Текст книги "Трагедия 22 июня. Авторы и виновники"

Далее маршал показывает, что это именно НКО и ГШ, а не Сталин профукали момент, не приняли мер к приведению в б.г. войск западных округов:

«История, далее, учит: при угрозе агрессии особенно важно заблаговременно привести в полную боеготовность войска первого стратегического эшелона. Это требует прежде всего правильной и заблаговременной оценки разведкой намерения врага, своевременного принятия решения Верховным Главнокомандованием на основе данных разведки. Опыт Второй мировой войны в целом, и особенно Великой Отечественной войны, показал, что своевременное приведение в полную боевую готовность войск, составляющих первый стратегический эшелон, является, при прочих более или менее равных условиях, решающей предпосылкой благоприятного исхода начального периода войны и всей первой кампании. Любая неготовность первого эшелона дает противнику настолько крупные преимущества, что он оказывается в состоянии достигнуть в самом начале войны больших стратегических результатов и надолго овладеть стратегической инициативой, которую затем удается вырвать с очень большим трудом.

<…>

Вооруженные силы фашистской Германии к моменту вторжения развернули заблаговременно и полностью все войска, предназначенные для агрессии против Советского Союза.

Наше командование, имея прямое указание не предпринимать никаких мер, дающих Германии какой-либо повод для агрессии, вплоть до последнего дня перед вторжением не приводило войска западных приграничных округов в состояние полной боеготовности, не создавало завершенную с оперативной точки зрения группировку, пригодную для отражения первого удара, не выдвинуло основные силы армий прикрытия в пограничную зону».

Забавно, правда? Маршал Гречко, или тот «негр», что ему писал эти слова (замполит какой-нибудь очередной), Сталина обвиняет в том, что тот не приводил войска в б.г., а ВНУ ГШ для Конева написали, что это Жуков это не делал!

Но тут маршал не совсем прав в любом случае… Приказы на это как раз были округам из Москвы и сам Жуков, и показывал потом – войска в приграничную зону выводили как раз до 21 июня. И это само по себе обязывает и командирам выводимых частей принимать меры по приведению выводимых полков в б.г.! Как уверяет Жуков. Другое дело, что приведение при этом должно было проводиться и даже проводилось не в полную б.г., а в «повышенную». Без выдачи патронов на руки бойцам и без занятия самих окопов на границе. Но в любом случае Гречко показал другое – прикрываясь указаниями Сталина, наши военные не приводили войска в б.г., хотя на это точно запрета от Сталина не было. Ведь вполне можно привести дивизию в б.г., проведя мероприятия, повышающие степень боеготовности дивизий, и не выводя ее с мест ППД. А мы знаем, что как раз на это приказы вполне были после 9 июня – вывести с мест ППД в «районы, предусмотренные планом прикрытия».

А вот то, что «любая неготовность первого эшелона дает противнику настолько крупные преимущества, что он оказывается в состоянии достигнуть в самом начале войны больших стратегических результатов и надолго овладеть стратегической инициативой, которую затем удается вырвать с очень большим трудом», – это верно на все сто…

Гречко: «Приказ на ввод в действие плана прикрытия был отдан западным приграничным округам лишь поздно вечером 21 июня 1941 года. Естественно, что за короткую летнюю ночь они не успели произвести развертывания войск прикрытия, не говоря уж о главных силах приграничных округов, и оказались под ударами противника в невыгодной группировке, которая представлялась в следующем виде: из 170 дивизий, входивших в состав Ленинградского округа, Прибалтийского, Западного, Киевского Особых округов и Одесского военного округа в их первом эшелоне к утру 22 июня на фронте от Балтийского моря до Карпат имелось только 56 дивизий (около 32 %). Остальные дивизии, входившие в состав этих округов, находились на марше или в районах сосредоточения на общей глубине от 300 до 400 км от границ. Противник же нанес свой удар, имея перед фронтом наших округов в первом эшелоне 63 % всех соединений «Восточного фронта».

Имея мощные первые эшелоны, враг создал на узких участках фронта, где наносились главные удары, подавляющее превосходство в танках, пехоте и авиации. Это позволило германской армии нанести мощный первоначальный удар значительно превосходящими силами, захватить инициативу и атаковывать войска наших приграничных фронтов по мере их подхода из глубины, по частям. Такое положение лишило нас возможности в течение первых недель войны создать сильную ударную группировку и заставляло вводить силы последовательно, растянуто во времени. В результате противнику удалось за три недели войны вывести из строя 28 наших дивизий, свыше 70 дивизий потеряли от 50 % и более своего состава в людях и боевой технике.

В наши дни заблаговременное развертывание войск первого стратегического эшелона и его полная боевая готовность имеют величайшее значение. Природа современной войны такова, что время, имеющееся для ответного удара, исчисляется минутами».

Тут Гречко тоже не совсем верно выразился. Или его литнегр подвел маршала и дал неточную информацию. Поздним вечером 21 июня в округа ушел приказ НКО и ГШ (Жукова) не о вводе плана прикрытия, а – на перевод всех войск, ВВС, ПВО и флотов из повышенной б.г. в полную боевую готовность. Или у Гречко произошла оговорка «по Фрейду» – Жуков реально нес вечером 21-го Сталину директиву на ввод ПП, но Сталин ее тормознул и дал разрешение только на приведение этих войск в полную боевую готовность.

Но маршал четко показал – враг действительно «создал на узких участках фронта, где наносились главные удары, подавляющее превосходство в танках, пехоте и авиации»! Где у нас не было никаких серьезных, и тем более оборонительного построения группировок для противодействия этим ударам! И вот это и «позволило германской армии нанести мощный первоначальный удар значительно превосходящими силами, захватить инициативу и атаковывать войска наших приграничных фронтов по мере их подхода из глубины, по частям»!

То есть немцы громили наши сначала жидкие цепочки войск на границе, а затем, «упреждая в развертывании», громили и вторые эшелоны округов, и основные силы РККА – армии внутренних округов, что по причине быстрого разгрома войск приграничных округов, первого стратегического эшелона, не успевали выйти в районы своего сосредоточения! И происходило это только потому, что так в планах наших нарисовали такое построение войск («ярославец») Мерецков с (бывшим «скорняком-лавочником») Жуковым и (б/у «вашим благородием») Василевским!

А вот далее маршал Гречко замечательно приложил тех, кто вскоре стал рассказывать в мемуарах про то, что нападение стало для кого-то «внезапным» и «неожиданным»…

«Уместно также поставить вопрос о внезапности в начале войны. Существует мнение, будто вторжение немецко-фашистских захватчиков 22 июня 1941 года было полностью внезапным. Нам представляется, что такая оценка носит несколько упрощенный, однобокий характер. Как мы уже отмечали, советские разведчики сумели своевременно вскрыть намерения врага, сосредоточение и развертывание его вооруженных сил у наших границ, сроки нападения. Другое дело, что из имеющихся сведений не были своевременно сделаны правильные выводы и приняты все меры, отвечающие обстановке и полученным данным. Но здесь речь должна, видимо, идти не столько о внезапности, сколько о просчете.

Нападение гитлеровских вооруженных сил 22 июня 1941 года было внезапным для войск западных приграничных округов и, конечно, для советского народа, хотя руководство Наркомата обороны и командование округов уже задолго до этого располагали сведениями о подготовке этого нападения. Говоря о «внезапности для войск», мы подчеркиваем ту огромную ответственность, которая лежит на руководстве за принятие всех мер, чтобы не допустить этой внезапности или всемерно ослабить ее действие.

Действие фактора внезапности в начале Великой Отечественной войны можно было бы значительно уменьшить или вообще нейтрализовать, если бы в соответствии с данными разведки была проведена заблаговременная подготовка к отражению удара гитлеровских армий, что являлось вполне осуществимым. Тогда ход всей войны мог бы принять иной характер» (ВИЖ. 1966. № 6. «25 лет тому назад (к годовщине нападения фашистской Германии на Советский союз)». Маршал Советского Союза А. Гречко. С. 7–12).

Как видите, маршал Гречко, в 1966 году 1-й зам. министра обороны СССР, главком ВС Варшавского договора, ни словом не обвинил в трагедии 22 июня Сталина. Ведь при Хрущеве, которого сняли только год назад, Сталина обвиняли только в том, что он не верил разведке, не верил в войну в 1941-м, но войска не приводили в б.г., точно зная и силы, и направления ударов Германии, и дату нападения, именно наши военные. В лице НКО и ГШ, которые задолго до этого располагали сведениями о подготовке этого нападения. И которые потом свою вину скрывать пытались «внезапностью» нападения, мол, немцы напали неожиданно. И что-то мне подсказывает, что маршал и на тот момент замминистра обороны, утверждая, что разведка вполне доложила и направления главных ударов, и силы вермахта, и дату нападения, и виноваты в том, что эти данные не были использованы в должной мере именно нашими военными в НКО и ГШ, знал, о чем говорил. В 1966 году министром обороны был маршал Малиновский, а начальником Генштаба – маршал Захаров, те еще «друзья» Жукова. И если Захаров успел при жизни написать правду о предвоенных дуростях ГШ с планами от Мерецкова – Жукова, хоть и дипломатично, то воспоминания маршала Малиновского увидят свет (возможно) спустя только 60 лет после его смерти…

Продолжим – глянем, что еще Жуков писал в черновиках к его «Воспоминаниям…»

«…Я хорошо помню слова Сталина, когда мы ему докладывали о подозрительных действиях германских войск: «…Гитлер и его генералитет не такие дураки, чтобы воевать одновременно на два фронта, на чем немцы сломали себе шею в Первую мировую войну», и далее – «…у Гитлера не хватит сил, чтобы воевать на два фронта, а на авантюру Гитлер не пойдет». Но вопреки прогнозам Сталина [Гитлер] пошел на авантюру, надеясь на то, что англичане и другие его противники не будут стремиться оказать реальную помощь Советскому Союзу в войне с Германией, так как война фашистской Германии с Советским Союзом была давнишней мечтой империалистических кругов Запада.

Кто в то время из нас мог сомневаться в Сталине, его политических прогнозах?

Таких не было даже среди старой большевистской гвардии.

И.В. Сталин был общепризнанным марксистом-диалектиком. Сталина все привыкли считать дальновидным и осторожным государственным руководителем, мудрым вождем партии и советского народа».

Не знаю, что там слышал Жуков от Сталина, но на эти слова Жукова Молотов, которого Жуков дурачком также выставлял, и плевался очень. Молотов-то как раз больше всех был рядом со Сталиным и получше других слышал от Сталина, что тот ждет от Германии – будет ли она нападать на СССР, не покончив с Англией…

«Члены Политбюро в лице Молотова, Жданова, Маленкова, Ворошилова, Хрущева, Калинина и других были полностью согласны со Сталиным в его оценках обстановки и всех прогнозах в отношении действий гитлеровской Германии. Следствием чего главные финансовые и материальные усилия по-прежнему сосредоточивались на мероприятиях социалистического строительства – на решениях экономических задач, а на создание военного потенциала – и в первую очередь на быстрейшее развитие военных заводов для усиленного выпуска авиации, танков и другой техники новейшей конструкции особого внимания не уделялось. Нам говорили, что правительство не может удовлетворить требования Наркомата обороны без особого ущерба народному хозяйству, но на это мы пойти не можем. Нам говорили: «…когда будет нужно, мы завалим армию техникой», забывая то, что начало производства техники на заводах для внедрения и освоения ее войсками потребует много-много времени».

То есть байка, что Сталин не ждал войны, не верил, что она будет летом 1941-го, появилась на свет от Жукова?! А вот Молотов и на подобные обвинения от военных реагировал обиженно – Сталин и его соратники как раз делали все, что могли, для подготовки страны и армии к нападению Германии… А вот сами военные, по словам Молотова, и оказались – «как всегда шляпы», и те же офицеры ВНУ ГШ в «уроках и выводах» вполне показывали – кто там реально на 1942 год ждал войну…

О чем Жуков тут говорить пытается, какие новейшие образцы вооружения Сталин не давал выпускать?! Тот же Т-34 появился буквально в начале 1939 года и тут же, не дожидаясь его полных и окончательных испытаний, на что уходят годы, началось его массовое производство. Новые самолеты также запускали в производство, не дожидаясь, когда конструкторы закончат доводку этих самолетов до конца. Это приводило к гибели летчиков уже во время эксплуатации самолетов в войсках в том числе – из-за дефектов конструкции и т. п., о чем смело заявил Сталину один из командующих ВВС РККА – вы нас заставляете летать на гробах, – но выбора не было.

Ждать, пока проведут весь цикл испытаний, а на это реально нужны месяцы и годы, никто не мог – этих месяцев у СССР не было! Летчикам-испытателям платили повышенную ставку, чтоб они то, что могли отлетать-испытать за месяц, испытывали-облетывали за неделю! И таким образом также сокращалось время на доведение до ума новых машин, тут же идущих в полки серийно. А на все это – запускать в производство, поставлять в армии новую технику, не заканчивая ее испытаний, как положено, дать команду мог только Сталин.

Так что – так неприлично (пóшло) лгать по этим вопросам Жукову не стоило бы…

Но в принципе Жуков в черновике про какие-то моменты писал достаточно честно …

«Учитывая значительное насыщение германских группировок бронетанковыми войсками, нам нужно было иметь значительно больше противотанковой артиллерии и самоходных артиллерийских установок. Более мощной и более современной должна была быть вся система противовоздушной обороны. Без этих <стратегических> мероприятий нельзя было выиграть сражений в начальном периоде войны.

Противник сразу ввел в действие все свои главные силы. На всех главнейших стратегических направлениях он ввел в действие мощные бронетанковые кулаки, которые, при поддержке авиации протаранив наши первые эшелоны войск, сразу же вклинились на большую глубину нашей территории, не ввязываясь в сражения с фланговыми группировками наших приграничных военных округов. Авиация противника, заранее высланные диверсионные группы сразу же нарушили связь и управление войсками, следствием чего командующие армиями и фронтами не в состоянии были разобраться в обстановке и принять обоснованные решения, а следовательно, и Генеральный штаб не мог получить от фронтов сообщений, правдиво отображающих развернувшиеся события.

Высшее военное руководство ходом событий было поставлено в тяжелое положение <и в первое время вынуждено было осуществлять замысел действий, который предусматривался еще до войны>. Но скоро стало ясно, что обстановка сложилась не в нашу пользу, силы были далеко не равные.

Нужны были новые – большие решения.

Ставка главного командования, исходя из всех обстоятельств, на третий день войны приняла решение на Западном и Северо-Западном фронтах перейти к обороне, а несколько позже к оборонительным действиям перешли и войска Юго-Западного направления».

Ну и кто мешал жуковым, знающим про это «значительное насыщение германских группировок бронетанковыми войсками», учитывать это?! Кто им мешал «иметь значительно больше противотанковой артиллерии» и кто заставлял их рожать дурное количество новых мехкорпусов, которые, может, и хороши в наступлениях, если в них конечно танки и машины для солдат есть, но, в общем, реально оказались бесполезны в борьбе с танками немцев, с их танковым блицкригом?!

Но вот этими словами: «Высшее военное руководство… в первое время вынуждено было осуществлять замысел действий, который предусматривался еще до войны», Жуков говорит истинную правду! И хотя он и вычеркнул эти слова в черновиках, он подтверждает – попытка директивой № 3 вечера 22 июня, которая писалась по сводкам ГШ, которые составлял и зачитывал на совещании 22 июня у Сталина Жуков лично, ставить задачи округам на «решительные» наступления на территорию противника с целью уничтожить большую часть его сил на его земле – это не более чем попытка реализации предвоенных планов ГШ – Жукова! Под которые эти сводки, в общем, «подгонялись», и Сталину картину Жуков в сводках уже Генштаба дал к 15 часам вполне оптимистичную. Утаив при этом, что в том же Бресте уже не просто проблема, а полная катастрофа, и как боевая единица мощный стратегический узел обороны всего округа, крепость уже не существует. И реализовывал Жуков эти предвоенные планы как раз не вынужденно, а вполне умышленно. И тот же генерал Покровский писателю Симонову это вполне четко показал – кто организовал это дурное наступление из КОВО: «Жуков, в самые первые дни, организовал там наступление с лозунгом: «Бить под корень!». На Люблин. Из этого наступления ничего не получилось. Погибло много войск, мы потерпели неудачу. Жуков уехал в Москву. Правда, потом он говорил, что это наступление было организовано по приказанию Сталина!»

Впрочем, тот же управляющий делами СНК Чадаев в мемуарах показывал, что к 16.00 22 июня положение под Брестом как катастрофическое все уже оценивали вполне адекватно. И если это так, то, скорее всего, эта информация – что Брест практически уже пал, также была использована как аргумент Жуковым к Сталину – пора срочно наступать на Украине и из Прибалтики. На Люблин и на Сувалки. Это якобы вынудит немцев остановиться и спасет положение под Брестом. И если до войны 4-я армия под Брестом должна была, по планам ГШ, помогать КОВО в ударе «на Люблин», то в директиве № 3 этого уже нет. Жуков этой директивой слегка подкорректировал свои планы – и уже не три удара он хочет провернуть немедленно (из Бреста он уже не хочет атаковать – ведь он знает, что там уже некому наступать у нас), а два – из КОВО и из ПрибОВО. На который прет две танковые группы немцев!

Вот этими словами – «Высшее военное руководство ходом событий было поставлено в тяжелое положение <и в первое время вынуждено было осуществлять замысел действий, который предусматривался еще до войны>. Но скоро стало ясно, что обстановка сложилась не в нашу пользу, силы были далеко не равные. Нужны были новые – большие решения. Ставка главного командования, исходя из всех обстоятельств, на третий день войны приняла решение на Западном и Северо-Западном фронтах перейти к обороне, а несколько позже к оборонительным действиям перешли и войска Юго-Западного направления» – Жуков в принципе не только честно показал, что они натворили в предвоенных планах! А точнее, в своих самовольных «замыслах» Жуков этими словами расписался в своем, в общем, и должностном преступлении!

Жуков самые важные слова, о том, что «высшее военное руководство… в первое время вынуждено было осуществлять замысел действий, который предусматривался еще до войны» – в черновике вычеркнул! Но эти слова наиболее точно отражают именно самовольность тех планов, что насочиняли к июню 1941-го наши стратеги в ГШ! Имел ли к ним отношение Сталин?! Да ни в коей мере! Иначе Жуков спокойно мог бы писать в мемуарах и на всех трибунах вещать, что это именно Сталин заставил их такие планы сочинять, и никто бы его не одернул, не опроверг бы за такие слова-обвинения в адрес Сталина! Но Жуков даже в черновике мемуаров то, что воевать в начале они пытались именно по неким предвоенным «замыслам действий, который предусматривался еще до войны», вычеркнул! И сделал это потому, что эти слова стали бы приговором ему и его планам!

Исследователь А.Б. Мартиросян обратил внимание, что в данном случае Жуков не о планах пишет, а именно о «замыслах»:

«Обратите особое внимание на выражение «осуществлять замысел действий, который предусматривался еще до войны». Осуществлять не план или хотя бы то, что было предусмотрено в единственно доложенном высшему советскому руководству, в целом им одобренном, но письменно не утвержденном и принятом только за рабочую основу, над которой еще следовало детально поработать, а замысел каких-то иных действий, который всего лишь предусматривался еще до войны, но кем – так и не указал. Какой такой замысел, который, не указав, кем конкретно, предусматривался еще до войны, подразумевал Г.К. Жуков, но поняв (сам ли, или же с чьей-то помощью – не имеет значения, важен сам факт), к чему это может привести, собственной же рукой и вычеркнул эти слова?» (Мартиросян А.Б. Накануне войны. Можно ли было избежать трагедии? М., 2019. С. 327).

То есть Жуков проболтался, что они именно не по утвержденным Сталиным планам пытались действовать, а именно по своим, явно самовольным замыслам грандиозных наступлений! После провала которых Ставка только «на третий день войны приняла решение на Западном и Северо-Западном фронтах перейти к обороне, а несколько позже к оборонительным действиям перешли и войска Юго-Западного направления». То есть директива № 3 о всеобщем наступлении через два дня подготовки на немцев – это не «импровизация» и не «истерика» от незнания обстановки, как пытаются уверять различные защитники Жукова. Это именно попытка реализации предвоенных самовольных замыслов НКО и ГШ! Замыслов, но не утвержденных или хотя бы одобренных Сталиным планов ГШ! А удар 4-й армией из Бреста, как это было в предвоенных планах ГШ – Жукова, здесь исчезает только потому, что Жуков уже знает о том, что этой армии Коробкова уже нет!

Мартиросян на том, что Жуков предвоенные планы ГШ, которые он и пытался реализовать, называет «замыслом», делает предположение, что Жуков говорит не о планах Генштаба, но это не совсем верно. У военных в лексиконе и терминологии вполне «уживаются» слова и «план», и «замысел». Они в принципе синонимы в «штабном языке». Пример использования этого термина хорошо представлен в работе офицерами ВНУ ГШ «1941 год – уроки и выводы»:

– «Замысел отражения агрессии (По решениям командующих ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО)»;

– «Замысел на стратегическое развертывание Вооруженных Сил и построение оперативных группировок войск на Западном стратегическом направлении в большей мере отражал наступательные цели. В силу этого нанесение (нашего) главного контрудара было спланировано по наиболее слабой группировке войск противника»;

– «На первом этапе (конец июня 1940 г. – середина февраля 1941 г.) были приняты военно-политические решения об агрессии против Советского Союза, детально разработаны ее замысел и мероприятия по стратегическому планированию войны»;

– «Официально вопрос о войне против СССР был обсужден 21 июля 1940 г. на совещании Гитлера с командующими видами вооруженных сил, где были определены основные цели и замысел похода на Восток»;

– «18 декабря 1940 г. Гитлер подписал директиву № 21 верховного главнокомандования, получившую условное наименование план «Барбаросса» (приложение 2). В ней наиболее полно выражен основной замысел превентивной войны фашистской Германии против Советского Союза. Директива насквозь была проникнута идеями молниеносной войны». «В отличие от оперативного плана в плане стратегического развертывания не определялись замысел первых операции и задачи фронтам»;

– «Общий замысел применения основных сил состоял в том, чтобы на первом этапе активной обороной прочно прикрыть наши границы в период сосредоточения советских войск и не допустить вторжения противника в пределы СССР; на втором этапе мощными ударами главных группировок войск фронтов нанести решительное поражение противнику и выйти на р. Висла, в дальнейшем развивать наступление на Краков, Бреслау и выйти к верхнему течению р. Одер»;

– «В основе своей этот замысел следует признать целесообразным. Он позволял в короткие сроки изолировать главного противника от его союзников, что имело важное политическое значение. Наступление на этом направлении проходило бы по слабо подготовленной в оборонительном отношении территории бывшей Польши. Однако замысел, основанный на идее нанесения мощного контрудара, а не отражения агрессии путем ведения обороны, требовал точного учета сил и планов противника. Как признавал Г.К. Жуков, в плане не учитывался возможный объем и «характер самого удара» агрессора.

Предполагалось, что на минском направлении 63 дивизии приграничных округов, ведя активную оборону, могут противостоять удару главных сил противника. Данное предположение не учитывало реально складывавшейся обстановки, когда немецкие войска упреждали Красную Армию в стратегическом и оперативном развертывании», и т. д. (с. 6–55).

То есть «замысел» в военном и штабном лексиконе – это не более чем суть, идея того, что подразумевает именно план! Директива № 3 – это попытка реализации немедленного ответного удара-наступления. Но откуда известно, что замысел в планах ГШ – Жукова был на немедленное ответное наступление?

Дело в том, что нам известны разные «Соображения» о стратегическом развертывании наших войск на случай войны с Германией, но «Соображения» – это не «план войны», по которому должны были начаться первые операции. Воевать должны были начать по другим планам ГШ – по плану оперативного развертывания и плану первых операций. Ведь «Соображения» – это только предложения военных Кремлю по этому развертыванию войск, схема некая текстовая и схема на карте географической или политической (административной) – для представления Сталину на доклад и рассмотрение. Поэтому подписей Сталина на «Соображениях» и нет, и их там и не должно было быть – эти документы подписывали только НКО и начГШ. Ведь это, по сути, черновой вариант того, что предлагают военные Сталину. Так что Сталин мог, конечно, наложить «визу» с «одобрением», а мог и не накладывать – в этом особой нужды и не было. А вот затем в ГШ и будут рисовать план развертывания – если предложение военных будет одобрено. И вот уже на этих планах, да на картах военных, топографических, и появится утверждающая подпись Сталина – если он одобрит эти планы окончательно. Поэтому «Соображения» – это еще не «план войны».

Вот что писали о «плане войны» ГШ «Уроки и выводы» – из чего он состоял:

«Оперативный план, как главный документ плана войны, представлял собой совокупность документов, обеспечивающих при их выполнении организованное развертывание и вступление в боевые действия армии и флота в соответствии с целями и задачами первых стратегических операций. Он включал:

– директиву правительства об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил;

– записку, разработанную начальником Генерального штаба и утвержденную наркомом обороны СССР, о порядке стратегического развертывания Вооруженных Сил (задачах фронтов и флотов) с приложением карты и сводной таблицы распределения войсковых соединений, авиации и частей РККА по фронтам и армиям;

– план стратегических перевозок для сосредоточения Вооруженных Сил на театрах военных действии;

– планы прикрытия стратегического развертывания;

– план устройства тыла и материального обеспечения действующей армии;

– планы по связи, военным сообщениям, ПВО и др.

В отличие от оперативного плана в плане стратегического развертывания не определялись замысел первых операций и задачи фронтам» (с. 51).

По 1-му пункту исследователь С. Чекунов показывает, что «директива» от Кремля на новые планы была вполне: «Политическое решение (в простонародье «директива Правительства») о военном планировании, на базе которого Генштаб осуществлял планирование в 1941 г., существует «с подписью Сталина». Оформлено, правда коряво». Правда, он пока не указал дату этого «политического решения» СНК, но, думаю, оно было подписано Сталиным в августе 1940-го. Как показывают «Уроки и выводы», «18 сентября Советскому правительству был представлен доклад «Об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке на 1940–1941 гг.», и сделано это было «во исполнение решения Главного военного совета от 16 августа 1940 г.» А ГВС, естественно, дал свое «решение» на разработку нового оперативного плана на основе указания СНК и Сталина.

2-й пункт – это как раз «Соображения» военных Сталину, те самые доклады Сталину «Об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке на 1940–1941 гг.». И 3-й – это ПП округов, которые разрабатывались округами на основе директив ГШ, после того как одобрялись оперативные планы ГШ, написанные после того, как одобрялись «Соображения» военных у Сталина.

Был ли в планах ГШ – Жукова прописан замысел на немедленное ответное наступление? Да нет, конечно. Таких идей не прописано ни в оперативном плане, ни в «Соображениях» – предложениях военных по размещению войск. Ведь в плане стратегического развертывания действительно не мог определяться замысел первых операций и задачи фронтам на боевые действия. В нем только расположение наших войск относительно войск противника и рассматривается.

Формально что в «Соображениях», что однозначно и в плане развертывания, жуковы, грезившие вообще о наступлениях первыми, указать могли только следующее – наше ответное наступление возможно только при «благоприятных» условиях, и это ответное наступление однозначно не на 2-й день войны могло быть. Что и прописывалось уже в ПП округов. И формально же «Общий замысел применения основных сил» РККА «состоял в том, чтобы на первом этапе активной обороной прочно прикрыть наши границы в период сосредоточения советских войск и не допустить вторжения противника в пределы СССР», а «на втором этапе мощными ударами главных группировок войск фронтов нанести решительное поражение противнику». Но вот насколько быстрыми будут наши ответные наступления, насколько коротким будет промежуток между нападением на нас и ответными нашими ударами – сей «замысел» на время на начало ответных действий «определялся» в оперативном плане ГШ, в котором и прописывались цели и задачи первых стратегических операций.

Оперативные планы и планы первых операций ГШ нам недоступны, но «замысел» на то, насколько быстро собирался Жуков наступать в ответ, мы можем увидеть минимум на карте этого размещения наших и немецких войск! Потому что он прямо вытекал из того, как и где расположены наши силы, и где и какие ожидаются силы немцев! Ведь если мы не бьем первыми, то само расположение наших войск, размещение наших главных сил относительно главных сил немцев и определяло задачи фронтам и замысел первых операций с нашей стороны! И при ожидании главных сил, бьющих первыми, севернее Полесья и размещении наших главных сил на юге, против неосновных сил немцев – «южный» вариант ГШ – вот это и вынуждало нас наносить свой ответный удар-наступление именно немедленно! То есть замысел на наши ответные действия мог быть только таким.