Текст книги "Эпилептоиды. Люди, как люди, только в погонах"

Опергруппа, на выезд!

Как – то раз случилось убийство. Почему то все такое, случается или под вечер, или в выходные дни. Что конечно очень не нравилось сотрудникам. Но что делать, нужно проводить осмотр места происшествия, составлять всякие протокола, опросы, одним словом начинать следствие. Следователь конечно готов, он просто дежурил в эти сутки, вот и был как раз сегодня «всегда готов», а куда деваться то. Но выезжать одному ему не улыбалось. Потому что слишком много работы нужно было делать, да и вообще как то это неприлично, что ли. Одним словом как мог, но собрал следственную группу. Эксперт-криминалист, чтобы следы преступления фиксировал, если их найдет. Судебно-медицинский эксперт, это чтобы труп осматривал, тоже важное мероприятие, вообще то. И конечно сотрудника органов не хватало, «оперка», который бы бегал, всех опрашивал, пока бумажная работа будет делаться.

А с этим проблема. Не откликаются сотрудники уголовного розыска на звонки. Пришлось бежать в отдел. Там тоже пусто, побегал следователь по пустому этажу, где располагался отдел уголовного розыска, уже совсем было отчаялся, но тут ему навстречу объявился начальник уголовного розыска, собственной персоной, наверное, только из туалета вышел. Вот и попался. Следователь к нему, так, мол, и так, убийство, нужно выезжать, а сотрудников уголовного розыска нету. А ведь должны быть. Начальник раздраженно так сообщил, что время уже позднее, все сотрудники по домам разбежались, то есть негде взять опера.

А сам он естественно никуда, ни на какое ерундовое убийство не поедет, все же начальник, да при том еще и майор!

Следователь в принципе предполагал такой поворот событий, и холодно заметил, что в таком случае он тоже на убийство ехать не собирается, раз группа не собрана, то пусть труп так и валяется на улице, нарушает общественный порядок.

Начальник сообразив, что при таком раскладе он недолго майором пробудет, сменил гнев на милость, и согласился, что опер нужен. Но где же его взять? Вон сам посмотри, все кабинеты пустые, нет сотрудников, на что наблюдательный Шерлок Холмс заметил, что пустые то они пустые, но двери все открытые, и свет горит. Начальник с некоторым неудовольствием согласился с наличием этого странного обстоятельства, но предположил, что разгильдяи просто забыли выключить свет и закрыть двери, за что будут наказаны по службе. Но чтобы убедится, пригласил следователя пройти по пустым кабинетам.

И они пошли, заглянули в один, во второй, да, действительно пусто. Правда, кое– где недокуренные сигареты дымятся в пепельницах, в связи с чем, начальнику приходилось их тушить, во всю матеря своих сотрудников, разгильдяев. Но около одной двери, он напрягся, взял стойку, что называется. Непонятно, почему он так отреагировал, то ли ходить надоело, то ли привычки-инстинкты старого опера дали себя знать, но реакция была молниеносной.

Там дверь была открыта настежь, а между нею и стеной, оставался промежуток, ну и вот, когда опытный опер рванул дверь на себя, за ней обнаружился лейтенантик, смущенно моргающий глазами.

Начальник с торжеством обрушился на него, что, мол, разгильдяй, тоже работать не хочешь, а придется! И повернувшись к следователю, сказал, ну вот тебе, сотрудник в группу, так что она полностью укомплектована, забирай и приступай к работе.

Прорвемся, сказали опера

В ГОВД начальник УГРО собрал своих оперов-выступает.

Мол, хреновые дела получаются, раскрываемость ноль, конец месяца на носу, начальник каждый день «вставляет», «не соответствием» грозит. Думайте менты. Чего у нас раскрыть можно по быстрому, чтобы «наверх», с нормальным отчетом пойти.

Тут один идею подает, была, дескать, кражонка из детского садика недавно, можно оформить по быстрому. Там шоколадки украли, телевизор, ковер, апельсинов ящик. Есть малолетки, можно подписать, чтобы на себя взяли. Им все равно только условно дать могут, несовершеннолетние потому что.

Начальник задумался – подпишутся, малолетки, это хорошо, а вещдоки где взять, ну вещественные доказательства эти? Рожать их, что ли? Но, придумал, как решить проблему. Начальник все -таки.

Решение свое сотрудникам, объявляет, короче так, вы в складчину покупаете шоколадки, апельсины эти идиотские, вы телевизор тащите, не знаю, откуда, а я, черт с ним, ковер свой, дома со стенки сниму. Все в подвал закинете, апельсинов там набросайте, шоколадок, малолеток привезите – дескать, проверка показаний на месте их виновность подтвердила, а чтобы не дергались вломите им, аккуратно только. Должно проканать.

Ну, сказано, сделано, вещдоки в подвал поскидывали, с малолетками «поработали», те ревут-признаются, обокрали, мол, родной детский садик. Зафиксировали, зафотографировали, начальству доложили, есть, мол, раскрываемость, обезвредили опасную подростковую банду, ведем работу по профилактике подростковой преступности. И в целях профилактики этой самой, суд показательный желаем!

На том и погорели. Малолетки в суде показательном, как узнали, что им не условно, а «в натуре» зона корячится, разревелись само собой, дескать, не были, не знаем, не воровали, в ментовнике били, заставляли на себя брать кражу.

Дальше больше – выяснилось, ковер не тот, телевизор не тот, шоколадки даже не те. В общем, крупно погорели бойцы невидимого фронта.

Просто кадры…

Одному практиканту доверили жалобу рассматривать. В жалобе в этой дедок, какой то психически больной, написал всю правду-матку, и про инопланетян, которые на его огород ночью приземляются, картошку воровать, и про врачей в психбольнице, которые тоже его не лечат, а только котлеты воруют. И про старуху сожительницу, которая его старика сифилисом заразила и не лечит. Деньги тоже у него ворует.

Практикант все проверил и советоваться побежал к старшему товарищу, к прокурору то есть. Вот бумажку тянет и спрашивает, мол, его, наверное, старого то этого, в психушку надо оформить?

Прокурор в это время дедовскую писульку читает, очки придерживает, головой кивает, соглашается.

Практикант, воодушевленный одобрением начальства, проникновенно добавляет. Вот только как его оформить, он же сифилисом болеет? Наверное, не возьмут, заразный ведь?

При этих словах прокурор вздрогнул, бумажку от себя отбросил, и уже сурово глядя на практиканта поверх очков, произнес, мол, а ко мне чего пришел то, занимайся самостоятельно! Опыт приобретай!

При этом аккуратно сифилитичную бумагу карандашом через стол, к практиканту подталкивая.

Опер один рассказывал. Выдали, дескать «черемуху». Газ такой, специального действия.

Тут вызывают. В подъезде, мол, мужик пьяный бушует, дебоширит. Прилетаем, в подъезд врываемся. Мужик, сам из себя квадратный, здоровый. Орет как медведь.

Нас увидел и попер, на кусочки порву, мол, менты поганые. Я значит, за спину ему поднырнул, руками обхватил, держу, но чувствую, вырвется, здоровый, блин. Ору напарнику: «Брызгай, скорей „черемухой“, не удержу». Тот баллончик в морду мужику-нарушителю тычет, брызгает. Без толку, мало того, что мужик башкой мотает, потому что, оказывается, «черемуха» эта на пьяных не действует вообще. Как потом объяснили.

Но тогда то не знал, слышу, брызгает напарник, а мужик рвется, чувствую, все, не удержу, я лицо из– за этого квадратного мужика высунул, хотел поторопить, тут мне прямо в харю «черемухой» этой и попало. Ох, и. лядская же штука, я вам скажу, лучше и не пробуйте, короче бросил я этого мужика, тот напарнику в рыло ногой двинул и ушел, гад.

После этого ну ее на фиг «Черемуху» эту, брать беру, но на задержании, по старому действую, где кулаками, где ногами, где дубинкой, если есть.

А «черемухой» этой, пусть начальство жен, да тараканов своих успокаивает.

Опер как то к следователю подкатился.

Мол, давай одного подонка закроем, на трое суток, как подозреваемого. Он по делу проходит, «горец», какой то, знает, что то, а не говорит. Мы его в подвал и закроем, «слухача», агента нашего подсадим, тот его разговорит, выяснит, что надо и нам информацию сольет, где улики-вещдоки, да кто свидетели. Вот и раскроем дело. Давай, в подвал его, а? Раскрываемость ведь низкая совсем.

Ну, дрогнул следак, оформил «горца» как подозреваемого на трое суток в ИВС. Тот сел, не упорствовал, опер довольный ручки потирает, докладывает, мол, «слухач» уже на месте, максимум через сутки будет информация. Сутки проходят, вторые. Следак у опера интересуется, как там, мол, раскололи? Опер чего то в сомнениях, пока не получается, мол, тертый оказался, не колется. Ну, да ничего, куда он денется то? Вторые сутки проходят, следак переживает, опера теребит, что там, мол? Когда информацию дашь? Опер чего бормочет непонятное, будет, мол, дай только время.

Тут и третьи сутки истекают, надо либо отпускать «горца», либо санкцию брать у прокурора. Дальше то держать нельзя, без санкции незаконно. Следак опера ищет, а тут и сам он пожаловал, голосом поникшим объясняет, мол, отпускать надо этого, Типа, нету информации никакой.

Следак недоумевает, как так нету информации, ты же агента своего подсаживал, ну «слухача» этого, и что он ничего не узнал, что ли? Не смог в контакт войти?

Опер уж совсем виновато объясняет, ты понимаешь, чего случилось то, в камере, куда мы этого «горца» посадили, еще один такой же сидел, как оказалось. Ну, кто же знал… Вот они все трое суток, только друг с другом и только по-своему разговаривали.

Агент мой их языка не знает, вот и не понял ничего, что они там лопотали. Отпускать надо, в общем.

Задержание Маркиза

«Погоняло», «Маркиз», не настоящее прозвище героя повествования. Все остальное, основано на реальных событиях.

Как-то раз, собрал начальник Уголовного розыска своих оперов, а когда все они, включая практиканта, набились в кабинет, встал, и, проверив, нет ли посторонних в коридоре, закрыл дверь на ключ. Опера поняли, что разговор будет не шуточным. Кое у кого, сердечко даже екнуло. Потому что, зная свои прегрешения, имели все основания предполагать, что сейчас произойдет очень неприятная сцена общения с ними начальства, с использованием нецензурных выражений.

Но оказалось, что нет. Начальник, пристально оглядев притихших оперов, сообщил, что завтра, весь отдел, в полном составе пойдет на задержание. Задерживать будут вора, погоняло «Маркиз». Это мероприятие очень ответственное, поэтому нужно составить план….

Не успел начальник приступить к изложению плана, как несколько сотрудников с облегчением выдохнули, а один лейтенантик, восторженно вскрикнул, самого «Маркиза»! Неужели»!

На что начальник, сделав знак хранить молчание, сообщил, что действительно, задерживать будут «Маркиза», который терроризировал весь отдел уголовного розыска, да что там, весь город своими непрекращающимися кражами. Восемьдесят квартирных краж, за полгода! Это нужно умудриться. Но теперь все, теперь «Маркиз» «спекся». Хотя попался он не на краже, просто у него подружка была, типа сожительница, воровка тоже, конечно. Тоже на дела ходила, ну вы помните, как «терпила» негодовать стала, когда в своей домашней библиотеке библиографическую редкость, прижизненное издание Есенина после кражи не обнаружила? Как орала, боже мой, мол, ладно, кража, это я понимаю, золото, шмотки, понятно. Но прижизненное издание Есенина! Что за воры тут орудовали?

Даже неприятно было слушать, явно ведь намекала, что без сотрудников внутренних органов в этом деле не обошлось. Так вот. Это она, ну воровка эта, которая Маркизовская подружайка, Есенина сперла. Ценительница оказалась. В свое время, в Универ поступила, на филфак. Даже отучилась, курса два, кажется. Потом с «Маркизом», связалась. И пошло, поехало…. Из Универа ее, правда, не выгнали, вроде бы в Академ. отпуске?

Так вот, она беременная была, и вот попала на сохранение, а там, медицинский персонал заметил странности в поведении, и что у врача, во время беременности не наблюдалась, и что не работает нигде, ну и вообще… Вот мне и позвонили. Я сам этим вопросом занимался. Не стал вас привлекать, думал, вдруг ошибка, какая то. Но оказалось, нет.

Я когда с ней встретился, первым делом, прямо в лоб ей про Есенина сказал. Воровка расплакалась, расклеилась, да и сдала всех, включая «Маркиза», своего любимого. Я, конечно, все контакты затребовал, пост организовал, сотрудников, не из нашего отдела, в больнице поставил. Сам на «Маркиза» вышел. Ну, поговорили. Объяснил ему расклад. Что все доказательства у нас есть, чтобы подружку его посадить надолго. Так надолго, что в тюрьме и рожать будет, и ребенка воспитывать. Так что пусть думает «Маркиз». Хочет пусть дальше гуляет, а хочет, пускай помогает…

Тот оказался мужик правильный. Сказал, что в тюрьме детей рожать, это не дело. И если я дам ему «слово офицера», что не стану роженицу, подружку его сажать, то он, все кражи на себя возьмет, и на следствии и в суде в отказ не пойдет. Слово я дал… Вот поэтому завтра, и идем на задержание. Но хочу сразу предупредить, все будет, как на самом деле. «Маркиз» потребовал, чтобы брали его всерьез, потому что он не один будет, а еще двое подельников с ним. Чтобы значит у этих «быков» никаких сомнений не было, что «Маркиз», честный вор. А то, неприятности у него на зоне могут получиться.

Тут один из сотрудников, пораженный оперативной хваткой начальника, задал вопрос, дескать, а что, «Маркиз» «в законе, вор»? На что начальник задумался и честно сказал, что про это у «Маркиза» не интересовался, но, по его мнению, не смотря на многочисленные отсидки, «Маркиза» еще не «короновали», почему он легко и согласился все эпизоды признать. Да и подружка эта…, как то такая трогательность на «законника» не похожа.

Одним словом, не смотря на договоренность с «Маркизом», нужно быть готовыми ко всему. Потому что с ним подельники будут, которые ни в каких договорах не участвовали. А «Маркиз» точно сказал, что оружие есть у всех, у них. И, он, конечно, сам применять оружие не будет, но за подельников не ручается. Даже «бронник» просил….

Так что вот вам план. Брать будем в подвале. Там три входа. «Маркиз» в центре подвала свою каптерку организовал, где краденое держит. Поэтому три группы, по два человека, в эти входы заходят, идут к «лежке», и там берут эту шайку, без стрельбы. Ну, или как получится. Короче, оружие держать наготове и бронники…, сколько бронников в отделе? Сбегайте, в оружейке спросите. Лейтенатик быстро сбегал и докладывает, так, мол, и так, десять штук. Начальник, немного подумав, сообщил, ну вот и хорошо, значит, всем хватит, включая «Маркиза» этого. Итак, разбейтесь по парам, кто с кем пойдет, остается нам входы-выходы перекрыть. Если кто ни будь из воров, улизнуть попытается.

На стреме должно хватить по одному человеку. Придется тебя тоже привлекать, обратился начальник к практиканту. Тут летеха вмешался, дескать, ему нельзя… на него ни бронник, ни пистолет, не дадут. Он же не в штате. Не сможет расписаться в получении. Начальник задумался, вот, мол, ерунда, какая! Везде бюрократизм. А ведь без него один выход-выход останется неприкрытым… Как быть? Со стороны никого брать нельзя. Сдадут ведь посторонние сотрудники, к бабке не ходи, сдадут!

Немного подумав, начальник, с некоторой даже заискивающей ноткой обратился к практиканту. Тут дело, какое. Нам без прикрытии ни одну дверь оставлять нельзя. Давай так сделаем, поскольку ты будешь без бронника и без оружия, мы тебя на самый дальний выход поставим. Он должен быть безопасный, тем более что «Маркиз» пообещал не стрелять. Как думаешь?

На что получил неожиданный ответ. Практикант без запинки доложил, что, поскольку он практикант, а не штатный сотрудник, то ни в каких задержаниях он участия принимать не будет, потому что права не имеет, кого то задерживать. А тем более без оружия и бронежилета. Так что вынужден отказаться. Опера переглянулись, начальник посмотрел на них, на практиканта, и, подумав, сказал: «…хорошо, возможно ты и прав, тогда от участия в операции ты отстраняешься. Можешь идти».

А «Маркиза», на следующий день все же задержали. Он все признал, особенно ему нравились выезды для проверки показаний на месте. Все же, какая ни на есть, а свобода…

И по поводу подружки его, начальник слово сдержал, не стал на нее дело вешать. Наверное, правильно сделал. Та родила, в Универе восстановилась…

И, «Маркиз» даже как то письмо начальнику прислал. Благодарил за то, что, по «чистой», «правильной», «воровской» статье на зону зашел. «Авторитетным бродягой». А что дальше было, это к делу не относится.

Служили два товарища

Сидели как то два сотрудника в одном кабинете. Столы друг напротив друга у них были, и сами они дружные тоже очень были. Ну, пили там вместе и все такое. И погулять любили, само собой. Иногда случалось и по несколько дней в загул уходили. А что тоже ведь люди, человеки.

Вот как то у одного из них приключилась необходимость, срочно на недельку уехать по личным делам. Он заскочил в кабинетик свой, смотрит, нету товарища, друга сердечного. Один портрет Дзержинского на стене ласково улыбается. Он значит к начальству. Так, мол, и так, срочно надо, отпустите, на десять дней. Приеду отбатрачу. И день, и ночь пахать буду. Всю преступность искореню, а сейчас надо срочно отбыть, на десять то дней. Не откажите, гражданин начальник, товарищ майор.

Ну, начальник тоже человек, понимает, что такое надобность. Отпустил, езжай, мол, да не задерживайся там. Как штык чтобы через десять дней был на месте!

Ну, сотрудник уехал, а через десять дней возвращается, ровно к сроку. Дисциплинированный такой, сотрудник. В кабинетик свой родной заходит, видит, друг сердешный страдает, глаза такие печальные, что и описать невозможно.

Но увидел друга, обрадовался, обниматься кинулся, по спине хлопать, радуются в общем, оба.

Потом вопросы задавать стал, мол, где это ты, козел, лазил, куда пропал, гад? Десять дней ни слуху, ни духу о тебе нет. Я уже все притоны проверил, все подвалы. Уже думал, прибили товарища, подонки уголовники.

А все же надежда оставалась, хоть и малая, а была все же, теплилась, что живой друг то дорогой. Может где у ****ей загулял. А тут начнешь шуметь, подставишь еще, перед начальством.

Так и таился, страдал, да искал тебя потихоньку, да от начальства твое отсутствие прикрывал. Но только начальник, несмотря на то, что тупой с виду, что то чувствовал, наверное. Каждый день, раз по десять в кабинетик наш заходил. Зайдет гад толстый, по углам осмотрится, морда такая ехидная, блестит вся и спрашивает, а где мол, товарищ твой, сосед по кабинету то? Чего то не видать его на службе, а?

Но я ему не выдал тебя ни разу, на все такие вопросы твердо отвечал, мол, как не видели, товарищ майор, он только что был здесь, вот за минуту до вас вышел по делам. Здесь он, сейчас придет. А начальник, гад, ржет чего то и уходит, веселый.

Hallo das Land der Vаter

Один сотрудник, всю жизнь службу тащил, следователем в ГОВД. И в службе, и в жизни все его устраивало. И жена, и коллеги на работе, и зарплата, хотя конечно можно было бы и побольше, впрочем, да ладно, и так нормально. И перспективы, и природа, и даже климат! Особенно ему нравилась зима, ядреная такая, ух!

Ну, старался, конечно, отличник боевой и политической подготовки там, лучший следователь района, отличник МВД, приказы поощрительные, грамоты благодарственные от министра, Все как положено, в общем, в партию КПСС вступил тоже, уже подполковника собирался получить и до пенсии тихонько начальником милиции, где ни будь, планировал отсидеться, это значит для того, что бы материально к пенсии подготовиться, чтобы обеспеченная старость была.

Но тут перестройка, навалилась, полетели все планы, вся служба в задницу. Еще и виноват, остался, что из КПСС позже всех вышел. На работе просвета нет, ясно уже, что в связи с изменениями начальником милиции ему не быть. Задумался майор, выпивать стал. Как дальше то жить?

Но тут пришла выручалочка, он, оказывается, немец был по национальности. Он сам то и забыл уже, а жена вспомнила. Скандалы ему стала устраивать, мол, гад ты, алкашина проклятый, всю жизнь в ментовке своей просидел, и мне жизнь испортил. А сейчас на хрен никому не нужен, коммуняка недобитый.

Умные люди вон в Германию едут, немцы которые натуральные. Их там, в Германии в этой привечают, квартиры дают, льготы разные. Там даже пособие по безработице за месяц больше чем твоя ментовская зарплата за год! Иди, делай, что ни будь, я в Германию хочу, опостылело здесь все!

Ну, майор документики собрал, послал в Германию в эту, сам тоже прикидывает, если столько разгильдяев наших туда уехало, может, и я понадоблюсь их ловить, может, в полицию там устроюсь. Опыт же есть.

Но тут ответ приходит, со словарем перевел, немцы ему пишут, так как вы мало уважаемый, имели высшее юридическое образование, везде считающееся элитным, то значит, гонениям по национальному признаку не подвергались, а напротив, будучи членом тоталитарной коммунистической партии, активно работали в карательных органах империи зла. Еще и язык немецкий не знаете! А туда же! И вообще иди, мол, на…., придурок!

Ну, задумался майор опять, жена еще тоже думать помогает, пилит все время с Германией с этой.

Но ему товарищи эмигранты, с которыми он общаться стал, совет дали. Не ссы мол, майор! Где наша не пропадала! Эти гейоропейцы, всем так отвечают, которые им не нравятся. Вот тебе адрес, адвокат немецкий там у них в Бонне работает по искам наших против ихней поганой этой самой комиссии, которая ответики такие шлет. Так что давай действуй.

Майор денег собрал, которые на черный день были, с работы, из ментовки уволился, там все равно зарплату платить почти перестали. Стал машины из Германии гонять. Обтерся, язык немецкий мало-мало выучил.

И как только денег подкопил, адвоката нанял. Адвокат бумажки майорские посмотрел, похмыкал, но за дело взялся, при этом майору объяснил, чтобы тот ни в какие пререкания, ни с кем не вступал, на все вопросы суда, чтобы отвечал исключительно словами: «яа, натурлих, и, яволь».

Вот суд у него в Бонне. Адвокат по-немецки объясняет суду, что он майор, мол, не согласен с ответом миграционной службы. Майор тут же сидит, понимает через два слова на третье. Кивает, «яа, яа» не согласен, мол. Адвокат соловьем заливается, гонорар отрабатывает, мол, правильно все и образование это, и в карательных органах работал, и в тоталитарной партии состоял, а все для чего? А все для того, чтобы оказывать посильное сопротивление тоталитарному монстру и кой какую помощь приносить угнетенным соплеменникам!

Майор как такие слова прослышал, так аж похолодел, это же он какой то Штирлец прямо получается только наоборот, шпион какой то, иностранный. А если не примут в Германию, как с такими то характеристиками обратно ехать? Адвокат продолжает, мол, язык он не знает, знает еще и как, скрывал только этот факт от тоталитарного режима, сами вот его спросите господа судьи! Убедитесь!

Ну, судья спрашивает по-немецки, что то, майор вскакивает, вытягивается, не понял ничего, но на всякий случай заявил: «Яволь, натурлих, майне херр»! Судья обрадовался тоже, мол, «Гут! Зер гут!» и с адвокатом заговорил опять по-немецки. Потом закончил судилище, отпустил майора.

Адвокат ему в коридоре и говорит, молодец, мол, вы, правильно себя вели. Судья вас спросил, правда, сопротивлялись ли вы тоталитарному режиму и какой вред вы нанесли своими законспирированными действиями? Так что ваше «яволь» очень ему понравилось. Давайте расстанемся пока, а месяца через два ждите вызов на всю семью в Германию. Альзо. Ауф видерзеен майн херр, бундесбюргер! Их гратулирен зи, унд зайне фрау! И побежал.

А майор вышел на улицу, посмотрел на небо это немецкое, все в дожде, серое и мокрое, понял вдруг, что ему и дальше здесь, в фатерланде-хаймате этом жить предстоит, окончательно. А чужое то все, какое! И так ему противно стало, что он оказывается, всю жизнь шпионом был, что пошел в бар и нажрался там, в стельку, гимн СССР потом пел и немцам порядочным фиги крутил, материл их еще.