Текст книги "Княгини, царицы, императрицы и другие знаменитые женщины России"

Софья вступила в брак в невыгодных для нее условиях, а рождение у нее детей запутало династические отношения в государстве. У Ивана III был сын от первого брака Иван, которого, в отличие от отца, звали Молодым, – красивый, достойный и храбрый юноша. Сыновья Софьи могли претендовать только на удельные княжества. Трон отодвинулся от детей Софьи еще дальше, когда у Ивана Молодого, женатого на Елене Стефановне, родился сын Дмитрий. Внешне обе княгини, умные и честолюбивые, ладили друг с другом, и казалось, будто ничто не мешало Ивану Молодому по праву занять отцовский трон, но внезапно все изменилось, он заболел. Болезнь у князя была не самая страшная – подагра, вылечить которую взялся врач Леон, выписанный Софьей из Венеции. К удивлению и горю москвичей, любивших наследника, подагра неожиданно оказалась смертельной болезнью – молодой князь скончался. Сразу возникли слухи об отравлении, виновницей назвали ту, кому эта смерть была наиболее выгодна, – «греческую бабу-чародейку», но казнил Иван III знаменитого венецианского врача, ему отрубили голову. Софья же продолжала бороться за престол для своего потомства, влияние ее сохранилось, и знать с горечью констатирует, что «князь великий переменился… и у постели всякие дела делает». В 1497 году великая княгиня в лучших традициях византийского двора даже организовала заговор против мужа, желающего передать престол внуку Дмитрию. Но в авантюре никто из влиятельных бояр участия не принял, великого князя поставили в известность, и началось расследование, в ходе которого выяснилось, что во дворец к Софье ходили колдуньи и ворожеи, приносившие зелье. Участников заговора казнили, «лихих баб» утопили в Москва-реке, и с женой отношения князя испортились. Он вспомнил странную скоропостижную смерть сына и стал жить с женой «в бережении», то есть опасаясь ее. Насколько накалена была атмосфера в Кремле, можно только предполагать, казалось, что Софья была побеждена, и ее соперница Елена ликовала. Но византийское влияние уже ощущалось во всем. Законный наследник Дмитрий, хоть и не имел никакого отношения к греческой ветви династии, был коронован по торжественным обрядам Византийской империи, а в политическое сознание общества стала внедряться имперская доктрина. Государственным гербом России становится византийский двуглавый орел, ранее довольно скромный церемониал московского двора усложняется, уступая место сложным и необычайно торжественным церемониям. К государю начинают относиться как к живому богу, и зарождаются новые отношения с боярством, которое постепенно превращается в холопов великого князя, принявшего титул, являющийся точным переводом греческого слова «автократ». Так на Руси появился первый самодержец.

Борьба за княжеский престол шла с переменным успехом, Софья сдаваться не собиралась, и чаша весов в конце концов перевесила в ее пользу. Хитрая византийка воспользовалась борьбой Церкви с вольномыслием, вовремя примкнув к воинствующему ортодоксальному духовенству. Ее соперница Елена, стремящаяся к автокефалии Русской церкви, покровительствовала вольнодумцам, восстающим против всевластия духовенства, и Иван III, испытывавший к сыну более сильную привязанность, чем к внуку, решил воспользоваться этим. Он низложил Дмитрия и, чтобы оправдать это незаконное решение, призвал церковных ортодоксов и объявил Елену еретичкой, а сын еретички не мог наследовать православный трон. Мать Дмитрия и он сам были взяты под стражу, но долго наслаждаться своей победой Софья не сумела: она умерла через год после ареста Елены.

Ее похоронили в великокняжеской усыпальнице Вознесенского женского монастыря в Кремле, где нашли свое упокоение другие московские княгини, а всего через полтора года умер и муж Софьи Фоминичны Иван III.

Хозяйки кремлевского терема

После Зои Палеолог и вплоть до перенесения столицы из Москвы в Санкт-Петербург двадцать женщин становились хозяйками кремлевского терема. Никто из них не оказал заметного влияния на историю, но они были женами и матерями русских царей, формировали их быт и держали свой двор. Жестокое время, в которое они жили, не щадило никого, и судьба почти всех московских цариц сложилась трагично.

Обычай смотрин, на которых выбиралась невеста государю или его наследнику, сложился при Иване III. Православные царства на Балканах были к тому времени уничтожены турецким завоеванием, и московский двор предпринял попытку женить сына Ивана, будущего Василия III, на датской принцессе, но обязательное условие перехода будущей государыни в православие не устраивало европейских владетельных особ, да и рисковать, отдавая своих дочерей в неизвестную, заснеженную Московию, не хотели. Приходилось выбирать из своих. Тогда греки из окружения Софьи подсказали выход, сославшись на примеры из истории византийского императорского дома. Они посоветовали провести в государстве перепись всех дворянских девиц, достигших брачного возраста, и найти невесту среди них. Всенародный выбор будущей государыни совпадал с новой политикой великого князя, не желающего, возвышая знатные, княжеские фамилии, создавать себе соперника. Во все города и поместья послали доверенных людей, которым было поручено отобрать из дворянских девиц лучших и привести в столицу. Смотрины, похожие на современные конкурсы красоты, иногда проводились в несколько туров и затягивались на несколько месяцев, а иногда выбор делался сразу. Все зависело от темперамента и решительности жениха. После того как он определялся с выбором, девицу тщательно осматривали лекари и повивальные бабки, которые выносили окончательный вердикт о пригодности девицы «к государевой радости и чадородству». Критерием выбора служила не знатность, а здоровье, красота и добронравие. Жених называл избранницу, руководствуясь исключительно своим вкусом и пристрастиями. Разумеется, приближенные умело и незаметно подсказывали, на ком лучше остановить свой взгляд. Если же выбор государя не вступал в противоречие с их планами, то с царской избранницей могли поступить очень жестоко. На арену выступала страшная тайная сила терема, с которой впоследствии приходилось столкнуться и венчанной царице. Примеры неудачливых невест не останавливали. На кон было поставлено слишком много – власть.

Ибо исторически сложилось так, что именно родня царицы мгновенно возвышалась, становилась самой близкой к государю и, собственно, управляла государством. Какими же качествами должна была обладать будущая жена московского государя?

Прежде всего – красотой, одним из критериев которой был высокий рост, а также статность, определенное дородство и безупречная репутация. Выжить же в Кремле могли только крепкие здоровьем, умные боярышни, обладающие к тому же сильным характером и незаурядным тактом. Необходимы были также трудолюбие и определенные организаторские способности. Высокая демократичность смотрин позволяла девушкам из совсем незнатных семей подняться на высоту необычайную, и она же определяла полную личную беззащитность. Положение супруги осложнялось еще и тем, что в случае охлаждения и недовольства мужа могла подвергнуться опале и жестоким репрессиям вся ее семья.

В отличие от супруг европейских владетельных особ, выбранных по государственным, династическим интересам, за которых в случае обиды могло вступиться государство, да и просто могла начаться война, боярышню защитить не мог никто. Впрочем, подобное могло произойти не только в сравнительно недавно избавившейся от ига Руси, но и в просвещенной Европе. Генрих VIII, с двумя неугодными женами-принцессами (Арагонской и Клевской) «только» развелся, а двух других жен, родовитых дворянок– Анну Болейн и Катрин Говард, обезглавил. В России разводы у обитателей Кремля не были исключением и в случае династического брака заканчивались вполне благополучно для разведенной жены. Сын Ивана Калиты Симеон Гордый не мог совершить брачный акт с женой Евпраксией, дочерью князя Смоленского, ибо она (по его словам) была испорчена на свадьбе и на брачном ложе вместо молодой, красивой девушки виделась Симеону покойница. Мертвела ли сама Евпраксия от ужаса перед высокомерным мужем, питал ли князь к ней непреодолимое отвращение или были у него какие-то другие проблемы, осталось неизвестным, но, так или иначе, княжну отправили к отцу, выдали заново замуж, и она подарила новому супругу четырех сыновей-богатырей. Неизвестно, как закончилось бы дело, не будь за спиной Евпраксии могучей дружины ее отца.

Летом 1505 года в Москву прибыло по одним сведениям, пятьсот, по другим – тысяча пятьсот девиц, и двадцатилетний, «засидевшийся в женихах» наследник великого князя, будущий Василий III, остановил свой выбор на Соломонии Сабуровой, дочери небогатого и не особенно знатного дворянина. Жившая вдали от московского двора девушка была очень красива, застенчива, скромна и абсолютно бесхитростна.

Василий III

В браке с Василием она прожила двадцать лет в любви и согласии, ни во что не вмешиваясь, не участвуя в интригах и не имея никакого влияния. Впрочем, иногда она пыталась выступить в защиту осужденных великим князем. Все свои силы и таланты Соломония направляла на то, чтобы сделать жизнь мужа легкой и приятной, полностью подчиняя быт и устройство терема вкусам его хозяина. Но главную задачу великокняжеской жены она выполнить не могла. Соломония была бездетна. По легенде, однажды увидел Василий, выехавший на охоту, на дереве гнездо с птицами и горько возрыдал: «Птицы счастливее меня, у них есть дети!» Горе князя смутило верных бояр, и они посоветовали «посадить на место бесплодной лозы иную».

Участь бездетной Соломонии была решена. Династии не грозило угасание – у Василия были братья, но это противоречило интересам окружения князя, да и красота княгини за двадцать лет супружества увяла. А Василий уже приметил в церкви литовскую княжну Елену Глинскую, и ее юная прелесть и смелая, совсем не похожая на поведение московских девиц манера вести себя покорили сердце князя.

Его супруга неожиданно проявила характер и отказалась покинуть кремлевский терем ради монашеской кельи. Тогда Василий приказал начать дело о колдовстве Соломонии, которая, желая забеременеть и вернуть любовь мужа, обращалась за помощью к знахаркам и совершала всевозможные ритуальные действия над одеждой мужа и бельем. Через неделю ее тайно вывезли из Москвы в Суздальский Покровский девичий монастырь, стоящий на низком берегу реки Каменки.

Ночью испуганные монахини были по-трясены странной сценой, разыгравшейся в соборе монастыря. Высокая статная женщина билась в руках митрополита и дюжего боярина. Когда с ее головы была срезана первая прядь волос, она резко повернулась, вырвала монашеский колпак и, бросив на пол, наступила ногой. Иван Шигона, приближенный боярин Василия III, ударил ее плеткой.

– Как смеешь ты поднимать руку на меня, государыню?

– Именем государя!

Соломония склонила голову, но потом звучным голосом, громко отозвавшимся под высокими сводами собора, произнесла:

– Я не желаю пострижения, его совершают насильно! Бог все видит и отомстит моим гонителям!

Месть, впоследствии постигшая бояр, была настолько жестока, что, вероятно, инокиня Софья (под этим именем была пострижена Соломония) отказалась бы от своих слов, а сами бояре, способствовавшие ее пострижению, употребили бы все силы и влияние, чтобы оставить супругу великого князя в Кремле. Пока же москвичам, искренне любившим скромную и щедрую на благотворительность княгиню, объявили, что уход в монастырь был добровольным, а на вопросы, почему же тогда нельзя было поместить ее в какой-нибудь московский монастырь поближе к родне, предпочли не отвечать.

Князь торопил свадьбу, которую сыграли с неприличной скоростью и необыкновенной пышностью. Невеста, княжна Елена Глинская, была племянницей известного европейского авантюриста Михаила Глинского, сидевшего к моменту сватовства в тюрьме за государственную измену. Литовско-польский род Глинских, уходящий своими корнями к хану Мамаю, особой знатностью не отличался. Дядюшка невесты, талантливый и беспринципный Михаил Глинский, много побродил по свету, был широко известен своими похождениями, служил в Саксонии и Австрии, храбро воевал и отличался нравом жестоким и неукротимым. Его пятнадцатилетняя рыжеволосая племянница, воспитанная в обычаях немецких, была резва, кокетлива, умна, красива и совсем не похожа на ядреных русских боярышень. В 1999 году будет вскрыто захоронение Елены, и ученые установят, что великая княгиня обладала высоким ростом, была очень изящно сложена, узкобедра и тонкокостна. Василий III влюбился в эту девушку без памяти. Но новоиспеченная монахиня не давала забыть о себе. Вскоре после свадьбы по Москве поползли странные слухи о беременности монахини Софьи и о рождении у нее сына. Слухи распространялись, по обыкновению, женщинами, но женщинами, довольно близкими к трону. Василий приказал строго наказать сплетниц и срочно отрядил в монастырь своих доверенных людей, но инокиня Софья на все вопросы посланцев отвечала, что они недостойны видеть царское дитя, которое, возмужав отомстит за свою мать.

Василий III, великий князь Московский, вводит во дворец невесту свою, Елену Глинскую. Гравюра на дереве Пастушкевича. 1896 г.

Была ли в словах Соломонии правда или нет, неизвестно. Вполне вероятно, что какая-нибудь хитроумная боярыня объяснила ей, что бесплодными бывают не только женщины, и добродетельная Соломония предприняла последний, отчаянный шаг, изменив мужу и действительно забеременев. Возможно, что не менее хитроумная монахиня подсказала ей тонкий способ мести, смутивший покой новой четы. В любом случае Соломонии и ребенку, если таковой действительно существовал, грозила серьезная опасность. Далекая от интриг, но достаточно долго прожившая при московском дворе, бывшая великая княгиня должна была понимать это. Неужели желание отомстить было сильнее разума и инстинкта матери, желающей сохранить жизнь своему ребенку? Удивляет и поведение Василия III, который вместо того, чтобы наказать бывшую жену за распространяемые слухи, жалует ей через восемь месяцев после пострижения богатое село Вышеславское с прилегающими к нему землями. Откупился за насильственное пострижение или заплатил за молчание? Ответ на эти вопросы остался неизвестен.

Ходили слухи и о том, что в Покровском монастыре есть могилка с зарытой в ней куклой, и спустя несколько веков они подтвердились. В 1934 году рядом с захоронением Соломонии было найдено еще одно – с надписью «Анастасия Шуйская». Когда его вскрыли, то обнаружили пустой гробик с остатками богатой шелковой детской одежды на мальчика 7–8 лет. Время захоронения совпадало со временем пребывания Соломонии в монастыре.

Через несколько месяцев после заточения Соломонии заговорили о рождении ею сына, которого нарекли Георгием. По одной легенде, его похитили татары, переименовали в Кудеяра и взяли с собой в поход на Москву. По другой, Георгий стал великим разбойником Кудеяром, зарытые сокровища которого смущают воображение кладоискателей, пытающихся на протяжении нескольких веков найти их. Работы у них немало, так как мест, связанных с именем Кудеяра, достаточно, в частности, именно под Суздалем располагается Кудеярово городище.

Василий III наслаждался обществом своей молодой жены и вел себя, как подобает стареющему мужу – трогательно и немного наивно. Чтобы понравиться своей «Олене» и помолодеть, князь, к возмущению бояр, сбрил бороду, надел на себя европейский наряд и мучился, вбивая ноги в щегольские, модные, узкие сапоги с загнутыми носами. Он умащивал свое тело благовониями и изо всех сил пытался подражать иноземным манерам. Но счастье великого князя было неполным – так же, как и первая жена, Елена очень долго не беременела. Сочувствующие суздальской монахине москвичи и духовенство, не признавшее брак великого князя (по церковным законам, он не мог вновь жениться), называли это карой Божьей. Четыре года не было у княжеской четы ребенка. Благочестивый князь, осудивший свою первую жену за обращение к колдовству, приказал привести живших на севере Руси волхвов, вера в необычайную силу волшебства которых дошла и до наших дней. Но оно не помогало. Только на пятый год брак Василия III дал плоды. По преданию, в день рождения наследника разразилась страшная гроза – предвестница жестокого царствования. Среди ясного неба сверкали молнии, содрогалась земля. Пророчество Соломонии о мстителе начало сбываться. Им оказался сын ее удачливой соперницы, получивший при крещении имя Ивана и за свои деяния прозванный народом Грозным. Кто отом-стил самой Елене, осталось тайной.

Василий III оказался нежнейшим отцом, волнующимся из-за малейшего недомогания сына. В письмах, которые он посылал жене, содержались просьбы подробно сообщать о том, что ело дитя, прошел ли у него нарыв на шейке. Не менее трепетно он относился и к любому малейшему недомоганию молодой жены, серьезно переживая даже по поводу возникающих у нее легких головных болей. Елена же все чаще останавливала свой взор не на слабеющем, потерявшем привлекательность муже, моложе которого она была на 25 лет, а на красавце-князе Иване Овчине-Телепневе-Оболенском. Именно он во время великокняжеской свадьбы охранял с обнаженным огромным мечом – древним фаллическим символом – брачные покои. И Елена, увидев его, замедлила шаги у порога опочивальни.

Осенью на охоте под Волоколамском великий князь внезапно смертельно занемог и узнав, что положение его безнадежно, велел собрать приближенных. Оставив только самых верных, он назначил опекунский совет, который должен был распорядиться огромной властью и охранять его жену и сыновей. В совет, кроме знатнейших людей государства, были введены князь Овчина и дядя Елены – Михаил. Опыт и решительность Глинского побудили Василия возложить на него ответственность за личную безопасность жены и детей. Но встречу с Еленой князь откладывал. Когда он наконец вызвал к себе жену и та, горько рыдая, припала к постели со словами: «На кого меня, государь, и царство оставляешь?», князь ответил, что на царство он благословил сына Ивана, а ей написал в духовной грамоте, как прежним великим княгиням». Это могло означать одно – жалкий вдовий удел – и не более, но Елена не захотела жить скорбной вдовицей в тихом, молитвенном уединении.

На похоронах Василия III вдова рыдала так, что возбудила сочувствие даже во враждебно настроенных боярах. (Страсти, возбужденные опекунским советом, еще не улеглись, и недовольство введением в него Глинского, не имевшего отношения к старой московской аристократии, перешло на его племянницу.) Но это сочувствие быстро угасло, когда Елена вскоре после свадьбы сделала своим фаворитом князя Ивана Овчину и стала открыто жить с ним.

Сразу же возникли слухи о том, что именно он – истинный отец старшего сына Василия III (второй, глухонемой Юрий, родился через два года). Бесплодие Соломонии и 4 года бездетности Елены наводили на мысли, что действительно бесплоден был сам князь. Маловероятно, но вполне возможно, что Михаил Глинский в более или менее деликатной форме донес до своей племянницы ставшую крылатой фразу, которою другой дядя, папа Климент VII напутствовал другую племянницу – Екатерину Медичи. Смысл фразы состоял в том, что умная девушка всегда сможет стать матерью.

Иван Грозный. Реконструкция М. Герасимова

Версию о незаконнорожденности довели потом до самого Ивана Грозного и навсегда уязвили его сердце мыслью о женской неверности. В разговорах с иностранцами царь иногда говорил, что он не русский, а германец. Кого подразумевал под германцами государь Руси, трудно сказать, но в жилах его, если он действительно был сыном Василия III, кроме русской крови, текла и кровь других народов. Иван Грозный принадлежал к древним аристократическим родам, среди которых были и скандинавские конунги, и императорская византийская династия Палеологов, и ордынские ханы – Чингизиды, а также сербские и литовские князья. Подчеркивая свою «нерусскость», царь, скорее всего, утверждал себя как законного потомка московских царей. Но вырождение династии, сказавшееся в слабоумии и болезнях сыновей Ивана и его брата Юрия, свидетельствует, скорее, о законном рождении от Василия III.

Приблизив к себе князя Овчину, вдовствующая Елена Глинская действовала так, как потом будет действовать Екатерина Великая, – она искала и нашла опору в сильном мужчине, популярном в военной среде. Князь происходил из знатной семьи и рано проявил себя как доблестный воин, сделав карьеру на поле брани, а не в постели княгини. Именно он помог ей сбросить опекунский совет и утвердиться на престоле московском в качестве правительницы. Неукротимый нрав Глинских, передавшийся ее сыну, проявился в полной мере. Узурпировав власть, правила Елена очень жестоко.

Елена Глинская. Реконструкция С. А. Никитина

С помощью Овчины она заманила в столицу младшего брата Василия III князя Андрея, хитростью лишив его войска, и тотчас заточила. На узника в темнице надели некое подобие железной маски и за несколько месяцев его уморили. Не пощадила Елена и своего родного дядю Михаила, который пытался отдалить от нее князя Овчину и навязать власть опекунов. Она сгноила его в тюрьме, но зато сохранила за собой право управлять государством и, что не менее важно, свободно распоряжаться своей личной жизнью. Но князя у своей юбки не держала и именно его отправила возглавить передовой полк в войне с Литвой.

В правление Елены была проведена денежная реформа, велось строительство и украшение Москвы, налаживались связи с соседними государствами. Бояре ненавидели правительницу за незаконность власти и пренебрежение к старине и втихомолку называли чародейкой. Правила Елена всего пять лет и в конце своей жизни много болела. Кончина правительницы была встречена бывшими членами опекунского совета с ликованием. Вскоре был убит князь Овчина. Тайна же смерти Елены Глинской была разгадана только через несколько столетий.