детей, отправляя их в раскаленную утробу своего медного бога. Как во время ритуала, обставленного в жанре всенародного праздника, родители детей стояли тут же с обязательными улыбками на лицах. Эти сцены, расцветив их красочными подробностями, передает Гюстав Флобер в своем знаменитом романе «Саламбо». Но сегодня исследователи считают, что на деле все выглядело несколько иначе. Ритуал этот действительно проходил ночью, под музыку флейт, тамбуринов и лир. Но детей предварительно убивали в отдельном помещении, и к огнедышащему идолу попадали уже мертвые тела. Древние авторы, живописавшие предсмертные муки сгоравших заживо жертв, принадлежали к лагерю римлян – злейших врагов Карфагена. Не желая, быть может, грешить против истины, они из множества разноречивых слухов, естественно, выбирали те, в которых карфагеняне были представлены наихудшим образом.

Археологи обнаружили в тофете Карфагена останки примерно 20 000 детей. Но нет оснований думать, что все они были принесены в жертву. Возможно, здесь же хоронили и детей, умерших естественной смертью. Эта версия выглядит тем более резонно, что в тофете встречается немало останков недоношенных детей, вероятно, выкидышей, которых навряд ли приносили в жертву. Но даже если детские жертвоприношения и не обставлялись с такой чудовищной жестокостью и не носили такого массового характера, как об этом одно время писали, все равно масштабы этих жертв потрясают.

По традиции в жертву приносили мальчиков-первенцев, причем прежде всего из аристократических семей. Антропологическое исследование останков, найденных в карфагенском тофете, показало, что 85 % похороненных было моложе шести месяцев, остальным, как правило, меньше двух лет, и лишь одному ребенку около 12 лет. Встречаются здесь и останки девочек; впрочем, пол далеко не всегда можно установить, а кроме того, как мы уже говорили, это могли быть и дети, умершие естественной смертью.

Как часто и по каким поводам приносили жертвы, неизвестно. Римлянин Силий Италик[88]88
  Римский эпический поэт, I–II века н. э.


[Закрыть], автор историко-героической поэмы «Пуника», посвященной войне римлян с Карфагеном, уверяет, что жертвоприношения совершали ежегодно. Диодор Сицилийский писал, что во время осады Карфагена[89]89
  310 год до н. э.


[Закрыть] войсками сицилийского тирана Агафокла жители города принесли в жертву 500 детей. Из них 200 были выбраны среди первенцев из аристократических семей, еще 300 пожертвованы гражданами добровольно.

Карфаген был республикой, и, хотя руководили государством олигархические советы и избираемые из числа богатых и знатных граждан магистраты, народ имел огромные права. Высшая власть принадлежала народному собранию; была очень развита общинная собственность, и даже имущество храмов контролировалось общиной. Это приводило к тому, что каждый карфагенянин чувствовал себя прежде всего частицей своего государства и ставил общественные интересы выше личных. Когда родине грозила опасность, большинство граждан были готовы пожертвовать ребенком ради общего дела. Тем не менее в условиях мира и благополучия все чаще случалось, что люди заменяли своего ребенка на купленного. Именно этим, по мнению карфагенян, и объяснялся гнев богов, которые позволили Агафоклу с четырнадцатитысячным войском высадиться в Северной Африке и овладеть подчиненными Карфагену морскими портами Гадруметом и Утикой. Следующий удар предназначался самому Карфагену. В городе началась паника, и 500 детей были уничтожены во имя спасения отечества.

Укреплению страшного обычая помогло то, что после этого жертвоприношения войска Агафокла действительно покинули Африку. Пока сицилиец стоял под стенами Карфагена, на его родине произошло восстание, и ему срочно пришлось перебросить армию обратно, после чего Карфаген заключил с Агафоклом мирный договор. С этого времени, судя по археологическим данным, карфагеняне настолько уверовали в действенность своего страшного ритуала, что он становится массовым, проникая в самые разные слои общества. Если раньше детей приносили в жертву прежде всего представители аристократии, которых принуждали к этому сограждане или собственный патриотизм, то уже в III веке до н. э. приносить в жертву детей стали даже рабы – их имена выбиты на посвятительных стелах.

Поначалу жители Карфагена, соблюдая древнюю финикийскую традицию, приносили детей в жертву Баалу-Хаммону. До середины V века до н. э. территория карфагенского тофета была уставлена стелами с изображением солнечного круга и посвятительными надписями: «Господу Баал-Хаммону жертва-молк, которую пожертвовал такой-то». Но позднее здесь все чаще начинают встречаться стелы с перевернутым полумесяцем – знаком богини Тиннит. С IV века и вплоть до падения города в 146 году до н. э. эта богиня занимает ведущее место в пантеоне Карфагена.

Покровительница Карфагена Тиннит – богиня весьма противоречивая. Оставаясь девственницей, она в то же время ведала плодородием. Символами ее были перевернутый полумесяц (иногда под ним изображался солнечный диск как знак ее «напарника» и, возможно, супруга Баала) и голубь. Кроме этих мирных символов, Тиннит имела еще одну эмблему – так называемый знак бутыли. Он представлял собой сосуд (яйцевидный или в форме конуса) с круглым колпачком наверху, причем сосуд этот со временем стал принимать антропоморфные черты. Исследователи делают вывод, что этот знак символизировал одновременно человека, приносимого в жертву богине, и урну, в которую его останки помещали после сожжения.

Известны случаи, когда карфагеняне уклонялись от принесения требуемой жертвы. К концу существования города в урнах вместо останков детей все чаще встречаются кости ягнят. А Силий Италик рассказывает, что Ганнибал Барка отказался возложить на алтарь своего сына, пообещав вместо этого принести богам роскошные жертвы после взятия Рима. Но военная удача оказалась не на стороне Карфагена.

Первая Пуническая война в середине III века до н. э. закончилась поражением Карфагена, который, впрочем, отделался относительно легко – потерей Сицилии и контрибуцией. В конце III века Ганнибал Барка развязал Вторую Пуническую войну, но после многочисленных и блестящих побед в конце концов тоже потерпел сокрушительное поражение. Карфаген должен был отдать Риму Испанию и все острова, оставить из всего своего знаменитого флота лишь 10 кораблей и выплатить огромную контрибуцию. Ганнибал после попытки политического переворота вынужденно бежал на чужбину и в конце концов покончил с собой. И, наконец, в Третьей Пунической войне (в середине II века до н. э.) город Карфаген был стерт с лица земли, а территория государства стала римской провинцией, которой управлял наместник из Утики. Из полумиллиона жителей города в живых осталось лишь около 50 000. К этому времени в Карфагене уже давно усилилась позиция греческих и римских богов, которые были включены в состав официального государственного пантеона; человеческие жертвы им не приносили. Римская экспансия укрепила позиции античных богов в регионе, а римские власти положили конец традиции человеческих жертвоприношений.

На территории Финикии к этому времени страшный обычай уже не существовал. Последний раз он был упомянут в связи с осадой Тира войсками Александра в 332 году до н. э. Римский автор Квинт Курций Руф[90]90
  Римский историк I века н. э.


[Закрыть] писал в своей «Истории Александра Македонского»:

«Примерно в те же дни прибыли 30 послов от карфагенян, но они принесли осажденным не столько помощь, сколько сочувствие… Нашлись даже люди, предлагавшие обратиться к давно уже не применявшемуся жертвоприношению, которое, по-моему, совсем не было угодно богам, именно к закланию в жертву Сатурну свободнорожденного младенца. Говорят, что карфагеняне до самого разрушения их города осуществляли это скорее святотатство, нежели жертвоприношение, завещанное им основателями их города. Если бы старейшины, по решению которых у них вершатся все дела, не воспротивились, то грубое суеверие взяло бы верх над гуманностью»{80}80
  Квинт Курций Руф. История Александра Македонского. IV.3.19 / Пер. В. С. Соколова, А. Ч. Козаржевского // Квинт Курций Руф. История Александра Македонского. – М., 1993.


[Закрыть].