Текст книги "Серая зона. Жизнь на руинах"

– Да ты просто нам завидуешь. Сам бы, я думаю, тоже не отказался вместе с нами.

В этот момент родители Андрея оглянулись и недовольными взглядами окинули Богдана. Оба они были против того, чтобы их сын водил дружбу с, как они считали, малолетним уголовником.

Дело в том, что друг их сына вырос в весьма неблагополучной семье. Отец отсидел два срока за грабёж и нанесение тяжких телесных повреждений, и сел бы в третий раз за нападение на полицейского, если бы не война и последующий развал страны. Но в резко меняющихся условиях, когда балом стала править грубая физическая сила, это было только плюсом мужчине. На Шумилах Костя Укол был в авторитете и лично знаком со всеми лидерами местной мафии. Но, так как был приверженцем старых тюремных обычаев, да и деньги у него не держались долго, то больших богатств мужчина не нажил. До последнего времени они с семьей жили в обычной однокомнатной квартире, лет двадцать не знавшей ремонта. И только месяц назад мужчина решился перевезти семью в более комфортный частный дом, предварительно вытурив оттуда хозяев.

Мать Богдана тоже не отличалась высокоморальными ценностями. Если бы не муж, то, скорее всего, она стала бы шлюхой в местном борделе. Но страх перед Костей останавливал её от такого шага. Светлана пила, и пила уже довольно давно. Из довольно симпатичной девушки, которую Костя когда-то «подцепил» на дискотеке в центре города, она превратилась в тридцатичетырёхлетнюю алкоголичку. Глядя на женщину, можно было сказать, что еще не всё потеряно, и ей нужно только завязать с выпивкой, но этого Светлана не собиралась делать.

Заметив неодобрительные взгляды родителей и старшей сестры Андрея, парни притихли.

– А ты не хочешь тоже уехать? – наконец, спросил Андрей у друга.

– Куда? В Галичину? – с насмешкой в голосе произнёс Богдан.

– Ну да, а что тут такого?

– И что я там буду делать, шишки грызть?

– Ну почему сразу… – фразу Андрей закончить не успел, потому что задал себе только что произнесённый вслух вопрос друга.

Действительно – что он будет там делать? Это уже чужая страна, хоть там и много беженцев из остальных областей Украины. Там не будет всего того, что есть здесь – ни ненавистной школы, ни криминального райончика, ни этих рельс, отделяющих его от остального города и посадки, в которой он в детстве провёл столько счастливых часов, играя с друзьями. Друзья… Их там тоже не будет.

Сердце мальчика вдруг защемило так сильно, что всё вокруг словно поплыло, и захотелось плакать. Андрей изо всех сил подавлял в себе этот порыв, но одна слезинка всё же выкатилась из левого глаза. Парень бегло стёр её ладонью, пока кто-то не заметил его за таким постыдным занятием.

Вдруг в его голове возникла безумная идея. С несколько секунд Андрей боялся даже осознать, что такая мысль пришла ему в голову, но уже вскоре парнишка понял, что это его единственный выход.

– Слушай, – сказал он полушепотом, обратившись к Богдану, – а что, если я с вами?

– Как с нами? – не сразу поняв смысл его слов, произнёс тот, – Ты же уезжаешь.

Серо-голубые глаза Андрея встретились с хитро прищуренными карими Богдана, и первый подмигнул. Теперь друг понял его и без слов, и возглас восторга был в секунде от того, чтобы вырваться из его рта, но парень успел вовремя остановиться.

– Ты это серьёзно?! – удивлённо прошептал Богдан, уставившись на Андрея, – А как же твои предки?

– А что предки? По-моему, они для себя всё решили. А я о себе как-нибудь сам позабочусь. Пускай едут, куда им вздумается, а я здесь останусь.

Богдан лишь покачал головой, глядя на переливавшиеся на рельсах солнечные лучи, а затем, полным уважения к другу голосом сказал:

– Да, ты, конечно, круто придумал. Не знаю, смог бы я так или нет.

– Уверен, что твой батя не станет отсюда бежать. Это мои слюнтяи всего боятся. Тут жить боятся, убегать тоже боялись, пока не пришлось удочки сматывать.

– Нет, мой батя мог бы разрулить эту ситуацию, конечно…

– Да не нужно. Пусть едут. Им там лучше будет, мне – здесь. У меня вообще такое чувство иногда появляется, что я не их родной сын, а приёмный.

– Да у всех такая шняга бывает. Ты бы лучше подумал, как бежать будешь.

– Да как? Когда поезд подъедет, и они в вагоны будут садиться, тогда и свинчу.

– Толково, – одобрил идею друга Богдан.

В этот момент взгляд Андрея, до этого просто смотревший куда-то перед собой, вдруг замер, а затем сфокусировался на чём-то за спиной Богдана. Тот тут же обернулся назад и сразу же понял причину такого пристального внимания товарища.

Дело в том, что с каждым часом в посадку приходили новые люди. Конечно, теперь их было в разы меньше, чем первое время, когда данный поезд начал курсировать по этому маршруту. И вот, вместе со своими родителями пришла одноклассница Андрея – Алёна Трофименко, в которую тот был влюблён.

Парню она нравилась уже довольно долго, но он всё не решался поставить её в известность об этом. Алёна же, как и многие девочки, была уверена, что нет смысла тратить время на парней своего возраста, а потому вместе с подружками они старались «подцепить» кавалеров постарше. Не так давно она даже встречалась с одним десятиклассником, но отношения не продлились долго, и по каким-то причинам пара разошлась. Всё это время Андрей дико ревновал, и даже хотел начистить морду более удачливому сопернику за сердце возлюбленной, но в последний момент всё же отказался, понимая, что преимущество явно не на его стороне.

И ревновать у него были все поводы. Алёна всегда пользовалась успехом у противоположного пола, так как выглядела взрослее своего возраста и была отлично сложена, как для четырнадцатилетней девушки. Кроме того, она следила за модой, и, к зависти своих одноклассниц, довольно часто обновляла гардероб. Вот только последнее время дела у родителей девушки шли не особо хорошо, да и ходить за обновками теперь было некуда, поэтому на этот раз Алёна была в длинном сером сарафане, модном прошлым летом, и белых кедах, в которых Андрей уже видел её в школе.

Парень невольно залюбовался её тёмно-карими глазами и выразительными, достойными красоваться на глянцевых обложках чертах лица.

– Алёнка тоже уезжает, – сказал он вслух, и в голосе его прозвучала неприкрытая грусть.

– Что, передумал ехать? – с долей презрения спросил у него Богдан. По Андрею было отчётливо видно, что теперь он сомневается в принятом до этого решении, и поэтому его друг даже немного заревновал, – Ты же вроде как обещал.

– Ничего я не передумал. Просто…

Договаривать крутившуюся на языке фразу он не стал, потому что, как и многие в его возрасте, считал чем-то постыдным признаваться в своих нежных чувствах.

Парнишка продолжил тайком поглядывать на свою одноклассницу, и заметил, что та, как и он, не особо рада грядущему переезду. В глазах её сквозила явная грусть, и в голову Андрея закралась еще одна идея, которая даже по его собственному мнению, была еще более безумной, чем предыдущая.

В это время мать Алёны отошла куда-то в сторону, и к ней подошел отчим. Он взял девочку за локоть, но та тут же с силой одёрнула руку и повернулась к нему спиной. Мужчина опешил и растерянно огляделся по сторонам, не привлекло ли их эмоциональное общение чьего-то внимания, а потом сказал Алёне что-то и отошел в сторону.

Андрей не слышал, о чём они говорили, и поэтому остался в небытии, но про себя отметил и еще один плюс в пользу своей новой сумасбродной идеи.

– Нужно с ней поговорить, – произнёс он вслух.

– Ха, и что ты ей скажешь? – насмешливо кинул Богдан, – Перестанешь, наконец, жевать сопли, и предложишь, наконец, перепихнуться на прощание?

– Да перестань, я серьёзно, – сказал парень, не отводя взгляда от Алёны.

– Серьёзно? И интересно, о чём ты собираешься ей сказать? О том, что любил её всё это время и попросишь остаться с тобой?

– Ну-у-у, скажу только второе.

– Что, второе? – недоумевая, уставился на друга Богдан.

– Предложу остаться здесь.

– Да ты больной! Она потом тебя спалит, и твои родаки тогда с тебя глаз не будут спускать, пока в поезд не затолкают.

– Не спалит, не сцы. Она нормальная.

– Да точно. Знаю я таких фифиочек.

– Её ты не знаешь, – твёрдо сказал ему Андрей и направился прямиком к Алёне.

Девушка сидела на пеньке, обняв руками колени, и задумчиво смотрела на носки своих кроссовок, когда он подошел.

– Привет, тоже уезжаешь? – спросил у неё парень.

– Как видишь, – не глядя на него, ответила Алёна.

– А чего такая грустная? За домом скучать будешь?

– Да не в этом дело, – поборов в себе желание послать любопытного одноклассника куда подальше, собралась и спокойно ответила девушка.

Андрей на некоторое время замолчал, не зная, как продолжить разговор.

– Слушай, – наконец, решил зайти вопросом в лоб он, – мои предки собираются ехать, но я решил остаться. Поэтому спрашиваю, не хочешь ли ты со мной?

– Что – с тобой? – не сразу поняв, о чём её спрашивают, задала вопрос Алёна.

– Ну, остаться здесь.

– Здесь? И что ты предлагаешь мне здесь делать? Тут уже и сходить некуда, ни одеться купить, ни поесть что-то приличное. Так что, извини, я выбираю цивилизацию.

– А мы с Бодей остаёмся. Он говорит, свою бригаду создадим. Никита, Жека, Васёк и Вадим тоже с нами… – он оборвал свою речь на полуслове, заметив, что она не вызывает у девочки больше никакого интереса, – по крайней мере, будем сами. Без взрослых, которые постоянно указывают, что нужно делать, и запрещают всё нормальное. Я вижу, у тебя с предками тоже нелады… Ну ладно, пойду я. Удачной дороги тогда.

– Стой, подожди, – шепотом остановила его Алёна, – слушай, не знаю, конечно, как это можно было бы сделать, но я тоже хочу остаться с вами.

– Так ты же только что…? – хотел было кинуть в её адрес насмешку Андрей, но вовремя понял, что может сейчас сорвать вообще всё, и решил сменить тактику, – Сейчас, дай-ка подумать.

– А тут и думать-то нечего, – послышался сзади голос Боди. Парень с девушкой тут же обернулись в его сторону, – ты же у родителей одна?

– Ну да.

– Это значит, если ты просто в последний момент попробуешь не заскочить в вагон, то тебя туда затолкнут. Поэтому, смотрите – твои предки, – кивнул он на Андрея, – стоят чуть дальше по ходу поезда, и потому будут, скорее всего, садиться в первые вагоны. Родаки Алёны, думаю, сядут в следующий. Делаем так – в последний момент, когда все уже будут запрыгивать в поезд, ты, Андрей, скажешь своим, что мы будем в соседнем вагоне. На них малый ребёнок, так что за тобой бежать не будут. Могут разве что выглянуть и проверить, залезли мы или нет. Чтоб они волну не подняли, можем даже запрыгнуть. В тот вагон, где будет Алёнка. А уже оттуда выпрыгнем втроём. Чтобы Алёнкин батя не успел нас догнать, прыгать будем неожиданно. Лучше всего, когда поезд до следующего перехода подъедет, через библиотеку. Всем всё ясно?

– Да, – хором ответили парень с девушкой.

– Ты прям стратег, – похвалил план друга Андрей.

– Чего не сделаешь для двух влюблённых сердец.

Алёна шлёпнула Богдана ладонью по груди и немного покраснела. Андрей открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в последний момент не выдал ни звука. Ведь сказанное Богданом было правдой. По крайней мере, про него.

Поезда пришлось ждать еще около полутора часов. За это время молодые люди буквально вылизали свой план до мельчайших подробностей и форс-мажорных обстоятельств. И хоть теперь задуманное ими уже не казалось таким неосуществимым, напряжение внутри парней и девушки с каждой минутой только нарастало. Каждому казалось, что в последний момент всё пойдёт совсем не так, как задумывалось, и ничего не получится.

Наконец, издали послышался шум приближающегося поезда и грохот подскакивающих на рельсовых стыках вагонов. Люди, до этого по большей части находившиеся в посадке, стали подходить ближе к рельсам.

Алёна подошла к своим родителям, Богдан с Андреем – к родителям последнего. Взгляды парней и девушки на секунду встретились, Андрей и Богдан подмигнули, Алёна улыбнулась в ответ, правда, не особо уверенно.

Тем временем состав. который должен был увезти жителей неблагополучных Шумил в цивилизованный мир, приближался. Люди застыли в ожидании посадки и смотрели на приближающийся к ним грязно-зелёный тепловоз серии ТЭП, тянувший кирпичного цвета грузовые вагоны, своим видом показывающими, что отбегали по рельсам уже не один десяток лет, и давно не знавшим ремонта. Но, как бы там ни было, выбор желающим покинуть остатки страны не предоставлялся, да и вряд ли кто из них решился бы выдвигать претензии из-за отсутствия комфорта. Для них это был единственный шанс на спасение и новую нормальную жизнь. В сердцах стоящих у колей людей смешались радость и страх перед неминуемыми переменами, последующими за переездом, надежда на лучшее будущее и неопределённость перед новой обстановкой, в которую они попадут по приезде.

А поезд тем временем не спеша приближался. Вагоны стучали по рельсам, иногда подскакивая на неровных участках. Состав двигался со скоростью километров пять в час. Машинист понимал, что некоторые люди пускаются в путь вместе с маленькими детьми, и потому не разгонял поезд в пределах населённого пункта.

Собравшиеся у колей приготовились к посадке. Анна взяла на руки Виту, Инна с Сергеем держали наготове сумки. У Андрея был рюкзак, в котором лежали исключительно его вещи, и небольшая дорожная сумка. По мере приближения поезда мальчик с несколько раз в минуту прокручивал в голове свои дальнейшие действия.

«Только бы всё вышло так, как мы задумали», – чуть не молился он в уме.

Поезд был уже в каких-то тридцати метрах от них. Парни переглянулись и приготовились действовать.

Сергей с Анной, будучи излишне мнительными, старались сесть в первый же вагон – чтобы не нервничать дальше, видя, что все остальные забитые. Но, к счастью, на этот раз людей было не настолько много, как раньше. Еще каких-то недели две-три назад Андрей, гуляя с друзьями возле железной дороги, видели битком набитые пассажирами вагоны, места в которых оставались разве что на крыше. Некоторые пассажиры выпихивали пытающихся залезть новичков, так как места внутри хватало разве что для стоячих.

Теперь же людей было гораздо меньше, поэтому Никитенкам удалось воплотить в жизнь свои намерения, и они стали запрыгивать в первый вагон. Анна сначала поставила на дощатый пол Виту, а затем залезла сама. Сергей забросил сумки и помог залезть Инне.

Сердце Андрея тем временем было в секунде от того, чтобы вырваться из груди. Он бросил вопросительный взгляд на Богдана, и тот кивнул. Парень забросил сумку в вагон и выпалил родителям:

– Мы с Богданом будем в соседнем вагоне. Там просто все наши.

– Стой! Куда…? – растерянно выкрикнул его отец, но так и не смог закончить вопрос.

– Серёжа, сделай что-нибудь! – донёсся до слуха парня голос матери.

Они с Богданом тем временем двигались вдоль вагонов. Алёна с родителями уже успели сесть, и парни теперь высматривали, в какой именно вагон.

– Андрей! А ну вернись, сейчас же! – донёсся сзади крик отца.

– Пап, всё нормально, мы уже садимся, – сказал ему сын, наконец, увидев в дверном проёме ближайшего вагона выглядывавшую их Алёну.

Сергей хотел кинуть сыну еще какую-нибудь угрозу, типа «Ну подожди! Приедем, я тебе задам!», но решил не делать этого, чтобы не усугублять ситуацию.

– Ну, что, дождёмся перехода, и прыгаем? – спросила у парней Алёна, когда те оказались в вагоне.

– Не спеши, – стараясь говорить как можно тише, произнёс Богдан, – ты одна у родителей. Если твой батя захочет тебя поймать, он это сделает – поезд всё равно медленно едет. Так что, нужно выбрать такое место, чтобы ему не было смысла за нами гнаться.

С несколько секунд никто из них не промолвил и слова. За прямоугольником открытых дверей медленно проплывали их родные Шумилы, которые вряд ли когда-то снова увидят остальные пассажиры этого поезда. Но не они трое.

– Мост! – чуть было не выкрикнул Андрей, но в последний момент всё же спохватился, – Мост через Протоку. Мы выпрыгнем в начале моста и сбежим по насыпи, а твой папа…

– Он не папа, а отчим, – поправила его девочка.

– Ну да. Короче, даже если он сразу же хватится, то сможет выпрыгнуть только в конце моста, когда мы уже успеем убежать.

– Отлично придумал, Адрюха, – похвалил друга Богдан, – не зря со мной движуешь. Ладно, план у нас есть, так что сейчас главное – не прозевать место.

И они присели на корточки недалеко от дверей. Алёна время от времени кидала взгляды искоса на своих родителей. Те сели, опёршись на стену чуть дальше, даже не подозревая о том, что задумала девочка со своими друзьями.

Поезд нырнул под мост, соединяющий массив Дунаевского с остальным городом и продолжил движение по насыпи.

– А тут высоко, – заметил Богдан, выглянув из вагона.

Его друзья ничего не сказали. В уме они уже всё для себя решили и не намерены были отказываться от своих планов. Состав подходил к мосту через реку.

– Ну что, готовы? – спросил у друзей Богдан, – Уже подъезжаем.

Те лишь молча кивнули.

Андрей, не в силах больше ждать, подошел ближе к дверям и выглянул наружу, чтобы видеть, насколько близко они находятся к месту высадки.

Оставалось метров пятьдесят, и парнишка кивнул своим друзьям. Те, без каких-либо лишних расспросов и стеснений подошли к краю вагона и, не колеблясь, прыгнули. В последний момент Алёна оглянулась назад и заметила недоумённые взгляды родителей. Через секунду она уже приземлилась на пологую насыпь и покатилась следом за парнями.

– Давайте ходу! – крикнул Богдан и первым помчался прочь от насыпи в сторону заброшенного двухэтажного строения, стоявшего чуть поодаль от моста.

Андрей с Алёной, не раздумывая, бросились за ним. Деревья надёжно скрывали их на пути к убежищу от глаз пассажиров поезда. Добравшись, наконец, до недостроенного здания, троица оглянулась.

Никто не бросился им вдогонку. Поезд не спеша шел прежним курсом. Под мостом медленно несла свои зелёные воды река Протока, змеясь между поросшими сочной травой берегами, а сверху на парней и девушку смотрело голубое апрельское небо, с ярко светящим солнечным диском и вяло плывущими пушистыми облаками, абсолютно безразличные к тому, что творится под ними.

Глава 4

Центр. Офис «Боевого трезуба»

В тот вечер в офисе – если можно было это так назвать – «Боевого трезуба» было немноголюдно. Пятеро самых ярых активистов организации, как и всегда, были на своих постах.

Сам офис находился в подвале старого здания по улице героев Небесной сотни и представлял собой наполовину зал для заседаний, наполовину – спортзал. Где-то две трети помещения занимали стоящие рядами стулья с небольшой трибуной перед ними. Сбоку у небольших прямоугольных окошек, выходивших на улицу, стояли тренажеры. Организаторы всегда гордились тем, что оборудовали помещение за свой счет, не взяв ни копейки с других участников, хотя, положа руку на сердце, следовало бы сказать, что они попросту наворовали всё это с оставшихся бесхозными помещений.

По бокам от стоящего на трибуне стола на стене висели флаги «Трезуба». Поначалу их хотели сделать чёрно-красными, но потом всё же отказались, чтобы никто не считал организацию подделкой под «Правый сектор». Правда, фантазии организаторов хватило лишь на то, чтобы заменить красный цвет на пурпурный и перевернуть сам флаг в вертикальное положение. Посередине красовался выполненный в каком-то готическом стиле трезубец, чёрный на пурпурном фоне и пурпурный на чёрном.

Нашивки с аналогичной символикой, изготовленные на местной швейной фабрике, красовались теперь на камуфляжной раскраски военных куртках членов организации.

Признаться честно, последнее время дела у «Боевого трезуба» шли не так уж и хорошо, как считал мэр города. Да, им удалось заманить к себе немало людей, но со временем этим самым людям стало надоедать ходить на всякие там собрания по различным поводам, и они понемногу стали уходить.

Причина была в не отличавшихся особой грамотностью в таких делах организаторах «Трезуба» конкретно в Белореченске и по Украине в целом. Вообще, «ареал» «Боевого трезуба» охватывал большую часть Киевской, Черкасской и Житомирской областей, немного заходя на Винниччину. Политика организации была во многом схожей с политикой «Правого сектора» и «Свободы», только вот реализовалась она не особо профессионально. Большую часть времени члены «Трезуба» сидели в зале и слушали разнообразные речи по поводу возрождения Украины и необходимое в дальнейшем становление народной власти. Иногда инициативные группы выезжали уличать местную власть или полицию в каких-либо незаконных делах. Для тех, кто никак не мог усидеть на месте, создали гражданский патруль, который выполнял функции по контролю и наведению порядка. Переодетые в камуфляж парни и мужчины патрулировали улицы. Некоторые из них действительно считали это важным делом, а некоторые просто хотели казаться важнее в глазах других. Вместо того, чтобы исполнять свои обязанности на вверенной территории, некоторые зачастую просто сидели по кабакам и обсуждали с другими такими же, как сами, политику, автомобили, спорт и женщин – в общем, стандартный джентельменский набор. Большинство таким образом просто сбегало от жен, детей и различных домашних проблем, которых вследствие последних событий только добавилось.

В офисе было тихо. За столом на трибуне сидел Саша Шелест – лидер белореченского «Трезуба». Это был коренастый среднего роста короткостриженый мужчина с круглыми голубыми глазами и поросшими тёмной щетиной подбородком и щеками. Хриплый голос только добавлял его малодружелюбной внешности суровости и неприкрытой агрессии. Во времена Майдана кумиром Шелеста был Александр Музычко, известный своими резкими заявлениями и откровенно хамским поведением. Поэтому, было бы удивительно, если бы Саша вёл себя по-другому.

В этот момент он сосредоточенно размышлял над сложившейся обстановкой. Как и Пугачу, ему постоянно нужно было поддерживать свои позиции в обществе. И вот теперь, когда, казалось бы, мужчина завоевал в городе безупречную репутацию, от него стали уходить люди. Немного, конечно, но всё же, такая тенденция сохранялась.

Чтобы защитить уже завоёванные позиции и еще продвинуться вперёд, белореченскому «Трезубу» необходимо было что-то действительно громкое, что прославило бы их на весь город. Если мэр мог действовать строго в рамках закона, то у лидера гражданской организации была в этом смысле полная свобода. Но Александр был довольно узколобым человеком, и наряду с радостью, которую дарила ему свобода, она же его и пугала. Шелест так пёкся о своём рейтинге, что очень боялся допустить ошибку, берясь за какое-то новое дело.

Властные амбиции Саши, простиравшиеся к мягкому кожаному мэрскому креслу, всё никак не удовлетворялись. Именно из-за них мужчина организовывал расследования деятельности Пугача на его нынешнем посту и ранее. Но особого результата это не дало. Оппонент Шелеста удачно скрывал свои махинации. Да, он был богатым человеком. Да, он нажил немалое состояние и весьма противозаконными методами. Но это всё были лишь слухи, а по бумагам Пугач выходил кристально честным человеком. Но за слухи людей не садят.

Несколько месяцев, стараясь соблюдать конспирацию, люди Александра следили за Станиславом, но какого-то конкретного результата это не принесло. Были зафиксированы встречи с некоторыми полукриминальными элементами, но сейчас этим никого не удивишь.

Как бы там ни было, Саша Сало решил идти до конца, и однажды всё-таки устроил митинг протеста против политики действующего мэра. На площадь перед зданием администрации пришло около двух сотен людей – впрочем, часть пришла просто посмотреть, что из этого получится, да и зрелищ за последнее время им явно не хватало. Но, некоторые пришли с твёрдым намерением действовать. По ставшему уже традицией обычаю они разожгли перед мэрией шины и с наспех сооруженной сцены наиболее ярые активисты выказывали своё недовольство, тем самым разогревая публику.

Происходило это, уже когда украино-российская война шла полным ходом, и времена были далеко не такие, как при АТО. Поэтому митинг закончился массовым побоищем, в ходе которого многие из участников получили травмы при столкновениях с полицией, а часть из них задержали. «Боевому трезубу» удалось освободить задержанных, но тот инцидент ясно показал, что возможностей у них гораздо меньше, чем у мэра. Поэтому, об этом направлении деятельности Шелесту на время пришлось забыть.

«Но что тогда делать? Как собрать народ и повести его за собой? – сидя за столом, думал Саша.

На задних рядах двое парней лет двадцати смотрели фильм на планшете и временами посмеивались. Еще двое членов организации занимались на тренажерах. Вася Кузьмук по прозвищу Кузьма – бывший участник АТО – поднимал штангу. Серёга Кот – владелец нескольких продуктовых магазинов – подтягивался на брусьях.

Вдруг дверь в конце зала распахнулась настежь, и в неё вбежал запыхавшийся парень. Звали его Ярослав, и был он одним из ярых активистов «Трезуба». Нельзя сказать, что в организации его сильно уважали, скорее, просто считали нужным. Дело в том, что парень выучился в техникуме на радиотехника и умел при помощи элементарных микросхем и пучка проводов творить если не чудеса, то весьма полезные вещи.

По взволнованному выражению узкого веснушчатого лица и голубых глаз, Шелест сразу же понял, что Ярослав принёс какие-то важные новости. Хотя, может, только он сам так считал.

– Что случилось? – спросил мужчина у решительно направлявшегося к нему парню.

Но Ярослав так запыхался, спеша в офис, что еще с несколько секунд тяжело дыша, не мог ничего сказать. Главарь дал ему время, чтобы отдышаться, а затем кинул вопросительный взгляд на какую-то штуковину, которую парень сжимал в правой руке. С виду это было очередное самодельное устройство, сконструированное парнем, но для чего конкретно оно предназначалось, сказать было сложно. Прямоугольная пластмассовая коробка с вырезанным верхом, из которого торчали проводы и динамик.

– Что это у тебя? – спросил вновь Александр, которому надоело ждать.

– Это, – с силой выплёвывая из себя слова, произнёс Ярослав, – приёмник, но не это главное. Главное, что я сегодня услышал.

В установившейся тишине голос парня гулко разносился по помещению. Остальные члены организации, находившиеся в офисе, заинтересованные происходящим, стали подходить ближе.

– И что же ты услышал, Ярик? – нетерпеливо спросил его Шелест.

Наконец, парень окончательно отдышался и стал говорить.

– Я только что был возле мэрии. У меня получилось подслушать, – кивнул он на устройство, сжимаемое в руке, – один о-о-очень интересный разговор, – сделал паузу, окинув взглядом окружающих и, убедившись, что внимание всех приковано к нему, продолжил, – угадайте, кто приходил сегодня к Пугачу?

– Да не тяни уже! Говори нормально, – возмущённо сказал Серёга Кот.

– Ладно. К Пугачу сегодня приходил Влад Зинченко. Он сделал нашему мэру одно очень заманчивое предложение. Короче, Владик, как всегда отличился. Связался с русскими, и те предложили ему гнать оружие в Европу через нашу территорию.

– Ни хера себе! Вот сука! – воскликнул Кот.

– Да подожди ты! – кинул ему Шелест и обратился к Ярославу, – И что Пугач?

– Сказал, что подумает.

– Когда он должен дать окончательный ответ?

– Завтра в это же время.

– А какое было время, когда они говорили? – с нотками раздражения в голосе спросил Александр.

– Было? – на секунду растерялся парень, – Да вот только что Зинченко от него ушел. Ну, около двенадцати, короче.

– Понятно, – кивнув головой, произнёс главарь и, встав со стула, стал не спеша прохаживаться к окну и назад.

– И что делать будем? – спросил Вася Кузьмук.

– Что делать? – задумчиво повторил за ним Александр, – Для начала будем думать. И думать будем хорошо. Потому что, если еще раз лоханёмся, как с тем митингом, делать в Белореченске нам будет больше нечего. Никто нас здесь уважать уже не будет.

– Да чё тут думать? – подал голос один из парней, которые до этого смотрели фильм на планшете, – По-моему, всё ясно – Пугач продаётся русским. Надо гасить суку!

– Да?! – раздраженно скривился Шелест, – А мне ни хрена не ясно! Он же, пидар, осторожный! Он же не дал согласия. Так за что мы его будем гасить? Для этого народ нужно собрать, у самих нас ничего не получится. А народ соберём, что мы им скажем? Что будем мэра снимать, потому что ему гандон столичный предложил с Россией работать? Но никто же не слышал, что он согласился.

– Но он и не отказывался, – подал голос Кот, – если бы он вообще не допускал такой возможности, то отказался бы сразу, да еще и Зинченко ментам сдал бы за измену Родине.

– Кот дело говорит, Саня, – одобрил слова товарища Кузьма, – Пугач просто думает, как своей жопой на больше стульев сесть.

– Так и есть, и мы все это знаем, – согласился с ним Шелест, – но нужно бить наверняка, понимаешь? Что бы уже не встал, – мужчина снова обратился к Ярославу, – давай прослушаем, что ты там записал.

Парень растерянно посмотрел на него и сказал:

– Дело в том, что мой приёмник пока только передаёт, но не записывает. Так что, никакой записи нет.

– А сразу сказать нельзя было?! – накинулся на него мужчина, – Может, ты всё это придумал, чтобы нас подставить? Может, ты тоже к ним переметнулся?

– Да ты чего? Я же свой! Как ты вообще на меня такое можешь думать?! Я же всегда…

Голос Ярослава дрогнул, и, казалось, он вот-вот заплачет.

– Да знаю я, что ты свой, – с улыбкой произнёс Александр, – только вот без доказательств нам мало кто поверит. Только такие вот свои, как и ты. Остальные уже сидят тише воды-ниже травы. Всем надоела война, они уже ни против чего не хотят протестовать. Вот в чём проблема. Бедность убивает в людях патриотизм.

– Но в нас же не убила, – твёрдо сказал Ярослав.

– Не все люди рождены быть свободными, большинство всегда будут рабами.

На некоторое время в офисе повисла тишина. Все напряженно обдумывали ситуацию.

– Ну смотри, Сань, – нарушил молчание Кот, – если у них получится всё это провернуть, то тогда к нам по любому возникнут вопросы – куда мы смотрели, когда власть с врагом сотрудничать стала?

– А я не говорю, что мы просто будем сидеть, сложа руки, и смотреть на всё это. Я говорю, что нужно всё хорошо продумать. Ты, Ярик, завтра сможешь записать их разговор на диктофон?

– Ну-у-у… – протянул парень, – нужно будет поковыряться в деталях… Может, что-то и получится.

– Да ты не мудри, – вновь вмешался в разговор высокий брюнет, известный в кругах «Трезуба» как Чёрный, – просто возьми обычный диктофон и подсоедини к своему этому приёмнику.

– Можно так сделать? – в упор глядя на Ярослава, спросил Шелест.