Текст книги "История русского народа в XX веке"

Постановлением ЦИК и СНК 27 декабря 1932 года в стране вводится паспортная система, ставшая в тех условиях одной из главных форм принудительного регулирования жизни русских людей. Постановление о паспортах гласило так:

«В целях лучшего учета населения городов, рабочих поселков и новостроек и разгрузки этих населенных мест от лиц, не связанных с производством и работой в учреждениях или школах и не занятых общественно-полезным трудом (за исключением инвалидов и пенсионеров), а также в целях очистки этих населенных мест от укрывающихся кулацких, уголовных и иных антиобщественных элементов ЦИК и Совнарком СССР постановляют:

Установить по СССР единую паспортную систему на основании положения о паспортах.

Ввести единую паспортную систему с обязательной пропиской по всему СССР в течение 1933 года, охватить в первую очередь население Москвы, Ленинграда, Харькова, Киева, Минска, Ростова-на-Дону, Одессы и Владивостока»[321]321
  Известия ЦИК СССР и ВЦИК. 28.12.1932.


[Закрыть].

Люди, не имевшие паспортов, а жителям села их не выдавали, не могли устроиться на работу и поэтому пожизненно прикреплялись к тому или иному колхозу. Жители городов не могли устроиться на работу без прописки, а часто и, наоборот, не могли получить прописки, не устроившись на работу. Таким образом, устанавливалась принудительная связь между местом работы и жительством. Кроме паспортного режима, вводится еще статья закона «7–35», по которой до 7 лет получали люди «без определенного места жительства» и «без определенных занятий».

В том же году издается постановление, предусматривающее немедленное увольнение хотя бы за один прогул. Оно гласило: «Установить, что в случае хотя бы одного дня неявки на работу без уважительных причин работник подлежит увольнению с предприятия или из учреждения с лишением его права пользования выделенными ему, как работнику данного предприятия или учреждения, продовольственными и промтоварными карточками, а также с лишением его права пользования квартирой, предоставленной ему в домах данного предприятия или учреждения»[322]322
  Известия ЦИК СССР и ВЦИК. 16.11.1932.


[Закрыть].

В 1933 году выходит постановление «О порядке отходничества от колхозов», в котором предусматриваются меры административного наказания за самостоятельный уход колхозника на постоянную или временную работу в город. Разрешение на уход дается только на основе специально зарегистрированного в правлении колхоза договора с хозорганами.

В 30-е годы промышленность ежегодно набирала в «организованном» порядке в колхозах около 1,5–2 млн. человек. Только за годы пятилетки было «организовано» и направлено в промышленность и на транспорт около 13 млн. человек – преимущественно колхозников.

Рабочих «добровольно-принудительно» объединяют в ударные бригады, заставляя закрывать глава на ужасные условия работы и быта. Более того, ударные бригады «добровольно» пересматривают нормы выработки в сторону их повышения, а сдельные расценки в сторону понижения. Одновременно берутся повышенные против плана задания по производству и по снижению себестоимости. В конце 20-х – 30-х годах нормы выработки в промышленности повысились на 15–50 %, а расценки на многие работы снизились.

Рабочие, пока была возможность, пытались переходить на другое место работы, однако чаще всего и там было то же самое. Тем не менее текучесть рабочей силы, например, в Донбассе в 1930 году доходила до 60–65 %. На хлопчатобумажных предприятиях за год сменилось 68 % всех рабочих, льняных – 104 %, кожеобувных – 120 %.

Чтобы остановить этот естественный процесс, государством осуществляется целый ряд мероприятий по принудительному закреплению рабочей силы.

В конце 20-х – 30-е годы проводится шумная кампания по так называемому самозакреплению кадров. Суть ее состояла в том, что рабочих заставляли «добровольно» подписывать обязательства оставаться на предприятии до конца пятилетки. Нередко отказ от подписи такого обязательства объявляется антисоветским настроением с соответствующими последствиями для того времени.

7 августа 1932 года по инициативе Л. М. Кагановича и Яковлева (Эпштейна) издается одно из самых жестоких постановлений ЦИК и СНК эпохи еврейского интернационала – «Об охране имущества государственных предприятий и кооперации и укреплении общественной социалистической собственности». Даже за незначительные проступки или просто трагические случайности (рабочий случайно сломал резец, колхозник собрал несколько колосков с убранного поля и т. п.) предполагалось «применение в качестве судебной репрессии и жесточайших наказаний – высшей меры социальной защиты – расстрела с конфискацией всего имущества», а также неприменения по этим «делам» амнистии.

В постановлении, в частности, говорилось:

I

«…2. Применять в качестве меры судебной репрессии за хищение грузов на железнодорожном и водном транспорте высшую меру социальной защиты – расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией имущества.

3. Не применять амнистии к преступникам, осужденным по делам о хищении грузов на транспорте.

II

«…2. Применить в качестве меры судебной репрессии за хищение… колхозного и кооперативного имущества высшую меру социальной защиты – расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией всего имущества…

3. Не применять амнистии к преступникам, осужденным по делам о хищении колхозного и кооперативного имущества.

Ill

«…2. Применять в качестве меры судебной репрессии по делам об охране колхозов и колхозников от насилия и угроз со стороны кулацких и других противообщественных элементов лишение свободы от 5 до 10 лет с заключением в концентрационный лагерь.

3. Не применять амнистии к преступникам, осужденным по этим делам»[323]323
  Собрание законов и распоряжений рабоче-крестьянского правительства Союза ССР. М., 1932. № 62. Ст. 360. С. 583–584.


[Закрыть].

Курс на уничтожение Русской Церкви. – «Союз воинствующих безбожников». – Закрытие храмов. – Расправы над священнослужителями. – Репрессии против верующих. – Безбожные пятилетки

После казни русских православных людей по делу митрополита Вениамина страну захватила волна злодейских убийств священников, епископов и просто верующих мирян. Еще в 1921 году Политбюро приняло решение «применять к попам высшую меру наказания». Каждый русский священник был объявлен опасным государственным преступником. Во исполнение этого решения только в начале 20-х годов смертной казни подверглись 10 тыс. священнослужителей. Всего же в период правления еврейского интернационала в 20–30-е годы было убито 200 тыс. служителей Русской Церкви. Еще полмиллиона прошли через тюрьмы и ссылки.

Большевистские вожди не выбирали средства для достижения своих изуверских планов. Виднейший еврейский большевик и масон Луначарский заявлял, что всякий человек, верующий в Бога, является для большевиков контрреволюционером, ибо мешает им устроить свое царство на земле».

«Мы, – вторил ему Н. Бухарин, – ободрали церковь как липку и на ее «святые ценности» ведем свою мировую пропаганду, не дав из них ни шиша голодающим; при ГПУ мы воздвигли свою «церковь» при помощи православных попов, и уж доподлинно врата ада не одолеют ее; мы заменили требуху филаретовского катехизиса любезной моему сердцу «азбукой коммунизма», закон Божий – политграмотой, посрывали с детей крестики да ладанки, вместо икон повесили «вождей» и постараемся для Пахома и «низов» открыть мощи Ильича под коммунистическим союзом… Дурацкая страна!»[324]324
  Жевахов Н.Д. Указ. соч. Т. 2. С. 210.


[Закрыть]

Пусть Русский народ молится электричеству, издевательски заявлял Ленин. «Электричество, – говорил он – заменит крестьянину Бога. Пусть крестьянин молится электричеству; он будет больше чувствовать силу центральной власти – вместо неба».

В 1923 году под руководством Е.А. Преображенского собралось совещание, на котором обсуждалась записка Троцкого и его соратников с требованием упразднения и полнейшей ликвидации религиозных «культов». В записке указывалось, что наличие «культов» является посмешищем и оскорблением для революционеров, которые «смогли смести буржуазный строй и бессильны бороться с человеческой косностью и темнотой». Коммунисты ссылаются в виде примера на Великую французскую революцию, которая якобы уничтожила «культы», создав взамен их «религию разума». Троцкий и его последователи требовали «снять маски» и показать всему миру «настоящее коммунистическое лицо»[325]325
  Жевахов Н.Д. Указ. соч. Т. 2. С. 212.


[Закрыть].

При ЦК ВКП(б), а фактически при Политбюро была создана так называемая Антирелигиозная комиссия, которая обычно именовалась «Комиссией по вопросу закрытия церквей». Действовала эта комиссия секретно. В число ее членов входили М. Губельман (Ярославский) председатель; Красиков, Тучков (куратор религиозных организаций по линии ВЧК – НКВД), Толмачев.

Главное направление антирусской деятельности 20-х годов сосредоточивалось на разрушении Русской Церкви. В большевистских документах это направление определяется как «церковная политика развала», овладения контроля над Церковью, проведение специальной провокационной работы по расколу и углублению внутреннего кризиса путем поощрения еретического обновленческого движения и так называемой живой церкви. «Церковную политику развала, – заявлял Ф.Э. Дзержинский в секретном письме председателю Всеукраинской Чека, известному преступнику и садисту М.И. Лацису, – должна вести ВЧК, а не кто-либо другой. Официальные или неофициальные сношения партии с попами недопустимы. Наша ставка на коммунизм, а не религию. Лавировать может только ВЧК для единственной цели – разложения попов»[326]326
  Источник. 1994. № 6. С. 102.


[Закрыть]. Оперативные мероприятия против Русской Церкви разрабатывались в IV отделении секретного отдела ГПУ и осуществлялись через разветвленную сеть местных отделений по всей стране.

В одной из секретных инструкций чекистских организаций, специализировавшихся на разрушении Русской Церкви, в частности, отмечалось (1922 год):

1. Обратить как можно больше внимания на православное духовенство, обязательно поставив себе условие завербовать из его среды нескольких (чем больше, тем лучше) осведомителей.

2. По системе личных дел взять на учет все духовенство, начиная с дьяконов.

3. Точно установить симпатии каждого священнослужителя к «тихоновцам», группе «Церковное возрождение» или к обоим крылам живоцерковников.

4. Рекомендовалось не дробить духовенство, так как «таковое может вызвать реакцию к усилению «тихоновцев» и бросить массы верующих обратно к черносотенному духовенству».

5. В районах гегемонии «тихоновцев» предлагалось:

а) активно давать задания лояльному духовенству (через осведомителей), вести усиленную кампанию против сторонников Тихона как в печати, так и в других видах агитации;

б) преследовать реакционное духовенство, прибегая, в случае надобности, к их изоляции, а равно и выселению под разными юридически обоснованными предлогами.

6. В районах, где доминировали «живоцерковники», предлагалось поддерживать «левое крыло Живой Церкви» как наиболее «приемлемое» для Чека, «вследствие его задач преследовать и бороться с поповским шаманством и защищаемым им условием выборности духовенства». При отсутствии «левого крыла» рекомендовалось ориентироваться на саму «Живую Церковь» и только в том случае признать за собой поддержку группы «Церковное возрождение», когда будет ясно, что «Живая Церковь» или ее «левое крыло» не находят прав гражданства среди местного духовенства и мирян.

7. Предлагалось всеми путями стремиться обострять отношения сельского и городского духовенства, ориентируя первых на «Живую Церковь», как «отвечающую им по своему укладу и содержанию».

Политбюро заранее планирует аресты Патриарха и Синода.

Патриарх Тихон был подвергнут аресту в мае 1922 года.

Опекать Патриарха поставили известного еврейского большевика Минея Губельмана (выступавшего под псевдонимом Ем. Ярославский). Было принято решение оказывать на Патриарха постоянное давление. Летом 1923 года Политбюро, заслушав доклад Губельмана, постановило:

«1. Следствие по делу Тихона вести без ограничения срока.

2. Тихону сообщить, что в отношении к нему может быть изменена мера пресечения, если:

а) он сделает заявление о раскаянии в совершенном преступлении против советской власти;

в) отмежуется от белогвардейской и других контрреволюционных организаций;

г) заявит об отрицательном отношении к католической церкви.

В случае согласия будет освобожден…»[327]327
  Волкогонов Д. Ленин. Т. 2. С. 218.


[Закрыть]

Святителя Русской Церкви Патриарха Тихона большевики мучили под арестом более года, освободив его только 25 июня 1923 года. В июне 1922-го был арестован и в ноябре сослан в Нарымский край Ярославский митрополит Агафангел. В 1923–1924 годах были заключены в Соловецкий лагерь архиепископ Верейский Иларион (Троицкий), епископы Лужский Мануил (Лемешевский), Самарский Анатолий (Грисюк), Балахнинский Филипп (Гумилевский), Лука (Войно-Я-сенецкий) и другие архипастыри.

В 1925 году Русскую Церковь фактически обезглавили. 7 апреля 1925 года под арестом Чека умер Патриарх Тихон. По мнению некоторых церковных историков, смерть Патриарха явилась результатом отравления, организованного ГПУ. Настоятель московской Ильинской церкви в Обыденном переулке о. Александр Толгский, умерший в 1962 году, свидетельствовал: «После признаний, сделанных мне во время исповеди одного из врачей больницы Бакунина, у меня нет ни малейших сомнений в том, что Патриарх Тихон был отравлен»[328]328
  Цит. по: Митрополит Иоанн. Русь Соборная. СПб., 1995. С. 162.


[Закрыть]. После гибели Патриарха был схвачен Патриарший Местоблюститель митрополит Петр (Полянский). Вместе с ним арестовано еще несколько архиереев, проживавших в Москве: архиепископы Владимирский Николай и Черниговский Пахомий, епископы Херсонский Прокопий, Иркутский Гурий, Ананьевский Парфений, Глуховский Дамаскин, Гомельский Тихон, Каргопольский Варсонофий и другие.

Главным местом заточения иерархов Русской Церкви стал Соловецкий лагерь, где к 1926 году были собраны 24 епископа. Многие епископы были высланы из епархиальных городов или сосланы на север, в Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию. Для некоторых архиереев своеобразной ссылкой стали Москва и Харьков, откуда они не могли выезжать в свои епархии.

В борьбе с Русской Церковью большевики проводили политику на поддержку не только еретического обновленческого движения, но и антиправославных сект – особенно хлыстов (духоборов), новоизраильтян, молокан, толстовцев. Всего в стране действовало 30 видов сектантства со своими общинами, молитвенными домами, юношескими и детскими союзами, женскими секциями, кооперативами. В отличие от православных их не преследовали, а порой даже помогали деньгами. В результате уже в 1926 году в России насчитывалось 15–18 млн. членов сектантских общин. В этом же году сектанты даже задумали создать свой всесоюзный центр, основать в Сибири «город Солнца», на строительство которого выделяли деньги американские миллионеры. Одним из главных идейных руководителей этого проекта был И. С. Проханов, глава Всероссийского союза евангельских христиан, вице-президент Всемирного союза баптистов, позднее бежавший из СССР. Столь стремительная активизация сектантства сильно обеспокоила его недавних покровителей – чекистов. Особенно их раздражали сектантские молодежные объединения, создававшиеся явно в пику комсомолу, так называемые христомол, бапсомол, трезвомол. Численность членов этих объединений была не меньше численности комсомольских организаций (2 млн. членов).

Чтобы отравить православному люду последние радости, в дни церковных праздников большевики запрещали продавать то, что чаще всего употреблялось за праздничным столом. Очевидцы свидетельствовали, что, например, к Св. Пасхе все молочное и яйца исчезали из продажи, даже деревенским запрещалось на рынках продавать эти продукты, особенно яйца, творог, сметану.

Провокации против Русской Церкви следовали за провокациями. В начале 20-х годов серьезная чекистская операция проводится против Киево-Печерской Лавры. Все газеты и журналы, радио сообщают чудовищную ложь, что один из монахов Лавры заманил в дальние пещеры девушку, изнасиловал ее, а затем разрубил топором. Был организован шумный процесс, все обвинения против Церкви в котором были фальсифицированы. На суде выступали лжесвидетели, пытавшиеся представить монахов похотливыми развратниками и убийцами. На процесс возили делегации предприятий, крестьян, учащихся, а затем организовали «письма трудящихся» за закрытие «гнезда разврата и кровавых преступлений».

Великими оптинскими старцами был положен завет не трогать вовеки леса между Оптинской обителью и скитом. Ряд деревьев в этом лесу – вековых кедров – посажен еще старцем Макарием в виде клинообразного письма. По преданию, на этом клочке земли написана при помощи деревьев великая тайна, которую суждено прочитать только последнему старцу скита. В начале 20-х годов большевики безжалостно нарушили святыню – деревья вырубили, монахов изгнали или убили. Как вспоминают очевидцы тех событий: «Подойдя к Св. воротам Скита, мы остановились и молча думали о Батюшке (Нектарии), вспоминали, как в хибарке преподавал св. благословение старец. Вы помните, что в Скит женщинам входить было нельзя, и можете представить себе наш ужас, когда мы увидели, что из Скита Св. воротами Иоанна Предтечи выходят жирный брюнет с курчавой головой, в трусах, его толстая супруга в купальном костюме и голый их отпрыск…»[329]329
  Россия перед вторым пришествием. С. 57.


[Закрыть]

Англиканский епископ Берри, которому большевики разрешили присутствовать на некоторых богослужениях Русской Церкви, в 1923 году вынес впечатление, будто Православная Церковь доживает последние дни в России. По его мнению, она сможет продолжить свое существование, пока жив Патриарх, но распадется, как только он умрет. Патриарх, утверждал он, совсем больной человек, и Советы, видимо, ждут его смерти, чтобы нанести последний удар Православной Церкви в России.

«Православие начинает терять почву под ногами, – с чувством удовлетворения писал в это же время католический ксендз, – украинская церковь отделилась от московской. В Киеве «громада» из мирян и священников выбрала митрополита Липковского. Они нарушают каноны, уставы, служат на украинской мове – одним словом, не стало Царя, не стало и единства: они должны будут погибнуть… «Советы» пользуются разделением и, угнетая церковь, все более усиливаются. Что касается православного народа, то почти вся молодежь совершенно утратила всякую религию. Богослужение в церквах посещают только старики. Их храмы посещают единицы, а наш костел переполнен тысячами людей, из которых половина православных. Большевики бешенствуют, не умея объяснить себе такого явления. Они убедились, что с нашим костелом труднее им воевать, чем с православной церковью. Великая жатва открывается теперь для католической церкви. Дайте только сюда самоотверженных, благочестивых священников и миссионеров, и Христова овчарня умножится»[330]330
  Lud Bozy. 3.6.1923.


[Закрыть].

Упоенный картиной уничтожения Русской Церкви, ксендз сильно преувеличивает симпатии русских к католичеству. Переполненные католические церкви были одним из результатов целенаправленной политики большевиков, ставивших главной задачей бороться прежде всего против Православия. Поэтому репрессии на представителей разных конфессий распространялись неравномерно, самый сильный удар приходился по Православию. Русские священники арестовывались, устраивались провокации, закрывались церкви, и поэтому русским людям порой не оставалось ничего другого, как, чтоб помолиться Богу, идти в католический храм.

В начале 1929 года за подписью Л. М. Кагановича на места пошла директива, в которой подчеркивалось, что религиозные организации являются единственно легально существующей контрреволюционной силой, имеющей влияние на массы.

Осенью 1929 года большевистские комиссары объявляют о начале первой безбожной пятилетки, ставящей целью «полное обезбоживание страны» и «ликвидацию всех остатков религиозного быта»[331]331
  Алексеев В. «Штурм небес» отменяется? М., 1992. С. 119.


[Закрыть].

Центром руководства культурными погромами в СССР стал «Союз безбожников», превращенный из организации, ведущей преимущественно антирелигиозную пропаганду, в «Союз воинствующих безбожников» (СВБ) – централизованный штаб организованных действий против верующих и православной культуры.

Превращение «Союза безбожников» в «Союз воинствующих безбожников» формально произошло в 1929 году на II съезде этой организации (хотя фактически воинствующий дух этой организации был придан в 1928 году, параллельно с началом коллективизации. Съезд только узаконил тотальную войну против русской культуры). С речами на съезде выступили Бухарин, Луначарский, Горький, Демьян Бедный, Маяковский. Главным на съезде был М. Губельман, сыгравший ведущую роль в организации культурных погромов 20 – 30-х годов.

Этот погромщик родился в 1878 году в Чите. Получил начальное образование в объеме трехклассного училища. С 20 лет участвовал в антирусской борьбе, отбыл срок на каторге за «работу» в террористической организации.

В 20-е годы Губельман становится одним из главных историков партии и ведущим специалистом по борьбе с Православием. Еще в 1921 году Губельман принял деятельное участие в создании газеты «Безбожник» и стал ее редактором. Эта газета во многих материалах грубо и недостойно глумилась над чувствами православных, рассматривала всю историю России как темное, грязное пятно, призывала к отказу от древних народных традиций и обычаев. Уровень газеты был вульгарный, примитивный, ориентированный на то, чтобы сбить с толку, обмануть неподготовленного читателя. Газета регулярно печатала клеветническую информацию о поголовной развращенности священников и верующих, сплошь и рядом помещала такие грязные выдуманные примитивные фантазии, за которые в любой другой стране привлекли бы к суду.

Писатель М. Булгаков, просматривая номера «Безбожника», был потрясен.

«Соль не в кощунстве, хотя оно, конечно, безмерно, если говорить о внешней стороне. Соль в идее, ее можно доказать документально: Иисуса Христа изображают в виде негодяя и мошенника… Не трудно понять, чья эта работа. Этому преступлению нет цены»[332]332
  Независимая газета. 22.12.1993.


[Закрыть].

В своем желании очернить Русскую Церковь Губельман использует любую ложь и клевету. Так, в 1930-е годы он обвиняет монашество Киево-Печерской Лавры в массовых убийствах.

В статье в «Правде» он пишет: «В одной из… боковых пещер сложено штабелем огромное количество трупов. Их не сочтешь, их там несколько сот, а кто знает, что за ними, может быть, их несколько тысяч. Откуда эти трупы, откуда эти массовые гекатомбы, кто эти жертвы? По остаткам одежды и обуви это были люди «низшего сословия» – крестьяне, крепостные. Они похоронены уже больше двухсот лет назад или около того. Может быть, это участники массовых крестьянских восстаний, взятые в плен, согнанные в эти пещеры и там порубленные, задушенные».

В 1924 году по инициативе Губельмана в Москве образуется «Общество друзей газеты «Безбожник»», а в апреле 1925 года переименовывается в «Союз безбожников», бессменным руководителем которого он стал.

«В ближайшие годы, – говорил Губельман на антирелигиозном совещании ЦК в 1929 году, – нам придется выкорчевывать в СССР капиталистические элементы иного порядка, чем в 1917–1921 годах. Если мы раньше имели дело с несколькими десятками тысяч помещиков и несколькими десятками тысяч капиталистов, то сейчас мы имеем дело… с 3–4 миллионами кулаков, составляющих основной актив современных религиозных организаций… Борьба с ними не легче, чем борьба с помещиком, поддерживающим церковную организацию, а, пожалуй, сложнее»[333]333
  Антирелигиозник. 1934. № 5. С. 34.


[Закрыть].

И вот в 1929 году возникает строго централизованная, хотя и сильно разветвленная, управляемая из единого центра, работающая по единому плану организация, сосредотачивающая свою деятельность на организационной работе по закрытию церквей и ликвидации их ценностей.

В новом уставе СВБ прямо декларируется создание «единой, боевой, централизованной организации безбожников»[334]334
  Антирелигиозник. 1929. № 9. С. 77.


[Закрыть].

Главными задачами «Союза воинствующих безбожников» становятся:

– подготовка «митингов» трудящихся, на которые выносились резолюции о закрытии и сносе церквей;

– сбор подписей под заранее заготовленными «письмами трудящихся», якобы призывающими закрывать и сносить церкви, сбрасывать колокола, а сведения о лицах, которые отказывались подписывать, передавались в НКВД;

– организаторская работа по подготовке взрывов и разборки памятников архитектуры и истории;

– проведение антирелигиозных праздников и карнавалов с издевательствами и избиениями верующих, разведением костров из книг, икон и пр.

Члены «Союза воинствующих безбожников» лично снимали колокола, срывали кресты, разбивали и уничтожали иконы и книги. Зачастую такая «работа» привлекала в общество большое количество опустившихся и деклассированных элементов. Нам известно много случаев, когда во время закрытия и уничтожения церквей устраивались настоящие грабежи. Тащили все что можно – серебряные предметы богослужения (с золотом в основном разделались раньше), ризы и облачения, до безобразия напивались церковным вином, выламывали для продажи печи и полы и мн. др.

«Союз воинствующих безбожников» строился по военному признаку, разбиваясь на большое количество ячеек, отрядов и групп. В 1929 году численность «Союза» достигала миллиона человек, а к 1941 году – 3,5 млн., или 96 тыс. первичных ячеек.

Большая часть погромных элементов рекрутировалась из незрелой городской молодежи, крестьян и рабочих в СВБ было мало. На 2-м съезде СВБ из 920 делегатов было 109 крестьян (это в стране, где крестьянство составляло 80 % населения!), 264 рабочих и 575 служащих и учащихся.

Для подготовки кадров аппарата «Союза воинствующих безбожников» были созданы центральные, краевые и областные антирелигиозные курсы. Работники аппарата, ведущие групповую и индивидуальную агитацию, получали подготовку на специальных совещаниях и в семинарах.

«Союз» издавал массовым тиражом целый ряд газет и журналов: газету «Безбожник», журналы «Безбожник», «Антирелигиозник», «Воинствующий атеизм», «Деревенский безбожник», главным редактором всех этих изданий был М. Губельман.

Одновременно существовало акционерное издательское общество «Безбожник», выпускавшее сотни названий пропагандистской и методической литературы. В большинстве крупных городов было создано до 40 атеистических музеев.

Такова была материальная база этой организации, которая позволяла ей вести наступательную борьбу против древней русской культуры.

Члены аппарата и активисты СВБ подготавливали письма и ходатайства трудящихся с резолюциями: «пора покончить с религиозным дурманом», «требуем закрытия», «считаем необходимым использовать для производственных целей или на стройматериалы». Вот образец одного из «ходатайств»:

Мы, жители села такого-то, ходатайствуем о закрытии церкви такой-то. Новая жизнь, открывшаяся перед нами при Советской власти, не нуждается в религиозных предрассудках. Службы, проводимые попом в церкви, есть обман, затуманивание голов трудящегося народа. Протестуя против религиозного обмана и всяких выдумок духовенства, трудящиеся села обращаются в райисполком о ликвидации… церкви и передаче ее для культурных нужд жителей села (или использования кирпича при строительстве колхозного коровника).

Подписи трудящихся

В городах тоже подготавливались письма и ходатайства, собирались большие митинги, но здесь, кроме этого, для имитации воли народа использовалась печать. От имени трудящихся членов «Союза воинствующих безбожников» в газетах появлялись откровенно погромные статьи.

Ярославская газета «Северный рабочий» 18 февраля 1932 года:

Подлинно социалистическим городом, а не музеем церковных древностей должен стать Ярославль.

Очистить площади и улицы города от «Варвар великомучениц», «Семеонов столпников» и других церквей… Ярославская общественность во главе с «Союзом воинствующих безбожников» протестует против мнения представителя Наркомпроса (выступившего за сохранение памятников. – О.П.).

Мы требуем сноса с Советской площади, имеющей административное значение для Ярославля, церкви Ильи Пророка.

Мы требуем сноса церкви «всех святых», находящейся в середине Комитетской улицы и ломающей ее. По тем же соображениям требуем сноса на Советской улице церкви «Варвары великомученицы», «Семеона столпника» около школы Карла Маркса, церкви «Николо-Надейного» и церкви около пединститута.

Мы требуем очистить весь берег Которосли и Волги от всех церквей и сноса Успенского собора – Михаила Архангела.

Члены горсовета «Союза воинствующих безбожников» (фамилии)

Представители рабочих (фамилии)[335]335
  В результате погромной кампании в Ярославле из 80 церквей города до нашего времени сохранилась половина. Чудом удалось отстоять выдающиеся памятники мировой и национальной архитектуры церкви Ильи Пророка и Николы Надеина.


[Закрыть].

Во время митингов и собраний трудящихся активистами СВБ составлялись протоколы собраний «трудящихся», которые служили дальнейшим основанием для погромных действий.

«Протокол общего собрания рабочих ремонтно-тракторной мастерской Ярселькредсоюза от 5.10.1929 г.

Присутствующих 10 человек (фамилии).

Слушали: тов. Ковалев информирует собрание, что в связи с переходом на непрерывную рабочую неделю и 3-х сменности предприятий, рабочему отдыху будет мешать колокольный звон и, к тому же, наша страна нуждается при индустриализации в цветных металлах и они висят, не принося никакой пользы. Тов. Ковалев предлагает поднять кампанию по прекращению колокольного звона во всех церквах г. Ярославля и сноса таковых на индустриализацию страны, что уже провела в своем решении районная конференция безбожников 1-го района г. Ярославля.

Постановили: Заслушав доклад тов. Ковалева, общее собрание приветствует мысль о закрытии колокольного звона и передаче колоколов на индустриализацию страны, со своей стороны предлагаем обратиться через печать ко всем рабочим г. Ярославля с призывом о поддержке, а райсовет безбожников просим ходатайствовать перед вышестоящими инстанциями о поднятии вопроса о прекращении колокольного звона и передачи их на индустриализацию страны.

Председатель В. Ковалев Секретарь (подпись неразборчива)»

Осенью 1930 года в Москве и других городах России запрещается колокольный звон. За 1925–1933 годы по РСФСР, Восточной Украине, Восточной Белоруссии были сняты на переплавку 385 310 колоколов, общим весом 36,4 тыс. т бронзы. От всего существовавшего колокольного богатства России до нашего времени сохранилось несколько процентов.

Итак, запланированные закрытие и уничтожение церквей, снятие колоколов, уничтожение церковных художественных ценностей представлялись как стихийные, по «единодушному требованию трудящихся».

В погромном журнале «Антирелигиозник» отмечалось: «В ряде сел церкви закрывались немедленно по вынесению постановления сходов о закрытии, так как противников закрытия почти не находилось или даже и вовсе не было»[336]336
  Антирелигиозник. 1929. № 9. С. 107.


[Закрыть]. Это была чудовищная ложь, под знаком которой проходила вся деятельность «Союза воинствующих безбожников». На самом деле повсюду существовало постоянное сопротивление русских людей погромным актам «Союза». Опросы, проведенные во многих городах и селах, показывают, что большая часть русского населения противостояла варварскому закрытию и разрушению церквей. Однако протесты подавлялись очень быстро с помощью милиции и НКВД.