Текст книги "На астраханском направлении. Хулхута – неизвестный участок Сталинградской битвы"

Особое внимание уделялось несению охранной службы. Каждая рота в 19:00 выделяла полевой караул – 24 человека, – и выставляла его в ста метрах от места размещения самой роты.

Теперь о линии Калькутта. Сама Хулхута никакого значения не представляла, вся немецкая оборона опиралась на ряд окрестных высот. Расположенные на них деревянно-земляные огневые точки (ДЗОТы) и артиллерия обеспечивали необходимую безопасность гарнизона. Четыре холма находились чуть севернее пункта, из них три в ряд (включая высоту 4.9), один – высота 6.0. – чуть западнее. Строго по дороге на восток лежали высоты 7.7 и 2.0. Два холма находились южнее – с отметкой 6.3. и чуть дальше с отметкой 3.3¹⁸⁸. Ротные опорные пункты разместились на высоте 4.9, песках северо-восточнее высоты 4.9, западных скатах высоты 2.0, в песках южнее Хулхуты. На высоте 3.3 находился взводный опорный пункт. Боевое охранение заняло два зимовья севернее отметки 4.9, 7.7 и 0.7. Резерв 156‑го мп разместился на высотах западнее Хулхуты. Особое значение имела высота 6.3, господствовавшая над местностью¹⁸⁹. Общая протяженность укреплений составляла 8 км, ширина – 4 км.

Частью сил немцы прикрывали основные дороги севернее, в районе Цаган-Нур и Сарпы взаимодействуя с 9‑й румынской кд. К Раду Корне был направлен немецкий офицер связи.

На юге заслуживал внимания аванпост в Адыке, небольшой деревне по дороге из Яшкуля в Комсомольский. Здесь действовала телефонная станция, а также радиотелеграф, помогавшие Хенрици держать контакт с соседями справа. Однажды из Адыка немцы отправили калмыцкую разведгруппу к Каспийскому морю, которая успешно совершила рейд, впрочем, не принеся никакой полезной информации.

Передовой отряд советских войск, запиравший дорогу на Астрахань, состоял из 152‑й осбр и двух рот Т-34. Эти силы стояли полукольцом в 6–6.5 км к северо-востоку, востоку и юго-востоку от Хулхуты. 107‑й гвсп находился чуть дальше, у Давсны. К Красному Худуку была выдвинута стрелковая рота. Силы противника оперотдел армии оценивал в два мотополка, два артдивизиона (на самом деле один артполк) и до 20 танков и бронемашин¹⁹⁰.

П.П. Севастьянов из 3‑го батальона 107‑го гвсп так описывал дислокацию сторон: «Расстояние между линией обороны немцев и нашей составляло 3 км. От нашей линии обороны на расстоянии 800 м находилась высота. Нас, 8 человек, направили в боевое охранение. В нашу задачу входило наблюдение за передвижением немецких войск и их поведением на линии обороны. Мы были связаны линией связи. Окопавшись в траншеях и в блиндаже, с пулеметом, мы в течение светового дня не проявляли признаков жизни, ночью ходили за пищей и водой, а также брали боеприпасы в расположении своего батальона»¹⁹¹.

Борьба шла только в воздухе. 289‑й ШАД продолжал штурмовки Хулхуты. 9 сентября в течение десяти минут, с 12:30 до 12:40, по оценкам летчиков Ил-2, они уничтожили 60 автомашин, 2 батареи и до 100 солдат и офицеров противника. Выяснилось, однако, что летчики по ошибке отбомбились по нашей же 152‑й осбр. По счастью, потери были не столь высоки, как казалось с воздуха – было ранено всего 4 человека¹⁹². Отчасти в этом была виновата сама пехота – еще неделей ранее летчики предупреждали, что наземные войска никак себя не обозначают. У немцев, кстати, с этим было все отлажено – на танках или около окопов полотнищем вверх укреплялись флаги со свастикой, чтобы не получить ненужный привет с воздуха от пилотов Luftwaffe.

13 сентября в 05:30–05:40 шесть Ил-2 провели штурмовку Хулхуты. Командиры звеньев доложили об уничтожении взвода немецкой мотопехоты, нанесении повреждений примерно 30 автомашинам. Самолеты спускались до 20‑метровой высоты. Ими было сброшено 11 ФАБ-100, 60 АО-8, выпущено 28 РС, не считая снарядов и патронов ШКАС. Немецкие зенитчики смогли повредить три крылатые машины¹⁹³.

19 сентября большая группа Илов из 289‑й ШАД штурмовала Хулхуту. В общей сложности, было задействовано 23 самолета. Два из них были сбиты огнем немецких зенитчиков. Командир звена капитан Смирнов заметил, как один штурмовик совершил вынужденную посадку в 6 км юго-восточнее Хулхуты. Он заметил и другое: две машины из Хулхуты, на полном ходу стремившиеся к подбитому самолету. За машинами развивался длинный шлейф пыли и песка. Смирнов произвел посадку. На земле его ждал очень обрадовавшийся лейтенант Канунников. Смирнов подобрал товарища и на глазах огорченных немецких разведчиков поднялся в воздух. Другим сбитым пилотом оказался старший сержант Буданов. Он не вернулся¹⁹⁴.

17 сентября осыпалась неправильно отрытая землянка, ставшая могилой для курсанта Ягудина. Всего в течение сентября было потеряно 12 Ил-2 и шесть бойцов, причем большая часть потерь пришлась на действия немецкой зенитной артиллерии¹⁹⁵.

Некоторые потери 289‑я ШАД несла ввиду ошибок личного состава. 14 сентября на аэродроме ефрейтор Мальцев по неосторожности ранил курсанта-авиамеханика Басанца¹⁹⁶. Еще три Ил-2 и один У-2 были потеряны в августе 806‑м ШАП по небоевым причинам¹⁹⁷.

Основные силы 103‑го и 105‑го гвсп, 84‑й гвап, 78‑й и 116‑й УР стояли на оборонительном обводе. Шло активное строительство оборонительных сооружений. Только УР-78, перешедший в оперативное подчинение Губаревича, за время стояния у Хулхуты соорудил 450 пулеметных и 3 артиллерийских ДЗОТа, вырыл 288 артиллерийских, 286 пулеметных и 864 стрелковых окопа, обустроил 851 землянку и блиндаж, а также уложил более восьмидесяти тысяч (!) мин – 27 000 противотанковых и 55 000 пехотных. В довершение «ур» овцы отрыли 23 колодца¹⁹⁸. К работе привлекли и другие части. Курсантский 902‑й сп был выведен в тыл, и вместе с 905‑м сп и 771‑м ап 248‑й сд также использовался на строительстве оборонительных сооружений, не забывая и о боевой подготовке. Губаревич занялся обустройством бань.

Глубоко в тылу 52‑я осбр заняла оборону на правом берегу Волги, опоясав стрелковыми окопами городские предместья Астрахани от Морского поселка до Старой Кучергановки.

У Сарпинских озер

2‑й батальон 156‑го мп двигался к Сарпинским озерам. С этим рейдом была связана история расстрела безоружных советских девушек.

По нашим данным, 31 августа моторизованная группа в составе 10 танков, пяти бронемашин и отряда мотоциклистов вышла из Хулхуты на северо-восток. Утром в районе зимовки колхоза «Трудолюбие» группа натолкнулась на посты № 1441, 1442 и 1443 ВНОС (воздушное наблюдение, оповещение, связь). Посты долго не продержались, и их личный состав попал в плен. Семнадцать бойцов, в том числе 14 девушек, были расстреляны. Восемнадцатой оказалась Вера Никонова, раненная в руку и спину, но оставшаяся в живых. На следующий день ее, потерявшую сознание, нашли разведчики 152‑й осбр. Никонова оказалась в госпитале и смогла выжить.

Вот что она рассказывала после войны:

«Через месяц шесть девушек, пост ВНОС, расположились в районе Красного Худука. Стоял там одноэтажный дом, огороженный забором. Рядом поставили вышку. Около дома начертили круг, разбили его на 360 градусов, через каждые десять градусов палочка – указатель. Такой же круг и на вышке. Там стоишь днем, ночью – на земле. Услышишь – летит самолет, курс засекаешь по отметкам в круге, высоту – днем в бинокль, а «марку» – по звукам. Около дома вырыли небольшой котлован: если плохо слышен самолет, спускались туда, приникали ухом к земле, вроде бы лучше слышно.

И тут же все данные по телефону в свое подразделение. А уж оттуда – летчикам ли, зенитчикам – это девчонкам неведомо.

Самолетов летало много, работы хватало. Не раз и не два «мессеры», заметив вышку в степи, пикировали на нее, обстреливали, стремясь лишить ПВО зрения и слуха. Падали тогда на площадку вышки и лежали, замерев от страха.

В последние дни августа, должно быть, для подкрепления и поднятия духа, прислали на пост старшину Михаила Павловича Кузнецова.

Наши войска уже отступали. Проходя мимо поста, солдаты и их звали с собой. Но приказа на отход не было. И они, уложив на подводы все имущество, продолжали нести службу, поддерживали связь со своими.

Наконец, рано утром передали по телефону приказ: уходить по такому-то направлению, по пути соединиться еще с двумя постами.

Тронулись в путь и вскоре пришли к первой точке, там к ним присоединились еще шесть девчонок и один командир. По пути ко второй их нагнала подвода, которую тащил верблюд. На подводе несколько наших офицеров.

– Вы куда, девчата?

– Подальше от немцев!

– Ну и мы с вами…

Приехали на вторую точку – чабанский домик и кошара, а там уже никого не было. Решили позавтракать и двигаться дальше. Вера подошла к подводе взять продукты, оглянулась невзначай, а на бугре неподалеку немцы: танки, машины, мотоциклы.

Крикнула старшине: немцы!

Тот приказал занять оборону. Похватали с подвод винтовки, а гранаты и бутылки с зажигательной смесью впопыхах не нашли. Попрыгали в траншею (их у каждого поста вырывали), начали стрелять, но куда там с винтовками против танков. Окружили, отобрали винтовки, обыскали, забрали комсомольские билеты.

Разделили всех на группы. Одну отвели в кошару, другую стали допрашивать прямо у домика. Немцы – офицер и переводчик – спрашивали, кто такие, откуда и куда едут, где дорога на Юсту, где стоит их часть? Все молчали.

В кошаре, видать, тоже шел безуспешный допрос. Там вдруг раздались выстрелы, крики, снова выстрелы. И все стихло.

Офицер отдал какую-то команду, и их повели немного в сторону, поняли – на расстрел. Ведут их на расстрел. А тут из-за сруба колодца один наш офицер, сумевший за него укрыться, открыл по немцам стрельбу из автомата. Конвоир им что-то крикнул, махнул рукой, дескать, «ложись!». Они присели, группой, кучно. Офицера того немцы убили. А потом один солдат установил спокойно, неторопливо, что называется, у них на глазах, неподалеку от них ручной пулемет – и начал стрелять по ним. Она упала, прижалась к земле – и то ли худенькая, то ли плотнее других в землю вжалась, но две пули ее только сверху задели. Одна прошила тело навылет под левой лопаткой, вторая насквозь прошла через правую руку. Это она, конечно, уже потом разобралась. А сразу-то почувствовала два удара – и потеряла сознание.

Когда пришла в себя (должно быть через несколько часов), поднялась, осмотрелась кругом – все убиты, офицеров еще и в голову добивали. Раны у нее от жары и пыли запеклись, закрылись будто. Но болели сильно, и слабость была.

Подошла к подводе, отыскала какое-то «штатское» платье, переоделась. И легла в окоп, чтобы темноты дождаться. Сколько так пролежало – не помнит, видать, опять без сознания была.

Ночью очнулась, выглянула из окопа – кругом все горит: домик, кошара… Как загорелось, кто поджег – до сих пор не знает.

Пошла по степи, не думая, не выбирая путь, инстинктивно, в сторону, противоположную той, откуда пришли немцы. Шла босиком, часто падала, отдыхала и снова брела. Еды не было, воды не было. Наткнулась однажды на колодец, порвала рубашку на ленты, связала их, опустила в колодец, вытащила намокший конец, пососала… Еще и еще. Пошла дальше. Где-то наткнулась на дырявое ведро, потом попалась кружка. Кружка пригодилась – напилась из какой-то ямы со стоячей, зеленой водой. Нашла как-то колодец, заглянула, в нем дохлая коза. Что делать – спустила свою ленту, опять пососала ее – куда от жажды денешься?

На четвертые сутки в каком-то маленьком поселке набрела на своих. Встретила женщину с ведрами, полными воды, напилась. Потом медсестру нашли, дали ей маленькую чашечку молока, небольшой кусочек хлеба – сказали, больше сразу нельзя.

Ночью все вместе пошли дальше и днем вышли к какому-то селу (это было Сероглазка), попутчики звали ее в госпиталь, а она увидела знакомую вышку, поняла, что там пост ВНОС и пошла к своим. Все рассказала…

К вечеру пришла машина и увезла ее в свою часть, там был то ли медвзвод, то ли медпункт.

Лечилась она долго. Потом вернулась в строй, снова на пост ВНОС – в степи, только уже в ростовской. А как-то собрали их всех в Астрахань, на поезд – и в Польшу, снова на точки ВНОС, наблюдателем»¹⁹⁹.

О пленении постов ВНОС, но уже расположенных на юго-восток от Хулхуты, рассказывает и житель Адыка Лиджи-Горя Цоргаев: «когда мы первый раз из степи в в Адык приехали, в августе, нам же переодеться надо было, помыться, и тут по поселку прошел слух, что немцы привезли 5–6 девушек и держат их в школе. Мне любопытно стало, я побежал к школе. Там окно разбито было, я посмотрел – сидят наши девушки, калмычки. Они в степи на посту ВНОС были, немцы их поймали, привезли в Адык, в школе заперли, а сами поехали другие посты снимать. Я посмотрел на них, но боюсь, могут же решить, что я с партизанами связь поддерживаю и меня забрать. Пошел домой, взял лепешку, по дороге налил бутылку воды. Вернулся к школе, посмотрел по сторонам – никого нет, передал им через окно лепешку и воду и ушел, страшно было там долго находиться. Потом немцы вернулись и отвезли их в Яшкуль»²⁰⁰.

Чуть правее, за Сарпинскими озерами, стояла 91‑я сд, укомплектованная жителями Махачкалы. Она отступила сюда из района Цымлянска, понеся в оборонительных боях большие потери. Причем дивизия отходила очень быстро, отрываясь от наседавшего противника, и настолько успешно смогла уйти на восток, что между ней и немцами образовалась большая нейтральная полоса. 21 августа дивизия без боя вернула Садовое, но уже спустя неделю ей пришлось отражать немецкие контратаки. Здесь действовала не 16‑я мд, а силы 29‑й мд 4‑й немецкой танковой армии, включая диверсионную группу. В документах дивизии описан случай, как к ее позициям в районе Деде-Ламина подошел танк, водитель которого спросил дорогу на русском языке, после чего взял в плен лейтенанта Моисеенко и еще двух солдат. Надо думать, что танк был советского производства²⁰¹. 28 августа в районе Садового развернулись бои, в результате которых немцам были причинены серьезные потери – 25–30 убитыми, до 50 ранеными, один служащий вермахта был взят в плен. Вскоре бойцы дивизии обнаружили три братские могилы немецких солдат²⁰². Однако уже на следующий день Садовое пришлось оставить, при этом отличилась штрафная рота, бойцы которой прошли по степи 60 километров, вынеся раненых на руках²⁰³.

1–2 сентября силами сводной роты 91‑я сд предприняла безуспешную кровопролитную атаку в направлении на Ханату. При этом погибли 18 бойцов, а еще 42 получили ранения. О степени изможденности советских войск свидетельствует такая запись в журнале боевых действий: «6 сентября прибыл 503‑й стрелковый полк в составе 174 человек, двух орудий, одного миномета и семи автомашин»²⁰⁴.

1 сентября капитан Постнов, оборонявшийся у совхоза № 1 °Cарпа, сообщил о гибели своего разведотряда²⁰⁵. Отряд из 17 человек на грузовике был направлен им в разведку из Юсты на юг. Пройдя пару десятков километров, водитель уперся лоб в лоб с немецким танком. Немцы открыли огонь и подожгли грузовик, после чего пленили всех бойцов. «Одного курсанта посадили на мотоцикл и увезли в штаб в качестве языка. Остальные 16 человек во главе с командиром взвода лейтенантом Поляковым расстреляли из пулемета, после чего достреливали из пистолета».

2 сентября в степи был найден раненный в предплечье курсант Насибулин Бакеев, который и рассказал о гибели отряда. При этом разведчики налетели на тот же немецкий отряд, и потеряли четырех человек ранеными. Немецкая колонна, по их наблюдению, состояла из трех танков, десяти грузовиков и нескольких мотоциклистов. Они продвигались к Енотаевке.

2 сентября в Харбе лейтенант ВНОС обнаружил два танка, 4 БТР и шесть грузовиков с пехотой. Немцы шли на восток, к Енотаевке, но завязли в песках и были вынуждены вернуться в Харбу, а потом отошли южнее. В этот же день на немецкую группу нарвались собиравшие скот ответработники Элистинского горкома ВКП(б). С середины августа они сидели в Енотаевке, и теперь на четырех машинах типа ЗИС выбрались в степь к Юсте. Там они и встретили немецкое подразделение, оценив его в 10 БТР и 15 мотоциклистов. Из 23 человек четыре погибли в сожженных грузовиках, 6 получили ранения и трое были взяты в плен. Судьба остальных осталась неизвестна. Об этом сообщил шофер ЗИС Ольховский, поздним вечером 2 сентября добравшийся до села Ленино Енотаевского района²⁰⁶.

На следующий день немецкая группа отметилась в 15–20 км юго-западнее села Восток, а шедшие за ней калмыки погнали обнаруженный здесь скот на запад. Затем немцы двинулись дальше. Они не дошли до Енотаевки всего 9 км, остановившись в 1 км от деревянных изб села Владимировка. Ошалевшие крестьянские семьи смотрели на пришедшие из песков бронированные машины, сверкавшие сталью под лучами солнца. Однако вопреки опасениям местных жителей, немцы развернули отряд и ушли на запад. Не доходя полтора километра от Харбы, они повернули на Бергин, неподалеку от которого и встали на ночлег²⁰⁷.

4 сентября авиаразведка обнаружила под Харбой три танка и 20 автомашин, продвигавшихся у Буйкегачи. В этот же день две автомашины с бесстрашными разведчиками 899‑го сп вышли в степь к Харбе навстречу неизвестности.

Так же 4 сентября мотопехота из 156‑го мп атаковала позиции курсантов у совхоза № 1 °Cарпа. Немцы располагали 10 танками, 4 БТР и 6 грузовиками с десантниками. Две роты курсантов и поддерживавшая их стрелковая рота 91‑й сд отошли, но вечером вновь заняли совхоз. Еще один, или скорее всего все тот же, немецкий отряд в составе 7 танков, 14 мотоциклистов и 7 грузовиков занял Присарпинский, а 4 автомашины с пехотой въехали в Кизиль-Хусун, обстреляв разъезд 115‑й кабардино-балкарской кавдивизии. На следующий день немецкая колонна ушла на юго-восток²⁰⁸.

Чуть севернее 91‑я сд вступила в бой с бандой у Сарехты, уничтожив 13 всадников. Штаб 51‑й армии информировал Герасименко: «В Кетченерах организована банда, состоящая из 350 человек, представители которой ездили в Элисту к немецкому командованию с ходатайством принять их в их войска»²⁰⁹.

Герасименко всерьез задумался, не собираются ли немцы выйти к Волге в районе Енотаевки и Черного Яра. Эта тема на протяжении примерно недели звучала в его диалогах с командованием соседней 51‑й армии.

10 сентября с юга к совхозу № 1 °Cарпа подошел все тот же немецкий отряд – пять танков, 2 БТР. Северо-восточнее появилась еще одна группа бронетехники. В 17:00 начался бой. Тем временем на западном берегу оз. Сарпа прошла колонна из 10 грузовиков, сопровождаемая одним БТР. Один из грузовиков буксировал противотанковое орудие. В этот же день несколькими десятками километров севернее, у Ханавы, спешившийся румынский эскадрон атаковал аванпост 91‑й сд. Однако курсанты и их соседи справа выстояли²¹⁰.

11 сентября в 13:00 немцы из состава 60‑го мп провели разведку северо-западнее и юго-западнее Юсты. За ними скрытно наблюдал патруль лейтенанта Гудзя, который на двух автомашинах выдвинулся в степь для свободного рейда. Курсанты неожиданно атаковали немцев, уничтожив всю группу противника, кроме семерых человек, взятых в плен. Было также захвачено два станковых пулемета²¹¹.

Среди пленных оказался лейтенант Лигнитц, который категорически отказывался отвечать на любые вопросы, пока в штабе 28‑й армии ему не предложили хороший обед с крепкими напитками. По крайней мере такой слух прошел по советским тылам²¹².

Вечером 11 сентября, в 18:00, рота немецкой мотопехоты провела разведку боев у Харбы, западнее Енотаевки. После небольшой перестрелки немцы отъехали на северо-запад.

Активность противника в енотаевском направлении вызвала беспокойство советского командования. В помощь Щербаку были направлены силы авиации. 14 сентября в 13:55 звено Ил-2 из 232‑го ШАП старшего лейтенанта Говердовского обнаружил у Бергина немецкую мехгруппу – 7 БТР, 15 автомашин и 15 мотоциклистов. Обрадовавшийся Говердовский спикировал на цель. В течение получаса штурмовики сбросили 16 ФАБ, выпустили 22 РС и израсходовали 750 снарядов Ярцева. По оценкам командира звена, его группе удалось поджечь 12 автомашин, подбить 2 БТР и уничтожить 5 мотоциклов²¹³.

10 сентября две стрелковые роты 2‑го батальона капитана Постилова из 1‑го курсантского училища, расположившиеся на выжженных солнцем берегах Сарпинских озер, у совхоза № 1 °Cарпа столкнулись с немецкой ротой, при поддержке танков продвигавшейся с севера через Цаган-Усун-Худук. Это был передовой отряд 156‑го мп, пытавшийся разведать дорогу к Никольскому, Цаган Аману, то есть пробиться восточнее линии Сарпинских озер. Ханату немцы заняли, но уже у Зургана встретили аванпост курсантов.

По воспоминаниям служившего в разведгруппе 2‑го батальона Н.И. Мордасова, немецкие мотопехотинцы, выпрыгнув из грузовиков, цепью атаковали занявших окопы сослуживцев Мордасова, но встретив огневое сопротивление, отказались от идеи пройти вперед и отбыли на Ханату. Немцы несколько преувеличили силы завесы. Курсанты располагали всего 5–8 патронами на каждую винтовку.

Как описывалось выше, 11 сентября у Сарпы попало в плен несколько служащих 60‑го мп. Этот эпизод воодушевил советское командование и подтолкнул его к более энергичным действиям.

Активнее, чем основные силы 28‑й армии, действовали соседи справа. Командование 51‑й армии не теряло даром времени. 16 сентября переодетый в немецкую форму советский дозор на немецких грузовиках разведал местность в направлении Омн Керюльчи²¹⁴. Командир 503‑го сп 91‑й сд майор Дурнев, отличившийся еще в боях у Элисты, давно присматривался к этому одинокому опорному пункту 16‑й мд. Явно по его инициативе 17 сентября штаб 115‑й кд, закрывавшей дыру между 91‑й сд и 248‑й сд, утвердил приказ об уничтожении немецкого гарнизона в Омн Керюльчи. С этой целью был сформирован сводный отряд в составе роты 91‑й сд, сводного эскадрона 115‑й кд и роты Астраханского пехотного училища²¹⁵ со средствами усиления.

В два часа ночи 18 сентября рота 899‑го сп и рота 91‑й сд под объединенным командованием комполка майора Дурнева, лично возглавившего рискованную операцию, вышли к развилке дорог в 5 км юго-восточнее поселка. Курсанты стояли чуть левее. Один взвод курсантов был выдвинут на три км южнее, а одно отделение с ручным пулеметом – на запад, с целью прикрытия. Остальная часть курсантов – 40 человек – должна была атаковать Омн Керюльчи с юго-запада, в то время как рота 91‑й сд – с юга и юго-востока. В направление на Шокта через Цаца-Хогун была направлена разведгруппа.

Кавалеристам из 115‑й кд была поставлена задача, сосредоточиться у кошары в 4 км северо-восточнее поселка. На всякий случай, два отделения эскадрона были спешены и расположились чуть севернее, прикрывая район операции от возможного подхода немецкого подкрепления: 12 человек с пулеметом у развилки дорог Дунд-Керюльчи и 15 человек с пулеметом и ПТР – на грейдере, на северном берегу лимана Бореи и лимана Кимгин. В 4 км северо-восточнее стояла группа лейтенанта Полуянова. Она прикрывала командный пункт 115‑й кд, переместившийся непосредственно на место событий. Каждому подразделению был придан проводник из местных жителей.

В 03:00 в воздух были выпущены зеленые ракеты. Без криков «ура» наши солдаты выдвинулись вперед. На рукава были повязаны куски белой материи, чтобы в темноте не перестрелять друг друга. Широко используя ручные гранаты, они ворвались в расположение 2‑й роты 60‑го мп. Связь немецкого гарнизона с Элистой была заблаговременно перерезана.

В коротком бою гарнизон был полностью уничтожен. Было убито и ранено до ста немцев, захвачено 13 автомашин, включая две легковые, четыре мотоцикла, три орудия, четыре пулемета, один миномет, два радиоприемника, до 20 винтовок и приличное количество боеприпасов²¹⁶. Две легковые машины, три грузовика и вездеход были уничтожены. Наши потери оказались минимальны – 5 убито, 11 ранено²¹⁷.

«Как следовало из захваченного приказа, это было училище младших командиров из Астрахани, которое подготовило и провело операцию тщательно и мастерски, как будто по учебнику тактики Кохенхаузена», – отмечалось в дневнике командира 16‑й мд²¹⁸.

Хенрици узнал о происшествии только спустя 12 часов от случайно уцелевшего связиста. Погоня особого успеха не имела.

18 сентября в 10:30 от Утты был направлен 165‑й мотоциклетный батальон с 3‑й батареей 146‑го ап. Из Чилгира выехали мотопехотинцы 2‑го батальона 156‑го мп.

К 18:30 мотоциклисты без боя заняли 10‑й совхоз у Сарпы, вынудив капитана Постнова отойти. Силы противника Постнов оценил в 5 танков, 10 бронемашин и 40 грузовиков с пехотой²¹⁹.

2/156 батальон, сопровождаемый танками, пробился до местечка Хасык, наткнулся на советский отряд и отбросил его. Было захвачено четыре грузовика (из них два – 60‑го полка) и 4 ПТО, одна пушка уничтожена.

Самолет-разведчик «Фокке-Вульф», доложивший об основных силах 899‑го сп за озерами, забрал раненых. Немцы через Хасык повернули обратно в Элисту. Однако уже в Улан-Эрге усиленный батальон был остановлен и в 17:00 в качестве дивизионного резерва направлен через Яшкуль на Утту, куда после долгого марша сквозь пыль и песок прибыл в середине ночи. Основанием для этого была сильная советская атака на укрепленный лагерь Хулхута в ночь с 19 на 20 сентября.

В журнале боевых действий 91‑й сд этот эпизод описан так: «К исходу дня 503‑й стрелковый полк в совхозе № 1 °Cарпа был атакован 60-ю автомашинами и 8 танками противника. Подвижный отряд 503‑го сп отошел в Цаган-Нур. Наши потери – 1 убит, 2 ранены, разбито два 45‑мм орудия, одно трофейное орудие, 5 автомашин»²²⁰.

Второй штурм Хулхуты

Герасименко не мог примириться с тем, что немцы стоят у порога Астраханского оборонительного обвода. Военный Совет 28‑й армии отдал распоряжение о взятии Хулхуты. Для этой цели были привлечены 152‑я осбр и отдохнувший 107‑й гвсп, а также 18 Т-34 и штурмовая авиация. План был таков: частью сил сковать немцев на высотах 4.9 и 3.3, а главный удар нанести на правом фланге.

При этом ставка делалась на быстроту операции. Герасименко инструктировал Рогаткина: «имейте в виду, что со всеми наличными силами противника, находящимися в Хулхуте, нужно кончать как можно скорее. Вы понимаете, что его маневренность очень высока и, хотя я не верю, чтобы в районе колхоза им. 1 мая и у высоты северо-западнее зимовья колхоза им. Сталина было по батальону пехоты, как Вы об этом докладываете, но это может быть в будущее, то есть к концу дня. Поэтому нужно поскорее разделаться с Хулхутой, чтобы потом противостоять подходящим новым частям противника»²²¹.

20 сентября в 03:00 солдаты и офицеры линии Калькутта проснулись, разбуженные артобстрелом. Караулы 156‑го мп в это время уже ввязались в перестрелку с поднявшимися в атаку советскими пехотинцами. В предрассветной мгле появились самолеты 289‑й ШАД.

«И все же дело у немцев шло с ветерком, пока в 5 км севернее Хулухуты по их танкам из высоких кустов тамариска не был произведен орудийный залп. Прямым попаданием снаряда в башню был поврежден танк № 224. Понеся уже приличные потери ранее, танкисты Теббе не стали рисковать и развернулись на восток. На этом, собственно, все и закончилось. Советская сторона также не имела сил для продолжения активных действий.

В Хулхуту прибыла 3-я рота 165-го мотоциклетного батальона, срочно переброшенная из Утты».

Была занята и высота 3.3 в двух километрах южнее Хулхуты.

В 11:30 в тылу Цыганкова показался спешивший на всех парах из Омн Керюльчи 2‑й батальон 156‑го мп, который сопровождали восемь танков: семь Т-III и один T-IV. Чуть поотдаль было видно медицинский танк. С дистанции 200 метров бойцы Цыганкова открыли огонь по противнику из противотанковых ружей. Бойцы проявляли высочайшее мужество. «Противник отступает, только если его расстреливают или переезжают», – отметил командир 116‑го тбат майор фон Шуленберг.

Гвардейцев выручили только Т-34, отогнавшие немецкие «тройки».

Однако южнее атаки 152‑й осбр захлебнулись. В 14:00 на элистинской дороге показался 3‑й батальон 60‑го мп, выдвинувшийся из Утты. Командир 156‑го мп полковник Эйзерманн действовал в полной уверенности в своих силах. Вот что записано в журнале боевых действий 152‑й осбр: «В Хулхуте разгружается до 40 автомашин с пехотой. 6 автомашин и 20 танков от высоты 4.0 ушли на север, не спеша повернули на восток, а потом на юг. Вступили в бой с нашими танками, среди танков противника есть и тяжелые»²²².

Прямым попаданием выводится из строя танк № 301 (командир – унтер-офицер Коссак). В нем были ранены ефрейтор Шрайнер (оторвана левая нога) и ефрейтор Пильц (осколок в голове). Из-за попадания авиабомбы в ведущий каток потерян танк № 231.

Несмотря на потери, немцам удалось отбить высоту 3.3. При этом было уничтожено три советских орудия. В плену оказалось всего шесть советских бойцов.

Советское описание событий мало отличается от немецкого: в 11:00 до двух батальонов пехоты при поддержке семи танков появились на правом фланге 152‑й осбр, а две роты и три танка – на левом. Однако наши войска успешно отбили атаки. К 13:00 все закончилось. Один немецкий танк догорал в степи, еще два буксировались на рембазу, а понесшая потери немецкая пехота отходила назад. Санитары оттаскивали убитых и раненых. С нашей стороны было подбито два Т-34²²³.

Затем уцелевшие шесть немецких танков направились на север. Здесь, в шести километрах от Хулхуты, они вступили в дуэль с шестью советскими танками и артиллерийской батареей. Несмотря на прямые попадания, тридцатьчетверки атаковали высоту 4.0. Вскоре к ним подтянулось еще три танка с направления зимних конюшен северо-восточнее Хулхуты.

Атака советских войск в Калмыкии

В Хулхуту прибыла 3‑я рота 165‑го мотоциклетного батальона, срочно переброшенная из Утты.

После короткого перерыва немцы предприняли новую контратаку в северном направлении. Вначале дело шло с ветерком, пока в 5 км севернее Хулхуты по немецким танкистам не был произведен орудийный залп из высоких кустов тамариска. Понеся уже приличные потери ранее, танкисты Тиббиса не стали рисковать и развернулись на восток. На этом, собственно, все и закончилось. Советская сторона также не имела сил для продолжения активных действий.

Самолеты в этот день работали над Хулхутой четыре раза: в 5:36–6:20, 11:32–11:40, 12:35–12:40 и 13:26–13:40, спускаясь до высоты 20 метров. Особое внимание пилоты уделяли высотам 2.0, 4.9, 6.3. Три самолета получили незначительные повреждения. Летчики из 289‑й ШАД отчитались в уничтожении батальона пехоты, что следует считать невероятным преувеличением. Кроме того, они сожгли 6 автомашин, 2 бензовоза и подавили несколько батарей. В общей сложности было совершено 35 самолетовылетов, сброшено 86 ФАБ-100, 235 АО-20, выпущено 180 РС, 4200 снарядов и более 12 750 патронов ШКАС²²⁴. Пилоты Luftwaffe тоже не сидели сложа руки. Весь день в воздухе работал FW-189, корректировавший работу артиллерии.