Текст книги "Трагедия 22 июня. Авторы и виновники"

Дальше Еременко, командовавший в январе 1941-го 3-м МК в ПрибОВО, показывает то, что касалось и РККА, но и то, что надо было ждать и от вермахта:

«2. Стратегическая цель в современной войне достигается не одной, а рядом последовательных фронтовых операций при широкой полосе наступления, большой глубине прорыва и наличии оперативных и стратегических резервов.

Основной вид современной наступательной операции – прорыв, завершающийся окружением и полным разгромом противника. Наиболее целесообразной формой проведения такой операции является организация одновременного нанесения ударов на нескольких направлениях (участках).

3. Современная война требует высокой подвижности войск, их маневренности на поле боя. Этими качествами должны обладать не только части тактического порядка, но и крупные оперативные объединения, в том числе и армии. Поэтому нужно пересмотреть их организационную структуру и состав, значительно сократить тыловые части и учреждения, не боевые подразделения, которыми в значительной степени обросли армии, корпуса и дивизии.

4. Для успеха в операции необходимо двойное или тройное превосходство в силах и средствах над противником и наличие резервов.

Через 5–6 дней наступления подвижные соединения, наступающие в первом эшелоне, приходится менять. Значит, нужно во фронтовом масштабе располагать такими силами и пополнениями, чтобы можно было это делать, имея в виду, что современная наступательная операция может вестись беспрерывно 15–20 и более суток.

5. В нынешних условиях, когда техника шагнула так далеко вперед и армия с каждым днем насыщается новыми и новыми машинами, мы должны рассчитывать на высокие темпы проведения операции. Теперь вопрос встал так: армия, которая продвигается 10 км в сутки, не может рассчитывать на серьезный успех. Кто не хочет строить армию на моторе, тот отстал, тот не выдержит военных испытаний и погибнет.

6. Частную операцию проводить можно и нужно, но только в том случае, если есть большой перевес в силах и есть полная уверенность в ее успехе. В противном случае такая операция приведет только к распылению сил» (Еременко А.И. В начале войны. М., 1965. С. 51–52).

Но наши стратеги убеждали, то ли самих себя, то ли Сталина, что немцы наступать на СССР ТАК не станут!

Также Еременко обвинил Сталина, что «Сталин как глава правительства не принял стратегическое решение на случай войны, на основании которого и должен был быть разработан план войны, а в соответствии с этим последним командующие могли получить задачи войск своего округа» (с. 50).

О чем речь? Думаю – в это время, в январе 1941-го, Сталин все еще не принял окончательное решение – какой план выбрать – из «северного» и «южного» вариантов. «Наступательный южный», немедленно ответный при этом, или «оборонительный северный», предусматривающий наши ответные действия не ранее, чем будут остановлены и разбиты главные силы немцев севернее Полесья – нашими главными силами. Но вообще-то решение было уже отложено на 1 мая 1941-го, а пока надо было заниматься более важными вопросами армии. Выбирал Сталин ли в это время – между планом удара первыми и планом «обороны»? Думаю, что не выбирал. Понимание о том, что мы бить первыми не можем, появилось еще 27 сентября 1940-го…

Также Еременко показал, как готовилась к войне Польша – почему она продула немцам так быстро:

«Что касается Польши, то здесь, конечно, на первый план выдвигается фактор численного перевеса сил. Известно, что Гитлер двинул на Польшу по плану «Вейс» 57 своих дивизий, в том числе 10 танковых и моторизованных. Польша же располагала 30 пехотными дивизиями, 11 кавалерийскими бригадами и двумя бронебригадами. Таким образом, Германия имела общее двойное превосходство в силах, а на направлениях главных ударов гитлеровское командование обеспечило четырех-пятикратное превосходство. Следует иметь в виду, что на польский фронт Гитлер бросил, кроме того, два воздушных флота.

Ясно, что без посторонней помощи, брошенная на произвол судьбы своими западными союзниками, польская армия не имела шансов на победу. Но тем не менее и при подобном соотношении сил она все же могла бы сопротивляться более длительный срок, чем это было в действительности, учитывая высокие моральные и боевые качества польского солдата. Причин столь быстрого разгрома было несколько. Одна из них состояла в том, что командование польской армии совершило крупную оперативно-стратегическую ошибку, рассредоточив соединения вдоль всей западной границы, вместо того чтобы создать ударные группировки в глубине страны на важнейших оперативно-стратегических направлениях с задачей парировать глубокие вклинения противника и тем самым не допустить окружения и разгрома армии в столь краткие сроки. Это, так сказать, последняя по времени роковая ошибка польского командования. Ряд просчетов был совершен польским правительством и генеральным штабом в подготовке страны к обороне в предвоенные годы. В Польше, находившейся, как известно, под сильным влиянием Франции, неверно оценивался характер будущей войны как войны позиционной. В связи с этим уделялось слабое внимание новым для того времени средствам вооруженной борьбы, в частности танковым и механизированным войскам, почти совершенно игнорировался вопрос об их массировании» (с. 59).

Поменяйте – Польша на СССР, и вы увидите, с чем пришел к войне наш НКО и ГШ. Притом, что наш ГШ проповедовал вроде как не позиционную войну «а-ля» Франция и Польша, что обрекает сразу же на потерю инициативы, но в нашем ГШ от немцев почему-то «не ждали» массированного применения танков, и с этой установкой и сочиняли свои планы на случай будущей войны…

Еременко в этих мемуарах в принципе не показывает то, в чем он обвинял Жукова на пленуме. В мемуарах, явно правленных под «линию партии», пишется стандартная и сегодня ахинея:

«Опоздание с распоряжением о приведении войск в боевую готовность связано с тем, что Сталин, будучи главой правительства, верил в надежность договора с Германией и не обратил должного внимания на поступавшие сигналы о подготовке фашистов к нападению на нашу страну, считая их провокационными. Сталин полагал, что Гитлер не решится напасть на СССР. Поэтому он не решился своевременно на проведение срочных и решительных оборонительных мероприятий, опасаясь, что это даст повод гитлеровцам для нападения на нашу страну. На Сталине, являвшемся фактически главой государства, лежит основное бремя ответственности за наши поражения» (с. 79–80).

Однако маршал все же указал:

«Но в том, что удар противника оказался внезапным для наших войск, а также в последующих драматических событиях в дни приграничного сражения, определенную долю ответственности несут также высшие военные инстанции. Им необходимо было принять все меры для изучения вероятного противника, его планов, замыслов, а затем и группировки его войск у наших западных границ. Если бы правительству были представлены всесторонне проанализированные и достаточно надежные данные об обстановке на западных границах, я думаю, оно не смогло бы игнорировать их. Но даже и в том случае, если бы правительство, допуская явную ошибку, не приняло должных мер, Наркомат обороны и Генеральный штаб могли бы принять меры, не входящие в компетенцию правительства и не идущие вразрез с его указаниями. Я имею в виду усиление боеготовности частей, бдительности командного и всего личного состава. Вполне возможным был, например, частичный вывод войск в порядке плановых учений с зимних квартир и из лагерей в подготовленные районы близ границы. Это касается и артиллерии, которая в решающий момент оказалась слишком далеко на своих летних полигонах, и авиации, которую можно было со стационарных аэродромов исподволь рассредоточить по полевым.

Даже эти частные мероприятия не только повысили бы боевую готовность войск прикрытия, но и поставили бы их в более благоприятные условия по сравнению с теми, в которых они оказались в момент удара фашистских войск.

Мы сохранили бы в боеспособном состоянии часть авиации и могли драться с врагом всеми видами современного оружия» (с. 80–81).

Как видите – налицо стандартный набор обвинений, Сталина и частично НКО с ГШ, времен Хрущева – Брежнева в том, что те якобы чего-то не делали. Но сегодня мы знаем, что это ерунда – не так все было. А вот к чему привел срыв приведения в б.г. – что нам дало бы это приведение в б.г. и вывод войск по ПП (что вполне показал Жуков в черновиках своих мемуаров – что это делалось вполне) не будь оно сорвано, маршал вполне показал. Артилерия в большинстве своем оказалась не в дивизиях, а на полигонах оставленной, а авиаполки «почему-то» не были перебазированы на полевые запасные площадки до 22 июня. Которые к тому же, как оказалось, не были подготовлены для боевой работы заранее…

Впрочем, и о том, что делал ГШ в начале войны, Еременко тоже не молчал:

«В Москве в этот период очень слабо представляли себе обстановку, сложившуюся на фронте. Задача состояла в том, чтобы быстро вывести из-под удара соединения, находившиеся в приграничных районах, на те рубежи, где можно было организовать жесткую оборону, а не бросать разрозненные соединения в бесцельное в тех условиях контрнаступление» (с. 73)…

Бесцельное контрнаступление, о котором указал Еременко, это как раз то, что пытался реализовывать Жуков, примчавшийся на Украину. К Еременко и совещанию в декабре 1940-го мы еще обратимся, а пока возвращаемся к Жукову…

Военные просили Сталина 11–13 июня «дать указание о приведении войск приграничных округов в боевую готовность и развертывании первых эшелонов по планам прикрытия»?! На сегодня мы точно знаем, что приводить в боевую готовность войска, ВВС, ПВО и флота в те дни никто военным и не запрещал! Не запрещал выводить войска в районы по планам прикрытия и тем более приводить их в боевую готовность. В повышенную боевую готовность! И даже выводить и приграничные войска в их районы по ПП до нападения Германии.

Развертывание войск как бы подразумевает начало мобилизации, и военные и предложили Сталину начать именно развертывание – отмобилизование всех войск в приграничных округах. Ведь развертывание войск – это когда числящиеся на бумаге какие-то подразделения в частях «превращают» в действующие – пополнив их приписным составом с гражданки, доукомплектовывают или – доотмобилизовывают.

Но – по тогдашним нашим планам, и сам Жуков этому и способствовал – врага на границе должны встретить наши приграничные дивизии, которые стараниями именно Жукова были доведены только «до штатов, приближенных к штатам военного времени», и не требовали как бы особого развертывания и отмобилизования. Чтобы они могли вступить в бой, в общем, немедленно, в случае внезапного начала войны. И они были, по сути, в повышенной боевой готовности с мая месяца уже. И пока они геройски гибли бы, то остальные войска и получили бы время на то самое развертывание и отмобилизование. То есть проводить мобилизацию для первых эшелонов округов нужды особой, по планам Жукова, по его мобплану и не было.

Ведь мобилизация по планам наших военных, которые потом стенали, что им тиран не дал ввести мобилизацию до 22 июня, и не предусматривалась вообще! Не предусматривалась в планах ГШ изначально мобилизация до нападения врага! И попытка военных просить у тирана мобилизацию за 10 дней до войны – это нечто уже из области легкой паники. Людей, которые видят, что они умудрились забить в планы такую дурость как – мобилизацию начнем не раньше нападения Германии, после начала войны, но немецких дивизий все больше на нашей границе. И они понимают, что их планы могут накрыться, а отвечать все равно им придется, если что, и за то, что они же в планы это и забили – про мобилизацию после начала войны им же и придется отвечать. Ведь приграничные дивизии по 10–12 тысяч еще и растянуты на границе до 50 км иной раз! И следователи Берии могут и спросить: вы это так прописали в ваших планах, дорогие военные, – по глупости, или – по злому умыслу, чтоб подставить армию и страну под разгром?!

То есть вы, военные, так расписали в ваших планах, что вам не нужны на границе дивизии в штатах военного времени, а значит в полной б.г. фактически, которые могут в считаные часы вступить в бой немедленно! И это вы пишете в мобпланы в то время, когда разведка вам доложила – Гитлер подписал некий план нападения на СССР!? Вы с 9 июня, после того как посидели на двух совещаниях у Сталина (Тимошенко и Жуков с Ватутиным были у Сталина сначала с 16.00 до 17.00, а затем, после того как они доложили о поступивших с округов запросов о выводе войск, прибыли уже вдвоем на расширенное совещание – с 18.00 до 23.25, где были Ворошилов, Маленков, Кулик, Сафонов и Вознесенский, куда в 19.40 подошли Малышев, Шахурин и Жигарев), где было принято решение о начале развертывания войск по Планам прикрытия, включили панику и кинулись просить Сталина об официальной мобилизации?! Вы что – только когда приперло, поняли, что надо бы иметь в угрожаемый период, а он не 9 июня начался – приграничные хотя бы дивизии в штате военного времени, что у вас может не оказаться времени на пополнение этих дивизий в случае нападения Германии, которое произойдет именно внезапно, о чем вас предупреждали военные атташе в Берлине еще зимой?! Вы что – только к середине мая поняли, что надо бы провести скрытую мобилизацию под видом учебных сборов – после того как Сталин вам 5 мая довел – нападение будет именно внезапным и времени у вас не будет на прелюдии – не даст вам Гитлер на это времени?! И после этого виноват вам Сталин, который в эти дни – 11 июня уж точно не мог вводить мобилизацию официально?!

Утвеждение о том, что военные просили разрешения Сталина на осуществление ПП и на мобилизацию – это не более чем сказка, придуманная ими после войны, в мемуары. «Теперь»…

И практически все комдивы, отвечая на «вопросы Покровского» сетовали: они имели по 10–12 тысяч на границе в дивизиях и тратили время на вопросы мобилизации – искали машины, трактора с лошадьми и своих приписных, вместо того, чтобы заниматься боевыми действиями непосредственно.

Итак. Жуков и Тимошенко просят якобы только после 13 июня начать вывод войск приграничных округов по планам прикрытия, что без приведения в боевую готовность сделать просто нельзя. Но это утверждение маршала – минимум лукавство. Ведь еще 6, 8, 9 июня Военные советы этих округов и дали запросы Жукову – не пора ли начать вывод войск по Планам прикрытия. И сам же Жуков такое добро им и дал – когда в ночь на 8 июня войска ОдВО, и в 7 часов утра 11 июня войска и ЗапОВО и начали вывод своих вторых эшелонов. И делал это Жуков, конечно же, по согласованию со Сталиным!

Может, Жуков просил Сталина начать выводить все войска приграничных округов по Планам прикрытия – и вторые эшелоны и резервы, а также и приграничные дивизии, первые эшелоны? Очень может быть, и это, скорее всего, правда – он вполне именно это и мог просить, и в мемуары потом написал правду. Но в реальности Сталин дал указание, и Жуков это отразил в директивах НКО и ГШ от 11–12 июня – начать вывод сначала вторых эшелонов и резервов, а первые эшелоны, приграничные дивизии оставить пока на месте «до особого приказа наркома». Точнее, было приказано выводить ближе к границе, в районы, предусмотренные Планами прикрытия, все «глубинные». То есть те, что дислоцировались слишком далеко от своих районов сосредоточения по ПП, и это касалось и вторых эшелонов, и приграничных дивизий. И при этом конкретно приграничным дивизиям, что дислоцировались и так в районах своей обороны, этими директивами ставилась задача тянуть до последней возможности с занятием окопов на границе – не дать немцам повода обвинить СССР в агрессии! Тянуть с расчетом из ПП: некоторым приграничным требуется максимум двое суток на выход к их рубежам обороны – максимально для некоторых дивизий, дислоцирующихся на границе, – значит не ранее этих двух суток и начать их выводить в их районы по Плану обороны. Ведь и у немцев непосредственно на самой границе, в приграничной полосе, на 11 июня еще нет особо их войск – значит и нам нельзя дергаться. Ну, а тех, которым время занятия рубежей обороны на границе определялось часами, можно было не дергать вплоть до дня и часа нападения. И поэтому и начали выводить отдельные приграничные, что имели ППД далеко от их районов обороны – с 8–12 июня…

То есть.

Прошла развединформация – что только против Бреста на 5 июня уже выявлены до 16 пехотных, 5 танковых и 2 мотодивизии немцев, а нападение немцы планируют на 15 июня. И значит, пора в ЗапОВО с 11 июня начать выводить и наши дивизии – второго эшелона. Докладывает ОдВО 6 июня, что разведка нападение «предсказывает» на 12 июня – им разрешается начать вывод по ПП части войск ближе к границе – с 8 июня. А пока против КОВО и ПрибОВО, пока на 11 июня не выявлено у границы много сил, значит и нам там пока не стоит гнать лошадей. КОВО волнуется – по данным их разведки нападение будет 17-го, но кирпоносов успокаивают. Директивы для этих округов подпишем 12 июня, о выводе вторых эшелонов, и подождем, что там Гитлер ответит на наше «Сообщение ТАСС» от 13–14 июня! И при этом часть приграничных дивизий, которые дислоцировались далеко от своих районов обороны (всех «глубинных»), и было приказано выдвинуть к их рубежам – к 17 июня, этими же директивами.

А после 18 июня, когда разведка стала докладывать, что к границе немцы начали подтягивать и технику, и остальные наши приграничные дивизии также свой особый приказ на вывод по ПП получали после 18 июня. И, как показывал потом комдив 72-й гсд КОВО Абрамидзе, ему указали и время готовности для его приграничной дивизии – к 24.00 21 июня!

В исследовании «Защита Сталина…» (2015), «Тайна трагедии 22 июня» (2016 г.) и тем более в «Перед 22 июня…» (2019) мы уже показывали хронологию событий июня 1941-го – что происходило в округах, и какие команды шли из Москвы до 21 июня, начиная с запросов Военных советов округов от 6–9 июня. Поэтому глянем еще раз, что сам Жуков писал в черновике своих будущих мемуаров про этот вывод:

«Командующим приграничных военных округов было приказано вывести войска округов – назначенных в состав войск прикрытия, ближе к государственной границе и тем рубежам, которые они должны были занять при чрезвычайном обстоятельстве, по особому распоряжению. При этом передовые части было приказано выдвинуть в зону пограничных частей. Проводились и другие не менее важные мероприятия. Все это обязывало командующих округами и армиями повысить боевую готовность».

Как видите, вывод войск по планам прикрытия проводился по Жукову же, и делалось это, конечно же, именно по приказам Москвы, а не по инициативе округов, и тем более Жукова и Тимошенко, не убоявшихся тирана. И этот вывод санкционировал однозначно именно Сталин, в ответ «на просьбы» военных. И этот вывод по Планам прикрытия начался до 11–13 июня еще, до того как Жуков с Тимошенко якобы попросили «тирана» об этом… И приведение в боевую готовность выводимых войск им никто не запрещал проводить тем более. Ведь выход войск в районы по ПП и обязывает командиров самих приводить свои дивизии в боевую готовность. Что сам Жуков и указал, и что мы видели по ответу того же генерала Символокова в 1949-м СК КОВО…

И если бы «войска округов – назначенных в состав войск прикрытия» были бы выведены по приказам НКО и ГШ «ближе к государственной границе и тем рубежам, которые они должны были занять при чрезвычайном обстоятельстве, по особому распоряжению», а «передовые части», которые «было приказано выдвинуть в зону пограничных частей», туда бы вышли, как им и было указано, то этого вполне бы хватило, чтобы погрома РККА не случилось бы! Такого, какой произошел, и даже с учетом предвоенных планов ГШ, что к этому погрому армию и подставили. По которым приграничные растягивались до 30–50 км по границе, а вторые эшелоны вообще не к обороне готовили, а к наступлению! И они не окопы должны были рыть в тех районах, куда их выводили, а стояли бы лагерем – в ожидании приказа наступать на территорию противника!

То есть Сталин разрешил военным то, что мог: «Весной и в начале лета 1941 года была проведена частичная мобилизация приписного состава с целью доукомплектования войск приграничных военных округов», что сам Жуков и показывает. Сталин разрешил выводить войска по планам прикрытия и в приграничную зону в том числе, что само по себе, по словам же Жукова, уже обязывало командиров приводить свои части в боевую готовность. И также Сталин разрешил Жукову занимать укрепрайоны с 16 июня (и даже раньше), разрешил привести в боевую готовность наиболее боеспособные мехкорпуса во всех округах сразу после 14 июня (приказы об этом в этих МК давно опубликованы), привести в повышенную боевую готовность флот, ВВС, ПВО округов с 18 июня. И приказы об этом также давно опубликованы.

Но в реальности, этот вывод войск был сорван на местах, приведение в боевую готовность не прошло, как положено и требовалось! Однако – виновные в срыве вывода войск и приказов Жукова же были им же «реабилитированы» когда он стал министром обороны при Хрущеве, и Жукову пришлось этот вывод войск по ПП в мемуарах не показывать вообще, упомянув о неких мифических «учениях в сторону границы», которые якобы разрешил провести Тимошенко. И заявлять, что меры, которые им разрешил-приказал принимать Сталин, были недостаточны.

Вот что пошло в «Воспоминания…» маршала:

«Я говорил уже о том, какие меры принимались, чтобы не дать повода Германии к развязыванию военного конфликта. Нарком обороны, Генеральный штаб и командующие военными приграничными округами были предупреждены о личной ответственности за последствия, которые могут возникнуть из-за неосторожных действий наших войск. Нам было категорически запрещено производить какие-либо выдвижения войск на передовые рубежи по плану прикрытия без личного разрешения И.В. Сталина.

Больше того, командиры погранчастей НКВД получили спецуказание от Берии сообщать ему о всех нарушениях порядка выдвижения частей оперативного прикрытия.

Как сейчас помню, в первых числах июня меня вызвал С.К. Тимошенко.

– Только что звонил товарищ Сталин, – сказал он, – и приказал расследовать и доложить ему, кто дал приказ начальнику укрепленных районов занять Предполье на границах Украины. Такое распоряжение, если оно есть, немедленно отменить, а виновных в самочинных действиях наказать.

Такая постановка вопроса серьезно осложняла всякую самостоятельность командования и Генштаба.

Несмотря на строгий запрет, нарком обороны С.К. Тимошенко рекомендовал командующим войсками округов проводить тактические учения соединений в сторону государственной границы, с тем чтобы подтянуть войска ближе к районам развертывания по планам прикрытия. Эта рекомендация наркома обороны проводилась в жизнь округами.

Мне было известно о том, что в Киевском округе подтягивалось к границе не менее пяти дивизий, однако командующие войсками округов и здесь допустили большую ошибку, а мы с наркомом своевременно не поправили округа. Эта ошибка состояла в следующем.

Дело в том, что дивизионная, корпусная и зенитная артиллерия в начале 1941 года еще не проходила боевых стрельб и не была подготовлена для решения боевых задач. Поэтому командующие округами приняли решение направить часть артиллерии на полигоны для испытаний. В результате некоторые корпуса и дивизии войск прикрытия при нападении фашистской Германии оказались без значительной части своей артиллерии, что сыграло важную роль в неудачных действиях наших войск в первые дни войны» (Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. М., 2002. С. 260–261).

(Пять дивизий в КОВО, что подтягивались к границе в первой половине июня, это дивизии, которые выводились в УРы, и о них подробно показывалось в исследовании «Перед 22 июня…», в котором показано – в КОВО из 17 их приграничных дивизий минимум 10 (!!!) дивизий были выведены в свои основные полосы обороны! Которые стали лагерями в своих районах, с запретом занимать окопы в т. н. «предпольях», и в том же ПрибОВО на это 19 июня был отдельный приказ, в готовности занять сами окопы на границе в считаные часы – по сигналу боевой тревоги…)

А так было в издании от 1969 года…

«Я говорил уже о том, какие меры принимались, чтобы не дать повода Германии к развязыванию военного конфликта. Нарком обороны. Генеральный штаб и командующие военными приграничными округами были предупреждены о личной ответственности за последствия, которые могут возникнуть из-за неосторожных действий наших войск. Нам было категорически запрещено производить какие-либо выдвижения войск на передовые рубежи по плану прикрытия без личного разрешения И.В. Сталина.

Нарком обороны С.К. Тимошенко рекомендовал командующим войсками округов проводить тактические учения соединений в сторону государственной границы, с тем чтобы подтянуть войска ближе к районам развертывания по планам прикрытия. Эта рекомендация наркома обороны проводилась в жизнь округами, однако с одной существенной оговоркой: в движении не принимала участие значительная часть артиллерии.

Дело в том, что дивизионная, корпусная и зенитная артиллерия в начале 1941 года еще не проходила полигонных боевых стрельб и не была подготовлена для решения боевых задач. Поэтому командующие округами приняли решение направить часть артиллерии на полигоны для отстрела. В результате некоторые корпуса и дивизии войск прикрытия при нападении фашистской Германии оказались без значительной части своей артиллерии, что сыграло важную роль в неудачных действиях наших войск в первые дни войны» (Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. М., 1969. С. 242).

Как видите, Жуков в своем настоящем черновике вывод войск по планам прикрытия, а именно этого требовали директивы НКО и ГШ от 11–12 июня на этот вывод от округов, и показал. И делалось это округами по приказам Москвы: «Командующим приграничных военных округов было приказано вывести войска округов – назначенных в состав войск прикрытия»! А также он указал, что вывод должен был сопровождаться приведением в боевую готовность однозначно «автоматически», и при этом дивизии прикрытия даже начали занимать и приграничную зону. Также до нападения еще, например, Жуков давал команды тому же КОВО занимать укрепрайоны на границе приграничными дивизиями. И Жуков показывает, что в этом округе минимум пять приграничных вышли в свои полосы обороны, в УРы! На самом деле выведено было минимум десять, и Сталин это однозначно не запрещал делать. Но в мемуары пошло так – тот вывод войск Сталин запрещал, приведение в боевую готовность этих войск – соответственно запрещал, а Тимошенко начал выводить войска, несмотря на запрет тирана. «Рекомендовав» павловым и кирпоносам «проводить тактические учения соединений в сторону государственной границы».

То есть – бредятину о том, что Сталин запрещал приводить войска в боевую готовность, сочиняли те, кто писал-правил Жукову его мемуары в «ЦК КПСС»! Однако – дальше мы увидим – в этом обвиняет Сталина, увы, и сам Жуков…

Но – как видите, это были не «учения» в сторону границы, а именно вывод войск по ПП, и делалось это действительно для того, чтобы «подтянуть войска ближе к районам развертывания по планам прикрытия». Чтобы сократить время на занятие окопов по тревоге, чтобы можно было бы занять рубежи обороны на самой границе максимально быстро в случае нападения. Ведь по нормативам на это и давались буквально часы – по тревоге. И по планам прикрытия и требовалось (как требовалось в СССР и после войны) начинать вывод войск в районы обороны заблаговременно, в угрожаемый период. Но при этом занимать сами окопы непосредственно на границе было запрещено, что совершено правильно было в той политической ситуации в мире.

Проводились ли при этом какие-то «учения» в выводимых войсках? Проводились, и однозначно. Войска всегда при походе отрабатывают и какие-то занятия-вводные – «вспышка справа, вспышка слева»… Но в данном случае вывод войск был главной целью. А «учения», проводимые при этом, отработка каких-то вводных, так любимых военными, – не более чем лирика военной службы.

То есть – все, что делалось в предвоенные дни, делалось вполне по имеющимся планам на случай войны и по приказам Жукова в том числе. И при точном исполнении этих планов (повторюсь, наши ПП и после войны оставались в сути своей такими же) и приказов НКО и ГШ, погрома, который произошел, не было бы. И тем более, если бы сам же Жуков не забил в планы ГШ полосы обороны для приграничных дивизий на границе до 40–50 км даже на направлениях ударов ТГ немцев!

Однако тот вывод войск шел именно с саботажем, что в итоге и привело, в том числе, к трагедии. И виновные в том саботаже Жуковым, который настоял на арестах павловых – коробковых в июне 1941-го, были «реабилитированы», когда он стал министром обороны. Поэтому для того, чтобы скрыть причины погрома – о том, почему у приграничных сд оказалось до 40 км полосы обороны даже на направлениях ударов танковых дивизий немцев, Жуков и стал писать ерунду всякую в мемуарах, запутывая читателя. Обвиняя Сталина – что он якобы запрещал тот вывод войск делать, и приводить войска в боевую готовность тем более. Аж до полуночи на 22 июня. И самое важное, что пытался скрыть Жуков своей ложью о Сталине, – это свою авантюру с ответным немедленным наступлением!

Ведь Сталин одним только тем, что подписал военным разрешение на создание сначала на 20, а затем на 10 противотанковых бригад, давал военным добро только на оборону в случае нападения Германии. А Жуков удумал готовить план наступления. Лучше превентивного, но раз тиран не разрешает – врежем в ответ немедленно – по неосновным силам немцев! И хотя Генштаб может, конечно, предлагать какие угодно идеи, фантазии и замыслы Кремлю на случай возможной войны с вероятным противником в виде даже неких «Соображений», но! Но рисовать планы под эти замыслы, да еще тем более и пытаться их реализовывать втихаря – права не имеет! За такое самовольство минимум снятие с должности, или – вплоть до к стенке ставить надо!

В переиздания вошло еще лукавство от Жукова, которое он не показал (или ему не позволили – и слава богу) в первых изданиях. Но сегодня эта история регулярно тиражируется бестолковыми «историками» – как пример злодейства «тирана», который не давал военным принимать меры к защите Родины. Это – о том, как в Киевском ОВО якобы пытались начать занимать предполья 10–11 июня, Москва за это одернула Киев и пообещала «стереть в лагерную пыль»: