Текст книги "Серая зона. Жизнь на руинах"

Глава 2

Днём ранее Станислав Александрович сидел в своём кожаном мэрском кресле и не спеша потягивал из бокала «Хеннесси». Это был среднего роста слегка упитанный мужчина сорока восьми лет со в меру мягкими, но в то же время и решительными чертами лица. Его светло-карие с оттенком желтизны глаза сосредоточенно смотрели куда-то в одному ему известную точку в пространстве. Станислав думал, и, честно говоря, ему было над чем задуматься.

С каждым днём обстановка в Белореченске накалялась всё больше. Во-первых, уровень преступности достиг небывалых масштабов. Небольшой райончик, расположенный у леса и именуемый Шумилами вовсе перешел под контроль местных бандитов. Общепринятые законы прекратили там действовать. Процветала наркоторговля и проституция, а, кроме того, район был рассадником всякого рода воришек, грабителей и мошенников. Обычные мирные люди по большей части давно выехали оттуда. Те же, что остались, регулярно жаловались Станиславу Александровичу на беспорядки, драки, а иногда и убийства прямо посреди улицы.

Но даже на это можно было закрыть глаза, если бы не одно «но». Своим примером Шумилы показывали остальным районам, что теперь не обязательно подчиняться центральной городской власти, и можно жить по своим собственным законам. А это уже значительно подрывало его, мэра, авторитет среди жителей и ставило под вопрос нужность его нахождения на данной должности.

Станислав Александрович даже попытался наладить контакт с Юрой Бешеным – криминальным авторитетом, заправлявшим всеми делами на Шумилах и распустившего свои сети далеко за границы города. Ни для кого не секрет, что белореченская братва контролировала часть наркотрафика из Новороссии в Европу. Встречу с «вором в законе» назначили на четверг, но по реакции Бешеного было видно, что тот не особо расположен о чём-то договариваться.

Конечно, можно было бы пойти и по пути открытого противостояния, но, оглядываясь назад, Станислав Александрович понимал, что людей, готовых идти на смерть под его руководством, найдётся немного.

Были, конечно, еще и военные. Дело в том, то по неведомой доселе причине командование вооруженных сил не вывело из города состав одной из воинских частей, располагавшейся на окраине. С командиром части полковником Журавлём Егором Павловичем у мэра тоже была назначена встреча – на среду. Таким образом, Станислав Александрович хотел попробовать сначала более надёжный вариант сотрудничества. Возможно, если всё удастся с Журавлём, ему не придётся вообще говорить с бандитами. Ну, или тогда разговор пойдёт уже в совершенно другом русле. Но гадать на будущее Станислав не любил, поэтому и не тратил на это своё время.

Гораздо сложнее было решить другую проблему. Союзников мэр еще не приобрёл, а вот врагов у него было достаточно. Больше всего палки в колёса ему ставили активисты появившейся на волне патриотизма, вызванной трагическими событиями, происходящими в стране, организации «Боевой тризуб».

По большей части членами организации действительно были обычные люди, если не считать около десятка бизнесменов разного калибра, но Станислав Александрович был уверен, что за ними кто-то стоит. Активисты так умело и упорно копали под него вот уже около года, что такое поведение не могло не наводить на подобные мысли. Поначалу мужчина списывал это всё на происки конкурентов, но, после того, как те с началом войны свернули все свои дела в Белореченске, это предположение потеряло логику. Поэтому, Станислав заключил, что действия представителей ненавистной ему организации обусловлены либо психологической инертностью, либо они вошли во вкус, и будут продолжать травить его и дальше.

В состав организации входило несколько бывших атошников и военных, воевавших в добровольческом батальоне «Боевой трезуб», остальные только прикрывались камуфляжными костюмами. Тем не менее, позиции «Трезуба» с каждым месяцем укреплялись, и теперь он представлял собой силу, с которой нельзя было не считаться.

Но толком достать Станислава Александровича было очень не просто. В мэрском кресле он сидел свой первый срок, а вот в районном совете провёл не один год и настолько приспособился к политической среде, что чувствовал себя в ней как рыба в воде. Но, так как в политику мужчина пришел вовсе не из-за того, что собирался послужить на благо народа, то и использовал он своё положение, как только мог, чтобы с каждым годом всё больше наращивать свой капитал, связи и влияние в городе. Пугач научился быть расчётливым и изворотливым, правильно расставлять приоритеты и занимать выгодные позиции в любой ситуации. Он знал, как запудрить мозги бабке, которая жалуется на коммунальщиков, не желающих пятый год перекрывать крышу, и как договориться с инвестором, при этом получив колоссальный откат в свой карман и не делая ровным счетом ничего для достижения общих целей. А что уж говорить о взятках, которые мужчина брал, не стесняясь? Именно на них он, еще будучи депутатом райсовета, отстроил трёхэтажный особняк на берегу Роси, на них обучил двух своих детей в престижных заграничных вузах и устроил им там безбедную жизнь, на них и прибавил к своим активам долю в нескольких крупных предприятиях Белореченска. Словом, Станислав Александрович был типичным представителем того подавляющего большинства украинских политиков, которые пришли во власть ради удовлетворения собственных безмерных интересов.

А вот «Боевой тризуб» действующий мэр побаивался и ненавидел. Ненавидел за то, что они набирали вес в послевоенном обществе гораздо стремительнее, чем делал это он в относительно мирное время. А побаивался потому, что не мог до конца просчитать, что привык делать со всеми соперниками и рисками. Именно эта неизвестность и пугала мужчину.

Но от этих мыслей его отвлёк голос секретарши из переговорного устройства, сообщившей, что к нему пришли. Растерявшись от неожиданности, Станислав распорядился впустить гостя, даже не уточнив его особу.

В кабинет вошел среднего роста голубоглазый шатен лет тридцати пяти, одетый в чёрный костюм и рубашку. Мужчина был крайне удивлён, узнав в вошедшем Владислава Зинченко – своего земляка и, возможно, еще большего проныру, чем он сам. Влад, несмотря на свой относительно молодой возраст, смог пробиться довольно высоко. До недавних пор он занимал очень выгодный пост в министерстве энергетики и угольной промышленности.

В политических кругах города говорили, что Влад занимается организацией тендеров, и довольно неплохо греет на этом руки. Используемая им схема была незамысловатой – после того, как предприятие выигрывало конкурс, с его представителями связывался человек Зинченко и говорил, что нужно бы на добровольной основе пожертвовать определённую суму на весьма неопределённые цели. Если предприниматель соглашался, сотрудничество с ним продолжалось, если же нет – результаты тендера по каким-то причинам признавали недействительными.

Но, в виду того, что страны фактически не стало, то и работа мужчины потеряла всякий смысл. Правда, визит Влада стал для Станислава полной неожиданностью. Мужчина был уверен, что такие, как он, бегут из страны в первую очередь. Но по каким-то причинам бывший министерский чиновник всё же решил остаться. Мэр понимал, что сейчас Владислав всё равно расскажет ему обо всём, поэтому не стал торопить события.

– Здравствуйте, Станислав Александрович, – живо произнёс гость, накинув на лицо лёгкую улыбку, и протянул ему руку.

– Ну, здравствуйте, Влад, – пожал протянутую руку мэр, – что это вас ко мне привело? Или в Киеве уже нечем заняться?

– А-ай, – махнул рукой Зинченко, – Что там осталось к этому времени от Киева, я не знаю – сам уже здесь неделю – но то, что делать там нечего – это факт.

– Вот как?

– Да, однозначно. Город большой, сами понимаете. Пока одни пытаются власть восстанавливать, другие всё под свой контроль берут. Сколько бандитов понаехало… И организации всякие типа нашего «Боевого трезуба». Они, кстати тоже туда заглядывают. Ну, короче, Киев превратился в Багдад. Каждый день взрывы, перестрелки. А ремонтировать и восстанавливать некому. Скоро от города одно пепелище оставят.

– Да, это печально, – покачал головой Станислав, – хотите коньяка?

– Не откажусь.

Мужчина достал из небольшого шкафчика у себя за спиной еще один бокал и, налив в него коньяка, передал гостю.

Тот сделал небольшой глоток и, посмаковав дорогой алкоголь, решил озвучить цель своего визита.

– Так вот я и переехал сюда, немного осмотрелся… И заметил некоторые вещи, которых, возможно, не видите вы, но которые вам не мешало бы знать.

Влад замолчал, ожидая вполне закономерного вопроса «И какие же?», но его не последовало. Станислав, будучи излишне тщеславным, как и большинство руководителей, не мог себе позволить показать заинтересованность, хотя на самом испытывал её с того самого момента, когда Зинченко вошел в двери его кабинета. А кроме того он держал ухо востро, как с цыганкой, которая подходит к тебе на рынке. Мужчина прекрасно знал, что в его воды заплыла акула, а не какая-то мелкая рыбёшка.

– Знаете, – продолжал Влад, несмотря на то, что не видел интереса во взгляде собеседника, – с каждым днём в городе вас любят всё меньше. Люди говорят многое, но общее в этих разговорах одно – они недовольны властью. А сейчас, если такое получается, то власть свергают. Это в девяностые и в начале двухтысячных люди просто смотрели новости и терпели инфляции, повышения цен, кризисы и прочее, а теперь всё изменилось. Если их что-то не устраивает, они хотят знать, кто за это в ответе. Если они узнают, что кто-то ворует из их кармана, то просто собираются и как можно сильнее дают ему по рукам. И теперь это естественно.

– Ну и? Что вы хотели этим сказать? – недовольно поморщившись, произнёс Станислав, хотя уже и сам догадывался, к чему ведёт такое вступление.

– А то, что если вы не хотите бежать из родного Белореченска без оглядки от своих избирателей – и это в лучшем случае – вам нужно что-то менять.

– Но я сомневаюсь, что вы пришли ко мне только лишь за тем, чтобы дать совет, – подкуривая сигарету из лежащей на столе пачки «Парламента», произнёс хозяин кабинета.

– Конечно, нет. Дело в том, что я изучил ваше окружение, и теперь не удивляюсь, почему вы производите такое впечатление на простых людей. Ну, большинство бизнесменов разъехались сразу же, как жареным запахло. Тех, что остались, даже в масштабе теперешнего Белореченска иначе как торгашами не назовёшь. Остальные – старые пердуны, которые на этих креслецах в зале заседаний будут сидеть даже после ядерной войны. Они просто больше ничего не умеют, кроме как создавать видимость работы и получать за это зарплату, вот и всё.

– Это понятно. Но ты-то, – стараясь сделать это незаметно, перешел на «ты» Станислав, – я так понимаю, хочешь предложить пути решения этой проблемы?

– В общем, да. Не буду больше ходить вокруг да около – предлагаю свою кандидатуру в качестве вашего заместителя.

На некоторое время в кабинете воцарилась тишина. Мужчины сидели по разные стороны стола и изучающе смотрели друг на друга. Станислав всё ждал, пока на лицо Зинченко ляжет хоть тень нетерпения, но тот был совершенно спокоен, как будто не сомневался в положительном ответе мэра.

– Ну, и что это изменит? – чтобы хоть как-то разбавить спокойствие собеседника, спросил мужчина.

– Ну-у-у, думаю, вы знаете, кто я такой и чем занимался. Вряд ли вам нужна моя характеристика с прошлого места работы. Поэтому скажу только по делу – я, как заместитель, смогу повысить ваш рейтинг и восстановить доверие народа. Вы, естественно, в таком случае продолжите и дальше занимать своё мягкое кожаное кресло. По-моему, это неплохое предложение.

– Неплохое, но жизнь научила меня, что все предложения делаются не просто так, а с целью какой-то своей выгоды. Не думаю, что ты так хочешь работать моим замом, что ради этого остались в стране, которой уже нет.

– Я не сомневался в вашей проницательности. Конечно же, за свои высокопрофессиональные услуги я хотел бы получить взамен… тоже некоторого рода услуги.

– О чём идет речь? – сухо спросил Пугач, окинув Влада таким взглядом, каким смотрят на порядком надоевшего рассказчика.

– Если не возражаете, для начала я хотел бы знать, какова вероятность вашего положительного ответа на мой первый вопрос?

– Влад, мы с тобой люди не глупые, оба понимаем, что на принятие окончательного решения сильно влияет неосведомлённость в решаемом вопросе. Причём, влияет не лучшим образом. Так что, давай ты выложишь все ваши карт на стол, а я уже посмотрю, что можно сделать.

Влад на секунду задумался. Было видно, что Станислав достаточно умело поворачивает обстоятельства так, чтобы выглядеть в глазах собеседника на голову выше. Важным дяденькой, который решает любые вопросы.

«Ну хорошо, будем играть по твоим правилам. Это еще не значит, что я буду под тебя гнуться», – подумал Влад и всё же решил поступить так, как советовал ему Станислав.

– Дело в том, что есть одни люди в России, которые хотят переправлять по железной дороге через нашу территорию некоторые грузы. Через Киев отказались, понятно почему, а вот Белореченск как раз подходит. Составы будут идти из Крыма и сворачивать в Фастове – чтобы не заходить в Киев.

– Ну, допустим, они хотят это делать. Но ты говори конкретнее – что за грузы и какая наша роль во всём этом? И куда они пойдут дальше?

– Грузы? Вы сами понимаете, чем может торговать Россия.

– Ну, наркота через нас уже идёт, так что вариантов у меня немного. Интересно только знать, о каких масштабах идёт речь?

– Масштабы – крупные. Конкретнее сказать не могу, потому что не знаю сам. Но и вознаграждение за это соответствующее.

– Ты не ответил на другие вопросы.

– Наша задача – обеспечение безопасности груза на украинском участке железной дороги.

– Ха, ну ты даёшь! Ты вообще знаешь, что и где сейчас творится? А вдруг где-то рельсы подорвали, и состав под откос полетит? Так что, нам за это отвечать придётся?

– Да подождите, Станислав Александрович. Не делайте поспешных выводов. Давайте я опишу ситуацию так, как я её вижу, а потом уже подумаем, браться за это дело или нет.

– Хорошо, сделаем так, – сказал его собеседник, хотя по выражению его лица было понятно, что этот разговор начинает надоедать мужчине.

– Смотрите, у нас же есть люди, которые могут заниматься охраной груза и при этом, заметьте, зарабатывать деньги. Может, даже и в валюте. Да люди будут просто рваться на такую работу, потому что другой или вообще нет, или за неё платят копейки. Так что, это тоже поднимет ваш авторитет. Как в городе, так и далеко за его границами. Если партнёры увидят, что с нами можно сотрудничать, то предоставят еще больше возможностей. Да и за границей будет распространяться положительное мнение о Белореченске и его мэре. Вы же не думаете, что мы всю оставшуюся жизнь будем жить, как в Судане? В Европе такое невозможно. Здесь, рано или поздно, все войны заканчиваются, и начинается деловая жизнь. Политика, коммерция… Сами понимаете. Останемся ли мы самостоятельным государством или войдём в состав какого-то другого – это на самом деле не важно. Важно другое – что потом, когда всё уляжется, люди будут помнить мэра, который дал им хорошую работу и помог не умереть, а за границей тоже вспомнят, что в новом государстве у них есть надёжный партнёр, и тогда – кто знает? – может, вы пойдёте выше.

– Слушай, Влад, я вижу, что ты зря штаны не протирал в своём министерстве. Лепишь так красиво, что другой бы не удержался и согласился еще до того, как ты свой рассказ закончишь. Но я не другой и вижу – ты говоришь о том, что будет, но ни слова о том, как это сделать. Я, например, вижу одну нестыковку – то, что россияне хотят толкнуть через нашу территорию, невозможно продавать без ведома их властей. И ты мне сейчас предлагаешь людей агитировать работать фактически на российскую власть. Они же все считают, что Россия виновата в развале Украины.

– А вы как считаете?

– Какая сейчас уже разница, как я считаю? – почти срываясь на крик, произнёс Станислав.

– Да нет, разница есть. Вы же политик, как и я. А политикам глубоко безразлично, кто и в чем виноват. Они просто ищут пути достижения целей, и я вам предлагаю достаточно выгодный путь для нас обоих.

– Хорошо, может и так. Ты умеешь убеждать, с этим я не спорю. Но еще раз повторю – как я уговорю людей сотрудничать с теми, кого они считают врагом?

– А вы уверенны, что для них еще важно, кто враг? Они теперь сами друг другу враги, потому что у одних еще есть деньги и работа, а другие уже вынуждены или побираться, или искать еду на мусорниках, или воровать с чужих огородов. Вы же умный человек – иначе не стали бы мэром – и думаю, должны понимать, что сейчас людям не до политики. Им лишь бы выжить. И на этом фоне протянутая им рука будет воспринята с благодарностью гораздо большей, чем когда-либо. У людей больше нет идеи, у них остался только голод и инстинкт самосохранения.

– Ха, нет идеи, говоришь? А что ты тогда скажешь про «Боевой трезуб»? Они же только ищут возможность, чтобы меня с грязью смешать, а тут еще и такое! Или ты еще, может, скажешь им предложить заняться этим бизнесом?

– Нет. Конечно, нет. И именно это станет камнем преткновения. Но не только между вами и ними, а между ними и народом. Потому что вы кормите народ, а они дают лишь идею, не подкреплённую ничем. Вот тогда их позиции конкретно пошатнутся, и вам станет легче дышать. И тогда мы придумаем еще что-нибудь, чтобы поднять ваш рейтинг.

– Хорошо, тогда из кого ты предлагаешь набирать этих, так сказать, охранников? Из простых людей?

– Ну, часть да. Как раз это и должно пробудить в них уважение к вам. Они будут считать, что вы таким образом о них заботитесь, и, в случае чего, встанут на вашу защиту от того же «Боевого трезуба». Но часть охраны я бы взял из военных. Это вообще большая удача, что в Белореченске осталась воинская часть. Конечно, я вообще не представляю, как наши уважаемые правители не забрали её на запад, но факт остаётся фактом. И поэтому нужно использовать любые возможности, лишь бы наладить с ними контакт. Вы, я надеюсь, уже успели это сделать?

– Не особо. С Журавлём – командиром части – я вообще в неплохих отношениях всегда был, но последнее время они формально от города отделились. Наверное, думают, а не махнуть ли вслед за остальными в Галичину. Срочников неместных практически всех распустили. Так что, не особо там и людей много, – ответил гостю Станислав. Он не хотел посвящать того в планы о встрече с этим самым полковником Журавлём через пару дней.

– Вот видите – людей мало. А солдаты нам нужны. В таких-то условиях, как сейчас. Вот и наберём недостаток из обычных людей. А самое главное – эту армию не нужно финансировать. Она сама будет зарабатывать на себя, да еще и в город деньги приносить. Считайте, что мы, грубо говоря, будем сдавать солдат в аренду. Как по мне, так это просто идеальный вариант вообще для всех.

– Но не для «Трезуба».

– Конечно, нет. Но, когда большинство будет уже на вашей стороне, в этой игре они выйдут настоящими аутсайдерами. Поэтому, никаких минусов – одни только плюсы.

– Спорить не буду, но мне нужно подумать.

– Понимаю. Когда я могу узнать ваше окончательно решение?

– Завтра. Подходите в это же время сюда.

Влад кивнул и, поднявшись из-за стола, попрощался со Станиславом за руку.

– До завтра, – сказал он, выходя.

– Всего хорошего, – произнёс хозяин кабинета, когда двери за его гостем уже закрылись.

Теперь у него было, над чем подумать.

Глава 3

Шумилы

День в семье Никитенко начался с очередного этапа сборов в долгую дорогу. За годы, прожитые в трёхкомнатной квартире на пятом этаже девятиэтажки, которая вместе с еще тремя своими собратьями одиноко возвышалась среди частных домов, вещей собралось немало. И это неудивительно, учитывая, что у супругов было трое детей совершенно разного возраста.

Жить в родном районе становилось изо дня на день всё сложнее. На Шумилах всегда было не очень комфортно. Все магазины закрывались в десять вечера, на улице ночью горел один единственный фонарь, добраться до остального города можно было только одной двадцатой маршруткой. Единственным плюсом Сергей и Анна считали близость леса и реки, а также отдалённость от промышленных предприятий и крупных магистралей.

Но после того, как война разрушила планы и надежды на будущее миллионов людей, и территория страны стала понемногу освобождаться от не хотевших ценить и беречь её жителей, здесь стал править закон силы. Даже деньги перешли на второй план.

Шумилы превзошли в этой сфере все остальные районы Белореченска. Здесь изначально скапливалось немало уголовников – недаром же район был назван в честь двух братьев-бандитов, которые «держали» его в девяностые годы. И вот, день ото дня, на Шумилы пребывали всё новые представители криминалитета всех мастей. Некоторые – наиболее важные – тут же заняли самые богатые дома района.

Как и в девяностые, бандиты стали собираться в группировки, но теперь уже не по территориальному принципу, а по специализации – карманники, форточники, угонщики и отдельные группировки, которые контролировали продажу наркотиков и проституцию. Последнее занятие в послевоенное время стало набирать популярность среди девушек и женщин, так как других путей зарабатывать на жизнь оставалось очень мало и все они были трудными и малооплачиваемыми. В местный бордель шли даже замужние женщины, так как большинство его клиентов были бандитами, просаживающими шальные деньги налево-направо.

Кроме борделя среди развлечений на Шумилах появились азартные игры на деньги и некоторое подобие ночного клуба, оборудованного в двухэтажном особняке, отжатом у одного бизнесмена.

И, как и водится в бандитской среде, вокруг матёрых уголовников начала крутиться всякая шваль. Были это ранее сидевшие местные алкоголики и болеющие блатной романтикой гопники. Именно они и представляли наибольшую опасность для местных жителей. Если опытные бандиты теперь пытались выставить себя сливками общества и поддерживали в группировке относительный порядок, то мелкие сошки из кожи вон лезли, лишь бы завоевать себе авторитет.

Такие люди вели себя дерзко и вызывающе, утверждаясь за счет мирного населения района. Они били парней, которые не хотели «стрельнуть» им сигарету или просто безо всякой на то причины, запугивали женщин, вымогали деньги. Нередкими стали случаи изнасилования молоденьких девушек, поэтому семьи с таковыми очень быстро перебрались в центр города, где теперь собиралась немалая часть населения города, либо вообще убрались подальше от Белореченска.

Что же касается семьи Никитенко, то они до последнего момента жили тихо и мирно, стараясь без веских причин не выходить из дома. Сергей работал логистом на загибающемся Белореченском заводе сельхозмашин, Анна преподавала в одной из действующих школ.

Старшая дочь Инна семнадцати лет готовилась окончить школу и подать документы во Львовский национальный университет на факультет журналистики. Типичный юношеский максимализм не оставлял у девушки никаких сомнений, что она просто обязана стать успешной в этой сфере деятельности и без труда завоевать себе положение в обществе.

Средний сын Андрей был четырнадцатилетним подростком, в полной мере испытывающим на себе все прелести переходного возраста, и удачно приправлявшим своими возрастными фокусами жизнь семьи. Он часто выпивал, курил втайне от родителей и мечтал стать таким же бандитом, как и те, кто оккупировал его родной район.

Младшей дочери Никитенко Вите было четыре года, и сказать о ней в общем-то нечего, кроме как, что она была самым обычным четырёхлетним ребёнком, утехой родителей, источником зависти брата и просто еще одним членом семьи, из которой она вскоре уедет учиться, для сестры.

Родителям троицы было уже за сорок, и потому к любым переменам они относились с ужасом. Это и стало причиной того, что они так надолго задержались на Шумилах. Они не стали съезжать даже тогда, когда Юра Бешеный – смотрящий за районом, ввёл для простых смертных налог за их охрану. Денег у семьи было немного, но они исправно платили дань каждый месяц, не смея даже и пикнуть что-нибудь против.

Всё изменилось да дня назад, когда под вечер к ним заявились подвыпившие гопники и попытались вломиться в квартиру. Никитенкам даже пришлось забаррикадироваться от них, чтобы те не выбили дверь.

Поначалу они подумали, что это просто какие-то пьяницы перепутали квартиру и уйдут, когда надоест. Но грохот пистолетного выстрела на лестничной площадке и пробившая дверь пуля рассеяли всякие сомнения. Бандиты сказали, что это первое и последнее предупреждение, и в следующий раз они не будут такими добрыми. Из потока нецензурной брани и жаргонных словечек Никитенки поняли, что целью «гостей» была их старшая дочь. Один из гопников в подробностях рассказал, что он сделает с девушкой на следующий раз, и в это время Инна плакала в объятиях матери, которая тоже была недалека от слёз. Андрей, не особо любивший сестру, злорадно предложил отдать девушку бандитам, за что и отхватил подзатыльник от отца.

Родители не могли допустить, чтобы желание незваных гостей воплотилось в жизнь, и потому тотчас же начали собирать вещи. Убедившись, что гопники ушли, Никитенки перебрались в одну из свободных квартир на втором этаже. Будучи до мозга кости законопослушными и порядочными гражданами, супругам было совестно вторгаться в чужое жилище, пусть и оставленное хозяевами, но жизнь вынуждала их это сделать. Им нужно было переждать в Белореченске еще около двух суток.

Дело в том, что раз в неделю по железной дороге, отделявшей Шумилы от Дунаевского массива, проходил пассажирский поезд, собиравший желающих уехать за границу. Конечно, заграницей теперь считалась Галичина, а поезд был условно пассажирским – он состоял из крытых товарных вагонов с раздвижными дверями посередине. В пределах сёл и городов состав замедлял ход и подбирал пассажиров там, где они его ждали. Поезд не делал остановок, потому как в тех условиях, которые сложились на Украине последнее время, это было небезопасно. Укомплектованный состав выглядел как индийские поезда, битком набитые людьми. Нередко тем, кому не хватало мест в вагонах, ехали на крышах, и кто знает, сколько их погибло от удара током. Но люди настолько хотели выехать из страны, точнее из того, что от неё осталось, что были готовы ехать по нескольку часов даже стоя, если всем не хватало сидячих мест.

К счастью Никитенко, на следующий день визит незваных гостей не повторился – те либо слишком были заняты своей «работой», либо валялись где-то пьяные. Но рисковать больше супруги не хотели, тем более, что где-то в глубине души уже давно хотели уехать. Будущего в Белореченске больше никто не видел.

В дорогу брали только самое необходимое, так как остальные пассажиры попросту не пускали в вагон тех, кто набирал что-то, занимавшее много места.

Вышли еще до рассвета. Так как утром было весьма прохладно, вся семья оделась тепло. Боясь нарваться на бандитов, они тут же направились в посадку, подступавшую к железнодорожному полотну, и до приезда поезда находились там.

Маленькая Вита была в предвкушении дальней поездки. Ей еще ни разу в жизни не приходилось ездить на поезде, поэтому девочке очень хотелось, чтобы они уже быстрее поехали. Родители были взволнованы такой резкой переменой событий, и порой нервно обсуждали между собой всё, что слышали от других об этом поезде, вспоминали, что взяли, а что нет, что еще могло бы им пригодиться, и планировали свои дальнейшие действия по приезде во Львов. Там беженцам с Украины оказывали помощь, но экономическая ситуация в Галичине была еще весьма нестабильной, поэтому Никитенки не особо рассчитывали на кого-то, кроме себя самих.

Инна же с нетерпением ждала поезда, в предвкушении новой, гораздо лучшей, чем здесь, жизни. Она, как и планировала, собиралась поступить в университет во Львове и стать успешной журналисткой, и сегодня был тот день, когда девушка на шаг приблизится к своей цели.

– Ну когда уже этот поезд будет? – спросила она в очередной раз у отца.

– Не знаю. Может, сейчас, а, может, и вечером. У него нет расписания.

– А, может, и вообще завтра, – скептически сказала мать.

Андрей же слушал их разговор с отвращением. Он искренне не понимал, как можно бежать из родного города. Не то, чтобы причиной этого были какие-то патриотическими чувствами, просто он родился, вырос, жил и многое в своей жизни попробовал впервые именно здесь, на Шумилах. С этим, как будто специально убежавшим от всех остальных к лесу, райончиком у Андрея были связаны многие воспоминания – приятные и не очень, и в нём он планировал жить дальше.

Что касается инцидента с сестрой, то парень ничуть не сочувствовал бы ей, если бы какие-то бандиты пустили её по кругу. Это, наоборот, по мнению брата, должно было бы пойти девушке на пользу. Меньше бы выпендривалась.

Сам же Андрей хотел остаться здесь даже несмотря на всё то, что случилось за последнее время. Много его друзей уже выехало в неизвестность вместе с родителями, но некоторые всё же остались. И среди них Богдан – самый лучший его друг.

«Как я буду там без Боди?» – задал сам себе вопрос Андрей, глядя на яркую и сочную зелень первых листков и травы, которая, как большое зелёное море, волновалась от дуновения лёгкого весеннего ветерка. Но сейчас, вопреки себе же самому, всегда любившему именно это время года, парнишка не находил в красоте природы ровным счетом ничего прекрасного. Ведь сегодня он видел всё это в последний раз.

От невесёлых размышлений парнишку оторвало шуршание позади себя. Обернувшись, он увидел Богдана. Как бы там ни было, появление лучшего друга взбодрило его.

– Что, решил прийти провести меня? – изобразив на лице подобие улыбки, спросил Андрей.

– Ну да, типа того. Хреново, конечно, что ты уезжаешь.

– Ага, – грустно выдохнул парень.

– А мы тут с пацанами решили бригаду организовать.

– В смысле?

– Андрюха, проснись. В каком смысле это можно понять? Будем серьёзные дела мутить. Начнём сами, а потом подключимся к остальной группировке.

– Ха, и ты думаешь вас примут?

– А почему нет? Колька Бех вон уже с Трубой работает, своей бригадой заправляет.

– Ну ты дал! Коле Беху уже девятнадцать, а вам по четрынадцать! Там же, я так понял, еще Никита и Васёк с тобой?

– Не только, – слегка обиженно произнёс Богдан, – еще Жэка с Вадимом.

– Ну ладно, Жэке пятнадцать. Но я чё-то не верю, чтобы вас приняли. Скажут, малые еще для серьёзных дел и по шее дадут вдобавок за то, что чужой хлеб отбираете.