Текст книги "Под гнётом короны. Двуликие. Том 1"

ГЛАВА 3. Повстанцы

– Онтфорк пал! – раздалось с порога.

Ветер ворвался в открытую дверь. Пламя свечи дрогнуло, тени заплясали по стенам. На пол повалили снежинки. В этом году зима в Эфлее выдалась бурной, улицы превратились в белоснежные холмы и узкие протоптанные дорожки между ними, больше напоминающие траншеи. Среди небольших строений возвышалось здание таверны, такое же белое и ледяное, как и вся улица. Там на единственном занятом столе горела свеча, и Мираби, юная служанка, весь вечер ухаживала за гостями.

– Холодно, закрой дверь! – шикнула она на нового посетителя.

Тот хмыкнул, но приказ девушки выполнил. Стряхнул с одежды снег и широким шагом направился к столу. Приятели буркнули какие-то приветствия, и мужчина занял место по правую руку от главаря, Нэйта-Вояки. Мираби вынесла бутылку и поднос, заставленный стаканами.

– А где Лютер? – с беспокойством спросила она. – Вы разве не вместе должны были прийти?

– Тебя только он и интересует, – усмехнулся мужчина. – Придёт сейчас, не волнуйся. Так вот, о чём это я. Онтфорк пал! – снова торжественно провозгласил Викт по прозвищу Коршун.

Мираби махнула на него рукой. Она отошла от стола, села на табурет в тёмном углу и, опершись подбородком на кулаки, наблюдала за приятелями. Этой ночью она работала одна: хозяин таверны уехал, оставив её за главную. Остальных помощниц девушка сама отпустила по домам. Нэйт-Вояка попросил об этом, чтобы собрать в таверне своих друзей и не волноваться, что их подслушают. Их разговоры несли опасность и беззаконие. Нэйт планировал восстание, а Мираби, хоть и не поддерживала эту идею, волей случая оказалась в его компании.

Девушка беззаботно болтала ногой. Повстанцы отодвинули поднос и развернули на столе карту Амиррийского континента. Капля растаявшего снега с бороды Викта упала на бумажное море. Карта устарела: на ней ещё были обозначены королевства, давно захваченные Калледионом, и Онтфорк, согласно последним новостям, теперь оказался в их числе. Более века назад их было одиннадцать на континенте – одиннадцать королевств, на которые распалась Великая Амиррия. Сегодня ночью их число сократилось до четырёх. Калледион поглощал их одно за другим, его власть безудержно расползалась по всему северу.

Коршун камушками обозначил на карте войска противников. Мираби зевнула, когда повстанец начал описывать финальное сражение между Онтфорком и Калледионом.

«Ожидаемо, как же это ожидаемо», – то и дело бормотал Вояка, качая головой. «Дурень он, молодой король!» – возмущался Нэйт в те моменты, когда Коршун особенно красочно описывал причины поражения Онтфорка. Со слов Вояки Мираби знала, что исход битвы был предрешён ещё тогда, когда молодой король Эфлеи, тот самый «дурень», отказался поддержать Онтфорк и оставил теперь уже поверженное королевство на растерзание жадному до территорий Калледиону.

– Ясно всё, – подытожил Нэйт. – А что насчёт того дела?

Коршун хитро улыбнулся. По самодовольному выражению лица заранее стало ясно, что дело кончилось успешно.

– Всё как ты просил. Мы с Лютером связались с… – начал он.

За дверью таверны раздались шаги. Повеяло холодом, и на пороге появился приятный молодой человек. Смуглое лицо блестело от тающего снега, щёки раскраснелись. Он расстегнул толстый плащ и потряс головой, с волос на пол полетели снежинки.

– Лютер! – Мираби вскочила с табуретки и кинулась ему навстречу.

Только его она считала настоящим другом. Не всех этих повстанцев, которых обслуживала в таверне, а именно его. Лютер привёз девушку сюда из Дакхаара, помог найти жильё и работу в таверне, попросил друзей защищать Мираби от преследовавших её Покровительниц. Так он благодарил за то, что она спасла ему жизнь.

– Твоя подруга тут вся изволновалась, пока тебя не было, – как-то противно растянув уголки рта, сказал один из повстанцев.

– Я бы тоже волновался, если бы остался наедине с такими, как вы, – парировал Лютер.

С конца стола послышалось еле сдерживаемое хрюканье, и так по цепочке оживился весь стол. Лишь Нэйт-Вояка, сложив руки на груди, напряжённо-недовольно оглядывал товарищей. На хмуром лице, тронутом светлой щетиной, от подбородка до уголка глаза прорезался глубокий шрам – память от службы в королевской гвардии. Левая рука пряталась в широкую кожаную перчатку, скрывающую покалеченную, местами чуть ли не с оголённой костью конечность – ещё одна награда за военную службу.

– Отставить смех! – грубо произнёс Нэйт.

Возбуждённые голоса слышались ещё пару секунд, потом замолкли, отступив перед суровостью Вояки.

– Вернёмся к делу, – кивнул он Коршуну-Викту.

Коршун, уже давно забыв, на каком месте своей истории остановился, решил сразу перейти к концу. Он достал из кармана горсть золотых монет и кинул на стол.

– В общем, вот.

С разных концов стола к монетам потянулись руки. Монеты были тонкие, но тяжёлые, и с особой чеканкой: с изображением континента на одной стороне и с большой буквой «К» на другой.

– Калледионские, – удовлетворённо объявил Нэйт, рассмотрев монеты.

– Я же говорю, что всё получилось, – самодовольно отозвался Викт. – Калледион обещает поддержку. Сам король дал нам монеты! Не сам, конечно, передал через своих людей. Сказал, если поднимем восстание и убьём эфлейского короля, то заплатит ещё.

– Дурни вы, лучше бы оружие у него попросили. Организовать восстание без денег можно, а вот без оружия – нет, – назидательно сказал Вояка. – Что Эфлея, что Калледион оружие в Заморье закупают – там все новинки. Слышали про новые пистолеты?

Повстанцы молча помотали головами. Нэйт вздохнул.

– А надо бы. Ими всех гвардейцев вооружили. Нам бы тоже такие, да кто ж продаст… Вот ты, Лютер, вроде сообразительный парень, не мог догадаться попросить оружие?

– Но ты назначил главным Коршуна, а не меня, – невозмутимо заметил Лютер.

Вояка закатил глаза и снова обозвал приятелей дурнями.

– Будем тогда думать. Мираби! Принеси поесть и будь поблизости.

Мираби унеслась на кухню, но дверь оставила приоткрытой.

«Неужели они правда собираются убить короля?» – девушка прислушалась к оживлённому обсуждению. Намерения повстанцев до сих пор оставались лишь планами, а не действиями, но с каждым разом они обсуждали затею всё серьёзнее. Мираби подкралась к выходу из кухонной каморки и выглянула в зал. Вояка, попеременно указывая толстым пальцем то на карту, то на какой-то рисунок, раскрывал подробности только что разработанного плана. Остальные внимательно слушали речь Нэйта и кивали головой в знак того, что они всё понимают и одобряют. Только Лютер отчего-то кривился.

– Мираби! – прогремел голос Вояки.

Нэйт заметил её в проёме двери. Глаза у него блестели от восторга. Они казались единственным, что отражало чувство радости, в остальном же он, как и всегда, выглядел суровым и жёстким. Вояка жестом подозвал Мираби и указал на стул, она села. Нэйт постарался изобразить такое доброе выражение лица, какое только умел, и вкрадчивым голосом обратился к девушке:

– Мираби, мы ведь хорошо тебя приняли, когда ты сбежала из Дакхаара?

«Не сказала бы, чтобы очень».

– Да, – нехотя согласилась девушка.

Вояка улыбнулся, повернулся к Лютеру и посмотрел на него особенным взглядом, смысл которого был понятен только им двоим. Мираби тоже взглянула на Лютера, ища у него ответ – чего от неё хочет Нэйт?

– И мы, как и обещали, защищали тебя от Покровительниц? – продолжил Вояка.

– Ну да.

– И мы всегда с тобой хорошо обращались, не правда ли?

– Ну-у, да.

– Никогда не давали тебя в обиду?

Мираби кивнула.

– И никому не раскрыли твою тайну? Всегда держали в секрете твои… особенные способности, верно?

– Верно.

Вояка задавал правильные вопросы, на которые девушка по-другому ответить не могла. Удовлетворённый ответами, он снова повернулся к Лютеру, словно желал ему что-то доказать. Лютер глядел исподлобья.

– Получается, ты должна быть нам за всё благодарна, верно? – улыбнулся Вояка. – И ты поможешь исполнить наш план? – покачивая головой в такт словам и добродушно обнажая зубы, произнёс он.

– Нет, не поможет, – вмешался Лютер.

– Не лезь! – Вояка раздражённо посмотрел на Лютера, потом снова повернулся к девушке. – Так ты поможешь?

Мираби растерянно переводила взгляд с натянутой улыбки Нэйта на взволнованное лицо друга. С разных концов стола на неё выжидающе смотрели остальные повстанцы, которым ответ «нет» не подходил. Напряжённость царила в полутёмном зале, тишина стояла такая, что было слышно дыхание каждого, и лишь пламя свечи весело прыгало, подбадриваемое сквозняком.

Лютер встал и за локоть подвёл девушку ближе к свету.

– Посмотри, Нэйт, ей нельзя!

Свет коснулся Мираби: лица, косынки, длинных волос цвета бледной розы. Эти волосы вызывали изумление, восхищение и проблемы. Они выдавали в ней ведьму, и из-за них проклятые Покровительницы забрали Мираби к себе на воспитание и обучение, а в обмен хотели лишь использовать её «особенные способности» в целях, которые девушку не устраивали. Из-за них она сбежала с Лютером и оказалась здесь, с повстанцами.

– Если что-то пойдёт не так, любой дурак, который увидит её среди нас, легко опознает. Вы вообще понимаете, как её волосы могут привлечь внимание? – возмущённо разъяснял Лютер. – Нельзя ей!

На Вояку его вдохновенная речь не подействовала. Нэйт с непроницаемым видом выслушал протест Лютера, но лицо его слегка побагровело.

– Всё сказал? – грубо спросил Вояка.

– Да.

– А теперь слушай меня. Тебя никто ни о чём не спрашивает. Не твоё дело, будет девчонка помогать нам или нет. Это выбор Мираби. – Он повернулся к ней. – Решай, девочка, решай.

Мираби совершенно не хотелось ничего решать. Она устало посмотрела на Нэйта, тот прищурился, ожидая ответ. Она понимала, что отказ не предусмотрен. Отказ означал бы, что повстанцы перестанут её поддерживать, и придётся искать новую защиту от Покровительниц, а как это сделать, девушка не представляла. И она кивнула:

– Я помогу.

ГЛАВА 4. Свадьба

– Улыбайся, старый король должен видеть, что мы ему рады, – наставительно прошептал Димир, хлопнув Ника по спине, и встал рядом.

Никос улыбнулся. Вышло не очень естественно, рот ассиметрично исказился в попытке продемонстрировать гостеприимство, лицо казалось глуповатым и потерянным. Но приказ старшего брата, тем более короля, есть приказ, обязательный для исполнения, и принц продолжал выдавливать из себя фальшивые лучи радости. Димир же, наоборот, разве что не светился от переполняющих эмоций.

Всё это казалось очень глупым и странным. Когда Онтфорк пал под напором калледионского правителя, Димир рвал и метал. Он проклинал старого короля, злился, кричал, ходил из стороны в сторону, закрывался в кабинете в попытках пережить ярость. Он прекрасно понимал, что его собственное королевство, его Эфлея, окажется следующей волной на пути следования калледионского корабля. Но ругать стоило не старого короля, а себя самого: если бы Димир своевременно помог Онтфорку, то он бы теперь не рисковал стать королём без королевства. Королём, который правил всего пару месяцев.

Сейчас же, несмотря на недавнюю бурю, Димир выглядел спокойным. Если молодой король и притворялся, то у него это получалось гораздо правдоподобнее, чем у Ника.

– А молодец всё-таки Маргарет. Вовремя она решилась. Вовремя, – вполголоса проговорил Димир, одобрительно кивая головой, хотя сестры рядом не было и услышать похвалу она не могла. – Расправь плечи, не сутулься, – напомнил он брату.

Маргарет угодила тем, что выходила замуж, и это оказалось прекрасным поводом пригласить в гости калледионского короля.

«А вот и он», – взволнованно выпрямился принц.

Ворота Монт-д’Эталя распахнулись, пропуская две королевские кареты. Экипажи подъехали почти вплотную к храму, где должна была обручиться Маргарет. Нарядные гости ступили на эфлейскую землю. Впереди, в окружении личной стражи и многочисленной свиты, с сияющей короной на седой голове шагал калледионский король. Он широко ступал по дороге, высоко поднимал голову и постоянно щурился от белого зимнего неба. На расстоянии от него, будто отдельно, шла группа людей: старший сын – наследный принц Калледиона; средний сын с женой; и королевская дочь, миловидная девушка, на вид ровесница Ника.

Калледионская семья неспешно двигалась к входу в храм, где стояли Никос и Димир. Принц, сам не зная почему, смотрел лишь на ноги гостей. Их сапоги с каждой секундой всё громче стучали по мощёной дороге, потом ступили на белокаменную лестницу храма и преодолели высокие ступени. С обеих сторон вышли слуги, чтобы торжественно представить своих правителей. Калледионский король вдруг окликнул своего слугу и, нарушая принятую церемонию, сам двинулся вперёд. Его взгляд вцепился в принца. Мужчина нахмурился. Рот сжался в узкую розовую линию, широкий нос с горбинкой смотрел вниз.

Димир последовал примеру старого короля и тоже отстранил слугу.

– Мы рады приветствовать вас и вашу семью здесь, в Эфлее! – оживлённо заговорил он. – Надеюсь, эта встреча будет началом длительного и ничем не омрачаемого мира между нашими королевствами!

Речь молодого короля выглядела заготовленной. А старый король пока хранил молчание.

«Суровый человек», – поёжился принц. Он потихоньку разглядывал вражеского короля: тот, высокий мужчина средних лет, с прямой спиной, слегка полноватый, седобородый, стоял, опираясь на декоративную трость. Мех плотной мантии сиял на солнце.

Димир продолжал с улыбкой:

– Мы прежде не встречались полными семьями, поэтому, думаю, стоит представить всех друг другу. Я – король Димир Таяльди, – гордо проговорил он, обращаясь скорее не к калледионскому королю, а к принцессе позади того. – Это Никос Таяльди, мой младший брат, принц Эфлеи.

Ник смутился, когда несколько пар глаз обратилось к нему. Больше всего смутил неотрывный взгляд короля.

– Добро пожаловать в Монт-д’Эталь! – коротко поздоровался принц.

Он опустил голову, но лёгкий удар брата по спине заставил вернуться в «гостеприимное» положение.

– Наша сестра Маргарет, принцесса Эфлеи, и её будущий муж сейчас в храме, готовятся к церемонии. Вы их скоро увидите, – всё так же любезно рассказывал Димир.

– Джеральд юн Реймстон, если кто-то обо мне не слышал, – представился калледионский король и улыбнулся в первый и последний раз за день. – Это мой сын…

Джеральд представил сыновей, невестку и дочь. Ник, к своему стыду, не запомнил их имена. Все усилия он направлял на то, чтобы учтиво улыбаться королю. Но запомнил главное: «Джеральд. Его зовут Джеральд. И он твёрже камня. Вряд ли у Димира получится его задобрить».

Двери храма Существ распахнулись, и служитель, низенький и сухонький старик в длинном чёрно-белом одеянии, звенящим голосом пригласил всех внутрь. Темнота храма поглотила гостей. Ник перевёл дыхание и вошёл последним.

Внутренний мир храма делился на две противоположные части: на светлую и тёмную. Это разделение выражалось во всём. В чёрно-белой плитке на полу, в чёрно-белых одеждах служителей храма, даже в окнах, которые, благодаря архитектурной находке строителей, освещали лишь белую половину зала. Чёрная же половина казалась царством вечной тьмы как в прямом, так и в переносном смысле. По периметру зал окружали фигуры Существ – половина из белого, половина из чёрного камня. Они напоминали людей, но людьми не являлись: их обличия вмещали в себя и животные черты, и мрачные фантазии скульпторов, и воплощение чьих-то снов. Одну руку они прижимали к телу, вторую выставляли вперёд, вверх ладонью, чтобы молящиеся могли положить записки, деньги или ценности. Их слепые глаза без зрачков обращались в центр зала, туда, где соединялись чёрная и белая сторона. Каждым из этих миров правил свой король. Среди светлых Существ возвышался мужчина – или нечто, похожее на мужчину. Напротив чернела рослая фигура королевы тёмных Существ, или Мёртвой Королевы: человекоподобной, но пугающей неестественными чертами.

Огромный зал пах цветами и благовониями. В центре располагался алтарь, а около входа для гостей расставили дубовые скамьи с мягкими подушками. Калледионскому королю Димир любезно предложил сесть рядом с собой в первом ряду. Второй и последующие ряды заняли менее важные гости. Все ждали принцессу Маргарет и её жениха.

В противоположном конце зала из маленькой незаметной двери появился служитель в чёрно-белых одеждах. Он шёл вдоль разделяющей черты к центру, за ним следовали жених и невеста. Он – по светлой части зала, она – по тёмной. Все трое остановились у алтаря, и служитель заунывным напевом принялся молиться Существам. Голоса гостей вторили ему, глухо разлетаясь по залу.

– Да благословят этот брак светлые Существа! – пел служитель.

– Да не вторгнутся в наши жизни тёмные Существа! – подхватывали гости.

Жених стоял спиной к мужеподобному Существу, за невестой возвышалась фигура Мёртвой Королевы. Губы брачующихся шевелились в молитве.

– Да станут единым принцесса Эфлеи Маргарет Таяльди и… – напевная речь служителя на секунду прервалась, пока он вспоминал титул жениха, – … и один из самых богатых людей Заморья, Харео Бельверес.

– Да станут единым! – вторил зал.

Жених притянул невесту к себе, на светлую половину храма.

– И пусть нить вашей общей судьбы не рвётся, – закончил служитель, скрепляя руки жениха и невесты тонкой шерстяной нитью.

Эту нить после срывали и оставляли на лестнице снаружи. Молодожёны направились к выходу из храма, и поток гостей последовал за ними. Ник встал.

– Который раз тебе говорю, улыбайся! – сердито шепнул Димир, хлопнув брата по плечу. – Мы всё-таки на свадьбе. Вон, король Джеральд смотрит на тебя!

Принц послушался. Старый король отвернулся, не оценив стараний. Зато в его сторону повернулась калледионская принцесса, чьё имя Ник не помнил. Они неловко встретились взглядами, девушка улыбнулась в ответ, и тут же отвлеклась, посмотрев куда-то за его спину. На Димира, видимо. Неудивительно. Тот выглядел, как настоящий король: высокий, статный, с глазами, словно горное озеро.

Празднование свадьбы перенеслось в украшенный Монт-д’Этальский зал. Длинные праздничные столы пестрели от всевозможных угощений. Половицы скрипели под ногами танцующих. Ник уже свыкся с образом гостеприимного принца и даже немного наслаждался празднованием, но всё же скучал по Академии, где его друзьям не было дела до высоких манер и церемоний. Жаль, Академия осталась в прошлом. Его настоящим стал Монт-д’Эталь, родной дом.

Орава гостей, калледионский король, танцы – голова шла кругом. Играла музыка. Воздух стал жарким, душным, наполненным запахом еды. Ник лениво подпёр щёку ладонью, глядя то в зал, то в тарелку. И снова Димир повернулся к нему. «Наверно, сейчас выскажет очередное замечание», – решил принц, и заранее выпрямил спину, улыбнулся и перестал чавкать.

– Как тебе калледионская принцесса? Хорошенькая? – спросил молодой король.

– Ну да, – согласился принц. – А что?

– Я хочу на ней жениться.

– Потому что она хорошенькая?

Димир хмыкнул.

– Потому что она калледионская принцесса. Даже если бы она была страшной и старой, как дакхаарская королева, мне бы всё равно пришлось на ней жениться. Брак с ней решил бы все проблемы. Не будет же старый король идти с войной на своего зятя. То есть на меня. На нас. На Эфлею.

Ник повернулся в сторону калледионского короля. Вид у Джеральда так и оставался недобрым, а дорога к калледионской принцессе так некстати пролегала мимо него. Но Онтфорк пал, и следующей в очереди могла оказаться Эфлея.

– Иди. Удачи, – с сомнением сказал принц.

Молодой король хмыкнул.

– Ты бы себе тоже поискал выгодную невесту, – посоветовал он Нику.

Принц промолчал.

Димир нацепил сладкую улыбку и дошагал до Его Величества Калледионского короля Джеральда, под чьим крылом пряталась принцесса. Старый король насупился. С его стороны было бы неприлично отказывать гостеприимному хозяину бала, поэтому он нехотя отпустил дочь на танец. Щёки девушки разгорелись, когда молодой король обнял её за талию.

Ник в скромном одиночестве наблюдал за ними. Взгляд блуждал от танцующих пар к накрытым столам, от потолка к полу, от настенных свечей к окнам, занавешенным снежной бурей. Скучать долго не пришлось. Мимо стола прошла девушка в платье цвета спелой вишни и с каштановыми волосами, которые под тусклым светом отдавали медью. Ник заворожённо проследил за ней. Она почти скрылась в арке, которая вела в коридор, но в последний момент обернулась и посмотрела прямо на принца. Её улыбка блистала лишь мгновение, но Ник понял, что девушка обращалась к нему.

Брат, разгорячённый танцем, плюхнулся рядом.

– Я в уборную, – оправдался Ник и понёсся к арке.

Здесь, в тишине коридора, он понял, что совершает глупость. Зачем пошёл за девушкой? Следовало соблюдать приличия: дождаться её и пригласить на танец, красиво ухаживать. Но вместо этого принц ступал по коридору, прислушиваясь к шорохам вокруг. Взбудораженная фантазия рисовала незнакомку в каждом тёмном проулке.

– Принц Никос? – услышал он нежный шёпот.

Девушка стояла во впадине коридора. Драгоценные камни, рассыпанные по платью, переливались сдержанными бликами. Она словно бы невзначай обнимала себя и поддерживала грудь, нежно отодвигая волосы и проводя пальцами по тонкой шее. Ник приблизился к девушке, и темнота скрыла их от любопытных глаз.

– Меня зовут Юлана.

– Ник, – представился принц, хотя это было лишним.

– Ты мне понравился, Ник.

Он смутился спокойному напору девушки. Стоило уйти, но дурман страсти окутал принца. Ник зачарованно разглядывал девушку, её улыбку и тёмные, как ночное море, глаза. В коридоре послышались голоса слуг, и он сильнее прижался к Юлане, чтобы никто не заметил их неприличную встречу. Девушка не воспротивилась близости. Наоборот, мягкой ладонью она дотронулась до лица Ника и откинула в сторону тёмные завитки волос. Он замер.

– Ты стесняешься? – спросила она.

– Так не положено, – пояснил он, стараясь скрыть смущение.

– Я дакхаарка, наши нравы проще, чем ваши. Я тебе нравлюсь?

Принца пробрала сладостная дрожь. Он прижался к груди Юланы, едва сдерживаясь от поцелуя. Её волосы пахли цветами.

– Нравишься, – признался Ник.

Юлана мягко провела пальцами по его волосам, притянула принца к себе, и их губы сомкнулись. Ему стало горячо. Он обнял девушку и припал к шее, ловя каждый её вдох. Тягучий, словно мёд, поцелуй продолжился, и страсть оглушила Ника.

Когда они расстались, время перевалило далеко за полночь. Гости разошлись. Огни в чертоге потухли, и только по углам осталась гореть пара-тройка свечей, да лунный свет проникал в высокие окна.

Ник перед сном проходил по залу. Его неспешные шаги вперемешку с топотом слуг гулко отдавались под высоким потолком. Он остановился у окна. Снаружи виднелась белоснежная балюстрада балкона, покрытая корочкой снега. Балкон выходил на внутренний двор, изрытый морщинами от каретных колёс. Ник не стал выходить на улицу, но знал, что там, внизу, Димир провожает самого важного гостя – калледионского короля с семьёй. Старый король задержался на праздновании, одним из последних покинул зал, но не пожелал остаться на ночь в замке, как бы Димир ни настаивал. Его карета только что отъехала от Монт-д’Эталя.

В зале послышались ещё одни неспешные шаги. Они приближались к Нику, распространяя вокруг себя холод. Принц повернулся: Димир подходил и потирал друг о друга замороженные на улице руки.

– Отец был прав насчёт него. Джеральд – скот, – тихо сказал молодой король.

– Уехал? – спросил Ник.

– Уехал.

Димир остановился подальше от холодного окна, опёрся на стену. Тёплым дыханием попытался согреть руки. Потом скрестил их на груди, заглянул в окно, отвернулся, вздохнул. Оба брата молчали, каждый прятался в своих мыслях. Наконец Димир отпрянул от стены.

– Как думаешь, у меня всё получится?

– Надеюсь, – ответил принц.

Он прижался спиной к окну и почувствовал, как холод пробирается под тонкий праздничный костюм. Димир продолжил:

– Ты тоже должен помогать мне. Если мы хорошенько не постараемся, то можем потерять всё. Посмотри на Маргарет: она ничего не смыслит в управлении королевством, но и то принесла пользу, приведя в Эфлею богатого мужа. Ты ведь можешь помочь Эфлее не меньше, чем сестра. Ты не присмотрел себе невесту?

– Присмотрел, – не без удовольствия доложил Ник. – Её зовут Юлана.

– Юлана? Нет, она нам не подходит.

Принц хотел возразить. В том коридоре он успел прочувствовать, что девушка подходит ему как раз идеально. Но, к счастью, не успел рассказать брату об уединённой встрече.

– Она замужем, – пояснил Димир.

Внутри принца всё рухнуло, сердце заковалось в железо. Молодой король тем временем продолжил:

– Поищи другую невесту. Впрочем, не спеши – сначала я женюсь на калледионской принцессе, а потом о тебе позаботимся. Договорились?

Снежный пепел врезался в стекло и унёсся прочь в сумрачную даль. Ник холодно кивнул:

– Договорились.