Текст книги "Под гнётом короны. Двуликие. Том 1"

Под гнётом короны. Двуликие
Том 1
Ольга Кобцева

© Ольга Кобцева, 2023

ISBN 978-5-0059-0862-9 (т. 1)

ISBN 978-5-0059-0863-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1. Где я?

Никос стоял посреди леса. Его, полуголого и озябшего, окутывала осенняя ночь. Страх цепкими когтями раздирал горло. Он хотел закричать, но смог выдать только хриплое «Помогите!», и сдавленный голос потонул в глухой темноте. Одиночество и непонимание ужасали.

Несколько минут назад Ник прогуливался по палубе корабля, наблюдая за яркими огнями Дакхаарского порта – одного из портов родного континента.

– Ваше Высочество, отплываем! – крикнул ему капитан. – К утру будем на месте!

Берег начал отдаляться. Пошёл мелкий дождь, и принц спустился в каюту. На подушке лежала книга с закладкой, затерянной среди страниц, а рядом, на прикроватном столике, – надкусанное яблоко и бутыль вина. Планы Ника на вечер и ночь были вполне очевидны. Однако открытое небо над головой и сухие листья под ногами намекали, что что-то пошло не так.

Принц огляделся. Вокруг стояли деревья, много деревьев, – и он один посреди бесконечного леса. «Это сон», – понял Ник. Он попробовал ущипнуть себя, укусить, но деревья по-прежнему толпились вокруг, а ветер злобно хватал за волосы. «Нет, это не сон, не сон», – мысленно завопил принц. Он судорожно сделал пару шагов и чуть не поскользнулся на голых корнях. Обувь и верхняя одежда остались на корабле, тонкая рубаха и брюки почти не защищали от пронизывающего ветра, а иголки и мелкие камни то и дело вонзались в босые ноги. Страх укоренялся внутри. Ныл живот, колотилось сердце. Принц сжал кулаки, впился ногтями в ладони и начал считать – этот способ всегда помогал вырваться из цепей волнения.

«Надо найти людей. Надо идти. Вперёд», – решил Ник. Над головой шептались листья, и всё вокруг казалось одинаково зловещим. Губы дрожали. Пятно света зависло невдалеке, и принц бросился в ту сторону. Он распихивал руками ветки и морщился от дождевых капель, которые холодными укусами вцеплялись в лицо.

Просвет привёл Никоса к обрыву. Принц в последний момент остановился и плюхнулся на землю. Протяжно свистел ветер. Он подхватывал опавшие листья, несколько мгновений кружил их в воздухе и кидал в пропасть. Ник привстал и осторожно заглянул за край обрыва. Луна любезно освещала лесной океан, и волны из листьев колыхались в такт ветру. Однотонную картину разбавляло маленькое, отливающее жёлтым светом пятно посреди долины. Оно не вписывалось в естественные краски ночи и намекало на присутствие человека там, внизу.

«Хвала Существам!» – выдохнул Ник и отделил от потного лба прилипшие пряди волос. Старый советник Фергюс посмеялся бы над тем, как резко в принце проснулась религиозность. Но старый советник Фергюс, наверно, никогда не блуждал по ночному лесу, и потому не мог понимать всю остроту ситуации, в которой оказался принц.

Никос побежал к низине. Рубаха прилипла к телу, ветер неприятно бил по щекам, трепал волосы. Принца преследовал запах сырости и плесневелых грибов. Дыхание сбилось. Деревья, ямы и пригорки вокруг поросли клочковатой травой и скользким мхом, и Никос то и дело запинался и съезжал по ним, как с горки. Ноги заплетались, но он не останавливался. Лоскут паутины облепил лицо, и принц брезгливо содрал липкие нити и растёр глаза. Далеко впереди за ветвями деревьев, словно за тюремными прутьями, показался свет.

«Хвала Существам!» – вновь подумал Ник и бросился туда. Вскоре он увидел дом на небольшой поляне. Дверь была отворена, у входа стояли две немолодые женщины. Внешним видом они почти не отличались друг от друга: обе худые, высокие, в длинных тёмно-зелёных плащах с капюшонами. Они разговаривали и пересмеивались, не замечая приближения Никоса.

Тот мчался вперёд, как вдруг нога увязла в жирной грязи, и он дёрнулся, пытаясь вырваться, но лишь неловко взмахнул рукой и завалился набок. Наверное, за свои неполные семнадцать лет Ник ни разу не выглядел так ужасно, как сейчас – весь мокрый и в грязных брызгах, со спутанными волосами и в серой испачканной рубахе, он мало напоминал эфлейского принца. Впрочем, внешний вид сейчас волновал его гораздо меньше, чем желание получить помощь.

Ник немного приподнялся. Хотел окликнуть женщин, но голос, полностью охрипший от ночного бега, подвёл. Принц переполз с липкой грязной почвы на чуть менее липкую и грязную траву и попытался отдышаться. Всё вокруг казалось мерзким. Он лежал на животе, уткнувшись носом во влажные травинки, прислушивался к колотящемуся сердцу и наблюдал за домом.

Стук сердца становился всё громче. Ник сжал кулаки и попытался встать. Юноша приходил в себя, ртом заглатывая воздух и зачем-то жмуря глаза. Он всё ещё слышал глухие удары, но не сердца, как думал раньше, а от чего-то извне.

Обитательницы дома оживились. В окнах задвигались силуэты, и женщины – всего Никос насчитал пятерых – то и дело выглядывали наружу. Они, видимо, тоже слышали удары, которые с каждым разом становились всё громче. Трава вокруг Ника колыхалась, деревья тряслись, и земля будто тоже вздрагивала в такт этим звукам. То были шаги.

Оно приближалось. С левой стороны, не так уж далеко от Ника, послышался хруст, и обломки веток и листья полетели на землю. Из бездны леса появилось оно. Этот гигант напоминал ящерицу, передвигающуюся на мощных задних лапах. Чудовище опустило голову к земле и раскрыло веер из когтей. Зрачки ящера хаотично двигались, выискивая добычу, а из приоткрытой пасти, полной длинных зубов, медленно стекала слюна вперемешку с кровью.

Ник видел подобное в книгах. Это существо напоминало известное на Амиррийском континенте «Дакхаарское чудовище» – необычайное порождение колдовства. Тот дикий зверь, подчиняясь воле дакхаарской королевы, помог вернуть её королевству независимость. Захватчики из воинственного Калледиона попросту разбежались при виде ужасного ящера и наотрез отказались когда-либо снова вторгаться в Дакхаар. Однако происхождение ящера – не книжного, а реального – меньше всего занимало Никоса. Сейчас он хотел остаться незамеченным и как можно сильнее припал к земле, полностью скрывшись в густой траве. Со страхом и диким любопытством юноша наблюдал за происходящим.

Ящер не спешил. Он оскалился и, принюхиваясь, опустил голову к земле. От женской компании отделилась девушка, на вид самая молодая из всех. Она решительно зашагала в сторону ящера, но женщина с болезненно-серым лицом и впалыми глазами одёрнула её и за локоть оттащила обратно к входу в дом. Девушка засопротивлялась:

– Я могу с ним справиться, я же…

– Нет, не можешь, – сухо сказала серолицая.

– Могу, я ведь одна из Одиннадцати, – возразила девушка.

– Иди в дом, Гехера, – визгливым голосом приказала другая женщина.

Они обе, серолицая и визгливая, потянули Гехеру в дом. Они оставили дверь слегка приоткрытой и следили за двумя женщинами, которые остались снаружи: одна стояла в шаге от входа, готовая в любой момент спрятаться внутри, вторая оказалась ближе к чудовищу.

Ящер, который прежде спокойно разглядывал будущую добычу, сделал шаг вперёд и шумно втянул ноздрями воздух. Челюсти с острыми зубами вдвое больше ладони угрожающе нависли над женщиной. Она подняла вверх одну руку, вторую выставила перед грудью, и, совершая плавные движения, зашевелила губами. Ник слышал слова. Грубоватые, шипящие и незнакомые, вместе они складывались в необычную цепь звучаний. «Ведьмы», – догадался принц. Но колдовские силы, похоже, не подействовали на ящера. Он резко наклонился и издал оглушающий рёв, распространив вокруг едкий запах гнили. Ведьма отпрянула.

Ник лежал, не шевелясь. Женщина, что стояла ближе к дому, успела забежать внутрь. Другая же не смогла сделать и пары шагов, как ящер развернулся и сбил её мощным хвостом. Несколько секунд она неловко бултыхалась в воздухе, потом рухнула на спину, раскинув руки и неестественно вывернув ногу. Волосы, выбившиеся из-под тёмно-зелёного капюшона, соломой закрывали лицо. Она лежала недалеко от Ника, всё ещё не замечая его, а он ощущал себя трусом и мог лишь смотреть на неё и трястись от мысли, что ящер угрожает и его собственной жизни.

Чудовище вошло в раж. Земля дрожала при каждом шаге, пока ящер обходил дом. Он опустил голову, и, приблизив глаз к окну, попытался просунуть морду в захлопнутую дверь, но неудачно. Тогда зверь немного отошёл и, встряхнув головой, боком ударил дом. Деревянные брусья заскрипели, и ящер повторил удар, потом ещё, ещё, с каждым разом ломая стены всё яростнее и яростнее. Доски трещали, и с очередным ударом стена пошатнулась и накренилась, дверь слетела с петель. В проёме показались силуэты женщин. Ещё удар. Послышался скрежет, стена дома окончательно обвалилась, крыша посыпалась, и женщины резво бросились наружу: первая, вторая, третья. Четвёртая замешкалась, и несколько досок упали прямо на неё. Ящер снова зарычал, огласив победу. Он развернулся, наступив на те самые доски, под которыми оказалась несчастная женщина, и помчался за убегающей добычей.

Женщины двигались быстро, от плотоядного ящера до спасительной чащи леса их отделяло несколько десятков шагов. Одна из них обернулась, и обнажённые зубы чудовища пронеслись прямо над ней. Она споткнулась, запутавшись в длинной юбке. Падая, задела бежавшую впереди женщину, и та тоже рухнула рядом. Гехера попыталась помочь подругам. Она протянула руку, и коготь ящера вонзился в кожу, лезвием разодрав плоть от запястья до локтя. Гехера закричала, выдернула руку. Из глубокого пореза хлынула кровь. Девушка чудом увернулась от следующего удара ящера и побежала, прижимая к себе окровавленную руку.

Женщины тем временем попытались встать. Чудовище заметило это и, позволив Гехере скрыться в лесу, вернулось к ним. Ник закрыл глаза, когда челюсти ящера сомкнулись на ведьмах. Послышался хруст, звук отрывающейся плоти – такой скользкий и в то же время сочный. Истошный крик жертв сменился последним стоном.

И несколько секунд спустя всё затихло.

Тишину изредка прерывали чавкающие звуки. Ник решился открыть глаза. Ящер стоял на том же месте, опираясь лапой на своих жертв и придерживая их когтями, чтобы оторвать очередной кусок плоти. Он наклонялся, впивался в добычу, потом запрокидывал голову и, не жуя, проглатывал мясо. Ящер щурил глаза и шумно дышал, ноздри раздувались. Сейчас его занимала лишь добыча.

Ник услышал тихий стон. Кто-то зашевелился в траве рядом с домом. Та женщина, ведьма, которая первой пострадала от ящера, пришла в себя. Цепляясь за камни, землю, корни, она подтягивалась, пытаясь ползти к лесу – как раз в ту сторону, где прятался Ник. Она могла спастись, пока ящер был слишком занят, чтобы обратить на неё внимание.

«Нет, нет, нет», – подумал Ник. По-хорошему, по-человечески, он должен был помочь, но пытался отбросить от себя эту мысль. Если поднимется, если покинет это укромное место, то станет ещё одной жертвой кровожадного ящера.

Женщина всё ползла. Раненая, она преодолела ничтожное расстояние. Чудовище услышало шорох травы и обернулось в её сторону. Зрачки ящера расширились. Женщина замерла. Гигант смотрел на неё немигающим взглядом, а у Ника внутри всё сжалось, будто бы ящер смотрел на него самого. Чудовище слегка наклонило голову, громко дыхнуло и отвернулось. Снова послышался тихий шорох травы, за которую цеплялась женщина в попытках доползти до леса. Ник не хотел, чтобы она ползла к нему, чтобы привлекла сюда внимание ящера. Но…

«Ей надо помочь». Ник приподнялся и покинул своё убежище. «Остановись, что ты делаешь?» – отругал он себя за внезапно настигший героизм, но не остановился. Принц подбирался к женщине быстро, но тихо, чтобы не привлечь ящера.

Они приближались друг к другу. Женщина цеплялась руками за всё подряд, подтягивая покалеченную ногу, Ник спешил к ней. Она смотрела не прямо перед собой, а в землю. Высокая трава скрывала лицо, поэтому она не увидела принца, даже когда тот оказался на расстоянии вытянутой руки. Ник присел на корточки. Хотел тихо позвать женщину, но не успел. Послышались глухие шаги. Принц оцепенел, ощущая над собой тошнотворный запах из пасти хищника и громкое сосредоточенное сопение. Тело женщины взметнулось вверх. Ник увидел её глаза, полные ужаса и беспомощности, и скривлённый от боли рот. Но она не кричала, звуки, вырывающиеся из горла, больше напоминали свист и сдавленный кашель. Тело наполовину свисало из пасти ящера – ровно над головой Ника. Принц дотронулся до её руки в инстинктивной попытке помочь, хотя понимал, что ничего сделать не сможет. Женщина не почувствовала прикосновения. Она покачнулась вслед движению ящера, чудовище развернулось и отнесло её к месту своего пира. Ник смотрел, как хищник отдаляется, и не понимал, почему ящер не обратил внимания на него. Словно его здесь не было.

* * *

В дверь постучали.

– Ваше Высочество!

– Моё Высочество спи-и-ит, – полусонно протянул Никос, натягивая одеяло на голову.

– Ваше Высочество, вы просили разбудить, когда будем подплывать к Эфлее, – настойчиво, немного с укоризной повторил голос.

Комната покачивалась. На прикроватном столике лежала наполовину открытая книга, из незанавешенного окна врывалась широкая полоса света, а снаружи шуршали волны. Ник лежал на мягкой кровати в своей каюте, и корабль возвращал его из Заморья в Эфлею, родное королевство. Вчера днём корабль сделал остановку в Дакхаарском порту, а вечером, когда отплывал, пошёл дождь. Тогда Ник распорядился разбудить его сразу, как покажутся берега Эфлеи, спустился в отведённую ему каюту и уснул. А ночью… А ночь унесла в пугающие своей реальностью сны.

Снова послышался стук в дверь.

– Ваше Высочество?

– Встаю.

Когда Никос вышел на палубу, солнце взобралось невысоко, утренний воздух ещё не успел прогреться, но и без того стояла достаточно тёплая погода. Принц облокотился на борт корабля. Ветер пробрался под расстёгнутый сюртук, слегка растрепал волосы. Нос корабля разрезал воду, тихую, спокойную, с едва заметной рябью от ветра. Вдали виднелся берег Амиррийского континента: тонкая светлая полоска местами из камня, местами из песка, а за ней – поля и леса, деревни и города, дома и замки. На контрасте с этой умиротворённой картиной Ник вспомнил сон. Ночной кошмар казался таким ярким и реальным, полным звуков, запахов, ощущений и эмоций… Лишь момент пробуждения отделил сон от яви, но воспоминания ночи всё ещё оставались с Ником. Он закрыл глаза и оцепенел, вспоминая, как ящер склонился над ним.

Такие «сны наяву» с юных лет преследовали принца. Они оставили Ника на время, пока он годами жил и учился в Заморской Академии, и он уже думал, что излечился. Но умер отец, Ник по просьбе брата возвращался на континент – и сны вновь захватили его. Корабль стремительно нёсся в сторону Эфлейского порта, и всего несколько часов отделяли принца от дома.

ГЛАВА 2. Добро пожаловать в Монт-д’Эталь

Зима принесла с собой стылую погоду. Небо осунулось, но сквозь взгромоздившиеся тучи упрямо мелькало солнце. В этот день Ник пошёл на кладбище.

Каменная дорога покрылась наледью, и на ней плескались отблески солнца. Пахло холодом. Редкие листья – засохшие и изорванные, как скелеты, – шуршали между могил. Ник только что вышел из склепа, где покоился отец, и ощущение безмерной тоски ещё не покинуло его. Отец умер – точнее, его убили, – и без него замок Монт-д’Эталь изменился до неузнаваемости. Нет, внешне всё осталось прежним. Монт-д’Эталь, как и всегда, встречал многочисленными башнями, вздымающимся ввысь коричневым камнем и солёным запахом моря. Но дух внутри стал другим. Поменялась власть – королём стал старший брат Ника. Поменялись люди. Поменялось само время, и это вводило в замешательство. Всё казалось чужим после нескольких лет разлуки с домом.

Ветер на кладбище стих. Вдали у входа, ограждённого высокими воротами, Ник увидел человека. Тот, вытянув худую и длинную, как у птицы-падальщика, шею, высматривал кого-то среди могил. Тёмная просторная одежда, широкие рукава и лысая голова ещё больше придавали ему вид какой-то хищной птицы, и внешность его отталкивала. Он встретился взглядом с принцем, едва заметно кивнул, и они пошли друг другу навстречу.

– Лорд Кединберг! – обрадовался принц, когда они поравнялись.

– Никос, друг мой, – удовлетворённо улыбнулся лорд. Он всех называл «друг мой». – Я тебя искал. Как давно мы не виделись! Ты вырос, повзрослел!

Ник приосанился. Ему хотелось сделать ответный комплимент, но ничего хорошего не приходило на ум при виде лорда Кединберга. Тот тоже прибавил в возрасте, только не к гордой отметке молодости, как у принца, а к убогой старости. Морщины безжалостным ножом изрезали лицо, шею и руки, а под одеждой вырисовывались очертания скелета. Время поиздевалось над его внешностью.

Ник и лорд Кединберг медленно побрели в сторону замка. Накрапывал холодный дождь. Он льдинками скользил по лицу принца, щипая кожу.

– Как поживаете? – спросил Ник.

Лорд Фергюс Кединберг натянул капюшон и вздохнул. Он возглавлял Верховный Совет, и любой догадывался, что эта работа создана для истощения, а не для удовольствия. Старик махнул рукой:

– Дел много, и все плохие. У соседей война, у нас тоже не всё гладко: люди волнуются, казна пустеет. Тебе это пока не знакомо, а вот твоему брату сейчас приходится несладко.

– Он для этого попросил меня вернуться? Чтобы я ему помогал? – поёжился Ник.

– Тебе, так или иначе, придётся вникнуть в дела.

– Может, мне лучше вернуться в Академию, доучиться?

– Друг мой, учиться можно всю жизнь, – возразил Фергюс. – Но чтобы действительно чему-то научиться, надо этим заниматься. Мы найдём тебе занятие дома.

– А если у меня всё же не получится?

Ветер взвыл и спрятал под собой слова принца. Но старый лорд Кединберг их всё равно услышал. Он не изменился в лице, не скорчил недовольную гримасу, лишь ответил невозмутимо:

– Ты хотя бы попробуешь. Скоро свадьба твоей сестры, и по меньшей мере до этого момента ты не уедешь из Эфлеи.

Вздох Ника вновь скрылся под покровом ветра. Принц, смирившись, сменил тему:

– А что он хоть за человек, жених моей сестры?

– Да… – неопределённо ответил Фергюс. Уголки губ потянулись полумесяцем вниз. – Не будем об этом.

Глыба Монт-д’Этальской стены быстро росла перед принцем и лордом Кединбергом, заслоняя небо. Каменная дорога расширялась. По ней плясал дождь вперемешку со снегом, и на края стекали бледно-грязные лужи. Мимо проносились экипажи, из-под колёс летели брызги. Ржали лошади. Грязь хлюпала под ногами принца. Остаток пути он и лорд Кединберг прошли спешно и молча, кутаясь в одежду. Лишь у самого входа в замок, когда широкая арка укрыла их от непогоды, Фергюс стянул капюшон и, не смотря на принца, сказал:

– Привыкай, друг мой. Теперь это королевство – твоя жизнь.

* * *

Король растёкся в кресле, рот его приоткрылся, а взгляд опустел. На светлом одеянии багровели засохшие пятна: одно под горлом, другое в районе груди. Тело уже начало издавать неприятный запах. Фергюс зажмурился, потом открыл глаза, и воспоминание потухло.

Дождь всё молотил по Монт-д’Этальской площади. Старик проводил принца и, спрятавшись под объёмный капюшон, поспешил в место, где воспоминания разгорались с новой силой.

Инквизиция встретила его непроглядной тьмой. Лишь у самого входа, спрятанного за железной дверью, под потолком одиноко зияли две оконные дыры. Старик зажёг лампу и прошёл внутрь. Слабый звук шуршаний и попискиваний господствовал в сырых коридорах. Фергюс владел этим местом. Здесь, в подземельях, он из королевского советника превращался в мрачного инквизитора. Его оружием становилось уже не влияние, не титул, не близость к королю, – а страх, который старик внушал несчастным арестантам.

Свет, источаемый масляной лампой Фергюса, коснулся невзрачной двери, которая по цвету и фактуре сливалась с серостью подвальных стен. Только ржавая каёмка и чёрное углубление замочной скважины выдавали её существование. Какая инквизиция может обойтись без секретных проходов? Инквизитор достал ключ. Послышался щелчок затвора, и затхлый запах набросился на Фергюса. Под тусклым светом лампы виднелись развалины. А где-то в другом конце Монт-д’Эталя прятался такой же проход, через который в замок проник убийца – человек, который лишил жизни отца Ника, короля Грегора.

Инквизитор запер тайную дверь и прошёл дальше по подземельям. Накануне он собрал всех, кто знал или мог знать о тайных лабиринтах, и рассадил по допросным комнатам. Руки и ноги арестантов сдавили цепи, а на столах лежали заострённые инструменты, призванные разговорить несчастных. Фергюс взял в руки такой инструмент и повертел им перед носом первого подозреваемого.

– Значит, ты знал о тайных подвалах? – хмыкнул старик, и допрос начался.