Текст книги "Социальный мир. Стихи. Рассказы. Игры"

 
Крошечная Софьюшка,
Словно лучик солнышка,
В мою жизнь пришла.
 
 
Я был очень, очень рад,
Ведь теперь я – старший брат,
У меня – сестра!
 
 
Радость первого «агу»,
След коляски на снегу,
Сам гуляю с ней.
 
 
Каждый час она растет,
Скоро ножками пойдет,
Нету нас родней!
 

 
Двумя руками
к сердцу прижимаю,
Братишку младшего —
его я так люблю!
Стишки и сказки
вслух ему читаю
И манной кашей
с ложечки кормлю.
Бабушкины руки
Живем от бабушки
мы очень далеко,
Без нее мне жить,
поверьте, нелегко.
У мамы с папой в голове
одна работа:
С утра до вечера
и даже по субботам.
И в долгие часы и
в месяцы разлуки
С любовью вспоминаю
бабушкины руки.
Как укрывали меня
на ночь одеялом,
Варили мне компот,
солили в бочке сало,
Одежду мне стирали
каждый вечер
И зажигали на ночь
у иконок свечи,
Они меня любили
и ласкали,
Когда ж я плакал,
слезы утирали.
 

 
Бабуля ждет гостей,
Волнуется слегка:
Я вижу: у нее —
Чуть-чуть дрожит рука.
И вот звенит звонок,
Бегу я открывать:
И кто же к ней пришел?
Отец ее и мать!
Прадедушка пришел
С прабабушкой моей,
Ведь у ребенка их
Сегодня юбилей!
Родителей своих
Бабуля так ждала!..
Лишь дорогих гостей
На праздник позвала!
Еще сейчас придут
Родители мои.
Отметим юбилей
В кругу своей семьи!
 

 
«Хорошее слово – половина счастья!» —
Услышала эту пословицу Настя.
И стала Настюша сама рассуждать,
Пословицу эту себе объяснять.
– Вот скажет мамуля: «Настюшка, родная!»
Полдня я как будто на крыльях летаю.
Как дедушка скажет бабуле: «Спасибо,
Что ты воспитала хорошего сына!»
Бабуля, ну прям, на глазах расцветает,
Весь день напевает и тоже летает.
«Любимая», – скажет мой папочка маме. —
«Сиди, отдыхай, мы все сделаем сами!»
Хоть мама уже на диван прилегла,
На крыльях от счастья летает она!
Хорошее слово нетрудно сказать
И будут вокруг все от счастья летать!
 

О. Зыкова

 
Я еще совсем ребенок,
Но прекрасно знаю я,
Знаю я еще с пеленок,
В жизни главное – семья!
У меня есть папа, мама,
Братик, бабушка и дед,
Им, бабуле и дедуле,
На двоих сто восемь лет!
А еще со мной в квартире
Проживает верный друг,
Лапы у него четыре,
Черный нос и острый нюх.
 

Ю. Малышева

* * *

Петя ползал и стал на ножки. Хочет ступить – боится. Чуть не упал. Мать схватила его и понесла.

* * *

Отец приказал сыновьям, чтобы жили в согласии; они не слушались. Вот он велел принести веник и говорит: «Сломайте!»

Сколько они ни бились, не могли сломать. Тогда отец развязал веник и велел ломать по одному прутику.

Они легко переломали прутья поодиночке.

Отец и говорит: «Так-то и вы: если в согласии жить будете, никто вас не одолеет; а если будете ссориться да все врозь – вас всякий легко погубит».

Жил старик со старухою. У них не было детей. Старик поехал в поле пахать, а старуха осталась дома блины печь. Старуха напекла блинов и говорит:

– Если бы был у нас сын, он бы отцу блинов отнес; а теперь с кем я пошлю?

Вдруг из хлопка вылез маленький сыночек и говорит:

– Здравствуй, матушка!…

А старуха и говорит:

– Откуда ты, сыночек, взялся и как тебя звать?

А сыночек и говорит:

– Ты, матушка, отпряла хлопочек и положила в столбочек, я там и вывелся. А звать меня Липунюшкой. Дай, матушка, я отнесу блинов батюшке.

Старуха и говорит:

– Ты донесешь ли, Липунюшка?

– Донесу, матушка…

Старуха завязала блины в узелок и дала сыночку Липунюшка взял узелок и побежал в поле.

В поле попалась ему на дороге кочка, он и кричит:

– Батюшка, батюшка, пересади меня через кочку! Я тебе блинов принес.

Старик услыхал с поля, кто-то его зовет, пошел к сыну навстречу, пересадил его через кочку и говорит:

– Откуда ты, сынок?

А мальчик говорит:

– Я, батюшка, в хлопочке вывелся, – и подал отцу блинов.

Старик сел завтракать, а мальчик говорит:

– Дай, батюшка, я буду пахать.

А старик говорит:

– У тебя силы не достанет пахать.

А Липунюшка взялся за соху и стал пахать. Сам пашет и сам песню поет.

Ехал мимо этого поля барин и увидал, что старик сидит, завтракает, а лошадь одна пашет. Барин вышел из кареты и говорит старику:

– Как это у тебя, старик, лошадь одна пашет?

А старик говорит:

– У меня там мальчик пашет, он и песни поет.

Барин подошел ближе, услыхал песни и увидал Липунюшку.

Барин и говорит:

– Старик! Продай мне мальчика.

А старик говорит:

– Нет, мне нельзя продать, у меня один только и есть.

А Липунюшка говорит старику:

– Продай, батюшка, я убегу от него.

Мужик и продал мальчика за сто рублей. Барин отдал деньги, взял мальчика, завернул его в платочек и положил в карман. Барин приехал домой и говорит жене:

– Я тебе радость привез.

А жена говорит:

– Покажи, что такое?

Барин достал платочек из кармана, развернул его, а в платочке ничего нету. Липунюшка уж давно к отцу убежал.

Стал дед очень стар. Ноги у него не ходили, глаза не видели, уши не слышали, зубов не было. И, когда он ел, у него текло назад

изо рта. Сын и невестка перестали его за стол сажать, а давали ему обедать за печкой. Снесли ему раз обедать в чашке. Он хотел ее подвинуть, да уронил и разбил. Невестка стала бранить старика за то, что он им все в доме портит и чашки бьет, и сказала, что теперь она ему будет давать обедать в лоханке. Старик только вздохнул и ничего не сказал. Сидят раз муж с женой дома и смотрят – сынишка их на полу дощечками играет – что-то слаживает. Отец и спросил: «Что ты это делаешь, Миша?» А Миша и говорит: «Это я, батюшка, лоханку делаю. Когда вы с матушкой стары будете, чтобы вас из этой лоханки кормить».

Муж с женой поглядели друг на друга и заплакали. Им стало стыдно за то, что они так обижали старика; и стали с тех пор сажать его за стол и ухаживать за ним.

Л. Толстой

Захворала мать Тани, и доктор прописал больной горького лекарства. Видит девочка, что мать пьет с трудом, и говорит ей:

– Милая мама! Дай я выпью лекарство за тебя.

К. Ушинский

Маше было уже четыре года, когда родилась сестренка. Девочка хотела, чтобы у нее была сестра, ждала ее.

И вот однажды в доме появилась малышка. Маша с удивлением разглядывала ее. У сестренки все было, как у всех: и глазки, и носик, и ротик. Но какое-то все малюсенькое. Кроха все время спала и смешно причмокивала губками.

Маша принесла свою любимую куклу Таню и положила рядом с сестренкой. Игрушка оказалась намного больше малышки.

– Фу, мама, у меня кукла больше. А ты говоришь, что это девочка, – разочарованно сказала Маша.

– Да, она пока крошечная, но скоро вырастет. А ты теперь – старшая сестра! Будешь ее защищать, играть с ней, учить ее! – мама поцеловала Машу.

Папа услышал разговор, тоже поцеловал старшую дочь и сказал:

– Нам надо придумать малышке имя!

– Или Маша, или Таня, – твердо сказала Маша.

Папа улыбнулся:

– Машенька у нас уже есть. Пусть будет Танюшей.

Маша подолгу разглядывала свою крошечную сестренку и куклу часто укладывала рядом с ней. В один из дней девочка заметила, что малышка ростом уже с куклу. Значит, растет сестренка.

– Мама, ты говорила, что мы будем с ней играть, общаться, – обратилась Маша к маме.

– Подожди, вот подрастет наша Танечка и будет с тобой играть, – ответила мама.

– Она уже выросла. Вон, стала такой же, как моя кукла, – не унималась Маша.

– Она еще больше вырастет. Ты разговаривай почаще, – утешила девочку мама.

Маша рассказывала сестренке все сказки и стишки, которые знала. Но сестренка только улыбалась и кряхтела, смешно двигая ручками и ножками.

Как-то Маша строго спросила Таню:

– Ты будешь со мной говорить?

И тут малышка громко произнесла: «Угу!»

– Мама, мне Таня сказала «угу»! – радостно закричала Маша.

– Вот видишь, не зря ты ей сказки рассказывала и стишки читала. Скоро она еще больше слов будет говорить.

Тогда Маша поняла, что надо еще подождать.

Маша очень любила свою маленькую сестренку. Она, как могла, помогала маме: то соску подаст, то поиграет с малышкой. Но Маше очень хотелось побегать с сестричкой, поиграть с ней в прятки. А Танечка только лежала или сидела, улыбалась и что-то лепетала: «па-та-та-на-та!»

– Мама, когда же она бегать будет? – спрашивала маму Маша.

– Подожди еще немного. Танечка сначала научится ползать, потом ходить, а там и побежит, да так, что не догонишь.

Маша увидела очень смешной ролик о том, как собака учила ползать малыша. Она решила точно так попробовать учить Таню.

Как-то малышка сидела на полу и сосредоточенно жевала резиновую игрушку. Маша села рядом, почти как собачка из ролика, и стала ползать рядом с Таней. Кроха засмеялась, бросила игрушку и стала смешно передвигаться на попе, помогая себе одной ручкой.

– Становись как я и ползи, – уговаривала ее Маша.

Таня придвинулась к старшей сестренке, уперлась о ее спину и вдруг встала. Потом, так и держась за Машину спину, сделала свои первые шаги.

Г. Соломатина

В одной деревне жил крестьянин с женой, и у них было два сына. С годами дети подрастали, а родители старели. Когда Чан Мо – так звали старшего сына – минуло двадцать лет, он женился.

Как полагается старшему сыну, он не покинул своих престарелых родителей. Чан Мо остался жить с ними, чтобы на старости лет отец и мать не знали никаких забот.

Вскоре женился и младший брат. Его звали Чан Су. Поселился он на другом конце деревни и стал обзаводиться своим хозяйством. Нелегко ему было. Построил кое-как фанзу[1]1
  Фанза — тип традиционного жилища с двухскатной крышей, распространенный в Китае и Корее.


[Закрыть]; смотрит – землю пахать нечем. Достал плуг – нет денег на быка. Обзавелся быком – помещику за землю нечем платить. А тут еще и дети пошли. Но был Чан Су трудолюбив: выходил он работать на поле раньше всех соседей, а домой возвращался позже других.

Нелегко жилось младшему брату, да и старшему жилось трудно. Ведь ему приходилось заботиться не только о своих детях и жене. Надо было всегда помнить и о старых родителях. И хоть жили братья впроголодь, и много у них было всяких забот, но жили они дружно, в согласии. Вот однажды осенью Чан Мо пересчитал свои запасы риса и подумал: «Не много у меня зерна: всего-то десять мешков… Но ведь у младшего брата еще меньше уродилось. Надо ему помочь, да так, чтобы он не узнал об этом».

И, когда стемнело, Чан Мо взвалил на плечи мешок самого лучшего зерна и понес к дому младшего брата. По дороге встретил он какого-то человека, только не разобрал в темноте, – кого.

Принес Чан Мо к дому брата мешок, положил его и поспешил обратно. Он решил принести брату еще один мешок. Вернулся Чан Мо домой и ничего понять не может: как было у него десять мешков, так десять и осталось, не уменьшилось. Но некогда ему было раздумывать. Взвалил он еще один мешок на плечи и понес его к своему брату.

На обратном пути опять встретил он посредине дороги какого-то человека и опять в темноте не разобрал, – кого.

Вернулся Чан Мо к себе – снова такая же история: как было у него десять мешков, так и осталось. Что за чудеса!

– Коли так, – решил Чан Мо, – отнесу-ка я брату еще парочку мешков. – И снова отправился по знакомой тропинке в другой конец деревни. А в это время взошла луна, осветила тропинку, и идти с ношей стало легко, как днем.

Но едва Чан Мо дошел до середины пути, как увидел, что навстречу ему идет человек и тоже с мешком на плечах. А когда человек приблизился, Чан Мо узнал в нем младшего брата.

– Куда ты идешь так поздно? – спросил Чан Мо.

– А куда это вы идете в такое время? – спросил Чан Су.

И оба брата сразу все поняли и радостно рассмеялись.

Оказывается, Чан Су тоже в этот вечер решил помочь брату, поделиться с ним своим урожаем. И они в один и тот же вечер начали носить друг другу мешки с рисом.

Вот почему рис у Чан Мо не убывал, хотя он уже отнес брату два мешка.

Рассмеялись братья еще раз и крепко обнялись. И хотя мешки с рисом были тяжелы, но на сердце братьев было легко. Еще бы, ведь братская любовь и дружба любую тяжесть делают легкой.

Сел отец с сыновьями за стол, взял каждый по ложке, и стали они молоко из мисок хлебать. А один сын взял шило и тоже – в миску.

– Брось шило, возьми ложку, – говорит отец.

Не хочет сын послушать отца: тычет шилом в молоко. Видит отец, что сын его не слушает, и не стал ему ничего больше говорить. Поел отец с сыновьями: досыта наелись. А сын, который шилом хлебал, голодным остался.

Тема «Качества человека, его эмоции и чувства»

• Что в сердце варится, на лице не утаится.

• Добро творить – себя веселить.

• На смелого собака лает, а трусливого кусает.

• Волков бояться – в лес не ходить.

• Ахи да охи не дадут подмоги.

• Сам себя губит, кто людей не любит.

• Маленькое дело лучше большого безделья.

• За один раз дерево не срубишь.

• Чтобы рыбку съесть, надо в воду лезть.

• Ленивому и лениться лень.

• У ленивой пряхи и для себя нет рубахи.

• Терпенье и труд все перетрут.

• Труд кормит, а лень портит.

• Лучший дар – ум, худшая беда – невежество.

• Лгуна поймать легче, чем хромого.

• Один раз украл, навек вором стал.

• Нет больше позора, чем не выполнить уговора.

• Трус и таракана посчитает за великана.

• Трус тени своей боится.

• Кто вчера солгал, тому и завтра не поверят.

• По щедрости руки видно, какое сердце.

 
Скажи, кто дела так боится,
Как палки – пес,
Как камня – птица?
 

(Лентяй.)

* * *

 
Проснулась Ульяна
Не поздно, не рано.
Люди – косить,
А она голову мочить,
Люди – грести,
А она – косу плести,
Люди – жать,
А она – на меже лежать.
Люди – молотить,
А она – пыль ворошить…
А обедать пойдут —
И она тут как тут!
 

* * *

 
Алёнка-малёнка
Шустра, быстра:
Воды наносила,
Сарафан дошила,
Носок довязала,
Ягод насбирала.
Везде поспела —
В охотку ей дело.
 

* * *

 
Не колода лодырь, не пень,
А лежит целый день,
Он не пашет, не орет,
Лопату в руки не берет,
Не жнет и не косит,
А обедать просит.
 

* * *

 
Мы весной сажали сад,
А Семен лежал у гряд.
Вот мы яблоки едим,
А Семену не дадим.
Нам лентяев здесь не надо!
Выходи, Семен, из сада!
 

* * *

 
Возле школьного крыльца
Посадили деревца:
Вера – вербу,
Ясень – Вася,
Слава – сливу,
Клава – клен…
Ты работал – оставайся!
Ты ленился – выйди вон!
 

 
Мишка, мишка, как не стыдно!
Вылезай из-под комода…
Ты меня не любишь, видно?
Это что еще за мода…
Как ты смел удрать без спроса?
На кого ты стал похож?
На несчастного барбоса,
За которым гнался еж…
Весь в пылинках,
В паутинках,
Со скорлупкой на носу…
Так рисуют на картинках
Только чертика в лесу.
Целый день тебя искала —
В детской, в кухне, в кладовой,
Слезы локтем вытирала
И качала головой…
В коридоре полетела, —
Вот, царапка на губе…
Хочешь супу? Я не ела —
Все оставила тебе.
Мишка-миш, мохнатый мишка,
Мой лохматенький малыш!
Жили-были кот да мышка…
Не шалили! Слышишь, миш?
Извинись. Скажи: не буду
Под комоды залезать.
Я куплю тебе верблюда
И зеленую кровать.
Самый мой любимый бантик
Повяжу тебе на грудь:
Будешь милый, будешь франтик, —
Только ты послушным будь…
Что молчишь? Возмем-ка щетку —
Надо все соринки снять.
Чтоб скорей тебя, уродку,
Я могла расцеловать.
 

 
Визг и слезы. По дорожке
Мчатся голенькие ножки,
Пляшут бантики на юбке,
Hос горит, раскрыты губки.
Вот блоха!
Уронила с маком пышку, —
Испугалась пе-ту-ха!..
То ли дело быть мальчишкой —
Ха-ха-ха!
 

Саша Черный

 
Влас Прогулкин —
милый мальчик,
спать ложился,
взяв журнальчик.
Все в журнале
интересно.
– Дочитаю весь,
хоть тресну!
Ни отец его,
ни мать
Не могли
заставить спать.
Засыпает на рассвете,
скомкав
ерзаньем
кровать,
в час,
когда
другие дети
бодро
начали вставать.
Когда
другая детвора
чаевничает, вставши,
отец
орет ему:
– Пора!
Он —
одеяло на уши.
Разошлись
другие
в школы, —
Влас
у крана
полуголый —
не дремалось в школе чтоб,
40
моет нос
и мочит лоб.
Без чаю
и без калача
выходит,
еле волочась.
Пошагал
и встал разиней:
вывеска на магазине.
Грамота на то и есть!
Надо
вывеску
прочесть!
Прочел
сначала
буквы он,
выходит:
«Куафер Симон».
С конца прочел
знаток наук, —
«Номис» выходит
«Рефаук».
Подумавши
минуток пять,
Прогулкин
двинулся опять.
А тут
на третьем этаже
сияет вывеска —
«Тэжэ».
Прочел.
Пошел.
Минуты с три —
опять застрял
у двух витрин.
Как-никак,
а к школьным зданьям
пришел
с огромным опозданьем.
Дверь на ключ.
Толкнулся Влас —
не пускают Власа
в класс!
Этак ждать
расчета нету.
«Сыграну-ка
я
в монету!»
Проиграв
один пятак,
не оставил дела так…
Словом,
не заметил сам,
как промчались
три часа.
Что же делать —
вывод ясен:
возвратился восвояси!
Пришел в грустях,
чтоб видели
соседи
и родители.
Те
к сыночку:
– Что за вид?
– О чень голова болит.
Так трещала,
что не мог
даже
высидеть урок!
Прошу
письмо к мучителю,
мучителю-учителю! —
В школу
Влас
письмо отнес
и опять
не кажет нос.
Словом,
вырос этот Влас —
настоящий лоботряс.
Мал
настолько
знаний груз,
что не смог
попасть и в вуз.
Еле взяли,
между прочим,
на завод
чернорабочим.
Ну а Влас
и на заводе
ту ж историю заводит:
у людей —
работы гул,
у Прогулкина —
прогул.
Словом,
через месяц
он
выгнан был
и сокращен.
С горя
Влас
торчит в пивнушке,
мочит
ус
в бездонной кружке,
и под забором,
вроде борова,
лежит он,
грязен
и оборван.
Дети,
не будьте
такими, как Влас!
Радостно
книгу возьмите
и – в класс!
Вооружись
учебником-книгой!
С детства
мозги
развивай и двигай!
Помни про школу —
только с ней
станешь
строителем
радостных дней!
 

В. Маяковский

 
Я пришел вчера домой —
дом как будто бы не мой…
Папа двери открывал:
«Здравствуй, сын!» – мне не сказал.
Мама есть не позвала,
дед сидел, закрыв глаза.
Кот не подошел ко мне —
морду отвернул к стене.
«Что случилось?» – я спросил,
дед, вздохнув, мне объяснил:
«У тебя, у малыша,
очень черствая душа!
Утром ты во двор пошел,
я к окошку подошел, —
Начал говорить мне дед, —
вдруг смотрю – велосипед
Быстро едет через двор,
а на нем твой друг Егор.
Что случилось, я не знаю,
только вдруг я наблюдаю,
Как Егор с него упал,
как от боли закричал,
Как колени тер руками,
как девчонки подбежали,
Чтоб поднять его с земли,
как домой его вели.
Сам подняться он не смог,
что ж ты другу не помог?
Шел с девчонками, хромал,
что же ты не поддержал?
А еще твой слышал дед,
как ты хохотал им в след…
У тебя, у малыша,
очень черствая душа!»
Надо другу позвонить,
может он меня простит?!
 

 
Мама попросила:
– Люда,
Вымой, доченька, посуду!
– Я не буду мыть посуду,
Завтра снова кушать буду.
Так зачем же ее мыть,
Только рученьки мочить!
Мама говорит:
– Надежда,
Быстренько снимай одежду!
– А зачем мне раздеваться?
Утром снова одеваться.
Не хочу ее снимать,
Только ручки натирать!
Говорят дочурке:
– Кать,
Утром застилай кровать!
– Я не буду застилать,
Все равно ложиться спать.
Застилать, расстилать —
Только ручки нагружать!
А признайтесь-ка, ребята,
Среди вас есть поросята?
 

 
– Тю-тю-тю
да сю-сю-сю,
Дай, мамуся,
колбасю,
Я хочу
колбаски,
Дай кусочек
Маське!
– Ой, бабулечка
пришла,
Что ты Масе
принесла!
– Ой, пришел
папусечка,
Поиграй
с Манюсечкой!
Ни в саду,
ни во дворе Маша
не кривляется,
Почему же
дома Маше
Быть кривлякой
нравится?!
Как домой
придет она,
Сразу же,
как лялечка:
Тю-тю-тю
да ся-ся-ся.
На глазах
меняется.
 

 
Любят бабушки-старушки
Возле дома посидеть,
На прохожих поглазеть,
Выяснить: что, где, откуда.
– Это к вам сегодня Л юда
Заходила в шесть утра?..
– Чей же кот орал вчера?..
– Что вам доктор прописал?..
– Мне вчера сосед сказал…
Летом время коротают,
Что случилось, обсуждают…
Возле бабушек-старушек
Сидит девочка Танюша.
Целый день, развесив ушки,
Слушает разинув рот…
– Нет у Танечки игрушек? —
Удивляется народ.
Дети бегают, играют
И на травке загорают,
Веселятся: лето ведь,
Нужно многое успеть!
Только Тане невтерпеж
Все узнать: кто, где, откуда.
Кто такая эта Люда,
Чей там кот орал вчера…
Скоро станет и сама
Старушенцией она!
 

 
Мне жалко бездомных,
бродячих собак,
Я всех их в квартиру
забрать был бы рад,
Но мама сказала:
«Сыночек, Сережа,
Забрать всех собак
к нам домой невозможно».
Шел дождь, кто-то
громко скулил у подвала,
Я маму позвал,
мы щенка увидали.
Вдруг мама сказала:
«Неси его в дом!»
И я со всех ног
побежал со щенком!
Щенок этот рыжий,
но грязный и мокрый,
Замерзший, худой
и ужасно голодный,
Его накормили,
в воде искупали,
Мы Дождиком с мамой
щеночка назвали.
Пока мы стелили ему
покрывало,
Глядим, а он лег
на мое одеяло.
Пусть спит, мы решили,
потом переложим,
Теперь это дом и для
Дождика тоже.
 

 
Горько бабушка вздохнула,
Со щеки слезу смахнула,
Утром внучку попросила,
Чтоб воды ей наносила,
Внучка ей пообещала,
Только слова не сдержала,
Побежала в сад гулять
И с подружками играть.
Вдруг вернулась внучка Юля:
«Ты прости меня, бабуля,
Что обидела тебя,
Так мне стыдно за себя.
Совесть у меня проснулась,
Вот домой я и вернулась,
За водой сейчас схожу
И с тобою посижу».
 

 
Есть у нас один болтун,
Да к тому ж большой хвастун,
 
 
Ох, и врет, ох, заливает,
Меры никакой не знает.
 
 
Я – бесстрашный! Я – герой!
Шел я вечером домой,
 
 
Вдруг навстречу хулиган,
А в руке его наган!
 
 
Я как дал ему рукой,
Он упал, как неживой!
 
 
Я его одной лишь левой…
Я ведь сильный, я ведь смелый!
 
 
А вот дома было дело:
Уже вечер, солнце село,
 
 
Спать хочу, сижу, зеваю,
Вдруг звонок. Я открываю.
 
 
Вижу, там стоит злодей,
В десять раз меня сильней!
 
 
Только я не испугался,
Где стоял, там и остался,
 
 
А ему по лбу как дал,
Он аж с лестницы упал.
 
 
Тут хвастун увидел мышку…
Как он удирал вприпрыжку!