Текст книги "Банкротство мнимых ценностей"

– Эй, Макс, ты чего это? Макс? Ты пьяный, что ли? Что ж ты – в грязных ботинках и на простыню?

Тот вскочил, ошарашенно огляделся и, заметив Степана, вдруг вместо ругани схватил его и затряс в объятьях.

– Что случилось? – сухо спросил Степа.

– Я тебе такое сказать должен!.. Хотел позвонить, но не смог такое по телефону рассказать… – Максим весь дрожал, слезы лились у него по щекам. – Ждал, ждал тебя да и заснул… Слушай, скоро у нас появится шанс, понимаешь? Шанс. Настоящий!

– О чем ты?

– Пусть это вранье, пусть, я даже на это согласен! Но мы проживем эти несколько дней в надежде. Скоро, Степочка, мы едем в путешествие.

– В путешествие? Куда?

– Я раньше даже представить не мог, что такое бывает, – лепетал Максим, не слушая Степана, – только теперь понял, насколько ты мне дорог… Ты меня прости, что я таким был уродом все это время. Но теперь все изменится.

– Да что изменится?

– Ты… ты не поверишь, – Максим принялся быстро и сбивчиво рассказывать про метод лечения монахов, стараясь не упустить ни одной детали.

Степа слушал его, сложив руки на груди, потом спросил:

– Слушай, а это не бред?

Макс приложил руку к груди:

– Не бред. Я вот тут чувствую.

– А деньги у нас откуда возьмутся?

– Расслабься. Я достану.

– И все-таки?

* * *

О том, что его «клиент» провел остаток рождественской ночи в той же квартире, что и он, Макс так и не узнал. В половине девятого утра и он, и Евгений, выпивший ночью добрую половину его пива, еще крепко спали. А вот Вика уже давно проснулась. Работа секретарем приучила ее к раннему вставанию, и даже по праздникам она легко поднималась. Девушка осторожно убрала затекшую руку, на которой спал Женя с блаженной улыбкой. Он походил на усталого путника, обретшего наконец долгожданный дом.

Она улеглась поудобнее и принялась вспоминать вчерашние события, теперь казавшиеся ей фантастическими. Но нет, вот же он, Крутилин, собственной персоной рядом с ней.

Вике все никак было не уместить в сознании, что произошло! Какая-то чудесная сказка начала сбываться наяву, и девушка как будто боялась проснуться. Ее вдруг охватил беспричинный страх.

А вдруг это все сон, подарок на одну рождественскую ночь?

И сейчас он проснется и уйдет в свою настоящую жизнь, где его ждут шикарные женщины, роскошные машины.

Деньги к деньгам, как говорится. Что, если это была минутная слабость?

Или Марина опомнится, вернет его, и все будет как прежде. Только ты, дурочка, будешь страдать еще больше…

«Ну и пусть! У меня была хотя бы одна счастливая ночь, – вздохнула Вика, но на ее глазах уже готовы были появиться слезы. Она хотела было встать и чуть отодвинулась от Лохнесса, но тут он заворочался во сне, пошарил рукой рядом с собой и, только дотронувшись до Вики, успокоился. На его лице появилась спокойная улыбка.

«Надо же, улыбается во сне», – удивилась Вика. И все ее тревоги и сомнения тут же как рукой сняло.

Теперь мысли ее приняли практическое направление. Как они будут жить? Где? На что? Работу она найдет, это не вопрос, но как быть с Женей? Фирму он потерял. Но ведь можно начать все заново! А она ему поможет. И это будет уже их общая победа.

Ей тоже очень хотелось пить, но пиво Вика терпеть не могла, а ничего другого в комнате не было. Пришлось подняться, накинуть халат и идти на кухню. Где она, к своему великому удивлению, наткнулась на брата.

Степа, в махровом белом халате из салона «Vis Divina», стоял у окна и курил.

– Ты чего это так рано поднялся? – поинтересовалась Вика, наливая из старого, еще бабушкиного, кувшина кипяченой воды в свою чашку.

– А я и не ложился, – нехотя ответил брат. Он выглядел расстроенным и озабоченным.

– А что такое? – поинтересовалась Вика. – Случилось что-нибудь?

Степа не ответил. Она пожала плечами, оглядела кухню и ужаснулась. Ребята вчера сидели допоздна, стол был заставлен неубранными остатками праздничного ужина и грязной посудой. От одной мысли, что вскоре тут должен будет завтракать Женя, девушка ужаснулась и кинулась наводить порядок.

Степа украдкой наблюдал за сестрой и удивлялся переменам, произошедшим в ней за одну рождественскую ночь: она очень похорошела. Расцвела просто… Или это он сам раньше не замечал, какая она красивая?

Для нее это была ночь счастья, для него – мучительного выбора. И он его сделал.

– Послушай, сестренка… – начал он и замолчал.

– Что? – повернулась к нему Вика, которая мыла посуду.

Степа схватил ее за мокрую руку и горячо зашептал:

– А то, что дружка твоего – заказали! Знаешь кто? Карина, его первая жена, наша с Максом хозяйка. Хочешь, чтоб твой Женя жил – чтоб вы оба жили, – слушай и не перебивай. Подробностей я рассказывать не буду, да тебе это и ни к чему. Где-нибудь через час-полтора ты разбудишь своего и скажешь, чтобы переоделся…

– Кем переоделся? – пролепетала ошалевшая от удивления и ужаса Вика.

– Да не кем, а во что, дурочка! Подберем ему что-нибудь, мое, Максово… Главное, чтобы вся его одежда, в первую очередь пальто и ботинки, осталась тут. Да, и вещи обязательно. Ключи, часы, очки обязательно, они у него особенные, бумажник, документы, кредитки… Хотя нет, документы не надо. И кредитки с бумажником тоже. Хватит ключей и часов.

– Степа, что ты такое гово…

– Я кому сказал – не перебивай! Не знаешь, загранпаспорт у него с собой?

– Да, Евгений Але… Женя всегда его с собой носит.

– Это хорошо… А шенгенской визы у него случайно нет?

– Есть, конечно. Он и мне ее сделал, разве я тебе не говорила?

– Ну, вообще чудесно. Значит, так. Ты тоже бери загранпаспорт и собери свои вещи, лучше не очень много. Потом поезжайте к нам на дачу и сидите там тише воды ниже травы. Я через часок позвоню Даше, это моя клиентка, она в турфирме работает. Попрошу ее подыскать вам горящие путевки как можно скорее. Как только путевки будут готовы, вы сразу свалите за границу. И лучше бы, конечно, вам там и остаться… Поговоришь со своим, может, он придумает что-нибудь.

– Ой, Степа, – только и смогла сказать Вика. – Ой, Степа, что же это такое…

* * *

Вика вошла в комнату, бессильно опустилась на стул, ей было так страшно, что даже слезы не появлялись. Обычно, когда человек плачет, он все же расслабляется, а у Вики внутреннее напряжение только усилилось. Одна только мысль, что она может потерять с таким трудом обретенное счастье, сводила ее с ума. Зубы стучали так громко, что ей показалось, что Крутилин сейчас услышит этот стук и проснется. Первым порывом ее было сразу разбудить его, тут же все ему рассказать, и она огромным усилием воли заставила себя этого не делать. Степан знает, что говорит. Если Женя сейчас все услышит, еще неизвестно, как он отреагирует, что сможет натворить. Лучше ему вообще ничего не говорить, пока они не окажутся за границей. Нужно взять себя в руки и быть сильной, как никогда.

Она поднялась и начала тихо собираться.

Вика с грустью посмотрела на любимые картины и игрушки. Каждый кусочек пространства этой комнаты был знаком ей с детства, к каждому она приложила свою заботливую руку, и теперь ей было жаль расставаться с милыми сердцу вещами. Но она понимала, что настала та главная минута, когда необходимо сделать выбор, покинуть отчий дом, пожертвовать привычным образом жизни, начать новый этап, пусть даже рискуя что-то потерять. И она начала складывать в сумку только самое необходимое: паспорт, загранпаспорт, кошелек, зубную щетку, косметичку… Вскоре она услышала, как закрылся замок входной двери.

Вика решила, что это ушли Степан с Максом, но через пару минут брат тихонько поскребся в ее дверь.

– Можешь будить своего, – шепнул он. – Когда встанет, позови меня, подберем ему вещи. Ты готова?

– Почти, – ответила девушка и вернулась к своим сборам.

На кровати послышалось какое-то движение, Вика вздрогнула и обернулась. Крутилин лежал, укрытый одеялом, и счастливо улыбался, наблюдая за ней.

– Куда это мы собираемся? – насмешливо произнес он. – Сбежать хотим от своего будущего мужа?

Она присела рядом с ним на постель и попыталась улыбнуться в ответ, но улыбка вышла какой-то жалкой.

«Только бы не напугать его», – подумала она.

– Послушай, – начала она, стараясь подыграть его легкомысленному тону. – А можно я тебе сделаю подарок на Рождество?

– Нужно, – засмеялся Лохнесс и хотел притянуть ее к себе, но она осторожно высвободилась.

– Нет, это не то, что ты подумал. Это сюрприз.

– Обожаю сюрпризы! И что же это?

– Скоро узнаешь. Но только при одном условии. Делай то, что я говорю, и не задавай никаких вопросов.

– Я заинтригован! – Лохнесс расхохотался.

– Тогда для начала тебе нужно будет переодеться. Пойдем в комнату к Степе, подберем тебе что-нибудь.

– Да вы маскарад, что ли, затеяли? – недоуменно поглядел Евгений.

– Ну пожалуйста, милый… Ты обещал не спрашивать!

Джемпер Степана Крутилину подошел прекрасно, а вот брюки оказались коротковаты. Пришлось взять джинсы Макса. У него же позаимствовали ковбойские сапоги – никакая другая обувь Лохнессу не годилась. Довершила картину новая, ни разу еще не надеванная куртка Степы, ярко-синяя, отороченная белым мехом. Вика боялась, что Крутилин не захочет надеть такую броскую вещь, но тот, к ее удивлению, не стал спорить.

Одевая Евгения, брат и сестра изо всех сил старались скрыть свою нервозность. Женя, поняв, что ему все равно пока ничего не объяснят, откровенно веселился. Всю его собственную одежду сложили на кровать к Вике.

Пока Лохнесс пил чай на кухне, Степа вызвал сестру в коридор.

– Я созвонился с Дашей. Вам повезло. Есть две горящие путевки на автобусный тур по Европе. Автобус отходит в три часа, вам даже на дачу ехать не надо.

– Спасибо тебе, родной! – Вика обняла брата. – Что бы я делала без тебя!

Степа мягко отстранил ее, ушел к себе в комнату и закрыл дверь. Он понял, что прощание будет для него невыносимо.

Через полчаса влюбленные вышли из дверей Викиного дома. Крутилин нес две небольшие сумки, а девушка держала его под руку.

Когда они спускались по эскалатору, Женя так смешно вертел головой во все стороны, что Вика шутливо толкнула его в бок:

– Не глазей ты так.

– Да я тысячу лет сюда не спускался! Уже забыл, как простые люди ездят.

Потом внимательно посмотрел ей в глаза и тихо сказал:

– Ты понимаешь, что я уже не тот бизнесмен, мне придется начинать все сначала. Вчера я понял, что готов к этому, ты дала мне новые силы. Но готова ли ты сама? Ты уверена, что воспринимаешь меня тем, кто я есть сейчас? Влюбилась-то ты в успешного человека.

– Мне стыдно это говорить, но я даже рада, что так все повернулось, – она отвернулась и смахнула слезинку.

– Ну и ладно. Больше меня ничего не волнует, – успокоился он.

– А твоя жена не захочет тебя вернуть? – спросила девушка.

– Какая жена? – удивился он. – У меня больше нет жены, точнее, есть, но она передо мной. А если ты спрашиваешь про женщину по имени Марина, то, я думаю, общаться нам больше незачем. Я ей уже неинтересен, и она мне тоже… Нам сейчас выходить, да? Слушай, я уже забыл, какая станция за какой следует и где надо переход делать…

Только оказавшись в турфирме, работавшей даже в праздники, Вика смогла чуть-чуть расслабиться. Лохнесс же сиял, как начищенный пятак.

– Так вот он какой, твой сюрприз! И куда мы едем?

– В автобусный тур по Европе.

– Здорово! Но зачем же переодеваться было?

– Это я тебе потом объясню, – Вика спрятала глаза, но он потянул ее пальцем за подбородок и заставил взглянуть на себя.

– Вика, мне не нравится… – у нее замерло сердце, – не нравится, что эту поездку оплачиваешь ты. Наличных у меня с собой нет, я тебе вчера объяснил, почему, но на кредитке еще кое-что осталось, и…

– Хорошо, – с облегчением согласилась она. – Сейчас мы оформим путевки, а потом ты компенсируешь мне затраты.

Она до последнего боялась, как бы что-нибудь им не помешало. Вдруг путевки уже отдали другим людям? Или возникнет какая-то закавыка с документами… Вика всерьез опасалась даже того, что откуда-нибудь из-за поворота вдруг выскочит черный автомобиль и откроет стрельбу по ее Жене…

Но все обошлось. Даша оформила путевки и просила передавать привет брату. А Крутилин, похоже, был только рад подобному повороту событий. Ситуация казалась ему очень романтичной.

Когда они сели в автобус, Вика не выдержала и расплакалась.

– Что с тобой? – испугался Евгений.

– Это я от счастья… – она шмыгнула носом. Время сказать ему всю правду еще не пришло.

Вскоре за окном сгустились ранние зимние сумерки. Крутилин задремал, и Вика последовала его примеру. Когда она проснулась, за окнами уже совершенно стемнело. В салоне тоже был приглушен свет, и только блики фонарей проскальзывали мимо с усыпляющей регулярностью. Мерное покачивание автобуса навевало сон, и почти все пассажиры спали. В этот рейс отправились в основном небогатые люди, которые хотели посмотреть Европу, – студенты, скромные менеджеры, те, кому не хватило денег на дорогие рождественские путевки.

Вика протерла ладонью запотевшее стекло, задумалась и не срезу заметила, что Евгений уже не спит, а внимательно смотрит на нее.

– Вика, – настойчиво сказал он, – признавайся, что это была за история с переодеванием?

И она рассказала ему все, что знала. Он долго не мог поверить, сомневался, вспоминал, перебирал в памяти события своей недавней жизни и в конце концов согласился: да, это похоже на правду.

– Все равно я многого не понимаю… Зачем нам бежать?

– По-моему, – отвечала девушка, – Степан считает, что Карина не успокоится, если будет знать, что ты где-то рядом. Она думает, что ты можешь захотеть вернуть Марину. А значит, будешь опасен для нее. Мне кажется, она сошла с ума от своих наркотиков… Но эти ее жуткие братья со своими бандитами… От них же всего можно ожидать.

– Ладно, с этим ясно. Но мне интересно – сейчас вот мы уехали. А потом? Когда тур закончится?

– Что делать потом, мы не успели придумать. Степа сказал, чтобы мы скорее уезжали, а потом ты сам найдешь выход.

– Черт, глупо все как-то, по-детски… Но почему ты не сказала мне все сразу?

Вика потупила глаза.

– Не сердись. Я боялась… За тебя. Боялась, что, узнав все, ты не захочешь уехать. Или, еще того хуже, решишь отомстить Карине.

– Отомстить… – задумчиво проговорил Крутилин. – Знаешь, вчера… – подумать только, это было всего лишь вчера! А кажется, прошла целая вечность… Так вот, вчера один мудрый человек с именем архангела сказал мне: «Лучшая месть – это прощение». Знаешь, тому человеку, которым я был раньше, эта мысль показалась бы абсурдной. Но сейчас я уверен, что это истина, не подлежащая сомнению…

Он помолчал, обдумывая что-то, потом его глаза вдруг просияли.

– Знаешь, а я, пожалуй, тоже сделаю тебе сюрприз, – проговорил он, доставая мобильный. – Позвоню кое-кому, как только попадем в такое место, где ловится сеть. Эх, какой же я молодец, что догадался вчера с утра телефон зарядить… Вика, но ты самое главное не сказала – переодевать-то меня зачем было?

– А я сама не знаю… – растерянно призналась девушка. – Степа велел – я и послушалась. Может, он боялся, что за тобой следить будут, а так не узнают?

– Детский сад! – рассмеялся Крутилин, снова глядя на дисплей телефона. – Да еще очки и часы забрали, я без них как без рук. Спасибо хоть мобильный оставили. Оп, есть контакт! Звоню! Игорь? Здорово, дружище! Слушай, тут такое дело…

* * *

Ни Вика, ни Лохнесс не знали, что в то рождественское утро Степа разбудил Макса тихой фразой: «Она тебя обманула».

– Что? – Макс подскочил на кровати, испуганно оглянулся, остановил взгляд на любовнике. – Уфф, это ты. Слава богу, мне это все приснилось.

– Милый, Карина обманула тебя! – проговорил Степан уже громче.

– С чего ты взял? – охранник все еще никак не мог прийти в себя после сна.

– Во-первых, нет никаких южнокорейских грибов, лажа все это. Я всю ночь в Интернете просидел, начитался… Там даже есть рассказ одного мужика, который в эту фигню поверил и рванул в Южную Корею… Но дело даже не в этом. А в том, что Карина специально тебе байку подкинула – она ж знает, что у тебя СПИД…

– Откуда она может?..

– Видимо, от Надира, начальника охраны. Во всяком случае, она так Мариночке своей говорила, когда та в ванне бултыхалась. А Лила слышала и мне передала.

– Твою мать! – выругался Максим. – Выходит, развела она меня, как лоха? И бабки не заплатит?

– Уж это точно. Скорее всего, прикажет кому-нибудь из подручных братцев от тебя избавиться – и шито-крыто.

– Да, похоже на то… А я-то голову ломал, почему она не к брательникам обратилась, а ко мне? А оно вон, значит, как…

Некоторое время он молча глядел в окно, где уже начал заниматься тусклый январский рассвет. А потом повернулся к другу и рассеянно спросил:

– Степ… А что ж теперь делать-то?

– Есть одна идея… – руки Степана нервно теребили простыню. – Ты мне вот чего скажи – как ты хотел от Крутилина избавиться?

– Дык машину взорвать, я ж тебе вчера говорил! Взрывчатку мне пацаны достали, все остальное – тоже… А к чему ты это?

– Ты помнишь, как мы с тобой хотели встретить Новый год? Так вот, есть шанс отпраздновать Рождество. Слушай…

Степа почему-то не сомневался, что Макс в конце концов согласится. Но даже он удивился, насколько быстро это произошло. После того, как охранник понял, что его обманули и отобрали последнюю надежду, ему уже было все равно. Да и выхода не было. Выполнит он заказ или не выполнит – его все равно уберут люди Мамедовых. А бежать куда-то и прятаться от них был смысл только в том случае, если б он был здоров. И впереди светила бы долгая счастливая жизнь, а не несколько лет болезненного умирания.

Не прошло и часа, как он встал, оделся и отправился на «стрелку» – забирать взрывчатку. Идея Степы даже пришлась ему по душе. Впервые в жизни представился шанс сделать что-то красивое и благородное.

Днем он вернулся, Степан ждал его. Они еще раз обговорили детали, проверили вещи, сложенные в большую сумку. Макс облачился в одежду Крутилина, которая была ему маловата, и у них даже нашлись силы шутить по этому поводу. Потом вышли из квартиры, сели в Максову «девятку» и относительно быстро долетели до Солянки – днем движение в городе еще не было интенсивным.

На стоянке во дворе дома стоял джип Крутилина, щедро присыпанный сухим снежком.

Степан слегка волновался – он вообще побаивался техники и не знал, как его друг справится с охранным устройством. Но Макс уверенно пикнул брелоком и полез в машину Лохнесса, как в свою, открыл правую дверцу Степе. Тот юркнул на переднее сиденье, и машина тронулась. К счастью, у шлагбаума проблем не возникло – стекла в джипе были тонированными, кто сидит за рулем, не видно. Да и дежурного в будке это, похоже, совсем не интересовало.

Ехали молча – все уже было переговорено днем.

В качестве будущего места происшествия они выбрали тихую аллею у сквера – того самого, где так бурно выясняли отношения два года назад, узнав о страшном диагнозе Максима.

Когда остановились, Степа спросил было, что делать со взрывчаткой, но Макс полез под машину сам.

– Все помнишь? – спросил он, поднимаясь и отряхивая снег с кашемирового пальто Лохнесса.

Степан лишь кивнул. Они снова сели в машину. Помолчали.

– Знаешь, я вот все хотел тебе сказать… – начал Степа, но Максим закрыл ему рот рукой.

– Тихо, тихо! Ты ж знаешь, я соплей не люблю. Еще сейчас, глядишь, рыдать начнешь, как у тебя в заводе. Давай-ка вылазь лучше. Дальше я сам.

И услышал в ответ:

– Заткнись, а? Ты правда готов?

Макс вынул из кармана шприц. Молча стянул пальто Евгения, задрал рукав свитера, привычным движением всадил иглу в вену.

– От винта!

Степан помог ему застегнуть рукав рубашки, натянул куртку. Спросил заботливо:

– Ну что?

– Все путем, – бодро ответил Макс. Взялся двумя руками за руль, будто впереди предстояло большое путешествие. Замер, словно отключился, затем опомнился, улыбнулся и, глядя на Степана, сказал: – А поцеловать?

Степа нежно поцеловал его в губы. Некоторое время они сидели неподвижно, потом Макс проговорил, не шевеля губами:

– Я уже там. – И вдруг добавил: – Прими душу раба твоего, Господи!

Степан всхлипнул и пулей вылетел из машины. Рыдания душили его. Он упал прямо в сугроб и долго плакал. А потом вдруг резко затих, встал, умылся снегом, осмотрелся. Вокруг по-прежнему не было ни души.

На всякий случай он вновь открыл дверь джипа и посмотрел на Макса. На лице друга застыла счастливая улыбка – при жизни он никогда такой у него не видел.

– Прощай… – прошептал Степа. И еще раз поцеловал любовника.

Захлопнул дверь, отошел как можно дальше и включил дистанционное устройство. Тут же прогремел взрыв.

Испуганно заверещали сигнализации на автомобилях, зазвенели стекла в домах, закричали люди. Но Степану было уже все равно. Он вернулся в сквер, сел на скамейку – ту самую, где они сидели когда-то с Максом. Усмехнулся и достал шприц.

Скоро ему стало совсем легко. Степа надеялся, что под кайфом сразу увидит Макса, но увидел почему-то совсем другое: большое заснеженное поле, кладбище и рядом полуразрушенную церковь. На остатках купола странным образом сохранилась фигурка ангела с одним крылом.

* * *

На опознание Карина и Марина поехали вместе. На тело смотреть не стали, да, собственно, там и смотреть было не на что. От взрыва под пассажирским сиденьем его разметало в клочья, сдетонировавший полупустой бензобак докончил разрушение.

Но тем не менее милиционеры, обыскивавшие место происшествия, нашли лоскут обгорелого тонкого кашемира, оплавленную связку погнувшихся ключей, остатки очков в фирменной оправе и почти не пострадавшие фальшивые часы «Монтана».