Текст книги "Скелеты в шкафу"

Эпилог

В жизни всякое случается, но с годами все реже.

NN

– В моем мире это называется дежавю, – усмехнулась Хель.

Пусть на этот раз мы разговаривали не на балконе моего столичного дома, а в родовом замке Ритов, ситуация все равно оставалась до абсурда знакомой. Творец откинулась на спинку кресла, обитую плотным мягким бархатом, смешно поджала ноги: на небольшом сиденье, ограниченном высокими подлокотниками, женщина сложила их немыслимым образом, словно отдельные части, не прилагающиеся к ее телу. Темные, глубоко запавшие глаза, казалось, хотели достать до моей души – так пристально смотрела на меня Убийца.

– Ты что-то хотела обсудить? – устало уточнил я.

Больше всего прочего сейчас я желал зажмуриться и исчезнуть из реальности на несколько дней или даже лет, не думая о проблемах, планах, делах, долгах, творцах, детях, даже друзьях. А появившаяся, как всегда, «кстати» Хель только напоминала о том, что такой подарок судьбы на этом свете, простите за каламбур, мне не светит ну никак.

– Я не смогу помочь тебе, когда Алив придет требовать долг. Она ни за какие сокровища не откажется от данного тобой слова. Ты понимаешь?

– И не надо. Сомневаюсь, что от меня потребуется что-то ужасное, и я решусь просить помощи у тебя. Хватит. Одного раза оказалось вполне достаточно, – резко перебил я Хель, почему-то перестав воспринимать ее как весьма опасное существо, способное убить меня так же легко, как выпить чашку чая. Даже проще.

– Оррен, – тон Хель стал вкрадчивым, а в прищуре появилась нотка несвойственной ей лукавости, – неужели ты недоволен тем, что у тебя есть такая замечательная дочь? Ведь, если бы ты отказался от моей помощи тогда, в прошлом, девочка никогда не появилась на свет…

– Разве я сказал, что о чем-то жалею? Просто не хочу снова зависеть от тебя.

Вернул Убийце кривую улыбку и отвернулся к окну. Разговаривать с творцом о Юльтиниэль было… странно. Нет, вовсе не неприятно. Я всегда знал, что Хель рано или поздно обязательно захочет сменить роль наблюдателя, вспомнив о своей дочери. Единственно, чего я опасался, – Убийца заявит права на ребенка и уведет девочку в сумасшедший и жестокий мир творцов.

Как же я этого боялся!

Но Хель сделала предложение, и Юля дерзко отказала. Я не был посвящен в подробности их короткого, эмоционального разговора, но знал, что Убийцу послали в замысловатый поход по далеким лесам и горам, не позволив вставить оправдательного слова. Солнышко мое, когда хочет, так виртуозно хамит, что, как выяснилось, даже творцы теряются.

Оставался один важный вопрос: каким будет следующий шаг? Хель так легко не отступит. И сейчас я пытался понять, что мог упустить из вида. Какую-нибудь мелочь, которая теперь могла сыграть решающую роль.

Творец молчала. Я физически ощущал на себе ее внимательный взгляд. Что ж, придется начинать неприятный разговор первым.

– Я тронут твоей заботой, но уверен, что Алив не съест меня. Теперь, закончив со вступлением, ты можешь переходить к основной части, ради которой и решила обрадовать меня своим визитом.

Хель кивнула.

– Ты помнишь, почему я оставила девочку с тобой?

Хорошо, согласен. Пойдем издалека.

– Помню. – Я предложил творцу вина и несколько мгновений, пока наполнял бокалы дивным напитком из личных запасов, думал, как удобнее всего пересказать длинную речь Убийцы, которой она пыталась оправдать свое бегство. – Ты сказала, что твои сородичи сделают все, чтобы убить ребенка, и не желаешь, чтобы кто-либо знал о девочке. Что изменилось за эти годы?

Женщина посмаковала вино, словно тоже не знала, как ей лучше говорить… или врать. Потом пожала плечами – такое, по-человечески растерянное, движение неожиданно сразу примирило меня с любым ответом.

– Она выросла. И доказала, что не носит в себе мое безумие… что я не породила на свет чудовище… Поколение ведь этого больше всего боится. – Лицо Хель странно помертвело. Казалось, что в один миг ее тело пронзила немыслимая боль, но женщина не могла даже закричать. – Однажды, как ты выразился, сородичи уже убили моего сына до того, как он успел родиться. Мне этого хватило… Теперь, показав множественной вселенной своего ребенка – невероятно могущественного, я смогу многое изменить. А заодно доказать, что они все – тупицы.

– Значит, для тебя Юльтиниэль – только инструмент? – Почему-то удивления не было. Вот в любовь и проснувшиеся материнские чувства я бы точно не поверил.

– Конечно, для всех творцов дети – это оружие. Страшная мощь… Нас слишком многое сдерживает: условности, клятвы, предрассудки, усталость. А они – новое поколение – свободны от этого хлама. Девочка нужна мне, Оррен. Что она найдет в этом мире?

– Спокойствие, семью, любовь, дом, дружбу, – незамедлительно перечислил я.

– Стены, – хмыкнула Хель, отставляя на низкий круглый стол пустой бокал. – Юля никогда не станет здесь по-настоящему свободной. Она уже понимает это, но продолжает упорствовать. Да, наш мир жесток, но девочка сможет там выжить и стать одной из сильнейших: моя кровь не позволит ей проиграть. Юльтиниэль не понимает, от чего отказывается.

– И я рад этому. Можешь делать со мной что хочешь, но переубеждать ее я не стану. Юля сделала свой выбор – такая мать не нужна ей.

Хель кивнула.

– Знаешь, Оррен Рит, совсем недавно я объясняла ей, как из горделивого, самовлюбленного и наглого парня получился такой замечательный герцог… А теперь я с удовольствием расскажу тебе, что именно заставит Юлю пойти за мной. Да… я открою тебе свою тайну, после чего силой запечатаю это знание в тебе, чтобы ты не нарушил моих планов. Как тебе такая идея?

– Попробуй, – легко согласился я. – Проще найти способ обойти печать, чем мучиться в неведении.

Хель на секунду закрыла глаза, а потом, убедившись, что заклинание не позволит мне поделиться хоть с кем-нибудь услышанным откровением, начала говорить:

– Алив любит действовать прямо – она совершает какой-то поступок и получает нужную отдачу: спасла тебя – потребовала взаимной услуги, пусть и с отсрочкой. Это ее метод, весьма действенный, надо заметить. Поэтому, когда результат нужно получить быстро, даже я прибегаю к его использованию. Но у меня есть то, чего нет у нашей рыжей врушки: умение терпеть. Я могу долго ждать, Оррен, очень и очень долго, постепенно передвигая фигуры на доске так, чтобы они сами того не замечали: не заставляю или принуждаю, как думают некоторые, а формирую нужную идею внутри них самих – это куда результативнее. Я сделала с Юльтиниэль то же, что когда-то с тобой: внушила чувство вины. На нем играть интереснее. Ты думал, что своими словами убил Лареллин. Теперь твоя дочь считает… – Тут творец замолчала, подарив мне хитрый взгляд. – Ну же, сложи два и два. Не думаю, что это сложно.

Действительно, долго искать ответ не пришлось – дочка сама дала его мне не так давно.

– Талли? Юльтиниэль думает, что из-за нее он умер, – прошептал я, с ужасом ожидая продолжения рассказа Хель, абсолютно уверенный, что не захочу это услышать.

– Да… потому что он сделал все, чтобы девочка так решила. И когда прекрасный светлый эльф снова появится в ее жизни, она пойдет за ним туда, куда он скажет. А точнее, в мой мир. Пока Юля разыгрывала из себя княжну Лареллин, мальчик блестяще примерил на себя роль давно упокоившегося в северных землях лорда Э’кина. То-то бедная Кларисс удивилась, увидев почившего брата! Не меньше, чем князь, когда его больная сестра неожиданно обрела трезвый ум. Талли стал тебе другом и помогал Кристиану с Юльтиниэль, чтобы больше никто не замечал этого: придумал, что эльфийки могут чувствовать нечисть, проиграл спор, чтобы Альга не выступала против поездки в столицу, не помешал освободить Вэра, вовремя соглашался и подталкивал к нужным решениям, был милым и обходительным. Предложил интересный ход с подставой: пришлось немного подкорректировать события, и на свадьбе настоял не Эльрад, а сам князь, но это только пошло времени на пользу. Правда, замечательный мальчик? Уже не раз помогал мне в самых деликатных делах…

– Кто он?

– Таллиэль? Ты не поверишь! – Неожиданно Хель непринужденно рассмеялась. – Это младший сын Алив, который попытался вырваться из-под опеки Великой мамочки и решил, что ему в этом поможет безумная Убийца. Впрочем, мальчик не в обиде. Я же говорила, что наши дети – страшное оружие? И в первую очередь оно замечательно действует против нас самих. Но главное, что он подходит Юле… намного лучше, чем этот заносчивый полукровка с неправильным прикусом. Юльтиниэль почувствует в Талли родственную душу и не сможет отказать мне во второй раз. Осталось только подождать…

Хель поднялась с кресла и подошла ко мне. Присев на левый подлокотник, дотронулась до лба холодными пальцами, закрепляя печать.

– Знаешь, Оррен, – прошептала она, наклоняясь к моему лицу, – ведь ты тоже мог бы пойти в мой мир…

– Шутишь? – не понял я, размышляя о том, что, кажется, у всех творцов сильные проблемы с понятием личного пространства, но деваться было некуда.

Убийца покачала головой и с легким хлопком исчезла.

На этот раз свадьба Кристиана и Юльтиниэль прошла, как и было запланировано, – без каких-либо эксцессов: ни дочка никуда не сбежала, ни небо на землю не рухнуло, ни земля под ногами не треснула. Даже светопреставления не случилось. Кажется, некоторые из гостей, уже настроившиеся в ожидании чего-нибудь необычного, даже огорчились, когда дело дошло до поедания огромного шоколадно-сливочного торта, украшенного засахаренными ягодами.

Я тихо стоял в углу и, скрепя сердце, принимал поздравления в честь того, что все-таки смог удачно пристроить дочь. Искоса любовался довольными молодоженами, которые вместе смотрелись невероятно гармонично: Юльтиниэль в данный момент громко шутила на тему, что не придется долго привыкать к новой фамилии – всего-то одна буковка поменялась с «р» на «л», а Крис пытался убедить ее, что в сочетании со звонким именем девушки это звучит намного мелодичнее. Никто и не спорил. Василий танцевал с Элизабет – изредка в круговерти пар можно было заметить ее строгое темно-синее платье. Недалеко от меня что-то обсуждала с оркскими послами, как обычно, неотразимая Шахра’ла. Вот уж кто был бесконечно доволен свадьбой, так это императрица-мать, уверенная, что порочный круг неудачных браков, захвативший в свои сети Литов, наконец-то удалось разорвать. Маришка, ожидая Тэдара, отошедшего за напитками, сочувствующе поглядывала в мою сторону.

– Как себя чувствуешь? – осторожно спросил у девушки: было неудобно, что раньше не озаботился ее здоровьем, но все так закрутилось, что я просто забыл об этом.

– Замечательно, ваша светлость! – похвасталась Маришка. – Я сейчас легко могу общаться с водой, если рядом есть хотя бы небольшая лужица. Правда, ничего нового создавать с помощью нее нельзя, но мне и этого хватает. Теперь на меня все так смотрят! Но думаю, все из-за того ритуала… – Она замолчала и нахмурилась.

Видимо, вспоминать об этом Маришка не хотела.

– Думаю, мне стоит как-то поговорить с Вэром, поблагодарить его. Я даже спросила у Дара – а он сказал, что с радостью попросит у него моей руки. Это нормально?

Усмехнулся:

– Это прекрасно!

На этой ноте граф, извинившись, увел Маришку куда-то в сторону музыкантов, что-то весело рассказывая ей.

А меня в оборот взяла Альга.

– Вот скажи, неужели Лерану так нужна была эта война, что, не получив ее, он решил тебя к Хель отправить?

– Конечно. Ты же сама слышала его планы. Дирру нужен был быстрый переворот… И небольшая победоносная война, которую бы выиграл не исчезнувший император, а защитник, очень бы помогла Лерану в осуществлении его планов. Но когда все накрылось, он, видимо, решил, что меня проще убрать, чем убедить в своей правоте. Хотя вероятнее всего, Алив просто нашла крайнего и заставила его напасть на меня.

Альга покривилась, но дальше спрашивать не стала. О своей небольшой сделке с Пресветлой матерью она мне уже рассказала. Впрочем, даже если бы подруга и упомянула о том, что у творца на меня какие-то планы, я все равно согласился бы на условие Алив. И если с самого начала еще можно было обойтись малой кровью, то теперь Алевтина заставит заплатить за свои уступки сполна.

– А вообще интересно, чьи еще скелеты можно отыскать в огромном пыльном шкафу рода Ритов… – задумчиво протянула Альга.

Я вздрогнул:

– Не хочу даже пытаться представить! – и, потерев шрам на щеке, добавил: – Чревато последствиями. Хотя я уверен, что рано или поздно придется в этом шкафу как следует порыться: сдуть пыль со всех секретов и тайн.

– И скелетов.

Кивнул, соглашаясь, что с них – в первую очередь. И мы немного помолчали, думая наверняка о разных вещах, не имеющих никакого отношения к содержимому тайников моего рода…

– Ну что, нравится? – Альга проводила задумчивым взглядом изумрудное ожерелье, «протанцевавшее» мимо нее на шее какой-то молодой маркизы, но пересилила себя и даже не стала ничего комментировать.

Прогресс налицо!

Посмотрев на императора и дочку, которые просто сияли от счастья, окутывающего их, я вздохнул.

– А куда деваться? Нравится…

– Тогда, может, тоже перестанешь тянуть пса за хвост?

Я удивился:

– Мне казалось, что тебя положение дел устраивает…

Альга наградила меня характерным взглядом: «Оррен, ты – дурак» – и ничего отвечать не стала, только обиженно нахохлилась. Потом вдруг улыбнулась, словно бы говоря, что даже если это так – ничего страшного, времени у нас еще достаточно. После чего, не слушая возражений, утянула меня за собой в круг танцующих.

А что? Все-таки хорошо быть Орреном Ритом, хотя бы потому, что никем другим я себя просто не представляю!

Москва, 2011