Текст книги "Пульс за сто"

– От этой двери есть ключ? – раздался его голос из коридора.

– Конечно, – ответила медсестра. – На втором посту.

– Принесите.

Врач вернулся у Лучинскому.

– Я буду приходить сюда каждый час и проверять, все ли в порядке.

– Замечательно! – обрадовался критик.

– И уж, извините, поскольку вы останетесь в одиночестве за запертой дверью, одну руку я вам все-таки привяжу.

– Пожалуйста.

Павел Борисович лег на постель и сам протянул доктору руку.

– Не пытайтесь развязать узел, – предупредил тот, доставая из кармана эластичный бинт. – Ничего не получится.

– И не собираюсь.

Лучинский был согласен на все. Лишь бы врач не передумал.

Только когда в двери клацнул замок, Павел Борисович, наконец, вздохнул с облегчением. Кажется, этот раунд он выиграл. Теперь главное, чтобы Агеева ничто не задержало.

– Я забираю ключ с собой. Распоряжение главного, – послышался голос доктора из коридора. – Если что – звоните.

Врач ушел.

– Зачем он запер дверь? – спросил медсестру санитар.

– Почем я знаю? На крайняк, есть дубликат.

Лучинский рывком сел на кровати. Дубликат! Как он об этом не подумал? Голова сильно закружилась от резкого движения. Что же делать? Врач вернется только через час. А если они решат не дожидаться вечера? Надо уходить! Немедленно! Но как? Павел Борисович посмотрел на привязанную руку. Хорошо, что он оказался предусмотрительным! Свободной рукой критик достал из кармана пижамы ножницы. Он прихватил их в реанимации, когда санитар вышел в коридор. Избавившись от бинта, Лучинский вскочил с кровати, подбежал к окну, приоткрыл створку и выглянул наружу. Окно выходило в пустынный двор. Отлично! Правда, есть проблема. Палата находится на третьем этаже. Что с этим делать? Связать веревку из простыней? К счастью, обе постели застелены. Павел Борисович заколебался. Он не любил физкультуру. И еще ему шестьдесят два года. Но если он не попробует, шестьдесят три не исполнится никогда…

Глава двенадцатая

17 июня

14.55

Дверной звонок оказался неожиданно резким. Карпов вздрогнул и открыл глаза. Удивительно, но ему все же удалось заснуть. В дверь снова позвонили. Геннадий Иванович вскочил с дивана и пошел в прихожую. По пути он вспомнил, что Кристина запретила отвечать на звонки, и в нерешительности остановился. Звонок прозвенел в третий раз. Карпов заметил глазок на входной двери. Кто мешает ему посмотреть в него? Он на цыпочках подкрался к двери, прильнул к глазку и в ту же секунду резко отпрянул. За дверью стоял… Лучинский! Как он нашел его? Звонок вновь ожил. Карпов растерянно посмотрел на дверь.

– Геннадий Иванович… – послышалось из-за нее.

– Павел Борисович? Это вы?

– Геннадий Иванович… – голос стал явственней, будто его обладатель уже стоял рядом.

– Как вы меня нашли? – спросил Карпов.

– Геннадий Иванович… – в третий раз повторил Лучинский. – Выходите. Присоединяйтесь ко мне. Я теперь свободен.

– К вам? – растерялся Карпов. – Но… мне нельзя. Меня предупредили…

– Не обращайте внимания. Выходите. Я вас спасу.

Внезапно дверь слегка приоткрылась.

Карпов попятился – он ведь прекрасно помнил, что сам ее закрывал – и… проснулся. Помотав головой, Геннадий Иванович стряхнул с себя остатки кошмара. Это был сон. Только сон…

Окончательно пробудившись, Карпов ощутил, что зверски голоден, и отправился на кухню. Скромный холодильник был доверху забит продуктами.

«Когда только они успели?» – подивился Геннадий Иванович.

Хотя, кто знает, что это за квартира? Возможно, здесь кто-то жил. Кто-то, кого спешно попросили покинуть помещение.

Карпов щедро нарубил колбасу, нарезал сырок, распечатал коробку с тостами… Вскоре на кухонном столе возник заварной чайник, над носиком которого струились легкие завитки пара, и большая тарелка с бутербродами. Только теперь Геннадий Иванович понял, насколько проголодался. Наспех устроившись за столом, он жадно вонзил зубы в первый бутерброд.

Наполнив желудок, Карпов с облегчением откинулся на стуле и сделал глоток. Чай был именно таким, какой он любил: не слишком горячий, но и не остывший. В блаженстве Геннадий Иванович закрыл глаза.

«Как мало, в сущности, нужно человеку для счастья», – подумал он и тут же услышал:

– Приятного аппетита.

Карпов подскочил, как ошпаренный. Прямо перед ним стоял Олег Сергеев.

– Господи! Что у вас за привычка? Вам надо колокольчик к ноге привязывать.

Олег Михайлович присел к столу напротив. Несмотря на полный событий день, он был как всегда чисто выбрит, безупречно одет и источал слабый запах парфюма.

– Наверняка у вас ко мне много вопросов.

– Подозреваю, не на все из них вы ответите, – раздражение придало Карпову смелости. – Поэтому лучше говорите сами.

– Логично, – согласился Сергеев. – Начну с главного. Здесь вы будете жить весь оставшийся срок. Вещи ваши мы привезли. Вместо прежнего компьютера будет ноутбук, но не волнуйтесь – вся информация на него перенесена.

«Оставшийся срок!»

Геннадий Иванович почувствовал облегчение. Он догадывался, что серьезных изменений в его судьбе ближайшее будущее не несет, но одно дело гадать, а другое – знать.

«Подумать только, насколько все относительно, – мелькнуло в голове, – если новость о продлении “тюремного срока” с неясным приговором в конце способна обрадовать».

– Уровень комфорта, конечно, несравним с прежним местом обитания, но тут претензии надо предъявлять Лучинскому.

– А что, есть такая возможность?

Сергеев проигнорировал реплику.

– Вы по-прежнему можете уйти отсюда в любой момент, – продолжил он, – хотя после сегодняшних событий я почти уверен, что вы этого не сделаете. На лестничной площадке установлена видеокамера, поэтому на случайные звонки лучше не реагировать. Впрочем, об этом вы уже знаете. Помощников здесь у вас не будет, но вряд ли это создаст большие проблемы. Вам ведь не привыкать жить в одиночестве.

«Вот почему она сказала “Прощайте”», – сообразил Карпов и спросил:

– Значит, Кристину я больше не увижу?

– Привыкли к ее обществу?

– Ну, так другого общества вы нам не предлагали.

– Рад, что угадал с выбором. Но Кристину вы действительно больше не увидите.

– Тогда передайте ей, что я извиняюсь.

– Извиняетесь? За что?

– Неважно. Просто передайте – и все. Она поймет.

– У вас уже есть свои маленькие тайны? Это мило. Ладно, передам. Если понадобится что-либо еще, просто снимите трубку телефона и дождитесь ответа.

– Вы разрешаете мне пользоваться телефоном? – удивился Карпов.

– Нашим – да. Кстати, куда отправить вторую рукопись?

– Я как-то не успел об этом подумать. Учитывая возникшие обстоятельства…

– Ничего страшного. Выберете журнал – сообщите.

Сергеев уже собирался уходить, но интерес Карпова к Кристине натолкнул его на одну идею, и Олег Михайлович решил задержаться.

– У вас остался чай? – поинтересовался он.

– Что? – столь обыденный вопрос сбил Геннадия Ивановича с толку. – Кажется, да. Только остыл, наверное.

– Ничего, я не люблю слишком горячий.

Сергеев достал из кухонного шкафа кружку («Знает, где что стоит», – отметил Карпов) и вернулся к столу.

– Тему нового рассказа уже придумали? – спросил Олег Михайлович, наливая заварку.

– Нет. Честно говоря, до сих пор идеи мне подбрасывал Лучинский. – Сообразив, кому он это сказал, Геннадий Иванович с испугом посмотрел на собеседника.

Тот правильно интерпретировал взгляд.

– Думаете, сболтнули лишнее? Напрасно. Недостатком идей, насколько мне известно, страдали даже знаменитые писатели.

– Так и есть, – кивнул Карпов. – Гоголь постоянно просил друзей подсказывать темы для новых произведений. Пушкин с иронией говорил, что в присутствии «этого хохла» надо быть осторожнее. И сам же подарил ему сюжет «Ревизора».

– Хотите, побуду Пушкиным?

– В смысле?

– Подброшу вам идею. Вы когда-нибудь играли в рулетку?

– Шутите? Такое развлечение – не по моим доходам. И потом – где? Это же сейчас запрещено.

– Да. Глупость, конечно. В солидные казино ходили солидные люди, которые вправе сами решать, как тратить свои деньги.

– Разве этот бизнес не был насквозь криминальным?

Сергеев посмотрел на Карпова.

– Геннадий Иванович, я лично не знаю ни одного серьезного бизнеса, с которым в той или иной мере не соприкасается криминал.

– Вы утрируете. Навскидку приведу пример. Наша «Путеводная звезда». Если, конечно, не иметь в виду, что часть помещений главный редактор по-тихому сдает в аренду, чтобы с трудом сводить концы с концами.

– Вашу «Путеводную звезду» трудно назвать бизнесом. Тем не менее если бы вы узнали некоторые нюансы этой аренды, то убедились бы, что концы с концами с трудом сводит ваш журнал, но не редактор.

– Что вы имеете в виду?

– Лучше вам не знать. А то потом трудно будет там работать.

– Не знаю. При всем желании, мне сложно поверить, что Ростислав Семенович… – Карпов осекся, поскольку с запозданием сообразил, что именно сказал Сергеев.

Тот правильно понял причину его заминки и добавил:

– Если, конечно, все закончится хорошо.

– Понятно, – усмехнулся Геннадий Иванович. – Я было уже подумал, что амнистирован.

Сергеев не стал продолжать тему. Отхлебнув приготовленный чай, он удовлетворенно кивнул и продолжил:

– Так вот, насчет рулетки. Один из моих… хороших знакомых – довольно крупный бизнесмен – практически жить без нее не мог.

– И при этом остался крупным бизнесменом?

– Вы проницательны. Или, может быть, вам знакома эта история? – Олег Михайлович внимательно посмотрел в глаза Карпову.

Тот не понял причин этого взгляда.

– Откуда? У нас с вами разный круг общения.

– Да, пожалуй, – согласился Сергеев. – Просто, в последнее время мы с вами вращаемся в одних и тех же кругах. В общем, столь рискованное увлечение доставляло моему знакомому проблемы. И вот, когда подобная ситуация возникла в очередной раз… – Олег Михайлович помолчал и добавил: – Он, знаете ли, очень любил свою жену. – Почему-то при этих словах Сергеев вновь пробуравил собеседника взглядом. – Страшно боялся оставить ее без средств. Но ничего не мог поделать со своей страстью. Тем более, страсть была не вполне обычной.

– То есть?

– Мой друг полагал, что рулетка способна не только приносить деньги, но и давать ответы на вопросы.

– Каким образом?

– Нужно задать вопрос и сделать ставку. Выигрыш – ответ «да», проигрыш – «нет».

– С тем же успехом можно бросать монетку. Дешевле выйдет.

– Логично. Но все ли в нашей жизни подчиняется логике? Кирилл уверял, что рулетка ни разу не ошиблась, когда он спрашивал ее о чем-нибудь действительно серьезном.

Сергеев больше не играл в «гляделки», просто рассказывал историю.

– Боюсь, у вашего друга не все в порядке с головой. Уговорите его обратиться к врачу. Говорят, от игромании лечат.

– К сожалению, не смогу. Его нет в живых.

– Извините, – осекся Карпов. – Я не хотел никого обидеть. Что с ним случилось?

– Проиграл крупную сумму. Крупную даже для себя. И понял, что рано или поздно может проиграть все. Кирилл не знал, как ему найти выход. И он…

– Задал вопрос рулетке?

– Да. «Жить мне или умереть?»

– Господи… И что она… Хотя вы ведь уже сказали. Или эти события не связаны между собой?

– Вам лучше не знать ответа.

– Почему?

– Не хочу связывать вас известным финалом. Напишите на основе этой истории рассказ – о любви, страсти и выборе, который однажды приходится делать каждому.

– Но я ровным счетом ничего не смыслю в рулетке.

– Это не проблема. – Сергеев достал флеш-карту. – Возьмите.

– Что это?

– То, с чем я редко расстаюсь. Британская энциклопедия. Вот уже более двух веков – эталон для всех справочных изданий. Кстати… Моего друга звали Кирилл Елисеев. Сочтете возможным – посвятите рассказ ему.

– Хорошо, – произнес вконец озадаченный Геннадий Иванович. – А… если у меня не получится?

Сергеев пожал плечами.

– Тогда напишете другой рассказ.

Заглянувший на кухню помощник что-то прошептал ему на ухо. Олег Михайлович встал из-за стола и вышел.

Пока он отсутствовал, Карпов успел допить остывший чай. К последнему бутерброду он не притронулся. Сказалась привычка не брать с тарелки последнее, когда в доме находится гость. Впрочем, кто в этом доме гость, а кто хозяин, сомневаться не приходилось.

– Мне пора, – сказал Сергеев, вернувшись. – О Лучинском забудьте. Ваши судьбы никак не связаны между собой.

В коридоре Геннадию Ивановичу пришлось посторониться. Из комнаты выносили телевизор.

– Куда вы его?

– Поменяем. Этот давно барахлит.

– Можете не возвращать. Я практически не смотрю телевидение.

– Когда у вас останется только одно занятие – ждать, новые привычки появятся быстро, – заверил Олег Михайлович. – Уж поверьте.

Закрыв за ним дверь, Карпов вернулся в комнату и сразу понял, почему ему разрешили пользоваться телефоном. На прикроватной тумбочке стоял допотопный проводной аппарат. На лицевой панели аппарата не было ничего. Ни кнопок, ни диска для набора номера. Карпов снял трубку.

Через один гудок с той стороны ответили:

– Слушаю. Говорите.

Геннадий Иванович вернул трубку на рычаг.

15.30

Выйдя на улицу, Сергеев тут же достал телефон и набрал номер.

– Кристина? Только не вздумай впадать в истерику. Лучинский умер… Нет, это не я… Да точно не я! Он умер в больнице… Какая тебе разница – в какой? Мои люди сейчас выясняют подробности. Может быть, это последствия алкогольной интоксикации. А может, он ночью под машину попал. Туда ему и дорога… – Лицо Олега Михайловича перекосила гримаса досады. – Кристина, я ведь уже говорил тебе. У меня нет привычки повторять дважды… «Туда и дорога» сказал, поскольку действительно так считаю! Но это не повод для убийства! – почувствовав, что теряет контроль над собой, Сергеев задержал дыхание, прежде чем продолжить беседу. – В общем, Лучинский мертв, и с его стороны нам больше ничего не грозит… Да, я смотрю на это именно так. Главное, не паникуй. На всякий случай, в ближайшее время не уезжай из города… Не знаю, на какой случай. Скорее всего, ни на какой. Но если кто-то вдруг – хотя я в это не верю – захочет проверить коттедж, то отсутствие хозяйки может привлечь к дому дополнительное внимание. Еще раз повторяю: этого не случится. А если даже случится, то ровным счетом ничем не грозит. Даже не сомневайся. – Олег Михайлович смягчил тон: – Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь… Не будем об этом, – спокойно, но настойчиво произнес он через паузу. – Я никогда не жалею о принятых решениях. Все. У меня больше нет времени говорить. Ничего не бойся, я всегда с тобой.

Сергеев разъединился. Он действительно никогда не жалел о принятых решениях, но одно из них было неправильным изначально. Не следует вовлекать близких людей в деловые отношения. Теперь придется принимать во внимание последствия допущенной ошибки.

16.40

– Вы догадываетесь, что теперь с нами будет?! – главврач выглядел не так импозантно, как во время первой встречи с Агеевым. Его галстук сбился на сторону, но он, похоже, этого не замечал. – Причем, я подчеркиваю, с нами! Ведь именно по вашему настоянию я перевел его из реанимации. Надеюсь, вы не станете этого отрицать?

– Не беспокойтесь, я не отрекаюсь от своих слов. – Генерал пригладил виски. Он делал это всегда, когда бывал сильно взволнован.

– А ведь я говорил, убеждал – это типичный алкогольный психоз! Знаете, как ведут себя люди в подобном состоянии?! Странно, что он еще лез по простыням. Мог просто выпрыгнуть в окно. Впрочем, результат один.

– Как он умер?

– Перелом основания черепа. И ведь только третий этаж! Нет бы просто ногу сломать! Но сильно можете не убиваться. С такой печенью он протянул бы лет пять, не больше.

Главврач подошел к шкафу и достал бутылку виски.

– Помянуть не желаете?

– Сейчас только пьянства на работе нам не хватало.

– Бросьте! На фоне того, что на меня теперь повесят, запах изо рта – как насморк при чуме.

Генеральская порция оказалась очень щедрой, но Агеев отказываться не стал.

16.50

Медсестра на посту вытирала заплаканные глаза. Давешний санитар стоял рядом и протягивал валерьянку.

– Выпей.

– Не хочу.

– Выпей, легче будет. Чего ты разревелась вообще? Жмуриков не видела?

– Это совсем другое. Если кто от болезни умер – или так.

– Не бери в голову. Он тебе никто. – Санитар посмотрел на девушку. – Я приду через часок?

– С ума сошел?!

– А что такого? Мы ж договаривались.

– Не после такого.

– Подумаешь… Отвлечешься как раз. – Санитар обнял девушку за плечо. – Я умею отвлекать.

– Уйди. – Та сбросила руку.

– Ладно. Как хочешь. Было бы предложено.

Санитар демонстративно отвернулся.

«Сама позовет», – подумал он. И не ошибся.

17.45

Спиртное Агеева не «забрало», что было не удивительно. В острых ситуациях он никогда не пьянел. А ситуация на сей раз вышла та еще.

Высланная охрана опоздала на десять минут. Но, даже если бы они успели вовремя, ничего бы не изменилось. Лучинский одурачил всех.

До звонка, последовавшего из больницы, генерал успел кое-что проверить. Результат вышел обескураживающим.

«Скорую» в названный день и час в район Жуковки вызывали только на ДТП. Врача с таким именем-фамилией ни в одной из бригад не существовало.

А ведь рассказ Павла Борисовича выглядел таким связным!

«Ему бы романы писать, а не критические статьи, – с досадой подумал Агеев. – Даже фамилии всем придумал. Сергеев, Карпов…»

Генерал подумал, подошел к столу и включил компьютер.

На сайте журнала «Путеводная звезда» в составе редколлегии действительно значился некий Геннадий Иванович Карпов. Значит, эта фамилия была реальной.

Агеев постучал пальцами по столу, потом взял телефон и набрал номер. Против ожиданий – время было уже не рабочее – ему ответили.

– «Путеводная звезда»? Могу ли я поговорить с Геннадием Ивановичем Карповым?

– А кто его спрашивает?

Судя по голосу, трубку на том конце взяла довольно юная особа.

– Генерал-майор полиции Агеев.

Такое представление обычно помогало избежать лишних вопросов. Так получилось и сейчас.

– Геннадий Иванович в творческом отпуске до сентября.

Агеев насторожился.

– Правда, вчера сообщил, что работа идет быстро, и он, скорее всего, вернется раньше, – добавила девушка.

– Карпов звонил вам?

– Нет, прислал письмо по электронной почте.

– Откуда вы знаете, что это был именно он?

– А кто же?

– Девушка, – генерал по известным причинам был не в духе, поэтому не стал выбирать слова, – вы хорошо поняли, откуда вам звонят? Не надо отвечать вопросом на вопрос. Спрашиваю еще раз: вы уверены, что письмо прислал именно Карпов?

Собеседница замолчала.

– Ну, да, – ответила она уже без прежней беспечности, но тут же добавила: – Ой, точно да! Уверена!

– Почему?

– Он сказал, что я могу забрать шоколадку в его столе, а то она до его возвращения испортится. И там действительно оказалась шоколадка. А почему вы спрашиваете? – у секретарши с запозданием проснулось женское любопытство.

– Спасибо.

Агеев повесил трубку. И здесь пустышка. Видимо, покойный Лучинский был знаком с Карповым, вот тот и оказался вовлечен в его алкогольный бред.

«Ах, Павел Борисович, Павел Борисович, подкузьмил ты меня, – с горечью подумал генерал. – Ну да какой с мертвого спрос?»

17.50

До самого вечера Карпов гадал: что такое произошло с Сергеевым? Всегдашний демонстративный нейтралитет, подчеркнуто официальный – либо прохладный, либо напрочь лишенный всяких эмоций тон – и вдруг: неожиданное совместное чаепитие, подаренный сюжет… Конечно, это могло быть лишь игрой, но с какой целью? Чего он хочет? Заручиться милостью одной жертвы на тот случай, если другая вышла из подчинения и грозит неприятностями? Впрочем, гадать в отсутствие Фактов можно до бесконечности…

Геннадий Иванович разобрал привезенные из коттеджа вещи. Собирал он их наспех, хватая все, что попадало под руку. Нашлись даже листы с первоначальными вариантами «Ритуала». Карпов понес их на кухню – он не имел привычки хранить рукописи. Мусорное ведро обнаружилось под мойкой. В последний момент объемистая пачка выскользнула, листы рассыпались по полу. Геннадий Иванович принялся собирать их и случайно заметил на одной странице имя Джек. В его рассказе не было никакого Джека.

Карпов присел на табурет. Без сомнений, этот лист не имел к «Ритуалу» никакого отношения. Он содержал наброски какого-то сюжета.

«Американец, – прочел Геннадий Иванович. – Имя, допустим, Джек. Как и большинство американцев, считает, что земной шар – глобус Америки. Любопытства ради едет в Европу. Оказывается в Голландии. Там ему не нравится, потому что все не как в Америке. Ссорится с гидом. Утверждает, что Голландия – скучная страна. Вечером отправляется гулять. Случайно встречает гида. Как ему кажется. Гид дает совет – куда пойти. Ресторан? Беседует с официантом. Что-то спрашивает. Что-то, что ему нужно. Вопрос – что? Что-то такое, что можно найти только здесь, и достаточно редкое, раз он до сих пор этого не нашел. Нужен экстравагантный вариант. Официант называет адрес».

Здесь текст обрывался. Его автором, без сомнения, был Лучинский. Вероятно, он оставил листок в холле коттеджа, где тот и смешался с остальными бумагами во время сборов.

Правда, насколько помнил Геннадий Иванович, вечером в холле никаких бумаг не оставалось. Значит, пить критик начал не сразу. А может, ему это вовсе не мешало. Писал ведь Мусоргский великую музыку, находясь подшофе. Похоже, потерпев неудачу с врачом, Павел Борисович решил доказать, что справится без этого трюка, и в творческом раже начал набрасывать сюжет. Потом остановился, задумался… распечатал то, что получилось… спустился вниз… Там он ходил из угла в угол, прихлебывая из стакана… Постепенно придуманное перестало нравиться ему, а новая идея в голову не приходила. Классная идея, которая побуждает немедленно вернуться к столу. И стала закрадываться мысль – она не придет. Никогда.

Складно, но сомнительно. Критик всегда излучал уверенность. Или это была лишь бравада, скрывавшая лютый страх? В действительности он надеялся лишь на то, что окажется хитрее. И когда его переиграли… Когда остался только один выход – писать… Тут-то он и сорвался. Выпил больше обычного, не смог себя контролировать. Дальнейшее известно.

Гипотеза походила на правду. Мысли о судьбе Лучинского вновь стали неотвязными. Карпов решил воспользоваться проверенным способом и вытеснить их работой. Он сел за стол, включил компьютер и вставил в него переданную Сергеевым флеш-карту. Что там говорит Британская энциклопедия насчет рулетки?